warhead.su

Великая война

В Первую мировую он воевал на Северном фронте. Какое-то время, кстати, служил в одной части с бароном Унгерном. Быстро рос. Дослужился до командира 2-го эскадрона отряда атамана Пунина, занимавшегося разведкой и лихими рейдами.

Февральский переворот обнажил антагонизм солдата и офицера. Не избежал этих страстей и отряд, где служил Балахович.

Наш герой встал на сторону солдат. Может, искренне. Или почувствовал, куда дует ветер.

Это дало результат: к Октябрьскому перевороту он уже стал штабс-ротмистром и командовал сразу двумя эскадронами.

В начале 1918-го немцы решили ускорить переговорный процесс и начали наступление. Пунинцы стали одной из немногих частей, сохранивших устойчивость. Кавалеристы даже дали немцам успешный тактический бой, хоть и понесли серьёзные потери. Балахович был ранен в лёгкое. Восстановившись к апрелю, он принял командование 38 всадниками — всем, что осталось от отряда.

Его личная армия

На этой базе красный командир сформировал Особый конный полк РККА. Личный состав из лужских крестьян, экс-матросов и просто лихих людей наскрести удалось, но с матчастью были проблемы.

Частично их получилось решить типичным для 1918 года путём — самовольными реквизициями.

Так удалось набрать много лошадей, с которыми у зажиточной части населения тогда ещё был полный порядок. Совсем недавно они скупались за бесценок у разваливающейся на глазах царской армии.

Отряд Балаховича развлекался по полной программе. Регулярными были пьянки и конфликты с соседними частями.

Балахович со своим отрядом

В ряды балаховцев массово вливались бывшие офицеры и юнкера. Они демонстративно носили на себе символы старого порядка, вроде казачьих шапок или офицерских мундиров. Ходил слух, что Балахович строил бойцов на вечернюю молитву.

Большевики пытались наладить в отряде политическую работу, но затея с треском провалилась. Присланные агитаторы вывозились в тихое место и получали пулю, после чего списывались на боевые действия.

Смена стороны

Какое-то время отряд не трогали — он был нужен для подавления захлестнувших Псковщину крестьянских восстаний. Но когда мятежи сошли на нет, появились вопросы.

В октябре 1918-го чекисты арестовали человека из ближнего круга командира. Его допросили — и «убили при попытке к бегству». Дело чуть не дошло до перестрелки из пулемётов, но Балахович решил вопрос жалобой в местный исполком. Дело замяли, троих конвоиров наказали, но было уже понятно, к чему всё идёт.

Рано или поздно большевики навели бы порядок в РККА и прижали бы Балаховича. Он понимал это — и налаживал контакты с белым подпольем ещё с весны 18-го года.

Седьмого ноября наш герой перешёл границу и двинулся в занятый немцами Псков. Правда, на нейтральной полосе бо́льшая часть отряда передумала и вернулась обратно. Осталось 120 человек.

Конный отряд Балаховича, 1919 год

В Пскове к Балаховичу относились плохо. «Атаманщину» не любили не только у большевиков — хоть и мирились с ней как с неизбежным злом. Были и другие причины: его отряд успел активно поучаствовать в подавлении антибольшевистских восстаний — с типичной для того времени жестокостью. Сам атаман ничуть не смутился. Он даже заявил, что зверства его люди творили специально — якобы чтобы сильнее разъярить крестьян и отвратить их от большевиков.

От Пскова до Варшавы

Весной 1919-го Балахович командовал белыми на гдовско-псковском направлении, и 25 мая занял Псков. Но основное наступление на Петроград провалилось, и через четыре месяца туда отправили и его силы.

В январе 1920-го командовавший операцией Юденич распустил армию. Балахович и тут попробовал использовать удачную возможность и арестовал генерала. Но у Юденича была слишком серьёзная «крыша» в виде Антанты. В результате его отпустили, Балаховича объявили в розыск — но ему удалось бежать к полякам.

Станислав Булак-Балахович с польскими офицерами в Бресте, 1920 год (источник фото)

С конца июня 1920-го балаховцы вместе с польскими белогвардейцами воевали против РККА.

Осенью, благодаря связям революционера Бориса Савинкова, отряд Балаховича расширился, пополнился оружием и переименовался в Русскую народную добровольческую армию. В ноябре 1920-го она пыталась самостоятельно наступать против красных, но потерпела неудачу. В конце месяца балаховцы отступили в Польшу, где бо́льшей частью интернировались.

Интербеллум

В мае 1921-го Балахович оказался в Срединной Литве. Там он с помощью свежеобразованного Белорусского государственного комитета, русских монархистов и негласной поддержки главы Польской Республики Юзефа Пилсудского пытался организовать антибольшевистские отряды. Но лавочку быстро прикрыли местные власти.

Балаховичу ещё дали возможность уехать в Польшу, но менее значимые фигуры попали под арест.

Вернувшись в Варшаву, атаман вдрызг поругался с Савинковым. К октябрю эти двое успели дойти до натравливания друг на друга польской полиции.

Не добавляли энтузиазма и попытки Советов добиться выдачи Балаховича. Для большей части польской элиты он не представлял особой ценности. В отличие от хороших отношений с Советской Россией, на которых можно было заработать.

Дело решилось открытым письмом к Сейму. Балахович давил на чувство гордости поляков. Его сдача — вторжение в суверенитет страны. И выдача не состоялась.

Японская разведка пыталась завербовать нашего героя для партизанской авантюры на Дальнем Востоке. Он отказался. Вместо этого трудоустраивал своих людей — с двояким результатом. Его же самого назначили директором лесозаготовительной фирмы «Центрум Траст». На неё работало около 600 бывших солдат его армии. Условия были тяжёлыми, жить приходилось в землянках, получали мало. Балахович при этом жил на широкую ногу.

Балахович в гражданском, 1922 год

Дважды наш герой пытался избраться в Сейм — в 1922 и 1928 годах. В 1924-м занялся борьбой с советскими партизанами, нахлынувшими на восточные воеводства Польши. Стабильного финансирования выбить не удалось, поэтому его бойцы скоро стали массово дезертировать. Не имея возможности устроиться в Польше, они шли прямо к советским партизанам. С весны по осень 1925-го численность отрядов Балаховича просела с 500 до 100 человек.

Последняя война

К концу 30-х Балахович принял сторону польских патриотов. В 1938-м он призывал поляков использовать слабость Чехословакии и откусить от неё кусок побольше. И даже предлагал министерству обороны создать для этого партизанский отряд. В сентябре 1939-го он собрал людей, и помогал полякам оборонять Варшаву. Не без эксцессов — один из его командиров ограбил кассу варшавского универмага. Но время и место были не те — мародёра расстреляли.

После поражения Польши Балахович выбрал привычную партизанщину.

Быть может, он бы поучаствовал в Варшавском восстании. Но судьба распорядилась иначе — 10 мая 1940 года он не вовремя нарвался на немецкий патруль. И эта встреча оказалась для него последней.

Тимур Шерзад

warhead.su

Гиппеи

Фильм «Триста спартанцев» (2007) — яркий пример того, как зрелищность побеждает историчность. Да что побеждает — разбивает наголову! Но в фильме есть как минимум один примечательный момент. Царь Леонид для похода собирает отряд из трёхсот воинов — это число не случайно. В войске Спарты столько воинов служило в отборном отряде гиппеев, которые были царской охраной и гвардией. И, хотя это слово означает «всадники», у спартанцев в этом отряде сражались гоплиты — тяжеловооружённые пехотинцы.

Встретившись на пути к своему бессмертию с союзными аркадийцами, Леонид верно обращает внимание, что, в отличие от союзников, мобилизовавших сельских жителей и ремесленников, все спартанцы — профессиональные воины.

Это Спарта!

Закалённые с детства, они были вне конкуренции. Однако за 65 лет до Фермопильской битвы в Греции произошло одно необычное сражение. Спарта тогда воевала с Аргосом, ещё одним дорийским полисом на северо-востоке Пелопоннеса.

И тут нашла коса на камень.

У кого терминаторы сильнее

«Отец истории» Геродот оставил нам описание этой войны. Спартанцы тогда, в 545 году до н. э., захватили Фирею — часть Арголиды. После переговоров с аргосцами было решено провести… Нет, не поединок. И не групповой турнир. А бой, в котором будут участвовать по триста воинов с каждой стороны. Сражаться им предстояло до конца, а спорная область досталась бы победителям. Сейчас эта битва известна как «битва трёхсот чемпионов».

Хотя спартанцы выставили своих лучших воинов, у аргосцев тоже нашлись триста терминаторов не хуже. А оба войска, по соглашению, отошли в сторону.

Бой триста на триста был длительным и упорным. В итоге к наступлению ночи в живых осталось только два человека у аргосцев и один у спартанцев. История сохранила их имена.

Доблесть против доблести. Но в итоге победила хитрость.

Спартанский воин Офриад притворился мёртвым. Двое оставшихся в живых аргосцев поспешили домой с вестью о победе. А раненый Офриад «ожил», снял доспехи с убитых воинов Аргоса (возможно, не со всех) и остался на поле боя, как бы удерживая его.

На следующий день обе армии вернулись на поле боя. И под формальным предлогом спартанцы приписали победу себе. Аргосцы не согласились с такой трактовкой итогов соревнований.

Вспыхнула битва. В ней аргосцы проиграли, хотя спартанцы и понесли большие потери.

«Спорная» территория осталась у Спарты.

Как пишет Геродот: «С этого времени аргосцы стали коротко стричь себе волосы (прежде, по обычаю, они отращивали длинные волосы). Они даже ввели закон и изрекли проклятие, чтобы ни один аргосец не смел отращивать себе длинные волосы, и ни одна женщина — носить золотых украшений, пока Фирея не будет отвоёвана. Лакедемоняне же, напротив, установили законом отныне носить длинные волосы (до этого они коротко стригли их)».

Поскольку все воины из его отряда погибли, Офриад, которому было стыдно возвращаться в Спарту единственным, покончил с собой. Согласно другой, более рациональной версии, он совершил самоубийство, чтобы не умереть от ран и, таким образом, не считаться убитым аргосцами.

Правдива ли эта история? Геродот писал в V веке до н. э. Тогда она жила в памяти и аргосцев, и спартанцев.

Позже, в 420 году до н. э., во время Пелопоннесской войны, Аргос предложил Спарте повторить «Битву трёхсот чемпионов». Помня, какой ценой досталась им тогда победа, спартанцы отказались.

Это Аргос!

Михаил Поликарпов

warhead.su

Три американских стратегических бомбардировщика B-1 «Лансер» совершили полёт над Восточно-Сибирским морем, у северных границ России.

Бомбардировщики вылетели с базы в Техасе, а после завершения миссии приземлились на Аляске. По заявлению командования, это должно было «продемонстрировать готовность стратегической авиации США выполнить любое задание в любой точке земного шара по первому требованию». То, что «любая точка земного шара» совершенно случайно оказалась возле российской территории, — это, разумеется, абсолютно случайное, ничего не значащее совпадение.

Командующий ВКС РФ генерал-полковник Сергей Суровикин заявил, что участившиеся воздушные учения американских «стратегов» возле российских границ являются враждебными и провокационными действиями. По его словам, только в августе 2020 года пришлось 27 раз — то есть почти каждый день — поднимать истребители на перехват боевых самолётов НАТО, опасно приближавшихся к воздушному пространству РФ над акваторией Балтийского, Баренцева, Чёрного и Охотского морей.

warhead.su

«Они не оставляют ничего для пашни, отводят всё под пастбища»

Для каждого восстания нужна причина, а не повод. Обычно экономическая, и чаще всего это кризис. В середине XVI века Англию разрывали сразу два кризиса. Религиозный: страну никак не могли поделить католики, англикане и реформаторы. И экономический: крупные землевладельцы огораживали общинные земли для выпаса овец (торговля шерстью была выгоднее земледелия). А мелкие крестьяне, использовавшие эти территории под пашни, практически обрекались на голодную смерть.

В стране процветала безработица, крестьян принудительно выселяли, а арендная плата за пользование землёй росла, как на дрожжах. Богатые богатели, бедные нищали. Овечки блеяли и жевали травку. Хватило пустячного повода, чтобы вспыхнул бунт.

«Великие бедствия ежегодно умножаются»

В 1536 году в город Линкольншир прибыли лондонские чиновники для взыскания налогов. Это и стало поводом для восстания.

Сначала недовольные крестьяне напали на чиновников, а потом спохватились и выдвинули различные требования. Протестовали против налогов в мирное время, разрушения католических монастырей, конфискации монастырских земель, огораживания и лорда-канцлера Томаса Кромвеля лично. Подняться против короля — а им тогда был Генрих VIII — смельчаков не нашлось. В ХVI веке любая критика в адрес короля считалась государственной изменой и каралась смертной казнью.

Генрих VIII

Первую волну бунта быстро подавила королевская армия. Но не успели ещё повесить всех зачинщиков, как восстание разразилось с новой силой.

Лидером второй волны стал Роберт Аск — сын лорда, родственник Клиффордов и Сеймуров (старейшие английские фамилии), известный юрист. Как истинный католик, он также не смог остаться равнодушным к ликвидации монастырей — которые помимо прочего были земельными собственниками и работодателями. Захваченные монастырские земли король раздавал лояльным придворным, которые огораживали пожалованные им территории и превращали в выпасы для овец. Аск — как юрист — считал это беззаконием.

Собрав в мгновение ока девять тысяч единомышленников, он захватил город Йорк. Восстание полыхало в Йоркшире и ещё трёх соседних северных графствах. Участвовали все: от бродяг до аристократов. А также католические священники… и даже монахи. Чтобы придать происходящему некоторую пристойность и не отпугнуть дворян, Аск назвал всё это «Благодатным паломничеством».

«Благодатное паломничество»

В считанные дни общее количество восставших достигло уже 40 тысяч человек. Представители короля не знали, что предпринять и были вынуждены пойти на переговоры. Вообще властям в ту эпоху было несвойственно вести диалог с мятежниками. Это считалось признаком слабости. Обычно бунтовщиков казнили, иногда устраивали показательные суды. Но сорокатысячную толпу не так-то просто усмирить!

Томас Говард (герцог Норфолк) наобещал лидеру восставших с три короба, включая помилование. Несмотря на сказочность обещаний, Аск в них поверил. Вместе с герцогом Норфолком он направился в Лондон для личной встречи с королём. А своих сторонников попросил разойтись по домам и сохранять спокойствие: он посчитал, что уже добился серьёзных политических успехов.

Аска действительно представили королю, и юрист даже заручился некоторыми обещаниями монарха. Однако бунтовщики не унимались. В январе 1537-го началось новое восстание. А Аска по дороге назад в Йорк схватили и затем казнили.

«Овцы стали такими прожорливыми, что поедают даже людей»

В 1547 году Генрих VIII умер, и ко всем прочим проблемам добавилась ещё политическая нестабильность. На трон взошёл девятилетний Эдуард VI.

В начале июля 1549 года, уже в графстве Норфолк, поднялось новое восстание. На этот раз повод был ещё более ничтожным. Повеселившись на ярмарке в Уимондеме, простой люд пошёл ломать ненавистные заборы.

Особой нелюбовью пользовался некий Джон Флауэрдью. Его изгороди снесли первыми. Но Флауэрдью заплатил сердитым крестьянам, чтобы они сделали то же самое его соседу — Роберту Кету. Толпа отправилась туда, и вот тут сельские потасовки превратились уже в организованную борьбу. Потому что Роберт Кет на пальцах объяснил толпе, чего она хочет и какая у неё политическая платформа.

Роберт Кет со своими сторонниками

Землевладелец и сам огораживал земли, ему не принадлежавшие. Но, увидев протестное движение у собственных дверей, решил не бороться с ним, а возглавить.

И первый сломал свой забор. Долой огораживание!

К 12 июля число сторонников Роберта Кета достигло 16 тысяч. Все они дружно двинулись на город Норидж и 29 июля взяли его штурмом.

Требования, которые они назвали «Жалобой королю», были просты. Пожалуйста, никаких огораживаний. Никакого изъятия земли в пользу ленд-лордов. Пусть размер овечьих стад будет ограничен королевским указом. И пусть простые люди живут мирно, без притеснений.

Список жалоб передали маркизу Нортгемптону, которого отправили на усмирение бунтовщиков. Нортгемптон потребовал сдать город, Кет согласился. Потому что понимал: удержать Норидж с армией добровольцев всё равно не сможет.

Роберт Кет в своём лагере принимает посланников

Однако сметливый йомен, никогда не обучавшийся военному делу, нашёл способ победить королевскую кавалерию и итальянских наёмников маркиза. Даёшь ночные беспорядки с пожарами и паникой!

Не прошло и суток, как Нортгемпон с позором бежал из Нориджа. Вместо него прислали Джона Дадли — графа Уорика — с двенадцатитысячной армией.

24 августа 1549 года королевские войска разбили мятежников и заняли город. Кет снова повторил трюк с ночной атакой и пожаром. Больше всего его интересовали припасы, которые у бунтовщиков подходили к концу, а у королевских солдат имелись в избытке.

Джон Дадли, граф Уорик

26 августа на выручку Уорику пришло подкрепление: полторы тысячи немецких ландскнехтов. С которыми на следующий день мятежники встретились лицом к лицу. Уорик потерял 250 человек, а Кет — около трёх тысяч. Ещё три сотни человек, включая самого Роберта Кета и его брата, казнили. Кого сразу же, а кого несколькими месяцами спустя. Восстание было подавлено.

Овцеводство победило. Но неоднозначное отношение к овцам осталось. С одной стороны, вроде бы и польза от них была: сукно, седло барашка, средство от бессонницы в конце концов. С другой — ещё долго были свежи воспоминания о тысячах разорённых крестьян, готовых в любой момент взбунтоваться и идти брать города. А также о сотнях казнённых, так и не добившихся справедливости.

Варвара Стешевич

warhead.su

Фирма Zhenhua Data, расположенная в китайском городе Шэньчжэнь, упустила на просторы всемирной Сети свою конфиденциальную информацию. В утёкшей базе данных обнаружились досье на 24 миллиона человек — полные имена, даты рождения, семейное положение, фото и многое другое. Австралийские власти особенно озаботились наличием среди них информации о более чем 35 тысячах своих сограждан.

Часть информации была собрана из открытых источников — профили в соцсетях Twitter, Facebook, LinkedIn, Instagram и TikTok. Но кое-что добыто и в местах закрытых — информация о банковских счетах, судимостях, результаты психологического тестирования, выговоры и благодарности по работе. Среди людей, информация о которых содержится в базе данных — не только обычные граждане, но и персоны весьма значимые. Политики, крупные бизнесмены, высокопоставленные военнослужащие и т. д. Большинство из них помечены отдельно как «представляющие особый интерес». Военные, кстати, пользуются особым вниманием — в базе данных отдельно отслеживаются их перемещения, награждения и путь по карьерной лестнице.

Разумеется, Zhenhua Data первым же делом обвинили в работе на китайское правительство и спецслужбы. И в общем, в это можно даже поверить: тот же Google без проблем делится собранной информацией со спецслужбами своей страны — было бы наивно считать, что китайцы не занимаются тем же самым. Но, как говорится, «вы не понимаете, это же совсем другое дело». Чем закончится скандал — пока непонятно. Скорее всего, очередной волной интернет-санкций против Китая. Ничего нового, в общем.

warhead.su

Диктатор-семинарист

Будучи выходцем из состоятельной крестьянской семьи, Салазар получил «по наследству» твёрдую набожность и не менее упёртый консерватизм. К тому же в 1908 году он окончил католическую семинарию, которая укрепила его взгляды. Сначала он планировал стать священником, но вместо этого поступил в Университет города Коимбра. Затем остался там же преподавать экономику, а вскоре получил кафедру и защитил докторскую.

Португальскую революцию 1910 года Салазар не принял категорически: она была антиклерикальной и либеральной. Вместо этого Антониу сблизился с радикальными католиками-традиционалистами из Университета Коимбра. Он стал писать для них статьи на политические и религиозные темы, чем и прославился.

А вот военную диктатуру генерала Гомеша да Кошты в 1926 году Салазар принял на ура. Тем более, что Да Кошта пытался втянуть Салазара в политику и даже предложил ему пост министра финансов. Но не срослось: генералы не согласились с его экономическими требованиями.

В 1928 свергнувший да Кошту генерал Антониу Кармона согласился со всеми требованиями Салазара, включая тотальный контроль над всеми расходами правительства, и сделал того министром финансов. Так Салазар стал серым кардиналом, по сути заправлявшим всем.

В 1932 году генералы сделали Антониу Салазара премьер-министром и наделили диктаторскими полномочиями. И у них были на это веские причины.

Нищета и экономическое чудо

Диктатором Салазар стал, обуздав жесточайший экономический кризис, который бушевал в Португалии.

Португалию трясло с 1920-х годов. Инфляция достигала десятков процентов в год, внешний долг перед Великобританией пожирал 40 процентов расходов бюджета. Генералы тоже хотели кушать — к 1930 году треть расходов бюджета приходилась на армию. Оставшиеся жалкие гроши тратились на всё: экономика, транспорт, развитие колоний и социальные расходы. Ситуацию надо было как-то спасать.

Антониу Салазар

Салазар резко сократил все социальные расходы, порезал зарплаты госслужащим, врачам, учителям. Заработная плата у португальцев после этих реформ не росла почти 30 лет.

Вдобавок была проведена политика импортозамещения. В колониях, особенно африканских, стали массово выращивать технические и экспортные культуры: хлопок, кофе, какао и другие. А для стимуляции ввели принудительный труд для мужчин-африканцев от 18 до 55 лет.

Короче, работай, негр, бесплатно на старушку Европу — солнце ещё высоко.

Наконец кто-то умный подсказал Антониу, что неплохо бы модернизировать флот (программа заняла 20 лет и закончилась в 1950-х годах). А то нация мореплавателей возит основную массу колониальных ресурсов в метрополию на английских судах. Стыдоба какая‑то!

В результате к 1932 году удалось стабилизировать бюджет, подавить инфляцию и вообще совершить «экономическое чудо». Правда, на 40 лет население португальской империи оказались нищим, но у всякого чуда свои побочные эффекты. Зато бизнес рос как на дрожжах.

Именно поэтому в 1932 году обрадованные такими свершениями генералы передали власть Салазару. И вдруг оказалось, что он без ума от Гитлера и Муссолини.

Антониу начал строить своё «Новое Государство», опираясь на фашистскую доктрину корпоративизма: единство всех классов общества в рамках одной нации, совмещённое со строгой иерархией и запретом какой-либо политической и социальной борьбы. Фюрер наверху лучше знает, что плебсу нужно.

В Португалии ещё в 1930 году появилась партия «Национальный союз», куда загнали всех ультраправых и будущих сторонников Салазара. В помощь ей в 1936 году организовали парамилитарный «Португальский легион» — те же самые нацистские штурмовики, только духовнее и говорившие на португальском языке.

Оппозицию преследовали и запрещали. Тысячи противников режима оказались либо в концлагере Террафал, либо просто были убиты. В газовые камеры Салазар никого не загонял, но десяткам и сотням тысяч африканцев, погибших от голода и принудительного труда, было от этого не легче.

При этом выборы в португальский парламент, как и выборы президента, проводились регулярно. Хотя и носили безальтернативный характер.

Вольфрам для фюрера — базы для демократии

Во время Второй мировой войны Португалия в военном отношении была абсолютно ничтожным фактором. Дело дошло до того, что испанский диктатор Франко и его окружение на полном серьёзе планировали её захват.

Жуткая неблагодарность со стороны Каудильо. Ведь уже в 1936 году Салазар его не просто подержал — в Португалии были тыловые базы Франко. От 8 до 12 тысяч португальских добровольцев сражались на его стороне в Гражданской войне в Испании. Помощь Португалии была особенно ценной на первом этапе войны, пока Франко не успели эффективно поддержать солдатами и техникой его союзники — Третий рейх и фашистская Италия.

По мысли Франко, маленькая победоносная война с Португалией не продлилась бы долго, зато отвлекла бы испанцев от очередных проблем: тотальной нищеты и голода в стране.

Так что с 1939 года Салазар был очень озабочен тем, чтобы его не втянули во Вторую мировую войну, а с другой стороны — чтобы не напали. Единственный путь к этому — придерживаться строгого нейтралитета. Однако первые же годы мировой войны показали, что Рейх и его союзники не собираются уважать нейтралитет слабых стран: они захватили Нидерланды, Норвегию, Данию. Думали немцы и о захвате Швейцарии.

Третий рейх сам дал подсказку Антониу. Посол Германии Освальд фон Хойнинген открыто намекал, что своевременные поставки вольфрама — это самый надёжный путь сохранения нейтралитета.

В 1939 году Португалия произвела примерно 3 тысячи тонн вольфрамовой руды из 36 тысяч мировых. Но во время войны производство увеличилось, между 1940-м и 1944 годом Португалия добыла 22 тысячи тонн. По соглашению, которое было заключено с Рейхом в 1942 году, они могли покупать 2800 тонн руды ежегодно. Щедрый подарок, учитывая морскую блокаду.

Вольфрам являлся стратегически важным материалом, его поставки из Португалии были критически важны для военной машины Рейха. Но получить такой объём для нацистов казалось чем-то нереальным. Ежегодно закупалось несколько сотен тонн руды, и до 800 тонн поступало в Рейх контрабандой через Испанию, а потом через территорию оккупированной Франции. Помимо этого, Салазар закрыл глаза на действия абвера в Португалии и прочую подрывную активность в Атлантике. И вообще, даже тайную полицию Салазара, ПИДЕ, тренировали и муштровали нацистские спецы, в основном из СД.

С другой стороны, Великобритания не менее откровенно намекала, что, если Салазар переметнётся на сторону союзников, никто его смещать по итогу войны не будет.

Вплоть до 1943 года, пока Рейх пёр по всем азимутам, Антониу не обращал внимания на предложения союзников. Стоило немцам оступиться под Сталинградом и на Курской дуге, как Салазар немедленно провёл успешные переговоры с США и Великобританией о предоставлении им военно-морской и авиабазы на Азорских островах.

При этом все требования США и союзников прекратить поставлять вольфрам Рейху были им проигнорированы. За вольфрам Салазар получал золото.

С помощью португальских поставок Рейх смог провоевать ещё пару лет. А благодаря нацистскому золоту фашистский режим Салазара пережил экономические и финансовые потрясения послевоенной эпохи. И, хотя часть золота имела еврейское происхождение, США не настаивали на его возвращении уцелевшим после Холокоста владельцам. База НАТО на Азорах была важнее.

Для любимых военных ничего не жалко

Генералов Салазар никогда не забывал и денег на них не жалел. В 1940–1950-е годы он провёл модернизацию армии и флота, благо бюджет позволял это сделать. Потом начались войны в колониях, и траты на военных увеличились в два, а потом и в три раза.

В основном технику закупали у США, Великобритании, Южной Африки и Канады. Самыми массовыми покупками стали танки: М4 «Шерман» (60 штук в 1953–1954 годах) и М47 «Паттон» (85 штук в 1953-м), а также самолеты — F-84 «Тандерджет» (109 штук в 1951-м) и F-86 «Сейбр» (50 штук в 1958-м). Все купленные образцы были либо б/у-шными, либо предоставлялись в качестве помощи от друзей по НАТО. Надо же как-то склады разгрузить!

Вдобавок в разгар войн в колониях Португалии понадобилась бронированная колёсная техника. Во Франции в 1965 году были закуплены бронемашины типа 50 AML-60 в дополнение к уже стоящим на вооружении 50 EBR-75 и 28 EBR-ETT.

Военные расходы были небольшими, но даже их португальский бюджет не тянул. Прости-прощай финансовая стабильность и бездефицитный бюджет. Внешний долг, ясное дело, тоже попёр вверх.

Войны в колониях успешно угробили экономику страны — не считая нескольких сот тысяч жизней простых африканцев. Впрочем, кто их тогда считал?

Инсульт режима

На 80-м году жизни Салазара разбил инсульт. Страна нищала, в колониях шли войны, режим на всех парах нёсся к своему концу. Но всего этого Антониу не знал. Вплоть до своей смерти в 1970 году бывший диктатор получал газету, печатавшуюся в одном экземпляре, специально для него. В ней были исключительно хорошие новости. Так он и умер — уверенный, что его режиму ничего не угрожает.

Реальность помножила все его мечты на ноль.

Фарид Мамедов

warhead.su

Водовозка! Или ещё круче — сухопутный броненосец! А может, мотопушка? Но нет, танки стали именно «танками».

Как сказал бы герой легендарной комедии «Операция Ы»: «Чтоб никто не догадался».

Первыми новое оружие сконструировали англичане. Британцы были крайне озабочены секретностью, поэтому технику в переписке замаскировали под «полевые ёмкости для воды» — то есть «баки» (tank — англ.). Вспомните танкеры — тот же термин.

Для кого эти «баки»? Для союзников — русских! На первых танках написали «ОСТОРОЖНО. ПЕТРОГРАА Ь» и повезли испытывать. Русским смешно — но для шпионов сойдёт.

А могли бы назвать и «водовоз»! То есть water carrier. Только представьте диалог: «Где служишь? — Да на водовозе…». Причём аббревиатура WC совпадает с сокращением от слов water closet, то есть, грубо говоря, «сортир». Потому и поменяли на «танк».

Гораздо раньше Герберт Уэллс в фантастике назвал похожие машины «сухопутными броненосцами».

Французы свои боевые машины назвали «артиллерийскими тракторами», а чуть позже — «штурмовыми повозками» (char d’assaut) из «штурмовой артиллерии» (artillerie d’assaut) или «специальной артиллерии» (l’artillerie spéciale). Тоже чтобы никто не догадался. Поэтому воевали первые французские танки батареями и дивизионами — как орудия. Просто британцы успели применить танки раньше — и название прижилось. Сейчас французы чаще всего называют танк просто char.

Немцы стали последними, кто применил танки в Первой мировой — и назвали они их Sturmpanzerwagen — «штурмовая бронированная машина».

Если бы первый танк сделали в Австро-Венгрии — например по проекту обер-лейтенанта Гюнтера Бурштыня, — то сейчас по всему миру воевали бы «мотопушки» (motorgeschutz).

Проект танка Гюнтера Бурштыня

Или ещё какое-нибудь название особенное выдумали.

Но всё же вот уже больше ста лет мы называем танки — танками.

Евгений Белаш

warhead.su