Лига Писателей

Рауль промолчал.

- Так вот. При покупке каждый нейролинк прошивается под частоты мозга своего владельца. Даже сканер дактилоскопии или сетчатки глаза можно обмануть… Позаимствовав его у живого носителя. – Диего запнулся, прочистил горло. – А это устройство что к другому человеку попробуй подсоединить, что к покойнику… Всё равно у тебя, парень, ничего бы не получилось. А сейчас у нас в руках хлам, который и в утиль-то толком не сдашь.

Рауль первым обратил внимание на маленький светодиод, который продолжал мерцать в корпусе сломанной дужки коммуникатора. Диего проследил взгляд парня.

- Вот дерьмо… - выругался Диего. – Ты знаешь что сейчас даже самые дремучие смартфоны оснащены датчиками местонахождения на случай кражи или утери? Сколько он уже у тебя?

- Неделю…

- Неделю, твою ж мать! – Диего сплюнул на асфальт – Твоё счастье что полиции нет дела до очередного трупа в подворотне, пусть даже и какого-то богатея. А то нас бы уже давно раскатали в асфальт вместе со всей нашей требухой. – он смягчился. – Так, если уже столько времени прошло, и по твою, Рауль, душу никто не явился, то иди-ка ты, дорогой, и выкинь эту штуку от греха подальше.

Диего протянул парню остатки устройства.

- Вот. Сожги его. Закопай, утопи, всё равно. Главное, избавься. И сделай это подальше от нас.

Рауль послушно взял в руки разбитый коммуникатор.

Спустя некоторое время к сидящему на куче железного мусора Диего присоединился Тобиас. Присел рядом, распалил недокуренный косяк, предложил товарищу затянуться. Тот не отказался.

- Что там случилось, Ди?

Диего вкратце пересказал произошедшее.

- Да уж, вроде умный парень, - затягиваясь косяком, протянул Тобиас. – А такую херню исполнил.

-  Ладно, Тоби, - вставая, Диего хлопнул товарища по плечу. – Тут наш обкурок Джо сейчас шепнул что вчера ночью какие-то типчики обнесли склад с китайской гуманитаркой. Пойдём посмотрим, пока там до нас всё не обчистили.

Палящее солнце с маниакальной методичностью уже начало убивать утреннюю прохладу. Рауль торопливо вышагивал вдоль старых развалин частных домов некогда процветающего пригорода. В нынешнее время эти улицы только напоминали о былом достатке своих прежних хозяев. Сейчас нечего было уже и надеяться найти хоть что-нибудь ценное в этих полуразрушенных домах. Когда-то локальная эпидемия африканского штамма ротавируса вызвала тут очередные беспорядки - среди местного населения кто-то пустил слух о том что семья проживающего тут частного хирурга специально держала для себя нужные вакцины и лекарства... В результате беспорядков квартал был полностью разрушен. А условный Мрачный Жнец в это день собрал урожай гораздо больший, чем если бы люди просто лёжа умирали от вируса.

Рауль только перелез через перевернутую полицейскую машину, как вдруг неожиданно наткнулся на одинокого зомби. Ему ещё не доводилось видеть зомби так близко. Этот же стоял, монотонно пережёвывая во рту остатки пищи, и пустым взглядом смотрел в одну точку.

Стараясь не делать резких движений, чтобы не привлечь к себе внимания, Рауль медленно попятился. Обычно все рефлексы у зомби сведены до минимума, но на самом деле никто не знает чего от них на самом деле можно ожидать. Тобиас как-то раз поделился с друзями коротким рассказом, как однажды он столкнулся с таким вот, с виду безобидным на первый взляд зомби. Однако тот оказался то ли бывшим якудза, то ли другим каким-то уличным бойцом, оснащённым устаревшими ручными протезами с несколькими боевыми модификациями. Тобиас потом нервно грыз палец, рассказывая как тот зомби просто стоял на месте, мыча себе что-то под нос и покачиваясь, но только ему стоило заметить пробегавшую рядом крысу, как молнией выдвинувшееся лезвие из его руки резко разрубило её пополам.

Этот же зомби находился в полнейшем трансе. Он не обращал на Рауля никакого внимания. Остатки обруча нейролинка, похожего на тот что нёс с собой Рауль, безвольно болтались у него на шее. Видно, за этого бедолагу и при жизни особенно никто не переживал, раз его до сих пор не нашла и не «утилизировала» полиция. А местные жители этих полуживых полутрупов старались не трогать принципиально – всё равно те долго не жили, умирали или от истощения, или их заживо обгладывали крысы.

Рауль вспомнил о чём судачили у них в посёлке. Случаи заражения нейровирусами в последнее время стали происходить всё гораздо чаще. Вряд ли этим занимались какие-то безымянные хакеры-шутники, скорее за этим стояли корпоративные или же военные разработки. Но факт оставался фактом: специально обученная ИИ подпрограмма, минуя аппаратные и программные брэндмауэры нейрокоммуникаторов, проникала в сознание человека, лишая его сознания, пережигая его нейронные цепи, превращая его в безжизненную пустышку... Поговаривали даже о каком-то специальном боевом софте, который встраивался носителю в сознание и заставлял его выполнять необходимые неизвестному заказчику приказы. Но мало кто из обывателей в это верил – уж больно безжизненно выглядели эти зомби, чтобы быть полезными в каких-либо тайных операциях.

Безымянный зомби проводил Рауля тупым отсутствующим взгядом. Из его рта торчал хвост дохлого голубя, которого зомби неторопливо прожёвывал. Рауль, едва сдерживая рвотные позывы, последовал дальше.

Стараясь побыстрее покинуть неприятную компанию, Рауль ускорил шаг. Невдалеке виднелась бочка, с догорающими внутри углями. Недалеко всё ещё могли находиться местные. Рауль осторожно поглядел по сторонам, и торопливо выкинул разломанное устройство нейролинка в тлеющий огонь. Постоял у костра, наблюдая как коммуникатор медленно оплавляется в ленивых языках пламени. Убедившись что улика полностью уничтожена, Рауль поворошил остатки оплавленного пластика найденной неподалёку палкой, хороня его под кучей пепла. Тяжело вздохнув, окинул взглядом пустую улицу. Парнишка вздрогнул.

Через дорогу от него стоял армейский внедорожник «Хам-Ви» одной из последних модификаций. У внедорожника, расслабленно облокотившись о капот, стоял темнокожий здоровяк в то ли военной, то ли полицейской форме, и неторопливо жуя жвачку, наблюдал за манипуляциями парня. На лице здоровяка были солнечные очки, но Рауль был готов поклясться, что взгляд этого burro preto был направлен в его, Рауля, сторону.

Едва сдержав панику, он начал пятиться назад, стараясь не упускать здоровяка из виду. Когда тот так же не спеша потянулся к кобуре, у Рауля бешено заколотилось сердце. Он тот час же развернулся и что есть силы рванул прочь.

Внезапный сильный толчок в спину сбил его с ног. Рауль почувствовал как из его разбитого носа, тут же впитываясь в дорожную пыль, потекла кровь. В месте удара, между лопаток, боль расцвела алым огнём. Рауль почувствовал как его мышцы наливаются парализующей тяжестью.

«Станнер, твою мать» - остатками угасающего сознания успел подумать он.

Затем наступила темнота.

Но никто из настоящих хозяев этой планеты не любил, когда их праздник жизни прерывался. Так что сейчас все были в ожидании последних лучей света в жизни этих наглых вторженцев. Солнце зашло и они все направились в свой бой за право быть первыми. Но прошло всего несколько минут после начала общей атаки, как враг начал свою атаку. Огромные взрывы, подобные уничтожившим уже не один род, вновь прерывали жизнь по всей линии наступления. И первым досталось больше всего. Род бронированных держал удар, но из за их малой скорости спастись от атаки врага они так же не могли. Тем временем атака направилась на следующие ряды атакующих. Но тут же началась вторая волна огня врага навстречу первой волне, тем самым добивая тех, кто хотел убежать от вражеской атаки. Наименее пострадавший род быстрых последователей жизни тут же направился в наступление с флангов. Так как их скорость была главным преимуществом.

Понравился рассказ, с тебя лайк и подписка.

Для вас старались:

Нейронные сети:

Озвучено SaluteSpeech

Аниматор Genmo.AI

А так же, все тот же один человек:

Автор - ПавелС

Rutube Twinders Yappy Litres ТГК ТенЧат VK Пикабу

Я шел по коридору, с интересом рассматривая облупленные серые стены и обитателей камер, мимо которых меня вели. Напавшие тогда в подворотне грабители, по сравнению с некоторыми сидельцами выглядели сущими ангелами. Раздетые по пояс, забитые татуировками, и в основном своем, тощие и выглядящие больными люди, с интересом смотрели на меня и выкрикивали оскорбления. Но после ночной встречи с огромным кабаном, они не то, чтобы даже не пугали меня, но и вообще, выглядели до смешного жалкими и безобидными. Я понимал, что при необходимости, могу убить их парой движений и меня практически никто не сможет остановить. А если прижмет, то всегда могу уйти в портал, а уже там придумать безумно убойный навык, который всегда поможет сбежать.

После многочисленных убийств, пусть и монстров, моя психика все-таки изменилась, показав свою пластичность и адаптацию к новым условиям. Цивилизованный налет слетал прямо на глазах и многие проблемы хотелось решать силой, причем просто потому, что я мог их так решить. И только врожденное благоразумие и, наверное, сильно увеличенный интеллект останавливали меня от эскалации конфликта. Я понимал, что тогда нормальной жизни точно придет конец и на меня просто откроют охоту, рано или поздно загнав как дикого зверя. Но опять же, то, что понимал я, вряд ли поймут ли менее адекватные люди, которым в руки попадут сильные возможности. Не начнется ли повсеместный разбой во всех населенных пунктах? Президент в своем выступлении, считай дал прямое указание гражданам становиться сильнее, сознательно идя на конфликт со всем миром и давая фору стране на усиление. И я уверен, что многие захотят свести счеты со своими врагами, вспомнив все обиды и несправедливости.

Пока я раздумывал о будущем, меня довели до кабинета следователя и втолкнули внутрь.

- Присаживайтесь. – Кивнул на стул полицейский, с погонами капитана на плечах. – Старший следователь управления внутренних дел по южному административному району, капитан Шаповалов. – Представился он. – Я веду ваше дело, классифицируемое по сто тридцать первой статье, заявление об изнасиловании, поданное гражданкой Межаловой. Подтверждаете факт насилия?

- Да какое насилие? Мы с ней раньше встречались, и она мне просто хочет отомстить! – В сердцах выкрикнул я.

- Отрицает. – Сделал пометку в бумагах следователь. – Но факт того, что ранее вступал с ней в интимную связь подтверждает. – Продолжил он чиркать.

- Послушайте. Да что вообще происходит? Мне нужен адвокат, я ничего не буду без него говорить!

- Адвокат значит нужен… - Нарочито мягким голосом начал он. – Ах ты сука! – Он подскочил и ударил ладонью мне по лицу. – Из-за таких ублюдков как ты, бедные девочки страдают потом всю жизнь от психических травм! – Его ноздри бешено раздувались, глаза казалось сейчас выпадут из орбит, а голос сорвался на шипение. – Я тебя блядь в такую камеру определю сейчас, что тебя суку самого там изнасилуют. – Он продолжил орать и бить меня по голове, а я старался закрыться от ударов и с трудом сдерживался, чтобы не ответить.

- Какое нахрен изнасилование! Я там был всего несколько минут! – Заорал я в ответ. – Я был в этом чертовом кафе всего несколько минут! Вы меня слышите?

- Так ты еще хочешь сказать, что моя крестница лжет? – Он внезапно успокоился и сел обратно за стол.

После его оговорки мне стало понятно, откуда растут ноги. И этот экстренный запрос на этапирование с другого региона в кратчайшие сроки и психованное поведение капитана и странный допрос, в нарушение всех норм законодательства. Поняв, что происходит, я успокоился, решив действовать и приняв решение привлечь соседа, родителей, адвокатов и всех, до кого дотянутся руки. Дядя Валера, который считай нас растил вместе с родителями и с чьими детьми мы росли, пока они не улетели жить в Италию, явно сможет найти меры воздействия на зарвавшегося полицейского. Все-таки весовые категории старшего офицера в звании полковника и младшего, несопоставимы.

Полицейский продолжал разоряться, обвиняя меня во всех грехах, но я абстрагировался от его претензий и просто молчал, выжидая, пока прекратится этот водопад обвинений из его рта. Внезапно он замолчал и спокойным голосом продолжил – Ладно… Чего с тобой общаться то. Ведите его обратно. – Обратился он к так и стоящим у двери сопровождающим. – Только не в люкс, где он ночью спал, а в семнадцатую камеру и шепните там, что с них причитается. Ему устроят теплый прием.

В груди похолодело и я уже думал, что надо открывать инвентарь, доставать кинжал и бежать в портал, когда конвоир, подошедший сзади, схватил меня за руку и одним движением стащил коммуникатор.

- Шеф. Телефон куда его деть? – Он показал ему браслет.

- Да бросай сюда, а то еще начнет названивать во все инстанции. И вообще, какого хрена раньше не сняли его?

- Да ночь была, когда его привезли, и праздники все еще, народу не хватает, кто в отпусках, а кто в усиленных патрулях, сами же знаете.

- Ладно, давай его, у себя пока подержу. – Капитан забрал коммуникатор и кинул в ящик стола.

Я замер от шока и потихонечку начинал паниковать. Без способностей и без порталов, я стану легкой добычей для матерых уголовников. Попытался рвануться к браслету, но не первый раз имевшие дело с преступниками полицейские не сплоховали и поймали на рывке, уложив лицом в каменный пол. Дополнительно прилетевшие по почкам удары отбили все желание сопротивляться и голову затопило слепящей пеленой боли. Меня подняли под руки и потащили по коридору, обтирая по пути все стены и иногда добавляя удары, чтобы я не пришел в себя. В полуобморочном состоянии меня дотащили до камеры и вбросили внутрь, даже не посмотрев на состояние.

- Эй! Братишка, ты как?

Я пришел в себя от воды, вылитой из кружки на мою голову и легкого похлопывания по щекам. Жуткая боль, пронзившая после ударов по почкам, после первого приступа уже практически прошла и только слегка отдавалась в теле, напоминая, что еще недавно было в несколько раз хуже. Я охнул и схватился за бок, стараясь поменьше двигаться.

- За что они так с тобой?

Передо мной на корточках сидел голый по пояс заключенный, с набитой на всю грудь татуировкой в виде огромного храма с куполами. Машинально пересчитал и отметил шесть куполов на груди. Вспомнилась прочитанная давно статья, о том, что количество куполов обозначает сколько раз в тюрьме сидел конкретный человек и я понял, что меня все-таки закинули в камеру к настоящим уголовникам.

- Крестницу местного следака трахнул, а ему не понравилось, вот он и состряпал дело, пытается теперь статью пришить. Такое ощущение, что сам на неё виды имел. – Я судорожно, терпя уходящую боль, вспоминал все прочитанные и слышанные ранее нормы поведения в тюремных камерах, начиная от правил захода и заканчивая разводами, бытующими в тюремной среде, и выстраивал модель поведения. Мозг скрипел, отчаянно отрабатывая свои двадцать баллов в интеллекте и стараясь вытащить непутевое тело из проблем, в которые оно попало. Раздавшийся гогот, больше похожий на визг порося, показал, что я действую правильно.

- Ахахах… Красавчик малой. Это тот гнилой следак, у которого в кабинете стоит хреновина черная, на дилдак похожая? Он еще важняка из себя корчит?

Я действительно вспомнил странную скульптуру, стоящую у него на краю столешницы, и удовлетворительно кивнул.

- Ну, этот хер нормальным пацанам всю малину портит. Из-за него на зону столько ровных парней заехало, что ему давно хотят привет передать, желательно на пару сантиметров в печень. Чайку будешь? – Участливо спросил татуированный и протянул мне старую затертую жестяную кружку с черным как смоль напитком.

- Да, спасибо. – Я сел, облокотился спиной о стену, взял в руки чифирь, и сделал малюсенький глоток, чуть не закашлявшись от неожиданности, но зато голову сразу прояснило и полегчало. Количество кофеина в жидкости явно превышало все действующие нормы, одновременно и бодря организм и заодно его гробя.

- Есть чо? – Поинтересовался блатной. – Ну или может с воли кто передачки подкинет? А то сидим тут порожняком, чаи гоняем. – Его участливые глаза осмотрели меня и не заметили никаких припасов.

- Да если бы, меня из дома считай в тапках забрали, дернули и сразу в самолет и в Москву.

- Видать хорошо ты капитану мозоль оттоптал. Ладно пацан, так-то ты вроде нормальный, но сам пойми, нам тут еще несколько лет жить, поэтому без обид.

Его рука коротко, без замаха дернулась и попыталась ударить меня в лицо. Я на одних инстинктах увернулся, и он попал кулаком в стену, зашипев от боли.

- Эй, вы чего? Че за фигня то происходит?

- Ах ты сучонок! Че вы ждете? Держите его.

До этого безучастно сидевшие на кроватях еще трое заключенных встали и вразвалочку направились к нам. Я плеснул горячим чаем в глаза все еще сидящему передо мной на корточках татуированному и оттолкнул его ногой, отчего он завалился на спину и заорал от боли в обожженных веках. Пока не подошли остальные, успел встать и осмотреться.

Четыре шконки в конце помещения, явно свидетельствуют о том, что меня сюда определили не для проживания, так как пятому спать негде. И если бы я был внимательней, то сразу бы отметил несуразность и может успел подготовиться. В округе не было даже завалящего стула, которым можно было бы вооружиться для того, чтобы дать отпор. И коммуникатор забрали, даже не получится достать кинжал, чтобы отпугнуть эту шваль.

Я расправил плечи, радуясь, что боль так быстро прошла, коротко выдохнул и прямым ударом ноги пнул в колено подошедшему ближе здоровяку, который растерял всю вальяжность и упал на пол, завопив от боли в разбитом суставе.

- Аааааа! Эта сука мне колено сломала! Уройте его нахрен! – Заорал здоровяк. – Сука! Как же больно!

Оставшиеся двое нерешительно замерли, переглянулись и начали заходить с двух сторон. Я медленно отступал, пока не уперся спиной в металлическую дверь. Небольшой предбанник перед входом сыграл мне на руку, сузив маневр и заставив их опять сойтись, не дав напасть с разных сторон.

- Че вы там копаетесь? Валите его! – Заорал ошпаренный и пока они на долю секунды отвлеклись на его крики, я шагнул вперед и коротким прямым ударом в лицо разбил нос стоящему справа, уронив его на задницу. Десять баллов в силе и завышенная ловкость, за время полета и остаток ночи в тюрьме повышенная аж до целых тринадцати единиц, давала ощутимую фору и позволяла чувствовать себя довольно уверенно. Получивший по лицу сидел на полу, ошеломленный и зажимающий хлынувшую кровь и даже не делал попыток подняться, оставив меня наедине с последним заключенным, уже не выглядевшим таким уверенным. Я осклабился, приглашающе махнул ему рукой, предлагая нападать, но он неуверенно попятился задом, наткнувшись на своего товарища. Тот отмахнулся не глядя и толкнул его в мою сторону, пытаясь справиться с хлыщущей кровью. Взревев, еще не получивший свою урок сиделец ринулся на меня, по богатырски замахнувшись рукой, но я нагнулся и проскользнул прямо и чуть влево, оказавшись под его замахом и приложился ему по печени, заставив сложиться пополам и упасть на грязный пол.

Подошел к угощавшему меня чаем и спросил – Ну что хорек, расскажешь мне, как тебя зовут? – И действительно заметил, что его лицо с мелкими зубами, напоминает мелкого грызуна. - Думаю, надо поделиться с местными товарищами историей о том, кто сотрудничает с ментами и шестерит у них на побегушках.

- Постой, братишка, погоди! Ты все не так понял. – Начал причитать татуированный, продолжая тереть обожженные глаза. – Мы просто припугнуть тебя хотели, традиция такая. Ну в коллектив принимают так. Немного бы показали, кто есть кто в камере и все, продолжили бы чаек гонять.

- Ты меня совсем за идиота держишь? – Удивился я его логике.

Продолжавший орать как резанный заключенный с разбитым коленом наконец привлек внимание и в двери открылось окошко с жирным лицом, с трудом вмещающимся в него. - Че орешь придурок? – Но увидев, происходящее, захлопнул его и побежал по коридору, зовя на помощь товарищей.

- Ахахах! – Засмеялся знаток тюремных традиций. – Ну все, жирдяй за подмогой побежал, и теперь жди тюремный спецзназ. Ты конечно шустрый, но посмотрим, как ты с ними справишься.

Раздавшийся в коридоре топот предсказывал грядущие проблемы, и я невольно напрягся. К концу его речи, дверь в камеру с грохотом распахнулась, и внутрь вбежало пять тюремных сотрудников в полной экипировке, в бронежилетах и с резиновыми дубинками. Раздав по паре профилактических ударов находящимся ближе заключенным, они навалились толпой на меня, даже не став разговаривать и просить сдаться. Здраво рассудив, что сопротивление принесет только больше проблем, я не сопротивлялся, и забившись в угол, закрыл уязвимые места руками и молча принимал удары дубинками, защищая голову и многострадальные почки.

Карцер представлял собой узкое каменное помещение без любых предметов мебели, но зато с дыркой в полу, которую предполагалось использовать как туалет. Перед тем, как меня туда заволокли и бросили, я заметил, что из него выносят узкую дощатую кровать, которую видимо ночью предполагалось использовать как топчан.

Я облокотился об шершавую стену и осторожно ощупал свое тело, ища места, где он сильнее всего реагирует на боль. Но к моему удивлению, чувствовал я себя практически нормально после того, как изображал несколько минут боксерскую грушу, безответно получая удары от вошедших в раж охранников. Слегка побаливали предплечья, на которые пришлось больше всего ударов, которыми я защищал бока и голову, да немного опухла скула, в которую прилетело от меткого охранника, но в остальном приемлемо. Да я иногда хуже себя чувствовал с похмелья, после бурных студенческих пьянок, чем сейчас в тюрьме. И если так задуматься, то телосложение я прокачать не успел и оставался только вариант с биокинезом и его адаптивной мутацией.

Я скрестил пальцы, чтобы не сглазить и произнес. – Навыки.

Никакого голографического окна не развернулось, но я просто осознал, что понимаю, какие у меня сейчас характеристики и умения изучены. И я оказался прав, в биокинезе в одной из неизученных ячеек была пассивная регенерация, вступившая в синергию с самовосстановлением от самого навыка. Я, помня из описания, что после устранения угрозы, все возвращается в норму, судорожно усилием воли пытался запомнить такой нужный и полезный навык.Мозги кипели, не справляясь с нагрузкой, и я тужился, наверное, странно выглядя со стороны и мысленно отдавая себе сотни команд.

- Да блин! Как же тебя запомнить то? – Состояние организма улучшалось с каждой секунду, даже припухлость на лице уже не ощущалась, и я прям чувствовал, как утекают последние секунды работы регенерации.

- Фууух… - Выдохнул я, успокоившись. – Успел на последней секунде блин. – Навык пассивной регенерации успешно закрепился и теперь занимал почетное первое место в ячейке. И только теперь до меня дошло, что для того, чтобы он появился, должна была случиться не легкая драка, а я должен был серьезно пострадать и получить реальную угрозу здоровью, а значит те твари целенаправленно делали меня инвалидом.

Я сел в центре камеры, устроившись по турецки и попробовал ощутить, что мне еще доступно без коммуникатора.

--------------

По коридору Белого Дома в туфлях на огромных каблуках бежал мужчина, одетый в юбку карандаш, обтягивающую тучное тело и кричал во весь голос.

- Сэр! Эти браслеты от русских очень опасны! Вам нельзя использовать их! Сэр! – Начальник охраны президента Соединенных Штатов Америки, Стив Краучер, открытая трансгендерная женщина, бежала к своему начальнику, девяностолетнему правителю страны, в последние годы забывавшему даже одеться, когда выходил на публику, но категорически не успевал.

- А? Что? – Спросил старик, обращаясь к воздуху. – Да, конечно малыш. – Пожилой человек замахал рукой с надетым коммуникатором, невидимому собеседнику и провалился в открывшийся под ним портал.

- Черт! Это просто катастрофа! – остановившаяся начальник охраны наманикюренными ногтями набрала вызов на защищенном телефоне и истерически закричала в трубку. – Мишель! Президент попал в этот чертов портал! Запускай его самолет в воздух по плану «Рыбий ужин», и сбивай над Тихим океаном.

Мужской голос в трубке переспросил – Стив? Ты уверена? – А если он выберется оттуда, как чертовый правитель русских и вдобавок получит способности?

- Ты смеешься? Да он даже в туалет уже последние пять лет сам не ходит, сколько было неудобных случаев на публике. Давно было пора менять старого маразматика на политика помоложе.

- Хорошо, я поняла. Приступаю.

Пожилой человек, появившийся в огромной земляной норе, недоуменно осмотрелся по сторонам, разделся, аккуратно сложил дорогой костюм от лучших портных Америки и голышом пошел по проходу. Слеповато прищуриваясь, и не осознавая царящей вокруг реальности, он шел, напевая детскую песенку из своего далекого детства. Медленно ползущий скелет мыши, пытающейся напасть на него, он даже не заметил, и наступил на него голой пяткой, отмахнувшись от появившихся надписей, как от неважных вещей.

Внезапно остановившись, он осмотрелся, запричитал, закружился на месте и отправился дальше, периодически давя ползущие на него маленькие скелетики. Устав от ходьбы, и весь перемазавшись в глине, старик сел на землю и обняв свои коленки, медленно качался из стороны в сторону, пока не уснул.

Очередной подползший труп грызуна цапнул его за голую пятку, и проснувшийся человек заплакал от боли и врезал по костяшке рукой.

- Мама! Меня мышь укусила! Мама! Помоги!

Старик хныкал и продолжал звать свою маму, которая все не приходила и не спасала своего маленького Джереми. Собравшись с силами, он встал и отправился дальше, бурча под нос, что покажет этим чертовым мышам и заодно коту, который не делает свою работу. Потом причитания сменились на то, что и домработнику, маленькому негритенку Майлзу влетит за то, что он оставил господина без присмотра и теперь Джереми самому приходится охотиться на мышей.

Причудливо смешавшаяся реальность в голове у президента, тем не менее позволяла ему успешно продвигаться дальше, уничтожая ползающую нежить одну за одной. На периодически всплывающие подсказки голографического интерфейса он наобум отвечал, практически сразу отмахиваясь от оповещений и в очередной раз, раздавив мышиный скелет, он свалился прямо на пол, провалившись в глубокий сон, больше похожий на обморок. Очнувшись, старик скорее походил на голодающего вегетарианца, десятилетиями не видевшего мясо. Осунувшееся лицо, торчащие ребра и сильное обезвоживание, не лучшим образом сказывались на самочувствии девяностолетнего мужчины. С трудом поднявшись на ноги и продолжая мыслями пребывать в далеком детстве, он продолжил двигаться, ведомый желанием доказать мамочке, что он уже взрослый и самостоятельный мальчик.

Очередная, укусившая его за большой палец ноги дохлая мышь, настолько сильно обидела его, что он показал на нее пальцем и закричал. – Сдохни тварь! – Костяной скелет подняло в воздух, закрутило и разорвало на мелкие части, не оставив даже пыли. Дальше он шел, и развлекался, показывая на врагов и уничтожая их одним словом.

- Мама, мамочка! Смотри как я научился! Теперь ты похвалишь меня мама?

Встреченный босс локации, полуметровый скелет крысы, закованный в костяную броню, не избежал участи остальных обитателей локации и так же бесславно подлетел, не в силах сопротивляться навыку старика и закрутившись, распался на мелкодисперсную костяную пыль, без остатка развеявшуюся в воздухе.

От очередных появившихся перед глазами надписей он также отмахнулся, без интереса взглянул на появившийся рядом портал и сел на корточки, снова раскачиваясь из стороны в стороны.

- Мамочка, я справился, я убил всех мышей. Пожалуйста, мама ты где? Когда же ты уже придешь?

Не обращая внимания на выход, старик продолжал сидеть на земляном полу, находясь в своем собственном мире, пока не завалился набок и не потерял сознание от истощения, на этот раз, уже не приходя в себя и тихо умер в шаге от спасения, наконец уйдя на долгожданный покой.

Пока гудел громоздкий лабораторный спектрометр, неугомонный Лев Константинович сделал несколько кругов по кабинету. Посмотрел энцефалограмму, снимки МРТ, пощёлкал пальцами перед носом у инспектора. На что тот попросил:

– Вы не могли бы отойти от меня?

– Почему?

– Ну, как вам сказать, дискомфорт ощущаю.

– Как я вас понимаю. Череп вскрыли. Кошмар! И главное, ничего не нашли. Безобразие! Я бы на вашем месте всех нас скопом отправил в распылитель. Ну, если не помрёте, конечно.

– Глупая у вас разведка. Вы не находите?

– Глас народа! А он, сами знаете, всегда прав.

– Не вижу связи.

– Экий вы сухарь. Я ведь мосты строю, ну так на всякий случай.

– Подождите вы со своими мостами! Кстати, как к вам обращаться, товарищ общественность? – спросил академик.

– Лев Проскурин. Можете, просто Лев. Я не обижусь.

– Ага, как я сразу не догадался. Лев – это так показательно. Ну так вот, голубчик, вы мешаете эксперименту. Посидите хотя бы минуту спокойно.

– Хорошенькое дело! Я тут всё организовал, а теперь мешаюсь!

– Так и знал, что это вы, – произнёс слабым голосом Чигин.

– Ну вот, посмотрите, господин академик, теперь пациент будет во всём винить меня. Ни черта не годятся ваши анализы, если он так думает, – Лев раздражённо показал пальцем на инспектора.

Отмахнувшись, Плещеев предложил:

– Вот что, товарищ Чигин. Пока ждём результатов, я вам задам несколько вопросов, требующих односложных ответов да или нет. А вы постарайтесь ответить максимально честно и без раздумий.

Увидев закрытые веки, академик продолжил:

– Вы холостяк?

– Да.

– У вас есть домашние животные?

– Нет.

– Вещи дома лежат на своих вещах?

– Да.

– Любите порядок?

– Да?

– В кабинете на работе имеются репродукции или портреты.

– Есть.

– Смею предположить, это портрет императора.

– Да.

– Всё, я думаю достаточно. Ага, а вот и результаты.

Подбежав к мигающему лампочками спектрометру, академик с нетерпением оторвал широкую бумажную ленту.

– Великий космос, я так и думал! – закричал он, хлопая себя по лбу.

– Академик, можно, я ему водички дам, – предложил Вячеслав.

– Конечно, конечно, от морфия всегда пить хочется.

Сделав губами задумчивое трум-бум-бум, Плещеев бросил результаты анализов на пол и полез в железный шкаф, напоминающий старинный кованный сейф. Тем временем Вячеслав начал столовой ложкой поить инспектора.

– Благодарю. Никогда бы не подумал, что вы делаете ядовитые жала?

– Хотите, я вас отравлю. Вдруг они ещё что придумают. Этот Лев в лепёшку расшибётся лишь бы оказаться правым.

– А разве сейчас он не прав?

– Хе, так ему требуется наглядная правда. А бумажки – это что. Это не доказательство.

За спиной у огромного Вячеслава раздалось нервное шуршание. Лев с лупой изучал перфорированную ленту:

– Профессор, тьфу ты, академик, и что всё это значит? Ничего не понимаю. Тут одни дырки и ничего вразумительного.

– Да погодите вы! – закрывая сейф, отговорился академик.

– Что значит это ваше «погодите»? Мы здесь что? В бирюльки играем? У нас, к вашему сведению, важный научный эксперимент проводится!

– И в чём его суть, по-вашему? – с усмешкой спросил академик.

– Вот, без меня вы бы зазря черепушку инспектору расковыряли! Я всегда знал, что вам ничего доверить нельзя. Вам бы только теории строить, когда жизнь вот она рядом. Человек он или нет, вот в чём вопрос! Если нет, то и лечить нет смысла, а сразу на запчасти для досконального изучения. Вдруг эта тварь прячется в его организме, где-нибудь в другом месте. Он что-то говорил про живот. Вдруг там?

– Бросьте эти ваши антинаучные догадки. Обычная психосоматика.

– Чего-чего, какая такая «психосоматика»?

– Кажется ему! Так понятно?

– Ну вот, умеете же нормально говорить. И что в этой дырявой ленте?

– Ничего.

– А я говорил! Именно, что ничего! Ну вот, Вячеслав, тебе и красить Де Борха. Нет этих твоих эльтов нигде. Не су-щес-тву-ют!

– А при чём здесь инспектор?

– Факт налицо, если в нём нет, то и нигде нет.

– Ничего не понимаю. А откуда они в нём должны быть?

– Бестолочь ты гастрономическая, а чего они тогда испугались?

– Жаль, что эльты к тебе в череп не заглянули. Вот бы обрадовались.

– Опять на личности переходишь! С тобой просто невозможно разговаривать! – вспыхнул Лев.

– Вот что, помощнички, встаньте рядом с креслом. Да не так! С расстоянием в два метра. Я думаю, будет достаточно. Лев, оставьте в покое спектрограмму. Хорошо. И перестаньте дёргаться, в глазах рябит. Персефона, принеси рулетку. Ты можешь, быть полезной хоть раз в жизни?! Вот, молодец, фиксируй на столе. Как? Чтобы не сматывалась. Там стопор есть! Всё-всё, оставь, ради космоса.

Из блестящей медицинской биксы Плещеев достал стеклянную реторту с зелёной субстанцией.

– Святые дыры, академик, вы её сохранили! – воскликнул Вячеслав.

– Точно! – довольно хмыкнул Плещеев.

– Она? А я, что говорил. Не могут они просто так смыться. Шпиона оставили. А вы, академик, молодец! Оставили для опытов наверняка? И правильно. А то шпионить захотели. А в лабораторию под микроскоп не желаете? – восторженно закричал Лев со своего места.

– Ну вот с вас и начнём, пожалуй. Встаньте рядом со столом.

Начав с отметки пять метров, академик начал двигать реторту к испытуемому. Лев картинно пытался изобразить бесстрашие, но в глазах у него застал страх. По мере приближения реторты с инопланетной плесенью зрачки начали расширяться. Зелёная субстанция почти сразу прильнула к прозрачной стенке, словно увидела что-то крайне вкусное. Она даже вытянулась в сторону академика несколько раз, предлагая двигать себя быстрее.

– Всё-всё-всё, товарищ Плещеев. Нравлюсь я ей, чё непонятного. Ишь как расслюнявилась, тварь! И не надейся, – попробовал остановить учёного Лев, но академик подождал, когда плесень вся не прилипнет к стенке напротив испытуемого, и только здесь распорядился:

– Персефона, пиши: три тридцать пять.

– Пушистый, а чего ты добиваешься? Я всё это уже видела.

– Демагогией решила развлечься?

– Почему сразу демагогией? Бесполезная работа какая-то!

– Не мешай. Вячеслав, встаньте на место Льва.

– Персефона, пиши: два тридцать.

– А теперь, дорогие мои, самое замечательное, подкатите кресло к столу. Всё правильно. И что тут у нас?

Зелень мгновенно отскочила в противоположную от инспектора сторону и умоляюще начало стучать отростком в сторону академика, требуя отодвинуть реторту от инспектора как можно дальше.

– И что это доказывает, профессор?

Поморщившись на «профессора», академик ответил:

– Скорее вы, сударь, принадлежите эльтам, чем уважаемый инспектор.

– Нет, я не понимаю. И что дальше-то? Вот не станет этого нашего распрекрасного инспектора, тогда кого они станут бояться? Видишь, как кровь моя их интересует! Аж прям так и застучала лапками, тварь зелёная.

– Для чистоты эксперимента нужно дополнительное обследование. Смею надеяться, вы согласны?

– Абсолютно. А как иначе? Вдруг и взаправду у него в животе что-то поселилось?

– Да нет, голубчик, это вам требуется вскрыть головку, коль у плесени такая реакция. Для сравнения, так сказать.

– Что?! Как это? Я-то здесь причём. Да нет ни разу. Полнейшая чушь!

– Значит, вам наплевать на нужды подъезда?

– Точно, академик, ему лишь бы свою правоту отстоять, а на остальное ему с трубкой на шесть градусов. Да, что там с трубкой, с палтусом в оба глаза, и только! – заметил Вячеслав.

– «Палтусом» говорите? Однако наука требует жертв.

– Я не дамся.

– У меня есть Глаша. Отличный робот доложу я вам. Глаша, подойди, пожалуйста.

Из кухни вышел домашний робот, посмотрев на который Лев побелел и обратился к инспектору со вскрытым черепом:

– Феоктист Петрович, да что же это такое, добропорядочного гражданина хотят вскрыть, словно консервную банку? Разве это по закону?

– Извините, Лев, я, сами видите, слегка беспомощен.

– А если освобожу?

– Сначала сделайте как было, а потом поговорим.

– Обещаете?

– Непременно, – зажмурился Чигин.

– Всё, товарищ Плещеев, я принял решение. Нужно отпустить коллегу. Вы сейчас ему привинтите на место крышку. А то неудобно как-то. Обещали всё-таки?

– Глаша?

Раздался щелчок, и на Льве повисли два мощных аккумулятора, обездвижив нервного товарища мощным разрядом тока.

– Глафира, напомни, на сколько это?

– Тридцать минут. Но у меня ещё есть.

– У Персефоны нахваталась? Я про ещё спрашивал? Нет. Тогда зачем болтать?

– Хотела быть полезной.

– Молчи, пока не выключил навсегда.

– Товарищ Плещеев, боюсь инфекции. Вы не могли бы на место поставить череп? – попросил Чигин.

– У вас там пищевая плёнка. Но вы правы. Мне кресло нужно.

– Может, я пойду? – спросил Вячеслав.

– Да-с, дружочек, показатели у вас самые что ни на есть никудышные: два тридцать – это фиаско, доложу я вам. Ни рыба ни мясо. Что же вы так? – академик сочувственно прищурился.

– Оказалось выгодно.

– Да? Ну что ж, по-своему вы и правы. Тем не менее спасибо за помощь. Без вашей глупости я бы никогда не заглянул в череп товарищу инспектору.

Положив сухую руку на плечо инспектора, академик спросил:

– Феоктист Петрович, а что если я вам из нержавейки череп сделаю?

– Шутите?

– Квадратный такой. Вот как этот контейнер?

– Меня устроит родной. Привык, знаете ли.

– Хозяин – барин. Чем мне вас ещё задобрить?

– Проскурина обязательно вскрывать?

– Нет. У нас здесь двадцать тысяч таких живёт, за исключением вас, конечно.

– А что со мной?

– Торг?

– И всё же?

– Бездушный вы сухарь. Впрочем, на вашей работе иначе нельзя: убийства там всякие, придурки, быт проклятый.

– И что дальше?

– Хотите, крылья пришпандорю? Всё-таки развлечение.

– Не соглашайтесь инспектор. Их чистить каждый день нужно, – отсоветовала Персефона.

– А Проскурину?

– Что? Ему?

– Или хвост?

– Интересная идея. Практичности ноль. Но как эксперимент, так сказать.

– Вот-вот, как эксперимент…

Глава 4 Жертва науки