Bladerunner42

Я шёл с работы. Уставший, после напряжённого дня. За спиной болтался рюкзак с ноутбуком. В ушах торчали беспроводные наушники. Шагал себе к метро по Каменноостровскому проспекту и мысли по инерции продолжали вертеться вокруг рабочих вопросов. И тут, как назло, наушникам приспичило разрядится.

Последним, что в них прозвучало от начала до конца, была прилипчивая заглавная тема из фильмов про Джеймса Бонда. Я зашагал дальше, проигрывая её у себя в голове. И по ассоциациям – начал размышлять про агента 007.

Вспомнил, как при просмотре одной из частей наткнулся на эпизод, в котором Джеймс приземлился на парашюте посреди ночной улицы, отстегнул его и невозмутимо зашагал по своим делам, отделавшись от изумлённого прохожего какой-то ироничной репликой.

Я не запомнил, ни за кем гнался агент. Ни каким образом погоня привела его к использованию парашюта. Ни даже его ответ прохожему (без сомнения остроумный, поскольку над ним трудились дорогостоящие сценаристы). Зато в памяти отпечаталось то, как он шагал. При просмотре у меня возникло предположение, что половина успеха образа Джеймса Бонда кроется в его походке.

Если посмотреть внимательно на этого персонажа (в любом исполнении), то очень быстро станет понятно, что он ходит не так, как это делают обычные смертные. Это широкая поступь невозмутимого и бесконечно уверенного в себе человека. Того, кому совершенно не о чем переживать и беспокоиться. Его не пугают, ни время, ни расстояния, ни возможность неудачи. Ему не страшна даже смерть. Это походка человека, который не видит впереди ничего кроме успеха. Ну может быть, где-то на периферии зрения маячит пляж с девушкой и бокалом мартини.

Я размышлял об этом и мне вдруг стало любопытно. Что будет если я прямо сейчас попробую примерить эту походку на себя?

Чуть замедлил шаг, но сделал его более широким. Словно я не тороплюсь домой после долгого дня в офисе, а шагаю к роскошному отелю где-нибудь в Ницце.

Спина выпрямилась, а плечи расправились. Словно на них была не чёрная футболка и лямки рюкзака, а пиджак идеально подогнанного по фигуре костюма.

Подбородок поднялся ввысь и мои глаза уже смотрели на окружающий мир не исподлобья, а благосклонно взирали на него сверху вниз, словно он был моими личными апартаментами и всё окружающее было моим по праву рождения.

На губах сама собой заиграла лёгкая улыбка, словно я провёл день на пляже, а не за рабочим столом.

Конечно я в эту походку вложил не столько классический образ Джеймса Бонда, сколько свои личные представления о нём. Но чёрт подери. В тот момент я чувствовал себя не простым смертным, торопящемся попасть домой. Я стал роскошным подарком всему окружающему миру и преподносил себя ему с королевской щедростью.

Это было настолько опьяняющее и необычное ощущение, что я полностью поддался ему. И вот тут произошло нечто странное.

Буквально на четверть секунды я расслабился настолько, что полностью растворился в этом, мною же самим созданном образе Джеймса Бонда. Подозреваю, что нечто подобное по-настоящему талантливые профессиональные актёры проделывают с собой осознанно и целенаправленно. Но у меня это вышло случайно. Я просто на несколько долей одной секунды на 99% стал совершенно другим человеком.

Не было и тени усталости. Я стал живым сгустком энергии. И в буквальном смысле чувствовал себя центром окружающего мира. Главным героем, которого окружали второстепенные персонажи. Этот новый человек, которым я стал, испускал в окружающее пространство мощный импульс энергии. И, что было самым странным, чувствовал, как окружающий мир принимает этот сигнал и неохотно подчиняется.

Женщина, идущая со мной наравне, мельком взглянула в мою сторону и тут же повернула ко мне голову.

Впереди, шагах в двадцати от нас порознь шли мужчина и девушка. Сперва мужчина замедлил шаг и обернулся. Затем его примеру последовала девушка. Они продолжали идти вперед, вполоборота повернувшись назад. На меня смотрели три пары глаз. Я не чувствовал с их стороны ни насмешки, ни удивления, ни ужаса. Они смотрели на меня как на красивое редкое природное явление, которые ты и не мечтал увидеть, но совершенно случайно встретил.

Всё это продлилось четверть, может быть половину одной секунды. Реакция незнакомых людей была настолько внезапной и необычной, что моментально вернула меня в моё привычное состояние. Я снова стал самим собой и просто зашагал вперёд. Так как делаю это изо дня в день последние тридцать лет. Всё закончилось.

С одной стороны, я вполне могу объяснить себе произошедшее с рациональной точки зрения. Причины могли быть разными. От банального совпадения (возможно внимание привлёк не я, а что-то другое, чего я не заметил), до того, что я действительно на короткий миг излучал сильную уверенность в себе и кинематографическое обаяние, и людям хотелось на меня смотреть.

Но с другой, теперь я не могу отделаться от вопросов. Так ли хорошо мы знаем собственную природу? Где заканчивается игра и начинается реальность? Что если наша личность – всего лишь верхушка гигантского айсберга, большая часть которого кроется глубоко в подсознании и никогда не показывается наружу? И какого черта мне так хочется мартини с водкой?

Поздним вечером я вернулся с работы и радостно объявил с порога:

- Я бросаю курить!

Лида, собравшаяся было чмокнуть меня в щёку, остановилась на полпути и удивлённо приподняла бровь:

- Ты бросаешь курить?!

- Ага.

- Кроме шуток?

- Совершенно серьёзно.

Моя жена нахмурилась.

- И что же привело тебя к этому решению?

- Да мы с коллегами вышли на крылечко покурить и Катя из логистики предложила всем вместе бросить.

Лида нахмурилась ещё больше, прикрыла глаза и потёрла переносицу.

- Всё в порядке? - Забеспокоился я.

- Да. Просто хочу уточнить. Я твоя жена. И я уже несколько лет завожу с тобой беседу по поводу отказа от курения и всё без результата. Мы планируем в скором времени заводить детей, но и это тебя пока не останавливает. Даже такой аргумент, как забота о собственном здоровье, и тот не имел никакого эффекта.

Она сделала паузу и посмотрела мне в глаза.

- А потом ты просто выходишь на крылечко и в одночасье бросаешь курить. Потому что какая-то Катя предложила. Из логистики.

- Ну да. А что?

- Ничего. - Лида тяжело вздохнула. - Молодец, что решил бросить...

Она заглянула в пакет, который я принёс с собой.

- А это что?

- О, - ответил я, направляясь в ванную и открывая кран, чтобы помыть руки, - это лакричные конфеты. Меня Серёга угостил! Ты была права - отличная штука. Зря я морщил нос, когда ты предлагала попробовать!

Из прихожей мне послышался какой-то звук, но его заглушил шум льющейся воды.

Мне было чуть больше двадцати лет, когда я где-то услышал эту фразу: «Кто понял жизнь, тот не спешит». Тогда я ещё не знал, что это слегка укороченная цитата из Омара Хайяма. Мне просто понравилось, как это звучит. Вроде бы с претензией на мудрость, но при этом с лёгким налётом сарказма. Достаточно пространное высказывание, чтобы быть универсальным. Можно вставить в разговор практически на любую тему.

Опоздал на встречу с девушкой и услышал от неё упрёк? «Кто понял жизнь, тот не спешит». Получил нагоняй от старосты группы за не вовремя сданную курсовую? тот же ответ. Отец спрашивает про планы на будущее? «Кто понял жизнь…».

Как-то раз одна девушка, после того как я в разговоре с ней неосмотрительно бросил эту фразу, задумчиво посмотрела мне в глаза и вдруг тихо спросила:

- А что эта фраза значит?

Я промямлил что-то из серии: «Ну это вроде как «Тише едешь – дальше будешь».

Но моя собеседница покачала головой.

- Нет, это не одно и тоже. В этой прямо сказано: «Кто понял жизнь». Что же там такого нужно понять, чтобы перестать спешить? Что фраза-то означает? Откуда она вообще?

Ни на один из этих вопросов у меня не было ответов. Тут мне пришлось капитулировать и признаться, что иногда я бываю треплом с претензиями на интеллектуальность. Больше я эту фразу не использовал. Да и вообще со временем стал гораздо ответственнее относится к выбору слов.

Так получилось, что совсем недавно мне впервые в жизни выпало участвовать в похоронах. Скончалась моя бабушка. Ей было уже очень много лет, и она долго и тяжело болела. Мы знали, что это случится, но всё равно это было большой утратой. В назначенные дату и время мы всей семьёй подошли к зданию морга. Я вместе с отцом зашёл в зал, где были выставлены гробы с телами.

В пяти метрах по коридору, в проёме открытой двери, ярко светило летнее солнце и зеленела трава. В помещении было прохладно, темно и тихо. Под потолком жужжали чёрные мухи.

Гробы с покойниками стояли на столах. Усопших было трое или четверо.

Все они были немолодыми людьми и лежали, укутанные в саваны так, что были видны только неестественно жёлтые, на фоне белой ткани, лица с глубокими морщинами. Ближе всех ко мне лежал человек с римским профилем и надменными складками в уголках рта. Почему-то я подумал, что при жизни он скорее всего был кем-то вроде генерального директора. Казалось, что он вот-вот откроет глаза, обведёт взглядом комнату и строго поинтересуется: какого чёрта здесь происходит?

Тела лежали в гробах и чудовищным образом рифмовались с образом новорожденных, разложенных на столиках в родильном отделении, как их показывают в кино. Две крайние точки существования. Одни ещё толком ничего не осознают. Другие ничего не осознают уже никогда.

До меня вдруг дошло, что все мои решения и действия неизбежно приведут меня однажды в такую же комнату и мне придётся занять одно из этих мест. Меня самого к этому времени уже не останется - я благополучно исчезну в неизвестности. А то немногое, что всё-таки останется от моего тела, накачают химикатами и превратят в чудовищную куклу, которая будет изображать меня.

Потом была долгая поездка на кладбище. Гроб опустили в могилу, мы по очереди положили на крышку цветы, произнесли по нескольку слов и кинули по пригоршне земли. Всё это время, происходящее казалось нереальным. Мне по-прежнему не верилось, что бабушки, которая читала мне на ночь книги и исколесила со мной полстраны, знакомя меня с дальними родственниками, больше с нами нет. Казалось, что воздух в моих лёгких заменили сухой тоской.

А потом могильщики – трое дочерна загорелых парней с лопатами спросили нашего разрешения и, получив согласие, принялись споро и слаженно закапывать могилу. Они орудовали лопатами и вполголоса обсуждали свои дела: на какой участок им ехать потом, какая завтра будет погода по прогнозу, какие у кого планы на выходные.

По логике вещей это должно было ранить мои возвышенные чувства, но вместо этого я выдохнул тоску и мне будто вернули кислород. Жизнь никуда не исчезла и не закончилась. Она гремела железом лопат о камни в земле, вытряхивала песок из кроссовок и вытирала пот со лба, изо всех сил стараясь не материться. Человек умер. А жизнь продолжалась.

Почему-то мне подумалось, что если бабушка была жива, то болтовня могильщиков понравилась бы ей больше, чем скорбная тишина.

На поминки я ехал немного успокоенный. Но видение комнаты с гробами по-прежнему не выходило у меня из головы. Чем больше я думал о ней, тем яснее понимал, что больше не смогу торопить события. Я не смогу думать «Скорее бы выходные!» или «Скорее бы отпуск!». Потому, что неизменно буду вспоминать эту комнату. Потому, что любое «скорее бы…» означает стремление как можно быстрее туда попасть.

Я подумал о том, что принципиально не буду теперь никуда торопиться. Потому, что любая спешка - это спешка в ту комнату.

И тут в моей голове отчётливо вспыхнуло:

«Кто понял жизнь – тот не спешит»

Первая часть.
Вторая часть.

Рассказ относится к серии под рабочим названием: "Волшебник на полставки".

Другие рассказы цикла: "Вне учебного класса", "По взаимному доверию", "Из чистого любопытства".

*** 

Дарья увлеклась разговором с двумя другими мамами. Виктор читал предусмотрительно принесённую с собой газету. Олег на ватных ногах пересёк коридор, развернулся и прислонился к стене. Говорить ни с кем не хотелось.

Дверь аудитории открылась. Оттуда шагнул молодой человек в очках, которого, как Олег догадался звали Родионом Пригожиным.

- Объявляется перерыв в двадцать минут! Через двадцать минут просим собраться здесь же для группового теста.

Почти сразу мимо Родиона в аудиторию, рассыпаясь в извинениях просочился хорошо одетый мужчина с рыхлой фигурой. Один из родителей «чужих» детей, чьих фамилий не было в списке и которых для индивидуальной беседы не приглашали.

- Хочешь узнать, о чем они будут говорить? – Олег вздрогнул от громкого шёпота прямо в ухо. И от неожиданности, и от щекочуще-сладкого чувства, когда осознал, из чьих губ был шёпот. Кристина довольно хихикнула.

- Как? – Недоверчиво уточнил он, потирая ухо. В коридоре было полно народу. Если подслушивать под дверью, то обязательно кто-нибудь заметит и сделает замечание.

- Пойдём. – Кристина взяла его за руку, отчего сердце у мальчика затрепыхалось, как птица, сжатая в ладони, и повела вперёд.

Они прошли приличный кусок коридора до двери, ведущей в соседнюю аудиторию. Она была значительно меньше в размерах, чем та, в которой их собеседовали. У смежной стены стоял кудрявый мальчик (Олег ощутил острый укол иррациональной ревности, вперемешку с разочарованием).

- Серёжа нашёл точку, в которой отлично слышно, о чем говорят за стеной. – С благоговением от которого на душе у Олега потемнело, произнесла Кристина.

- Не нашёл, а создал. – Поправил её кудрявый, излучая самодовольство.

От его улыбки Олегу стало совсем тошно. Хотелось уйти (а ещё больше хотелось, чтобы ушёл Серёжа). Но это было бы глупо и по-детски. Поэтому пришлось взять себя в руки, натянуть на лицо вежливо-заинтересованное выражение и вразвалочку подойти к Серёже и Кристине.

- …пожалуйста. Я вас очень прошу. – Раздался совсем рядом жалобный мужской голос. Олег потрясённо посмотрел на Серёжу.

- Акустика. – Ещё шире улыбнулся тот. – В этой точке мы их слышим хорошо, а они нас не слышат вообще.

- Вы прекрасно знаете, что у вашего ребёнка нет никаких способностей. – Возразил между тем мужчине голос директора Литвинова. – Вас никто сюда не приглашал. Так что просьба абсолютно бессмысленна.

- Я знаю. Мне всё известно.

- Могу вам только позавидовать. Даже богам известно не всё.

- Я знаю, что вы умеете пробуждать в детях. Это.

Возникла напряжённая тишина.

- Знаете, у всех магов есть определённые наборы умений и способностей. – Речь Литвинова звучала плавно, будто он произносил её уже много раз. В голосе звучали усталость и печаль. - Мы все умеем одни и те же вещи. Управление вероятностями, которое принято называть колдовством. Подсознательный просчет вариантов вероятностей, которое принято называть предвидением. И многое другое. У кого-то лучше развиваются одни способности, у кого-то другие. Так возникает условное разделение на специальности: провидец, колдун, целитель...

Директор сделал небольшую паузу.

- Но один маг из десяти тысяч рождается с какой-нибудь редкой и уникальной способностью. В этой комнате нас таких двое. Василий Анатольевич умеет превращаться в животных. А я умею, как вы выразились, «пробуждать в детях это».

Скрипнул стул. Послышались тяжёлые медленные шаги. Они то приближались, то удалялись.

- Все люди обладают способностями к магии. Все без исключения. Но у большинства они настолько слабые, что люди их у себя попросту не замечают. Мой уникальный талант в том, что я могу сфокусироваться и довести магический потенциал человека до пиковой точки. Это не означает, что человек получит большие способности. Это означает, что те мелкие зачатки дара, которые у него есть, будут доведены до предела и обязательно станут им осознаны.

- Именно об этом я и прошу вас. – В горле у мужчины пересохло и голос был слабым. – Ни о чем большем…

- Вы не понимаете. Я могу сделать из вашего ребенка слабого, посредственного мага. Способного исключительно на мелкую вспомогательную работу. При этом, как только он осознает магию и увидит Завесу – он уже никогда не сможет жить обычной жизнью. Вы правда этого хотите? Чтобы ваш ребенок был карликом в мире гигантов?

Мужчина ничего не ответил.

- Я бы посоветовал вам вырастить из него человека. Человеческий потенциал у него не в пример больше. Он унаследовал и ваш высокий интеллект, и ваш твердый характер. Если вы правда хотите для него лучшего, то стоит пойти этим путём.

Стало тихо. Потом скрипнул стул и раздались торопливые шаги. Хлопнула дверь.

В тишине раздался спокойный молодой голос. Олег узнал интонации Пригожина.

- У нас мало учеников, директор.

- Мало. – Согласился Литвинов. – И с каждым годом становится всё меньше. Двадцать лет назад мы ежегодно набирали по пятьдесят детей в городе и по региону. А теперь раз в два-три года едва находим двадцать. И из тех половина – ничего из себя не представляет.

- Но есть и сильные. – Возразил Пригожин.

- Раз-два и обчёлся. Девочка, которая Кристина. И этот кудрявый…

- Сергей…

- Да. С этими ещё можно работать. Остальные – шелуха. Провидица, которая плохо видит будущее. Барахольщик. А Краммер, которого ты так нахваливал – вообще пустышка.

- Он вас ещё удивит. – Мягко сказал Родион.

- Сильно в этом сомневаюсь… - В голосе Литвинова слышалась задумчивость. – Нас становится всё меньше. А если нас становится меньше, значит что-то происходит в мире. Что-то нехорошее.

Некоторое время было тихо. Олег чувствовал, как его щёки заливает краска и стучит в висках. В ушах эхом звенело: «Пустышка…». Серёжа и Кристина виновато отвели глаза.

- Родион, выйди и объяви начало общего теста…

В голосе директора звучали тоска и усталость.

***

Детей собрали в той же самой аудитории. Только теперь пространство было заставлено узкими одноместными партами – по 3 парты в ряд. Всего рядов было 7. Никто не смог бы точно сказать – когда и кто успел принести и расставить их за прошедшие 15 минут. Занявший центральное место в последнем ряду Олег с удивлением обнаружил одного из «чужих», сидящих во втором ряду. Тот, казалось, и сам удивлён своему присутствию здесь. Кристина сидела на первом ряду, также, как и Олег - в центре. Сергей занимал место слева от неё.

На каждой парте стояла небольшая свеча из грязно-серого воска. Вроде тех, что можно было купить в любом хозяйственном магазине.

- Дети, прошу тишины! – Провозгласил Литвинов. Он стоял, уперевшись руками в стол, за которым размещалась комиссия. Висевший в аудитории гул голосов немедленно развеялся.

- Внимательно слушайте меня. Закройте глаза.

Олег послушно опустил веки. Перед внутренним взором ясно возник образ перешёптывающихся в первом ряду Сергея и Кристины. Словно и не закрывал глаза вовсе.

- Старайтесь дышать как можно тише. Прислушайтесь к окружающему миру.

Тишина заполнила аудиторию. Олег услышал звук собственного дыхания и дыхания соседей. Где-то очень далеко, в соседнем корпусе, жужжал перфоратор. Откуда-то доносилось бормотание радио. Едва слышно проехала машина. Мир был полон скрытых звуков.

Послышался скрип отодвигаемого стула и тяжёлые шаги. Литвинов расхаживал по аудитории.

- Очень хорошо. – Поблагодарил он. – Теперь откройте глаза и посмотрите на фитиль свечи перед собой.

Глаза успели отвыкнуть от света и всё показалось слишком ярким. Но потом Олег сфокусировался на скособоченной нитке, торчащей из кончика свечки.

- Теперь сфокусируйтесь на кончике свечки. Освободите разум. Не думайте ни о чём. Просто щелкните пальцами и зажгите свечу.

Все молчали.

- Сейчас! – Велел Литвинов неожиданно зычным голосом.

Звуки шли волной от первых рядов к последним. Сухой щелчок и следующий за ним звук разгорающегося пламени. Щёлк – вжуххх. Щёлк – вжуххх.

Олег щёлкнул пальцами, но ничего не произошло. Ещё раз - снова безрезультатно.

Сидящий во втором ряду «чужой» глупо улыбался и обалдело вертел головой. Свеча на его столе горела ровным ярким пламенем. Где-то далеко Кристина и кудрявый Сергей дали друг другу «пять». Ряд за рядом все свечи зажглись. Кроме свечи Олега.

- Ну. Я примерно так и предполагал. – Бесстрастно бросил Литвинов. Он стоял рядом с партой Олега и равнодушно смотрел на нетронутый фитилёк свечи.

Внутри у мальчика всё смешалось. Противоречивые эмоции полились бурными потоками в его душе и вступили в опасную химическую реакцию. Тут был и восторг от посещения этого места и слово «пустышка», полоснувшее по самолюбию. Смех самой красивой девочки, которую он когда-либо видел и бессилие перед грозным и могучим директором. Но ярче всего маячил перед глазами образ самодовольного кудрявого Сергея, прикасающегося своей ладонью к ладони Кристины.

Всё это смешалось в гремучую мутную жижу, которая защипала кончики пальцев. Все свечи в аудитории разом погасли. Воздух сгустился и в помещении стало как будто темнее. Словно наступил поздний вечер.

Щёлк! Олег использовал обе руки. Звук получился громкий. Свечи крайних парт на первом ряду взвились высокими потоками пламени. Щёлк! Центральная парта второго ряда. Щёлк! Крайние четвёртого. Аудитория заполнялась огненными столбами. Когда дошла очередь до парты Олега, то из свечи со свёрнутым набок фитилём вырвался такой высокий поток огня, что на высоком потолке осталось чёрное пятно. Ярость в душе никак не стихала. Он щёлкнул ещё раз. Горевшие свечи погасли, и вместо них зажглись те, что раньше не горели. Щёлк! И они снова сменили друг друга…

На его плечо легла тяжёлая рука.

- Достаточно.

Огни погасли. Все в помещении смотрели только на него и Литвинова. Олег заметил на лицах ребят восхищение. Но тут же с горечью отметил, что во взгляде Кристины ясно читается тревога.

- Ты был прав. – Признал Литвинов, обращаясь к Пригожину. – Действительно огромный потенциал.

Помолчав, он мрачно добавил:

- …и ужасный стимулирующий фактор…

***

Дети и их родители покидали территорию Лицея. Они выходили за ограду и шли в разные стороны. На короткой речи членов комиссии родители получили одинаковые инструкции о том, когда начнётся обучение. Плюс, с каждым из них провёл личную беседу Родион Пригожин.

Но вот что любопытно. Некоторые родители были уверены, что только что пристроили своего ребёнка в школу с математическим уклоном. Другие были убеждены, что заведение специализируется на изучении языков. Третьи – что на живописи. В зависимости от того, к чему больше интереса проявлял их ребёнок.

Выйдя за калитку, Дарья Краммер развернулась и некоторое время, прищурившись, всматривалась в здание главного корпуса.

- Даш, ты чего? – Муж положил руку ей на плечо. - Пойдём. Торт купим. Отметим поступление сына.

- Да. – Растерянно пробормотала та. – Да...

- Ну что такое?

Даша развернулась к Вите. Олег с беззаботным видом неторопливо шагал по тротуару впереди.

- Вить… Ты знаешь… Это очень хорошая школа. И я помню, что мы очень хотели Олега сюда отдать. Но…

- Что?

- Понимаешь, я никак не могу вспомнить – кто нам её посоветовал. – Даша подняла глаза на мужа. – Я никак не могу вспомнить – откуда мы вообще о ней узнали…

Первая часть.

Рассказ относится к серии под рабочим названием: "Волшебник на полставки".

Другие рассказы цикла: "Вне учебного класса", "По взаимному доверию", "Из чистого любопытства".

***

Люди поднимались на невысокое широкое крыльцо из серого гранита, проходили сквозь высокие стеклянные двери и оказывались в просторном холле, потолок которого находился на высоте пяти этажей. Пол был отделан гладким чёрным камнем, который Витя, немного интересовавшийся минералами, посчитал похожим на обсидиан.

Когда в двери зашёл Олег, молодой человек снова каким-то мистическим образом образовал вокруг себя живой полукруг, хотя не использовал для этого ни слов, ни жестов.

- От лица представителей мира магии позвольте поприветствовать вас в стенах петербургского лицея для одарённых детей. – Обратился он к присутствующим. От его манеры говорить веяло противоестественным спокойствием. Словно он принял хорошую дозу успокоительного. – Через двадцать минут к вам выйдут члены приемной комиссии. Они скажут вступительное слово, после чего вы проследуете в комнату для испытаний. Если вы голодны или хотите пить, то за зелёной дверью расположена столовая-буфет. Уборную вы можете найти справа, в конце коридора.

Не дожидаясь какой-либо реакции на свои слова, он развернулся на каблуках и удалился туда, где по его словам была столовая.

Люди оглядывались и негромко перешёптывались. Красивая девочка и её мама отправились к зелёной двери, за которой находился буфет.

- Я хочу пить. – Сказал Олег отцу. Витя кивнул, и вся семья направилась следом за девочкой и её матерью. Повинуясь стадному чувству, остальные дети и родители начали стекаться к зелёной двери.

То, что было за дверью, Олега (да и всех остальных) решительно потрясло. Он ожидал увидеть нечто вроде школьной столовой с облупившимися длинными столами и невзрачными табуретками. Готовился услышать шум посудомоечных машин и бряцанье алюминиевых ложек. Ждал, что в нос ударит запах противного компота из сухофруктов. А ещё, в его воображении, столовая была накрепко связана с раскрасневшимися грузными тётками в белых халатах.

Ничего из этого в местной столовой не было. Вместо этого, в середине помещения были чистые столики и удобные венские стулья с подлокотниками. Вдоль стен располагались кабинки с красными кожаными диванчиками и длинными столами, которые могли вместить по 8-10 человек каждая. За стойкой раздачи стояла поджарая пожилая женщина с приветливым взглядом. Слева от неё, за витриной были контейнеры с гарнирами, супами и мясом. Витрина слева ломилась от кондитерских изделий. Негромко пело радио.

Олег с отцом подошли к кассе и встали сразу за красивой девочкой и сопровождавшей её матерью.

- Мне, пожалуйста, кофе… - Заказала женщина. – И… Кристина, ты что будешь?

- Вот это! – Девочка ткнула пальцем в витрину на что-то воздушное и светло-жёлтое, оттенка розы сорта «Лимбо».

- Один кофе и лимонное пирожное. – Повторила женщина за стойкой и протянула поднос. – Пожалуйста.

- Сколько с нас? – Прерывисто вздохнула мать Кристины.

- Питание за счёт Лицея.

Женщина замерла, почему-то беспомощно оглянулась на остальных, но ничего не сказала. Она взяла поднос, и они с дочерью заняли ближайший столик.

Олег оказался перед кассиршей и вдруг сообразил, что не знает, чего хочет. Он не хотел есть, но хотел попробовать разом всё, что видел.

- Не знаешь, чего хочешь? – Вдруг улыбнулась кассирша.

Олег кивнул.

- Позволишь тебе помочь?

- Да.

Женщина прикрыла глаза.

- Хм. Любопытно… - Она отошла и через минуту вернулась с высоким стаканом, наполненным прозрачной жидкостью. – Попробуй.

Олег сделал небольшой глоток. Язык и нёбо обволокла грейпфрутовая горечь и мягкая прохлада с пряными кислыми нотками. К собственному удивлению, Олег, обычно предпочитавший «Фанту», понял, что вкус ему нравится.

- Тоник. – Пояснила кассирша. – Его редко кто-то заказывает, кроме Родиона. Интересный выбор.

Продолжая потягивать тоник, Олег, как бы невзначай, подошёл ближе к тому столику, за которым сидели Кристина и её мама. Однако девочка этот манёвр заметила.

- Меня Кристина зовут. – Неожиданно представилась она, глядя ему прямо в глаза. - А тебя?

- Олег… - Он растерялся и перестал понимать, куда деть руки. Стакан с тоником казался лишним и неуместным. – Олег Краммер. С двумя «м».

- Мне понравился фокус с крысой. Это было находчиво. Хоть ты и выпендривался.

- Я не выпендривался.

Кристина рассмеялась и от её смеха грудь Олега переполнилась ощущением весны и восторга (хотя на улице был невзрачный петербургский июнь)

- Как скажешь. – С улыбкой сказала она и кивнула на тарелочку в своей руке. - Хочешь пирожное?

Олег отрицательно покачал головой, но вслух при этом сказал:

- Да. – И тут же чуть не прикусил язык.

Он ожидал, что Кристина разломит пирожное пополам или сходит к кассе и попросит столовый нож. Ну или в самом невозможном случае – предложит ему просто откусить. Но вместо этого она хитро улыбнулась и приподняла тарелку на ладони так, что она оказалась на одном уровне с глазами Олега. Пальцами она ловко развернула тарелочку на 360 градусов и когда полный круг завершился, Олег с удивлением обнаружил, что пирожных на тарелке два.

- Впечатляет? – Улыбнулась Кристина. – Я вот кстати выпендривалась только что. И не стесняюсь в этом признаться.

- Круто. – Признал Олег. – Как ты это сделала?

- Расскажу, если ты расскажешь про крысу. Управлять животными это тоже круто.

Олег задумался.

- Я не управлял ей. Просто представил поблизости крысиную нору. Если есть нора – значит есть и крысы. Одна из них захотела схватить упавший окурок. Она ведь не знала, что это не еда. А потом я просто поверил во всё это.

Кристина протянула ему тарелку. Он взял одно из пирожных и надкусил. Тонкое заварное тесто и густой лимонный крем внутри. Идеальный баланс между сладостью и кислинкой. Не слишком жирный, но и не исчезающий во рту без следа.

- Пирожных с самого начала было два. Просто свет так падал, что казалось, будто оно одно.

- Но оно точно было одно. Я видел.

- А как ты проверишь? Вспомнишь? Но память ведь ненадежная. Ты можешь и ошибиться.

- Хм. А если бы кто-то на видеокамеру снял?

- Но никто ведь не снимал.

- Умно. – Согласился Олег.

Девочка пожала плечами:

- В остальном всё также, как с твоей крысой. Делаешь предположение и веришь в него.

Сидящий за соседним столом мужчина в очках и с родинкой на одной линии с носом слушал этот диалог с непроницаемым выражением лица.

Внезапно разговоры, перешептывания и детский смех прорезал сильный спокойный голос.

- Прошу всех собраться в фойе.

Народ потянулся к выходу из буфета и стал собираться вокруг троих людей, стоящих в центре блестящего чёрного пола.

Слева красовалась женщина с тёмными волосами. Её глаза приветливо сверкали. Накрашенный рот был растянут в дружелюбной улыбке. Ей легко можно было дать на вид тридцать лет, а то и меньше, если бы не морщины на шее. Справа сутулился худой мужчина с редеющими волосами. В его улыбке пряталась печаль. В центре стоял высокий статный мужчина с узкими ящеричными глазками, высокими скулами и массивной, квадратной, как у щелкунчика, нижней челюстью. Сильный и спокойный голос принадлежал именно ему.

- Здравствуйте. Меня зовут Владимир Литвинов, и я директор этой школы. Рядом со мной наши прекрасные педагоги: Любовь Павловна и Василий Анатольевич. С Родионом Пригожиным вы уже успели встретиться. Сейчас я обращаюсь в первую очередь к родителям. Некоторые из вас сами нашли нашу школу. Некоторых из вас нашли мы. В любом случае, мы хотим сказать вам спасибо за то, что пришли сегодня. – Вежливая улыбка на его губах померкла и повеяло холодом. - Я отдельно хочу обратиться к тем родителям, детей которых нет в списке: не тратьте время. Лучше идите домой. Мы очень внимательно отнеслись к итогам первичного осмотра и приняли взвешенное решение. Если вы хотите его оспорить, то можете подойти к нам после испытания.

Он сделал небольшую паузу и внимательно оглядел присутствующих.

- Главное, что все вы без исключения должны понять: обучение в Лицее не гарантирует никому блестящего и обеспеченного будущего. Мы не обещаем никому лёгкой и красивой жизни. Наша задача здесь в первую очередь – воспитать ребёнка человеком. А уже во вторую: научить этого человека пользоваться своими возможностями во благо себе и окружающим. А не во вред. Это всем понятно?

Люди молчали. Встречаться взглядом с Литвиновым никто не хотел. По непонятной причине, его речь вызвала у всех ощущение какой-то беспощадной ясности. Словно выходишь из тёплого тёмного помещения на морозный светлый день.

- Сперва мы побеседуем с каждым ребёнком отдельно и попросим выполнить несколько простых заданий. – Продолжил директор. - Затем будет небольшой групповой тест…

Один из родителей задал какой-то вопрос. Никто, даже те, кто стоял совсем рядом, не смог его расслышать. Словно кто-то избирательно выкрутил ручку громкости на минимум для всех, кроме Литвинова.

- Что? - Нахмурился директор Лицея.

- Родители могут присутствовать? – На этот раз вопрос прозвучал громче, но всё равно будто откуда-то издалека. Это был отец того самого кудрявого мальчика, который так смешил Кристину у калитки и так не понравился Олегу.

- Могут. – Кивнул Литвинов. - Но нам бы этого не хотелось. Очень важна первая реакция без постороннего влияния.

***

Дети по очереди заходили в просторную аудиторию. Кто-то проводил там чуть больше пяти минут. Кто-то сидел двадцать. Мальчика, чей отец был дорого и вычурно одет, в кабинете продержали сорок. Кристину отпустили почти сразу. Высокая девочка со светлыми волосами пробыла пятнадцать минут.

Какой-то определённой закономерности Олег не уловил. Выходили все с разным выражением лица. Одни растерянно смотрели прямо перед собой. Другие выглядели так, словно в аудитории им преподнесли какой-то роскошный подарок.

Наконец, очередь дошла и до Олега.

Аудитория была совершенно пуста, если не считать длинного стола, за которым сидели четверо взрослых людей. Любовь Павловна изучала содержимое косметички. Василий Анатольевич, положив подбородок на ладонь, хмуро смотрел куда-то в пустоту. Владимир Литвинов, прищурившись, сосредоточенно что-то писал в тетради карандашом. Только Родион Пригожин внимательно смотрел на Олега поверх очков в тонкой позолоченной оправе.

В трёх метрах от стола был деревянный стул.

- Проходи. Присаживайся. – Махнул рукой Литвинов на стул, не отрываясь от записей.

Слышно было только как карандаш шуршит о бумагу. Олег подошёл и опустился на неудобное покатое и скользкое сиденье.

- Тут сказано, что ты умеешь мгновенно перемещаться в разные места. Ты умеешь? – поинтересовался Литвинов, продолжая что-то записывать. Олег кивнул. Но тут же сообразил, что Литвинов этого не видит.

- Да.

- Ещё тут сказано, что у тебя бывают вещие сны. Действительно бывают?

Олега так и подмывало уточнить, что это за таинственное «тут», в котором содержится так много информации, но он промолчал, почувствовав, что вопрос будет неуместен.

- Также тут сказано, что ты умеешь делать разные невозможные вещи.

- Умею, - подтвердил Олег. Ему хотелось, чтобы голос звучал уверенно и солидно. Но получилось глухо и едва слышно.

Литвинов прекратил писать, посмотрел на Олега и откинулся на стуле.

- Показывай.

- Что показывать? – Растерялся мальчик.

- Что умеешь, то и показывай, - улыбнулась Любовь Павловна. В её глазах искрилось странное веселье.

Теперь все четверо взрослых смотрели на него в упор. Олег замер на стуле и принялся лихорадочно соображать.

- Ты так и будешь просто сидеть? – Уточнил Литвинов спустя полминуты.

- Я не готовился. – Честно сознался мальчик.

- Никто не готовился. – Мягко возразил Василий Анатольевич. Его голос звучал успокаивающе и ободряюще. – Смысл здесь не в подготовке.

- Покажи хоть что-нибудь. – Отчеканил Литвинов. – Сойдёт что угодно. Но сделать это нужно прямо здесь и сейчас.

- Я не умею этим управлять… - Олег почувствовал, что теряет контроль над собой и вот-вот расплачется.

- Никто из детей не умеет. Дело не в умении. – Снова вмешался Василий Анатольевич. От мягкости в его голосе становилось только больнее.

Мальчик застыл на стуле. Несколько минут назад он вошёл сюда, полагая что он является главной целью этого непонятного набора. Сейчас он чувствовал себя мусором. Он понимал, чего от него хотят. Но не представлял себе, как он может сделать это сознательно. Да ещё и прямо сейчас.

- Никуда не годится. – Бросил Литвинов в сторону. – Нет осознания воли. Нет фокусировки… Не пойдёт. Можно отпускать.

Пригожин встал, скользнул к директору и что-то шепнул ему на ухо. Литвинов нахмурился и обратился к Олегу.

- Так. Выйди пожалуйста. Выпей стакан воды и постарайся максимально расслабиться. Это не экзамен. Когда мы позовем всех на общий тест заходи, только если почувствуешь в себе уверенность. Хорошо?

С этим не обнадёживающим напутствием Олег вышел из кабинета.

Рассказ относится к серии под рабочим названием: "Волшебник на полставки".

Другие рассказы цикла: "Вне учебного класса", "По взаимному доверию", "Из чистого любопытства".


Учебное заведение выглядело необычно.

Располагалось оно на самой окраине Петербурга. Там, где город уже фактически заканчивался и начинались просторные зелёные пустыри и заросли деревьев. А именно - на широкой и малозастроенной улице Добровольцев. Оно состояло из главного здания - высокого тёмно-красного параллелепипеда с серыми колоннами и нескольких массивных корпусов из тёмного бетона, которые соединялись с ним, и друг с другом затейливой системой внутренних переходов. Постройки были новыми. Во всех зданиях были большие (и почему-то тонированные) окна. По периметру шла высокая и прочная ограда.

Школу окружали обширные прилегающие территории с выстриженными газонами, посыпанными гравием дорожками и ухоженными деревьями. Ограда тянулась так далеко, что они превращались в настоящий частный парк с ухоженными аллеями и удобными скамейками.

Там, где ограда заканчивалась – начиналась узкая территория запущенного общественного парка.

Семейство из трёх человек неторопливо шагало к главному входу по ровному асфальтовому тротуару, идущему вдоль ограды. Отец семейства Витя задумчиво дымил «Петром» и с хмурым подозрением разглядывал роскошные новенькие корпуса. Он насчитал восемь построек. Его супруга Даша зябко куталась в приталенную джинсовую куртку. В отличие от мужа, она видела в этой чудной архитектуре надежду. Прохладный ветер гнал по бескрайнему небу серые тучи и трепал ей чёлку.

- Интересно, на какие деньги всё это отгрохали? В стране разруха. – Задумчиво процедил Виктор.

- Я слышала, что частные инвесторы.

- Угу. Интересно – откуда у нас такие частные инвесторы в стране. И где они деньги на свои инвестиции наинвестировали?

Жена укоризненно взглянула на мужа, но ничего не сказала.

Вольготно себя чувствовал только их десятилетний сын Олег. Футуристический вид учебного заведения, расположенного посреди травы и деревьев, будоражил его воображение. Если эта школа так многообещающе выглядит снаружи, то что же там внутри? На ум почему-то приходили только образы, навеянные кино: компьютерные классы, современные спортзалы с работающими душевыми в раздевалках, просторные библиотеки с удобными креслами. Всё то, что казалось невозможным в его прошлой школе.

Ещё ему не терпелось поскорее изучить систему внутренних переходов. Особенно внимание привлекал один узкий коридор, зависший над землёй на высоте пятиэтажного дома. Он соединял главное здание с большим корпусом, по периметру которого было зеркальное панорамное остекление.

Как и отец, Олег пересчитал корпуса. Если бы они сравнили свои результаты, то оба пришли бы в недоумение. Если Виктор смог насчитать восемь построек, то его сын ясно и отчётливо видел двенадцать.

Тротуар привёл семейство к главному входу, у которого уже собралась небольшая толпа. Большую её часть составляли дети - мальчики и девочки разного роста и возраста. От шестилетних малышей до тринадцатилетних угловатых подростков. Все были в яркой и нарядной одежде, аккуратно подстриженные и причесанные. Олег уловил общую атмосферу напряжённого восторга. Как на школьной линейке, только чуть поспокойнее.

Сопровождали детей в основном мамы. Витя нашёл глазами в толпе буквально пару-тройку других отцов и обменялся с ними взглядами, преисполненными мужской солидарностью.

Олегу взрослые были мало интересны. Гораздо важнее было понять, с кем ему предстоит общаться, если он всё-таки решит здесь остаться. Присутствующих ребят можно было условно разделить на три категории.

Первая и самая малолюдная: «Свои». В неё входило по предварительной оценке человек 6-7. Эти дети были такими же как Олег. Мальчик не смог бы одним словом рассказать, что именно его объединяет с ними. От них веяло волшебством. Встретившись с ними глазами, он отчётливо понимал, что они знают про Занавес и знают о том, что он про него знает. Больше всего, его внимание привлекли двое из этой категории. Девочка, красивая настолько, что Олегу трудно было отвести от неё взгляд. И кудрявый мальчик, который околачивался рядом с ней и судя по движению губ, без остановки нес какую-то чепуху. Больше всего Олега задевало то, что девочка над этой чепухой хохотала и у неё при этом блестели глаза.

Вторая категория была гораздо больше. Её для себя Олег окрестил «Слабые». Эти дети едва-едва ощущали Занавес. Некоторые даже могли его увидеть. Но не более того. Одни были чуть посильнее и в чём-то даже похожи на «своих», как например темноволосый мальчик, рядом с которым стоял самодовольно ухмыляющийся, лоснящийся мужчина в хорошем костюме и солнечных очках. Или светловолосая высокая девочка, которая отводила взгляд и держалась рядом с фальшиво улыбающейся матерью. Но основная масса была заметно слабее «своих».

Третья категория состояла буквально из нескольких детей. Их Олег про себя обозвал «Чужие». Они ничего не знали про Занавес. Все они были подавлены и не хотели здесь находится. Их привели против их воли. С этими даже знакомиться не имело смысла.

Ему хотелось, как можно скорее подружиться со «Своими» и пообщаться с «Слабыми». А вот присутствие «Чужих» его только раздражало: сами же знают, что им тут не место. Зачем портить другим атмосферу?

***

Дарья принялась пробираться сквозь толпу к калитке, рядом с которой висела информационная доска, к которой был прикреплён листок со списком фамилий. Отец и сын остались стоять чуть в сторонке.

Несмотря на то, что за последние годы финансовые дела семьи значительно улучшились (по причинам, о которых отец Олега старался размышлять не слишком глубоко), Витя никак не мог отделаться от ощущения, что окружающие видят в нём человека из низших слоёв. Также, как и не мог заставить себя перестать пользоваться общественным транспортом или курить сигареты классом выше «Петра I». Деньги свалились на них неожиданно. И пришли с той стороны, откуда Виктор их не ждал. То есть были обыкновенной удачей. А удаче Витя не доверял. Слишком уж редко она ему улыбалась.

Поэтому в толпе хорошо одетых и интеллигентно выглядящих людей он чувствовал себя белой вороной. Казалось, что все вокруг косятся на него и перешёптываются за его спиной.

Он посмотрел на окурок в своей руке, догоревший практически до фильтра и огляделся в поисках урны. Её поблизости не оказалось. Равно как и других окурков и вообще-какого-либо мусора. Ни смятых пластиковых бутылок из-под лимонада, ни стеклянных из-под пива, ни смятых сигаретных пачек. Кругом только ровный асфальт и свежая зеленая трава. Витя вздохнул, и, как ему показалось, незаметно выкинул окурок на обочину тротуара. Несколько стоящих рядом мам поспешно отвели глаза.

Олегу папин поступок не понравился. Он интуитивно понимал, что здесь не принято мусорить, что этот поступок обязательно будет замечен, учтён и повлияет на его, Олега, репутацию в этом месте. Но ещё хуже было то, что упавший на обочину тротуара окурок заметила красивая девочка.

Она взглянула было на Олега с осуждением, но тот неожиданно приподнял правую ладонь и кивнул на то место, где лежал окурок. Девочка послушно перевела взгляд. Из зелёной травы на тротуар бесшумно выскочила бурая тень с длинным тонким хвостом. Она подхватила окурок длинными резцами, развернулась и перед тем, как нырнуть обратно в траву сделала кое-что любопытное – встала на задние лапы и сделала головой движение отдалённо напоминающее поклон. Девочка замерла. На лицее её была смесь ужаса и восхищения. Когда крыса вместе с окурком умчалась прочь она посмотрела Олегу в глаза с каким-то новым выражением.

«Будто лёд растаял на солнышке», - почему-то подумал он, сам не ведая, что влюбляется.

Витя наконец, набрался решимости, чтобы подобрать окурок и спрятать его в крышку сигаретной пачки. Но когда он повернулся к обочине тротуара, его там уже не было.

***

К ним вернулась Даша.

- Всё в порядке. Олег в списке есть. Там какой-то человек по дорожке идёт. Наверное, сейчас всех запустят. Олег, ты как? Как тебе школа?

- Красивая. – Ответил ей сын, глядя на кого-то в толпе.

- Красивая-то красивая, а учиться ты здесь хочешь?

- Хочу.

- Мне не нравится, – вмешался Витя, понизив голос, - что у них нигде про стоимость обучения не сказано.

- Витя, во-первых, мы же на бюджетное место собираемся. – Даша тоже понизила голос. – Во-вторых, даже если попадёт на платное – тебе не кажется, что пора расслабиться немного? Тем более, что деньги мы не на кабаки хотим тратить, а на собственного сына.

Виктор молчал, понимая, что жена права.

- К тому же, - Даша понизила голос ещё сильнее, - это единственное место, где могут… Направить его способности в нужное русло.

Муж хотел было что-то ответить, но тут послышался тихий скрип, завершившийся стуком металла о металл. Калитка отворилась и из неё вышел человек. Толпа сама собой перестроилась в широкий полукруг.

Это был одетый в рубашку и брюки мужчина, которому на вид было где-то между двадцатью и тридцатью годами. Чёрные волосы его были коротко подстрижены и аккуратно уложены. На переносице блестели очки в тонкой золотой оправе. На правой щеке, на одной линии с носом, была небольшая чёрная родинка, которая вместе с очками и чуть приподнятой левой бровью делала его похожим на учёного кота.

- Уважаемые поступающие, а также их родители! – Негромко обратился он к присутствующим. – Независимо от того, есть ли вы в списке – прошу пройти за мной.

Он развернулся и не спеша направился к крыльцу главного здания. Толпа цепочкой растянулась вслед за ним. Последним, кто прошёл через калитку, был Олег.

Олег успел заскочить в кабинет в самый последний момент. До начала занятия оставалось буквально несколько секунд. И хотя чисто технически опозданием это назвать было нельзя директор Владимир Литвинов посмотрел на него с неудовольствием. Его маленькие ящеричные глазки сузились под высоким лбом, на котором прорезались три горизонтальных складки. Рот на огромной нижней челюсти превратился в узкую полоску.

- Шевелись, Краммер! Никакой дисциплины…

Занятия с директором дети не любили. Он обычно бывал излишне серьёзен и чересчур требователен. Литвинов рассказывал о магии очень сухо и серьёзно и крайне редко позволял себе шутить. А когда это всё-таки случалось, то шутки у него выходили тяжеловесными и искреннюю улыбку вызывали только у него самого. Этим он невыгодно отличался от молодого и весёлого Родиона Пригожина, который был наставником группы.

Кристина тоже одарила Олега убийственным взглядом, когда он уселся рядом с ней.

В комнате воцарилась напряжённая тишина. Все настроились на выматывающую лекцию о природе волшебства и какие-нибудь монотонные упражнения. Вроде того, что было в прошлый раз – разбиться на пары и по очереди сделать так, чтобы апельсин в крытом ящике превратился в яблоко.

Директор Литвинов обвёл взглядом группу из двенадцати подростков. Затем посмотрел сквозь окно на раскинувшиеся вокруг зелёные поля и рощи, над которыми сияло майское солнце и неожиданно сказал:

- Давайте сегодня позанимаемся на улице.

Они шагали через поле к дальней стене высокой, увитой плющом, каменной ограды. Литвинову хотелось, чтобы поблизости была тень. Кроме того, ограда давала больше возможностей для упражнений. Идти было далеко, и директор решил использовать это время с пользой.

- Повторим основы! – Провозгласил он. – Дайте мне определение магии! Кристина!

- Магия - это направленная трансформация пространственно-временных полей, - с готовностью затараторила девочка, - и смещение границ альтернативных потоков….

- Своими словами. – Прервал её директор, подняв вверх ладонь. – Не зубрёжку, а как сама понимаешь. Кристина на мгновение растерялась и быстро захлопала ресницами.

- Мы увеличиваем вероятность того, что произойдёт как-либо событие. От маловероятного, до совершенно невозможного разница будет в том, сколько эне…

- Достаточно. Спасибо. – Поблагодарил её Литвинов. – Каким образом мы увеличиваем эту вероятность? Влад.

Влад нерешительно повертел головой. Он побаивался директора и всегда терялся в его присутствии.

- Путём направленного применения… - Принялся тот выуживать из памяти по одному слову.

- Своими словами. – Сухо попросил директор, скрывая раздражение.

- Мы собираем энергию, которую обычные люди не могут собирать. Они её не ощущают. И используем эту энергию, чтобы менять всё так как нам надо…

- Достаточно. Спасибо. Почему взрослые лицензированные волшебники работают только в парах? Олег.

- Любое колдовство – это вмешательство в ткань пространства и времени. – Без колебаний сказал Олег. – Вмешательство вызывает противодействие. Если колдовство мелкое, то один маг легко может с этим справиться.

Он сделал паузу, ожидая, что Литвинов прервет его и передаст слово следующему ученику. Но тот молчал и ждал продолжения.

- Например, если я опаздываю на автобус и заклинанием увеличиваю вероятность того, что он задержится на остановке до моего прибытия, то напарник мне здесь не понадобится. Это вполне вероятное событие. Сопротивление будет невелико.

- Продолжай, продолжай.

- Но если требуется сделать что-то по-настоящему прикольное. Например, забежать на десятиметровую высоту по отвесной стене. Или телепортироваться на другой конец света – вот тогда сопротивление будет высоким. Реальность будет сопротивляться и отталкивать такое вмешательство. Чаще всего это происходит двумя путями – первый и самый простой – она попытается всё списать на восприятие мага. Колдовство окажется всего лишь плодом его воображения. Именно поэтому в исторических хрониках колдуны, маги и волшебники всегда выглядят бесноватыми чудаками.

Олег перестал беспокоиться о том, как смотрит на него Литвинов и вошёл во вкус.

- Второй способ, которым реальность может ударить нам по ладошкам и сказать «Фу!» это разрыв завесы. Реальность как бы говорит нам: «Ты хочешь, чтобы я закрыла глаза на телепортацию? Хорошо! Держи тогда в придачу пару вампиров, плотоядный туман и полтергейст. Раз уж мы тут всё подряд считаем нормой». Такие разрывы приводят к неприятностям. Их следует как можно быстрее латать. На что уходит много энергии и времени. Плюс, иногда из-за просочившихся в наш мир сущностей, гибнут обычные люди. Владимир Васильевич, может вы ещё кого-нибудь спросите? А то у меня уже во рту пересохло.

- Спрошу, спрошу. Как только ты на первоначальный вопрос ответишь.

Олег сообразил, что директор прав.

- А. Точно. Второй волшебник служит стабилизатором. Он выполняет функции наблюдателя и тем самым делает вмешательство в ткань реальности свершившимся и подтвержденным.

- Всё верно, - кивнул Литвинов, - спасибо тебе, Олег. И в следующий раз выходи из дома чуть раньше. Усилий, чтобы успеть на автобус в этом случае потребуется гораздо меньше. Итак...

Директор осёкся. Высокая нескладная девочка со светлыми волосами тянула вверх руку. Владимиру Васильевичу было совестно, но он вечно забывал её имя.

- Да, Светлана?

- Я хотела спросить по поводу завесы и зеркального измерения. Нам почти никогда о них не рассказывают.

Помедлив, Литвинов кивнул и коротко ответил.

- Этот материал вам расскажут в следующем учебном году. Вы будете выпускниками. Будете знать свои возможности и понимать свою ответственность.

Наконец, они дошли до высокой ограды. Побеги плюща покрывали её плотной маскировочной сетью. Литвинов сел, сложив ноги по-турецки в таком месте, чтобы тень от ограды падала на лоб, но солнце продолжало греть руки и колени.

Обычно следовала команда: «Разделимся на пары». Но в этот раз Литвинов попросил их для разминки сотворить какое-нибудь несложное колдовство.

Первой вышла Кристина. Поток энергии как всегда был кристально чистым и ровным.

- Сникерс! – Она указала на нагрудный карман рубашки Литвинова. Тот наклонил голову, усмехнулся и двумя пальцами вытащил оттуда сникерс.

Влад не придумал ничего лучше, чем возгорание за стеной. На это ушли все его немногочисленные силы. Над оградой потянулся столбик дыма. Запахло гарью.

- Спасибо, Влад-салат… - Издевательски протянул кто-то из ребят.

Литвинов жестом вызвал Светлану.

Та вышла вперёд, прикрыла глаза и выставила ладонь перед собой. Энергии у неё было ещё меньше, чем у Влада. Прозрачные, едва различимые волны тонкими ручейками потекли вокруг её головы, но ничего не произошло. Её щеки стали пунцовыми и на глазах выступили слезы.

- Ничего-ничего. – Успокоил её Литвинов. - Ты просто цель не представила, это бывает. Сядь, передохни.

Светлана направилась было к своему месту, но вдруг застыла как вкопанная. Её затрясло, а глаза закатились так, что стали видны только белки. Рука взметнулась вверх и указательный палец нашёл директора.

- ТЫ УМРЕШЬ НА ТОМ МЕСТЕ ГДЕ СЕЙЧАС СИДИШЬ.

Спустя долю секунды всё закончилось. Глаза девочки вернулись в свое нормальное состояние и теперь из них текли слёзы.

Литвинов оставался спокойным. Он твердо знал, что у девочки крайне редко бывают истинные видения. Но вот эмоциональное состояние девочки его беспокоило. Он отпустил её с оставшейся части занятия и попросил Влада сопроводить её до учебного корпуса.

Оставшиеся дети по очереди демонстрировали нехитрые чудеса. Кто-то призвал воздушного змея, который прилетел с той стороны ограды, за которой располагался обычный человеческий парк. Кто-то наколдовал звучание любимой песни, которое в результате донеслось из проезжавшей за стеной машины. Кто-то вызвал появление лисицы, и та действительно проскочила между двумя кустами.

Очередь дошла до Олега. Он встал и вышел вперед. На лице было скучающее выражение лица, но Литвинов заметил, что в глазах у него прячутся хитрые чертики.

- Кристина, - обратился ученик к своей подруге, - ты на обед после урока пойдешь?

Девочка улыбнулась и кивнула.

- А что хочешь съесть?

- Что будет в меню, то и съем. – Пожала Кристина плечами.

- А хочешь-то ты чего?

- Оливок хочу. – Усмехнулась Кристина.

- Гадость. – Поморщился Олег. – Но дело твоё.

Он секунду смотрел перед собой (кроме Литвинова никто не успел заметить, как он концентрирует и распределяет потоки энергии – настолько быстро всё произошло), сел на корточки и принялся разгребать руками землю. Через некоторое время показалась золотистая крышка. Ещё через несколько секунд Олег достал банку оливок, отряхнул стекло от комочков земли и протянул её Кристине.

- Держи. Как ты их только ешь…

- Мерсибо.

- Хорошо. – Подвёл итоги Литвинов. – Даже очень хорошо. Ну а теперь, после того, как мы размялись, давайте в том же порядке попробуем что-то сложное. Но не переусердствуйте. Луну с землей сталкивать не надо. Просто что-то, сложнее, чем то, что вы делали только что.

В этот раз, успехи группы были невелики. Кристина попыталась поднять в воздух камешек. В результате тот подпрыгнул на пару сантиметров из-за какой-то подземной вибрации.

Один за другим ребята выходили в центр импровизированного полукруга и пытались в одиночку побороть реальность, но быстро теряли энергию и возвращались обратно.

- Краммер. – Холодно пригласил Литвинов, когда очередь дошла до Олега. Тот отвлёкся от дурашливой болтовни с Кристиной, поднялся и вышел в центр.

На этот раз энергию он собирал долго и её было много. Потоки тянулись и переплетались. Они быстро закручивались в сложную паутину. Литвинов замер и не моргая смотрел на происходящее. Его ящеричные глазки открывались всё шире.

Вдруг Олег фыркнул и всхохотнул. Замысловатый узор пропал.

- Простите. Давайте я ещё раз попробую?

- Что случилось? – Спросил Литвинов чуть громче чем следовало. Дети замерли.

- Я просто поначалу глупость задумал. Слишком сложное заклятие. – Объяснил Олег. – Решил попробовать что-нибудь попроще сделать.

- Что ты задумал?

- Это глупость. Я же сказал…

- Что ты задумал?!

- Ну… - Олег замялся. – Я подумал, что Кристине пошёл бы жемчуг. И чуть не попробовал наколдовать, чтобы в той банке с оливками оказалось ожерелье. Потом сообразил, сколько всего придётся перекраивать. Это же ведь даже не с настоящим моментом работать. Тот хотя бы не стабильный. А тут прошлое. Статичные материал. Со своим ветками вероятности. В общем вы понимаете?

Литвинов молча кивнул.

В школьном коридоре в этот же самый момент произошло нечто странное. Светлане было второе видение, которое пришло вместе с обильным потоком крови из носа. Картинки были обрывочными. Она видела директора в том же месте, где проходил сегодняшний урок. Но вокруг него были сумерки. В руках он держал какую-то банку и завороженно смотрел внутрь. В банке было…

- Белое и круглое… - Прошептала Светлана, возвращаясь в сознание. К радости паникующего Влада. Девочка не придала этому большого значения и не стала кому-то рассказывать. Она не знала, что два видения подряд для провидицы любого уровня это ненормально. Особенно, если оба этих видения - истинные.

- Так я могу попробовать ещё раз? – Уточнил Олег. - Хочу на стену по плющу забраться.

Литвинов кивнул. Пока ученик шёл к изгороди, он сделал незаметное движение рукой и банка оливок покатилась от Кристины прочь, пока не скрылась за одним из выступавших из земли корней.

- Сейчас точно всё получится, - улыбнулся Олег и крепко ухватился за один из побегов.

Сделать канат из плюща было не лучшей идеей.