Машина finita la vita
Маша стояла поодаль от остановки на заснеженной обочине дороги и ледяной ветер лизал её коленки в тонких хлопковых колготках.
Маша дрожала и улыбалась. Тонкая куртка на истончившемся синтепоне не сохраняла тепло. А улыбаться, она всегда улыбалась.
В её девичьем, несмотря на тридцать с гаком лет, сердце не гасла надежда на встречу с принцем, тем самым, на белом кабриолете, с бунгало на берегу Атлантического океана и белозубой улыбкой на загорелом мужественном лице.
Но здесь в провинциальном городе принцев особо не водилось. А те, что были проездом из Города N 1 по делам бизнеса в нефтегазовой отрасли соседнего гигантского региона или развивающейся темпами галопирующей инфляции промышленности Поднебесной, не ходили там, где ходила Маша, поэтому её шансы на встречу с ними стремились к минус ноль целых одной гугольной.
Кажется, Маша понимала это, принимала и потому улыбалась всем половозрелым существам мужского пола. Она обладала редкой в наше время способностью искренне любить мужчину только за то, что он зовётся мужчиной.
Эта способность когда-то помогла ей выйти замуж за первого красавчика на районе Витька. Она создала культ из мужской харизмы супруга, надела на себя хомут, как тягловое животное, взяла в руки тяжёлый крест и тащила его до сих пор.
Витёк расслабился и аккуратно деградировал, плавно опускаясь на дно. А так как он номинально считался главой семьи, то на дно с ним шла и она в полном составе: жена и трое детей, которых они в разное время нарожали.
Маша бралась за любые подработки, но средств на достойное житьё-бытьё не хватало. Дети то порвут одежду в школьных потасовках, то сменку потеряют. Витя то пропьёт куртку, то оставит у очередных собутыльников дома.
Маша выбивалась из сил, пытаясь залатать все появляющиеся то тут, то там дыры.
Смириться с неприглядной реальностью ей помогали мечты о мужчине мечты. Она искала его везде, в каждом мужском лице. Она заглядывала в каждую проезжающую машину, в окна баров, проходя мимо, в окошки киосков с шаурмой или фруктами.
И улыбалась, улыбалась, как в последний раз.
Руслан выехал на смену после обеда отдохнувшим, выспавшимся и оттого находился в хорошем настроении. Оно обещало оставаться таковым, пока его пассажиры не испортят.
С ними у водителя маршрутки перманентный орально-церебральный секс.
Он аккуратно притормозил у остановки и открыл дверь. Пока краснолицые от холода люди в пуховиках и дублёнках протискивались в салон, Руслан глазел в окно. Впереди, метрах в семи от остановки, стояла худенькая женщина и смотрела прямо на него. Смотрела и улыбалась.
Дурочка какая-то, — подумал Руслан и улыбнулся, глядя на неё.
Она вдруг встрепенулась и, утопая в наметённом на обочине снегу, потопала к маршрутке.
Руслан поднял брови. Однако.
Женщина, продолжая улыбаться, вскарабкалась на подножку, скользя сапогами из кожзама, и шагнула в салон. Руслан смотрел на неё и его брови продолжали ползти вверх.
Женщина встала рядом и, не спуская с него глаз, а с лица улыбки, стянула трикотажную перчатку, сунула руку в карман, не глядя вынула монеты и протянула ему.
Руслан кивнул туда, куда их полагалось класть, и закрыл дверь.
Женщина ссыпала деньги и продолжала стоять.
Руслан поехал. Он поглядывал на странную пассажирку, она продолжала улыбаться.
Народ входил и выходил, а женщина стояла. Добрались до конечной.
— Приехали, — Руслан хлопнул ладонями по рулю и поднял глаза на пассажирку.
Она улыбалась.
— Вы не выходите? — как можно вежливее спросил Руслан, хотя непонятное поведение женщины начало раздражать.
Она набрала воздуха и быстро-быстро заговорила, прикладывая ладони к груди, словно боялась, что он её прервёт на полуслове и выкинет из салона:
— А можно, можно я ещё останусь? Пожалуйста! Я заплачу! Я недаром прошу! Можно ещё поехать? А? Можно?
Руслан пожал плечами. Он очень недоумевал. Ведь сначала принял за проститутку, но она была одета слишком скромно. Что ей надо? Охота кататься кругами? Или ей некуда идти и она греется по маршруткам? Так, вроде на бомжиху не похожа.
Он знал, что нравится русским женщинам. Его яркая кавказская внешность и горячий темперамент в постели обеспечивали ему непременный успех. Продавцы в табачных киосках, диспетчеры в автопарке, кассиры мини-маркетов, уборщицы всех мастей всегда строили ему глазки и были готовы пойти за ним по первому зову. Он улыбался им, заигрывал, самым симпатичным иногда дарил шоколадки и потому у него всегда была женщина на ночь.
Руслан понял, что эту тоже зацепил на крючок своего мужского обаяния.
— Тогда садись туда и не мешай, — грубовато ответил он, — надо ехать.
Она села на сиденье впереди и теперь не спускала с него глаз через зеркало и снова улыбалась, теперь уже робко, видимо, боясь его рассердить.
Когда салон наполнялся, она беспокойно оглядывалась. Если пассажирам не хватало места, она виновато подскакивала и отдавала им своё сиденье, к их недоумению. Потом она, будто бы желая принести хоть какую-то пользу, начала исполнять обязанности контролёра, которого у Руслана отродясь не было.
Таким образом, круг за кругом прошёл день. Смена была окончена. Вновь, в который раз, конечная. Вышли последние пассажиры. Руслан обернулся к женщине. Она робко сидела на краешке сиденья и умоляющими глазами смотрела на него. Руслан всё понял. Он завёл мотор. Ехал по заметённым улицам до пятиэтажки на окраине, где снимал однушку с товарищами.
Он шёл к подъезду, не оглядываясь. Она скрипела снегом за ним.
В квартире он прошёл на кухню, включил чайник, выглянул в прихожую. Она неловко топталась у дверей.
— Есть хочешь?
Она замялась, но он знал, хочет. Он покупал ей днём еду, когда был небольшой перерыв на обед, но с тех пор прошло немало часов.
— Проходи, чего жмёшься, — сказал он и вернулся готовить ужин.
Она робко проникла на кухню и замерла у самого порога.
— Садись, — он кивнул на обшарпанные старые стулья с потёртой обивкой у квадратного стола под окном.
Она тихонько прошелестела к ним и села бочком.
— Картошку чистить умеешь? — спросил Руслан, зная заранее, что получит утвердительный ответ.
Она мгновенно вспорхнула, скинула куртку и, подвернув рукава коричневой трикотажной кофты, подошла к раковине.
— Вон, — Руслан кивнул на ящик под раковиной, — шесть штук чисти.
Она кивнула, ловко набросала картофелин в раковину и принялась споро чистить.
Руслан искоса оглядел её фигуру. Худенькая, невысокая, тонкие ноги. Он узнал типаж, у него были такие, быстро разогреваются, быстро кончают. На лицо не очень, могла бы играть молодую бабу Ягу, но ему лицо её зачем, а то, что ему нужно, оно у всех баб одинаковое.
Руслан приготовил куриные окорочка с картошкой. Они поужинали, попили чай с печеньем. Женщина быстро убрала со стола и вымыла посуду.
Руслан в это время курил, потом пошёл в туалет.
Когда он вернулся, женщина сидела на стуле, сложив руки на коленях. При виде его она растерянно улыбнулась и встала.
— Пошли, чего сидишь, — Руслан направился в комнату.
Его товарищи-таксисты разъехались и вернутся только утром. Руслана очень устраивал такой распорядок. Он мог свободно приводить на ночь женщин.
Гондонов не купил, — с досадой подумал он, расстилая свою постель на диване, — не собирался сегодня ни с кем.
Он хотел завтра зайти за Зухрой из круглосуточного и там купить заодно резинок.
Ладно, эта бабёнка на блядь не похожа, — подумал он, — хотя кто её знает, сумасшедшая какая-то, может, к каждому так идёт.
Руслан скинул спортивные штаны, майку, потом трусы, лёг на спину и похлопал по постели.
Женщина замялась, теребя кофту на груди. Её лицо мучительно исказилось.
— А можно… я в туалет? — шёпотом спросила она, подаваясь к нему.
— А, в туалет, иди.
Поссать, наверно захотела, — подумал он, — или помыть свою…
Она почти на цыпочках убежала. Он потеребил свой член, размышляя, встанет ли на неё, уж слишком невзрачная. Он привык к грудастой Зухре, к Алевтине с широкими бёдрами, да все, хоть Оксана, хоть Надя были лучше этой, как её. Он понял, что даже не спросил имя.
Женщина вернулась и начала раздеваться. Руслан с интересом смотрел. Когда она осталась в нижнем белье, он знаком показал, чтобы она скидывала с себя всё.
У неё была тонкая костлявая фигура, белая сухая кожа с редкими веснушками на плечах.
Груди немного обвисли, живот был впалым со складками.
Она легла к нему. Руслан повернулся к ней, помял её бледно-розовый сосок.
— Минет умеешь делать? — спросил он.
Она кивнула. Он вновь лёг на спину. Она перебралась ему между ног и Руслан понял, что это её первый минет.
Но она быстро училась, сосала охотно, увлечённо и жадно. А потом, когда он лёг на неё, сразу развела ноги и легко приняла его толстый обрезанный член.
Она спала за его спиной и он чувствовал сквозь сон невесомые прикосновения её губ к лопаткам, плечам.
— Спи, — бормотал он, отодвигаясь и
проваливаясь в дрёму.
— Сейчас ребята приедут, — разбудил Руслан женщину рано утром.
Она понятливо кивнула и быстро собралась.
Заперев за ней дверь, он лёг спать дальше.
Маша вышла из подъезда, прижалась спиной к железной двери и счастливо зажмурилась.
Утренний морозец щипал лицо, пробирался под куртку, сковывал почти голые коленки, но Маша не обращала внимания. Её переполняла радость. Она встретила Его. Смуглый принц снизошёл до неё.
Маша знала, что готова бежать с ним на край света, если позовёт. А как же дети? — спросил взявшийся откуда-то тоненький голосок.
Анна Сергеевна, баб Валя, тёть Нина, — отмахнулась Маша, не желая омрачать небосклон своей влюблённой души бытовыми печалями.
Она хорошо знала свой город и поняла, что находится примерно в десяти кварталах от своего дома. До начала выхода на маршрут общественного транспорта было ещё долго. Если быстро идти пешком, за час дойдёт.
Домой Маша вернулась в половине седьмого. Старшая дочь Ольга готовила завтрак для братьев.
— Мама, ты где была?
— Отец спит? — спросила Маша, пряча счастливое красное лицо.
— Спит, — скривилась дочь, — что с ним сделается. Ты-то где была?
— Гуляла! — кокетливо ответила Маша, — Имею право или нет?
Дочь скептически хмыкнула:
— На старости лет гулять надумала?
— Оля, никакой романтики в тебе! — Маша откровенно веселилась, чувствуя себя юной и влюблённой.
— Зато в тебе романтики хоть отбавляй! — парировала Ольга, — Поэтому мы так живём, как бомжи какие-то! Отец спивается, дома шаром покати, я, как бичёвка в классе, а она гуляет и радуется! — девушка в сердцах швырнула ложку, которой мешала овсянку на воде, на стол и вышла из кухни.
Но сегодня ничто не могло испортить настроение Маше. Она отправила детей в школу, потом прибралась дома, разбудила мужа, покормила его и поехала на ту остановку, где вчера увидела своего принца. Ждала долго, совсем замёрзла, когда, наконец, показалась маршрутка со знакомым номером. Машино сердце сначало всколыхнулось, замедляясь, потом бешено зачастило. Дождавшись, когда зайдут все пассажиры, Маша шагнула в салон.
— Здравствуй- те, — произнесла она робко, сияя глазами.
Однако принц её энтузиазма не разделял. Он склонился к ней и зашипел:
— Приходи вечером на конечную. Поняла? Не надо сейчас, мне работать надо. Иди, иди, — добавил он, заметив, что она застыла на месте.
— Да, да, я приду, — Маша спиной вышла из маршрутки и осталась, провожая её глазами.
Вечером она была на месте. Руслан высадил последних пассажиров, забрал её и повёз к себе. Только в этот раз они познакомились. Узнав имя любимого, Маша влюбилась ещё сильнее.
Этой ночью Руслан брал её трижды. Она совсем потеряла голову. С мужем такая страсть была лишь в первые годы после свадьбы.
Теперь они встречались почти каждый день.
В Машиной жизни наступила весна. Она ликовала и не ходила по земле — летала. Руслан несколько раз заезжал за ней домой и подвозил рано утром. Это не осталось незамеченным соседями. Пошли слухи. Да и многим знакомым она примелькалась на конечной маршрута.
Дочь устроила ей скандал.
— Меня в школе из-за тебя обзывают чернильницей! — кричала она, — Была бичёвкой, лахудрой, а теперь ещё стала чернильницей! Все болтают, что моя мать потаскуха, которая ебётся с чурками! Я ладно, а Тёмку в классе бьют из-за этого!
Маша пыталась оправдаться, сказать, что заслужила долгожданное счастье, но Ольга не слушала, убежала в слезах.
Грустила Маша недолго. Мысли о любимом занимали её весь день и скрашивали неприятные моменты.
Однако жизнь, похоже, отмерила ей счастье чайной ложечкой.
Первый звонок был, когда её неожиданно затошнило утром.
— Заболела? — спросил Руслан, одеваясь.
Вместо ответа Маша побежала в туалет, зажав рот рукой. Когда подняла голову от унитаза, увидела, что Руслан стоит в дверях и смотрит холодно и настороженно.
Маша, как обычно, поехала домой и весь день пребывала в растрёпанных чувствах. Горькая радость сжимала её сердце. Она поняла, что беременна. Ребёнок от любимого человека — это же сколько счастья! Но она знала, счастья не будет, если любимый не захочет этого. Куда она с ещё одним ребёнком, когда весь мир против неё? Даже собственные дети. К тому же она замужем.
Вечером Маша чуть опоздала на конечную. Двери маршрутки закрылись и она начала отъезжать от остановки.
— Руслан! — закричала Маша и побежала, успев заколотить по металлическому боку кулаком.
Проехав несколько метров маршрутка остановилась, двери открылись. Маша подбежала и поспешно заскочила в салон.
Руслан смотрел на неё холодно и недовольно.
— Руслан, Руслан, что же ты?! — зашептала, запыхавшаяся Маша, пытаясь совладать с дыханием.
— Слушай, хватит! — вдруг резко сказал Руслан, — Не приезжай больше! У тебя муж! Живи с ним, поняла? Надоела уже!
— Руслан, как это? — растерялась Маша.
— Так! — заорал вдруг Руслан, — Не приезжай больше! Ты мне надоела! Убирайся! — он начал вставать со своего сиденья.
Испугавшись, растерянная Маша вышла из салона, пятясь спиной. Двери закрылись и маршрутка уехала.
Маша стояла с пустой головой, не замечая мороза, до боли стиснувшего пальцы в тонких перчатках. Руслан давно уехал, а она всё смотрела вслед. Потом медленно развернулась и поплелась домой, понурившись.
На следующий день вечером Маша решила пойти к дому Руслана, чтобы увидеться с ним, может, он согласится поговорить.
Когда она добралась, его маршрутки ещё не было. Маша подошла к лавочке у подъезда и начала ждать, пританцовывая от холода.
Через долгих пятнадцать минут из-за домов показались огни фар. Руслан. Маша в волнении замерла, следя за приближающейся машиной.
Маршрутка припарковалась, из неё вышла высокая крупная женщина в пуховике и сапогах на каблуках, с сумкой на локте. Потом с водительского места вышел Руслан, щёлкнула сигнализация, он подождал, пока женщина подойдёт к нему, взял её под руку и они направились к подъезду. Они шли прямо на Машу, весело переговариваясь, не замечая её в полутьме. Когда они поравнялись, Маша не выдержала.
— Руслан! — прозвучало с отчаянием.
Пара резко обернулась к ней.
— Руслан, кто это? — грудным голосом с акцентом спросила его спутница — дебёлая тётка с густыми чёрными бровями и накрашенным ртом.
— Никто, Зухра, не обращай внимания, заходи, я сейчас, — Руслан открыл женщине дверь подъезда, дождался, чтобы она шагнула внутрь своими каблуками, а затем, отпустив дверь, повернулся к Маше.
— Ты зачем пришла?! Я же сказал тебе уходи, не приходи больше! У меня женщина — ты видела — красавица! Зачем пришла?! Ты надоела мне! Ты чего, как собака, бегаешь за мной, а?! Всё, иди, не подходи ко мне больше! Поняла?! Убирайся! Иди, иди! — Руслан шагнул к двери, открыл её и показал ей рукой, чтобы она шла отсюда.
Маша стояла, как обухом пришибленная, не зная, что сказать.
Домой она шла медленно. И всю дорогу думала, что теперь ей делать.
Наутро, выдержав словесную перепалку с Ольгой и отправив детей в школу, она побежала на остановку.
Руслан, увидев её на обочине, вышел из кабины и шёл к ней, открыв салон для пассажиров.
Маша ждала с замиранием сердца, любимый выглядел очень недовольным. Она опасалась, что он её ударит, хотя быть битой она не привыкла, муж её не трогал никогда.
— Ты чего меня позоришь, шалава? — прошипел Руслан, подойдя вплотную и оглядываясь на людей, — Ты зачем опять пришла? Я сказал тебе, не появляйся больше! Я тебя закопаю! Поняла? Ты ребёнка своего решила на меня повесить? Да? Думаешь, я не понял? За дурачка приняла? Наблядовала с кем-то и решила на меня повесить? Потаскуха! Ещё раз придёшь, убью тебя и зарою, никто не найдёт!
Он резко крутанулся на подошвах кроссовок и быстрым шагом вернулся в кабину. Пассажиры уже сидели на местах. Дверь закрылась. Маша ошарашенно смотрела через стекло на Руслана.
Он сейчас уедет, вот, вот, ещё секунда, он заведёт мотор и уедет, и она больше его не увидит.
Маша поняла, что ей надо сделать. Она бросится к любимому, упадёт перед ним на колени, обнимет его ноги и будет умолять о прощении. Если ему не нужен ребёнок, не будет ребёнка, только бы не отталкивал её.
Заурчал мотор. Маша бросилась к маршрутке. Подошвы сапог из кожзама скользили на очищенном от снега дорожном полотне. Маша рванула на проезжую часть, чтобы подбежать к Руслану со стороны водителя. Тяжёлый крузак 200 снёс её, как пёрышко.
— Ой, дура, девка, дура, — рыдала соседка баба Валя, — что наделала, разве можно так из-за мужика?
— Проститутка она и есть проститутка, — припечатала тётя Нина, ещё одна соседка, пришедшая на поминки, на скорую руку организованные сердобольными соседями.
— Как вам не стыдно, Нина Гавриловна?! — возмутилась Анна Сергеевна, молодая интеллигентная дама с верхнего этажа, всегда помогавшая Маше деньгами и продуктами, — Разве можно о покойнице так?! Маша просто была романтичной.
— Да, да, знаем мы таких романтичных, — закивала тётя Нина, засовывая в рот полную ложку кутьи.
— Аня, что с детьми-то теперь? — всхлипывая, спросила баба Валя.
Она с кладбища не могла успокоиться, уже пила валерианку, но слёзы всё равно душили.
— Ну что, будем подавать на опеку. Муж не против. А что ещё делать? Не сдавать же в детский дом. На Виктора никакой надежды нет.
— Да вон, спит, алкаш, даже не знает, что жену похоронили, — проворчала тётя Нина, жуя пирог с капустой.
Руслан притормозил у круглосуточного. Зухра, красившая губы в ожидании любовника, улыбнулась ему, едва он вошёл.
— Руслан, у меня завтра выходной, возьми шампанский! Гульнём сегодня!
— Да, возьму, ещё гондонов не забыть. Так, что ещё? Курица взять, помидор, картошка, хлеб, шоколад.
— Торт хочу, Руслан!
— Хорошо, любимая женщина, возьму торт.