YakoAndro

1. Выбор – это краеугольный камень самооценки.

2. У выбора есть две равнозначные стороны: уверенность в выборе и способность выбирать. Одно без другого не работает:

– Я уверен в выборе любимого кофе, но боюсь выбрать новый фильм на вечер. Вдруг он мне не понравится?

– Я каждый день выбираю новые способы решения задач, но не уверен в том, что хочу оставаться на своей работе.

3. Развить способность выбирать просто. Нужно выбирать быстро, много и ошибаться.

4. Быстро выбирать нужно, чтобы приучить мозг разбираться с реальными проблемами, а не с их тревожными двойниками. Не знаешь, чего хочешь? Смотри вокруг и выбирай то, в чём сомневаешься!

5. Чем чаще мы выбираем и действуем, тем эффективнее становится каждый следующий выбор, ведь мы опытным путём исключаем плохой выбор (уменьшая тревогу), и каждый плохой выбор подсказывает, где может скрываться хороший.

6. Логичный вопрос:

– Как я буду выбирать, если не знаю, чего хочу?

Повторюсь:

– Как ты можешь знать, чего хочешь, если мало попробовал и не получил критериев для определения лучшего выбора?

7. Для хорошей самооценки только способности выбирать недостаточно. Нужна еще уверенность в выборе.

8. Уверенность в выборе – это опыт, помноженный на доверие к своим чувствам.

9. Чтобы быть уверенным в своём выборе нужно (опять же) много выбирать и отказываться от выбора, который создаёт насилие над собой. Ты выбрал фильм и в процессе заставляешь себя досматривать? Бросай. Ты согласился поехать на дачу к друзьям, но тебе не понравилось? В следующий раз сразу откажись.

10. Важно! Насилие – это дискомфорт, который мы не выбирали. Вы можете выбрать трудный для понимания фильм братьев Коэнов, но досмотреть его без насилия над собой, потому что хотите в нем разобраться.

11. Ещё важнее! Не бывает уверенности в выборе без многократного выбора, который привёл к негативному опыту.

12. Исключений у быстрого выбора два: ущерб здоровью (своему и чужому) и ущерб условиям жизни.

– А не прыгнуть ли мне с третьего этажа?

– А не продать ли мне квартиру, чтобы купить BMW?

Тут стоит остановиться и обратиться к психологу (или психиатру).

13. Про выбор и уверенность в пяти актах: ты быстро выбираешь – ты ошибаешься – ты делаешь выводы – следующий выбор становится объективнее – ты становишься увереннее. Повторить и не смешивать.

14. Начинайте с малого. Для начала просто отслеживайте моменты, когда вы думаете над выбором дольше 5 секунд: что заказать на обед, пойти или не пойти на концерт, что надеть и т. д. Для начала достаточно просто отмечать такие моменты (и в идеале записывать).

15. Через неделю попробуйте сразу принимать решения и записывать результат. Тут начнётся магия – оказывается, большинство выборов не приводят к катастрофам и даже чему-то учат.

16. Мы боимся выбора, потому что создаём от него ожидания. Но мир нам ничего не должен. Он не обязан оправдать наш выбор, и не обязан подтверждать его правильность.

17. Чем больше выборов (в которых сомневаемся) мы совершим, тем лучше отделим свои ожидания от того, на что мы действительно в силах повлиять.

18. И да, я убеждён, что единственный способ понять, чего ты хочешь – выбирать.

Как можно чаще.

Вы переживали возрастной «кризис смысла»?

Обычно он настигает людей в 20 лет, 30 и/или 40. Дальше кризисы тоже бывают, но как показывает практика, несколько реже. Почему так? Обычно примерно по окончании упомянутых десятилеток мы начинаем сознательно задаваться двумя тревожными вопросами: «Всё ли я правильно делал?» и «Что дальше?»

В 20-25 лет особенно беспокоит вопрос «Что дальше?», потому что мы впервые обретаем некое подобие самостоятельности. Только вчера мама напоминала Грише надевать шапку, а уже сегодня в его руках судьбоносный выбор, чему посвятить жизнь: полётам на Марс или карьере дотера. Большая ответственность! И, конечно, настоящий кризис наступает, когда Гриша всё сильнее сомневается, что 5 лет переписывания конспектов приведут его к заветной мечте стать Григорием Маском.

Ближе к 30-ти более актуальным вопросом становится «Всё ли я правильно делал?» Может, до 18-ти Гриша и страдал безответственностью, но ведь после всё же нашёл свою колею: учился, работал, снова учился, снова работал, сделал карьеру, сменил карьеру, пару раз влюбился, пару раз в любви разочаровался. Вот только Гришу это не успокаивает. Гриша терзается вопросом о том, его ли это колея. И конечно, вопросом «Что дальше?».

Наконец ближе к сорока наступает ещё один кризис. Вопросы те же, только в профиль: «У меня есть Гриша младший, на работе меня ценят, жена не изменяет, даже на третью доту в выходные время остаётся, но правильно ли я выполнил план?» И снова где-то из-за куста подкрадывается вопрос «Что дальше?».

К чему эта шекспировская трагедия Гриши в трёх актах?

Злая ирония в том, что большинство людей сейчас (а в поколении назад особенно) на самом деле не ищут себя. Они просто забываются. Они ищут рецепт, точку постоянства, которая их успокоит. И, к сожалению, рецепты эти взяты как под копирку: ВУЗ, работа, машина, ипотека, дети. Не хотите так? Разбавим миллениальностью: неоконченное высшее, чайлдфри, секс без обязательств, бизнес на свечах в инстаграме, никаких сбережений, зато пятая плойка.

И первые, и вторые к тридцати будут терзаться одинаковыми вопросами: «Всё ли я правильно делал?» и «Что дальше?».

Помните момент из Бойцовского клуба:

– Мой отец не имел высшего образования, но ему было очень важно, чтоб я получил его. Я закончил университет, звоню ему, спрашиваю: «Пап, что дальше?» А он говорит: «Устройся на работу». Мне 25. Опять звоню и спрашиваю: «Пап, что дальше?» А он: «Не знаю, женись»!

С премьеры прошло 20 лет, а всё так же актуально.

И ведь проблема в крайностях. Когда-то нам предлагали рецепты наших родителей и родителей их родителей. Мы взбунтовались и сказали себе: «Как угодно, только не так!» А потом повторили всё с точностью до запятой. Повезло, что психологи стали доступнее. Утешает, конечно, но не сильно.

Решение? Оно где-то посередине. Тупое, банальное решение: искать себя с головой и сердцем. С одной стороны, не отказывайся от того, что «не модно», будь то дети, ипотека или работа слесарем. Лучше однозначно разберись, почему тебе это может не подойти или подойти. С другой, никогда не переставай пробовать то, к чему тянет, будь то дети, ипотека или работа слесарем. Ладно, ладно. Будь то переезд в другой город, свободные отношения или соевое молоко.

Но пробуй ради чего-то, Гриша.

Ищи, а не бездумно копируй или так же бездумно бунтуй.

Может показаться, что этот текст про банальную мысль «живи настоящим». Но деле он про более банальную мысль «тестируй настоящее». Не повторяй за прошлым, не объявляй себя его противником. Просто проверяй. И может в следующий «кризис смысла» ты будешь сразу готов ответить на вопрос «Всё ли я правильно делал?»

Люди лучше понимают безусловную любовь к ребёнку, чем к взрослому, но хуже следуют безусловной любви к ребёнку, чем к взрослому.

Как так?

Вот смотрите. На консультациях и в комментариях я часто слышу негодование по поводу безусловной любви:

– Как я могу любить свою девушку просто так? Я дарю ей цветы, она в ответ меня целует. Это взаимный обмен.

– Как я могу любить себя безусловно? Как могу просто так сходить на СПА? Чем я «заслужил» подобной заботы?

Такие вопросы театрально разбиваются о простой пример. Представьте себя родителем, к которому подходит сын Илюша, очаровательный малыш лет шести и спрашивает:

– Пап, а ты меня любишь?

Вы же, как апологет условной любви, отвечаете:

– Нет, Илюш, прямо сейчас не люблю. Как я могу любить тебя просто так? Что ты такого сделал? Как ты «заслужил» мою любовь?

Согласитесь, ни один здравомыслящий родитель не станет отвечать Илюше подобным образом. Даже если взрослый плохо разбирается в своих чувствах, он скорее всего скажет:

– Конечно, я тебя люблю.

Скажет это без многозначительных «но», или «за то, что».

Безусловная любовь к ребёнку Илюше более очевидна, потому что в ней труднее усмотреть насилие – главный признак любви условной. Мало кто сегодня будет сознательно настаивать, что насилие над ребёнком (физическое или психологическое) будет ему однозначно полезно. С другой стороны, большинство родителей в той или иной форме совершают насилие, например, заставляя Илюш по всему миру делать то, что они не хотят (вместо попыток разобраться в их потребностях и чувствах).

Почему же благородное убеждение часто расходится с делом?

Потому что Илюше проще выдвигать требования. Он тебе не ровня. Это как найти идеального подопытного кролика и дрессировать его, отнимая внимание или поощряя им. Кролику всё равно некуда бежать. Единственная проблема – у кролика есть уникальная, полная достоинств и недостатков личность, от которой он добровольно никогда не откажется. Именно поэтому ни один родитель в мире не смог «выдрессировать» идеального (и счастливого) ребёнка своими наставлениями, но к сожалению, многие породили взрослых, которые не понимают и не принимают себя.

Ещё раз. В отношении детей безусловная любовь более очевидна, но хуже проявляется. В отношении взрослых же всё наоборот.

Как я сказал, многие люди не верят в существование безусловной любви между взрослыми. Условные Миша и Маша настаивают, что отношения могут строиться только на основе насильных взаимных уступок: ты сделай «так» (хоть и не хочешь), за это я сделаю «сяк» (хотя тоже не хочу). Где тут насилие? Если бы Миша и Маша изначально хотели делать «так» и «сяк», то делали это без каких-либо условий. Значит они делают это против своей воли (искренних желаний личности), ради получения награды, в надежде себя «выдрессировать».

Прямо как упомянутый выше кролик.

С другой стороны, на консультациях я десятки раз сталкивался с ситуациями, когда Миша или Маша любили кого-то почти безусловной любовью, несмотря на ощутимый дискомфорт:

– Ну он бьёт меня, только когда выпьет. В остальное время он очень хороший.

– Кому я ещё нужен, кроме неё? Она моё всё. И, конечно, я сделаю для неё всё.

– Я редко говорю ему о том, что мне не нравится, зато так мы реже ссоримся.

Люди готовы принимать худшие стороны партнёра, лишь бы их не бросили, не обделили вниманием, и они не остались одни. Да, это безусловная любовь с большой натяжкой (человек всё же хочет ответного внимания), но уровню принятия в таких отношениях позавидуют многие.

Так почему же мы взрослые готовы (почти) безусловно любить партнёра несмотря на то, что больше верим в любовь условную?

И ответ снова упирается в главную черту условной любви – насилие. Большинство (не все) из нас вряд ли будет сознательно думать о том, чтобы обменивать у ребёнка любовь за кусок пряника. Головой мы понимаем, что насильно невозможно изменить его чувства или желания (хоть многие неосознанно пытаются). Однако взрослый – не ребёнок и вот ему нам кажется логичным предложить сладость за радость (читай: покорность за любовь).

Фокус в том, что в обоих случаях мы не получаем искренней любви в ответ. Её не получает родитель, который насильно навязывает свои желания маленькому Илюше. Её не получает партнёр, который пытается на компромиссах выстроить отношениях с Машей (или Мишей). Главное – её не получает даже тот, кто пытается залюбить партнёра, совершая насилие уже над собой в желании «быть удобным».

И вот в чём ирония.

В случае с ребёнком, безусловная любовь к которому (головой) очевидна, мы пытаемся (сердцем) навязать свою волю. В случае со взрослым, мы (головой) понимаем, что контролю он не поддаётся, но пытаемся (сердцем) удержать его безусловной любовью, в которую сами не верим.

Вывод?

Я думаю, их два. Первый – безусловная любовь безусловно существует и большинство людей способны это признать. Второй – такую любовь в отношениях с другим человеком невозможно создать насильно. Вы не можете, насильно заставить человека изменить свои чувства (как с ребёнком). Вы не можете, проявляя любовь, заставить человека изменить свои чувства (как со взрослым).

Что остаётся?

Как минимум перестать биться головой об стену. Отказаться от насилия. Да, это тоже не гарантирует того, что человек в итоге нас полюбит. Но это хотя бы даст человеку право чувствовать то, что он хочет, а нам возможность увидеть его настоящие чувства. И главное. Со временем это поможет нам перестать совершать насилие над своими чувствами.

Может тогда мы наконец обратим желание любить не только на других, но и на самих себя.