На охоте в Карелии в тайге я один жил 10 дней - охотился на глухаря и косача весной. Было очень холодно, спал в распадке, костер - нодья, экран из брезента. Лыжи на два чурбана, сверху коврик и в спальный мешок. Тепло -хорошо - уютно. Котелок взял, а вместо чайника кипятил воду в солдатской фляжке и наливал в кружку. Крышку на фляжке приоткрывал слегка, поставлю рядом с костром на чурочку - так чай быстрее закипал. У же в конце охоты фляжка в руке хлопнула от давления пара, - видимо крышка закрылась случайно. Огромное давление пара, сильно обжег руку - кисть, запястье и немного предплечья, куда проник пар под давлением. Я ведь был в охотничьей зимней куртке. Слезла кожа мгновенно, вместе с кожей мясо очень глубоко проварилось на запястье. Боль страшная. Уберегло от попадания в глаза - погиб бы в тайге слепой. Хорошо, что с собой был спирт - водка. Смазал рану много раз, ножом соскоблил обваренное мясо до крови, снова водкой обработал. Обмотал рану пропитанными в водке тряпками из запасной рубахи. Собрался как смог и пошел к людям. Более 30 километров через пустынные места шел всю ночь по мокрому снегу. Как раз пошел снег с дождем плотный. Боль такая что сердце останавливается. Лыжи с трудом перемещаются из-за тяжелого снега. Как дошел до старой лесовозной дороги я их вообще припрятал в лесу и пошел без лыж. У меня было чувство необычное - я понимал, что до людей не смогу дойти и-за сильнейшей боли, которая сковывала движения, угнетала весь организм. Нервная системы была в неком особом состоянии, которое ближе к агонии. Видимо что-то еще шло по крови от раны, потому как сердце вообще стало как камень и я чувствовал каждую мышцу сердца при каждом ударе. Идти от усталости, боли и оцепенения становились невозможным, хотелось уже просто умереть на дороге, не было сил бороться за жизнь. Шум тока крови был таким громким, что я фактически оглох и не слышал ни чего. Валенки я скинул и выбросил, одел болотные сапоги. Они сильно бабивали ноги по мокрому тяжелому снегу.
Я абсолютно выбился из сил, все чаше стал останавливаться и отдыхать. Тут я заметил, что за мной идет волк-одиночка. Я его видел когда переходил болото и еще не дошел до дороги. Но мне тогда подумалось, что это от боли померещилось. Теперь же я видел его явственно. До меня дошло - это или одинокий больной волк, или волк из стаи - идет за подранком-человеком. Волк тоже был слабый - старый и больной как мне показалось. Или от бескормицы и от распутицы.Близко он не подходил - держался далее ружейного выстрела, но и не отставал - всегда видел меня. Мои био-волны (так их назову условно) подранка, - подранок это я, - волк почувствовал и пошел добирать подранка. Скрадывал меня он умело. Я присаживался на кочку, он тоже замирал, тихонько сходил с дороги и ждал на обочине. Волк чувствовал мое дыхание, движение мышц, думаю даже движение крови и стук сердца. Чем больше длилось преследование , тем ближе волк приближался ко мне. У меня не было сил сопротивляться.
Я полностью потерял представление о происходящем, шел из последних сил, еле-еле переставляя ноги. Многое из происходящего мне казалось уже внеземным и не со мной.
Чем закончилось бы я не знаю. Я уже полностью обессилел и мне было все равно, что будет со мной. Но вдруг на дороге я увидел несколько машин легковых типа НИВА с рыболовами, которые неведомо как пробились по старой дороге к лесному озеру. Рыболовы смотрели телевизор в ожидании рассвета и даже не заметили, что из лесу к ним вышел охотник.
Руку мне спасли, на ногах у меня сошли все ногти и кожа, так разбили сапоги. Летом лыжи я нашел в припрятанном месте. Экран, который я нес снял, и другие вещи у моего костра многие годы так и лежали на старом месте.
Выжил ли волк, или его стая от бескормицы и весенней распутицы, вот вопрос.
