DoktorLobanov

Несколько лет назад попал я на работу в одну из ведущих фармацевтических компаний. Называть компанию не буду, но входит она в тройку мировых лидеров и постоянно её мотает между вторым и третьим местом.

Попал я туда почти случайно, из сомнительной турецкой конторы и местом своей работы поначалу почти гордился. Ещё бы – препараты у всех на слуху, зарплата одна из лучших в данной отрасли, служебная машина. Приходишь в аптеку и даже как-то торжественно сообщаешь откуда ты. И немного презрительно поглядываешь на всякий «словаков», «украинцев» и даже «французов».

Отработал больше года, и тут в Беларуси случился очередной кризис. Перед обменниками выстроились огромные очереди, народ потащил домой телевизоры и стиральные машины. Заволновались и мы.

Директор собрал всех на общее совещание:

- Ну что вы паникуете?! Наша корпорация – мировой лидер. Что нам небольшой спад в экономике данного региона – тьфу! Работайте спокойно.

Пошли работать спокойно. Зарплату получаем в американской валюте, что весьма неплохо. Вокруг офиса, как в девяностые крутятся какие-то подозрительные типы. Пытаются купить у нас зарплатную валюту по своему дикому курсу. Нелегальные махинации с евро и долларами преследуются по закону, поэтому типы переходят на какой-то тайный язык. Караулят у служебной машины и заискивающе шепчут в ухо:

- Фантики есть?

- Какие фантики? – удивляемся мы.

- Ну, бумажки, - как тупым объясняют махинаторы. – Зелёные. Мы бы купили.

Директор снова собирает всех на общее собрание и категорически запрещает нелегальные сделки.

- У нас в штате, конечно, есть юрист, - грозит начальство. – Но вытаскивать вас из тюрьмы не входит в его профессиональные обязанности.

У всех семьи, кредиты, планы на жизнь. Сидеть никому не хочется. Поэтому посылаем мутных типов подальше.

А народ волнуется. Валюты в стране нет. У кого-то обламывается отпуск, кому-то надо срочно за границу за новой партией товара. В интернете – сплошные истории, как больному ребёнку нужна валюта на операцию, а взять эту самую валюту негде. Нам стыдно. Мы на островке стабильности.

Начальство каждый день напоминает, что у нас всё хорошо, и в подтверждение своих слов даже нанимает нового регионального менеджера – смотрящего над медицинскими представителями. Приходит сердитая девушка, начинает показывать, кто тут главный, строит нас почём зря.

В стране всё хуже. Мы опять волнуемся. Из заморского из леса, а точнее из головного офиса прибывает для наведения порядка «Мишка Воронов», а в жизни – супер-пупер директор региона Майкл Кроу.

Зовут нас на общее собрание. Майкл – худой длинный англичанин в костюме с иголочки. На породистом, почти лошадином лицо – сплошное спокойствие и стабильность. Прямо не директор, а гарант Конституции. Даже говорит как-то успокаивающе, уверенно. Вот только руки мне его не понравились. Пальцы какие-то инопланетные, длинные, кажется, что сейчас начнут гнуться в обе стороны. Он их ещё домиком сложил и шевелит в такт словам. Жутко немного от этого зрелища. Рептилоид какой-то.

Но говорит неплохо:

- Уважаемые сотрудники, мы там, далеко, в главном офисе, в курсе нестабильной обстановки в вашей стране. Но вам очень повезло! Вы работаете в мировой корпорации. Даже если ваш регион перестанет приносить запланированную прибыль, то мы вас не оставим. Поддержим. Наша корпорация – это вовсе не акула капитализма. Мы всё-таки работаем в сфере здравоохранения, спасаем людей. Неужели мы не поддержим в трудный момент своих собственных работников?! Вы все для нас очень ценные и незаменимые. Мы сохраним каждого сотрудника. Каждого!

И в подтверждение своих слов Майкл поднял к десятому этажу свой длинный инопланетный палец.

И вот когда он это сказал, я сразу понял, что нам трындец. Но коллеги воспряли духом. Ещё бы, сам Майкл Кроу пообещал.

- Вот видишь, а ты паниковал! – хлопает меня по плечу Сева, мой сосед по региону.

- Да я не паниковал, - пожимаю плечами. – Это у тебя кредит на квартиру. А у меня всего-то жена в декрете. Если что – мы в метро сядем, на картонке нацарапаем: «Подайте жертвам кризиса». Народ у нас жалостливый, не пропадём.

Сева почему-то не смеётся.

Ну сказал Майкл Кроу, что мы островок стабильности, значит так оно и есть. Нет же причины не верить самому главному директору. Надо работать. А там, глядишь, и кризис кончится.

Наутро выезжаю по привычному маршруту. Одна аптека, вторая, третья. Кофе. Наш препарат самый препаратистый. Ключевое сообщение. Никуда я без очереди не лезу, я тут уже полчаса стою. Не мешайте работать, дайте мне три минуты, и я уйду.

Примерно часов в двенадцать звонят из офиса:

- Загляни, дело есть.

Блин, весь маршрут менять! Горит у них там, что ли? Приезжаю.

В офисе тревожная тишина. Пахнет какими-то лекарствами и испугом. Из дальней комнаты слышны всхлипывания.

- К директору.

Можно и к директору, хотя я уже в принципе понял, что вы от меня хотите.

Директор сидит нахмуренный, в углу сплетает пальцы Майкл Кроу.

- Понимаешь…, - говорят.

- Да понимаю, - хмыкнул я. – Вы должны сохранить каждого сотрудника. Каждого!

И пальцем в потолок тычу.

- Это всё верно, - кивает директор. – Но в сложившихся обстоятельствах. Положи партбилет (в смысле – ключи от служебного автомобиля) на стол.

- А если не положу?

- У нас есть два варианта, - вздыхает директор. – Или мы тебе сейчас даём зарплату за три месяца, и ты сегодня увольняешься, или работаешь эти самые три месяца, получаешь зарплату, а в конце мы тебя всё равно увольняем.

Я поражаюсь щедрости директора. В принципе, я был готов к долгой и кровавой битве за каждую копейку, а тут такой сюрприз. Говорю:

- Давайте деньги сразу и разойдёмся по-хорошему.

Директор вздыхает с облегчением.

- Иди к бухгалтеру, через пару часов всё будет на карточке.

И руку мне пожал даже с какой-то искренней благодарностью. Он в принципе, неплохой мужик был.

Выхожу из кабинета.

В углу рыдает новоявленная региональный менеджер:

- За что?! Я же только устроилась! Я же всё делала!

И так она кричит это «Всё», что я поневоле заподозрил неладное.

В другом углу причитает замдиректора. Ещё вчера она ходила по офису королевой, всем рассказывала, что они неправильно работают, а вот она бы…. И её не сохранили, как незаменимого работника.

Я уже почти убежал в бухгалтерию, как замдиректора ловит меня за рукав, чуть ли не силой сажает перед собой.

- Ты же понимаешь, ничего личного. Это бизнес. Мы все в трудной ситуации.

И говорит, и говорит. Да всё через слёзы-сопли.

Киваю, потихоньку, вместе со стулом передвигаясь к выходу. Я-то понимаю, что это не мне она говорит, это она себя успокаивает. Мне-то что, в интернете вакансий медпредов полсотни, а вот замдиректора – продукт штучный. Где ещё так устроишься.

Сбежал. Приехал домой на автобусе, выспался и сел за компьютер работу искать. Через неделю работал в другой конторе. Зарплата была немного поменьше, в тройку лидеров контора не лезла, а болталась в десятке.

На полученные деньги открыл ларёк на рынке. В разгар кризиса. Придурок.

А ещё через два месяца мне позвонил новый зам директора из только что покинутой корпорации.

- Паша, ты на нас не сильно обиделся?

- Чего тут обижаться. Денег дали, руку пожали, всё было вежливо и красиво.

- Ты уже устроился?

- Да, но пока испытательный срок. А что?

- Да Майкл уехал, всё стихло и нам дали добро на набор сотрудников на другую линейку препаратов. Пойдёшь?

- Деньги обратно не отдам! – заявил я.

Вернулся и ещё полтора года отработал. Опять наш препарат самый препаратистый. И наша компания в тройке лидеров. Даже машину дали такую же. Только раньше на красной ездил, а теперь чёрная. Но мне чёрная даже как-то больше нравилась.

А спустя полтора года я ушёл на повышение в другую контору. Почти к конкурентам. Но на это были уже совсем другие причины.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из серии «Офисные истории», книги «Сборник номер шесть»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Есть у меня хороший приятель Валентин. Из тех «почти друзей», которых можно два года не видеть, а потом встретиться и болтать, как будто вы только вчера расстались. Вместе мы жили в общаге медицинского университета, потом, несколько лет спустя он был моим начальником в первой фармацевтической компании. Потом мы работали на конкурентные конторы, но по молчаливой договорённости друг другу никогда не гадили. Изредка встречаясь в аптеках, курили, пили кофе и решали, что места хватит всем.

Лет пять назад, в середине января приезжаю я на переговоры к очередному аптечному магнату, а из дверей Валентин выходит. Подождал, пока я дела все закончу, и сели мы согреться, кофе попить в кафешке, что на первом этаже бизнес-центра.

- Ты, - спрашиваю, – машину новую купил?

- С чего ты взял? – удивляется Валик.

- Да я, когда на парковку заезжал, твоего серебристого мегамонстра не видел. Решил-таки сменить на что-то более компактное?

Валик в жизни – многодетный отец. Поэтому машина у него такая, чтоб всю лихую толпу потомков усадить, да ещё для тёщи с женой место оставить.

- Э-э, - погрустнел Валик. – Я теперь надолго пешеход. Новый Год отлично начал, теперь хоть работу меняй. Какой из меня фармпред без машины?

- А что случилось?

- Да приехал я 31-го декабря домой. Ты же мой район знаешь – одни пятиэтажки-хрущёвки. Вечером если приехал на час позже – всё, нет тебе места на этом свете. Машины в три ряда, на газонах, на площадках детских, мусорки подпирают и чуть ли не в подъездах стоят. А время уже к десяти, скоро российский Новый Год начнётся. Покрутился я, нашёл крошечный пятачок в километре от дома. И рванул рысцой отмечать.

Просыпаюсь утром раненько, двенадцати ещё не натикало. В голове после вчерашнего – сам понимаешь, немного шумно. Но пил в пределах разумного, потому что с тёщей отмечал. И детьми. Просыпаюсь от какого-то беспокойства. Думаю, пойду, проверю, как там мой «мегамонстр». Не обижали ли его в чужом дворе. Заодно и голову проветрю.

Накинул куртку – топаю по дворам. Подхожу к машине – ну как знал. То ли место чьё-то занял, и «хозяин» обиделся, то ли хулиганы новогодние постарались, то ли для какого-то преступника праздничная ночь, как сезон охоты. Заднее стекло разбито, в салоне уже снега намело, всё что по сиденьям разбросано было – ежедневники, ручки, флешки, всё кто-то заботливо прибрал. Даже «бардачок» вывернули, не побрезговали.

От расстройства, да с растерянности, сделал я большую глупость. Надо было милицию вызывать, а я чего-то решил машину в свой двор переставить, да прикрыть дыру хоть куском плёнки. А то на сиденьях и так уже сугробы. Сел, завёл и начал осторожно, дворами, к дому пробираться.

Ты улицу мою помнишь? Там же почти можно проехать дворами. Есть только один участок – метров десять, когда из двора во двор надо через проспект Пушкина перебраться. Выкатываю я на эти злосчастные десять метров, а там – продавцы полосатых палочек. Они бы меня не заметили, но тут и дурак увидит – заднего стекла нет, вьюга внутри салона свищет.

Остановили. Документы, права, дыхните.

Я им говорю:

- Мужики, да пил я вчера, пил. И ехать никуда не собираюсь. Вот, сами видите, стекло выбили, машину очистили. Я её в свой двор переставляю. Вот мой дом, и в паспорте написано, где я живу. В конце концов не будьте гадами, Новый Год же.

Смотрю – один вроде склонен решить вопрос мирно. Но второй, капитан, принципиальный.

- Нет, - говорит. – И всё тут. Катаетесь вы пьяным, товарищ. И нечего нам тут зубы заговаривать.

Я ему – у меня дети, машина – инструмент для работы, а не средство роскоши. Всё осознаю, каюсь и готов понести наказание в любой сумме. Только права не забирайте.

Капитану пофиг. Короче, лишили меня прав. На работе скандал был, чуть уговорил оставить. Хожу теперь пешком. Вот такой новогодний подарок.

Посочувствовал я коллеге, поругал принципиального капитана и разъехались мы по своим переговорам.

А спустя год, в конце января звонит мне Валик и рассказывает офигительную историю. Мол, ты же писатель, давай что-нибудь из этого придумай. Рассказал.

- Мне точно никто не поверит, - отвечаю я ему. – Напишут про кота с лампой.

- Короче, я тебе рассказал, а ты сам со своими кошками разбирайся, - беспечно отмахнулся Валик.

Новогоднюю ночь решили они с женой провести не дома, а в компании друзей. Сняли за городом, в какой-то заснеженной деревеньке домик. Натаскали туда еды, ящик коньяка, телевизор для шума привезли. И сели все праздновать. Ну как все – Валику и тут не повезло. За неделю до этого, таскаясь пешком по поликлиникам и аптекам, подхватил он где-то бронхит с осложнениями. Едва в больницу не загремел. К 30-му декабря кое-как выкарабкался, но в Новогоднюю ночь коллеги-врачи ему строго-настрого запретили алкоголь употреблять. Потому что запивать коньяком пригоршню таблеток бывшему эпидемиологу как-то неудобно. Сидел в углу, сок пил. И в компанию к Валику подсела со своим соком сильно беременная сестра жены Наталья. Девятый месяц, через неделю-полторы рожать, но что ей, из-за пуза Новый год не отмечать, что ли? В конце концов она же не больная, а беременная.

Всю ночь гуляли, веселились, пускали в небо фейерверки и не давали деревеньке спать. Часа в четыре утра, новоявленный налогоплательщик, решил, что веселье проходит мимо него и заторопился наружу, наплевав на установленные сроки. Наталья охнула и начала намекать, что неплохо было бы в столицу, а то она как средневековые крестьянки прямо в сенях родит.

А кому везти? Все вчера и сегодня хорошо накатили. Кое-кто спит ещё. Единственный трезвый- Валик. Но ему же ещё права, в январе забранные не вернули. Бросились вызывать скорую, но там их сразу предупредили. Утро Нового года. Все бригады – в мыле, собирают по городу поломанных, отравленных, обожжённых праздником. Даже если ближайшую машину отправить, то она хорошо если через пару часов по сугробам в деревеньку доберётся. И никто не даст гарантию, что в этих сугробах она не застрянет, потому что всю ночь мело, а грейдер только днём выедет.

Наталья смотрит на Валика, как на последнюю надежду.

- Валентин, у тебя же медицинское образование? Роды примешь?

Перспектива принимать роды в деревенской избе мигом повлияла на принятие решения. Валик плюнул, отобрал у Наташиного мужа ключи от джипа и рванул в сторону города.

Закон подлости ещё никто не отменял. Наталья на каждом повороте кряхтит и рожает, Валик нервничает и от этого всё сильнее на педаль газа нажимает. А у въезда в город – гаишники. Бросаются наперерез джипу. Радостные такие.

- Гражданин, - говорят. – Ваши права. Почему превышаем?

Валик кивает на Наталью. Мол, рожает дама, надо бы побыстрее.

Один из гаишников кривится и говорит:

- Вечно вы, как превышаете, то рожаете, то в аэропорт опаздываете. Страна, блин, беременных лётчиков! Права давай!

И вот только тут Валик гаишника узнал. Тот же самый, блин, капитан, который его на прошлый Новый Год прав лишил. Принципиальный гад.

- Нет у меня прав, - покорно вздыхает Валик.

- Как это нет? – удивляется капитан.

- Ты же их 1 января забрал. Помнишь? На Притыцкого, с выбитым стеклом я по дворам ехал.

- Много вас таких…, - подозрительно прищурился гаишник. – А, ну да, помню! Ах ты рецидивист. Опять пьяный, да ещё и без прав за рулём?! Ты знаешь, что тебе грозит?

- Насчёт пьяный – это не про меня, - возражает Валик. – Трезв, как стёклышко! Хотите – в трубку дуну, хотите – на освидетельствование поедем.

- Только давайте на освидетельствование поедем в ближайший роддом, - встревает в разговор Наталья. – А то я вам сейчас прямо в машине демографическую ситуацию поправлю.

- Михалыч, - с сомнением говорит второй гаишник капитану. – Похоже она и в само деле того….

Капитан смотрит на парочку почти с ненавистью.

- Жена?

- Сестра жены, - объясняет Валик. – Отмечали за городом. Ей рожать, а я единственный трезвый.

- Михалыч, не будь гадом, - снова встревает второй гаишник. – Ты же видишь, у людей ситуация.

- Рожа-а-а-аю! – добавила Наталья.

И потомок в подтверждение её слов родительским животом колыхнул.

Михалыч долго и с подозрением посмотрел на стонущую пассажирку.

- Ладно, Гриша, заводи. Проводим этого рецидивиста с его демографией до роддома. Чтоб кто-нибудь из коллег не остановил.

- А дальше? – обнаглев пискнул Валик.

- А дальше ты машину на парковке оставишь и домой на автобусе поедешь. И будешь на автобусе ездить, пока тебе права не вернут!

- Согласен, - обрадовался Валик.

И помчались они дальше с эскортом, не хуже президентского. Только без синих мигалок. К полудню Наталья родила стране нового гражданина, а Валик тем временем наплевал на рекомендации врачей и успокаивал нервы рюмкой бальзама.

Права ему вернули только через два года.

Про историю с почётным эскортом упомянули даже в выпуске новостей столичного телевидения, но я уже искать не буду.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Сборник номер шесть»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Несколько лет назад, когда я работал начальником отдела в импортной фармацевтической компании, Минздрав решил устроить в столице большую выставку достижений медицинского хозяйства. Прислали приглашение и нам.

В понедельник собрались всем офисом у шефа в кабинете и начали креативить.

- А давайте надуем красные и белые шарики, - предлагает свеженазначенная начальница маркетингового отдела Танечка. – Сделаем из них дугу и над стендом повесим. Получится очень миленько.

Танечку за неизвестные заслуги недавно повысили из рядовых фармпредставителей, вот она и старалась изо всех сил, чтоб оправдать доверие начальства.

- Ещё идеи есть? – оглядел аудиторию директор.

- А давайте перед стендом, прямо в проходе поставим двух медпредов. Пусть они всех, кто мимо проходит к стенду зовут, - предлагает его зам.

- Хорошо, - директор черкает что-то в блокноте.

Танечка краснеет. Её обошли на повороте. Надо срочно что-то делать.

- А ещё можно за стендом устроить столик с чаем, кофе и другими напитками. Вип-клиенты будут подходить, мы их будем приглашать за стенд, там поить-кормить.

- Поить? – оживляется директор. И что-то жирно обводит в блокнотике.

Танечка победно смотрит на зама и хлопает накрашенными ресничками. Но и зам не сдаётся. Ведь это именно она придумала для нашей компании суперслоган: «Наш препарат дешевле чем палка колбасы», насильно впихнула его в визит представителям и очень своим достижением гордилась.

- У нас в портфеле есть витаминные конфеты, такие мишки типа мармеладные. Надо их достать из упаковок, на подносах разложить и угощать детей, - предлагает зам.

- С-с-с…, - попытался выругаться я.

- Что-что? – поднял брови директор.

- Я говорю в этом мишке суточная доза витамина С, - решил не материться я. – А дети будут пригоршнями хватать. Давайте не будем травить подрастающее поколение.

Креативщики смотрят на меня с презрением.

- А вы там для чего стоять будете? – морщится зам. – Вот и будете выдавать по мишке в одни руки.

- И того, кто взял мишку помечать крестом на лбу, - предлагаю я. – Чтоб не перепутать. Прошу выдать моему отделу фломастеры.

- Вечно этот солдафон со своими шуточками, - фыркает Танечка. – Я вот что ещё предлагаю. У моей подружки есть знакомый. У них аппараты по производству кислородных коктейлей. Возьмём на три дня один в аренду. Будем всех посетителей коктейлями поить.

- Поить, - снова оживляется директор. И помечает в блокнотике.

Зам поняла, что проигрывает в этой креативной схватке и начала предлагать вовсе какую-то лубочно-пряничную чушь. Танечка не уступала.

Я попытался было возразить, что у нас не конфетно-колбасная ярмарка с зазывалами, а вполне серьёзное медицинское мероприятия, но мои слабые протесты потонули в волне креатива.

Наступил первый день выставки. Смонтировали стенд, стоим. Вокруг – строгие павильоны конкурентов. Образцы лекарств, медицинская техника. У нас – гуляй-поле. Дуга из шариков, двое зазывал, аппарат с кислородными коктейлями, поднос с мишками, за стендом – кабачок, в котором уже уютно устроились директор с замом и Танечка. Судя по шелесту пластиковых стаканчиков – не чаи распивают. Зам ещё периодически высовывается из кабинки и покрикивает на зазывал, что слишком тихо зазывают. Зазывалы – бывший врач-терапевт и бывший фармацевт стесняются и креативить не хотят.

- Всех премии лишу! – грозится зам. И исчезает в «кабачке».

К стенду подходит мой бывший начальник из турецкой фармкомпании. Смотрит на всё наше богатство и прищёлкивает языком.

- Эх, ПашА, вот красиво вы сделали, не то, что мы.

- Джахангир-бей, - хмурюсь я. – Хватит издеваться.

- Я серьёзно, ПашА, - турок улыбается и утаскивает с подноса мармеладного мишку.

- Не ешьте эту гадость, - предупреждаю я. – У вас будет сыпь и дизентерия. Турецкая Республика не простит нам вашей гибели.

- Пойду, Юле расскажу. Пусть придёт, посмотрит. В следующий раз мы тоже так сделаем.

Ага, Юля у него начальник маркетингового отдела. Настоящий маркетолог с хорошим вкусом. Не то, что некоторые. Она ему за идею с шариками и мишками сама по голове настучит. Дама серьёзная.

Ещё минут через десять мы поняли, что креатив с коктейлями и мишками нам выйдет боком. У стенда притормозила старушка в кокетливой шляпке. Такие старушки – неизменные посетители всевозможных, а особенно медицинских выставок. Они коллекционируют листовки препаратов, уносят упаковки ручек и пробников. Однажды скромная бабушка вытащила из стенда моих коллег алюминиевый столбик и умудрилась почти добежать с ним до выхода. Наша первая посетительница для вида покопалась в листовках, умыкнула ручку, почавкала мишкой и наконец спросила:

- А там у вас что?

- А там – кислородные коктейли, - бодро ответил медпред Рома.

- А почём? Пенсионерам скидки есть? – оживилась бабушка.

- Бесплатно, - уже менее бодро ответил Рома.

- Бесплатно? – в глазах старушки что-то блеснуло. Она тигром бросилась в щель между стендами, толкнула растяжки, разворотила столик соседей. Качнулись многострадальные шарики.

- Куда тут нажимать?

После третьего стакана старушка поняла, что больше в неё не влезет и отступила, унося в карманах две пригоршни мишек. Для внучков.

Прошло минут пять. И у нашего стенда затормозили ещё три бабушки в шляпках и платочках.

- Нам сказали, что тут коктейли бесплатно дают! – не спросили, а уже потребовали они.

- Проходите, - вздохнул Рома.

Примерно через час директор выглянул из «кабачка» и пришёл в ужас. Вокруг нашего стенда творился форменный хаос. К аппарату выстроилась длинная очередь стариков и старушек. Дети и студенты медуниверситета с воплями воровали витаминных мишек, повсюду валялись одноразовые пластиковые стаканчики, коктейли разливались на резиновое покрытие пола и уже образовалась приличная липкая лужа. Антисанитария полная. Врачи и фармацевты шарахались от нашего креатива.

- Что за фигня?

- Коктейли дают, - похвасталась из очереди очередная бабушка.

- Э-э, так не пойдёт, - директор выбрался из «кабачка» и попытался прекратить безобразие.

Да где там. Как только он пискнул насчёт того, чтоб аппарат выключили, его окружили, пригрозили жалобами в Минздрав и самому президенту. Директор испугался и скрылся обратно в «кабачке». С очередью пришлось разбираться отделу продаж.

На второй день мы попытались аппарат не включать, но старушки притащили откуда-то одного из организаторов выставки. Организатор долго собачился с директором, но по итогам этих переговоров аппарат включили. Снова грязь, стаканчики, очередь.

Вечером директор приказал аппарат к чёртовой матери увезти.

- И чья это была дурацкая идея?! -ревел он.

Но Танечка не стала бы начальником маркетингового отдела, если бы её смущали крики директора.

- Идея была отличная! – проворковала она. – Но вот исполняется она отвратительно. У этих медпредов никакого порядка. Вот если бы я взялась за организацию мероприятия.

- С-с-с-с, - прошипел я.

- Что-что? – поднял брови директор.

- Суточная доза витамина С, - напомнил я. – Мишки, слава Асклепию, кончились и никто не отравился.

Утром третьего дня вокруг нашего стенда стояла мрачная толпа старушек и сверлила нас зловещими взглядами. Аппарат отсутствовал и потихоньку толпа разошлась.

- Вы тут живы? – из соседнего стенда к нам перебрался один из медпредов медтехники.

- Едва, - ответил я.

- А нас чуть не убили.

- Тоже витаминки раздавали?

- Хуже. Наши в этом году завезли в страну тестеры алкоголя. Ну и решили покреативить. Можно был подойти к нашему стенду, выпить 30 грамм водки, погулять полчаса, а потом дунуть в наш новый тестер. И он показывал все нужные промилле.

- Водку? – переспросил я. – На халяву?

- Точно, - грустно кивнул сосед.

- Самоубийцы.

- Так что вам с вашими мишками ещё повезло.

По итогам выставки Танечка и зам получили премии. А отдел продаж, который непосредственно отбегал и отстоял всю эту выставку получил нагоняй. Потому что на второй день зам прикинула уровень не слишком дорогого виски в одной из бутылок и решила, что они столько не выпили. А значит украли медпреды.

Медпреды обиделись, я разозлился. Да так разозлился, что спустя месяц после выставки ушёл в другую, менее креативную компанию. И половину команды за собой увёл.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Сборник номер пять»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

P.S. Уважаемые читатели. Сегодня я отнёс на почту последние посылки с книгами. Финальные тридцать треков сегодня придут вам на электронные почтовые адреса. Спасибо всем, кто участвовал проекте и приобретал книги после его окончания.

Для жителей Беларуси - книги уже через неделю появятся в магазинах.

.

Сажусь готовить новые проекты. В планах на весну - вторая военная книга, детская книга "Приключения Буки-Злюки" и пятый сборник медицинских рассказов.

И ещё. В прошлом году я выкладывал в группе две части фантастического романа "В Зоне". Есть предложение от издательства написать третью часть и сделать книгу. Идея мне понравилась, поэтому сажусь воскрешать из небытия Ивана Павловича и его "оруженосцев".

Ещё раз всем спасибо.

Ваш DoktorLobanov

Несколько лет назад позвали меня в фармкомпанию поруководить отделом. В подчинении семь человек – двое в столице, пятеро по областным центрам. В «портфеле» парочка приличных лекарств, штук пять дженериков, остальное – «хвост» на любителя полечиться. Мне не привыкать.

В первую неделю собрал всех полевых сотрудников в офисе, говорю:

- Коллеги, я считаю, что вы все здесь взрослые люди. Звонить каждый час с воплем: «Ты где?» не буду, караулить с утра под аптеками тоже не буду. Хотелось бы вам доверять. Если начнёте филонить – не обижайтесь. Я в этом бизнесе уже лет семь, знакомых среди заведующих аптеками много, в том числе и в ваших регионах, уверяю, они вас чуть что сдадут.

Поговорили, познакомились, разъехались по регионам.

Я выждал неделю и вслед за ними поехал. Походили с двойными визитами с одной – отлично, работает человек. Приезжаю к другой – тоже не придраться. В аптеках, как родную встречают. Приезжаю в трети регион, а вот тут уже проблема.

Работала там молодая девушка, только что из мединститута. Девушка, симпатичная, что и говорить, наверное, за это мой предшественник её и принял. Но вот в плане работы – грустно. Заходим в одну аптеку – мямлит что-то, в препаратах, как гуманитарий в технике. Ну ладно, может волнуется. Заходим в другую аптеку – та же история. Пришли, поговорили, а толку с того, что поговорили. Заведующая после нашего визита, наверное, долго удивлялась кто мы и откуда. Приходим в третью, разговариваем с заведующей. И в процессе разговора я понимаю, что эта дама моего сотрудника первый раз видит. Но сдавать девушку ей неудобно, вот и выкручивается, как может.

Выходим мы из аптеки, я сразу, чтоб не тянуть кота за хвост спрашиваю:

- Марина, рассказывай, что у тебя происходит. Ты в регионе четыре месяца, судя по отчётам в этой аптеке была четыре раза. Но я вижу, что тебя здесь не знают. Если нужна помощь – давай обсудим, если не хочешь работать – сразу говори.

Марина отпираться не стала. Оказывается, ещё полгода назад родители дали ей немного денег на открытие собственного дела. Девушка долго не думала и завела магазин канцелярских принадлежностей. А так как дохода с него пока не предвиделось, посадила там «девочку за копеечку», а сама устроилась в нашу фармкомпанию. Предшественник мой её посетил раз в три месяца, ему самому было лень ездить и контролировать сотрудника. Поначалу Марина ещё куда-то ходила, а потом поняла, что можно не работать, и забила на визиты окончательно.

- Что будем делать? – вздыхаю я. – Ты понимаешь, что так дальше не получится.

- Понимаю, - кивает. – Буду увольняться.

«Замечательно, - думаю. – Месяц в конторе, уже потери в отделе. А ведь слухи пойдут, что это я, злой начальник, её, бедную девочку уволил».

Разошлись по-хорошему.

И тут начинается вторая часть Марлезонского балета – собеседования. Выложили вакансию на известном сайте, отобрал полдесятка приличных кандидатов и поехал собеседовать. Снимать под это дело помещение руководство отказалось, поэтому нашёл уютную тихую кафешку в центре, назначил кандидатов с перерывами по полтора часа. Сижу, чаем давлюсь.

Приходит первый. Медицинское училище, продавал какие-то БАДы, потом запчасти. Начинаем разговор.

- Начальник, ты это б…., короче, такая х…ня. Я тут всех пацанов знаю. И вообще всех знаю. Будем мутки мутить, всё будет чики-пуки.

Сразу видно, что у человека медицинское образование, вон как терминологией владеет. Поговорили для порядка минут тридцать. За время собеседования кандидат два раза попросился выйти покурить. В конце спросил:

- Ну чё? Когда приступать?

- Очень заманчиво, - отвечаю. – Но давай я немного подумаю.

- Ты, начальник, давай быстрее. У меня ещё таких как ты двое. Зовут.

И ушёл с гордо поднятой головой. Наверно сейчас где-то директором работает, или вообще сеть аптек открыл.

Заходит второй. Плюхается в кресло и смотрит на меня как-то неуверенно. Пытаюсь его разговорить, и тут понимаю, что сквозь запахи кафешки пробивается что-то до боли знакомое по армейскому прошлому.

- Кандидат, - уточняю. – Вы перед собеседованием алкоголь употребляли?

- Да я совсем немножко, - мямлит парень. – Для храбрости.

Его немножко – полбутылки не меньше. Даже язык заплетается и нить разговора теряет. Я его спрашиваю, про предыдущий опыт работы, а он мне всё про женщин пытается задвигать. Тема, безусловно интересная, но не по делу. Под конец его в тепле кафешки развезло, и он даже подрёмывать начал.

Третий кандидат сразу взял быка за рога. Резкий, быстрый, активный.

- Так, я в больнице хирургом работаю, мне нужна подработка. Готов уделить три-четыре часа в день.

- В вакансии мы указывали, что требуется сотрудник на полный рабочий день.

- Ничего. Я вам за три часа такие продажи сделаю, что закачаетесь. Я тут всех знаю (где-то я это уже слышал). Только есть одно дело… У меня на местном рынке табачный ларёк. Вы же понимаете, что им тоже заниматься надо. Так что я иногда буду не на связи. За товаром там поехать, дела перетереть.

И это я уже где-то слышал.

Пригорюнился я. Кандидаты один другого лучше, среди кого выбрать?

И тут звонит у меня телефон и мягкий женский голос интересуется, не я ли Павел Владимирович, который сотрудника ищет.

- Я, - отвечаю. – Но вашего резюме я не помню.

- Меня зовут Екатерина. Резюме я не присылала, но раз вы уже в нашем городе, может подъеду?

- Так, а откуда у вас мой телефон?

- Да дочь подружки у вас работала. Марина. Она и передала.

Марина? Интересный поворот. Дочка подружки? Ещё интереснее.

- Приезжайте, - в отчаянии говорю я.

Всё равно кандидатов больше не осталось, а мне в этом городе ещё до завтра сидеть.

Сижу возле окна, пятую чашку чая допиваю. Смотрю в окно. И тут заруливает на стоянку этакий «джипяра». Становится чётко на место и выходит из него Дама. Иначе и не назовёшь. Лет сорок пять, строгий костюм, короткая стрижка. Дефилирует Дама в кафе и безошибочно узнаёт меня.

- Это я вам звонила. Екатерина.

Мне как-то даже неудобно сидеть в её присутствии.

- Екатерина, - говорю. – Вы ничего не перепутали? Мне нужен фармпредставитель, понимаете? Девочка, чтоб по аптекам бегала.

- Я понимаю, - с достоинством отвечает Дама. – Я предмет изучила. Мне подходит.

Поговорили. Оказалось, что много лет назад окончила Екатерина медицинский университет, но работать не пошла. Выскочила замуж, открыла с мужем небольшую транспортную компанию, была в этой компании директором. Фуры их катались по ближнему зарубежью, в пригороде строился огромный дом, подрастали двое сыновей. А недавно, в результате изменений в законодательстве, бизнес пошёл прахом, фуры пришлось продать. А муж чего-то взгрустнул и ушёл в известном направлении, к кандидатке помоложе. Только имущество делить перестали.

- И понимаете, какая у меня ситуация, - вздыхает Екатерина. – Дом есть, сыновья выросли. Джип, вон, на половину стоянки. А дохода нет. Устроилась по знакомству лаборанткой в мединститут. Да разве там зарплата? Вот и ищу что-то более перспективное.

- Из директора транспортной компании в фармпредставители? - подозрительно переспрашиваю я.

- С меня корона не упадёт, - уверенно заявляет Екатерина.

Короче рискнул я. Сколько крика было от руководства! Мол, зачем ты «эту старуху» в отдел взял? У нас все полевые сотрудники до тридцати лет. А я Даму отстаивал, верил в неё. И через два месяца продажи в регионе рванули вверх.

Надо было видеть, как работала Екатерина. Я её, конечно, попытался обучить. Ключевые сообщения, там, воронка вопросов, потребности. Но презирая все скрипты и методички, она заходила в кабинет заведующих аптек. Те напрягались, как и я при нашей первой встрече.

- Ну? – властно спрашивала Екатерина. – Сколько упаковок препарата вы продадите в этом месяце?

- Екатерина Владимировна, мы ещё прошлые не распродали.

- Девочки, НАДО, - веско замечала Екатерина.

И заведующие кивали. И брали н себя стахановские обязательства. Уже уходя, в дверях, Екатерина словно спохватывалась, и, поворачиваясь, замечала.

- Кстати, наш препарат, самый препаратистый из всех препаратов.

Я же учил её произносить ключевые сообщения. Вот и применяла.

Отличный получился сотрудник.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Сборник номер пять»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Кстати, для всех, кто интересовался. В конце ноября, в белорусском издательстве "Четыре четверти" вышла моя очередная книга серии Доктора Лобанова "Пора в отпуск". К сожалению, в российских книжных магазинах она не появится, поэтому я так, похвастаться.

Полное собрание сочинений выглядит теперь примерно так

После выхода первой книги по воспоминаниям детей и подростков, оказавшихся в годы войны на оккупированных территориях, осталось много материала, записей и историй, которые не вошли в сборник «Война девочки Саши». Мне продолжают звонить из музеев нашей страны, назначать встречи, передавать статьи. Готовится к выходу вторая книга. Иногда кажется, что она рождается сама собой, не обращая внимания на волю авторов.

В этот раз мне позвонили из музея города Клецка, Минской области. И в последние осенние выходные я поехал в деревню Туча, Клецкого района, где до сих пор живёт Черненко Иосиф Михайлович, бывший узник лагеря Дахау.

Поговорили. Иосифу Михайловичу нелегко дались воспоминания. Мне нелегко дался этот рассказ.

Иосиф (15 лет, д. Красный берег, Жлобинского района- д. Туча, Клецкого района) Иосиф Михайлович Черненко.

Мы жили в деревне Красный берег, Жлобинского района. Отец – машинист на поезде, мать – мастер на вареньеварочном заводе. Был когда-то в Красном береге такой завод, он и теперь остался, только называется по-другому. В семье кроме меня было ещё два сына, старший Олег и средний Франек.

В 1927-м году, когда мне исполнилось всего полгода, на полустанке Хальч, в Буда-Кошелёвском районе случилась авария. Отец погиб и мать осталась одна с тремя пацанами на руках. Работала день и ночь, получала небольшую пенсию за отца (14 рублей 45 копеек), ещё деньгами и дровами помогал её брат, дядя Викентий Викторович Тригубович. Денег совсем не было, часто не хватало еды, про одежду и говорить нечего. Я донашивал за братьями какие-то лохмотья.

1933 год помню хорошо. Тогда на Украине был голод, поезда оттуда шли через Красный Берег, забитые больными, оголодавшими людьми. Тех, кто умирал, складывали на крышу. А на нашей станции снимали и хоронили в больших общих могилах.

В апреле 1938-го года внезапно арестовали дядю Викентия, мужа маминой сестры Дамбовского Владимира и ещё десять человек со станции. Мать тут же уволили с работы, как сестру «врага народа». Её, мастера высокой квалификации никуда не хотели брать. Едва устроилась прачкой в сельхозтехникум. Приходили несколько раз с обыском. А что у нас искать?

В 1938-м мы поняли, что все наши невзгоды до этого времени были цветочками. Мать выбивалась из сил, но есть было нечего. Ещё и шипели на нас со всех сторон. Братья приходили из школы битые. Дети из семьи «врага народа».

Матери больно было смотреть, как мы голодаем. Она написала письмо брату отца Дмитрию Хрисановичу. Тот был военным, офицером, служил где-то в Ленинграде. Не побоялся, приехал со своей женой Дорой Павловной. Всю ночь они с мамой разговаривали. Наутро уехали, забрав с собой среднего брата, Франека. Матери легче было прокормить двоих, чем троих.

Это был большой риск. Но Дмитрий не побоялся. Хотя дураком не был. Переписал Франека на себя, сменил ему имя и даже отчество. Был брат Франеком Михайловичем, стал Александром Дмитриевичем. Два года брат прожил у дяди. Потом Дмитрия Хрисановича перевели во Львов. Я уверен, как военный, он знал, что война будет. Поэтому всего за несколько месяцев до её начала отослал Франека домой, к матери. Брат приехал с новыми документами. Мать аккуратно свернула их в тряпицу и спрятала в стол. Эти документы нам потом спасли жизнь.

Война началась в один день. Только вчера объявили, что немцы напали на Брест, только утром у сельсовета толпились мобилизованные мужики, а уже ночью по улицам тарахтели немецкие мотоциклы. Проснулись мы при новой власти.

Братьев в армию не взяли. Франек (Александр) не подошёл по возрасту, а старший Олег, ещё в детстве сильно повредил ногу. Она неправильно срослась, была короче второй ноги. Брат сильно хромал, не мог долго ходить.

Однако с первого дня оккупации заговорили о партизанах. Франек рвался в лес, мать плакала и не отпускала.

В Красном береге, при заводе был техникум. А при техникуме, как тогда было принято, комната с учебным оружием. Какое там оружие, старые, разбитые винтовки, имитация гранат. Немцам кто-то рассказал про этот «склад». Они обыскали техникум, нашли оружие. Устроили по всей деревне облаву. Хватали бывших учащихся техникума, просто молодых парней. Схватили и Франека с Олегом и увезли в неизвестном направлении. Полтора месяца от них не было ни единой весточки. Мать плакала в подушку, мне страшно было слышать этот её плач. Часто она останавливалась посреди хаты, бросалась ко мне, сжимала изо всех сил, словно стараясь оградить последнего оставшегося сына от немцев и полицаев.

Братья вернулись грязные, вшивые, голодные. Кожа и кости, о том, где были, рассказывали мало. На их глазах расстреляли несколько учащихся техникума. Братья выжили чудом.

В 1942-м рядом с нами в лесу объявился партизанский отряд. Франек ушёл сразу. Олег был у них связным. «Кульгау» между деревнями, собирал сведения, передавал брату.

Какая-то сволочь полицейская решила выслужиться перед фашистами, подсказала, что Франек в партизанах. Немцы ввалились ночью, забрали маму, утащили в сельсовет. Били, допытывались, где сын.

А мать отвечала, что сын давно погиб. А жил с ней в хате не сын вовсе, а дальний родственник Александр Дмитриевич. То ли племянник, то ли ещё какая седьмая вода на киселе. Пожил и ушёл. А мы за него не в ответе. А полицаи про сына всё врут. У нас и документы есть.

Послали за документами. Всё верно. Черненко Александр Дмитриевич. И никакого Франека. Ещё и староста нам помог. Он был хороший человек, держал связь с партизанами. Вступился за мать, да и документы подтвердили. Чудом отстали от нас.

3 февраля 1943 года мы спали. Грохочут в двери, чуть не выбивают. Мать накинула на себя что-то, бегом открывать. Входят трое немцев. Здоровенные, под потолок. Ещё помню, у каждого на шее гривна была блестящая. Свет керосинки в этой гривне отражался, а над гривной – не лица, провалы тёмные. Едва дали нам одеться, выволокли на улицу. Сначала согнали всех в соседской хате, продержали сутки в страшной тесноте. Потом перевели в телятник, что на станции Красный берег. На станции погрузили в вагоны, перевезли в Бобруйск. Там уже много народа было, собирали со всей окрестности. Затолкали за стены Бобруйской крепости. Все вперемешку, женщины, старики, дети. Мороз, голод. Снег со стен собирали, топили в ладонях, дети потом слизывали.

Большая проблема – оправиться. Народу так много, что стоять негде. Мужики кое-как устраивались по углам, а женщинам как? Молодые девушки не от голода рыдали, от стыда. Несколько женщин с ума сошли, бросались на охранников. Их тут же расстреливали.

Через некоторое время нас разделили. Мать с братом в одну сторону, меня, с другими хлопцами моего возраста – в другую. Снова в вагоны, повезли.

Сначала выгрузили в Польше, неподалёку от Кракова. Отвезли на угольную шахту. Работали много, кормили плохо. План был такой, что взрослый здоровый человек едва мог выполнить. А мы, пацан, и вовсе из сил выбивались. Не выполнил план – половину пайка не дадут. Вместе со мной, в шахте работали Чернов Сергей, Вербицкий Иван. Поддерживали друг друга, надеялись выжить.

Среди тех, кто работал на шахте было много французов, поляков. Французам приходили посылки от Красного Креста, их не били, работали они меньше. С поляками тоже получше обходились. А с нами, с советскими, как с животными. И не важно, украинец, русский, белорус или татарин. Советский, а значит не человек.

Французы по началу пытались нас подкармливать. Но немцы наказали нескольких из них и помогать перестали. Мне трудно их винить. Кто бы стал рисковать жизнью ради незнакомых чужих пацанов, когда дома семья ждёт?

Ближе к концу войны нас перевели в Германию, под Эссен. Снова в шахту. Уходили под землю затемно, выходили уже ночью. Неделями света не видели. Ещё постоянно бомбили, днём и ночью. Летит где-то в небе чёрточка, едва видная, с мизинец. И тут – рёв, грохот, свист, земля дыбом. Бомбу бросил. Или несколько самолётов летят – бомбят широкой полосой. Это американцы и англичане взрывали заводы Круппа в Эссене.

В шахте нечем дышать, везде угольная пыль, забивает лёгкие, на лице, руках толстый слой этой пыли. Еды почти не давали. С утра тонкий кусочек хлеба из опилок, в обед, под землю спускали бидоны с какой-то бурдой из немытой свеклы. Ешь это варево и песок на зубах скрипит.

Меня с Алексеем Черновым определили на дополнительную работу. Кухня располагалась в городе, так надо было на шахты таскать бидоны с варевом. Погрузим на тележки эти бидоны и тащим через три улицы. Как-то приехали к кухне, а там на куче отбросов валяются кости и порубленный конский череп. И большая собака грызёт кость. Мы с Алексеем бросились у собаки кость отнимать. Она огрызалась, кусала нас, лаяла. Собака большая, сильная, а мы едва ноги таскаем. Отбили по кусочку черепа, сидели обсасывали. А эта тварь рядом сидела, урчала, грызла.

Не люблю собак.

Мы совсем оголодали, едва ноги тягали, о выполнении плана и разговора не шло. Так нам и половину тарелки этого свекольного варева не давали. Измучились так, что решили бежать. Однажды днём выбрались из шахты через боковой выход – и что было сил к лесу.

Да куда там. Бежать сил нет. Языка не знаем, еды с собой не взяли, местность незнакомая. Сами все грязные, лица как у негров чёрные. Через полдня поймали нас полицейские. Долго били, норовили попасть сапогами в живот, по голове. Потом забросили в фургон и отправили в Дахау. Умирать.

В лагере затолкали меня в барак. Устроился кое-как на нарах, в уголке. Лежал весь избитый, кровь шла из носа, из ушей. А жаловаться некому, все вокруг такие же измученные, избитые.

Утром приходили в барак охранники, поднимали нас криками и дубинками. Кто не поднимался – тех выволакивали- и в крематорий. Труба его дымила днём и ночью. Еды не давали совсем.

Каждое утро я находил в себе силы подняться. Но понимал, что ещё пара дней – и всё, не встану.

На четвёртый день слышим – стрельба за стеной барака. Крики, беготня. Выбрались из барака, а возле ворот стоит виллис с белой звездой. Американцы нас освободили.

Вывели из лагеря, поселили в городке. Наш барак разместили в бывшей школе. Дали оцинкованный ящик галет, во дворе повар-негр варил нам баланду. Нам эта баланда показалась вкуснее самых изысканных кушаний. Негр был весёлый, шутил, что-то говорил всё время, хохотал, показывая огромные белые зубы. Раз подшутить решил. Взял булку белого хлеба и жал сильно, спрятал в ладонях. Я кричу:

- Что ты делаешь, дурак?! Это же хлеб.

А он хохочет, руки отпускает, и хлеб распрямляется.

Американцы к нам хорошо относились, разговаривали. Потом на несколько дней американцев сменили англичане. Вот те уже держались высокомерно, сторонились, брезговали.

Несколько дней нас откармливали, потом приехал на машине наш, советский капитан. Я тогда в первый раз увидел форму с погонами. Капитан начал нас расспрашивать, сортировать. Сказал, что всех советских скоро перевезут на нашу территорию.

Перевезли и начали допрашивать. Кто по своей воле сдался, кого забрали в плен. Бить не били, но допрашивали сильно. Многих увозили в неизвестном направлении.

Мне повезло. Когда немцы меня забирали, мне и пятнадцати не было. Так погрозили только, но домой не пустили. Оставили служить в армии.

Служил я в 90-й стрелковой дивизии, в 214 артиллерийском полку. Там меня тоже долго допрашивали особисты, не верили мне. Сначала определили ездовым на батарею. Я был худой, тонкий, едва ходил и лошадей боялся. Привык потихоньку. Служил честно, старался искупить службой свою вину. Хотя какая тут вина, меня кто-то спрашивал хочу ли я на немецкой шахте работать?

Через некоторое время нашу дивизию расформировали и артиллеристов перевели в Прикарпатский военный округ в Староконстантинов и Шепетовку. Меня определили в 1036 Краснознамённый полк в гаубичную батарею. Там начали учить. Сперва определили заряжающим, потом наводчиком. Демобилизовался в 1950-м младшим сержантом.

Ещё когда служил, мне за отличную учёбу дали десять дней отпуска. Со страхом поехал домой. Ожидал увидеть пепелище. Оказалось, что все мои выжили. Олег успел по дороге спрятаться, его даже не угнали в Германию.

Олег закончил техникум, работал механиком-агрономом. Его отправили работать в деревню Туча, Клецкого района. Он переехали и забрал мать. Когда я демобилизовался – тоже приехал в Тучу. Туда же, в Тучу, после десять лет лагерей вернулся дядя Викентий.

Тогда в каждой деревне были радиоточки и радисты. И меня отправили учиться на радиста, в Оршанский район, в Бабиничское совхозное училище. Там познакомился с будущей женой Олей. Записались мы ещё в училище. Свадьбы не было. Взяли бутылку вина, сели с друзьями, выпили. Вот и весь праздник.

Через три года Олег отработал на заводе и вернулся в Красный Берег. Я остался в Туче. Мы с Олей поставили койку в комнате, где у меня рация стояла. Там и жили, там и сына Дмитрия родили.

Звонят мне из Красного Берега:

- Срочно приезжай, брат Александр приехал.

Бросился я на станцию. С 1942-го года брата не видел. От вокзала шла улица Кооперативная. Я по ней бегу к дому матери, а навстречу мне мужчина какой-то городской, солидный.

- Дай, - говорит. – закурить.

- Я, - отвечаю. – Некурящий.

А он не отстаёт, дорогу мне перегородил.

- Дай, закурить, и всё тут!

- Уйди, мил человек, - молю я. – Тороплюсь.

А он посмотрел на меня серьёзно:

- Что ты, Юзик, меня не узнаёшь?

Пригляделся я- а это Франек. Пошутить решил.

Обнялись мы на улице. Пошли домой. Сидели всю ночь, вспоминали. Он про то, как в партизанах был, а про шахту, про лагерь. Плакали.

Много лет прошло после окончания войны, и однажды в нашем кинотеатре показывали новый фильм «Судьба человека». Пошёл и я. И не смог досидеть до конца. Увидел сцену, где Андрей Соколов, после «угощения» коменданта лагеря заходит в барак. А там – до боли знакомые нары. И люди на этих нарах, в несколько рядов. Три дня я лежал на таких нарах и смотрел в узкое окошко на трубу крематория. И понимал, что если утром не встану, не найду в себе силы подняться по команде охранников, то лететь моему пеплу в эту трубу.

Затряслись у меня руки, часто забилось сердце. Встал я тогда и вышел из кинотеатра. Никогда больше этот фильм не пересматривал, хотя односельчане очень его хвалили.

В девяностые годы нас, узников и угнанных отыскали немцы. Несколько раз выдавали нам небольшие суммы дойчмарками, откупались. Прощения просили.

Бог им всем судья.

(От сотрудников музея:

В годы войны с территории Клецкого района было вывезено в Германию 903 человека. 169 узников лагерей до сих пор проживают в деревнях Клетчины)

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Вторая книга о войне» (рабочее название)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Фотографии памятников в деревне Туча и здания бывшего поместья, на втором этаже которого находилась радиостанция, газеты со статьёй об Иосифе Михайловиче

Недавно работал я в одной международной фармацевтической конторе. Возили оптом из Германии лекарства, косметику, средства гигиены, отгружали в аптечные сети. Кажется, и от медицины далеко не ушёл, и с зарплатой как-то получше стало.

В офисе почти все врачи. Кардиологи, терапевты, даже один нейрохирург на полставки работал. Мне, как начальнику отдела было даже немного стыдно было ему звонить.

- Валера, привет. У тебя в этом месяце отгрузка на сеть «Медфармико» будет?

- Погоди, - отвечает сотрудник. - Я сейчас к операции готовлюсь. Часа через два заклею этому десантнику голову, посмотрю в компьютере и отвечу.

У человека серьёзные дела, а я к нему пристаю с этими отгрузками.

А ещё у нас в хозяйстве был большой склад, на котором трудились девочки-кладовщицы и команда водителей под руководством «начальника транспортного цеха» Алексея. И вот с этими водителями у нас была постоянная проблема. Казалось бы – не мясо, не запчасти, не холодильники. Отвези в аптеку картонный ящик с лекарствами, подпиши накладную – вот и вся работа. Встретят вежливые люди с медицинским образованием, кофе напоят, что-то хорошее скажут. Ни матюков от товароведов, ни очередей, как в гипермаркете на отгрузке. Ещё и от груза приятно пахнет. Зарплата для водителя вполне приличная. И всё равно – дикая текучка. Придёт, поработает месяц-два и сбегает.

Алексей весь извёлся. Вакансия на специализированных сайтах висит постоянно. По штату положено четверо водителей – по факту имеется трое, а то и двое. Один увёз груз в область, второй мечется по городу, проклиная ушлых менеджеров, которые слишком много товара продали. Доставка – три дня, максимум. Опоздаешь – директор загрызёт.

Именно из-за этой ситуации брали в «транспортный цех» каждого, кто на собеседование приходил. А уж потом Алексей разбирался со своими сотрудниками. Приходим как-то на склад, а там очередное новое лицо. Молодой парень, лет двадцать-двадцать пять.

- Коля, - первым тянет руку.

Парень сразу видно компанейский, шутит, девочки-кладовщицы смеются. Неужели Алексей кого-то нормального нашёл. Хотя подождём. Предшественник Коли тоже нормальным казался. А потом на неделю в запой ушёл, машину во дворах бросил, мы до сих пор проблемы с клиентами разгребаем.

В первый день отработал Коля отлично. Везде успел, со всеми поговорил, всем понравился. На второй день отправили его в область – и там успел. По дороге ещё и в офис заскочил, накладные привёз. Мы Алексея поздравляем, а он кулаком грозит и плюет через левое плечо.

Сглазили. Через неделю звонят мне со склада крупной аптечной сети.

- Павел, - говорят. – Тут вчера ваш водитель приезжал, груз оставил. Мы с утра взялись считать – по накладной двадцать ящиков, а по факту девятнадцать. Разберитесь.

Это нормально? То есть вчера груз приняли, накладную подписали, а сегодня считать начали? А если у них ночью на склад кто-то забрался и наш ящик стырил? Мы виноваты?

Сеть большая, государственная. С таким клиентом не поспоришь. Пошёл разбираться. Девочки на нашем складе – в отказ. Мол, вот тебе куча бумажек, что отгружали ровно двадцать ящиков. Мы тут все друг за друга поручимся, у нас всё как в аптеке. Полетели с Алексеем на склад клиента. Там девочки постарше, но тоже в отказ. Мол, у них всё чётко, на складе охрана, камеры, никто не проскочит. Да и кому нафиг нужен целый ящик лекарств? Таким количеством можно год небольшую деревню лечить от всех болезней.

Ага, порядок у них. А кто накладную подписал, не пересчитав груз?

А мы, говорят, вам всегда доверяли. А вы вот какие оказывается! Теперь всё будет по инструкциям.

Посмотрели камеры. Бесполезно. Видно, как водитель подъезжает, как накладные подписывают. А как груз оставляет – не видно, камера туда не смотрит.

Портить отношения с клиентом нельзя. Пошли к директору, выписали ящик с лекарствами, компенсировали.

Через неделю опять недостача. Теперь на складе крупной частной сети.

- Уж вы-то должны были ящики пересчитать! – ругаюсь я с завскладом клиента.

- Да, накладка вышла, - расстраивается та. – Приехал ваш парень, шутил тут, улыбался. Мы и подписали не глядя.

Так, стоп. Парень. Коля.

Ну я же не дурак. Зашевелилось во мне подозрение. Еду к Алексею.

- Товарищ начальник, -говорю. - У нашего Николая второй прокол. И снова на целый ящик. Тебе не кажется, что таких совпадений не бывает?

Алексей зовёт в кабинет Колю. Водитель – сама невинность. Какие ящики? Какие лекарства? Да как вы могли подумать?! Если вы так со мной – то я вообще уволюсь, ибо ваши подозрения меня оскорбляют. Мы с Алексеем даже притихли слегка. У парня такие глаза честные. Ну не бывает у людей с такими глазами нечистой совести.

Отпустили.

- Что делать будем? – спрашиваю. – Опять компенсировать? Директор сожрёт.

- Погоди.

И тут Алексей сделал то, что давно нужно было сделать. Покопался в документах, достал личную карточку Коли, нашёл предыдущее место работы. И позвонил. Минут пять расспрашивал, меняясь в лице. Потом трубку бросил и начал материться.

Оказалось, с предыдущего места работы Колю выгнали с треском. Отработал он там полгода, а за эти полгода вокруг него волшебным образом пропадал доставляемый груз. Забалтывал девочек на приёмке, подписывал накладные, и уезжал в закат. Не пойман – не олигарх, поэтому до уголовного дела не дошло. Но когда факты накопились – выгнали. На всякий случай.

Вызвал Алексей Колю и давай с новой силой колоть. А тот только улыбается и обиженного строит.

Выгнали. Алексей со злости позвонил куда надо, но там ответили - доказать можете? Не можете? Тогда сами дураки. Надо было вашего водителя на горячем ловить, а не скандал ему учинять. А теперь поздно.

Опять ушёл. Перефразируя бессмертного героя Евгения Леонова – «Вежливость и улыбка – лучшее оружие вора».

А я вот потом подумал – склады большие. На такие мелочи, как пропажа одной-двух упаковок лекарств или косметики сильно никто внимания не обращает. Ну вот не зарвался бы Коля, не начал тащить сразу ящиками, может и протянул бы не один год. Взял оптом – тут же засветился.

И зачем ему сразу столько ректальных свечей?

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Сборник номер пять»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

В первой половине девяностых в небольшом областном центре было тоскливо. Стремительно богатели те, кто поймал свою удачу за хвост и так же стремительно беднели все прочие. Заводы останавливались, зато неимоверно разросся рынок на окраине города.

Двум друзьям Сергею и Виталику надоело находиться среди «прочих», и они тоже решили половить хвост вертлявой удачи.

- Нужно придумать что-то своё, - жадно рассматривая «развалы» с яркими турецкими шмотками, говорил Сергей. – На тряпках много не заработаешь, продавцов полно, да и стригут их все, кому не лень. Нужна оригинальная идея.

Идея пришла летом. Сергей как раз окончил первый курс института, начались каникулы, друзья болтались по городу и увидели на рынке старушку с огромной корзиной лисичек.

- Бабка, по чём грибы? – в шутку спросил Виталик.

Старушка ответила. Вся корзина стоила какие-то копейки. Бабушку пожалели, лисички купили, приволокли домой. А там как раз гостил отцовский приятель из соседней Литвы.

- О, лисички! – обрадовался он. – Слушайте, а можно мне половину? У нас они дорогие, зараза, а я очень грибы люблю.

Друзья переглянулись. Бизнес-план созрел мгновенно.

Выпросили у отца старый «жигулёнок» и рванули по белорусским деревням. Скупали у старушек лисички по две марки за кило. Набрав полную машину, пересекали пока ещё прозрачную белорусско-литовскую границу по лесным дорогам и продавали на другой стороне уже по пять марок за кило. Бизнес налаживался. Уже через две недели приезжали в деревню, становились в центре, сигналили – и со всех сторон спешили старушки с полными корзинами. Литовцы брали по фиксированной цене, не торговались.

- Иногда за рейс выгадывали по 100-150 марок, - рассказывал мне Сергей. – По тем временам – огромные деньги. Вот только бывало – пока наездишься по деревням, лисички подсохнут, в весе потеряют. Брали корзину в десять кило – привозим девять с половиной. Обидно было. Деньги в воздух ушли.

К концу грибного сезона Сергей купил себе мечту – подержанную девятку, оделся во всё модное, да и семью подкармливал.

Учёба прошла в лихорадочном ожидании нового сезона. А летом друзей ожидала неприятность. За год литовские пограничники сообразили, что в лесу полно контрабандных дорог, и начали методично перекрывать их. Ехали Сергей с Виталиком с очередным грузом лисичек – а навстречу суровые воины с автоматами. Хорошо хоть договорились, за малую мзду отпустили и груз не конфисковали.

Но что теперь с бизнесом-то делать?

Придумали. Нашли в приграничной деревеньке деда Ваньку. Дед был весёлый, пьющий, потомственный контрабандист и браконьер. В советское время Ванька отсидел лет пять, с тех пор питал ко всякой власти стойкое отвращение. Друзья привозили ему машину лисичек и две буханки хлеба. Перегружали грибы на дедову телегу и уже на этой телеге по лесу везли груз одному Ваньке известными тропами на «ту» сторону.

Доходность предприятия резко упала. Телега была медленнее, груза брала меньше. Да и от деда зависели. Запил он в самый сезон на неделю – потеряли доход. Надо придумывать что-то другое.

Решили копить на новую машину. Под это дело Сергей даже осенью на учёбу не пошёл. «Ходили» через границу пока в лесах хоть одна лисичка оставалась. Чуть не отчислили, зато собрали нужную сумму. В ноябре Сергей собрал всю наличность, одолжил у родителей и друзей сколько дали и поехал в Польшу. Нашёл там неплохой Фольксваген, перегнал его, продал на гродненском рынке в первый же день. Машину оценили, рвали вместе с руками.

Снова одолжили, поехали уже вдвоём, привезли два автомобиля. Продали. Бизнес пошёл в гору. Мотались в Польшу, Германию. Машины сбывали в Беларуси. Сергею грозило отчисление, но помог случай.

В их группе на машинах в институт приезжали только двое. Староста – мажор, сын владельца ресторана и Сергей. Один из преподавателей Никита Михайлович, увидел его автомобиль, поинтересовался – откуда, мол? Сергей скрывать не стал. Возим, продаём.

Препод пристал – возьмите меня с собой. Куда деваться - взяли третьего. Тот пригнал себе хорошую «Шкоду», а через неделю привёл двух приятелей, тоже преподавателей вуза. Пригнали машины и им. С тех пор у Сергей в институте была крыша. «Михалыч» закрывал все вопросы с пропусками и не сданным вовремя зачётами. За это его периодически брали с собой, на «ту» сторону.

Через год нашли постоянного покупателя. Стояли на рынке с очередным автомобилем, подошёл мужик ненамного старше Сергея.

- Возите?

- Возим.

- А под заказ вот такую машину можете?

- Можем.

- Пригоните на следующей неделе?

Сергей с Виталиком переглянулись.

- Пригоним.

Пригнали. Покупатель назвался Женей, рассказал, что он откуда-то из-под Оренбурга, живёт почти у казахской границы, покупает в Беларуси машины и гонит их к себе. Договорились на новую покупку. Привезли. Женя притащил целый список автомобилей. Работать с оренбуржцем оказалось выгодно. Платил хорошо, не жадничал.

Начались проблемы с растаможкой автомобилей. Рассказывая мне про этот период, Сергей ушёл в какие-то юридические дебри, я их не понял, поэтому углубляться не буду. Короче, автомобили стало невыгодно возить напрямую, поэтому их гнали сначала в Литву, там меняли номера на литовские, а уже оттуда везли в Беларусь.

Однажды пригнали Жене два почти новых немецких Мерседеса, а тот предложил:

- Слушайте, я тут неплохой вариант на рынке нашёл, но сразу на трёх машинах сами понимаете, не уеду. Должен был приятель подъехать, помочь, но позвонил – что-то у него не получается. Перегоните мне машины в Оренбург. С меня – приличная сумма, бензин и кормёжка. Да и дома погуляем.

Ехать было страшно. Территория чужая, дикая, неизвестная. По слухам там творилось страшное. Но поехали. Спали прямо в машинах, не выключая двигателей, в самых людных местах, урывками, по два-три часа. После Волги дороги стали совсем плохими, скорость упала. Измучились, но доехали. Женя не обманул, заплатил как обещал, повозил по окрестностям, показал какие-то лыжные курорты, поводил по ресторанам. Дом у него был огромный, перед домом – целая парковка. Мерседесы, Фольксвагены, Шкоды. По улице идёт – все с ним здороваются. Уважаемый человек. Можно работать.

Начали гонять машины сразу в Россию. Зарабатывали хорошо. И вот, казалось бы, удача поймана за хвост. Но всё мать портит. Каждый раз, провожая Сергея, плачет она, как по покойнику. Если бы не отец – поперёк порога бы легла, не пустила. По телевизору в новостях – сплошные перестрелки, бандиты, взрывы.

Учёба Сергея подходила к концу. Весной пригнали они в Беларусь для Жени большой заказ – два Фольксвагена, каждый по шесть тысяч. На этот раз в Россию ехать не нужно было. Женя обещал покупателей прямо в их город привезти.

Привёз. Встретили на железнодорожном вокзале оренбуржца и двух вдребезги пьяных мужиков. Мужики мрачно мычали, да и Женя был невесел.

- Что случилось? – насторожился Виталик.

- Да развели их в Москве, - плюнул Женя. – Говорил, надо на месте всё менять.

Оказалось, что покупатели не поменяли российские рубли на доллары сразу в Оренбурге, услышали, что в Москве курс выгоднее, довезли их до столицы. В Москве подошли к обменнику. Только достали деньги – ниоткуда появился шустрый мужичок.

- Меняете? А у меня курс лучше. Пошли со мной.

Женя начал покупателей отговаривать, но у тех от жадности мозг отказал. Зашли за угол. Достали пачки долларов. За две машины – двенадцать тысяч. По тем временам астрономическая сумма. Мужичок при клиентах пачки открыл, показал, что всё честно. Достали российские рубли, отдали меняле. Только протянули руки за долларами, как вдруг грозный окрик:

- Что это тут у вас?!

И за спинами – наряд ППС. Мужичок торопливо пачки в сумку закинул, доллары в карманы клиентам засунул – и бежать. А клиенты бежать в другую сторону, к вокзалу. Ушли от правопорядка, полезли пачки проверять. Вроде бы все на месте. Открыли одну. А там сверху сотня, под ней ещё одна, а дальше – бумага резаная. Кукла. Классический развод и менты купленные. Когда меняла настоящие пачки куклами подменить успел – даже не заметили.

Сели в поезд «Москва-Гродно» и всю дорогу пили.

- Что же теперь делать? – растерялся Сергей.

- Деньги у этих дураков есть, - похлопал его по плечу Женя. – Предлагаем такую схему. Гоните машины в Оренбургскую область, там, на месте она вам деньги находят, платят. А за перегон, я как обычно доплачу.

Что делать – согласились. Опять не спали, опять тряслись по ночам от страха, опять выбирались по жуткому уральскому бездорожью. Добрались. А пока ехали – в законодательстве опять что-то поменялось. Я не буду сочинять, я опять ничего в рассказе Сергея не понял.

Смысл в том, что весь женин автопарк застрял из-за новой растаможки. Приходят к Жене люди, требуют автомобили, автомобили есть, а отдать он их не может. Бегает по всем знакомым начальникам ГАИ, пытается серую схему провернуть. Сергей с Виталиком ждут деньги. Женя их кормит, по ресторанам водит, но долг не отдаёт. Неделя проходит, вторая. Мать Сергея рыдает, когда тот домой звонит, да и экзамены пора сдавать. Михалыч заявил категорично:

- Не приедешь – хана твоему диплому, тут даже я не помогу.

Надо ехать. Держался Сергей до последнего. На этой почве они с Виталиком даже поссорились слегка. Друг боялся оставаться один.

- Да он меня тут прикопает – и с концами. Не найдёшь потом.

Разговор был тяжёлый. Впервые за много лет дружба дала трещину.

Уехал.

Ещё через две недели звонит Виталик, голос дрожит. К Жене ночью приходили бандиты, нанятые одним из покупателей. Хозяина избили, забрали самый дорогой «Мерседес» и одну из машин белорусов.

- Что делать, Серёга? – чуть не плачет Виталик. – Женя говорит, что раз машину не продали, то и деньги не отдаст.

- Беги, - ответил Сергей. – Хрен с ними, с деньгами. Жизнь дороже. Беги.

Ночью Виталик тихонько выбрался из постели, побросал в сумку документы, кое-что из одежды, выбрался на двор. Под ногами предательски скрипнула доска крыльца. Из конуры, бренча цепью выбрался огромный хозяйский волкодав.

- Полкан, Полкашенька, - Виталик потянулся к мохнатой башке. – Только молчи, только молчи, Христа ради. Не гавкай.

Пёс, давно привыкший к запаху затяжного гостя, заворчал и полез обратно в будку.

Виталик открыл ворота, завёл оставшийся автомобиль и, не включая фар, выкатился на дорогу. А там рванул так, что только знаки замелькали. Гнал, не обращая внимания на ямы и колдобины. Немецкий автопром стонал, но тянул. Виталик со страхом поглядывал в зеркала. Километров двести за ним гнались какие-то подозрительные фары, но потом отстали.

Вернулся домой, чуть живой от страха и недосыпа. Тут же продали машину на рынке. После перегона туда-сюда до Оренбурга, автомобиль сильно пострадал. Больше четырёх тысяч за неё не давали.

Вечером сели в квартире у Сергея, разделили эти четыре тысячи пополам.

- Всё, я завязываю, - заявил Виталик. – Ну его к чёрту. Жизнь дороже. Да и с новыми законами теперь проблема. Рисковать жизнью за копейки. Нет, не хочу больше.

Сергей с ним согласился.

Женя потом звонил, угрожал, даже приехал с какими-то мутными типами на разборки. Но приехал на территорию друзей. Сергей с Виталиком пошли к местным бандюкам, те поговорили с мутными типами и те уехали.

На этом автомобильный бизнес закончился.

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Сборник номер пять»

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478