История из жизни средневековых тайных агентов с элементами конспирологии в конце
Не знаю, может и было уже на ресурсе, но поиск по имени ее главного героя мне ничего похожего не выдал, баянометр молчал. Тег «моё» не ставлю, потому что это, по сути, компиляция, хоть и переработанная.
Итак, начну, пожалуй, с Кембриджа. В этом городе расположен один из самых известных западных университетов. Причем, издавна. Был он там и в 1581 году, когда в него поступил учится сын башмачника из Кентербери Кристофер Марло. Впрочем, башмачник только звучит непритязательно, по факту в мастерской Марло-папы трудилось несколько подмастерий. А вот сыну своему он хотел иного будущего, потому определил его в Королевскую грамматическую школу, которую открыли в Кентербери на деньги англиканской церкви. Более того, архиепископ учредил стипендию для лучших ее выпускников, в число которых попал и Кристофер. Сейчас такие механизмы называют «социальные лифты» и как видите, придумали их довольно давно.
Обычно такие сыновья из небогатых семей, учившиеся за счет церковных стипендий, сами потом становились священниками, но у Марло жизнь сложилась иначе. За три года учебы он не только успешно подготовился к защите на степень бакалавра, но и обрел новых друзей. Один – Томас Нэш в дальнейшем стал писателем-сатириком и, видимо, оказал определенное влияние на выбор Марло. Но куда больше на его жизнь повлиял второй приятель – Томас Уолсингем, племянник фаворита Елизаветы I сэра Фрэнсиса Уолсингема. Что важнее, сэр Фрэнсис руководил разведкой и контрразведкой Англии и ряд историков называл его прям-таки гением шпионажа, создавшим разветвленную сеть агентов по всей Европе.
Тем временем Марло, которому предстояло готовиться к защите на магистра, забросил учебу (которой прежде отдавал столько сил), пропадал где-то неделями, а потом и вовсе покатились слухи, что он связался с католиками, готовящими заговор против королевы. Слухи дошли до ректора, и он не дал Марло допуск на магистерские экзамены. Но позже в университет пришло предписание от Тайного совета (орган, объединявший большинство самых влиятельных людей Англии для «консультирования» монарха). В предписании говорилось, что слухи относительно Марло лживы, он оказал ценные услуги короне и потому не надо отстранять его от экзаменов. Ректор ссориться с столь влиятельной организацией не стал и вскоре Кристофер Марло получил степень магистра искусств.
Возникает справедливый вопрос – а с чего вдруг столь влиятельная организация (по сути, теневое правительство страны) «вписалась» за сына башмачника из провинции. Ответ был на поверхности и сегодня считается установленным то, что с подачи друга Томаса, Кристофер стал одним из тайных агентов Уолсингема-старшего.
В то время обострилась борьба между Англией и Испанией. В лучших традициях «гибридных войн» (это тоже довольно давнее изобретение) англичане поддерживали гугенотов во Франции (читайте про это у Дюма), и помогали восставшим против испанской короны Нидерландам (читайте про это «Легенду об Уленшпигеле», если неохота зарываться в научную литературу). Испанцы не оставались в долгу и оказывали поддержку ирландским и шотландским католикам в их борьбе против английской короны.
В самой Англии католические агенты пытались организовать заговоры с целью свержения Елизаветы и возведения на престол католички, шотландской королевы Марии Стюарт, которая к тому времени уже давно находилась в английской тюрьме. Поскольку эти заговоры опирались на иностранную поддержку, Уолсингем, помимо прочего, создал группу доверенных лиц, с помощью которых координировал работу как в Англии, так и со своей сетью агентов за ее пределами. Непосредственно организацией группы занимался его племянник Томас. Судя по всему, одним из членов этой группы и стал Кристофер Марло, что и объясняло его частые и продолжительные отлучки из университета.
Тот самый глава тайной службы сэра Фрэнсис Уолсингем
Самой успешной операцией, с участием этой группы, стало раскрытие заговора Энтони Бебингтона, тайного католика, ставшего пажем начальника охраны Марии Стюарт. Бебингтон восхищался стойкостью духа арестованной королевы и начал готовить масштабный заговор по ее освобождению. Как это обычно бывает с масштабными заговорами, в какой-то момент о нем стало известно тайной службе и за Бебингтоном установили плотную слежку. Его письма перехватывались, аккуратно копировались, а потом уже отправлялись по адресу. Он писал в частности и королеве. И тогда агенты Уолсингема (в числе которых был Марло) сделали в одном из ответов Марии Стюарт приписку с просьбой назвать всех участников заговора. Бебингтон выполнил эту просьбу и по Англии прокатилась волна арестов. Католическое подполье, активно участвовавшее в заговоре, было разгромлено на годы. А для Елизаветы это стало удобным поводом избавиться, наконец, от соперницы – в 1587 году Марию Стюарт казнили.
А Кристофер Марло не только получил магистерскую степень, но и избежал фактически обязательного «распределения» священником в какой-нибудь приход. Вместо этого, он смог посвятить себя драматургии, которой увлекся под влиянием упомянутого Томаса Нэша еще в студенческие годы.
Это было время Высокого Возрождения, и одним из его примет стало вытеснение религиозных сценических мистерий светскими «театрами для широкой публики». Кристофер Марло писал для них пьесы, причем, порой даже крамольного содержания. Но ему это сходило с рук благодаря защите все того же сэра Фрэнсиса Уолсингема, которого очень интересовало, что происходит за кулисами публичных театров, притягивавших не только обычных горожан, но и тех, кого принято называть «смутьянами». Да-да, биографы Марло практически уверены, что его сотрудничество с разведкой продолжалось и после университета, тем более, публично его никогда не разоблачали.
Иллюстрация к первому изданию пьесы Марло про доктора Фауста, напечатанному уже после его смерти в 1628 году. Да-да, Гёте был совсем не первым...
Неизвестно, насколько он был способным шпионом, но драматургом оказался определенно талантливым – за короткое время его пьесы обрели большую популярность. Он первым в истории английской драмы попытался придать ее сюжету внутреннюю логику и психологическую достоверность. Сегодня это покажется странным, но до Марло публичные драмы представляли собой набор кровавых и шутовских сцен, часто плохо связанных между собой. Также Марло, в отличие от своих предшественников, не стал зацикливаться на ямбе и использовал самые разные размеры стихосложения, и насыщать свои тексты разными отсылками к популярным тогда образам и античному наследию. Все это вызывало у продвинутых зрителей изумление – «А что, так можно было?».
Наиболее популярны были его пьесы «Тамерлан Великий» и «Трагическая история доктора Фауста». На момент их написания автору едва исполнилось 25 лет. Популярность бывает разная, и пока одни рукоплескали драмам Марло, другие писали на него доносы. Пуритане обвиняли его в недостаточной религиозности, кто-то в вольнодумстве.
Проблем добавляло и то, что Марло был совсем не тихоней, наоборот – склонным к участию в разного рода авантюрах. В 1589 году он ненадолго оказался в тюрьме вместе с поэтом Томасом Уотсоном за публичные угрозы убийством некоему Уильяму Брэди. А в 1592 году власти Нидерландов обвинили его в фальшивомонетчестве, но не осудили, а просто выслали на родину. Это, кстати, снова стало поводом утверждать, что на самом деле он выполнял там очередную шпионскую миссию.
Но в 1593 году у Марло случились по-настоящему серьезные проблемы. В Лондоне начались волнения подмастерьев, направленные против королевы и англиканской церкви. Тайный совет, расследуя эти события, пришел к выводу, что к бунту подстрекали агенты католиков. В числе авторов антиправительственных памфлетов арестовали некоего Роберта Кида, у которого нашли, в числе прочего, еретический трактат. На допросе он заявил, что автором трактата является Кристофер Марло. 18 мая 1593 года Тайный совет выносит постановление об аресте Марло, что ставило в неудобное положение его шефа, сэра Уолсингема. Он не мог противоречить приказу, даже признание Марло своим агентом не спасло бы того, скорее ударило по самому Уолсингему, слишком серьезным было обвинение.
Схожая история случилась и во времена заговора Бебингтона, тогда вместе с заговорщиками был арестован и один из агентов, внедренный к ним – Роберт Поули и Уолсингему стоило больших трудов спасти его от виселицы. Теперь же речь шла и о жизни ценного агента, и о репутации самого Уолсингема, поскольку о его покровительстве Марло было довольно широко известно (официально он помогал ему как другу любимого племянника, не более, но в данном случае это было еще хуже).
Все, что ему удалось добиться – это отсрочить арест Марло, но тому было велено прибыть в Лондон и не покидать его до конца следствия или до решения об окончательном аресте. 30 мая 1593 года Марло в компании Роберта Поули (того самого) и еще двух мужчин приехал в пригород Лондона Дептфорд. Компания сняла комнату при таверне некой Элеоноры Буль и несколько часов ужинала в этой комнате. Затем они попросили счет, но расплатиться по нему не спешили. Постепенно, по словам вдовы, в комнате стала разгораться ссора, затем послышались звуки переворачиваемой мебели, крики. Наконец, из комнаты выскочил один из гостей, с кинжалом и истекавший кровью. Что-то несвязно выкрикнув, он повалился на пол. По счастливому совпадению, в таверну как раз вошел наряд городской стражи.
Они ворвались в комнату, где обнаружили двух гостей, замерших у окна и третьего – на кровати со страшной раной на лице, настолько большой, что поначалу Элеонора Буль даже не признала в нем одного из своих постояльцев.
Официальные итоги расследования гласили, что после того как принесли счет между гостями возник спор по поводу того, кто сколько должен уплатить. И тогда Кристофер Марло внезапно, как говорят сейчас, «на почве возникшей личной неприязни» ударил кинжалом в спину одного из своих товарищей – Инграма Фризера. Тот вступил в борьбу с Марло и защищая свою жизнь, вырвал кинжал, после чего воткнул его в глаз драматургу. Действия Фризера были признаны необходимой самообороной и дело закрыли. Марло был похоронен там же в Дептфорде, немного не дожив до своего тридцатилетия.
И на этом его официальная биография заканчивается и начинается обещанная конспирология. И опирается она на то, что история с дракой в трактире была явно мутной и какой-то уж очень своевременной. Не добавляло ей достоверности то, что в ней были замешаны, как минимум, два тайных агента, один из которых просто смотрел, как его коллеге втыкают кинжал в глаз. Это позволило уже в ХХ веке выдвинуть версию об инсценировке: дескать убили в тот вечер вообще кого-то другого, а Марло с новыми документами покинул таверну ранее, избежав тем самым столь неудобного для него и его начальства ареста. Тем более, перед ужином вся компания выходила погулять, когда и произошла подмена Марло на «дублера», вероятно и не подозревавшего о своей участи. Хозяйка таверны внимательно не приглядывалась к тем, кто выходил и входил, благо за комнату уплачено. А опознать Марло она, кстати, сразу не смогла, только на следующий день, после некоторых размышлений.
У этой версии есть слабые места. И прежде всего – не в характере Марло было бы прожить долгую тихую жизнь, никем не замеченным. И он с высокой долей вероятности, отметился бы чем-то. Например, новой пьесой или авантюрой. Но тут мы переходим к самой забористой конспирологии. Американский автор Кальвин Хаффман утверждает, что Марло и продолжил писать пьесы. Но публиковал их от имени Уильяма Шекспира, который по официальным данным родился на два месяца позже Марло в семье хоть и не башмачника, но мастера-перчаточника. У этой версии тоже много сторонников, только надо помнить, что никаких серьезных доказательств тому нет. И кстати, помимо Марло есть ряд других претендентов на «авторство» знаменитых пьес Шекспира. Но пока что именно остается официально признанным их автором и будет таковым до появления железобетонных доказательств иного.
А Марло и в самом деле вполне мог быть убит в тот вечер в предместьях Лондона. Несостыковки же истории объясняются тем, что убийство было не результатом пьяной ссоры, а спланированной акцией по устранению потенциально опасного для сэра Уолсингема человека. Как уже было сказано, осуждение Марло как бунтовщика и еретика в любом случае нанесло бы сильный удар по главе разведки.
