Статья из сборника материалов Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием) «Академическое пение сегодня: традиции и перспективы».
Для цитирования: Макарычев Д.В. Становление музыкального театра первой половины ХХ века в контексте режиссерских идей В.Э. Мейерхольда: исторический ракурс / Д.В. Макарычев // Сборник материалов Всероссийской конференции (с международным участием) «Академическое пение сегодня: традиции и перспективы» (18 апреля 2024 года, г. Москва). – М.: Институт современного искусства, 2024. С. 82–87.
Сведения об авторе: Макарычев Данила Витальевич, преподаватель кафедры театрального искусства, заместитель руководителя департамента реализации молодежной политики и проектов, аспирант по научной специальности 5.10.3 Виды искусства (Театральное искусство) Института современного искусства. Научный руководитель: кандидат искусствоведения Анестратенко Михаил Владимирович. danila_makarychev@internet.ru ; ORCID: 0009-0003-5049-1522
Между днем убийства Мейерхольда и днем его рождения — одна неделя, от 2 до 9 февраля. День рождения в этом году юбилейный — 150-й, годовщина расстрела — 84-я.
1930-е
Жизнь и смерть Мейерхольда одним из главных сюжетов вписаны в сознание и подсознание русского театра. Всеволод Мейерхольд — это история величия и тщетности игры. Огромное место в этой истории занимает жизнь после жизни — посмертное возвращение Мейерхольда, которого, кажется, ждали, как никакого другого. Но, несмотря на то, что сегодня мы знаем про него (почти) все, Мейерхольд по-прежнему имя зияющей прорехи в материи русского театра.
«Вероятно, это мое личное свойство — даже самые простые вещи, утверждаемые мною, почему-то кажутся парадоксами и ересью, за которую следует сжечь на костре. Я уверен, что если я завтра заявлю, что Волга впадает в Каспийское море, то послезавтра от меня начнут требовать признания моих ошибок, которые в этом утверждении содержались» Всеволод Мейерхольд
Представление
Друг, ученик и летописец Мейерхольда, Александр Гладков, самый подробный свидетель его жизни в 1930-х, напишет позже:
«Само слово "Мейерхольд" при его жизни значило больше, чем имя одного человека, хотя этот человек реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак, репетировал в своем неуютном театре, раскланивался со сцены, выступал на диспутах».
Разумеется, это слова адепта, ну и традиционное русское «больше, чем поэт» звучит как похвала. Но вообще-то хорошо бы понять, а что, собственно, этот адепт имеет в виду, когда говорит «больше, чем имя одного человека»?
Тем более что это самое «больше, чем» — отнюдь не изобретение Гладкова. Оно сопровождает Мейерхольда на протяжении всей его жизни. То есть как раз тот самый человек, который «реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак…», до сих пор описан и осмыслен довольно скудно, хотя материала для этого, казалось бы, более чем достаточно. Если хочется сравнить, можно сравнить с вечным учителем и конкурентом Станиславским, которого, к примеру, Булгаков в «Театральном романе» портретирует в неразрывной связи человеческого и художественного — во всей нелепости и во всем величии этой неразрывности.
1910-е
У Мейерхольда художественная материя вытесняет человеческую, подминает ее. Театровед Борис Алперс о театре Мейерхольда в свое время писал как о «театре маски» — но и сам создатель этого театра выглядит как человек-маска, человек-символ. В самом начале, еще не режиссер, еще актер первых сезонов МХТ, с роли Треплева в «Чайке» — «новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно». «Люди, львы, орлы и куропатки…» Юноша, мучающийся рутиной жизни и провинциальностью искусства, реформатор, революционер, визионер. Это все подходит 24-летнему Мейерхольду как вторая кожа. И, можно сказать, Треплевым он отправляется в первую часть своей самостоятельной театральной жизни — со всей неудовлетворенностью, со всей нервной энергией чеховского персонажа. Сколько он пробудет Треплевым? Он точно еще им будет, когда уволится из МХТ, соберет вокруг себя товарищество актеров-единомышленников, отправится в провинцию — чтобы потом вернуться к Станиславскому, возглавить студию МХТ на Поварской — и снова порвать и с Художественным театром, и с его основателями.
Только одного, кажется, Мейерхольд не хочет знать, не хочет слышать: то, что у Чехова этот нервный молодой человек, этот вечный революционер, обречен на поражение. Мейерхольд — это мечта о Треплеве-победителе, Треплев, у которого получилось.
Формальные «искания», поиск собственного языка, собственного сценического ритма, собственного звука и темы — во всем этом на рубеже веков не было ничего удивительного. Студии, антрепризы, товарищества рождались и иногда почти сразу умирали, а иногда доживали до солидного возраста. Собственно, именно из этой среды и из этих времен родом те театры, которые, как и Мейерхольд, будут позже уничтожены за «формализм». Разница в том, что все они искали что-то «свое», лица необщее выраженье, уникальность. Мейерхольд искал не уникальный, а универсальный театр. Театр, в котором музыка, изображение, ритм, движение соединяются в свою особую, самостоятельную жизнь, в котором ничто не «похоже» на жизнь. Театр, который умнее, красивее, выразительнее, чем жизнь.
Всеволод Мейерхольд с выпускниками первого набора ГЭКТЕМАСа, 1926
На пути к универсальному театру он найдет свою следующую маску — маску Доктора Дапертутто, господина Везде. Этот доктор, формально привязывающий Мейерхольда к итальянской комедии дель арте, на самом деле был маской универсального и вездесущего театра. Вернувшись из провинции, Мейерхольд поставит в Москве и Петербурге Метерлинка, Вагнера, Мольера, Гиппиус, Кальдерона, Лермонтова, Гамсуна, Островского и Блока, будет работать с Комиссаржевской, с императорскими театрами, со студентами-филологами, в опере, в драме, в любительских студиях. Доктор Везде. У него будут провалы и успехи — почти без перерыва и иногда почти без логики. Часть артистов будет писать на него доносы, уже тогда. Другая часть будет считать за счастье работать с Мейерхольдом. Его будут боготворить художники и композиторы — потому что их работа в театре для Мейерхольда никогда не была служебной, второстепенной.
Последняя маска, которую Мейерхольд наденет,— это маска комиссара. Многие до сих пор считают, что она его и погубила. На самом деле, конечно, погубила его не маска — а представление о том, что маска в принципе может загородить, уберечь, сделать невидимым.
Возвышение
Владимир Маяковский, Александр Родченко, Дмитрий Шостакович и Всеволод Мейерхольд во время работы над спектаклем «Клоп», 1929
Быть главным театральным комиссаром новой страны, формулировать программу, собирать вокруг себя молодежь, определять политику… Это все шло ему, как и кожаная куртка. И это было как будто именно ему и предназначено, как будто история давала ответ на его многолетнее требование. Треплевское «новые формы нужны» из декадентского стона на глазах превращалось в лозунг власти и в обещание этой самой власти.
Комиссар Мейерхольд был и торжествующим Треплевым, и победившим доктором Везде. Партийный билет РКП(б), должность главы театрального отдела Наркомпроса, руководителя программы «Театральный Октябрь», руководителя Курсов мастерства сценических постановок. Театр РСФСР-1, ВЫРМ — Высшие режиссерские мастерские, Вольная мастерская Вс. Мейерхольда, ГВЫТМ — Государственные высшие театральные мастерские, Театр РСФСР-2, Театр Революции, Театр Актера, Театр ГИТИСа, Мастерские Мейерхольда, Государственный институт музыкальной драмы, Опытно-героический театр, ГЭКТЕМАС — Государственная экспериментальная театральная мастерская, ТиМ — Театр имени Мейерхольда, ГосТИМ — Государственный театр имени Мейерхольда.
Андре Мальро, Всеволод Мейерхольд и Борис Пастернак, 1934
Весь этот лес аббревиатур и названий он основывал, развивал, снабжал программами, переформировывал, объединял, распускал, обеспечивал финансами и поддержкой. С этих курсов и из этих мастерских к нему придут Мария Бабанова, Михаил Жаров, Игорь Ильинский, Эраст Гарин, Сергей Юткевич, Сергей Эйзенштейн, Николай Экк, Михаил Царев, Николай Боголюбов, Сергей Мартинсон, Лев Свердлин, Николай Охлопков, Александр Февральский, Леонид Варпаховский, Валентин Плучек, Борис Равенских, Борис Захава, Осип Абдулов, Максим Штраух, Евгений Самойлов — это только самые известные. Вскоре появятся — не ученики, но сотрудники — Маяковский и Эрдман, Дейнека, Родченко и Кукрыниксы, Шостакович и Прокофьев.
В театре своего имени в окружении учеников и соратников Мейерхольд ставит самые известные свои спектакли — «Великодушный рогоносец», «Земля дыбом», «Д. Е.», «Ревизор», «Горе уму», «Клоп», «Лес», «Мандат». Некоторые из них идут сотни раз, из сезона в сезон. Возмущение по поводу «искажения классики» Мейерхольд принимает как комплимент, никакой угрозы он не слышит.
Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх на похоронах Сергея Есенина, 1925
Мейерхольд везде, его ругают, хвалят, на него рисуют карикатуры. В конце спектаклей молодежь в зале скандирует его фамилию, вызывая режиссера на сцену. К его 55-летию, в 1929-м, в издательстве Academia выходит роскошный двухтомник театроведа Николая Волкова: «Мейерхольд». До закрытия театра остается девять лет, до окончательного исчезновения самого Мейерхольда — десять. За это время пройдут волны арестов, публичных процессов, показательных приговоров, расстрелов. Появится метод социалистического реализма и охраняющая его свора. Мейерхольду чем дальше, тем более ясно будут давать понять, что он — не часть нового канона. И тем не менее невозможно отменить неотменяемое. Самые резкие повороты в истории театра, самые яркие находки, самые громкие успехи и скандалы первых 35 лет ХХ века — это все был Мейерхольд.
Исчезновение
Мейерхольда арестовали 20 июня 1939 года. Его театр к тому времени уже не существовал — он был ликвидирован приказом комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР от 7 января 1938 года. Но даже опальный и лишенный театра он оставался фигурой заметной: Константин Станиславский пригласил его в свою Оперную студию — после смерти Станиславского Мейерхольд эту студию возглавил и оставался ее руководителем вплоть до ареста. Есть обоснованное предположение, что Мейерхольда не трогали, пока Станиславский был жив, в иерархии сталинского СССР это покровительство что-то значило. Через три недели после ареста мужа погибла жена Мейерхольда, актриса Зинаида Райх,— по неподтвержденной версии, она была убита сотрудниками НКВД. После этого в квартиру Мейерхольдов в Брюсовом переулке заселились два человека из аппарата Берии.
2 февраля 1940 года, после месяцев допросов и пыток, Мейерхольд был расстрелян в Москве.
Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх, 1930
Конец его жизни был чудовищен, чудовищность эта зафиксирована документально — материалы следственного дела Всеволода Мейерхольда сохранились и изданы. В книге «Дело № 537. Документы следственного дела В.Э. Мейерхольда», изданной в 2022 году, собрано все то, что до этого десятилетиями публиковалось обрывками,— протоколы допросов, покаянные письма, следственные справки. Страницы, свидетельствующие о боли и страхе, которые ему причиняли все эти месяцы перед расстрелом. Боль и страх заливают собою все, отменяют логику и смысл, порождая гротеск возводимой на себя — и на других — напраслины. Японский шпион, троцкист, враг народа, буржуазный выродок — все это уже неважно, Мейерхольд на все согласен, лишь бы получить передышку от побоев и издевательств.
Повторять не вредно, а в некоторых случаях — обязательно: невозможно соизмерять свой ужас перед варварством и насилием с гениальностью или известностью жертвы. В истории сталинских репрессий нет и не может быть никакого особенного счетчика, никакого специального тарифа для Мейерхольда, Хармса, Мандельштама, Вавилова. То, что с ними произошло, не должно было произойти ни с одним человеком. Ни со стрелочником, ни с инженером, ни с дворником. А случилось с сотнями тысяч.
1920-е
Но если говорить не про конец, а про исчезновение, то разница между стрелочником и Мейерхольдом есть — из-за числа людей, для которых это исчезновение становится реальностью на десятилетия. Из-за размеров дыры, которая образуется в общей материи жизни.
Предательство
Итак, летом 1939 года Мейерхольд исчез. Его не стало в реальной жизни огромного числа людей, которых он учил, раздражал, провоцировал, восхищал, воодушевлял, которым он просто-напросто давал работу. Он исчез для своих актеров, для критиков, для своей публики, для своих друзей. Ни о каком расстреле в феврале 1940-го никто не знал — ходили лишь противоречивые слухи. Тот же Гладков пересказывает аккуратно, ничему особенно не веря: говорили, что в одной из Ленинградских тюрем и болеет. Что умер от заболевания печени, что сослан без права переписки. Сам Гладков не перестает надеяться увидеть Мейерхольда живым — до середины 1950-х.
Предположительно 1930
Актеры, драматурги, художники, композиторы перестают упоминать спектакли Мейерхольда в своих биографиях — а в очень многих биографиях это главные спектакли, вычеркнуть их означает лишиться большой части жизни. Совершить предательство не только по отношению к нему, но и по отношению к себе. В бывшем Александринском театре вымарывают фамилию режиссера из публикаций о легендарном «Маскараде», который возобновили в сезоне 1938/1939 к 45-летию сценической деятельности исполнителя роли Арбенина, Юрия Юрьева. В воспоминаниях самого Юрьева из рассказа о некоторых спектаклях исчезает режиссер, что превращает текст в сплошной конфуз (в «оттепельном» переиздании, вышедшем после смерти Юрьева, редакторы тратят огромные силы на то, чтобы из его архива восстановить изначальный текст). Похожее происходит повсеместно. Эксцентрик Игорь Ильинский и герой-любовник Михаил Царев десятилетиями выходят на сцену суперконсервативного Малого театра, а часть зала (постепенно сокращающаяся) помнит, что оба они — мейерхольдовцы. Фигура умолчания — не иметь возможности назвать то, что знаешь,— увеличивает прореху.
И в 1940-е, и в 1950-е, и в 1960-е, и в 1970-е, и в 1980-е любого человека в театральном мире (да и вообще в мире искусства) от Мейерхольда отделяли никакие не шесть рукопожатий, а едва ли одно. Но до 1960-х никто не говорил о нем публично, да и непублично немногие. Ни его постановки, ни его опыт, ни его метод не называли по имени. Мейерхольд был призраком.
Возвращение
Реабилитация Мейерхольда случилась формально очень быстро, в 1955 году, даже до ХХ съезда (театр был реабилитирован позже, в 1961-м),— и это отдельная история, удивительная, почти невообразимая. Люди, благодаря которым она произошла,— падчерица Мейерхольда Татьяна Есенина и его внучка Мария Валентей — принадлежали как раз к тому самому, частному, человеческому, семейному миру, в котором Мейерхольд «реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак». Это они начали собирать свидетельства того, что обвинения против него были ложными — и смогли добиться поддержки от следователя военной прокуратуры Ряжского.
Всеволод Мейерхольд на репетиции спектакля «Ревизор», 1930
Возвращение означало в первую очередь, что его смерть для огромного числа людей превратилась в определенность. Большая часть свидетельствующих только в этот момент узнала, что Мейерхольд уже 15 лет как расстрелян. Шостакович, которому показали письмо Мейерхольда из тюрьмы с описанием пыток, упал в обморок. Ряжский, для которого изначально все народные и заслуженные артисты были на одно лицо и который считал, что Шостакович, как и Мейерхольд, давно расстрелян, позже будет вспоминать свое изумление от того, что нашлось достаточное количество людей, готовых подписать свидетельства в пользу репрессированного режиссера. Он не понимал, что они свидетельствуют не только за него, но и за себя, и, может быть, в первую очередь за себя. (Ряжскому потом поставят на вид превышение полномочий и переведут на несколько лет из Москвы, но постановление о реабилитации будет уже утверждено.)
Реабилитация не была равна возвращению. История театра без Мейерхольда уже была написана заново. Уже была придумана историческая логика, по которой его никогда не существовало, а то, что существовало, было ошибкой. Из учебных программ было истреблено то, что могло сойти за «биомеханику» и вообще за опыт «мейерхольдовщины». Театральный опыт, который передается из рук в руки, а не по книжкам, был прерван. Спектакли его театра оставались частным воспоминанием актеров и зрителей — просто теперь уже не запрещенным воспоминанием. В построенном для него здании на углу улицы Горького и площади Маяковского расположился концертный зал. И, разумеется, борцы с театральным формализмом по-прежнему занимали важные места в самых разнообразных ведомствах и кабинетах.
Реабилитация реабилитацией, но в 1964 году от Юрия Любимова на полном серьезе требовали снять портрет Мейерхольда со стены фойе Театра на Таганке.
Петр Кончаловский «Портрет режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда» (1938)
Но чиновники от культуры, которые когда-то добились того, чтобы вокруг Мейерхольда царило молчание, не знали или не желали знать, что вернувшееся имя все это время оставалось программой. Что для историков театра Мейерхольд — не просто еще один режиссер. Что портрет на стене был для Юрия Любимова такой же важной частью его театра, как и спектакли. Что в сотнях письменных столов лежат воспоминания, спасенные архивы, стенограммы. Что молчание, сколько бы оно ни длилось и каким бы глухим ни было,— тоже всего лишь маска, маска забвения.
Дальневосточный леопард под номером Leo 271M, обитающий в национальном парке «Земля леопарда» (Приморский край), стал подопечным Российского государственного института сценических искусств — старейшего в России и крупнейшего в Европе - который стал Хранителем этого леопарда.
Самца самой редкой в мире большой кошки назвали Мейерхольд — в честь известного российского и советского театрального режиссёра и актёра Всеволода Мейерхольда.
На полученных учеными фотографиях Мейерхольд демонстрирует отменное здоровье и проявляет комфортное поведение. Перед объективами он зачастую нежится в лучах солнца, «умывается» и расслаблено отдыхает.
Молодому леопарду сейчас около четырёх лет
Он фиксируется в самом сердце «Земли леопарда», в центральной части национального парка, недалеко от села Барабаш
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Ее создали три гения — автор В. В. Маяковский, режиссер В. Э. Мейерхольд и художник К. С. Малевич.
В ней все было ново для театра: рваный текст, геометрические декорации, серые комбинезоны, новаторская режиссура.
Роль “Человека просто”, Муфусаила и одного из чертей взял на себя В.В. Маяковский.
За два дня до премьеры, состоявшейся в Театре музыкальной драмы, А.В. Луначарский в статье “Коммунистический спектакль” писал: ” Единственной пьесой, которая задумана под влиянием нашей революции и поэтому носит на себе ее печать, задорную, дерзкую, мажорную, вызывающую, является “Мистерия-буфф” Маяковского.”
Прочитать эту пьесу вы можете, скачав ее на нашем канале как всегда бесплатно и без регистрации:
«Прежде всего необходимо сказать, что Мейерхольд, «изобретая» театральную биомеханику, не сформулировал и не объяснил своего «метода».
Его теоретизирования в этой области были крайне неясны и носили главным образом полемический характер по отношению к «теориям переживания» в театре. Поэтому я пройду мимо его формулировок раннего периода биомеханики, где ей придавалось и воспитательное значение для формирования нового человека не только на сценической площадке, но и в жизни.
Сознательное требование целесообразности и рациональности движения человека и его физического поведения в любой его работе было сродни появившейся в то время теории Гастева и его НОТа (Научная организация труда).
Целесообразности каждого движения требовал Мейерхольд и на сцене для актёров, выполняющих то или другое задание.
Мейерхольд поначалу хотел «разделаться с переживаниями». Как я уже рассказывал, он требовал точного выполнения внешнего рисунка, точности физических движений и ракурсов тела. Он говорил, что при внешней форме появятся и правильное содержание, правильные интонации, правильные эмоции. Физическое положение тела актёра определит его эмоции и интонации голоса.
При этом он требовал от актёра «способности к рефлекторной возбудимости». Возбудимостью он называл способность актёра воспринимать в чувствовании, движении и в слове полученные извне задания. Координирование проявлений возбудимости составляет игру актёра. Приводил такой пример: актёр, изображая испуг, не должен пугаться вначале (и это переживать), а потом бежать, а должен сначала бежать (рефлекс), а потом уже от этого пугаться. Переведя это на сегодняшний театральный язык, это значит: «Надо не переживать испуг, а выражать его на сцене в физическом действии». Тут-то, как мне кажется, и получается стык между мейерхольдовекой биомеханикой и физическим действием Станиславского.
Должен сразу оговориться, что я не являлся и не являюсь ярым последователем ни биомеханической системы Мейерхольда, ни метода физического действия.
Мне кажется, что слепое следование актёра и слепая верность этим путям обедняют его и суживают как художника и в какой-то степени закабаляют его.
В то же время я считаю, что мейерхольдовокая биомеханика, особенно в последующие периоды и особенно, если её понимать широко, а также метод физического действия Станиславского и изучение и практическое знакомство с этими методами чрезвычайно обогащают и технически оснащают актёра.
У Мейерхольда в последующие годы несколько изменилось определение биомеханики. Полемический пыл и резкость определений сбавились. В дальнейшем биомеханика, или биомеханическая система Мейерхольда стремится установить законы движения актёра в сценическом пространстве, прорабатывая экспериментальным путём схемы тренировочных упражнений и приемы игры актёра, основанные на точном учёте и регулировании поведения актёра на сцене. Что означает это практически?
Актёр занимается рядом упражнений по биомеханике. Вот некоторые из них: актёр должен определённым приёмом взвалить себе на плечо тело лежащего партнёра и унести его. Должен свалить это тело на пол. Бросать несуществующий диск и стрелять из несуществующего лука. Дать (определённым приёмом) пощечину и принять её. Вспрыгнуть на грудь партнёру и принять этот прыжок. Прыгнуть на плечо к партнёру, а ему потом бежать с сидящим на его плече и пр. и пр. Были упражнения и более простые: взять за руку партнёра и отвести его в сторону, оттолкнуть партнёра, схватить за горло и пр. и пр.
Не следовало переносить эти «приёмы» на сцену, хотя на первых порах иной раз они и демонстрировались в спектаклях. Все эти приёмы должны были воспитывать и прививать вкус к культуре сознательного движения на сцене. Упомянутые упражнения не только были сродни гимнастике, пластике или акробатике, но и приучали актёров и учеников к расчёту своих движении, к глазомеру, к целесообразности и координированным по отношению к партнёру движениям и ряду приёмов, которые при различных варьированиях помогали в будущих постановках более свободно и выразительно актёрам двигаться в сценическом пространстве. К примеру могу сказать, что человеку, который знает и изучил множество танцевальных па, гораздо легче импровизировать и танцевать под музыку, бесконечно варьируя и видоизменяя эти па, чем человеку, вообще не умеющему танцевать.
Мейерхольд ставил в основу биомеханики целесообразность и естественность движений. Он считал, что чрезмерные занятия балетом накладывают известный отпечаток, появляется «балетный» стиль. То же самое можно наблюдать у акробатов и даже некоторых спортсменов. Он хотел, чтобы биомеханика была свободна от навязчивого стиля и манер, а несла бы в себе только естественность и целесообразность. К сожалению, у слишком усердных «биомехаников» всё же появлялась известная вычурность, любование внешними ракурсами - «биомеханика» становилась для них самоцелью.
Мейерхольд придавал большое значение выразительности тела. Как пример важности и возможности максимальной выразительности он указывал на куклу би-ба-бо. Напяленная на пальцы рук, кукла при различных ракурсах производит совершенно различный эффект. При одной и той же застывшей мимике маски мы можем видеть и радость, выраженную распростёртыми руками, и печаль в опущенной голове и гордость в закинутой назад голове. Маска-фигура при умелом использовании может выражать всё, что выражается мимикой. Вспомним маски «Кавказского мелового круга» у Брехта. Поэтому Мейерхольд большое значение придавал выразительности тела и различным ракурсам этого тела на сцене. «Надо так изучить своё тело, - говорил он - чтобы, приняв то или иное положение, я в точности знал, как я в данный момент выгляжу».
Эту способность актёра он называл умением «самозеркалить».
Мейерхольд практически признавал зрителя компонентом спектакля. Он полагал, что по целому ряду признаков (шум, движение, смех, кашель) актёр безошибочно должен определить отношение зрителя к спектаклю.
Станиславский, как известно, учил своих учеников не принимать во внимание зрителя и предлагал как бы отгораживаться от него четвёртой стеной.
Но ведь реально четвёртой стены нет! А есть зритель, который врывается в исполнение своим смехом, аплодисментами, кашлем и шорохом. Всё это иной раз мешает, а иной раз помогает актёру, поправляет его, заставляет сократить или увеличить паузу, горячей или спокойней проводить сцену, расстраивает актёра или вдохновляет его. Трагика можно вдохновить сморканием, комика смехом.
Не так давно я спросил у одного из учеников Станиславского, нынешнего педагога:
- Почему Станиславский отгораживался четвёртой стеной? Ведь он прекрасно знал, какое значение для ритма и жизни спектакля имеет живое дыхание зрителя.
Если зритель неожиданно засмеялся, то он, как актёр, не мог хотя бы не переждать смеха зрителя, изменив и найдя новое оправдание своей жизни на сцене?
- Ну, конечно, - пережидал, - ответил мой собеседник. Это только педагогический приём. Он не хотел, чтобы ученики-актёры играли, как говорится, на зрителя.
Тогда другое дело. На «зрителя» играть не надо. Но ведь актёр играет для зрителя. Зритель в театре есть и, на мой взгляд, незачем забывать о нём, незачем надевать шоры на актёрские глаза. Такие шоры нужны только для неумелых, безвкусных или нескромных актёров». […]
Мейерхольд говорил, что основные трудности актёрской игры состоит в том, что актёр должен быть инициатором, руководителем, организатором материала и организуемым в свою очередь. Тот, кто распоряжается материалом, и сам материал находятся у актёра, так сказать, в одном лице. Постоянное раздваивание представляет большие трудности.
Возьмём «Отелло». Отелло душит Дездемону, и мастерство, актёра заключается в том, что актёр, доходя до последнего предела, до последнего подъёма, должен всё время быть руководителем, должен владеть собой, чтобы на самом деле не задушить свою партнёршу. Тут большие трудности. Актёру нужно «организовать» себя, руководить собой. Биомеханика открывает актёру путь к руководству своей игрой, к координации со зрительным залом и с партнёрами, к пониманию выразительных возможностей мизансцен, движения, ракурсов и т. д.
Защищая свою биомеханическую систему, Мейерхольд говорил: «Если я сел в положение опечаленного человека, то я могу опечалиться. Моя забота как режиссёра-биомеханика заключается в том, чтобы актёр был здоровый, нервы были в порядке, чтобы было хорошее настроение. Ничего, что печальный спектакль играют, будьте веселы, внутренне не сосредоточивайтесь, потому что это может привести к неврастении: делаются нервными, потому что заставляют особыми манипуляциями вводить себя в этот мир. Мы говорим так: «Если я вас посажу в положение печального человека, и фраза выйдет печальная...»
Но в этой же беседе Мейерхольд говорит, что у актёра-художника всегда впереди мысль. Мысль не только заставит актёра сесть в печальную позу, а сама поза поможет опечалиться; мысль заставит актёра бежать, а сам бег поможет актёру испугаться.
Самый факт того, что Мейерхольд ставит мысль на первое место в творческом процессе актёра, уже определяет большое и важное место и значение актёра в спектакле. Все разговоры о том, что Мейерхольду не нужны талантливые и самостоятельные актёры, что любой актёр - марионетка или робот, выполняющий точно его формальное задание, - вполне его устраивает, отпадают. Всё более отчётливо проявляется, что актёр, роли которого он, собственно, никогда не отрицал, получает всё большее и большее значение в его «режиссёрском театре».
Ильинский И.В., Сам о себе, М., «Всероссийское театральное общество», 1961 г., с. 154-158.
Всеволод Эмильевич Мейерхольд — российский актёр, театральный режиссёр и педагог, разработавший свою систему подготовки актёров-виртуозов - «биомеханику» / Public Domain
Изображение Eduardo Domingos с сайта Pixabay
Изображение Evgen Rom с сайта Pixabay
Изображение WikimediaImages с сайта Pixabay
Изображение CESAR AUGUSTO RAMIREZ VALLEJO с сайта Pixabay
Некоторые литературоведы считают что Золотой ключик представляет собой едкую сатиру на театральным мир Москвы, а в образах Пьеро и Карабаса Барабаса писатель высмеял поэта Александра Блока и авторитарного театрального режиссера Всеволода Мейерхольда.
Эти предположения возникли отнюдь не на пустом месте. Одной из самых знаменитых постановок Мейерхольда был спектакль по пьесе А. Блока «Балаганчик». Премьера состоялась в 1906 г. в театре В. Комиссаржевской, режиссер Мейерхольд сам сыграл роль Пьеро. Театр Мейерхольда был закрыт в 1938 г., а до этого времени его постановки пользовались достаточно большой популярностью и активно обсуждались.
== В. МЕЙЕРХОЛЬД В ОБРАЗЕ ПЬЕРО ==
Сходство тем более узнаваемое, что Мейерхольд оборачивал вокруг шеи длинный шарф, а свисающие концы засовывал в карман ( Карабас у Толстого так же поступает со своей бородой: «Его обронил на дно пруда человек с бородой такой длины, что он ее засовывал в карман, чтобы она не мешала ему ходить».), а не репетициях клал перед собой маузер (как Карабас – плётку). И, конечно, считал актёра не более чем марионеткой в руках режиссёра.
== В. МЕЙЕРХОЛЬД ==
У К. Станиславского был другой подход, о Мейерхольде он писал: «Талантливый режиссёр пытался закрыть собою артистов, которые в его руках являлись простой глиной для лепки красивых групп, мизансцен, с помощью которых он осуществлял свои интересные идеи».
В изображении двух театров – Карабаса и того, что скрывался за нарисованным на холсте очагом – исследователи видят историю противостояния двух театров и двух режиссеров – Мейерхольда и Станиславского.
Мейерхольд критиковал систему эмоционального сопереживания Станиславского, показанного в образе папы Карло. Он не только создаёт Буратино, но и предоставляет ему свободу творческого самовыражения. Конечно, единственный друг папы Карло, Джузеппе – это Немирович-Данченко. В конце сказки молния на занавесе нового театра напоминала мхатовскую чайку.
А помощник Карабаса Дуремар – это помощник Мейерхольда по театру и журналу «Любовь к трем апельсинам» Владимир Соловьев, носивший псевдоним Вольдемар Люсциниус. Сходство прослеживается не только в именах Вольдемар-Дуремар, но и во внешнем облике: высокий худой человек в длинном пальто.
Прозвище Толстой не придумывал: в начале ХХ века московская детвора дразнила Дуремаром французского лекаря Булемарда, который практиковал лечение пиявками и ловил их на болотах, закутавшись в длинный балахон.
== А РОЗА УПАЛА НА ЛАПУ... ==
Алексей Толстой с неприятием и насмешкой относился к эстетике Серебряного века, символизму и главному и его представителю – поэту А. Блоку. Это дает исследователям основание утверждать, что в образе Пьеро он высмеял и самого поэта, и литературное направление. В тот же период в «Хождении по мукам» Толстой в образе поэта-декадента Бессонова также воплотил шаржированные черты Блока и его многочисленных эпигонов.
Роза – один из основных символов поэзии Блока, тем более упавшая. В пьесе «Крест и Роза», написанной Блоком, главная героиня Изора, запертая в башне ревнивым мужем, то и дело роняет розы влюблённому в неё рыцарю. А с возлюбленным встречается только в зарослях розовых кустов. У Толстого роза падает на лапу Азора (известный палиндром Фета), усиливая сходство за счёт созвучия имён.
В итальянском первоисточнике такого персонажа как Пьеро вообще не было. Мальвина – собирательный образ «романтической возлюбленной» – тоже создание русского писателя, как и неожиданный для сказки мотив беззаветной любви Пьеро к ней. В образе Пьеро, кукольного поэта, узнаваем Блок; он и сам сравнивал себя с персонажем комедии дель арте, грустный, вздыхающий, обманутый. В отношении Пьеро к Мальвине кроется намёк на семейную жизнь Блока, разделявшего возвышенное обожание и плотские радости. Стихотворения, которые читает Пьеро: «рыдаю, не знаю – куда мне деваться», «мы сидим на кочке», «пляшут тени на стене» – передразнивают известные строки Блока.
== КУКЛЫ СОРВАЛИСЬ С НИТОК ==
Мейерхольд и Блок были настолько узнаваемы, что читатели искали и находили аналогии. Так, в Мальвине (кукле с романтичным именем, позже означавшим женщину лёгкого поведения) видели и Зинаиду Райх, жену Мейерхольда и первую красавицу его театра; и актрису Марию Андрееву, фактическую жену Горького, которая оставила театр Мейерхольда и уехала с Горьким на Капри.
Некоторые исследователи видели в ней актрису Ольгу Книппер-Чехову, жену Антона Чехова (возможного прототипа верного Артемона), а в образе Буратино – актёра Михаила Чехова, создателя актёрской «Системы Чехова».
== МАКСИМ ГОРЬКИЙ И АКТРИСА МАРИЯ АНДРЕЕВА ==
Возможно, в озорном Буратино автор видел и себя – у Толстого был период эмиграции, тоски по дому, возращение на родину. Но в эпизоде, когда Буратино удирает от доктора кукольных наук, взбирается на сосну и вопит во всё горло, узнавался именно Горький на итальянской вилле на острове Капри, куда Горький уехал после революции. Когда Мальвина учила Буратино писать, читатели также улавливали намёк на превосходно образованную Андрееву и не слишком образованного Горького.
У сказки был взрослый подтекст, но её задачей было не подшутить над прототипами, а показать модель активного поведения, полезную для советских детей. Подтекстов у Буратино много больше. Есть отсылки и к Льюису Кэроллу (несколько раз появляется облако в виде головы кота, Алиса ищет дверку для ключика и находит её за шторкой) и к «Балаганчику» Блока.
В пьесе Блока Арлекин прыгал в окно, нарисованное на бумаге, а за ним были пустота и смерть. У Толстого за холстом была дверца, ведущая к новому театру и новым приключениям. В чудеса Толстой не верил. Возможно, поэтому Поле Чудес находится в Стране Дураков, а чудо, обещанное Буратино, пройдохами Алисой и Базилио, оказывается обманом.
Как бы то ни было, даже вне поиска подтекстов «Приключения Буратино» остаются одной из самых популярных детских сказок.
В видео к посту: великолепный фильм о творческой и личной судьбе В.Мейерхольда (1990 г., продолжительность – 1 час).
Сегодня исполняется 147 лет со дня рождения выдающегося режиссёра, актёра, новатора сцены, педагога, Народного артиста Республики Всеволода Мейерхольда (1874-1940). Его не самая долгая жизнь может показаться огромной из-за того, сколько он успел сделать, и каково значение его деятельности и творчества для развития культуры.
Набросаю лишь штрихами биографию нашего героя, потому что в нашем распоряжении есть великолепный фильм о творческой и личной судьбе В.Мейерхольда. Фильм снят в лучших традициях советских научно-популярных и просветительских программ: прекрасно выстроен сюжет, огромное количество фотографий, видео- и документальной хроники, комфортный темп повествования и прекрасно звучащий закадровый текст в исполнении актёра театра и кино, народного артиста РСФСР Михаила Козакова.
Итак. Всеволод Эмильевич Мейерхольд (настоящее имя – Карл Казимир Теодор Мейергольд) был восьмым ребёнком в обрусевшей немецкой (лютеранской) семье винозаводчика Эмилия Фёдоровича Майергольда и его жены Альвины Даниловны (урождённой Неезе). Мать приобщила детей к театру, и ещё юные Карл и его братья играли в любительских спектаклях.
Гимназию Карл окончил достаточно поздно, поскольку трижды оставался на второй год. В 21 год принял православие и изменил собственное имя на Всеволод; отказался от прусского подданства и получил русский паспорт с фамилией «Мейерхольд», как рекомендовала русская грамматика. А через год ещё и женился на подруге детства Ольге Мунт. Забегая вперёд скажу, что осенью 1921 произошла встреча Мейерхольда с Зинаидой Райх, он влюбился в неё с первого взгляда. И хотя Зинаида была моложе на 20 лет, она стала женой Мейерхольда, и он усыновил её детей от брака с Сергеем Есениным.
Но мы возвращаемся в 1898 год, когда Мейерхольд окончил театрально–музыкальное училище Московского филармонического общества в классе Немировича-Данченко и поступил в труппу создаваемого Московского художественного театра (или его другое название – Художественный общедоступный театр). В открывавшем театр спектакле «Царь Фёдор Иоаннович» он играл Василия Шуйского, а в дальнейшем сыграл много больших ролей в пьесах Шекспира, Толстого, Чехова. С 1902 года началась самостоятельная режиссёрская работа Мейерхольда. Он поставил огромное количество спектаклей, сотрудничал со Станиславским и Комиссаржевской, правда, с обоими расстался из-за, скажем так, творческих разногласий.
После Октябрьской революции 1917 года, которую Мейерхольд принял с радостью, он стал одним из активнейших строителей нового советского театра. Первым из видных деятелей театра вступил в члены ВКП(б). По приглашению наркома просвещения Луначарского с сентября 1920 по февраль 1921 года заведовал Театральным отделом (ТЕО) Наркомпроса, а также руководил Инструкторскими курсами по обучению мастерству сценических постановок и Школой актёрского мастерства, где ввёл преподавание биомеханики как теории движений, и в 1921 году стал использовать этот термин для занятий сцендвижением. В 1920 году начал активно вводить в театр реформаторскую программу «Театральный Октябрь», подразумевавшую политизацию театра на основе завоеваний Октября. Он сблизился с Владимиром Маяковским, поставив в Петрограде его «Мистерию-буфф». В 1920 году в Москве был создан Государственный театр им. Вс. Мейерхольда (существовал с 1920 по 1938 год под разными названиями).
Мейерхольд регулярно выезжал за границу, где гастролировал с театром либо лечился. Он побывал в Германии, Франции, Англии, Италии, Чехословакии. Осенью 1928 года режиссёр обратился с просьбой разрешить театру годичное турне по Германии и Франции. У Луначарского возникло подозрение, что Мейерхольд собирается покинуть Советский Союз. Мейерхольд вовсе не собирался эмигрировать, но время было неблагоприятное: в тот же период из зарубежных поездок не вернулись актёр и режиссёр Михаил Чехов, возглавлявший МХАТ 2-й, и руководитель Московского государственного еврейского театра Алексей Грановский. Во время очередных зарубежных гастролей театра Всеволод Мейерхольд встречался с Михаилом Чеховым, и тот позднее написал в своих воспоминаниях, что делился с режиссёром предчувствием страшного конца, если Мейрхольд вернётся в Советский Союз, но вот что услышал в ответ: «… с гимназических лет в душе моей я носил Революцию и всегда в крайних, максималистских её формах. Я знаю, Вы правы — мой конец будет таким, как Вы говорите. Но в Советский Союз я вернусь. Зачем? Из честности».
В 1934 году вышел спектакль «Дама с камелиями» с Зинаидой Райх в главной роли. Сталину постановка не понравилась, критики стали обвинять Мейерхольда в эстетстве, а Райх написала Сталину письмо с обвинением в том, что он не разбирается в искусстве.
Началась травля Мейерхольда. Некоторое время его поддерживал Станиславский, но после его смерти Мейерхольд лишился всякой опоры.
В 1939 году режиссёра арестовали по обвинению в том, что он был завербован для участия в антисоветской работе ещё в 1922 году. Через месяц после ареста мужа «неустановленными лицами» была убита Зинаида Райх, а сам режиссёр после трёх недель допросов, сопровождавшихся пытками, подписал нужные следствию показания, и его обвинили по статье за контрреволюционную деятельность.
2 февраля 1940 года Всеволод Эмильевич Мейерхольд был расстрелян в Москве, а в 1955 году – посмертно реабилитирован…
Мейерхольд. Центрнаучфильм по заказу Гостелерадио СССР, 1990. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
Недавно встретился мне хороший материал, автор которого невольно развенчивает Хрущёвскую историческую матрицу, хотя преследовал прямо противоположные цели. Ссылка на эту статью приведена ниже.
Та статья написана в стиле Радзинского и Венедиктова: о том, как хорошие люди исправляли последствия кровавых деяний тирана Сталина, поэтому читать её всю – не советую (разве что если кому-то надо проблеваться).
Однако в ней содержится ряд интересных фактологических моментов. Писал статью не какой-нибудь ник "123", под впечатлением от прочитанных вагонов сахаровско-солженицынской макулатуры. Автор той статьи – прокурорский следователь, рассказывающий от первого лица – как он добивался реабилитации невинно убиенного режиссера Мейерхольда.
Именно "добивался", то есть проводил расследование с заранее назначенным результатом: во что бы то ни стало добиться оправдательного приговора. В капиталистических странах этим занимаются адвокаты, у нас при Хрущёве – следователи прокуратуры, за деньги налогоплательщиков (то есть наши с вами).
Всё его расследование свелось к тому, что он собирал отзывы коллег, друзей, знакомых, родственников и соседей: о том, каким замечательным человеком был покойный Мейерхольд, какая это невосполнимая утрата для Родины и трудового народа.
При этом, глубоко имея в виду одно из основных правил – о неупреждённости следствия, наш герой проявил принципиальность и приверженность Закону в другом случае: когда речь зашла о процессуальной независимости фигуры следователя.
Итак, всё началось с того, что с заявлением о реабилитации обратились родственники великого режиссера Всеволода Мейерхольда, они же родственники великого поэта Сергея Есенина, там были целые талантливые семьи, куда не допускали чумазых трактористов или сварщиков (мы, на самом деле, знаем не всю правду об СССР).
Поручая это дело в производство молодому следователю военной прокуратуры, начальник неофициально, но настоятельно порекомендовал: прежде, чем в конце следствия передавать материалы в суд, необходимо посоветоваться с ЦК КПСС, и учесть их мнение.
Но, собрав материалы для пересмотра уголовного дела (по которому ранее был осужден Мейерхольд), следователь подумал примерно так: "А зачем я буду передавать эту информацию в ЦК КПСС? Мне некогда под них подстраиваться".
И передал материалы сразу в суд.
Суд рассмотрел все материалы дела и принял постановление о том, что Мейерхольд невиновен, осужден незаконно, и полностью реабилитирован.
Ну ладно, так мог поступить молодой следователь, ещё не запрограммированный в Хрущёвскую матрицу, в отличие от большинства посетителей данного сайта.
Но Судья?! Он-то куда смотрел? Что, рука бы отвалилась набрать 4-й домик на Старой площади, где был офис ЦК КПСС (сейчас там Администрация Президента РФ), для получения указаний? Речь, напомню, идёт не о каком-нибудь райсуде ст.Волосолапск-Товарная, а о Верховном Суде СССР, разве там не должны были знать то, что мы "знаем" сейчас? Что без ЦК КПСС ни один танк с места не сдвинется.
А может, мы не всё знаем из нашей настоящей Истории, и в 1955 году мнение Партии ещё никого особо не волновало на самом деле?
Тем временем, в ЦК КПСС узнали о том, что Мейерхольд реабилитирован, из того же источника, откуда "лидер Революции" Владимир Ленин узнал об отречении царя: из утренних газет.
Дальше следователь пишет в своей статье: партеичи его вызвали, пожурили и утёрлись. Отменять решение суда им было неудобно.
А что же тут неудобного? Просто пойти в суд и потребовать отмены решения, ссылаясь на 126-ю статью Конституции, на которую СЕЙЧАС постоянно ссылаются в интернет-дискуссиях не очень умные люди – о "руководящей роли Партии". Что такое руководящая роль, предполагает ли она право отменять решение суда? Если нет, то что она вообще предполагает? Что ЦК КПСС – это такая контора, с которой можно посоветоваться, а можно не посоветоваться? Да, именно так и было, пока был жив Калинин, и 10 лет после его смерти так и было, постепенно становясь не так, приходя к уже знакомому нам виду в изложении Хрущёва. Если в 1955 году судье даже в голову не пришло советоваться с партией, а следователь прямо наплевал, хотя его об этом попросили, то уже в 1957 году с Маршала Жукова за такие дела сорвали погоны и отправили в отставку – с должности Министра обороны и других занимаемых им должностей.
Маршала Жукова, Карл! Того самого, что ныне на слуху в Харькове. И ведь сняли не потому, что припомнили 22-е июня, не за Уманьский котёл (за это его Сталин снимал), не за «Я убит подо Ржевом" и криворукий Юпитер, не за организацию убийства генерала Ватутина и похищение маршала Берии, не за «как был скорняком так им и остался» ((с) – тот же И.В.Сталин), а вот за нестыковки с Цекухой.
Цитирую: 29 октября 1957 года Пленум ЦК КПСС … постановил, что Г. К. Жуков «нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооружёнными Силами, проводил линию на свёртывание работы партийных организаций, политорганов и Военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, её ЦК и правительства…».
Но это будет чуть позже, а в 1955-м, как бывает в печальных и красивых сказках, добрый следователь отделался помидорами: мстительный начальник понизил его в должности, и сослал из столицы на службу куда-то в ЗаМКАДье, в провинцию.
Многие посетители данного сайта не сочли бы наказанием, если бы их сейчас взяли и назначили военным прокурором куда-нибудь в Багратионовск или Гусь-Хрустальный. У нас даже был стишок Маяковского на эту тему, слегка перефразируем: "Быть таксистом хорошо, прокурором – лучше. В прокуроры б я пошёл – пусть меня научат!". Напомню, обучение было бесплатным, т.е. за счёт налогоплательщиков (нас с вами).
А те, кто и так всю жизнь проработал прокурором в Багратионовске или Гусь-Хрустальном – их-то за что? А как Няш-Мяш годами сидела в этом Крыму, ещё даже моста не было (и не только в летние месяцы, а круглый год, попробуйте), прежде чем попала в Москву и в Голливуд? Словом, если прокурором в провинцию поставили – это не страшно. Это, можно сказать, хэппи-энд.
На фото: Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх, бывшая жена Мейерхольда и Есенина (не одновременно).