Прорицатель
Вонь стояла жуткая.
Парой часов ранее, когда я направил Сенокоса с наезженного тракта по неприметной тропке в лес, конь заартачился, раздувая ноздри. Всё же нюх у него получше моего, я заподозрил неладное лишь через четверть часа, замучившись понукать упрямую скотину.
Нам повезло: с двух сторон от тропки кустилась мята. Пересыпав овёс прямо в седельную сумку и освободив торбу, я подвесил её к морде Сенокоса с парой добрых мятных пучков — и дело пошло повеселее. Взгрустнулось, когда вонь почувствовал и я, а ароматные заросли больше не попадались. В порыве слабости я подумывал достать из торбы несколько листиков, но Сенокос свою кличку получил не зря — мята была изжёвана, а та, до которой этот проглот не дотянулся, оказалась измазана слюной.
Чертыхнувшись, я соорудил повязку из платка, прикрыв нос, но помогало это плохо. Чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее смердело. И вот, когда гора нависла над нами, закрывая полуденное солнце, дышать стало вовсе невыносимо.
Весь путь от тракта я бдительно осматривался, но никаких гниющих останков так и не обнаружил. Вонь была, а трупов не было. И скелетов не было. Мы направлялись в логово дракона, способного глотать жертвы целиком, что не воодушевляло, а в сочетании с запахом всерьёз угнетало.
— М-да, что за дрянь здесь творится, Витольд? — говорить с конём было бы странно, поэтому вопрос я задал сам себе. И сам пожал плечами — ответов у меня не было...
Прорицатель появился в селении на закате последнего дня весны. Выглядел, как и все его предшественники — прозрачный купол на голове соединялся трубками с белым костюмом. Как по мне, белый — это очень марко, в ручье не отстираешь. Но к прорицателям, казалось, грязь не липла.
Я тогда только-только успел отхлебнуть чёрного пива, пытаясь избавиться от похмелья. Накануне выдавали замуж Лину — дочь моей младшей сестры. Я детьми так и не обзавёлся, так что гулял, как в последний раз — до утра, горланя с сельчанами песни. А к вечеру едва смог поднять голову с топчана — так она у меня трещала.
Собственно, у меня не было энтузиазма даже на то, чтобы удивиться, когда прорицатель протянул мне руку в белой перчатке и представился:
— Стас.
Что за имя такое? Даже собакам клички придумывают благозвучнее.
А Стас, дождавшись моего вялого рукопожатия, принялся нести лютый бред. Мол, не успеет лето вступить в полную силу, как всех мои близких, включая сестру с племяшкой, да и всех жителей поселения, настигнет ужасный мор. И пойдут по улицам мёртвые как живые. И будут глаза их незрячими, а кожа зловонна... И что справиться с этой напастью, предупредить её, могу только я. Так и сказал:
— Только ты, Вит, сможешь это остановить.
Я так обалдел, что даже не разозлился, что он сократил моё благородное имя. Впрочем, злиться на прорицателей — всё равно, что кричать на лес. Толку не больше. Они приходят ниоткуда и уходят в никуда. А этот пока уходить явно не собирался.
Уселся рядом и продолжил чесать языком. И вот странность: обычно в голос прорицателей примешивался шум, словно ветер качает кроны деревьев... Именно в голос — одинаковый для всех. Стас же говорил иначе, чисто, не искажая наше наречие. Разве что чуть приглушённо из-за прозрачного купола. Но я расслышал каждое слово...
Я спешился, размял ноги, потрепал Сенокоса по холке.
— Итак, Витольд, ты проделал большой путь. Теперь нужно всё сделать правильно, — собственный голос звучал непривычно жутко в полной тишине. Обычно такая тишь наступает перед грозой, но обрывки неба, видневшиеся за вершиной горы, непогоды не сулили. — Прорицатель обещал, что с его оружием всё получится быстро. Главное, правильный замах, как он учил... Эх, лишь бы конь не подвёл!
Треснув себя по ляжкам, притопнув пятками, я счёл, что привал закончен. Забрался в седло — и двинулся к источнику зловония. Судя по всему, вонял сам дракон, и я мысленно молил богов, чтобы древняя рептилия сдохла задолго до нашего прибытия.
Мысль наивная, потому что тогда прорицателю не понадобился бы я...
— Хэй, Стас! А почему ты пришёл ко мне? — я успел допить пиво и кивком попросить трактирщика обновить кружку.
— Разве вы спрашиваете у солнца, почему оно появляется на небосводе? Я прорицатель, я знаю, как всё произойдёт. Ты справишься.
— Ну-у-у, я всё же сомневаюсь. Зачем лезть в пасть к дракону? Он слишком далеко, чтобы угрожать нашему поселению. Наверняка найдутся смельчаки поближе, — я шумно сдул пену с новой порции пива.
— Всех смельчаков сожрал дракон, — белокостюмный наглец бил словами прямо и наотмашь, не пытаясь смягчить их смысл. Может, я переоценил его владение наречием?
— Ха! Тем более, предпочитаю держаться от него подальше, — я громко опустил пустую кружку на стол.
— Вит, ты доберёшься до логова, победишь дракона и привезёшь мне шкатулку.
— Да, так просто? — я не сдержал ухмылки. — И больше ничего не привезти?
— Мне нужна пластина с его головы, — Стас немигающе пялился на меня через свой чёртов купол.
— Хм, о прорицателях ходят легенды, ты наверняка справишься сам. К тому же, твои предшественники никогда нас ни о чём не просили, только предостерегали...
— Я предостерегаю тебя, Вит: не привезёшь шкатулку, привычному тебе миру конец.
— А что мне с того, если привезу? — не хотел я с ним торговаться, но поспорить с прорицателем — само по себе достижение.
— В логове золота, которого хватит всем твоим потомкам... — тут он скривился. — Ах ты ж, нет же потомков, да?
— Нету, — развёл я руками.
— Тогда золота хватит, чтобы ты прославил своё имя в веках — построил города, прорубил каналы.
Видя, что я заколебался, прорицатель продолжил:
— Я научу тебя обращаться с оружием, которого ты раньше не видел.
Вот это уже звучало интересно.
— Та-а-ак... А я смогу оставить его себе?
— Да!
Мой искуситель так быстро согласился, что я понял: ухо нужно держать востро.
Навострив все четыре уха, мы с Сенокосом приблизились к логову. Хотя мои уши меня подвели — нас спас конь, неожиданно шарахнувшись в сторону, а через мгновение из мрака пещеры вывалился огромный, зловонный дракон.
Сомнений не было, воняло от древней рептилии — обрывки склизкой кожи клочками покрывали крылья, между чешуёй сочилась сукровица. Дракон повернул голову в нашу сторону и разинул пасть, словно собирался полить всё вокруг огнём. Только вместо горла на шее зияла дыра, из которой даже дым пойти не мог — в ней булькало и клокотало. Бельма глаз незряче уставились куда-то над моей головой.
Я мешкал несколько секунд — обнажил клинок прорицателя и пустил коня по хвосту на спину чудовища. Это стало ошибкой — копыта тут же завязли в гниющей плоти между пластин. Дракон разинул пасть, но вместо рёва получилось хеканье из рваной гортани.
Я спрыгнул с Сенокоса, пытаясь не увязнуть сам, сделал несколько шагов, поворачивая рукоять — и клинок засветился синим огнём. Замахнулся — и как в болотную жижу вогнал остриё в основание черепа.
Дракон рухнул, расплёскивая вокруг себя зловонную слизь. Я скатился в кусты, где меня вывернуло всем, чем славился последний придорожный трактир на нашем пути...
Уже темнело, когда я сумел оправиться сам и успокоить коня. Подсвечивая себе клинком, пробрался в логово. Золото действительно было — прорицатель не соврал. Овёс перекочевал из седельной сумы под хвост дохлому дракону, на что Сенокос отреагировал возмущённым ржанием.
Набив монетами обе сумки, я взгромоздил их на коня, и лишь затем вспомнил, зачем я тут.
Шкатулку прорицатель описал достаточно точно, но мне потребовалось не менее часа прежде, чем я догадался повернуть рукоять меча в исходное положение. Наступила мгла, в которой я разглядел слабое свечение — такое же, как от клинка. Разобрав груду костей, я добрался до шкатулки. Осталось дело за малым — срезать с чешуи пластину.
Клинок справился и тут, хотя резать, по большому счёту, уже было нечего — дракон истлевал на глазах, остатки плоти обнажали остов, покрытый лишь чешуёй. Оттерев пластину пучком травы, я обречённо засунул её за пазуху вместе со шкатулкой, понимая, что вонять теперь от меня будет несколько дней.
Обратно двигался пешком — Сенокос отказался везти и меня, и золото. Весь путь до тракта наглое животное жалобно ржало, жалуясь на голодную жизнь, и я опасался, что на нас выйдут волки. Но и тут повезло — судя по всему, вся живность в местных лесах передохла от зловония...
— Ты запомнил? Пластина и шкатулка. Это важно. Важно привезти и то, и другое, иначе кара богов будет ужасна...
— Хах! Конечно, запомнил: «И пойдут по улицам мёртвые как живые». Я ж уже согласился, — я седлал коня, стоя у того же трактира, где Стас пару дней назад сулил мне поочерёдно золотые горы и страшные муки. — Мужчины нашего рода держат слово!
— Главное, не открывай шкатулку. Отдашь её мне, ты понял?
— Смотри, даже Сенокос перестал жевать от твоего занудства. Я понял!
Я ночевал в стогу сена — из-за запаха в трактиры меня не пускали, бесплатно отдавая узелки с едой — слава победителя дракона делала своё дело, но не подавляла рвотных позывов.
Зато Сенокос был доволен, жуя, казалось, даже во сне. До моего поселения оставался день пути. Я бы мог пренебречь сном и вернуться под утро, но шкатулка не давала мне покоя.
«Главное, не открывай шкатулку»... Не напоминание, как пользоваться оружием прорицателей, не повторение селений по пути — важнее было, чтобы я не открыл шкатулку.
Что же, чёрт побери, в ней такое?
Согнав остатки сна, я уселся поудобнее и начал крутить продолговатый ящичек. Он явно был заперт каким-то хитрым механизмом — поддеть крышку не удавалось. Промучившись некоторое время, я додумался взять клинок, чтобы попытаться расширить светящуюся щель. Но стоило коснуться рукоятью шкатулки, как та распахнулась сама, заливая всё вокруг синим свечением. Определённо, внутри ничего не было. Свет исходил от внутренних стенок.
Разочарованный, я собрался её захлопнуть, как вдруг меня осенило — можно же спрятать в ней зловонную чешую!
— А ты хорош, Витольд. Успеешь проветриться по пути домой.
Довольный собой, я вложил пластину внутрь, закрыл шкатулку — и провалился в сон.
Встречали нас с Сенокосом всем поселением. Лина, округлившаяся и похорошевшая, поднесла мне крынку с чёрным пивом. Не успел я её осушить, как тут же белая перчатка легла на моё плечо, и Стас потянул меня в сторону дома.
Бесчувственные всё же эти прорицатели, не дадут насладиться славой! Хотя и мне не терпелось расстаться с нежданным нанимателем. Главное, сохранить теперь у себя клинок, убойная штука — хоть лес им руби.
Но, вопреки моим опасениям, оружие Стаса не интересовало. Не успел я расседлать Сенокоса, лишь привязал его у ограды, как прорицатель потребовал:
— Шкатулку! Дай её мне.
— И я рад тебя видеть. Вот, держи, — я небрежно поставил ящичек на скамью при входе.
Прорицатель приложил к шкатулке перчатку, не глядя открывая крышку, а сам допытывался:
— Чешуя. Мне нужна пластина того дракона.
— Глаза распахни, прорицатель, ты ж всеведущий. Пластина перед тобой — внутри...
Договорить я не успел, потому что глаза Стаса распахнулись вместе с его ртом за прозрачным куполом, а из шкатулки повалил зелёный дым. Он тут же отбросил ящичек от себя, затараторив что-то невнятное:
— Звезда, Звезда! Этот дебил распылил ДНК Z-вируса. Что мне делать, Звезда, ответьте!
Приглушённый куполом, послышался шум, словно ветер качает кроны деревьев, а потом донёсся привычный голос всех прорицателей:
— Оставайтесь на месте, мы примем решение, — шум оборвался.
Стас таращился то на меня, то на шкатулку, из которой по-прежнему валил дым.
— Ага, оставайтесь... — развернулся и, неуклюже перейдя на бег, потрусил в сторону тракта.
Я пожал плечами и потянулся, чтобы закрыть шкатулку, пока она не завоняла всю округу. Зелёный дым лизнул пальцы — и они покрылись липкой слизью.
— «И пойдут по улицам мёртвые как живые. И будут глаза их незрячими, а кожа зловонна»... — процитировал я. Здоровой рукой отвязал Сенокоса от ограды, шлёпнул по крупу и смотрел своему другу вслед, пока глаза мои не заволокла белёсая муть.
Автор: Анастасия Темнова