vrochek

Что вы знаете об интриге?

Меня в школе девчонка позвала на свидание прямо на лекции о вреде СПИДа. Вот это была интрига!

Начало 90х. Систему советского образования еще не развалили, отлаженная годами и десятилетиями гигантская машина еще работала -- хотя авторитет профессии учителя упал ниже плинтуса. Впрочем, как и любой настоящей профессии в то время... Советская рабочая аристократия в одну ночь превратилась в тыкву. А тогда как раз началась волна паники -- ВИЧ, СПИД, мы все умрем, если не перестанем колоться многоразовыми шприцами и не покроемся слоем презервативов (я почти не шучу). И министерство образования дало команду -- дети должны знать о Спиде все.

То есть, о сексе ладно, сами разберутся. Наша учительница биологии даже не появилась в классе, когда мы проходили параграф о половых органах и размножении хомо сапиенс. Когда мы в тот день пришли в класс, напускно посмеиваясь и подначивая друг друга, на доске было написано "Задание. Прочитать параграф такой-то". И все. Мы, конечно, весь урок ходили на ушах, кто-то даже попытался перенести рисунок из учебника на классную доску (нас спасло отсутствие у героя художественного таланта... Павленский, ты?), но чувствовалось в этом кураже некоторое... разочарование.

А вот СПИД. Это как предполагается, что у вас когда-нибудь будет машина, ездить вы еще не умеете и учитесь по таинственным рассказам тех, кто машину уже водил (или врал, что водил... или, как максимум, за руль трогал и по капоту гладил), но покрышки меняете виртуозно. В теории.

А на практике едва не теряете сознание, стоит проезжающей мимо свеженькой "девятке" моргнуть вам фарами. Какие уж тут покрышки...

Конечно, нас в какой-то мере выручали "автомобильные журналы", да и по кабельному самой поздней ночью начали показывать передачи о ремонте машины своими руками (...mélodie d'amour chantait le coeur d'Emmanuelle... пам-па-ба-па)...Там на заставке была юная "ламборджини", но молодой автомеханик в комбинезоне на голое тело возился обычно почему-то с потертой немецкой "легковушкой", иногда с двумя, обильно потея, а иногда вызывал себе на помощь целую команду автомехаников -- видимо, сложный случай... Впрочем, я отвлекся, простите.

Но сам факт. Школа дала нам не секс, а спид.

До сих пор помню слово в слово свою объяснительную для Железной Кати, нашей классной:

"Я пропустил лекцию о вреде Спида, потому что все это давно знаю". Дата. Подпись. И я не лукавил -- с моей тогдашней памятью я мог цитировать текст лекции слово в слово. Еще с первого раза, заметьте, а не с пятого. Ну и немного рисовался своей дерзостью, не без этого.

Катя прочитала объяснительную, кивнула. За ее жесткими голубыми глазами что-то мелькнуло. Она растянула губы в "ниточку", как делала всегда, когда прятала улыбку.

- Ничего не знаю! Сегодня на лекции должен быть. Точка, - сказала Катя.

На тот момент я еще не видел фильмов с актрисой Кэтрин Хепберн. Когда через много лет я посмотрел "Калифорнийскую историю", то сразу узнал -- это же наша Катя! Стальная леди с осанкой балерины, красивым худым лицом и манерами бархатного диктатора. У нее дома -- тысяча кошек, шептались девчонки. Ну не тысяча, тут они соврали. Кошек пять, шесть... не больше десяти. Ну, двенадцать от силы. Катя вела историю и была влюблена в Древний Рим и Гая Юлия Цезаря. "Она сумасшедшая", шептались девчонки, которые регулярно пили чай у нее в гостях. Я пожимал плечами. Влюбленность в мертвого гения никогда не казалась мне сумасшествием.

Наоборот, я считал, что у нас крутая классная. С ней не было скучно. Катя с порывистостью Говарда Хьюза увлекалась гороскопами, тайными доктринами, инопланетным вторжением, Блаватской, Кастанедой, "Как заводить друзей" Карнеги и Розой Миров, проводила в классе тесты "кто вы были в прошлом жизни" (мой ответ -- храмовая танцовщица в Антарктиде, с момента перерождения прошло 5000 лет) и "твоя будущая профессия" (военный и артист цирка), эсминцем Элдридж и тайной Плащаницы Христа, Бермудским треугольником и биоэнергетикой. Если бы в Вартовске было ролевое движение, Катя бы точно влилась в него, и играла бы Галадриэль, странноватую королеву эльфов.

Благодаря Кате я одно время собирался стать учителем истории и правителем мира. Желательно одновременно.

- Лекция в пять часов, - сказала Катя. - И не опаздывать! В этот раз так просто не отделаешься!

Я кивнул.

Уроки закончились, а лекция еще не началась. Времени было достаточно. Стояла весна. Сладковатый липкий аромат почек растекся по холодновато-прозрачному, с ледком по краям, воздуху.

Я вернулся домой из школы, разогрел суп в кастрюльке -- он чуть не выкипел, потому что я одновременно читал "Фаворита" Пикуля (в сто пятидесятый раз) и увлекся. Я съел пахнущий дымом суп-пюре, не отрываясь от книги, затем зажарил колбасу до черноты и тоже съел. Страницы летели. Вслед за ними летели кружки сладкого чая и куски хлеба. Турецкие пушки грохотали над Очаковым, ревели башибузуки, великан Потемкин срывал повязку с мертвого глаза и говорил Екатерине: "Ужель я вам стал противен?", из желтого мертвого глаза сочилась одинокая слеза... Русские гренадеры Суворова лезли на стены Измаила... "Урррра, робя-яты". Это был восемнадцатый век, век героев, побед и преступлений. Я жил там. Мне представлялось, как я вхожу в лагерь русской армии, приближаюсь к шатру Потемкина, я в зеленом мундире со шпагой на перевязи, выходит Светлейший князь в роскошном халате и смотрит на меня вопросительно. "Светлейший, завтра турки будут атаковать", говорю я. "Пойдут со второго редута в четвертом часу ночи. Нельзя спать", и добавляю "Очаков следует брать сейчас, сегодня, без промедления!". Великан пристально смотрит на меня сверху вниз, черная повязка на его глазу -- из блестящего шелка, он говорит: "Благодарю. Все ясно". Я добавляю: "Берегись яда, Григорий Александрович. Зубов приказал тебя отравить". Красивое лицо великана, с мощной челюстью, перекосится на мгновение от боли. А затем побелеет от ярости. Затем князь успокоится, он что-то для себя решил. "Спасибо", скажет Потемкин. Сунет руку в карман халата и достанет горсть бриллиантов -- Светлейший всегда таскает их с собой вместо игрушек. "Держи", скажет Потемкин и протянет мне. Бриллианты красивые, играют на солнце. "Нет", я помотаю головой. "Не надо мне награды. Я служу Отечеству". Пауза. "Береги себя, Гриша", скажу я, повернусь и пойду, пока он приходит в себя... Надо успеть к машине времени. "А кто такой Зубов?", слышу я в спину. Ничего, он узнает. Ку-ку, ку-ку, ку-ку... Кажется, это кукушка отбивает время.

Когда я посмотрел на часы, было пять минут шестого. Черт! Я вскочил, как ужаленный.

Это случилось. Я снова опоздал на лекцию.

* * *

Я бежал так, что в ушах свистел ветер, а в глазах -- мелькали березы. Взмыленный, я ворвался в школу... Черт, куда?! Туда.

Малый актовый зал был набит битком. Из динамиков раздавался монотонный, но усиленный электроникой, голос лектора. Кажется, ожидались слайды -- экран был опущен.

Черт, как тесно. Кажется, сюда засунули наш класс, все параллельные и классы над год старше. Удивительно, но в зале сидело много взрослых. "Сядь", зашипел мне кто-то. Я потыкался туда, сюда. Наш класс расположился где-то у самой сцены. Не доберешься. Кажется, самое время слинять... Поздно. Какая-то суровая женщина-дежурная отловила меня и приказала: садись здесь. На лавке в правом ряду, почти на "камчатке" пустовало единственное место -- между незнакомой мне девчонкой и хмурым пожилым мужиком. "Может, я лучше к своим?" "Без разговоров!" Я сел. Мужик потеснился и тоскливо вздохнул. Девушка отвернулась.

Лектор громогласно бубнил все то, что я и так знал наизусть.

От скуки сводило зубы. Советский Союз убила не цена на нефть, а скука на политинформации. Честное слово. Вокруг меня умирала природа и живые люди превращались в серые от пыли веков каменные статуи.

- ...таким образом, в результате научных исследований, - бубнил лектор-василиск. - Можно считать установленным, что заражение... слайд, пожалуйста... что заражение... заражение...

- Вызывает возражение! - сказал я. Чисто для себя. Шутка так себе, особенно на лекции по спиду. Но внезапно я почувствовал, как люди вокруг ожили и потеплели. Мужик негромко хмыкнул. Девушка покосилась на меня, но ничего не сказала. У нее были темные красивые глаза.

И тут я начал острить.

Каждый актер знает момент, когда он ловит волну. И зрители реагируют на каждый жест, паузу, слово, даже интонацию. И ты можешь все. Ты управляешь вниманием зрителей. Они твои. Еще это называется "играть на кураже" или, по-простому, вдохновением.

И я поймал волну. Остапа несло и кувыркало.

Зная наперед весь текст лекции, я мог забегать вперед, импровизировать и

Круг хихиканья вокруг меня ширился. Каменные статуи превращались в живых людей. Мужик справа слегка побагровел, сдерживая смех. Пару раз к нам подходила дежурная -- я тут же замолкал. "Тише, пожалуйста". "Нет, ничего", махнул ей мужик. Строгая дежурная оглядела нас подозрительно, но ушла. Кажется, она не поверила мужику.

Остаток лекции прошел "в теплой дружеской обстановке", как любили говорить в советское время. Когда лекция закончилась, мне стало даже немного жаль. Я только разошелся!

- Всем спасибо, - сказала завуч. - Поблагодарим Тимофея Ивановича за такую интересную содержательную и очень полезную лекцию. А ну-ка дружно...

- Спаа-си-бооо, - прогудели зал с облегчением.

Лектор кивнул. "Да-да, так я вам и поверил".

- Выхо-одим, не торопимся! - закричала завуч. - Мезенцев, тебе особое предупреждение...

- Да я... - Мезенцев по кличке "Инженер" был известный хулиган и задира. Опасный человек, я бы не хотел с ним пересечься.

- Мезенцев! - повысила голос завуч. Инженер чего-то там пробурчал, я уже не слышал. Толпа школьников с тяжелым гулом двинулась на выход -- точно стадо слонов Ганнибала через Альпы. "Не толкаться!" - заорала дежурная. "Не толкаться!" -- словно это могло помочь.

Мужик встал, со стоном потянул спину. Затем оглянулся на меня.

Я сидел. Торопиться мне было некуда. Надо было подождать своих, они плелись в конце толпы. Мужик хмыкнул, как красноармеец Сухов "Жена, говоришь?". Он легонько хлопнул меня по плечу, мол, молодец -- и, переваливаясь, вдавился в толпу, идущую к выходу. Гул нарастал. Слоны шли. Альпы дрожали.

И тут я обнаружил, что остался наедине с девушкой.

- Встретимся после школы? - спросила девушка. Я посмотрел на нее с недоумением. - Завтра?

Кажется, она была на класс старше. Симпатичная, раскованная, с короткой челкой (вы помните эти чудовищные прически девяностых?). Какой пацан не мечтает о свидании с девушкой постарше? Которая так цинично и клево приглашает тебя (сама!) на лекции по спиду?

И тут я неожиданно, позорно растерялся.

Такого вопроса я не ожидал. Впрочем, как и такого эффекта. Мне стало страшно.

В голову не лезло ничего, кроме "Ужель я стал вам противен?" Спасибо, блин, Григорий Александрович. Вы очень помогаете.

- Боюсь, - сказал я, откашлялся. - Последствия будут не такие...

- Что? - спросила девушка. В ее глазах появился холодок.

- Ну, я имею в виду, что... - я замолчал. Я просто не знал, что имею в виду. Балбес. Хотелось сказать что-то остроумное, смешное, поймать волну снова -- но волна ушла.

- Что наши с тобой дети...

"Какие дети?! Что я несу?!" Я хотел провалиться сквозь землю. Скажи: "Давай встретимся завтра, ага. Как тебя зовут?" -- и все. Дурак! Дурак! Балбес! Но я не мог.

- Это же лекция по спиду...

У актеров и режиссеров есть поверье -- второй спектакль всегда провальный. Они правы. Это был чудовищный второй спектакль.

Меня освистали.

Девушка пожала плечами, повернулась и ушла.

...Я брел домой в темноте, едва волоча ноги. Как Ганнибал, потерявший слонов, изгнанный всеми и преследуемый. Как князь Потемкин, срывающий повязку перед всесильной и любимой императрицей. "Ужель я стал вам противен?". Я представлял этот момент как никогда живо, и одинокая слеза стекала по моему мертвому желтому глазу...

Конец

=======

(c) Шимун Врочек

Мой канал на дзен

В качестве вольных иллюстраций: 1. Клаудиа Шиффер, 80-е годы

2. кадр из фильма "Феррис Бьюллер берёт выходной" (1986), Мэттью Бродерик и Кэмерон Фрай

Истории про деда Гошу:  Мы из Бадена, Принц танкодрома

В общем, я понимаю, что следующая история -- как раз из серии "Царь Петр и умный солдат", но что делать?

Служил мой дед Гоша в Австрии, в танковой дивизии (1949-1953 годы службы). Старший сержант, командир танка Т-34-85. Отличник боевой и политической. И скоро четыре года заканчиваются -- тогда по 4 года служили.

И вдруг вызывает деда Гошу к себе командир части. Дед явился -- с опаской. Кто от начальства хорошего ждет?

- Тарищ полковник, по вашему приказанию...

Полкан махнул рукой.

- Вольно, сержант.

Командир посмотрел на деда, вздохнул и говорит:

- Слышал, что у нас будет?

Дед Гоша кивнул. Спектакль. Переаттестация. В заграничной группе войск до фига липовых танкистов осталось. Они всю войну просидели в штабах или продскладах, получали звания и награды, а танк видели только на картинке. Да и то, наверное, спутают с немецким. И вот приказ министра обороны -- провести переаттестацию. И чтобы все эти картонные танкисты танк водить умели, и стрелять тоже, и личным составом командовать. Выполняйте.

- Приедут к нам скоро... эти... - полковник поморщился, он сам из фронтовиков, - гости. В общем, Георгий Никитич, ставлю я тебя старшим мехводом. Будешь им нянькой -- всему научишь, все проверишь, и чтобы сами не убились, и не убили никого. А там и экзамены откатали. Задача ясна?

За что мне это наказание? - хотел спросить дед Гоша, но не спросил. А только приложил руку к виску и отчеканил "так точно".

Полигон танковый. И группа этих майоров, подполковников и полканов. Упитанные, лоснящиеся. С брылями, в наградах, как собаки-медалисты. И разговаривают с сержантом через губу.

И давай дед их натаскивать. А они ленятся, халтурят. Привычка уже.

Семь потов с деда сошло, но научил их худо-бедно танком управлять. А вот стрелять и попадать... Это нужен труд и талант.

Так и так, докладывает дед Гоша своему полковнику. Никуда они не попадут.

Полковник вздохнул и говорит:

- Аттестацию они должны сдать.

Дед Гоша кивнул. Есть.

День экзаменов. Приехала высокая комиссия, главным -- генерал огромного роста, строгий, с седыми бровями. Его все как огня боялись. Крут, крут. Он во время войны батальоном командовал, лично фашисткие танки жег. "Танкисты" с лица сбледнули, шестым потом изошли.

- По машинам! - звучит приказ.

Первый в машину. Поехали.

Маневры отработали -- худо-бедно. Но ничего. А со стрельбой -- дед это знает -- совсем тускло. "Картонный танкист" за прицелом, выехали на позицию стрельбы. Заряжай! Огонь! Тридцатьчетверка дернулась...

Бах! - и мимо. В мишень промазали. Где-то в стороне столб дыма взвился.

Дед за голову взялся. На этом этапе он у штабных вместо мехвода, но стрелять-то они должны сами. Но не могут.

По два снаряда на позицию. Делать нечего. Дед с места мехвода -- полез наверх, к прицелу. А места в башне совсем мало -- дед Гоша, штабной плюс башнер. Они-то с башнером худые, а штабной -- толстый. Дед согнулся в три погибели. Сдвинул штабного, приник кое-как к прицелу глазом. Бронебойным, заряжай, огонь!

- Бум! - и в точку. Попали!

Отстрелял и обратно на место мехвода полез. Человек-оркестр. Сам вожу, сам стреляю.

Следующий штабной на экзамен.

Дед опять танк подогнал, с места на скорость -- наверх. Целься. Огонь!

В точку. Фанерный силуэт танка прошил насквозь. Бронемашину -- на дальнем расстоянии, фугасом, раз! Готово.

Следующий. Дед уже, наученный опытом, только танк тормознул, сразу наверх, в башню кинулся. "Подвинься, растыка", -- тыловика в сторону, а сам к прицелу. Перед глазами уже кружится, черные круги от усталости, комбез мокрый насквозь. Рук не чувствуешь. "Снаряд!". Огонь!

Выстрел, выстрел, выстрел.

Последний штабной выскочил из танка, докладывает комиссии:

- Такой-то, такой-то упражнение закончил! - и стоит довольный.

Комиссия галочки ставит. Дед вылез из люка, стоит, шатаясь на ослабевших ногах. Улыбается без сил -- отделался наконец. А все вокруг на него косятся странно, словно он чудо-юдо какое, уральское. В чем дело? "Слишком хорошо отстрелялись", говорит полкан со смешком.

И тут дед понял, что увлекся. Уложил все выстрелы в десятку, с первого снаряда. Кто ж в это поверит?

Экзамены закончились. После собирает генерал сержантов и рядовых, обводит суровым взглядом и спрашивает:

- Кто стрелял?

Все молчат.

- Говорите, кто стрелял. Я же знаю, что не эти. Куда им. Ну, в последний раз спрашиваю!

- Я стрелял.

Генерал посмотрел на деда Гошу, свел мохнатые седые брови на переносице. Сейчас будет, думает дед.

- Кто такой? - грозно спрашивает генерал. А в глаза молнии рдеют. Розовые отсветы в глазницах, словно где-то рядом догорают немецкие танки.

- Старший сержант Овчинников! - говорит дед.

- А по имени-отчеству?

- Что?.. Георгий Никитич.

Пауза. И тут генерал улыбается, снимает с руки часы командирские.

- Хорошо стреляешь, Георгий Никитич. Держи, на память.

И протягивает деду...

Вот и вся история.

Я понимаю, что выглядит это как "Сказ о Петре I и находчивом солдате". Я и сам бы не поверил.

А потом дед показывает мне часы.

======

(с) Шимун Врочек

Мой канал на дзен

Иллюстрации: 1. Коллаж из дедовых фотографий деда времен службы. Часы -- не те, просто антураж (те утеряны).

2. Дед Гоша во время службы.

3. Наградная фотокарточка (снимок у знамени полка) -- это по другому поводу было.

И подрабатывает там модным фотографом для знаменитостей.

На самом деле это не Дэвид Теннант.

Это знаменитый фотограф Ричард Аведон. А ведь похож на Десятого Доктора, верно? :) Я пока не прочитал подпись к фото, серьезно думал, что это Дэвид Теннант.

Фото: автор Альфред Эйзенштадт.

Ниже для примера несколько фотографий Ричарда Аведона. В основном он снимал моделей и голливудских актеров и актрис.

Представьте серию Доктора Кто, где в 60х годах в Нью-Йорке Десятый Доктор подрабатывает модным фотографом. И скажем, Стив МакКуин, звезда Голливуда и крутой герой боевиков, совсем не тот, за кого себя выдает. Да и остальные звезды -- тоже не совсем люди...

А например, ангелы:

Ingrid Boulting, фото Ричард Аведон

Герой боевиков Стив МакКуин и модель Джин Шримптон, 1965 год.

Донна Митчелл, 1965. Забавная. Интересно, могла бы она стать спутницей Доктора?

Модель Довима и циркачи. 1959

Людмила Савельева (Наташа Ростова из "Войны и мира" Бондарчука). 1968

Мэрилин Монро и ее муж, драматург Артур Миллер. 1955 год. Фото Ричард Аведон.

=====

Все фотографии взяты отсюда.

Злата (5 лет) роется в старых ди-ви-ди. Вывалила из коробки на пол и перебирает. Потом кричит мне:

- Папа, помоги мне собрать диска!

Именно так, через "А".

- Злата, чуть попозже. Начинай, я сейчас приду.

Когда я возвращаюсь из кухни, девица протягивает мне двд:

- Папа, я хочу посмотреть этот диска!

- Злата! - я наконец не выдерживаю: - Надо говорить не "диска", а "диско"... тьфу. Диск, конечно.

Я замираю.

Откуда выскочило это "диско"? Нет, я вспомнил не Траволту в "Лихорадке субботнего вечера". А что-то более древнее.

Более индийское.

Точно! Я прикрываю глаза и слышу, как девичий голос поет: "Джимми, джимми, джимми. Ача, ача, ача". Смуглый красавец Митхун Чакраборти в повязке на буйной голове выпрыгивает на сцену. А потом начинает подергиваться, словно пораженный электрическим током. Падает на пол и продолжает дергаться. У него костюм с блестками и белые ботинки на высоких каблуках. Его движения никак не совпадают с ритмом музыки. Он танцует.

Он лучше всех.

"Танцор диско" вышел в Советском Союзе в 1984 году и стал легендой. Его видели миллионы. Это сейчас на поклонников индийского кино смотрят примерно как на Свидетелей Иеговы, а тогда это было модно и современно. Мейнстрим и зарубеж.

Мой друг Пашка обожал индийские фильмы.

Пашка жил в деревяшке за магазином "Тысяча мелочей", с мамой, старшим братом и квартирантом. А еще у него был белый хомяк-партизан, сбежавший, кажется, уже в третий раз. По ночам хомяк проводил лихие ковпаковские рейды на кухню, прицельно бил по гречке и макаронам, опрокидывал банки с сахаром и оставлял отпечатки крошечных лап в пакетах с мукой. Возможно, хомяк боролся с системой.

Пашкина мама ругалась на Пашку. Они с братом ставили ловушки (гуманные, Пашка настаивал), но хомяк был неуловим. Ночью партизан бродил между стен, шуршал обоями и громко перекатывал гильзы от охотничьих патронов и шарики дроби.

Этого добра у Пашки было завались, его настоящий отец работал охотником. В общем, Пашка и тут оказался крайним.

Когда хомяка чудом поймали (он случайно провалился в пустую трехлитровую банку и не смог вылезти), выяснилось, что это белое красноглазое чудо — еще и девочка.

Ну, это как раз логично.

Только женщина может так долго и последовательно портить кому-то жизнь...

Но узнали мы это потому, что хомяк оказался беременным, с пузом. Откуда? Мы ехидно спрашивали у Пашки, не терял ли он до этого еще хомячков? Только уже самцов? Пашка вяло огрызался. Тогда мы с Андрюхой начали зубоскалить по поводу дерзкого серого мыша. Мол, тот устроил белой даме свидание за стенкой, а потом постоянно с нее соскальзывал в процессе.

Ну что сказать? Дураки мы были.

Пашка вспылил и обиделся.

У него и без этого хватало проблем. Ему нужно было придумать хомяку имя и починить клетку. Вместо клетки у него была закрытая полка со сдвижным стеклом. У меня в такой на стене стояли книги. Пашкина полка была прогрызена во многих местах и залатана фанерой и кусками жести, словно простреленный танк. В такой стимпанк-обстановке Машке (так назвали хомяка) предстояло рожать потомство.

В тот год наш "Б" класс превратили в математический, а остальных перевели в "В" и "Г". Пашка попал в "В", и мы стали реже видеться. Наша троица мушкетеров почувствовала первые удары судьбы.

У нас с Андрюхой были телефоны, а в деревяшках телефоны не ставили. Мол, это временное жилье, скоро под снос (многие из деревяшек стоят до сих пор, и там живут люди). Поэтому когда Пашка хотел нам позвонить, он просто приходил в гости.

Наступила осень, золото, бронза, медь под ногами, и запах прелой листвы вокруг. "Бабье лето". Приходит Пашка — родной, но все-таки немного другой. Непривычный.

- Пойдем в кино, а? - сказал Пашка. - В Самотлоре сейчас "Танцор диско-2" показывают.

- Ну не знаю, - я пожал плечами. После "Одиночного плавания" и "В зоне особого внимания" я охладел к Индии. - Чего-то мне не хочется.

- Пошли! Я уже видел, клево.

В общем, он меня убедил. Хотя я пошел туда скорее из-за Пашки, чем из-за фильма. Когда фильм начался, первые пятнадцать минут я пытался сообразить, как связан первый "Танцор диско" со вторым... Оказалось, никак. Даже название другое — "Танцуй, танцуй". Впрочем, я уже увлекся сюжетом. Через два с лишним часа, слегка ошалев от песен, страданий, драк и подергиваний Митхуна, мы вышли на воздух.

- Ух! Крутое кино, - сказал я. Фильм мне понравился. - Ты сколько раз его видел?

- Четыре, - сказал Пашка.

- Сколько?! - я удивился.

- Или пять.

На следующий день Пашка уболтал Андрея сходить в шестой раз. Я уже ничему не удивлялся.

Квартирант был крепкий, здоровый, весь такой налитой наглостью — молодой жлобина. Он был намного моложе Пашкиной мамы. Кажется, он нигде не работал, зато старательно питался и стрелял у нее деньги. Он или дрых в своей комнате или торчал на кухне с голым торсом, пялясь в телевизор. Пашка с братом его терпеть не могли, но молчали — ради матери. Я помню, что у них в холодильнике были разные полки — своя и отдельная для квартиранта.

Но тот частенько залезал в чужие запасы.

- Витька, ты опять сожрал нашу тушенку! - орал Пашка.

- Ничего я не трогал, - бурчал квартирант, вытирая сальные губы. И улыбка скользила "а ничего ты не докажешь". Глаза мелкие и хитрые. - Своего хватает.

Пашка его ненавидел. Но сделать ничего не мог.

Наверное, многие встречались с ситуацией, когда родной тебе человек попадает во власть мелкого, жадного, глупого, недалекого человечка. Вся фальшь которого как на ладони для всех... кроме самого родного тебе человека.

Настоящее зло — не умно. Но почти всесильно.

Я думаю, поэтому Пашке нравились индийские фильмы. Там была надежда.

Возможно, в определенный момент времени нам просто нужны истории, где просто добро побеждает просто зло. И никаких полутонов.

Советские фильмы для этого слишком рефлексивны. На этот случай у детей были чешские сказки про девочку Майку и пластилиновых осьминогов, а у Пашки — индийские фильмы, Митхун Чакраборти, сверкание огней и танец диско.

"Су-па дэн-са!" Давай, давай танцуй.

Интересно, сидя в темноте кинотеатра, глядя на экран, что Пашка представлял?

Вот он, в широких брюках, на высоких каблуках, танцует на сцене, как ударенный током.

Вот лицо злодея крупным планом — у него толстое самодовольное лицо и сальные губы. Глаза злодея подведены черной краской. Он запрокидывает голову и хохочет, как хохочут злодеи в индийском кино... Злодей задумал нечто чудовищное.

Вот седенькая, но красивая мать героя в скромном сари. Она переживает за сына, ведь ему грозит опасность.

Вот приспешники злодея... Они уродливы и модно одеты. Они бьют Пашку кулаками и ногами, и все время смеются. Командует ими высокий мужчина со шрамом на красивом лице. Пашка падает на землю. Еще раз падет. И еще. Это мучительно, как в спагетти вестернах (за кадром звучит Эннио Морриконе "Профессионал"). По красивому смуглому лицу Пашки течет кровь...

Вот избитого Пашку в последний момент спасает команда мальчишек-бродяг. Они забрасывают приспешников камнями. В мальчишках смутно угадывается нечто знакомое... Это банда "Хомяки", которой боятся все соседи и полиция... Командует бандой лихая атаманша по имени Mash-ka, это ее дети. Она выхаживает израненного Пашку.

Пашка с трудом может ходить. Он поправился, но теперь много пьет. И еще, кажется, он потерял память.

Однажды он хромает мимо бара и слышит знакомую музыку. Пашку пробивает ударом тока. Он заглядывает через решетку окна — и видит в телевизоре свое выступление на сцене. Это словно удар грома.

В одно мгновение он вспоминает все.

И маму, и себя, и диско на сцене, и смеющуюся рожу злодея.

"Я снова буду танцевать, мама", - говорит Пашка.

Пашка занимается день и ночь. Он кричит от боли, но продолжает тренироваться. Он бросает пить.

И приходит день, когда он снова может выйти на сцену.

Мелькание огней. Зрители в зале волнуются. Долгая пауза. И вдруг...

Звучит музыка, выбегают мелкие танцовщицы в купальниках и что-то поют. А потом выходит он...

Нет, не выходит. Выпрыгивает откуда-то сверху, в замедленном движении.

И приземляется на сцену.

- Пока во мне теплиться жизнь, я буду танцевать! - кричит Пашка. - А вы будете танцевать со мной?!

И зрители отвечают "ДААААА!!!"

И он начинает танцевать.

Зрители беснуются, они в экстазе. В зале модные бандиты и неизвестно откуда взявшиеся там "хомяки". Танцуют все, и только Злодей не танцует. По его сальным губам скользит улыбка ненависти. Он ненавидит Пашку, и диско, и все хорошее, что есть на земле.

"Убить его!" - кричит злодей. Бандиты пытаются пробиться к сцене, но зрители их не пускают. Сегодня Пашка король всех сердец. Зрители вместе с "хомяками" бьют приспешников и выкидывают их через черный ход на улицу...

Вот появляется седенькая, но красивая мама Пашки и протягивает к нему руки. Злодей приставляет пистолет к ее виску.

Пашка бросается на помощь.

Злодей целится в Пашку и стреляет.

Мама закрывает Пашку собой.

Злодей трусливо убегает. Пашка держит маму за руку. "Ты поправишься, мама". "Сынок", говорит мама. "Я всегда любила только тебя". Пашка плачет. "Тебя и твоего брата", добавляет мама. Пашка вскидывает голову "У меня есть брат?"

Вот мужчина со шрамом — Пашкин старший брат. Пашка узнал его по шраму. Старший брат раскаивается и переходит на сторону добра. Они с Пашкой догоняют злодея. А потом Пашка и злодей дерутся на кувалдах. Удары звучат в чудовищной реверберации. Пашка проигрывает, но в последний момент собирается с силами. И высказывает злодею все обиды между взмахами кувалды...

Злодей умирает.

Финал фильма. Пашка в костюме с блестками танцует на сцене. Зрители ликуют.

Цветные огни. Музыка. Высокий Пашкин голос.

В центре толпы стоит брат Пашки, он выкатил кресло, на котором сидит седенькая, но красивая мать и улыбается от счастья.

Вокруг них стоят "хомяки" в диско одеждах, все из себя. Атаманша Mash-ka показывает ему издалека — ты крут, друг.

И Пашка крут.

Титры. "Роли дублировали... Фильм озвучен на киностудии "Ленфильм" при участии творческого объединения..."

Загорается свет. Добро победило.

Мы вышли из кинотеатра, щурясь от солнца.

Осень, Нижневартовск. В Вартовске осень всегда была моим любимым временем года.

- Как тебе? - спросил Пашка.

- Ух, крутое кино, - сказал я. И это было правдой.

В скором времени Пашка переехал в Уфу. И до сих пор живет там. У него своя автомастерская, дом, красавица жена, дети.

Когда мы встречались несколько лет назад в Нижневартовске, он приходил в гости. И я удивился, насколько Пашка спокойный и уверенный в себе. И какие хорошие у него ребята — мальчишка и старшая девчонка.

Мы гуляли по парку, где бегали еще детьми, и катались на колесе обозрения.

Пашка выглядел счастливым.

Потому что добро всегда побеждает зло. Я в это верю.

Возможно, поэтому любители индийского кино — это секта.

"Есть у вас время поговорить о господе нашем, Митхуне Чакраборти?"

- Папа, - сказала Злата. Я вернулся обратно, в Москву. - Поставь диска!

======

(с) Шимун Врочек

Моя страница в ВК

В качестве иллюстраций: кадры из фильмов "Танцор диско" и "Танцуй, танцуй", пр.Индия