Bladerunner42

Неделю назад увольнялась моя коллега Аня. Было очень грустно, что она уходит из нашей компании. За два года работы она умудрилась неслабо прокачать клиентскую поддержку в нашем отделе. Нашла выход из массы, на первый взгляд, безвыходных ситуаций. Решила кучу заковыристых вопросов, от которых человек чуть слабее духом заработал бы нервный срыв.

Причём делала она это не благодаря обстоятельствам, а вопреки.

Вопреки общему урезанию расходов под ноль, даже на самое необходимое. Вопреки тому, что за победы её не хвалили, а спрашивали: почему так мало достигнуто.

Вопреки тому, что из-за меняющейся по желанию левой пятки финансовой дирекции системы мотивации заработать что-то свыше определенного лимита было нереально. При этом работала Аня, не теряя бодрости духа и оптимизма. Не поддаваясь общему настроению уныния и пофигизма.

А после последнего ежемесячного совещания у человека будто лампочка внутри перегорела. Вышла из переговорной. Часик посидела-подумала. Да и написала заявление по собственному желанию. И только после этого снова стала сама на себя похожа.

Начальство пару раз с ней побеседовало, на предмет: «А может передумаешь?». Но в качестве аргумента ничего предложило.

И вот у Ани заканчивался последний рабочий день. Все к ней подходили и говорили на прощание тёплые слова и вспоминали яркие моменты (личность Аня крайне колоритная и вспоминать там было что). В какой-то момент подошел к ней и наш директор. Вполголоса обозвал её «кидалой» и аргументировал это тем, что она бросает компанию в такой «сложный и ответственный момент».

И мне как-то разом вспомнился наш руководитель объекта в Великом Новгороде. Который без зазрения совести воровал деньги у своих же работяг и завалил работу на объекте настолько, что клиент досрочно расторг с нами договор, несмотря на прописанную в договоре неустойку. Этот чудесный руководитель был уволен по соглашению сторон и ушёл с тремя окладами и прекрасными рекомендациями.

Вспомнился наш руководитель службы качества. Который полгода гонял у себя в кабинете чай и копался в смартфоне. За эти шесть месяцев он не ответил ни на одно рабочее письмо, ссылаясь на то, что у него «почта не работает». Он тоже покинул нашу компанию по соглашению сторон, а потом ещё полгода каждые две недели отправлял нашему отделу кадров больничные листы.

Много чего ещё мне вспомнилось в этот момент. И как-то перестало быть грустно за Аню. За неё стало радостно. Грустно стало за себя. Я-то здесь остаюсь.

Чтобы развеяться - решил обновить резюме.

- Почини пожалуйста ручку на двери в ванной, - обратилась ко мне жена, - иначе я дойду до ручки сама.

Я оценил игру слов и признал, что вопрос и вправду встал ребром.

По какой-то таинственной причине ручка вот уже несколько дней проявляла коварство. Она усыпляла нашу бдительность тем, что легко закрывалась, но сразу после этого подло переставала открываться. Отпереть дверь можно было только с огромным трудом найдя единственно верную комбинацию из ручки, нажатой до определённого градуса и правильного давления на замок.

Поначалу в этом квесте было даже что-то увлекательное. Я вообще с детства люблю головоломки.

Но когда рано утром мне пришлось экстренно решать эту задачку для того, чтобы получить доступ к унитазу - я изменил своё мнение.

Поэтому на просьбу жены я отреагировал с пониманием. Оставалась только одна проблема. Я не умел чинить дверные ручки.

Тут я спросил себя: а, чтобы сделал в такой ситуации двадцатилетний я?

Двадцатилетний я откладывал бы починку всеми возможными способами. Подождал бы пока кто-нибудь не решит вопрос за него. Или пока в решении вопроса вообще не отпадет необходимость.

Поэтому сегодняшний я взял всё, что есть из инструментов и прогнал домочадцев с поля боя. Мне не хотелось жить со сломанной ручкой.

Проблема заключалась в язычке замка. При нажатии на ручку он не уходил внутрь целиком, а оставлял снаружи один миллиметр. Что и не давало двери нормально открыться.

Двадцатипятилетний я попытался бы решить вопрос наименьшими усилиями - где-нибудь подколотить, что-нибудь подложить, как-нибудь подклеить. Что угодно, лишь бы не лезть внутрь механизма.

Поэтому сегодняшний я выкрутил из двери всю конструкцию ручки и развинтил её на детали, раскладывая в порядке разборки. Мне не хотелось тратить время на заведомо бесполезные действия.

Тридцатилетний я на этом этапе загуглил бы проблему. Посмотрел бы несколько видео по решению вопроса, а потом надолго залип бы на ютубе. Очнулся бы уже за полночь и отложил бы окончание ремонта на завтра.

Поэтому сегодняшний я сел и стал вдумчиво разбираться в механизме. Мне не хотелось случайно ошибиться и начинать всё заново.

Оказалось, что там всего-то навсего нужно поправить одну пружинку и капнуть масла на пару деталей.

- Ого, - восхитилась моя жена, нажимая на ручку, которая теперь открывалась и закрывалась как надо, - ничего себе. Спасибо! Должна сказать: я под впечатлением. Так быстро и с первого раза. У кого ты научился?

Я смущённо улыбнулся и пожал плечами:

- У себя.

Был субботний вечер. На улице было холодно и дождливо. Мы с женой решили провести вечер дома.

- Сыграем в «Мортал Комбат»? – С затаённой надеждой спросил я.

- Неееет, - сморщилась Лида. – Может лучше в «Дженгу»?

- У меня плохое чувство физики. «Монополия»?

- Это очень надолго. И нет настроения. Шахматы?

- Слишком медитативно. Карты?

Некоторое время мы предлагали и отвергали варианты игр. Потом фантазия иссякла.

- Неужели мы стали такими скучными, - погрустнела моя жена, - что нам даже поиграть вместе не во что?

Вдруг меня осенило.

- Пойдём со мной. – Добавив загадочности в голос позвал я. – Кажется я знаю, во что мы можем сыграть.

- И во что же? – спросила Лида, когда мы оба оказались на кухне. Вид у неё был заинтересованный.

Я распахнул холодильник.

- Для начала выбери категорию: «Мясо», «Птица», «Рыба», «Молочка», «Консервы».

- Хмммм, - нахмурилась моя жена, - тяжкий выбор. Ну пусть будет мясо.

- Отлично. – Одобрил я и достал упаковку с белым поддоном. – Вам достаются «Котлеты говяжьи»! Итак, главный вопрос первого раунда: «Срок»! Готовы ли вы угадать – просрочены котлеты, которые мы купили на прошлых выходных или нет?

- Готова. Просрочены.

- Иииииии… - Добавил я драматизма. - Вы не угадали! Котлетам осталось жить ещё три дня.

- Чёрт… - Расстроилась Лида. Я всегда чувствовал в ней страсть к азартным играм. Впрочем, она тут же спохватилась: - То есть – хорошо! Успеем их съесть.

- Выбирайте категорию.

- Пусть на этот раз будет «Молочка».

- Молоко «Простоквашино». Просрочено или нет. Выбирайте свою судьбу!

- Кстати, - уточнила Лида, - а что я получу, если угадаю?

- Мой поцелуй и возможность выбирать следующий умирающий продукт в нашем холодильнике.

- Есть за что бороться. - Кивнула она. – Мой ответ: «Просрочено».

- И это… Правильный ответ! Молоко к чертям собачьим сдохло!

Я отправил бутылку в мусорное ведро и уступил жене место возле холодильника.

- Категория?

- Птица!

Лида достала упаковку с жёлтым поддоном и посмотрела на срок годности.

- Итак, вам достается эта красавица-индейка. Что вы скажете? – Она изогнула брови, приблизила ко мне своё лицо и зловеще прошептала: - Предупреждаю – испытание будет не из лёгких…

Я задумался.

- Ставлю на то, что она ещё годна в пищу.

- Что ж, - кивнула моя жена, - вы прошли первый этап испытания. Технически она действительно ещё не просрочена. Однако сегодня у неё последний день. Что приводит нас ко второму этапу, который я назвала: «Звериное чутьё».

Она сорвала с поддона полиэтиленовую упаковку и приблизила к моему носу.

- Делайте свой выбор…

- Выбрасывай. - Замахал я руками, стараясь отогнать остро-кислый резкий запах. - Выбрасывай-выбрасывай…

Когда холодильник был очищен от умирающих продуктов, мы сели подводить итоги.

- Ну что я могу сказать, - резюмировала Лида, усаживаясь на диван, - нам стоит чаще готовить дома и реже заказывать еду. А ты что думаешь?

- Я думаю, - ответил я, завалившись рядом и положив голову ей на колени, - что на необитаемом острове мы с тобой со скуки не умрём.

- И что на необитаемом острове, - добавила моя жена, - у нас пропадут даже кокосы и бананы...

Есть у меня пунктик: если не проверю закрыта ли входная дверь в квартиру - не смогу спокойно заснуть. Не то, чтобы я боялся чего-то конкретного. Просто сам факт того, что в моё жилище теоретически может вторгнуться кто-то посторонний пока я сплю – никак не расслабляет и отдыху не способствует.

Как-то раз вечером после работы встретил жену у метро. Пришли домой. Поужинали. Ложимся спать. Как обычно – подергал входную дверь. Закрыто. Умылся, почистил зубы. На всякий случай подергал ещё раз. Закрыто. В Багдаде всё спокойно. Со спокойной душой лег спать.

Ранним утром проснулся от громкого и настойчивого стука в дверь. Слева на меня обеспокоенно смотрела жена. Справа встревоженно глядел кот. Мы посовещались и пришли к выводу, что никто из нас троих не ждёт гостей. Решили дверь не открывать. Стук прекратился. Мы заснули.

Ещё через полчаса стук повторился. Уже более настойчиво. Попытались игнорировать, но не тут-то было – в дверь начали уже откровенно барабанить. Ещё немного и начнут ломиться.

Подумав, вооружился четырехкилограммовой гантелей. Подкрался к двери. Сквозь глазок смог рассмотреть только чьё-то плечо крупным планом.

- Кто там?! – прорычал я в дверь. Стараясь интонационно передать, что с этой стороны находится двухметровый крупногабаритный серийный убийца. Кот взглянул на меня с уважением.

- У вас ключ в замочной скважине торчит, - вежливо сообщил негромкий старческий голос.

Я ожидал чего угодно. Угроз, жалоб на текущую с потолка воду и даже предложения купить набор ножей. Но только не этого. От неожиданности я открыл дверь.

Опрятный седой дедушка покосился на гантелю в моей руке. Потом опустил глаза на мои боксеры в красный горошек. Перевел взгляд на переминающегося с лапки на лапку кота.

- Доброе утро, - протянул он мне наши ключи.

- Спасибо, - кивнул я.

Следующим вечером я лег спать с легким сердцем. В конце концов - целую ночь ключ проторчал в скважине и ничего не случилось. Никто к нам квартиру не зашел. Никому мы не понадобились.

Я повернулся на бок и был уже готов заснуть, когда мой внутренний голос прошептал:

«А вдруг за ночь они сделали дубликат и теперь могут войти, когда угодно?».

- Ты смотри какая красота! Волшебное место. – Восхитился я, когда мы вышли из метро «Нарвская».

- Где? – уточнила Лида, скептически разглядывая грязные фасады, которые явно давно не ремонтировались.

- Ты не понимаешь, - пытался объяснить я, ведя её сквозь обшарпанные дворы-колодцы в сторону Бумажной улицы. – Здесь особая энергетика. Какой-то неуловимый питерский дух. Это пограничная зона между историческим центром и районами советских новостроек. Стык времен и культур.

- Угу, - растерянно кивала Лида, разглядывая дворовых котов и облупившуюся тёмно-жёлтую штукатурку, - никогда такого не видела…

Я сдался. Мы взяли левее и зашагали туда, куда направлялись изначально – в парк «Екатерингоф». Перед входом был мостик. Перед мостиком стояли велосипеды, которые можно было взять в прокат, использовав приложение.

- Возьмём велик? – предложила моя жена.

- Ты же знаешь: последний раз я ездил на велосипеде, когда мне было четыре года. – Покачал головой я. - И у него к заднему колесу крепились страховочные колёсики. Так, что, пожалуй, я пас.

- Неужели ты не хочешь научиться? – глаза Лиды излучали живой интерес и веселье.

- Хочу, наверное. Но не сегодня…

- А чем сегодняшний день хуже любого другого?

Я задумался. В вопросе было здравое зерно.

- Только не возлагай на меня больших надежд, - предупредил я, заводя велосипед через ворота парка. Мы свернули на боковую дорожку, где было поменьше народа. – Меня в детстве пытались научить десять раз, но ни в какую.

- В конце концов, что мы теряем? – пожала плечами Лида.

Как рулить, чтобы сохранять равновесие я теоретически знал. Крутить ногами педали умел. Проблема была в том, что я никак не мог стартовать с места и комбинировать одно с другим. Едва велосипед начинал крениться в бок - я тут же убирал ногу с педали и ставил её на землю.

- Не беспокойся, я буду тебя придерживать, - успокоила меня Лида и крепко взяла за плечи. Я осторожно закрутил педали. На неровном гравии велосипед уводило то вправо, то влево и мне приходилось маневрировать.

- Не смотри на велосипед, - подсказала Лида, - смотри вперед. Видишь впереди бабу длинноволосую? С красивой фигурой? Давай догоним бабу! Едь за бабой! Дави бабу!

Я переключил внимание на идущую впереди девушку и дело пошло на лад.

Я развил приличную скорость, и Лида успела немного запыхаться. Лицо порозовело.

- Ну что – попробуешь сам? Без поддержки?

Я отрицательно покачал головой. Страх падения никуда не исчез.

Лида прокатилась на велосипеде сама. Я смотрел, как она выписывает по дорожкам круги, совершенно не заботясь о положении рук и ног. Лицо у неё было счастливое и безмятежное. Она притормозила возле меня.

- Запрыгивай! Прокачу тебя ещё немного.

- А давай я сам попробую, - вдруг неожиданно для себя самого предложил я.

Моя жена с улыбкой кивнула. На её лице не было ни удивления, ни сомнений. О себе я такого сказать не мог.

Я посмотрел на дорожку поверх руля. Солнце пробивалось сквозь желтеющую листву.

Глубоко вздохнул, оттолкнулся ногой и закрутил педали. Велосипед повело чуть влево. Я повернул руль в ту же сторону. Его повело в противоположную сторону. Я повторил маневр. Закрутил педали быстрее. Ход выровнялся. Все вокруг шли пешком, а я ехал на велике. Без посторонней помощи. Впервые в жизни.

Оказалось, что учёба заняла у нас пятнадцать минут. Оставшиеся сорок пять минут прокатного времени мы по очереди катались на асфальтовой площадке. Я отрабатывал повороты и никак не мог поверить в то, что действительно держусь в седле без посторонней помощи.

- Куда пойдем дальше? – спросила Лида, после того как время закончилось, и мы оставили велосипед там же, где взяли.

- Ты хочешь есть?

- Даже очень.

- Тогда могу предложить одно местечко.

Мы зашагали по направлению к метро «Нарвская» и вышли на Старо-Петергофский проспект.

- А это место… Оно какого характера? – с сомнением уточнила Лида.

- Оно такого характера, что счёта там приносят в старых кошельках, - ответил я, открывая перед ней дверь.

На лице у моей жены отразилось непонимание, и она зашла внутрь.

Вокруг были вешалки, древние чайники и старые утюги. Мы заняли столик у окна. Между потолочных балок над головой я заметил венский стул.

Из динамиков звучала советская эстрада пятидесятых. За стойкой бара круглолицый усатый мужчина с полотенцем на плече обсуждал с кем-то из посетителей экономическую ситуацию в стране.

Через несколько минут передо мной стояла кастрюлька с солянкой. Перед Лидой – такая же кастрюлька, но с борщом. В отдельной плошке ей принесли протёртое сало с зеленью и чесноком.

- Как тебе это место? – поинтересовался.

Лида пробурчала что-то неразборчиво-одобрительное. Она была слишком увлечена ржаным хлебом, обмазанным салом.

Счёт нам принесли не в старом кошельке, а в эмалированной кружке. К нему прилагались две барбариски.

- Ладно, сказала Лида, когда мы вышли на улицу, - беру свои слова назад. Ты научился кататься на велосипеде. Я попробовала самый вкусный за последние несколько лет борщ. Который ещё и подали с салом, как надо. Ты прав. Что-то волшебное в этих местах действительно есть.

Мне было шесть лет. Заканчивалось лето, и я вот-вот должен был пойти в первый класс. Иногда надевал перед зеркалом тёмно-синюю форму и прикидывал, как на пиджаке будет смотреться красный значок октябрёнка. Очень хотелось примерить ещё и ранец, но его у меня пока что не было. На мои вопросы – когда же он появится, мама хмурилась, отводила взгляд в сторону и негромко обещала, что совсем скоро.

Ранним утром родители о чём-то спорили у себя в комнате. Я различал только обрывки фраз:

- Да дадут. Я же тебе сказал.

- А если не дадут? Что мы есть будем? Ты в курсе вообще, что ребёнку в школу через две недели идти, а у него нет ни хрена? С авоськой его в первый класс отправим? (Тут я вздрогнул).

Папа ответил что-то неразборчивое.

- Ну если дадут, то тогда сразу и отдадим, - ответила мама.

Что ответил отец было уже совершенно неслышно.

- Ну если у них нет, - вздохнула мама, - то тогда вся надежда на следующий понедельник и твою контору.

Папа угрюмо стал куда-то собираться.

- Пап, а ты куда?

- К тёте Наде и дяде Саше.

- Пап, - оживился я, - а ты возьмёшь у них книжку почитать? Ту, про которую ты рассказывал?

Отец посмотрел мне в глаза тяжёлым взглядом.

- Какую?

- Ну ту. Про мальчика, который продал свой смех и выигрывал все споры.

- «Тим Талер», что ли?

- Да! Ты говорил, что у них она есть.

- Посмотрим…

День был пасмурный. Моросил дождик. Гулять не хотелось. Наконец, отец вернулся. Как только он вошёл, мама чмокнула его в небритую щёку и тихо у него что-то спросила. Папа коротко кивнул, и она словно посветлела лицом. Будто скинула с плеч тяжёлый груз.

- А что ты купил? – как обычно поинтересовался я.

- Ничего я не купил, - хмуро ответил папа, скидывая куртку.

- И хлеб не покупал? – уточнила мама.

- Нет. Я ж не знал, что он кончился. А он кончился?

- Угу. Сходи пожалуйста, пока обутый ещё. Сына вон с собой возьми. А то он изнылся, что ему скучно.

- Ну что, бедолага, обувайся, - повернулся отец ко мне, накидывая куртку обратно, - Пошли за хлебом.

Я было понурил голову. Но тут отец, наконец, опомнился и вытащил что-то из сумки и протянул мне.

- Держи. Только читай аккуратно. Не испачкай и не порви.

Это была книга. Джеймс Крюс. «Тим Талер или проданных смех».

Булочная была в дальнем конце длинной пятиэтажки-хрущовке, расположенной через дорогу от нашего дома и стоящей перпендикулярно нашей улице. Ещё переходя дорогу, папа нахмурился.

- А чего народу-то столько…

Оказалось, что в булочную выстроилась длинная очередь, которая тянулась вдоль всей пятиэтажки. Мы встали за лысым стариком у которого был невероятно длинный нос. Смотреть на него было с одной стороны страшно. А с другой – невероятно интересно.

- А зачем очередь? – попытался выведать папа.

- А кто его знает? – отмахнулся старик. – Может хлеб свежий завезли…

Очередь продвигалась быстро и довольно скоро мы оказались внутри. Выяснилось, что такой ажиотаж вызвало то, что в булочную завезли свежие бублики с маком. Отец покосился на меня, пробормотал: «Мама, конечно, не обрадуется…» и купил шесть штук. Пакет доверили нести мне. Бублики были мягкие на ощупь, что само по себе было для меня странно. Но гораздо удивительнее было то, что они были ещё горячими.

Дома отец уселся пить чай. Он включил наш чёрно-белый телевизор. Сверился с программой. Потом с помощью плоскогубцев переключил канал и пробормотал: «Что за хренотень…».

Я в это время сидел на полу, сложив ноги по-турецки. На коленях у меня была раскрытая книга. В правой руке ароматный свежий бублик.

- Завтра поедем тебе за ранцем, - сказала мама и погладила меня по голове.

Папа чертыхнулся и ещё раз повернул плоскогубцы. Но снова наткнулся на тоже самое.

Книга… Бублики… Ранец…

Это был идеальный день. И даже то, что по всем каналам крутили только скучное «Лебединое озеро» - не могло его испортить.

Последние пару недель настойчиво хотелось портера. В сортах пива я не разбираюсь. Но перед глазами назойливо маячило видение высокого запотевшего стакана. Внутри которого зияла жидкая чернота с шапкой пены кофейного оттенка.

За эти две недели я прошёл мимо, наверное, сотни баров, пабов и алкогольных магазинов. И ни разу мне хотелось остановиться. Внутренний голос шептал: «Это не то… Совсем, не то, что нужно… Тебе требуется нечто совершенно другое».

«Да в чём проблема?», - удивлялся я. «Уютный приглушённый свет, приятная музыка, деревянные столы. Что тебе ещё нужно, чтобы хлебнуть портера?». Но внутренний голос упрямо вёл меня дальше.

Вечер субботы выдался на удивление тёплым. Центр Петербурга был заполнен людьми. В светлых сумерках витала смесь из запахов кальянов, вейпов, духов, пота, еды, переполненных урн и холодной речной воды. Вокруг звучали обрывки иностранной речи, ругани, шуток, песен уличных музыкантов и смеха всех оттенков – от солнечно-радостного до визгливо-истеричного.

Я шёл, не торопясь и стараясь вобрать в себя как можно больше впечатлений. Слишком редко я бываю здесь вот так просто, без каких-то конкретных дел. Это было практически полное счастье. Но чего-то как будто не хватало. Какой-то важной мелочи.

Впереди уже виднелся Невский проспект, а по левую руку показался Казанский собор, когда внутренний голос скомандовал: «Стой!». Я резко остановился, повернул голову направо и уставился в подсвеченную неоном витрину. За стеклом выстроились пивные банки. Это выглядело мощным приветом из детства, в котором такие же батареи можно было увидеть на шкафах одноклассников. В те далёкие времена они были ещё не мусором, а предметом коллекционирования.

Повинуясь импульсу, я зашёл внутрь. Судя по интерьеру заведение открылось недавно. Оформлено оно было просто, в стиле минимализма. Никаких дубовых столов и стульев. Никакой стилизации под британские пабы. Просторное пустое помещение. Стойка была плотно оккупирована небольшим количеством людей. Судя по смеху и обрывкам разговоров – друзей бармена. Который, в свою очередь, вполне мог оказаться владельцем заведения.

Я нерешительно пристроился к незанятому концу стойки, и бармен моментально переключился на меня.

- Что для вас?

- А есть у вас тёмное пиво? – растерялся я.

- Конечно. - Кивнул бармен и принялся перечислять сорта, которые звучали для меня набором непонятных слов.

- Ээаааээ… - Завис я. И вдруг неожиданно решился озвучить запрос на языке своих ощущений: - Мне нужно что-то тёмное и холодное. Как ноябрьская ночь на Васильевском острове.

Бармен нахмурился.

- С привкусом дыма, - добавил я.

Бармен взял небольшую рюмку. Подошёл к одному из кранов, наполнил и поставил передо мной.

- Попробуйте это.

Я сделал осторожный глоток, от которого рюмка наполовину опустела. Сперва мне показалось, что я затянулся сигаретой, сделанной из копчёного мяса. Причём, коптили это мясо над горящим шинным заводом.

Я сделал ещё один маленький глоток.

- В целом, направление верное, - резюмировал я свои ощущения. – Но нужно меньше дыма и больше Васильевского острова.

Бармен снова нахмурился.

- Прошу прощения, что вмешиваюсь, - вдруг произнёс сидящий рядом бородач, - но судя по всему вы хотите что-то с послевкусием горелой ржаной корочки. Смесь горького со сладким?

- Пожалуй, да. – Кивнул я.

- Ему нужен лагер, - сообщил бородач бармену.

- Лагер? – Округлил глаза бармен.

- Ну да. Тёмный лагер. Что тебя тут удивляет?

- У меня нет на разлив тёмного лагера.

- Я думаю, что мужчине не принципиально. Баночное тоже хорошо пойдет. В холодильнике на второй полке сверху есть то, что нужно.

Бармен вышел из-за стойки, подошел к холодильнику и вернулся с запотевшей чёрной, с золотом, банкой.

- Будете баночное?

Банка выглядела таинственно и привлекательно. Я кивнул. Содержимое переместилось в высокий бокал, который мгновенно запотел.

Пиво было чёрным. Сверху была небольшая шапка пены кофейного оттенка. Я сделал большой глоток.

Вкус был именно такой, какой мерещился мне на кончике языка все последние две недели. Город вокруг обрёл четвёртое измерение. К запахам, звукам и видам добавился ещё и вкус.

- Угадал? – поинтересовался бородач. На лице бармена тоже наблюдался неподдельный интерес.

Я улыбнулся, кивнул и мы с моим внутренним голосом ответили одновременно:

- То, что нужно.