Ребенком, с определенного возраста, я вырастала подвижным, и, по словам папы, какая-то часть моей жизни протекала под девизом:"Ни дня без травмы". Но под ножом\иголкой хирургов я все же как-то умудрилась побывать всего дважды: второй раз удаляли миндалины, а первый....
Каким-то теплым летним утром собрались мы с подружками-друзьями, уселись на завалинку дома (через один от моего) и решали какое бы доброе дело сделать - чем бы заняться, каникулы только начались. На мне было платьице, гольфы, сандалики и панамка с широкими полями, было нам по 8 лет, во второй класс перешли. Сидим, шепчемся.
И тут человек, под чьим окном мы восседали, распахивает окно, створки открывались наружу. Из одной рамы целиком вываливается стекло и летит мне на голову. Я не знаю - как мне не срезало лицо, видимо, стекло по касательной соскользнуло по полям панамы, один раз коснулось бедра (неглубоко) и врезалось мне в колено. Казалось,, что стекло падало целую вечность.
Помню первое лицезрение моей синей кости, пока не пошла кровь, и какой-то пофигизм - зажала рану ладошкой и отправила визжавшую Наташку бежать к моей маме, чтоб она вызывала от соседей скорую. Наташка выла и верещала, я даже прикрикнула на нее. Побежала. И тут пришла боль и кровь. На одной ножке я прискакала домой, папа занес меня на второй этаж. Мама напоила пустырником себя и меня. Я не плакала, но трясло меня как кобеля на помойке здорово, от нервов, что ли.
Приехала скорая быстро, сели, поехали. Мама была в нашем маленьком городишке известным человеком: медсестра от Бога, многих больных вытащила с того света, больниц стало тогда две, и маму часто звали на подмену в ту больницу, в которую мы ехали. До нее было километра три. Дорога шла все время в гору. Едем это мы, значит, мама рассказывает мне - вот, дескать, сейчас приедем, доктор обработает рану, уколет новокаин, ты немного подождешь, новокаин подействует, потом доктор зашьет рану аккуратно - и все, больно не будет. Слушаю ее и вижу в окно - бежит по-над горой Наташка, уже половину пути пробежала и воет - что тебе та сирена.
Ну ладно, приехали, взял меня доктор на осмотр.
И сразу в рану - тык:
- Так больно?
- Не очень, - говорю. Маму же нельзя позорить, ее ж тут все знают, реветь не буду.
Берет доктор шприц и начинает мне рану обкалывать новокаином. Терплю, не реву. Только закончил, берет йод и начинает как-то неловко мазать вокруг раны, да в рану попал несколько раз. Кусаю губы, молчу. Новокаин еще не подействовал, значит.
И тут этот доктор берет какую-то свою железяку и начинает так конкретно в моей ране ковырять. А я все чувствую, то ли процентовка новокаина маленькая была, то ли я такая железобетонная - не знаю. Но больно мне было. Так мало, что больно, так еще и страшно. В конце концов моя душонка не выдержала и я заорала:
- Дяденька доктор, да кто и где, и чему Вас учил? Да Вас к людям нельзя пускать! А к детям и подавно! Вам только жеребцов холостить! Вы ж не доктор, Вы ж коновал! Новокаин еще не подействовал, оуыыыыыаааоооууыы!!!!
Ору на весь этаж. Дяденька доктор наложил мне кое-как четыре шва, забинтовал, я хромаю и причитаю:
- Оторвать бы эти рученьки, да надавать бы ими по роже...
Открываю дверь в коридор, а там стоит моя пунцовая мама и отвечает на вопрос другого доктора в очках, старенького уже:
- Это чей там ребенок сквернословит так?
- Да это моя девочка, Иван Иванович....
- Ваша??? Ни-ког-да бы не подумал!!
Втащила мне мама конкретно, словами, конечно же. А я жеж матами-то не ругалась! И что такое "холостить жеребцов" и кто такой коновал знала только приблизительно, типа - это такой Айболит-неудачник, зверушкин доктор-рукожоп.
Мама мне доходчиво пояснила, что так говорить нельзя, неприлично и вообще - плохо, особенно маленьким девочкам.
А хирург тот, кстати, и вправду оказался хЕрургом: забыл в больной зажим, хватились где-то через час после операции, когда стали сдавать инструмент на стерилизацию и не хватило зажима (тогда, как рассказала мама, сколько инструментов было до операции, столько и должно было сдать, тампоны, салфетки так же подлежали подсчету).
Ну а выперли дядю доктора после того, как он, оперируя мальчику паховые грыжи перерезал тому семявыносящие протоки.
Так что не совсем зазря я его костерила.
Ушитая рана зажила плохо, после снятия швов она разошлась и загноилась. И чем только не лечили - рана мокла и мокла. А потом, пока я спала, наш дог - Верба, зализала мою болячку и болячка зажила.
