DoktorLobanov

Я очень редко пишу ответы на пост. На самом деле иногда история, которую рассказывает ТС, напоминает мне о каком-то событии, которое произошло и со мной. Но писать пост на пост — это как-то некомильфо.

А тут заглянул в пост @ElonMuskSpaceX

Помогите определить секретный девайс, школьного общепита СССР

и вспомнилась мне интересная история, как раз про мой собственный школьный буфет. Как водится, история с медицинским уклоном.

В комментах я встретил @Atatavas. И хоть в процессе дискуссии меня назвали писакой-хейтером и посоветовали бросить медицину, дабы не губить народ, обещанный пост про свой буфет я написал.

Итак 1987-й год, довольно большой промышленный город, гордость советской нефтехимии. Ряды одинаковых серых девятиэтажек, котлованы, на улицах – желтые гармошки «Икарусов». Очереди в магазинах, по телевизору бесконечные заседания ЦК КПСС, страна уже напряглась в ожидании чего-то пока непонятного. Горбачёв обещает всё наладить.

Я во втором классе и мне пофиг на все эти события планетарного масштаба. Мне грозит тройка по математике, а, следовательно, мать расстроится. Но учить математику нет сил, потому что вчера я достал в библиотеке какую-то совершенно непонятную книжку «Гаргантюа и Пантагрюэль». Библиотекарь её явно не читала, поэтому легко отдала в руки второклассника. Ну типа же сказка, про великанов. А там… Ну, кому интересно, почитайте.

Я сижу на «камчатке» и читаю. Прибегает мой друг Мишка и зовёт:

- Чего сидишь? Пошли хлеб тырить!

И я откладываю в сторону книгу, потому что тырить хлеб интереснее. Надо пробраться в столовую, где возле «раздатки» на коричневом подносе лежат целые стопки порезанного чёрного хлеба и, делая вид, что мы тут совершенно ни при чём, натолкать в карманы синего школьного пиджака несколько ломтиков.

Потом, после уроков, когда нас забирали на продлёнку, мы с Мишкой пробирались на четвёртый этаж школы, где большая школьная лестница уходила в глухую дверь чердака. Там мы сидели, невидимые для всего мира, жевали «стыренный» хлеб и разговаривали обо всём на свете. Особенно ценились корочки. Они казались самыми вкусными.

И конечно же буфет. Буфет при школьной столовке, это место, полное сокровищ. Мама каждый день давала мне пять копеек, чтоб я мог купить в этом буфете любимый пирожок с повидлом. Иногда я копил день-два и решался на дикие эксперименты. К примеру, однажды за 8 копеек купил коржик.

Коржик мне сразу не понравился. Он был, безусловно, вкусный, но твёрдый, как гранит науки. Я куснул его один раз и отложил в портфель. Ещё дня через три его спокойно можно было применять в виде кастета.

Второй эксперимент пошатнул мою веру в человечество. Три дня я откладывал, облизываясь на котлету в тесте. А когда купил её и откусил, то был жестоко разочарован. Судя по запаху и вкусу, котлета являлась оружием химического или биологического поражения, которое тестировали на советских школьниках. Не знаю, что они туда положили, но с тех пор я не доверяю котлетам в тесте. И Никогда их не беру. Даже на вокзале.

Столовую мы любили. Там было как-то вкуснее, чем дома. Это чувство казённой еды, которую готовят специально для тебя, теперь не повторить ни в одном шикарном ресторане. Немного смущало то, что дежурные старшеклассники иногда роняли порезанный хлеб на пол и даже устраивали с хлебом мини-футбол, но кого остановит такая мелочь!

Но однажды произошло непоправимое.

В тот день нам давали на обед суп из консервированной рыбы. Уже сейчас, погрузившись по своей специальности в гигиену детей и подростков, а также гигиену общественного питания, я искренне недоумеваю, кто допустил подобное блюдо в меню школьной столовой. Видимо в конце восьмидесятых с продуктами стало похуже и повара решились на такой опасный шаг.

Ну суп и суп. Рыба и рыба. Поели. И убежали на очередной урок. Кажется, как раз на злосчастную математику. И посреди урока чувствую я, что плохо мне на душе. Крутит мой живот, и суп с «тыренным» хлебом просится наружу. А поднять руку по столь постыдной физиологической причине для советского школьника как-то неудобно.

Смотрю я по сторонам, а одноклассники мои тоже как-то погрустнели. Мишка, вон, вообще белый сидит. И Вовка согнулся в три погибели.

Учительница не сразу заметила наше состояние. Продолжала чертить на доске какие-то малопонятные примеры. Наконец кто-то не выдержал:

- Варвара Ивановна, можно выйти? – раздался откуда-то слева слабый детский голос.

- Вы же только что с перемены! – глубокомысленно заметила мудрый педагог. – Не можете потерпеть?

- Ну нам о-о-очень надо, - возопил всё тот же голос.

- И мне! И мне! – оживились вокруг.

- Вы что, сговорились? – Варвара Ивановна развернулась к классу и обвела всех строгим взглядом. – Это шутка какая-то?

Если бы шутка! Внутри меня пробудился настоящий вулкан и забурчал громко, на весь класс.

- Ребята, что происходит? – нахмурилась учительница.

И тут кого-то из девчонок вырвало. Варвара Ивановна всполошилась, побежала за медсестрой, а уж та вызвала скорую. Примчались белые машины с мигалками. За ними прибежали вызванные с работы родители. Нас начали спасать.

К удивлению, пострадали только вторые классы. Первоклашкам суп из рыбы давать не решались, а третьи оказались всё-таки покрепче желудком. Нас с Вовкой даже увезли в больницу, где мы отвалялись в инфекционном отделении несколько дней, бегая поочерёдно к «белому другу».

На повара и директора школы заводили какое-то дело, в школе потом долго дежурили сердитые тётки из санстанции. За давностью, я уже и не вспомню что высеяли в итоге в местной лаборатории и чем кончился скандал для директора и повара. Всё-таки больше тридцати лет прошло.

Для нас с Вовкой всё закончилось благополучно. Из больницы нас быстро выписали, и учительница, пожалев нас, поставила по треклятой математике «четвёрки». Так что я оказался даже в выигрыше.

Пирожки с повидлом не разлюбил.

Рассказ из серии "Школа, школа я не скучаю" из сборника «Обрывки»

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Одним из плюсов прохудившегося «железного занавеса» стал хлынувший на территорию моего детства мировой кинематограф.

Советское кино, это, безусловно, явление и ряд шедевров, и тёплая атмосфера родительского дома, но если человека день за днём пичкать только теплой атмосферой, то она в конце концов приедается. Яркий субстрат индийского кино внёс некоторое разнообразие в жизнь советского киномана. Мы хором подпевали Митхуну Чакроборти, переживали за судьбы сестёр Зиты и Гиты и даже Радж Капур прочно вошёл в наши сердца.

Но постоянно хотелось чего-то большего, чего-то неизведанного. Того, о чём едва намекали почтизападные польские и чешские фильмы, редкие новинки с загнивающего запада, прошедшие жернова цензуры. И хамоватый приятель юного Кристиана Бейла, поражавший в самое каменное сердце будущего злодея Сарумана.

Поэтому, когда стало «Можно», народ начал активно поглощать всё подряд. Боевики и фильмы ужасов, комедии, драмы, увенчанные Оскарами блокбастеры и дешёвые поделки малоизвестных кинокомпаний. Кинотеатры и телевидение безнадёжно отставали, поэтому в жизнь почтибывшего советского человека вошёл видеомагнитофон, в просторечии «видик».

Бабушки-пенсионерки, посиживая вечерком на скамеечках, хором кляли «разлагающуюся от видика» молодёжь, но уже сами сдавались под напором «иностранщины» и периодически сбивались на обсуждение горестной судьбы какой-нибудь условной рабыни Изауры. В каждом подвале у побитого жизнью телевизора на обшарпанных табуретках неизвестного происхождения собирались киноманы и за целый рубль смотрели и смотрели всё подряд. Всё, что могли достать владельцы видеозалов. Взрослые и дети вслушивались в гнусавую речь невнятного переводчика (он конечно же зажимал нос прищепкой, чтоб КГБ не узнало по голосу). Кассеты были пиратские, плохо скопированные, телевизоры часто выдавали картинку ужасного качества. Но ничто не могло испортить впечатление от фильма.

Железный Арни крошил врагов в капусту, пугал до колик обгоревший в борьбе с детьми Фредди, до тех же колик смешили Такклберри и сержант Махони. Разнузданной порнухой казались «9 с половиной недель».

Фильмомания захватила страну.

Что уж говорить о нас, подростках. Стоило одному из нашей дворовой компании посмотреть какой-нибудь новый фильм с Джеки Чаном или Брюсом Ли, как вокруг счастливчика тут же собирался десяток слушателей.

- Расскажи!

- Да ладно, - гордый своей ролью, отмахивался киновед.

- Расскажи, ну что тебе стоит! – настаивали слушатели.

- Ну хорошо, - немного поломавшись, снисходил счастливчик.

Становился заранее в боевую стойку, потому что лексикона не хватало. И рассказывал, периодически нанося невидимым противникам удары руками и ногами:

- А он его вот так – ки-и-й-я! А тут подошли двое сзади, он одному – на! Второму – на! Они и разлетелись.

Слушатели стояли, раскрыв рты и только моргали. Конечно, многое зависело от таланта рассказчика и его физической подготовки. Например, «Рокки» в исполнении Вовки, который когда-то реально занимался боксом, мне понравился с первых «кадров». А вот гонконгские боевики, в адаптации ботаника Витьки совсем не тянули на шедевры.

Возрастные ограничения, конечно, были. Но кто, по-хорошему, обращал на это внимание! Малолетних не пускали разве что на откровенную порнуху. И то, можно было договориться. Поэтому ещё в восемь лет я посмотрел чудесный добрый фильм «Чудовище в шкафу». До этого самыми страшными фильмами в моей жизни были «Полёт в страну чудовищ» (о, этот жуткий череп динозавра с горящими красными глазами) и польское творение «Заклятие долины змей» (да, да, превращение исследователя в инопланетянина). И сразу, в виде контраста – настоящий «ужастик».

Детская психика, не закалённая современным кинематографом, пошатнулась. До сих пор с недоверием отношусь к шкафам и перед тем, как открыть их, на всякий случай беру в руки что-нибудь тяжёлое.

Лет в тридцать, кстати, я фильм в Интернете нашёл и пересмотрел. Даже расстроился. Дешёвая компьютерная графика, нелепое чудовище, отвратительная игра актёров. И вообще, это на самом деле комедия. Но шкафам я не доверяю. Они какие-то подозрительные.

Однажды мне повезло. Над моей квартирой проживал какой-то буржуй, купивший видеомагнитофон ещё в конце восьмидесятых. И однажды, накручивая режимы настройки на своём стареньком черно-белом «Рекорде» я неожиданно накрутил иностранный фильм. Экран дико снежил, качество звука было вообще на грани восприятия. Но если в комнате выключить свет и придвинуть ухо к динамикам, можно было в общих чертах понять, что происходит. Мой телевизор каким-то чудом ловил сигнал с соседского видеомагнитофона. А днём его сын включил приставку, настоящий «Сюбор» и я мог наблюдать первый в своей жизни игровой стрим.

Спасибо соседу за моё разностороннее образование. Но вкус к э-э-э, специфическим фильмам у него был странный. Я даже на всякий случай перестал заходить с ним в лифт.

Побочным явлением киномании стало появление многочисленной печатной продукции. В школе самым ходовым товаром, на уровне вкладышей от жвачек «Дональд» стали «фотки». Непонятно откуда взявшиеся постеры к американским боевикам, уменьшенные до размеров обычной открытки. «Фотками» менялись, их покупали. На них копили, экономя на завтраках. Гордостью вовкиной коллекции была фотка с Чаком, который держал в руках два автомата «узи». А за спиной непобедимого героя рушились в бездну танки и вертолёты. Было понятно, что Чак всего с двумя «узи» способен завалить целую армию.

Мне, кстати, больше нравилась другая «фотка». На ней худощавый Брюс Ли, кричал на кого-то и замахивался ногой. Вокруг Брюса вился дракон, а грудь супергероя распарывали четыре параллельные царапины. Я отлично понимал, что царапины Брюсу, как слону дробинка, и сейчас он тому, кто эти царапины оставил, наваляет «по самое нихочу».

Чуть позже в наш книжный магазин завезли плакаты. И началась бесконечная война с матерями и обоями. Везунчики, которые жили в своей детской комнате, тут же завесили целые стены изображениями Арни, Ван Дамма и Сталлоне. Плакаты крепились к обоям изолентой. Особо хитрые тащили у матерей иголки и прикалывали плакаты к стенам.

Я тоже не удержался. Купил в книжном широкую спину будущего губернатора Калифорнии, свернул в трубочку и притащил домой. Куда вешать? Конечно же такую красоту хотелось в зал, на самое видное место. Но я отлично соображал, что мать меня не поймёт. Поэтому примостил Арнольда над своей кроватью в детской. Да, одолжил у матери иголочки.

Мать пришла с работы усталая и примерно часа два не замечала нового жильца. Потом вошла в комнату, где я упорно делал уроки и застыла напротив плаката, молча его разглядывая. Я вжал голову в плечи и начал делать уроки с удвоенной силой.

- Кто это? – тихо спросила мать.

- Арнольд Шварценеггер, - так же тихо ответил я.

- Штангист? – спросила мать.

- Типа того, - радостно кивнул я.

- А чего он в трусах? – подозрительно прищурилась мама.

- Так надо. Спорт такой, - не найдя ничего лучше, соврал я.

- Ну ладно, - мать вытащила на свет из шкафа мою рубашку и потащила её утюжить.

Я вздохнул с облегчением. Начало было положено.

Следующие полгода стена заполнялась. Рядом с Арни появились Ван Дамм на шпагате, Дольф в белых штанах, обязательный Чак, Брюс Ли с драконом. Чуть позже коллекцию пополнили Сильвестр в чёрных очках («Кобра»). Снова Сталлоне с Дольфом в паре («Рокки»). Из женщин я решился только на Синтию Ротрок. И то выбирал самый целомудренный плакат. Ибо мама не дремала.

Плакаты и супергерои из-за океана меняли мою жизнь. Именно из-за плаката с Арни я пошёл в ржавую заводскую качалку, а из-за фильмов серии «Нико» со Стивеном Сигалом серьёзно занялся джиу-джитсу.

И таких как я было много. Лихой дворовой компанией мы добывали деньги, любыми правдами и неправдами прорывались в подвал видеосалона. И смотрели, смотрели, смотрели…

Собирали и обменивали «фотки», вешали на стену яркие плакаты. Арни с автоматом и раскрашенным лицом («Коммандос»), он же в форме советского милиционера («Красная жара»), он же в набедренной повязке и с мечом («Конан»).

Мой одноклассник Юрик не любил всей этой суеты и фанатизма по заграничным суперменам. Он был парень приличный, из хорошей семьи. И мама запрещала ему общаться с нашей дворовой гоп-компанией. Но у Юры нарастал подростковый протест, и он всё равно общался. Демонстративно приходил со школы, выдвигался в подъезд, садился рядом с Сашкой, потому что Вовка вечно курил (а мама ругала бы Юрика за то, что его одежда провоняла сигаретным дымом). И слушал. Слушал, как Мишка бесконечно пересказывает «Хищника», а Витька ржёт над очередным приколом из «Полицейской академии».

Юрику западные боевики не заходили. Он был воспитан на театральных постановках, концертах Шопена и Моцарта. В нашей компании его привлекал только протест. Ну, и Светка с Алесей.

А мы отдали бы всё на свете, чтоб встретить своих кумиров, хоть кончиком пальца прикоснуться к ним. И нам было абсолютно всё равно кто бы это был: Чак Норрис, Брюс Ли (абсолютно не смущал факт его смерти), Ван Дам или Кэри Хироюки Тагава. Юрик скучал, слушая обсуждение очередного блокбастера. Но не уходил. А мы его не прогоняли. Сидит и сидит. Никому же не мешает.

А в 1997-м году, окончив школу, Юрик поехал в Штаты по какой-то блатной студенческой программе. Помог папа, связи с заграницей, папа и знакомые папы. Это я так, завидую. На самом деле Юрик и сам грыз гранит английского языка, говорил на этом английском лучше нашей инязички, участвовал во всех программах, до которых сумел дотянуться. Ну и папа, конечно помог.

Два месяца Юрик воспитывал негритят в каком-то штатовском пионерском лагере. Про его взаимодействие с гопниками из Бруклина и Гарлема можно написать отдельную повесть. Но из этой борьбы Юрик вышел победителем. Ещё бы, он ведь несколько лет общался с белорусскими гопниками, а опыт не пропьёшь. К концу второй смены половина негритят фанатела от Шевчука и коряво подпевала «Что такое осень, это небо…»

Третий месяц у Юрика был свободен. И, чтоб не ехать домой, он устроился грузчиком в мебельный магазин, благо остатки визы позволяли. Вечерами и ранним утром Юрик гулял по Нью-Йорку.

И вот как-то гуляет он в летних сумерках. Смотрит, а по улице бежит здоровенный мужик в банном халате и тапочках. Юрик привычно решил, что это либо спортсмен, либо очередной наркоман, к которым он в Нью-Йорке уже привык. Но для наркомана мужик выглядел слишком здорово. Юрик шагнул было в его сторону, но тут откуда-то из-за спины заорали, и Юрика погнали прочь со съёмочной площадки. Мужик в халате оказался актёром, которого снимали в очередном боевике. А Юрик влез в кадр.

Юрик не обиделся на грубых ассистентов режиссёра, но с площадки не ушёл. И заметил, как здоровый актёр плюхнулся в тряпочное кресло с именем на спинке. Юрик пригляделся, прищурив близорукость и разглядел, что на спинке латиницей написано русское имя. Набрался наглости, подошёл.

- Привет, можно сфоткаться?

Актёр, заслышав русскую речь, тут же вскочил.

- О, здорово, земляк! Парень, а ты откуда?

- Из Беларуси, - не стал скрывать Юрик.

- Ну, раз из Беларуси, то можно, - охотно согласился мужик.

Сгрёб пробегавшего мимо парнишку с кофе, облапил Юрика и заставил американца сделать несколько снимков на фотоаппарат Юрика. После чего пожал свалившемуся на голову белорусу руку и пошёл снова бегать по улице в халате.

Что за актёр Юрик знать не знал. Но приехал обратно в наш город, проявил плёнку и в качестве небольшого презента подарил фотку с актёром всем нам. И мы заскрипели зубами от зависти. Потому что на сонной ночной нью-йоркской улочке нашего ботаника и любителя интеллектуальных фильмов обнимал никто иной, как Олег Тактаров. Кто такой Тактаров Юрик не знает до сих пор. Поэтому фоткой не гордится. А у меня она до сих пор лежит в пыльном альбоме. Юрик и Тактаров.

Везёт же некоторым.

Рассказ из сборника «Обрывки»

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Уважаемые читатели. Сегодня в издательстве «Четыре четверти» вышел очередной сборник рассказов Доктора Лобанова. Следовательно, в «медицинской» серии уже пять книг.

Спасибо всем, кто поддерживал автора, помогал историями в процессе написания книги. Всем, кому обещал, сборник вышлю.

И да, сел дописывать шестую книгу «Обрывки». К лету обещаю сдать рукопись в издательство.

В субботу на книжной выставке министерство вручило издательству диплом и статуэтку за мою новую книгу. Звонили, поздравляли. В воскресенье поехал на презентацию с автограф-сессией, разрешили подержаться и сфотографировать. Приятно, блин. Почти «Оскар». По крайней мере чувствовал себя как минимум Джорджем Лукасом.

Присмотрелся к диплому и вздохнул. Как только меня не называли, как только мою фамилию не переводили на белорусский и иностранные языки. Но такого ещё не было.

Как можно из «Гушинца» сделать «Гушчанца»?

Впрочем, я уже привык. Фамилия моя вечный источник забавных историй и нестыковок. Назвался бы я Ивановым, Сидоровым или, на худой конец Кацем, проблем было бы меньше. Наверное, поэтому в сети и на Пикабу, в частности, я - Лобанов.

В школе, когда в класс приходил новый учитель, и начинал знакомиться с учениками, зачитывая фамилии из списка в журнале, напротив моей фамилии он неизменно останавливался.

- Так. ГушИнец? – учитель кидал пробный шар. Естественно неправильный.

Класс ржал. Шутка никогда не приедалась.

Учитель сопел и напрягался.

- ГлУшинец?

Одноклассники рычали и ползали под партами от хохота.

- ГушинЕц, - ныл я с «камчатки».

И мечтал зваться Королёвым, как Вовка, или Рынцевичем, как Стас. Их фамилии никогда не коверкали.

Серьёзный казус произошёл в Военной Академии, куда я приехал поступать. Подали документы, построили нас на стадионе и принялись по списку вызывать. Слышу – орут:

- ГЛушинец!

На меня похоже, но по списку не в том месте. Я после Гляковского, Гозина и Гсахаридзе.

- Глушинец, бля! – орёт вызывающий.

Я туплю. Есть мыслишка крикнуть «Я!», но вдруг сейчас объявится мой «почтибрат» и весь строй тогда ржать будет. Не-е, ребята. Мне школы хватило.

- Где этот придурок?! – потерял терпение вызывающий.

И тут я решился, робко поднял руку.

- Кажется это я. Но фамилия моя «Гушинец». Без «л».

Что тут началось! Естественно половину нужных документов и справок уже оформили на «ГЛушинца». А виноват кто? Ну я, естественно. Поэтому я и «придурок», и «понаехало даунов из деревни», и «мозгов у тебя не было спросить», и так далее, и тому подобное.

Как-то сразу не сложилось у нас с армией.

В универе кем я только не был. Кафедры менялись быстро, преподы не успевали ко мне привыкнуть, поэтому, заслышав хоть что-то созвучное, я обречённо поднимал руку:

- Я!

Отзывался на Гущенко, Гушакова, Гушитова. Да какая разница, я всё равно на потоке такой один. Нет, вру. Был ещё Сашка Лугинец. На одной из кафедр почему-то решили, что мы братья. Ну почему бы и нет?

С началом писательской карьеры ситуация не изменилось. Одно из российских издательств нарекло меня «Павел ГушинИц» прямо на обложке. Хорошо, что сзади. Вот как так? Впереди правильно написали, а сзади, под фотографией неправильно. А я не заметил. Так и пошло в тираж.

Не работаю больше с этим издательством. Обиделся. Я, блин, творческая личность)))

На всяческих встречах-презентациях мне доставалось. Долго я был «ГЛушинцом». От одного из издательств ушло в народ и зависло. Сотрудники издательства каждый раз извиняются, а я «спешу посмеяться над всем, иначе мне пришлось бы заплакать».

СМИ тоже стараются. В одной газете областного масштаба был я «Глушко». Оригинально. Для коллекции пригодилось. Кроме того, переврали названия книг. Ну вот это уже обидно, могли и в Интернете посмотреть.

Однажды позвонили мне из редакции одного детского журнала.

- Павел Владимирович, увидели в магазине вашу книгу, очень нам понравилось. Можно для журнала написать несколько рассказов?

- Конечно можно, - отвечаю. – Всегда рад поучаствовать.

Сел, за вечер изучил целевую аудиторию журнала, соорудили с дочерью что-то мимишно-девичье, отправили редактору. Все в восторге, ради нас даже формат изменили слегка. Рассказ получился слишком большой, не помещался на две страницы, так его опубликовали целиком, резать не стали.

Получил я свои авторские экземпляры. Открываю.

«Рассказ автора Сергея ГушЕнца».

- Так, - думаю. – Ну ладно ГушЕнца, это ещё терпимо. Но почему, блин, Сергея???

На искажение своей фамилии я давно перестал обижаться. Называйте хоть Подберёзовиковым, только с ножом не кидайтесь.

Но дочь недавно меня з пояс заткнула.

Поехали с ней на очередные соревнования. Зал большой, но народа набилось, как селёдок. Дети со всей республики, родители, судьи, тренера. Все орут, все болеют. Надышали так, что кислорода в этом зале совсем не осталось.

Судьи орут в микрофоны. От их крика динамики охрипли. А в зале четыре татами. И вызывают на них почти одновременно.

Слышу:

- На третье татами вызывается Софья Тушинёк.

«Вот, - думаю. – Повезло девочке с фамилией. Почти как нам».

- Софья Тушинёк, - хрипит колонка. – Где она?!

И тут я с ужасом соображаю. Не было в списках другой Софьи. Только моя девица. А значит это её ищут сейчас судьи и тренера. Значит её сопернице сейчас объявят победу по неявке.

- Стойте! – кричу. – Это ошибка! Мы здесь.

Выбросил дитё на татами, как из пушки. Она от испуга выиграла. Хоть какая-то польза от путаницы.

А в коллекцию новое искажение.

Наследственность, страшная сила. Будет выходить замуж – пусть за Иванова выходит. Или за Сидорова. Или на худой конец за Каца.

Фрагмент рассказа из сборника «Обрывки»

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

ПС. Кстати, спасибо всем читателям, которые пришли сегодня на выставку и презентацию. Всегда рад пообщаться.

Мой приятель Мишка с раннего детства хотел себе аквариум. В то время, как мы бегали за родителями и одинаково противно ныли: «Соба-а-аку», «Котё-ё-ёнка», Мишка выдвигал матери вполне ясные и чёткие требования. Аквариум. Стекло. 50 литров. Пецилии, гуппи, сомики. Для начала. Потом цихлиды, глыба ракушечника, всяческие буцефаландры, погостемоны и прочие ругательные слова неизвестного происхождения.

Причём что делать с собакой и котёнком после первых двух часов мимишности и тисканья мы представляли слабо. А Мишка разработал целую программу. Выбрал место в углу комнаты, где будет стоять его мечта. Подальше от окна, двери и батареи. Сэкономил на обедах и заранее купил какие-то специальные щёточки, чтоб эту самую мечту чистить. Нашёл в лесу и высушил причудливую корягу. Подобрал грунт особенного пёстрого цвета.

Каждую субботу Мишка мотался в соседний город, на колхозный рынок. В самом углу этого рынка стояли «Специалисты». Именно так. С большой буквы. Мишка с таким выражением на лице произносил это «Специалисты», что мы обязательно должны были проникнуться уважением к великим людям. А по факту – три-четыре изрядно пропитых мужичка, летом и зимой выставлявших на дощатые прилавки банки с блеклыми гупёшками. На что на самом деле жили эти знатоки аквариумистики, история умалчивала.

Специалисты целыми днями курили возле своих банок, изредка загоняли малышне рыбью мелочь и бесконечно философствовали на тему водного мира. Вечером они выплёскивали в канаву трупики нераспроданной аквариумистики и, пошатываясь, шли на остановку автобуса.

Именно эти пропитые мужички, да зачитанная до сальных страниц книжка 1967-го года были для Мишки источником его знаний. Мишка слушал мужичков с раскрытым ртом, а они, поплёвывая, и гордясь своими знаниями перед наивным пацаном, вещали о секретах разведения рыбок. Секреты мужички придумывали на ходу, или искажали слышанные краем уха факты. Поэтому, когда дело дошло до реального аквариума, Мишка сразу же попал в историю.

Классе в шестом Мишка взял себя в руки, закончил четверть на одни «пятёрки», бесконечно мыл посуду, застилал свою постель, бегал в магазин по первому требованию матери и почти не хулиганил. На Новый год выдвинул родителям жёсткое требование. Хотите ещё полгода такого же сына? Тогда пожалуйте под ёлочку аквариум. Родители жертвенности сына восхитились, дрогнули, и вечером 30-го декабря слегка подвыпивший батя притащил в дом стеклянный ящик с заиндевевшими от мороза стенками.

Мишка до Нового года ждать не стал. Водрузил подарок на подготовленную заранее тумбочку и принялся ведром натаскивать воду из-под крана.

- Всю квартиру залил! – возмутилась было мать.

Но посмотрела в бешенные глаза сына и на всякий случай спряталась на кухне, сделала вид, что у неё пирог подгорает.

Мишка, поминутно сверяясь с замызганной книжкой, заполнил аквариум, насыпал на дно грунт и торжественно разместил в середине изящно изогнутую корягу. Коряга тут же покрылась мелкими пузырьками. Мишка подвинул к стеклу яркую лампу и залип минут на сорок. В принципе, ему было достаточно вот этой освещённой мутноватой воды, изогнутой коряги и торопливых пузырьков, покрывающих бока коряги серебристым узором. Достаточно было даже не самого счастья, а ожидания счастья. Уже такого близкого.

- Миша, иди ужинать, - позвала из кухни мать.

Мишка знал, что сегодня на ужин его любимые котлеты, но оторваться от аквариума не было сил.

- Мишка, мультики по телику начинаются! – басит из «зала» отец.

И такие долгожданные мультики, за неделю обведённые в газете карандашом, тоже не могут оторвать новорожденного аквариумиста от пузырьков.

- Мишка, пошли в хоккей погоняем! – пацаны кидают в окно снежок за снежком.

Мишке пофиг. У него аквариум. И коряга, и пузырьки.

Будь его воля, просидел бы Мишка рядом с аквариумом до самого утра. Но ровно в десять в комнату вошёл отец и оторвал сына от мечты.

- Спать ложись, сумасшедший! Завтра насмотришься.

Мишка со вздохом погасил лампу, рассеянно почистил зубы и нехотя лёг под одеяло. В окно светил уличный фонарь. В его свете в углу таинственно поблёскивал ЕГО аквариум. Мишка заснул счастливый. Ему снились тропические рыбки и колышущиеся анемоны.

Ещё древние египтяне знали, что дерево в воде разбухает. Этот принцип они использовали в своих каменоломнях, вбивая в песчаник колья и поливая их из вёдер. А Мишка про это простейшее правило даже не подумал. Примерно в полночь в комнате Мишки раздался тихий «Крак!». Коряга разбухла, уперлась боковыми ответвлениями в стекло, поднатужилась, и, наконец продавила его. Причём разработанный для военных нужд (как всё в почившем Союзе) клей выдержал. Не выдержало само стекло. На гладкой поверхности появилась тонкая трещина, через которую зажурчала вода.

Мишка проснулся задолго до звонка будильника и первым же делом соскочил с кровати, чтоб посмотреть на свой аквариум. Босые ноги зашлёпали по какой-то непонятной луже. Лужа? В комнате? Откуда? Мишка метнулся к выключателю и тут же чуть не завыл от горя.

Аквариум стоял пустой. Всё его содержимое огромной лужей растеклось на полу, а прямо на передней стенке красовалась виновница происшедшего – причудливая трещина.

От криков и плача сына проснулись родители. Мать, ругаясь, пошла на кухню за тряпкой. Отец ободрил сына подзатыльников, чтоб не орал посреди ночи. И принялся осматривать повреждения.

- Да-а-а. Ну кто бы мог подумать, - наконец вздохнул он.

Аквариум ремонту не поддавался. Его вынесли сначала на балкон, а потом и вовсе оттащили к мусорным ящикам. Туда же отправилась злополучная коряга.

Горе Мишки было глубоким и неподдельным. Ничего его не радовало, ни друзья, ни мультики. В конце концов отцу надоело смотреть на кислую физиономию сына и после очередной зарплаты он заявил:

- Поехали на рынок, в Минск. Купим там тебе твоих рыбок. Только на этот раз без коряг, понял?

Мишка расцвёл. Накануне поездки подскочил в пять утра, тщательно почистил зубы, умылся, причесался и сел возле входной двери, ожидая пока родители проснутся. В восемь из спальни, почёсывая пузо, вылез отец.

- Ты чего так рано?

- Поедем? – подхватился Мишка.

- Куда? А-а-а, - отец посмотрел на сына, как на сумасшедшего. – Ну дай хоть позавтракаю.

Огромный столичный рынок. Вместо трёх небритых «специалистов» длинные ряды «птички». Аквариумы на любой вкус и карман. Огромные ленивые рыбы, открывающие рты за прозрачными стёклами. Для Мишки зрелище лучше зоопарка и цирка.

Купили новый аквариум, в полиэтиленовый пакетик набрали гупёшек, меченосцев, тернеций. И тут немного в стороне от общей толкучки Мишка заметил прилавок с необычными рыбками. Мордашки у рыбок были умильные, с огромными глазами. Совсем не рыбьи.

- Кто это? – заворожённо спросил Мишка.

- Тетрадоны, - важно ответил стоявший рядом продавец. – Редкая вещь. Интересует?

Конечно интересует! Мишка чуть не размазал нос по стеклу аквариума. Таинственные тетрадоны собрались в кучку и смотрели в ответ на любопытного мальчишку. Им тоже было любопытно.

- Почём? – прошептал Мишка.

- Редкая вещь, - повторил продавец. – По рублю.

И Мишка погрустнел. Весь его пакетик с рыбками стоил едва три рубля. А тут рубль да за одну рыбку. Отец нипочём не купит.

Но тут ему повезло. На рынке отец встретил какого-то знакомого, они разговорились, выпили разбавленного пива с беляшами. Отец подобрел.

- Рубль? – он недоверчиво посмотрел на продавца. – А-а, один раз живём! Давай своего тракториста!

- Тетрадона, - немного высокомерно поправил продавец.

- Один шут!

- С гупёшками можно? – не веря своему счастью спросил Мишка.

- Со всеми можно, - уверил его продавец. – исключительно мирная рыбка.

Он уже поймал сачком одного из глазастиков, подсадил его в пакет к остальным мишкиным рыбкам.

Но тут рядом с ними остановился какой-то молодой парень.

- Что вы делаете? – удивился он. – Кто же к гупёшкам тетрадона садит?

- А что? – сразу же набычился продавец. – Мирная рыбка. Со всеми сживётся.

- Тетрадон? –рассмеялся парень. – да он сожрёт этих гупёшек и не подавится. Вот только подрастёт немного. Тетрадоны хищники.

Мишка с отцом вопросительно посмотрели на продавца.

- Это обычные тетрадоны хищники, - торопливо заверил тот.- А это карликовые. Исключительно мирные рыбы.

- Да какие же они карликовые! – опять вмешался парень. – Молодь обычного тетрадона. Через неделю у вас в аквариуме только этот глазастик один и останется. А от гупёшек только перья полетят.

- Тебе что, больше всех надо? – разозлился продавец. – Шел и иди себе. Говорю, карликовые.

Мишка поднял пакет на уровень глаз, с удивлением рассматривая такого милого и такого опасного глазастика, прижавшегося бочком к стенке, и казалось, боявшегося гупёшек с шикарными хвостами. Но тут милейшему тетрадону видно надоело прикидываться. Или он психанул от стресса. Резко рванулся, клацнул четырьмя зубами и напрочь отхватил одному из гуппи его шикарный павлиний хвост. Гуппи, перекушенный почти пополам, забился в агонии.

- А-а-а! – взвизгнул Мишка.

- А я вам говорил! – торжествующе сказал незнакомый парень.

- Блиииин, - только и вздохнул продавец. И полез за деньгами.

Теперь у Мишки семь аквариумов. Его гордость – полутонный шикарный зоопарк на всю стену, в котором живут крабы. А в углу жутко хрупкий мирок с морскими обитателями. Сколько он тратит денег на всю эту красоту – понятия не имею. Но он счастлив, несмотря на то, что жена его ругается и говорит, что живёт на водоканале.

В отдельном аквариуме, среди глиняных черепков неспешно плавает стайка тетрадонов. Хищных милах с большими глазами. Мне кажется Мишка их любит даже больше, чем жену.

Потому что мечта должна сбываться.

Фрагмент рассказа из сборника «Обрывки»

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Уважаемые читатели. В белорусском издательстве "Четыре четверти" стартовала печать пятой книги из серии медицинских сборников Доктора Лобанова "Палата номер пять". В дополнение к электронной версии в книгу добавлены несколько рассказов и серия историй судебно-медицинской экспертизы "Тёмная сторона".

Примерно к началу марта книга появится в магазинах и библиотеках Беларуси

И ещё одна новость.

С 18 по 21 февраля в Минске проходит 18-я международная выставка-ярмарка.

21 февраля в 11.00 начнётся моя презентация, после чего пройдёт автограф-сессия на стенде издательства "Звезда".

Приходите. Поговорим.

Димой или Димкой его никто и никогда не называл. По крайней мере за четыре года, которые мы провели в одном классе. Лис и Лис. Во-первых, Лисовский, поэтому просторов для фантазии немного. Во-вторых, когда в школьные окна начинало светить яркое весеннее солнце, макушка Димки окрашивалась в предательский рыжий цвет.

Лис и есть.

Лис был идиот классический, добротный, что называется старой советской закалки. Что он творил в школе, какие фортели выделывал – про это можно отдельную книгу написать.

Однажды весной, как только подсохли жирные городские лужи, мы выбрались во двор поиграть в футбол. Лужи, честно говоря, подсохли ещё не совсем, и мы быстро вывозились, как поросята. Бегали по рыхлому пятачку между гаражами, лупили по мячу, орали в своё удовольствие. Мяч вылетал за пределы «поля», падал в разноцветную от бензиновой плёнки воду. Вратарь Витька брал его кончиками пальцев, с видимым отвращением отворачивал свой огромный нос. Но потом бросал эту грязевую бомбу в нашу толпу, и мы снова бегали и орали.

В разгар игры из подъезда вышел Лис. Парадный весь такой, причёсанный, в белых штанах, отглаженной рубашке. В руках какая-то коробочка в яркой обёртке.

Лис подошёл к нашему «полю», постоял, наблюдая. Презрительно кривился, глядя на безуспешные попытки Игорёши закатить мяч в Витькины ворота.

- Лис, куда ты собрался такой красивый? – крикнул кто-то из нас.

- А-а, - Лис нарочито пренебрежительно отмахнулся подарком. – Матушка на день рождения отправляет. К девке одной.

- К девке – это хорошо, - засопел Игорёша, обходя Вовку.

- Да, фигня! -Лис снова махнул подарком. – Я её уже…

- Что уже? – фыркнул Витька.

- Ну что уже, - пожал плечами Лис. – То самое.

- Ага, - кивнул Игорёша.

Ударил по мячу, но Витька стоял, как стена. Отбил и полез в лужу, мяч доставать.

Игорёша остановился, тяжело отдуваясь.

- Говоришь, уже того? Ну хорошо, молодец.

Лису ни на грош не верили. Особенно его пространным историям про отношения с противоположным полом, всех представительниц которого Лис без разбора именовал «девками». Ещё в самом начале сентября этот враль припёрся в школу весь такой загорелый и начал травить байки про то, как он всё лето в деревне у бабки с дедом пил ядрёный самогон и окучивал доверчивых деревенских «девок». Ещё и катался по району на дедовском «Фольксвагене». Откуда его дед взял «Фольксваген» история умалчивала. Игорёша пытался пошутить, что «Фольксваген» трофейный. Но Лис, не моргнув глазом, завернул, что автомобиль только из Польши пригнали. У деда там знакомые барыги, которые подсобили перевести через границу. И на машине даже царапинки нет, и пробег «только две тыщщи километров», не больше.

И вот эту шикарную машину дед доверил Лису.

- Еду я по деревне на тачке бухой, - хвастался Лис. – Одной рукой девку обнимаю, второй руль кручу. А с другой стороны ещё одна девка сидит, меня обнимает.

- Погоди, перебил его тогда Вовка. – А как она с другой стороны сидела, если ты руль крутил? Она что, снаружи, из окна торчала?

Лис понял, что заврался и заюлил:

- Ну, она сзади сидела, что непонятно?

- И через сидение тебя обнимала? – хмыкнул Вовка. – Длиннорукая девка. Это ладно, а как ты скорости переключал, если у тебя вторая рука занята?

- Скорости? – Лис посмотрел на Вовку удивлённо. – Зачем?

- В дедовом «Фольксвагене», автомат что ли? – уточнил Вовка, у которого мама рулила небольшим лихим бизнесом и рассекала по городу на пригнанной из Германии машине.

- Автомат, - нерешительно кивнул Лис, который в машинах совсем не разбирался.

- Понятно, - хихикнул Вовка. – Педалей выходит три? Газ, сцепление и тормоз?

Лис почувствовал под ногами зыбкую почву и расплылся в улыбке идиота:

- Ну точно. Три. Автомат же. Если автомат, то три педали.

- Всё понятно, - Вовка махнул рукой. – П…дун, ты Лис. Иди, первому классу свои байки рассказывай.

Лису мы не верили. И сейчас, весной, когда он припёрся на наш первый в этом году матч в своих белых штанах, тоже не поверили. Ну какие девки? Вот у Вовки есть шансы. Он и нахальный, и мама у него с бизнесом. А Лис худой, носатый, нескладный. Уши огромные, как у слона. Кому он нафиг такой нужен? Ещё и враль.

Витька выкатил грязный мяч из лужи, бросил в толпу. Мяч попал Игорёше под ноги. Игорёша тут же воспользовался ситуацией, ударил! Мимо! Мяч закачался на разноцветных волнах.

- Сам лезь! – процедил сквозь зубы Витька.

- Ты вратарь, ты и лезь! – огрызнулся Игорёша.

- Э-э, Шилик! – презрительно сплюнул Лис. – Ни хрена ты играть не умеешь! Давай я вместо тебя.

- Лис, ты идиот? – искренне удивился Игорёша. – У тебя же штаны белые.

- И что? – пожал плечами Лис. – Сейчас накидаю Носу пару голов и пойду себе.

Сказал, положил подарок на бордюр и прямо в белых штанах полез за мячом.

Игорёша покачал головой и отошёл. Лис бросился в бой. Удар, ещё удар. Лис суетился, бегал, орал громче всех, больше мешая и путаясь под ногами, чем помогая играть. Его бестолковые удары по воротам Витька легко отражал. Лис матерился, снова орал:

- Пацаны, пас мне! Пас давай! Ну куда?!

Если кто-то другой не пробивал стену Витькиной защиты, Лис обрушивался на неудачника со сварливой бранью. Бегал и орал, что промазавший играть не умеет и лучше бы он ему, Лису, пас отдал и не позорился. Если же промахивался сам, то снова орал, что ему криво отдали пас, а Витька нарушает правила.

Наконец Лис выдохся и остановился у края поля. Ему не удалось забить ни одного гола, зато вывозился он с ног до головы. Мы все с ужасом уставились на его некогда белые штаны. Штаны теперь были не белыми, а скорее серыми. До колен даже чёрными, в тех самых разноцветных бензиновых разводах.

- Лис, трындец тебе от матушки, - зловеще сказал Игорёша. – Прибьёт она тебя.

- А-а, ничего она не сделает! – фыркнул Лис. – Она у меня вот здесь!

И он в подтверждение сжал и поднял свой веснушчатый кулак.

Но Игорёша знал, что говорил. Точнее видел. Он видел, как со стороны подъезда к нашему полю шагает мамка Лиса. В окно она видно рассмотрела, что сынуля пачкает праздничные штаны и не поленилась спуститься и дать ему трындюлей.

Не исключено, что провокатор Игорёша, зная лисью натуру, специально кинул свою фразочку. Как раз в тот момент, когда мать Лиса могла их услышать.

- Ах ты сволочуга! – мать Лиса ловким броском оказалась рядом с сыном и схватила его за воротник рубашки. – Я тебе что сказала, засранец?! Отнесёшь подарок тёте Любе и сразу домой! А ты?! Подарок отнёс?!

Игорёша сделал круглые от ужаса глаза.

- Лис, так ты собственную тётку ТОГО?

Мы зашипели от смеха и чуть не попадали в грязь футбольного «поля». Каждый из нас не раз видел тётку Лиса. Огромную громоподобную старшую сестру его матушки. Она всё время курила перед подъездом какую-то дрянь типа «Астры», материлась и при встрече тискала племянничка, как первоклашку. На секунду мы представили, как Лис, дохлый и костлявый подкатывает к этой гром-бабе и заржали ещё сильнее.

Мать Лиса глянула на нас, как на ненормальных.

- Сам дурак и друзья такие же кретины! Ты подарок отнёс?!

И тут она заметила подарок, сиротливо затерявшийся в грязи весеннего газона.

- Ах ты! – Лис получил богатырскую затрещину и чуть не ткнулся носом в землю. – А ну пошёл домой!

И утащила Лиса на расправу.

А мы остались играть. И разошлись только в полной темноте, так и не закатив вратарю Витьке ни одного гола. Говорил же, надо было ворота пошире делать!

Фрагмент рассказа «Школьные идиоты» из сборника «Обрывки»

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Уважаемые читатели. 18-21 февраля в Минске пройдёт 18-я международная книжная выставка. 21-го февраля, в воскресенье, я традиционно на стенде издательства «Звезда». Будет небольшая презентация и автограф-сессия. Приходите, будет интересно.

Летом 2019-го года, когда границы ещё были открыты, а термин «коронавирус» был известен только специалистам-эпидемиологам и студентам медицинских вузов, в отделение моего коллеги, врача-нарколога одной из столичных клиник попал интересный пациент.

В принципе, образ наркомана, как опустившегося человека с безумным взглядом и в рваной одежде уже давно ушёл в кинематограф и в жизни попадается не так уж часто. Наркоманы стали прилично выглядеть. Среди них много успешных, богатых бизнесменов, «золотой» молодёжи, всевозможных «творческих» людей. Нет, встречаются и оборванцы с безумными глазами, но, если сравнивать, «благополучных» пациентов всё больше.

Поэтому новый пациент клиники никого не удивил. Бизнесмен, владелец заводов-пароходов, хорошая машина, золотые часы известной марки. Синдром отмены, говоря языком улиц – «ломка». «Ломка» в лёгкой форме, пока ещё ничего критичного, но пациент категорически отрицает употребление. Мол, никогда не курил, не колол, и вообще к этой гадости не притрагивался.

Впрочем, и это врачей не удивило. Каждый второй попадающий в их отделение наркоман с дорожками на венах – агнец божий, попробовавший в первый раз. Особенно если где-то недалеко находятся строгие дяди в серой форме.

Бизнесмена пролечили, оказали фармацевтическую и психологическую помощь. В процессе этой самой психологической помощи пациент с врачом подружился, приобрел привычку захаживать к нему на кофе и принялся хвастаться.

- Я, - рассказывал он, развалившись на диване в ординаторской. – Вообще устал от этой жизни. Даже бросить всё нафиг хотел. Бабки эти, бизнес, машина. Скучно. Согласись?

- Угу, - кивнул врач, прикидывая, где бы ему взять такую кучу денег, чтоб стало скучно.

- И кризис на меня навалился. Депрессия. Ничего не помогало.

- Поэтому и принимать начал?

- Ну я же тебе говорил, - поморщился пациент. – Не прикасался я к этой дряни. Просто, по мужицки, запил! Бухал дня три, а потом понял, что не моё это. Чуть не помер. Башка разламывается, с утра ещё хуже, чем с вечера. Не получилось забухать.

- В следующий раз лучше забухай, - предложил нарколог. – Я больше по алкоголикам специализируюсь. А от твоей дряни могли неизвестные последствия быть.

- Я в сотый раз тебе говорю – не наркоман я!

- А никто не говорит, что наркоман. Ну принял раз-другой, с кем не бывает.

- Доктор, что ты колешь меня, как мент!

- Ну не буду, не буду. Рассказывай дальше.

- Депрессия, говорю, навалилась. А тут друзья подсказали, что живёт в одной индийской деревушки гуру.

- Гуру? – встрепенулся врач. – Поподробнее.

- У него там целая деревня. Честное слово. Он там какой-то религиозный вождь и мудрец. Народ толпами стекается не только с округи, но и со всего мира приезжает.

- И ты поехал?

- И я. Поехал познавать истину.

- Познал?

- Вот ты смеёшься, а я познал. Три месяца там жил. Условия, конечно, не пятизвёздочный отель. Барак с соломенной крышей, спали толпой на полу. Кормили из мисок глиняных бурдой из риса и овощей. Сортир с какими-то жабами-пауками. Девки какие-то немецкие ходили, одну за это самое место какой-то скорпион ухватил. Визгу было! – пациент улыбнулся, от приятных воспоминаний.

- Антисанитария полная, - поддакнул врач.

- Зато в голове - пусто-пусто. И ходишь всё время в отличном настроении. С утра встал, позавтракал, пошёл в общий зал. А там гуру вещает. Йога там всякая, мантры поют. Ты не смейся, я сам раньше думал, что это чушь полнейшая. Но там все мои чакры открылись. Короче, отлично отдохнул. Летом опять поеду.

- А когда домой приехал, чакры закрылись?

Пациент помрачнел.

- Закрылись. И хреново так стало, что меня к тебе привезли.

- Мне всё ясно, - кивнул врач. – А как деревня-то называлась?

- Да какой-то там Шрипур-Купур, - заюлил пациент, почуяв, что врач у него неспроста подробности выведывает. – Не помню я.

И убежал от доктора.

Пациента, конечно. Вылечили и выпустили.

А примерно через месяц попадает в отделение почти такой же экземпляр. Тоже богатый бизнесмен, тоже от жизни устал. Тоже синдром отмены.

- Вы в индийскую деревню Шрипур-Капур не ездили? – на всякий случай поинтересовался врач. – К гуру, чакры чистить?

- Откуда вы знаете, доктор? – расплылся в улыбке пациент. – Тоже там бывали? Это Василий Сергеевич мне посоветовал. Он, кстати, и вас мне посоветовал, когда мне на родине поплохело. А там, в Индии – настоящий рай! Отличное место, не правда ли?

- Неправда, - вздохнул врач, предчувствуя, что это был не последний в его практике чистильщик чакр.

Как в воду смотрел. За последующий год в его отделение ещё двое попали. А сколько в другие отделение города, доктор, конечно, не считал. И все, как клоны. Поехали, почистили чакры, приехали домой, и там им плохо.

Доктор сделал простой вывод. Для того, чтоб чакры быстрее чистились, сотрудники гуру подмешивают в пищу или напитки приезжающих какое-то наркотическое вещество. Причём не банальные, родные Индии растительные, экологически чистые продукты. А что-то из синтетической дряни, сродни «спайсам», которые наверняка в том регионе на полулегальном положении. Иначе не использовались бы так широко. А впрочем, кто их этих индусов знает, может им травить беложопых чужаков за радость и поощряется полицией. Этакая месть за годы британского колониализма.

В подтверждение теории о синтетической дряни, наркотик не находился в крови пациентов. Не находился потому, что тесты эти рассчитаны на классику. И не успевает диагностика за гениальными криминальными химиками и последователями сериала «Во все тяжкие».

Доктор писал заявления в милицию, пытался как-то повлиять на канал из Шрипура-Капура. Но в милиции только руками разводили. Не в их компетенции. Международное дело.

Но тут наркологу повезло. В Китае какой-то голодный товарищ откушал летучую мышь, через полгода по всему миру закрывали границы, и последователи гуру из индийской деревушки быстро сошли на нет. Как говорится: «Не было счастья, несчастье помогло».

Рассказ из сборника «Обрывки» автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Уважаемые читатели. 21 января, в 19.00 по московскому времени у меня и моего соавтора по книге "Война девочки Саши"  Андрея Авдея состоится мероприятие на ю-туб канале Санкт-Петербургской библиотеки для слепых и слабовидящих.

Мероприятие бесплатное, так сказать, социальное. Можно будет присоединиться, послушать, задать вопросы.

Презентация пройдёт в режиме прямого эфира на YouTube-канале библиотеки. Задать вопросы писателям можно заранее в комментариях к посту или во время прямого эфира.

#ГСЦБС_ЛитературныеСвидания

Читатели, которые хотели увидеть меня так сказать вживую, в библиотеке - присоединяйтесь.

Ссылка на мероприятие и афиша:

https://www.youtube.com/channel/UCwCSb-4Trcg87Lr9Zl676Pg

В фантастическом фильме «Гостья из будущего» кроме эротической мечты пионеров всего Союза в лице Наташи Гусевой, были и другие персонажи. К примеру космические пираты Весельчак и Крыс, которые умели превращаться не только в людей, но и в других существ, обманывая этим превращением честных землян.

Зная эту особенность пиратов, Коля Герасимов в одной из серий спрашивает своего друга Фиму Королёва:

- Какое прозвище у нашего физрука?

- Илья Муромец, - немного удивившись, отвечает Фима.

И Коля облегчённо вздыхает. С ним разговаривает его друг, а не перевоплотившийся космический пират.

Весь наш четвёртый класс знал фильм наизусть. Мы смотрели его несколько раз, а особо продвинутые даже читали книгу. Сцена с паролем почему-то запала в наши неокрепшие детские души. Тогда нам казалось, что пришельцы где-то рядом. Они наблюдают, изучают, иногда похищают случайных людей. По крайней мере об этом кричали юные жёлтые газеты и журналы, хлынувшие на прилавки киосков в конце восьмидесятых. А в конце восьмидесятых ещё было принято верить различным СМИ. Даже если они писали о том, что в Австралии девушка забеременела после визита зелёного гуманоида и родила от него ребёнка. Ребёнок прямо в роддоме доказал несколько теорем, над которыми ломали головы многие поколения математиков и уже готовился получить Нобелевскую премию, но исчез при таинственных обстоятельствах. То ли зелёный гуманоид предъявил на него родительские права, то ли земные спецслужбы прибрали инопланетного метиса к рукам.

Инопланетяне среди нас! В любой момент они могут похитить одного из одноклассников, заменить его своим шпионом по технологии, описанной Киром Булычовым. И кто даст гарантию, что проклятые пришельцы уже не провернули этот фокус? Вон, Танька Смирнова явно неземное существо! Любая земная девчонка не смогла бы с такой скоростью решать задачки по математике. А мы же помним про австралийского метиса?

Как нам вычислить шпиона? Как обезопасить свою компанию от вторжения чужого разума? Мы не спали ночами, раздумывая над этим вопросом и поглядывали друг на друга с подозрением.

Наконец решение было найдено. И тут помог случай.

Мой одноклассник Игорёша был буржуй. Его отец работал на загибающемся заводе точного оборудования каким-то небольшим начальником, притаскивал работу домой, постоянно что-то паял и завинчивал в углу квартиры. А на столе у игорёшиного отца стояло необыкновенное чудо. Один из первых отечественных компьютеров. Марку я сейчас убейте не вспомню, да и марки у компьютера скорее всего не было. И корпуса не было. Был ящик, набитый торчащими наружу проводами, мигающими лампочками и гудящий, как три холодильника. Отец Игорёши собрал это чудо сам из деталей, позаимствованных на заводе.

Происхождение компьютера нас не волновало. Он БЫЛ, вот и всё. Для детей, которые были готовы оставлять кровные пятнадцать копеек чтоб три минуты порубиться в «Морской бой» в фойе кинотеатра, бесплатные бесконечные игры в Игорёшиной квартире казались фантастикой.

Мы собирались у Игорёши толпой и завороженно смотрели, как счастливчик мочит паукообразных пришельцев из почти настоящего истребителя или подставляет бегающую полосочку под падающий шарик. Шарик бьётся в разноцветные кубики, они разваливаются и игроку начисляются очки.

Какая графика, какой геймплей? Мы часами наблюдали за тем, как Игорёша нажимает на циферки, осваивая восточную игру «Калах». После «Калаха» любой Ассасин Крид покажется жалкой пародией.

И вот, примерно в начале девяностых Игорёшин отец добил нас окончательно. Ему надоело, что сын с приятелями постоянно зависает у домашнего компьютера и он приволок с работы отечественный клон «ZX Spectrum». Подключил его к телевизору, кассетному магнитофону и достал из кармана несколько кассет с играми.

- Вот, сидите в детской и мой комп больше не трогайте! – строго приказал он.

И тут мы потеряли ощущение реальности. Да, каждая новая игра грузилась по несколько минут с жуткими потусторонними звуками. Да, старенький телевизор, отданный нам на растерзание, был чёрно-белый, шипел и пытался сдохнуть в мучениях. Но это был НАШ компьютер. Пусть не наш, а Игорёшин, но ведь Игорь нам друг, верно?

А Игорь, конечно, пользовался положением. В классе из-за компьютера у него был особый статус. С ним дружили, к нему подлизывались. Игорёша безраздельно правил, пока крутая мама-бизнесвумен не привезла Вовке первый «Сюбор».

Но до «Сюбора» был ещё не один месяц. А пока старенький телевизор шипел, кассетник издавал жуткие звуки, а по экрану ходил мультяшный кротик и таскал из угла в угол какие-то вещи. Это был первый в моей жизни «квест». Особую пикантность игре добавляло то, что создавали её в Польше. А переводом, естественно никто не озадачился. Поэтому мы почти наугад тыкали кротиком в каждый предмет на уровне. Подбирали подходящие, несли их в другой конец уровня, пытались применить на дверях, корзинах, замочных скважинах. Результаты аккуратно записывали в тетрадочку. Если бы поляки узнали, с каким трудом и самоотверженностью группа белорусских детей проходила их игру, нам бы точно прилетела какая-нибудь медаль от Польского государства. Ну, или претензия за воровство игры. Игра же явно была пиратская.

И вот, в процессе прохождения «квеста» в нашей компании закрепилась одна фразочка. Польский кротик периодически разводил ручками и требовал тот или иной предмет. На первом уровне наиболее частым требованием было:

- Пушька с зробоками!

Напоминаю, польского я тогда не знал, поэтому за чистое произношение не ручаюсь. Но по факту нужно было достать из бочки пучок извивающихся червей, положить их в баночку и покормить крота. Крот жрал много. Поэтому «пушьки с зробоками» требовал постоянно. Эти самые «пушьки» и закрепились в нашей компании в качестве какого-то особого пароля. Тайной фразы группы, собирающейся у Игорёши на квартире.

И вот после очередного просмотра «Гостьи из будущего» мне в голову пришла гениальная мысль. Вот же он пароль для выявления пришельца! Разве зеленокожий марсианин понимает польский язык? Да мы, земляне, сами его не понимаем! Поэтому о «пушьках с зробоками» знаем только мы.

Приятели приняли моё предложение с восторгом. И на следующие несколько месяцев в нашей школе звучал пароль и отзыв:

- Пушьки.

- Пушьки с зробоками!

Это был наш пароль. Наш тайный язык. Его не понимали не только инопланетяне. Любой непосвящённый, включая учителей и самого директора школы, растерянно разводил руками. А мы смеялись над этими чужаками. Мы были особенными, адептами серого польского кротика.

Прошло несколько лет. Давно загнулся завод, на котором работал отец Игорёши. Мы выросли, неумолимо приближался выпускной. Кто-то из игровой компании ушёл из школы в девятом классе, и уже клал кирпичи на стройке, один успел попасть за решётку, ограбив кстати, компьютерный класс соседней школы. За волной «Сюборов», «Денди», а потом фантастически 16-битных «Сег» забылся старенький скрипящий «Спектрум».

Игорёша ушёл в ПТУ. Мы потерялись.

И однажды, случайно встретив его на улице, я радостно улыбнулся старому другу:

- Игорь, здорово!

Бритый гопник мрачно зыркнул на меня исподлобья. Щелчком отправил под ноги окурок, протянул мне руку:

- Привет!

И стоим, как дураки. Разговаривать не о чем. У него свои, взрослые дела. Стройка, училище. А у меня четверть к концу подходит. Оценки там какие-то, выпускной. Детский сад, честное слово. Ещё поговаривают, что у него девушка появилась, и он её вовсю…., ну вы понимаете. А я на последней дискотеке пригласил Таньку Смирнову, так оттоптал ей ноги. И ладони у меня потели. Танька обозвала меня идиотом и ушла посреди танца.

Не рассказывать же эту чушь Игорёше.

И тут я решил пошутить. Протянуть, так сказать, ниточку, в наше детство.

- Пушьки, - говорю.

- Чё? – приподнял брови Игорь.

- Пушьки, - почти шёпотом повторил я. И, доверительно наклонившись: - с Зробоками.

- Чё? – Игорь посмотрел на меня как на идиота.

Я из последних сил попытался спасти ситуацию. Подмигнул ему заговорщицки:

- Пушьки же! С Зробоками!

- Пахан, ты идиот что ли? – Игорёша достал из кармана помятую пачку ЛМ, выудил новую сигарету, закурил, изящно щёлкнув пластиковой зажигалкой.

- Ты не помнишь? – разочарованно спросил я.

- Ладно, некогда мне, - оборвал наш разговор Игорёша. – Ещё и ты тут какую-то дичь несёшь. Бывай.

Он сунул мне твёрдую мозолистую руку и пошёл прочь, ссутулившись. поплёвывая и позыркивая по сторонам.

А я остался. Стоял и думал. Как же так случилось, что друга моего Игорёшу в какой-то злополучный день похитили проклятые инопланетяне? Увезли к себе в созвездие Центавра и сейчас разбирают в процессе инопланетных экспериментов. А нам, вместо Игорёши, оставили чужого и злого двойника. Двойника, который курит, разговаривает матюками, забыл своих друзей.

А самое главное, забыл про «пушьки». Про волшебные «пушьски с зробоками».

Рассказ из серии «Детство в серых девятиэтажках», сборник «Обрывки» автор павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Уважаемые читатели. 2021-й год начался для меня довольно удачно. Издательство «Четыре четверти» подтвердило выпуск моего пятого медицинского сборника «Палата номер пять». Примерно в конце января-начале февраля, если на планете опять ничего глобального не произойдёт, книга появится в магазинах.

От электронной версии, которая уже успела разлететься по Интернету, бумажная версия отличается наличием серии рассказов о работе судебно-медицинской экспертизы «Тёмная сторона» и ещё несколькими рассказами, которые не засветились в сети.

В Россию, книга скорее всего не попадёт, поэтому с российскими читателями будем общаться по старой схеме.

Всегда ваш, Доктор Лобанов.