Суровый днепропетровский шестиклассник
Показать полностью
1
garik23
Награды:
975К рейтинг
4338 подписчиков
250 подписок
3545 постов
2272 в горячем
Афганские фото
Лица войны.Начальник разведки 66 ОМСБр.
З5 лет назад, 26 апреля 1985 года афганские моджахеды и пакистанские военные узнали, что такое настоящее мужество советских воинов.Солдаты и офицеры подняли восстание в лагере военнопленных "Бадабер" и полсуток противостояли сотням моджахедов и регулярной пакистанской армии.
Огромный опыт на афганской войне приобрели медики 40-й армии. С момента ввода войск и до той минуты, пока последний солдат не покинул Афганистан, военные врачи вели колоссальную работу, спасая жизнь и восстанавливая здоровье тысяч наших солдат.
Январь 1989 года, Пули-Хумри, Афганистан.Подполковник Советской армии . В словах вера и надежда.Единственное, о чем он не знает, что страны и перестройки о которой он говорит не станет уже через пару лет.
Винтовка Мосина «Трёхлинейка», «Мосинка»– поистине уникальное оружие. Произведенное и взятое на вооружение еще в апреле 1891 года.Во время Великой Отечественной она станет самым массовым оружием, найдет свое применение в сражениях Афганской войны и других локальных конфликтах.
Вечная память солдатам, сложившим свои головы в страшном бою 30 апреля 1984 в ущелье Хазара (Панджшер).Точные потери 1-й батальона 682-го МСП неизвестны. По разным оценкам, в бою погибло от 57 до 87 военнослужащих, включая комбата капитана Королёва
Таинственная сила музыки
Ст. лейтенант Андрей Зубарев, Служил в Керкинской ДШМГ (десантно-штурмовой маневренной группе), начальником 1 ДШЗ, ПВ КГБ СССР.Погибнет в бою, в сентябре 1985 года.Награжден медалью «За отвагу» и посмертно орденом Красного Знамени.
Один из героев кадра автомобиль со сложным названием АЦП-20(63)-19 (ПМГ-19) более известный как ГАЗ-63 — советский грузовой автомобиль с колёсной формулой 4 × 4, грузоподъёмностью 2 т. Он являлся наиболее массовым полноприводным грузовиком СА и народного хозяйства в 50—60-х.
Знаменитый советский "Грач" - маневренный и неубиваемый, он быстро заслужил любовь летчиков штурмовой авиации. С 1980 года четыре Су-25 проходили в Афганистане войсковые испытания. С 1981 года в войне принимала участие уже одна эскадрилья а с 1984 года увеличена до полного полка.
Указ об учреждении медали «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа» был подписан 15 мая 1988 года, в день, когда начался вывод первых воинских частей СА из ДРА.
Показать полностью
11
1
Звездами не рождаются
Юрий Чесноков – нападающий волейбольной команды ЦСКА, капитан сборной СССР. Победитель Олимпиады-1964 в Токио, чемпион мира 1960, 1962 годов. Полковник. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. Более 30 лет занимал руководящие посты в Международной федерации волейбола (ФИВБ).
Стартовая встреча волейбольной сборной СССР с командой Румынии по программе Игр-1964 проводилась в Йокогаме.
На площадке основная шестерка наших: первая линия – армейцы Николай Буробин, Юрий Чесноков со связующим харьковчанином Юрием Поярковым, вторая – рижанин Иван Бугаенков, москвич Дмитрий Воскобойников с армейцем Георгием Мондзолевским.
Ребята волнуются, в самом начале теряют подачи, румыны впереди – 3:1.
Затем «качели» – 3:3, 6:6, 7:7. Кто выстоит в противоборстве характеров?
Все-таки наши: первую партию берут – 15:8. Вторую начинают активнее – 5:0.
Румыны достают и выходят вперед – 10:9. Снова наш рывок – 15:10. А затем и третья партия – 15:9.
Первая победа на турнире с одной из сильнейших команд Европы очень важна. Не менее важно и то, что каждый игрок проявил стойкость, собранность, самоотверженность, а весь коллектив был на площадке единым целым.
В следующие дни повержены сборные Голландии, Южной Кореи, Венгрии со счетом 3:0.
И вот поединок со сборной Чехословакии, тоже шедшей без поражений. По сути матч за олимпийское золото: в те годы чехи – вторая по силе команда мира после сборной Советского Союза.
Две первые партии наши выигрывают, в двух последующих уступают. Пятая, решающая…
Психологическое преимущество у соперников, они на подъеме и ведут 5:2. Через три мяча смена площадок и вот она – финишная прямая...
Капитан команды Юрий Чесноков понимает: с таким дефицитом в счете можно лишиться всего. У него взыгрывают лидерские амбиции, открывается второе дыхание… Мощные удары в пол передней зоны, безошибочные пасы в роли связующего, цепкость в защите на задней линии, непревзойденные действия у сетки лучшего блокирующего мира – все, чем богат арсенал Чеснокова, он экспонирует на площадке. Заводится и команда. Три часа длится поединок, и оппонент сдается: решающая партия за нами – 15:7.
Несмотря на поражение от хозяев турнира в следующей встрече, золото Игр-1964, первое в истории мирового волейбола, у советской команды.
В 14 лет московский пацан Юра Чесноков представлял собой гиганта ростом 180 сантиметров, но весил всего 53 килограмма.
«Руки и ноги без намека на мышцы, остро торчащие и готовые прорвать кожу суставы локтей и коленей, согнутая спина, – характеризовал себя юного взрослый Чесноков. – Физическая неполноценность вызывала гнетущие мысли, апатию ко всему, в том числе к учебе, являлась для меня тяжелым бременем».
Преодолеть этот сложный период сыну помог отец Борис Михайлович, спортивный журналист, увлекавшийся футболом и классической борьбой.
В руках Юры появился самый примитивный снаряд – медицинский бинт, продававшийся в любой аптеке. Позже гантели, штанга, гири.
С этими «инструментами» он добивался первых успехов в атлетической гимнастике, с резиновой лентой упражнялся до конца своих дней.
В школе рослого мальчика пригласили в секцию волейбола. Ему понравилось…
Атлетическая гимнастика и волейбол стали неотъемлемой частью его личной жизни. Отец и мать Вера Гавриловна – каждый по-своему – содействовали увлечениям сына. Вскоре Юра уже тренировался в 468-й московской школе со спортивным уклоном, а после 9-го класса играл за юношескую команду МАИ «Наука».
Окончившего школу с золотой медалью Чеснокова без экзаменов приняли в Военно-инженерную академию имени В. В. Куйбышева. Здесь он не прекращал свои гимнастические тренинги и занятия на волейбольной площадке.
Способного слушателя академии пригласили в молодежную команду ЦДСА, потом во второй состав взрослой команды, а в 1954-м он уже выступал на первенстве СССР в основе команды мастеров ЦДСА (впоследствии ЦСК МО, ЦСКА).
В армейский клуб пришел нападающий-интеллектуал, высокий, в плечах косая сажень, в действиях и поступках ни на кого не похожий, с собственным подходом к тренировке, игре. Подобно конькобежному богу Евгению Гришину, Чесноков не копировал даже лучшие образцы. «Когда пошла мода на планирующую подачу, Юра не стал ее осваивать, – вспоминал его легендарный одноклубник Константин Рева. – Он разработал собственную модель подачи: мяч тоже летел над самой сеткой, но с большей силой и вибрировал.
Соперники намучились, пока сумели к ней приспособиться. Юра Чесноков – подтверждение того, что звездами не рождаются, надо быть, как он, фанатом, тогда всего достигнешь».
Спустя два года после Игр-1964 Юрий закончил выступления в армейском клубе и поступил в адъюнктуру родной Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева. В сезоне 1967–1968 годов мужской волейбольный ЦСКА сдал лидирующие позиции. Чеснокову предложили возглавить команду в роли старшего тренера. Он вернулся в спорт уже навсегда.
С присущей ему скрупулезностью, интеллектуальным потенциалом, жесткими, но справедливыми тренерскими установками, незаурядными организаторскими способностями впрягся Юрий Борисович в старое новое дело. Старое – любимый волейбол, новое – не игрок-исполнитель, а тренер-повелитель, управленец, ответственный за результат начальник.
Рамки газетного выступления не позволяют рассказать об этой стороне его интересной, активной жизни. Кратко перечислим главные достижения. Волейбольная команда ЦСКА с 1970 по 1991 год (уступив «Радиотехнику в сезоне 1983/1984) – чемпион СССР, трехкратный обладатель суперкубка Европы.
Отметим, с 1976 года Юрий Борисович непосредственно не работал с командой, но исполняя обязанности главного тренера СА и ВМФ по волейболу, активно влиял на деятельность клуба ЦСКА и в достижениях последнего солидная доля его труда.
Сборная СССР под началом Чеснокова – дважды чемпион Европы (1971, 1975), бронзовый призер Игр-1972, серебряный ЧМ-1974 и Олимпиады-1976.
В 2000 году Юрий Чесноков первым из иностранных спортсменов-мужчин введен в Зал волейбольной славы в Холиоке (США).
Награжден орденами Дружбы народов, «Знак Почета».
Юрий Борисович ушел из жизни 29 мая 2010 года в возрасте 77 лет.
Показать полностью
1
Не хвались, на рать идучи
1312-1313 годы. Италия
Император Священной Римской империи Генрих VII Люксембург осадил город Флоренцию.
Речь шла о свободе и существовании Республики, потому жители города вооружились практически поголовно и героически обороняли свою родную Флоренцию.
Много боев происходило под стенами города между флорентийцами и воинами императора.
И так случилось, что в первые дни осады, когда император разбил свой лагерь в двух милях от Флоренции, было принято решение сделать вылазку и напасть на имперские войска.
Многие молодые люди из знатных и дворянских родов Флоренции вооружились и решили принять участие в вылазке и оказать помощь отрядам городского ополчения, которые уже сражались практически у лагеря императорских войск.
Конный отряд выехал из города, среди всадников хватало молодых людей, которые никогда не были на поле брани, а знали о войне лишь понаслышке - они ехали взволнованные и встревоженные предстоящим.
Один из таких молодых и знатных, но неопытных, первым выехал из ворот города. Он скакал галопом и громко, чтобы все слышали, обвинял остальных участников конной вылазки¸ что они все медлят и трусят, и если так дальше пойдет он сам, в одиночку¸ готов схватиться со всей вражеской армией.
Так, обвиняя своих товарищей в трусости, этот «герой» проехал около мили до лагеря императора, когда начал встречать первых раненных земляков, кто брели или ехали к городу. Разглядывая раненных «герой» начал сдерживать своего коня.
Тот с галопа перешел на рысь, потом на шаг. Когда же «герой» выехал на холм, с которого перед ним открылась картина проходившего сражения, то он и вовсе остановил своего коня.
Вскоре его настигли товарищи, которые стали объезжать «героя» и спускаться с холма вниз, чтобы вступить в битву с врагом. Один из них, кто слышал, как хвастался этот «герой», спросил его, почему он остановился и не едет вместе со всеми.
Ответ был честный.
- Я не чувствую себя таким храбрым и сильным для боя, каким я себе казался !
Товарищи проехали мимо и вступили в бой.
К сожалению, источник умолчал, переборол ли свой страх этот «герой» или бесславно вернулся во Флоренцию, чтобы испить чашу позора и всеобщего презрения, и никогда более не брать в руки оружия.
Поджо Брачолинни. Фацеции.
Показать полностью
1
Кое-что о ножах. Запах крови
В мае 1987 года мне пришлось временно оставить свою "почтальонскую" работу. Под Чарикаром попал в засаду отдельный разведвзвод нашего 1-го мотострелкового батальона.
Его командир, Женя Шапко, получил тяжелое ранение (и скончался в госпитале почти три месяца спустя, так и не приходя в сознание). Во взводе были большие потери. В результате, перед армейской операцией под Алихейлем, мне пришлось принять командование над разведвзводом и набирать новых разведчиков.
Афганская пограничная бригада должна была перекрыть участок границы с Пакистаном (в районе Древнего Шелкового Пути).
И оборудовать укрепленный район. А пока они будут заниматься этим оборудованием, задача нашей армейской группировки была поработать этакой прокладкой между ними и духами.
Дабы последние не мешали пограничникам самозабвенно заниматься инженерным самоистязанием.
В результате, армейская операция превратилась в детскую игру "Царь горы". Наши подразделения заняли близлежащие высоты. А духи в течение месяца успешно и не очень пытались сбить нас с этих высот.
Мой разведвзвод тоже сидел на одной из горок (мы прикрывали командный пункт нашего полка). Саперные лопатки мы, как обычно, в горы не взяли.
Но этот раз был не слишком обычным. Братья-моджахеды явно переживали кризис перепроизводства. И не знали, куда девать лишние реактивные снаряды. А раз не знали - пускали их в нашу сторону. И явно их не жалели.
В первые два дня на нашу горку прилетало 13 реактивных снарядов за 4 минуты. Без перерыва на обед, с 6 часов утра до 6 вечера. А потому нам приходилось активно окапываться. Используя ножи, палки-копалки и прочие подручные средства.
На соседний десантный полк духи не ленились даже ходить в атаку. Средь бела дня. Снизу вверх. Нам было полегче. До тех пор, пока они не пристреляли по нашей горке миномет...
Утром меня вызвал командир полка. Приказал выделить двух снайперов. А им - подавить минометный расчет.
Голос у подполковника Прудникова тихий и интеллигентный. Такой же, как и он сам. И такой же смертельно усталый.
Задача была поставлена очень корректно. Уничтожить расчет, находящийся на закрытой огневой позиции, снайперы не могли.
Подавить же - означало воспрепятствовать ведению прицельной стрельбы. Это было возможно. Стоило лишь обнаружить корректировщика минометного огня. Проблема была в другом: оба мои снайпера прослужили в Афганистане меньше месяца. И были снайперами лишь по должности, но никак не по призванию. Боевого опыта - ноль.
И ни одной подтвержденной ликвидации. Ставить им задачу на свободную охоту, значило посылать на верную гибель. Но приказ был приказ. Если бы мы не убрали этих духов, они убрали бы нас. Ибо в горах зверя страшнее, чем миномет нет! Ну, разве что пара-тройка пулеметов, на расстоянии кинжального огня.
В любом приказе скрыта небольшая свобода выбора.
Выбора способа выполнения поставленной задачи. Некоторые не понимают этого. Не понимают, что командир должен уметь брать на себя ответственность в этом выборе. Слова о том, что ты солдат и выполнял приказ, достойны солдата. Но не командира.
Передо мною была поставлена задача. Вот только способ ее решения был выбран, на мой взгляд, немного неправильно. Точнее, неправильно были выбраны исполнители. Это была работа не для снайперов. И я уже начинал догадываться, для кого.
Ну, почему все лучшее в этом мире достается детям? А старикам все остальное.
Ну, почему именно я должен делать самую грязную работу? Я был стар для нее. Я был слишком стар для этой работы. Стар. Просто "Super Star".
Что это означает по-английски вы, конечно же, знаете. Я начинал чувствовать себя супер звездой. Явная мания величия!
Созрел очередной клиент для психушки. Конечно же, я не был героем. Никогда не был. Просто был подготовлен немного лучше, чем мои бойцы. И не мог перекладывать на них свою работу.
Вечером мне пришлось немного пошаманить. Вместе со своими пулеметчиками. Я рассматривал окружающий мир в прорезь прицелов, втыкал в брустверы окопов небольшие колышки. Это была защита от шайтана! Все шаманы используют для этого колышки. Осиновые.
У меня под рукой были только сосновые. Но это было несущественно. Я обозначал сектора для ночной стрельбы. Готовил огневые мешки для тех, у кого могло появиться желание побегать ночью по горам. За мною. И "коридор" для своего выхода.
Со снайперами проверил ночные прицелы (батарейки для НСПУ давно уже сели, пришлось разбирать АКБ для радиостанции и «запитывать» НСПУ от них). Они должны были им пригодиться следующей ночью.
Ночью, когда я должен был возвращаться из самовольной отлучки. Я готовил группу прикрытия отхода. Ставил задачи своему заместителю, саперам и связистам.
Моя же подготовка заняла гораздо меньше времени. Ровно столько, сколько было необходимо, чтобы справиться с суточным горно-летним сухим пайком. Я хорошенько поужинал.
Супом "Особым с черносливом" (на самом деле он больше напоминал компот с черносливом и рисом), смолотил 400-граммовую банку овощей. Расправился со стограммовыми банками тушенки и сосисочного фарша. Умял печеночный паштет и стограммовую банку сгущенного молока.
Вволю напился чаю с галетами. К чему лукавить: я всегда любил повеселиться, особенно поесть. Врачи-диетологи не рекомендуют много есть на ужин. Но я же практически ничего и не съел! Так, слегка размялся! К тому же, весь следующий день я собирался поститься.
Во время ужина в нескольких метрах от моего окопа упал реактивный снаряд. И не разорвался. Странно! Скорее всего, это была хорошая примета?
Ведь если хороших примет не хватает, их всегда приходится придумывать. Разве не так?
А еще в нашей шаманской работе очень важны амулеты. От злых духов помогают самые разнообразные.
Но я взял с собой только проверенные: АКМС с накрученным на ствол прибором бесшумной, беспламенной стрельбы, магазин с тридцатью патронами с ослабленным пороховым зарядом (плюс четыре магазина с обычными патронами в лифчике).
Сто пятьдесят патронов на одну ночь - это очень много! Надеюсь, что мне столько не понадобится. И очень мало! На полторы минуты боя. Правда, в бою любого количества патронов будет мало!
Взял радиостанцию Р-255, подсумок с двумя осколочными гранатами Ф-1 (еще четыре лежали в лифчике). И два ножа. Это были мои главные амулеты! Один сделал еще на заставе. Из латунной гильзы танкового снаряда. Деревянная рукоятка, лезвие обоюдоострое, широкое.
Сантиметров пять в длину. Детская игрушка! Было бы побольше времени, сделал бы и вторую такую игрушку. Двумя одинаковыми ножами работать легче. Ведь бог дал человеку две руки. Но времени не хватило. Второй сделать так и не успел.
Пришлось взять с собою обычный армейский штык-нож. Он выглядел гораздо солиднее. Но, как известно, не все то золото, что блестит. В применении он был не слишком удобен.
С полчаса ушло на то, чтобы закрепить поверх брезентовой куртки-штормовки маскировочную сетку, несколько веток и пучков сухой травы. Я оставил свои документы и офицерский жетон с личным номером Виталику Жердеву, который "завис" у меня на двое суток в ожидании попутного борта (вертолета) до своего взвода.
Ближе к полуночи луна спряталась за облаками, начал моросить дождь. Пришло мое время. Я шел всю ночь (совсем немного пешком, а большую часть пути по-пластунски). Сначала на юг. Потом на восток, потом на север. Духи находились на востоке. Но, как известно, нормальные герои всегда идут в обход.
Перед самым рассветом я заполз в какую-то небольшую промоину. Засыпал себя ветками и старой пожухлой травой. Впереди был долгий, долгий день.
Мне повезло. Повезло трижды. Во-первых, ночью я не наткнулся на духов. Во-вторых, я вышел на батарею пусковых реактивных установок. И, в-третьих, я не оглох за день. Третье было самым удивительным.
Пока все складывалось как нельзя лучше. Меня не заметили. В мою сторону вообще никто не смотрел. Каждый был занят своим делом. За что я так люблю артиллеристов! Рядом с ними никогда не бывает праздношатающихся бездельников.
Тяжелая физическая работа, постоянный грохот приводят к тому, что после смены артиллеристы валятся с ног от усталости. И моментально засыпают мертвецким сном. Милое дело для диверсантов находиться в это время рядом с ними!
Все складывалось хорошо. За одним маленьким исключением. Я никак не мог обнаружить огневую позицию минометчиков. Это попахивало какой-то мистикой! Позиция находилась не более чем в пятидесяти метрах от меня. Я прекрасно видел корректировщика огня, лежащего на небольшом коврике под поваленной сосной. Точнее его спину. Видел бинокль и крошечную японскую радиостанцию в левой руке. Я прекрасно слышал каждый выстрел миномета, ощущал вибрацию воздуха и земли. Но сам миномет не видел!
Чтобы его обнаружить, необходимо было сменить место. Моя промоина оказалась прекрасным укрытием, но никудышным наблюдательным пунктом. Такое тоже иногда случается. Для смены места необходимо было дождаться темноты, и потерять еще одни сутки. Это в мои планы не входило. Но, как известно, человек предполагает, а Аллах располагает. Я понимал, что придется ждать ночи, менять позицию и следующий день вести наблюдение.
Пока не обнаружу минометную позицию, дальнейшие действия были просто бессмысленны.
И тут мне в очередной раз улыбнулась удача! Выглядела она совсем неказисто. В виде старенького, разбитого грузовика. Он отделился от колонны машин, перевозивших снаряды. И остановился в нескольких метрах от меня. К нему подошли пятеро афганцев и начали деловито выгружать мины. И относить их на огневую позицию. Кто бы мог подумать, что она находилась у меня под самым носом. И лишь небольшой куст не позволил мне обнаружить её раньше. Он рос в паре метров от моего лежбища и закрывал от наблюдения совсем крохотный пятачок земли.
Я продолжал наблюдать за корректировщиком огня, но до сих пор не видел ни одного минометчика. Это было странно. По логике вещей, они должны были помогать в разгрузке машины. Ну, предположим, что они не вылезали из воронки потому, что укладывали мины. Но после окончания работы, когда подносчики сели пить чай, они снова не появились. Это могло означать только одно...
В этот момент корректировщик повернулся в мою сторону. Ну, конечно, минометчики держались в стороне от афганцев по одной простой причине. Они считали их людьми второго сорта. Корректировщик огня был арабом. Как я не догадался сразу?! Ведь по почерку за версту было видно, что это не совсем обычный минометный расчет.
Стрельба по выносной точке прицеливания, как днем, так и ночью, не были характерны для афганцев. Как не была характерна и такая виртуозная меткость стрельбы. Она требовала не только определенных навыков владения оружием, но и знания таблиц ведения огня. И наличия минометного прицела. Афганцы же, прицелом, как правило, не пользовались.
Все встало на свои места. Я прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. До начала сумерек оставалось еще более часа. Спешить было некуда. Да, и рабочий день мой уже практически подходил к концу.
Оставалось совсем немного: убрать корректировщика, сходить в гости к минометчикам и вернуться домой. К своим. Оставались сущие пустяки!
Корректировщика разумнее всего было убрать из автомата. Тем более что у меня был прибор бесшумной беспламенной стрельбы. Это здорово упрощало задачу. Минометчиков я легко достал бы и гранатой.
Тридцать метров дальности, большая площадь цели - задача не сложная. Вполне возможно, что во время пуска реактивных снарядов никто бы не обратил внимания на разрыв гранаты.
Но в данных условиях такой способ был не самым лучшим. Ведь помимо ликвидации, необходимо было получить подтверждение успешности её проведения.
Неподтвержденная ликвидация сродни недоделанной работе. А она, как известно, всегда является началом следующей, более трудоемкой, работы. Её всегда приходится доводить до конца. Но второй раз это сделать всегда сложнее.
Сумерки подкрались, как всегда, незаметно. Над позициями соседнего полка появился санитарный вертолет. Видимо у ребят снова были потери. И сразу же оживились расчеты пусковых установок.
Батарея открыла огонь по месту предполагаемой посадки вертолета. Всю поляну накрыло облаком пыли и ревом реактивных снарядов.
Зашевелился и мой корректировщик. Соседний полк не был его целью, но что-то заинтересовало его на позициях нашего полка. Он буквально прилип к биноклю. В этот момент я и выстрелил.
Нас учили стрелять короткими очередями из двух-трех патронов. Но у меня был установлен прибор бесшумной, беспламенной стрельбы. Патроны были с ослабленным зарядом, стрелять я мог только одиночными.
Расстояние было слишком маленьким, поэтому я дважды выстрелил ему в голову. Выбрался из укрытия, повесил автомат за спину и, пригнувшись, побежал к позиции минометчиков.
По моим расчетам минометчиков было не более двух-трех человек. По крайней мере, я на это надеялся. В тот момент, когда прыгал в воронку. С ножами в обеих руках.
Их действительно было только двое. Заряжающий оказался ближе ко мне. И на него ушла пара секунд. Хуже дело обстояло с наводчиком. Он прильнул к прицелу и мой штык-нож, находившийся в правой руке, нашел только его спину.
Точнее позвоночник. Лезвие застряло где-то между четвертым и пятым грудными позвонками и сломалось. Мне здорово повезло, что их было только двое! Я смог добить минометчика обломком штык-ножа и своим самодельным ножом.
Эх, мама-мамочка, ведь учила ты меня в детстве никогда не бить лежачих. И не бить в спину.
Говорила, что кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
Жалко, что путь к желудку моего минометчика оказался мне недоступен.
Я наскоро осмотрел огневую позицию. Небольшой китайский фонарик в цинке из-под патронов на бруствере служил выносной точкой прицеливания. Прицельные таблицы на арабском языке.
Аккуратные штабеля осколочных мин. На небольшом коврике сложены два автомата Калашникова китайского производства, рюкзаки с магазинами и каким-то хламом, большое блюдо с остатками плова. Несколько лепешек, красивый арабский нож в кожаных ножнах и две гранаты Ф-1 лежат рядом.
Рукояткой штык-ножа разбиваю водяные уровни на прицеле. Можно наклонить ствол миномета и опустить в него мину. Предварительно проведя с ней несколько несложных манипуляций.
При небольшом угле наклона выстрела не произойдет. Затем миномет ставится в исходное положение. Когда в него опустят вторую мину, будет очень весело. Очень смешно. Окружающие просто умрут. От смеха. Миномет разорвет на множество маленьких-маленьких миномётиков.
Правда, для этой ситуации такая шутка не подходит. Едва ли кто будет стрелять из этого миномета. С этой позиции.
А при смене огневой позиции первая мина, скорее всего, будет обнаружена.
И коэффициент полезного действия её станет равным нулю. Ограничиваюсь тем, что под одну из мин в штабеле подкладываю духовскую гранату Ф-1. На разгрузку.
Вторую укладываю под наводчика.
Сюрприз!
Кольца забираю с собою. Вся операция заняла не более пяти минут. И не привлекла ничьего внимания. Теперь пора домой. Переваливаю через бруствер воронки и растворяюсь в ночи...
Дорога обратно заняла гораздо меньше времени. Примерно через час я был уже на своей горке. Меня никто не преследовал и мои бойцы не подстрелили меня по ошибке. Можно сказать, жизнь удалась.
Меня встретил Виталик Жердев. Дружески похлопал по плечу, внимательно посмотрел в глаза. И до утра никого ко мне не подпускал. Всю оставшуюся ночь мне казалось, что от меня пахнет кровью.
P.S. На фото: на Алихейле, май-июнь 1987 г.
Автор : Карцев Александр Иванович.
С августа 1986 по октябрь 1988 года проходил службу в Афганистане (180 мсп, Кабул-Баграм).
C 1989 по 1990 год - командир взвода, затем - роты курсантов Московского ВОКУ имени Верховного Совета РСФСР.
С 1990 года по 2002 год преподавал в Московском инженерно-физическом институте.
Участник антипиратской компании в Индийском океане и Красном море. Работал в Польше, Австрии, Германии, Франции и др. странах.
Подполковник запаса. Награжден орденом "Красной Звезды", медалью "За Отвагу" и др.
Показать полностью
1
Афганский дневник радиоминера.Ч.4
Начало : Афганский дневник радиоминера.Ч.1
ИГРА. НАЧАЛО
В поисках пищи перешли на подножный корм. В ручье Травкин обнаруживает местных членистоногих. Возможно, это — личинки цикад, на вкус вполне съедобны. Сергей собирает на поверхности водоросли, пробует.
Есть можно, ряска помогает заглушить чувство голода, отвлечься от навязчивых мыслей о еде.
В группе наблюдаются голодные обмороки. Командир просит об эвакуации. Из батальона получено добро.
Вот и подходит к концу наша миссия. Надо заминировать район. Сергей остается разбираться с нашим пристанищем. Мы с Кочкиным поднимаемся к блиндажам.
На вершине в стене отрытого окопа вижу лаз, который уходит в гору.
Через метр ход поворачивает на девяносто градусов, дальше колено тянется еще метр и переходит в помещение. Нора большая, в десять квадратных метров. Часть потолка изготовлена из бревен в три наката, каждый просыпан слоем земли. Бревна одним концом вставлены под скальный камень, который является продолжением кровли.
Сверху поверх земли вся площадь крыши блиндажа внахлест перекрыта плитами камней.
Ниже скальника вершины идет пологий склон. Это единственный возможный маршрут подъема со стороны долины. Поступаем просто, откос делим пополам сверху вниз, и на каждой из частей готовим к установке по одной «Охоте». Разносим десять мин ОЗМ-72 к местам установки.
Это самая мощная из противопехотных мин, находящихся на вооружении. При срабатывании заряд выпрыгивает над поверхностью земли на высоту шестьдесят — восемьдесят сантиметров и взрывается.
Две тысячи четыреста готовых осколков в виде шариков, роликов, разрываемые семьюстами граммами тротила, выкашивают все живое в радиусе двадцати пяти метров.
Массивным ножом разведчика, используя его толстый вороненый клинок как маленький ломик, споро откапываем лунки под заряды. Все готово, остается подключить командный блок, сейсмодатчик, вкрутить взрыватели на мины, закопать и замаскировать систему.
Время замедления постановки взрывного устройства в боевое положение двадцать пять минут. За это время мы должны успеть покинуть зону его срабатывания. Поэтому откладываем запуск и, поднявшись на вершину, занимаемся устройством «сюрпризов» в окопах.
Для того чтобы результативно установить противопехотную мину нажимного действия, срабатывающую при нажатии на нее, нужно поставить себя на место противника и представить, как он перемещается в районе.
Чем неожиданнее будет решение, тем лучше. После первого подрыва, а при таком массированном минировании, я уверен, он будет не один, начнут борьбу уже профессионалы: тот, кто будет разминировать, и мы, надеюсь, находящиеся за много километров, но еще не выбывшие из игры.
Особое внимание уделяю блиндажу. Используя особенности его строения, размещаю заряды там, где враг не сможет предугадать их местонахождение. Чтобы попасть в нору, необходимо согнуться и переступить через толстый, до полуметра порог.
Для ноги остается небольшая площадка, перешагиваю несколько раз, нахожу оптимальную точку и именно туда устанавливаю ПМН. В самом же помещении в дальнем углу закапываю ОЗМ, обрывную линию укладываю по потолку и стенам. В низком темном помещении сосредоточенный на поверхности «дух» не заметит тонкую проволоку, свисающую вниз, зацепит ее, для обрыва достаточно усилия в двадцать грамм. Снять взрыватель с мины невозможно.
При отклонении электронного устройства больше чем на десять градусов произойдет срабатывание. Мой сюрприз будет находиться в рабочем состоянии до трех месяцев. Когда батареи сядут, произойдет самоликвидация — клинкер поднимет мину.
Группа, начавшая спуск с момента минирования, уже находится внизу. Командир, связавшись с Кочкиным, сообщает планируемое время прибытия вертолетов. Капитан торопит, мы маскируем на склоне уже подключенную «Охоту». Прячем провода в прочерченные ножами в земле канавки, засыпая их сверху песком.
Поднимаясь наверх, за собой уничтожаем следы.
ВТОРОЙ ТАЙМ
Травкин связался с нами по радиостанции и доложил, что работу закончил и находится с группой. Начинаем спуск, движемся по нахоженной горной тропе. Настроение приподнятое. Прямо на тропе стоит огромный пятиметровый валун, расколотый пополам.
Протискиваюсь между камней, делаю два шага, останавливаюсь. Оборачиваюсь, чтобы ответить. Капитан преодолевает щель. Я отчетливо вижу: за его спиной, как в замедленной киносъемке, поднимается разрыв.
Реагируем мгновенно, залегли по обе стороны валуна. Докатывается звук раската, в расщелину вниз по тропе свистят осколки. Облако из гари и пыли, клубясь, накрывает нас. Сверху начинают падать камни, куски грунта.
Открываю глаза. Медленно, оторвав от поверхности только голову, через плечо смотрю назад. Вновь встречаю взгляд командира, он лежит в такой позе, как я.
Минуту мы неподвижны. А потом, подчиняясь какому-то внутреннему сигналу, не сговариваясь, одновременно очень аккуратно приподнимаемся и от камня к камню ползем вниз.
Через тридцать метров встаем и поспешно спускаемся. Немота проходит, начинаем издавать звуки.
Из-за груды камней появляется бегущее к нам отделение разведчиков. Видя нас целыми и невредимыми, они останавливаются.
Все ожидали эвакуации, знали, что уже идут вертушки. Ждали, когда закончат и спустятся минеры.
Группа не имела с нами зрительной связи, тропа просматривалась только до середины. Не видя, что мы начали спуск, услышали мощный разрыв на месте минирования. Радиосвязь с нами пропала, от падения отказала станция.
Слава богу, все обошлось.
Сейчас нет времени анализировать и разбирать, что произошло на горе.
Наступила важная фаза боевого выхода — возвращение домой.
С трудом, на пределе сил спецназ вышел из ущелья в распадок. Разведчиков, которым совсем плохо, оставили в центре, укрыв за камнями, остальные заняли круговую оборону.
Ми-24 с рокотом проходят над нашим хребтом. Есть разрешение на посадку «восьмеркам». «Крокодилы» встают в круг над массивом. Командир группы обозначает наземным сигнальным патроном оранжевого дыма площадку приземления.
Транспортные вертолеты проворно садятся. Экипаж с нетерпением ожидает посадки десанта. Начинаем грузиться, самостоятельно перемещаться могут не все. Разведчики, способные двигаться, заносят обессилевших товарищей в вертолет.
Командир «восьмерки» отрывает колеса от грунта, наклоняет нос машины к земле, задрав хвост, начинает разгон. Секунда, вторая, третья. В метре под нами проносятся камни, кусты, колючки, край распадка.
Предметы мелькают все быстрее, быстрее, с перегрузкой машина взмывает вверх.
Быстро набирает высоту.
Построившись в боевой порядок, четыре вертолета спешат на базу, на Кандагарский аэродром.
Мы возвращаемся в наш нынешний дом, в 173-й отдельный отряд специального назначения.
Автор: Александр Шипунов
Показать полностью
1
Афганский дневник радиоминера.Ч.3
Начало : Афганский дневник радиоминера.Ч.1
В ОЖИДАНИИ ПРОТИВНИКА
С рассветом могу рассмотреть местность сверху. Наш хребет — довольно протяженный, узкий, скалистый кряж, господствующий по высоте — изгибается в форме подковы, с двух сторон в своих окончаниях увенчанной вершинами.
Разделяются они глубоким разломом, переходящим в небольшое внутреннее ущелье. Сверху мне видны лишь небольшая часть и вход в него.
Вершины, являющиеся ключевыми узлами обороны, оборудованы огневыми точками. На нашей вершине два узких, но длинных окопа полного профиля.
На противоположной высоте устроены блиндажи. Там находится часть группы специального назначения, и именно до них вчера не дошли «духи».
Наружный склон нашей части хребта отвесный, забраться без специального снаряжения на него сложно. Подняться в укрытия можно только изнутри, проникнув во внутреннее ущелье. Вход же в него простреливается с наших позиций.
Система обороны района продумана до мелочей. Все спланировано грамотно, воплощение же вызывает уважение. Отмечаю про себя, что десяток бойцов могут сдержать роту. Разведчикам несказанно повезло занять без боя так хорошо укрепленную заставу.
Снаружи внизу отчетливо видна дорога, на обочине которой установили мины. Она проходит под нами по дну каньона, отделяющего наш отрог от соседнего, более низкого хребта. Путь тянется вдоль края «подковы», затем отворачивает и теряется в сопках. За ним на удалении до десяти километров виден крупный горный массив, где находится укрепрайон Апушела.
Укрытие, в котором мы расположились, не рукотворное. Это воронка, оставленная, судя по ее размерам, бомбой большого калибра.
Поверхность вершины вокруг нас густо усеяна осколками. Повсюду торчат куски рваного метала, только на одном квадратном метре я насчитал три хвостовика от НУРС. Мое внимание привлекает неразорвавшийся НАР С-5, калибром 55 миллиметров, лежащий возле края воронки. Очевидно, эти бомбардировки для мятежников – что мертвому припарки.
Выходит, нога «белого» человека ступила сюда впервые.
Пытаюсь в бинокль осмотреть холмы, куда ушли «духи». Видна только часть долины. Мешает вершина, на которой находится вторая часть группы. Высоко над нами в весеннем, нежно-голубом небе парит пара орлов.
Нужно поесть. Пока не жарко, в первую очередь съедаю самое калорийное: сало или мясной фарш. Паштет с галетами оставляю на вечер. После еды обильно пью, выпивая за раз больше литра. В этот раз повезло — воду можно не экономить.
Проснулся Кочкин, смог сам сесть, без посторонней помощи.
Отхлебнул воды из фляги. Необходимо его спустить вниз, там ему будет удобнее. На вершине для наблюдения остается тройка разведчиков. Вахта по очереди: один отдыхает, двое наблюдают.
Оставляем под их охраной инженерные припасы. Берем с собой сухпай, радиостанции. Начинаем спуск. Ротный, несмотря на то, что выглядит неважно, от помощи отказывается, спускается самостоятельно.
От нагрузки у него начинает болеть за грудиной. Офицер мужественно пытается перебороть болезнь. Останавливается, садится, восстанавливает дыхание. Снова поднимается, движется дальше. Я отдаю ему свой АПБ, забираю его автомат.
Спустились. Выбрав укромное место, готовим ему удобное ложе. Он просит нас не оставлять его одного, быстро засыпает.
В расщелине небольшой скалы, расположенной над входом в ущелье, мы оборудуем наблюдательный пункт. Дно расчищаем от острых камней, выстилаем специальную плащ-накидку «дождь», поверх укладываем одеяло из верблюжьей шерсти, сверху Сергей натягивает маскировочную сеть. Ее цвет сочетается со скалой. Обзор с нашей позиции отличный. Просматривается большая часть дороги, район установки МОН-50.
Начало весны, днем не жарко. Теперь коротаем время так: два часа один из нас отдыхает рядом с командиром, затем меняет напарника на наблюдательном пункте. Для связи используем Р-392.
Кочкин весь день спит, просыпается только под вечер. Пьет, но от еды отказывается. Говорит, что чувствует себя лучше. Докладываем обстановку, он живо интересуется. Его организм выкарабкался.
НАША РАБОТА
Темнеет. Настает наш час. Необходимо заменить элементы питания в приборе радиолинии, установленном с минами. Устройство предназначено для приема командного радиосигнала и преобразования его в электроимпульс, нужный для срабатывания электродетонатора. Срок работы батарей — трое суток — сегодня на исходе. Проверяем амуницию.
Затаившись в больших валунах на выходе из нашего ущелья, ждем наступления темноты. Стемнело, тихо пробираемся по распадку.
От места установки мин до нашей ближней позиции не менее пятисот метров. Новолуние. Разведчики не видят нас даже с помощью приборов ночного видения. Не смогут поддержать наш отход огнем, в случае обнаружения нас дозором противника. Придется уповать только на себя. Наш шанс — скрытность передвижения.
Не спешим. Подолгу в ночник рассматриваю местность впереди, пытаюсь найти признаки опасности. Двигаемся тихо, как тени. Вот знакомые камни. Вот и маскировочная сеть. Я, прижав проволочный приклад АПБ к плечу, направляю ствол в темноту, изготавливаюсь для стрельбы с колена.
Сергей, убрав с одного края сетки камни, аккуратно откидывает ее, выкручивает детонатор из мины, отключает прибор. Сначала включай взрыватель, затем накручивай на мину — это железное правило минера при работе с электронными взрывными устройствами, подстраховка на случай заводского брака или ошибки. Тогда сработает только детонатор, а не заряд.
Свинчивает металлическую крышку с блока, вытряхивает батареи на ладонь. Поспешно убирает их в набедренный карман. Вставляет новые таблетки. Закручивает крышку. Прибор включает, устанавливает на место, вкручивает детонатор. Сверху сетка, камни. Горсть пыли, вперемешку с мелкими камушками, чтобы припорошить все сверху.
Отходим. Я замыкающий, моя задача при контакте с противником при помощи бесшумного оружия уничтожить или задержать его, дать нам фору. Вот и расщелина, пробираемся в нее, распрямляемся в полный рост, торопливо движемся по ущелью.
Спецназовцы уже поднялись на гору. Нас встречают наш командир и пулеметчик группы. Ротный в тревоге прождал два часа. На лице капитана видна улыбка, он доволен нашей работой. Дает полчаса отдохнуть.
ТРИ НОЧИ ,ДВА ДНЯ
Три ночи, два дня. Обычно на такое количество времени уходят в засаду группы в нашем отдельном отряде. Если есть необходимость, командование батальона может эвакуировать их и раньше.
Это происходит, если спецназ выполнит поставленную задачу: обнаружит и уничтожит караван противника; а также, если разведчики раскрыты. И худший вариант: группа ведет бой, ей нужна помощь.
Три ночи, два дня. На этот срок рассчитывается количество питания и объем воды, которые разведчик берет с собой.
Спецназ использует сухпай «эталон № 5». В его состав, помимо мясных консервов, входят сахар, сгущенное молоко и шоколад. А также «горный» паек, разработанный специально для действий в высокогорье. «Горный» делится на летний и зимний. Летний паек отличается меньшей калорийностью, в нем больше жидких продуктов. Только в его составе есть концентрированный фруктовый сок и суп из чернослива.
В засаде, поджидая противника, мы находимся уже четвертые сутки. Хорошо, что нет проблем с водой. С питанием плохо, трофейные продукты уничтожены в течение первых суток.
Завершающий сухпай съеден вчера. На куче хвороста, где, как мусор, валялись пачки галет, сейчас я не вижу ни одной галеты.
Все ветки перевернуты, подобраны даже крошки. Время тянется медленно. Ночью со своей вершины наблюдаем фейерверки разрывов.
Вновь активизировалась артиллерия 70-й бригады и без особого результата долбит по Апушеле. «Духи» из ущелий в ответ огрызаются, забрасывают в долину реактивные снаряды. В нашем районе признаков противника не наблюдается. Командование батальона не может выбросить нам питание. Все вертушки задействованы на «большой войне». Остается голодать.
Хотя отсутствует физическая активность, силы стремительно покидают наши тела. Движения даются с трудом. Все мысли о еде. Во время несения вахты все труднее концентрировать внимание на наблюдении.
Спасает, что мы с Сергеем теперь дежурим вместе. Только на нашего командира голодовка действует положительно, с каждым днем силы возвращаются к нему.
Утром вертушки к входу в ущелье забросили нам провизию. По одной сутодаче на брата. При этом командование ставит новую задачу: продержаться еще двое суток. Прошла информация, что «духи» могут вернуться. Нужно терпеть. Погода меняется, накрапывает дождь.
Питание в радиолинии село, мы использовали весь запас. Нужно снимать мины с обочины. Решаем сделать это днем. Из разведчиков мало кто верит, что в нашем районе боевики активизируются. Это опасно. Не ленюсь, поднимаюсь на гору. Прошу дозорных сверху прикрыть нас.
Наш командир роты настаивает, чтобы нам выделили прикрытие.
Два пулеметчика идут с нами. Передвигаемся от укрытия к укрытию, прикрывая друг друга. Доходим до места установки. При дневном свете могу оценить маскировку мин. Снимаем заряды.
По привычке уничтожаю следы на месте нахождения. Все камни возвращаю на прежние места. Быстро отваливаем......
Показать полностью
1
Афганский дневник радиоминера.Ч.2
Начало : Афганский дневник радиоминера.Ч.1
РАЙСКИЙ УГОЛОК
Двигаясь за разведчиками, мы входим в расщелину, которая, закручиваясь улиткой, расширяется в ущелье и заканчивается большой площадкой.
С воздуха она не просматривается. Кругом полно зелени, несколько деревьев раскинули свои ветви. И здесь есть вода! Из скалы струится горный ключ, ручьем пересекает площадку и скрывается в камнях.
Я поднимаю взгляд вверх, отвесные скалы высотой метров триста упираются в небо. В центре площадки под кроной раскидистого дерева вижу постройку. Стены без окон сложены из плоских камней бежевого цвета.
Крыша — плотные ряды веток, поверх которых насыпана земля. Размер строения три на пять метров. Внутри в углу на земляном полу стоят мешки с провизией, на одном из них я с удивлением читаю надпись на кириллице: «сахар». Воистину неисповедимы пути Господни!
Днем разведчики находятся здесь, оставив на вершинах лишь боевое охранение. Сейчас кто-то из них, разведя огонь и используя хозяйскую утварь, печет оладьи из трофейной муки.
Продуктов много, их никто не бережет: спецназ уже приступил к уничтожению базы противника! Обращаю внимание, что на куче хвороста разбросаны разорванные и целые пачки галет из сухого пайка спецназовцев, оставленные за ненадобностью.
Последовать примеру и выкинуть свои «волчьи пряники» не поднимается рука.
После трапезы, ожидая, когда стемнеет, готовимся к ночной вылазке. Расстелив одеяло, разувшись и усевшись на него, мы обсуждаем схему установки мин у дороги.
Снаряжаем приборы радиолинии, вставляем в них питание, устанавливаем блоки, шифрующие передаваемый сигнал. Взяв кусок детонирующего шнура, надеваю на его конец детонатор. Чувствую, что шнур вставлен до конца, уперся в чашечку, зубами аккуратно прихватываю край гильзы.
Делать это положено специальным обжимом, но я сознательно нарушаю инструкцию. Зубами я лучше контролирую степень обжатия, аккуратно повторяю операцию с другой стороны.
Все, участковый отрезок ДШ готов. С его помощью мы, соединив две мины направленного действия, сможем поднять их одновременно одним сигналом.
Начинает смеркаться, зацокали цикады. Выложив из мешков груды зарядов, укладываем только оборудование, необходимое сейчас. С минами не забываю положить пяток снаряженных магазинов к автомату.
Плюс к магазинам, размещенным в моем нагруднике, с десяток пачек патронов засовываю в карманы рюкзака. Боеприпасов много не бывает!
Помимо штатного автомата, я вооружен АПБ, очень удобным в применении, двадцатизарядным автоматическим пистолетом Стечкина, снабженным насадкой для бесшумной стрельбы и проволочным прикладом.
Легкое и тихое, с большой для пистолета (100–150 метров) прицельной дальностью стрельбы, с хорошим останавливающим эффектом и малой отдачей — идеальное вспомогательное оружие для дозорного или подрывника.
Мне приходится часто действовать в отрыве от разведгруппы, под носом у неприятеля, когда рассчитывать приходится только на себя.
ВПЕРЕД НА ВЫЛАЗКУ
На ущелье наваливается ночь, мы подходим к выходу на равнину. Дальше крадемся по распадку и утыкаемся в высокую насыпь. Поверхность грунтовой дороги сильно спрессована. Отлично, будет меньше следов.
Осмотревшись в ночник, пересекаем ее. С противоположной стороны вдоль обочины тянется стена соседнего хребта. Найдя подходящую груду камней, мы затаились за ними.
Готовимся к установке. Снимаю с себя мешок. Отпускаю ремень автомата на полную длину, надеваю его на шею и забрасываю оружие за спину. АПС засовываю за лямки нагрудника. Отрезки ДШ размещаю в накладных набедренных карманах. Беру в руки мины, по две штуки в каждую. Сергей подсоединяет детонатор к прибору радиолинии.
Не разгибаясь в полный рост, крадемся из-за глыб и приступаем к установке. Зажав пластиковый корпус мины между колен, быстро раздвигаю металлические ножки для установки. Теперь очередь оставшихся трех зарядов.
Расставляю МОН- 50, растянув их в одну линию, полумесяцем от себя. Стараюсь ими перекрыть как можно больший сектор. Отработанным движением соединяю их детонирующим шнуром.
Теперь время Сергея. Он размещает прибор, на который при необходимости подрыва придет радиосигнал. Электродетонатор вворачивает в гнездо мины. Ложусь на живот за зарядами. Работая кистями от себя к себе, выстраиваю угол наклона. Одну за другой направляю мины.
Травкин аккуратно сверху опускает на «куст» маскировочную сеть, мелкими камнями прижимаем ее края. Теперь можно, находясь на удалении в километр от места установки, подать радиосигнал и произвести подрыв. Время прохождения сигнала пара секунд.
Уходим! Забрав рюкзаки, быстро пересекаем дорогу, сползаем с насыпи и укрываемся в распадке. Быстрым шагом возвращаемся в нашу расщелину.
Нас уже ждут. На ночь всем, кто днем отдыхал внизу, необходимо подняться на хребет. Ротный торопит, все заряды придется забрать с собой.
ТРУДНОСТИ НА МАРШЕ
Вначале поднимаемся по нахоженной тропе. Темно так, что не видно спины впереди идущего солдата. Но разведчиков хорошо слышно, ориентируюсь по звуку. Я не знаю маршрут движения, поэтому стараюсь не отстать от идущих впереди спецназовцев. Утыкаемся в отвесную стену, медленно, прижимаясь всем телом к скале, по узкому карнизу огибаем ее.
Подниматься очень тяжело. Ужасно темно. Двигаюсь ощупью.
Догоняю группу, остановились отдышаться. Прижимаюсь рюкзаком к склону, чтобы компенсировать вес. Сесть не решаюсь, я не уверен, что смогу подняться без посторонней помощи.
Не слышу издаваемых звуков от ротного и Травкина, следующих за мной. Это настораживает. Если группа продолжит движение, мы потеряем ее. Через минуту меня охватывает тревога. Принимаю решение искать напарников.
Оставляю рюкзак. Предупреждаю ближнего ко мне разведчика и начинаю спуск.
Вновь огибаю скальник, натыкаюсь на Сергея. Он без мешка, торопливо ползет вверх.
Узнав меня, встревожено выпаливает:
— Кочкину плохо!
Мы резво спускаемся еще десяток метров. Капитан лежит на спине, на склоне огромного валуна. Склоняюсь над ним, дыхания не слышно. Даже в такой кромешной темноте умудряюсь разглядеть смертельную бледность его лица.
Серега от бессилия чуть не плачет, топчется за моей спиной. Обхватив шею офицера под подбородком, пытаюсь нащупать пульс. В этот момент он глубоко вздыхает, издает протяжный стон. Начав дышать, открывает глаза: «Ребята, только не бросайте меня». Мы оторопели…
Поднимаюсь с колен, поправляю ремень автомата, рукавом «песочки» утираю пот со лба.
Сергей пытается успокоить командира. Я торопливо полез в гору. Вот и группа. Ложусь на спину, вставляю руки в лямки мешка.
Затем медленно переворачиваюсь на живот. Подтягиваю колени к груди. С великим трудом поднимаюсь на ноги.
Поднимаемся на макушку горы. Наталкиваюсь на большое углубление, успеваю избежать падения в него, сползаю по краю. Оставляю мешок. Иду искать офицера.
Он с отделением разведчиков расположился в соседнем окопе. Докладываю о происшествии. Тот тревожно вслушивается в новость. Приказывает, если понадобится помощь, связаться с вершиной по рации.
Знакомым маршрутом отправляюсь вниз. Кругом мрак и давящая тишина.
Вот и мои. Капитан Кочкин пришел в себя. Сергей помогает мне надеть свой рюкзак. Я забираю автомат, Травкин — ранец командира. Он подставляет ему плечо. Тот уже может идти сам. Медленно, шаг за шагом, помогая друг другу, часто останавливаясь, мы вползаем на гору.
Спускаемся в наше убежище, надуваем сделанный из прорезиненной ткани «Дождь», сооружаем постель для офицера.
Его начинает знобить, тело охватывает дрожь. Укрываем его одеялом. С двух боков ложимся вдоль него, дополнительно теплом своих тел пытаемся согреть. Он успокаивается. Перестает стонать, затихает, заснув. Мы, по очереди дежуря, коротаем ночь......
Показать полностью