Ричард Френсис Бертон, английский путешественник, писатель, поэт, переводчик, этнограф, лингвист, гипнотизер, фехтовальщик и дипломат, побывав по следам египетских мореходов в Стране Пунт в 1854 году, назвал ее землей поэтов: "Страна изобилует поэтами ... у каждого человека есть свое признанное положение в литературе, столь же точно определенное, как если бы его рецензировали в журналах века - прекрасный слух этого народа заставляет их получать огромное удовольствие от гармоничных звуков и поэтических выражений".
В целой Африке нету грозней Сомали,
Безотраднее нет их земли,
- писал Н.Гумилев накануне Войны. В этом стихотворении он употребил сложную аллитерацию, лежащую в основе сомалийского стихосложения:
Столько белых пронзило во мраке копье
У песчаных колодцев ее,
Чтоб о подвигах их говорил Огаден
Голосами голодных гиен.
Ровно в полночь я мой разбудил караван,
За холмом грохотал океан,
Люди гибли в пучине, и мы на земле
Тоже гибели ждали во мгле.
Мы пустились в дорогу. Дышала трава,
Точно шкура вспотевшего льва,
И белели средь черных, священных камней
Вороха черепов и костей.
Зейла (Сайла), Аудаль, Сомалиленд
За два столетия до него в стихах воспел Сомали португальский Данте, автор "Лузиад", самой национальной из поэм человечества, - Луиш де Камоэнс.
Боги
Сомалийцы стали монотеистами (но не в авраамическом смысле) задолго до знакомства с исламом. Имя их Бога было Ээбе (Eebe, он же Waaq - от общекушитского бога Неба Waq). Barwaaqo - его ипостась, посылающая дождь. Его посланники, дарящие удачу и хорошие настроение - аяанле (Ayaanle, ангелы). Судья над грешниками - Нидар; его имя сохранилось в пословице и после перехода в ислам: "Nidar Ba Ku Heli" - "Нидар придет и накажет тебя". Смерть - Хуур: гигантская птица, восходящая к образу египетского Гора.
Любовь Быка и Коровы поддерживает равновесие во Вселенной, балансирующей на рогах быка. Всякий раз, когда любовь Быка к Корове угасает, на Земле происходят катастрофы.
Коровы в пещерном комплексе Лас-Гаал близ Харгейсы, IX/VIII — III тысячелетия до н. э.
Тaalo, храмы, были центрами отправления ритуалов священниками qallu.
Герои
В преданиях сомалийцев есть множество рассказов о людях, бросивших вызов традиции, ставших героями или святыми. Это Аравеэлло (Araweello) - легендарная сомалийская "царица Шеба", покорившая всех мужчин и установившая матриархат. Она жила в местности Мурихи в Санааге, нынешнем Сомалиленде, где сейчас живет клан Хабр Тольджаала. Ближе к концу своей жизни Аравайло начала проявлять явную благосклонность к своему полу и занялась истреблением мужчин, а также ввела среди сомалийцев женское обрезание.
Cal Madow, Санааг, Сомалиленд
Очень напористых и задиристых женщин сомалийцы называют `Аравело (Caraweelo).
Бу’ур Ба’айр (Bucur Bacayr) - легендарный правитель царства Йибирс (Yibirs) в северной части Сомали; Вииль-Ваал (Wiil Waal) - другой легендарный царь и сомалийский поэт (XVI век), прославившийся храбростью и тактическим талантом.
Гондерше, цитадель империи Аджуран
Золотой век сомалийской поэзии олицетворяет поэт Рааге Угас (кон. XVIII- нач. XIX вв.).
Демоны
Конечно, как в любом монотеизме, у сомалийцев появилась обширная демонология со своей эпохой титанов. Легендарный гигант Хаббад ина Камас прославился жестоким правлением в легендарном Сомали. Его гнет был полной противоположностью добру и заботе, которые торжествовали на второй половине Земли, где царствовал другой великан Бириир ина Барко (Biriir ina Barqo). Он был побежден и убит в сражении Бирииром, после того, как последний узнал о злоупотреблениях и пренебрежениях человеческим племенем.
Сам Бириир ина Барко жил в пещере Шимбираале (Shimbiraale - «пещера птиц» в Санааге) и носил такие тяжелые кольца, что их не мог поднять ни один человек. Его победа установила на Земле самый долгий период мира и процветания.
Возможно, в его образе персонифицирована история империи Аджуран. С помощью своих морских путешествий этот султанат установил торговые и дипломатические связи по всему Старому свету, особенно в Азии — от тесного союзничества с Османской империей до связей с могущественной династией Мин, а самая дальняя морская экспедиция достигла Явы и Вьетнама. Правитель Аджурана направил в Китай послов для установления дипломатических отношений, создав первую в истории африканскую общину в Китае, а самым выдающимся послом Сомали в средневековом Китае был Саид из Могадишо, который стал первым африканцем, ступившим на территорию Китая. В свою очередь Юнлэ, второй основатель династии Мин (1402-24), направил один из крупнейших в истории флотов для торговли с Аджураном. Флот под руководством великого мореплавателя Чжэн Хэ прибыл в Могадишо, когда город находился в расцвете. Наряду с золотом, ладаном и тканями Чжэн привез в Китай первых африканских диких животных, среди которых были бегемоты, жирафы и газели.
За время своего существования это государство оставило обширное архитектурное наследие, будучи одной из крупнейших средневековых сомалийских держав. Оно прославилось сложными и передовыми замками, храмами, фонтанами, акведуками, построенными сомалийскими зодчими. Территории, над которыми господствовал Аджуран, имеют одну из самых развитых архитектур на всем африканском континенте.
В 1530-60 гг. Африканский Рог был опустошен войной между Португалией, Эфиопией, Турцией, мамелюками Египта и сомалийцами, после чего сомалийское общество распалось и победила клановая система.
Кори исмарис (Qori ismaris, человек-гиена) - тот, кто может превратить себя в гиену, потерев о себя волшебную палочку с наступлением темноты. Повторив эту магическую процедуру, он может вернуть себе прежний облик, но только до рассвета.
Джегджер (Dhegdheer) - демоническая женщина-людоед, охотящаяся в сомалийских лесах. Ее жертвами, как правило, становятся блуждающие или потерявшие дорогу дети.
Буути (человек/существо, изменяющее форму) - одна из детей Джегджер. Она рисковала своей жизнью, чтобы спасти невинных жителей деревни, стала героиней, когда спасла людей, но навеки проклята как изменчивое каннибалистическое существо.
Фадумо ийо Фаракс (Fadumo iyo Farax, выживший ребенок Буути) успешно прошла 7 испытаний и выжила в погоне за своей матерью-каннибалом, когда та убила их отца и маленького брата. Фадумо жила в одиночестве, пока не вышла замуж.
Коулей Джаджаб (Coowlay Jajab, продолжение истории Фадумо). Фаракс молился, чтобы его сестра вернулась, или чтобы его превратили в дерево, которое дождется ее возвращения, так как он был в преклонном возрасте. На его молитву ответили, и он стал деревом. Однажды его сестра вернулась со своей семьей. Когда дети стали срезать листья, Farax сказал: «abti eeda». Дети Фадумо сказали об этом матери, она тоже срезала лист, и Фаракс повторил фразу. Тогда Фадумо помолилась, чтобы снять проклятие, и они воссоединились.
Среди других характерных персонажей фольклора - трусливый Игал Шидад, плут Йонис Туг, мудрый Сиад Дерйо Добе и справедливый Ина Санвейн. Названия наиболее распространенных сказок — «Испытание прорицателя», «Человеческий суд», «Трагедия», «Выбитый глаз гиены» и другие. «Coldii, мудрый воин» - еще одна популярная сомалийская сказка, в которой говорится о waranle (воине), избегающем всех форм насилия. За это воздержание сверстники смотрят на него свысока. Однако, в конце концов, ему удается показать, что насилием нельзя заслужить ни уважение, ни любовь.
Hobeeya hobeeya
Maxaa kugu dhacay dhiblaawe?
Maxaa Dhiidhida kuu leh?
Ma dhiishi baan la buuxin?
Ma naaskii baa gabloolay?
Gabloolood godol ka weydey?
Ma geeli baa arooray?
Arooroo oon ku raagey?
Socdaaloo socod ku ragey?
Ma giiraa geedo weydey?
Эй, эй, детка,
Зачем плакать, моя дорогая?
Зачем быть такой капризной?
Моя грудь вся высохла?
Капли молока больше не дает?
Или молочные верблюды ушли
К далеким водоемам?
Папа уехал в путешествие?
Ждешь, когда он вернется?
Разве козы не нашли свежую траву?
—Зачем быть капризной?
(сомалийская колыбельная)
ЗЕМЛЯ
Многие местности Сомали упоминаются в мифологии. Абудвак (Abudwaq), Ээль Ваак (Ceel Waaq — «Колодец Бога») на границе с Кенией и другие подобные селения с корнем Waq широко распространены на полуострове. Гробница царицы Аравелло является еще одним легендарным местом в Сомали. В наше время это место считается особо популярным для сомалийских женщин.
Пословицы сомалийцев часто отсылают в такие места, как Хамар, Кисмайо, Кардо.
Джердаани в Ээль-Ваак
Некоторая работа по сохранению памятников устной национальной литературы и фольклора после обретения независимости Сомали и до распада страны проводилась Академией культуры Сомали и министерством культуры и высшего образования. Их усилиями была создана библиотека магнитозаписей поэтических произведений лучших национальных поэтов и устраивались ежегодные фестивали национальной поэзии.
ПОЭТЫ
Одним из из основоположников сомалийской поэзии ХХ века был "Безумный мулла" Саид Хасан, на протяжении 20 лет воевавший с Эфиопией, Италией и Великобританией. К 1914 году созданное им Государство дервишей (Дараавииш, Daraawiish) контролировало большую часть полуострова, а дервиши-пираты нападали на британские военные корабли в Аденском заливе (!).
Не последнюю роль в их храбрости играли вдохновляющие стихи Саида Хасана. Победить его удалось лишь в 1920 году бомбардировками с воздуха - и кто знает, сколько дервиши еще могли доставить хлопот врагам, если бы не настигшая Саида Хасана в Огадене "испанка".
Одно из самых известных стихотворений Хасана - «Гаала Легед» («Поражение неверных»), в котором есть такая строка: "Я бы приветствовал гиену, которая наедалась плотью врага, потому что она мне дороже любого другого зверя из дикой природы".
Среди кланов Эидагалла - признанные мастера поэзии. Один отдельный поэт Эидагаллы может быть не лучше, чем хороший поэт другого племени, но у Эидагаллы, похоже, больше поэтов, чем у любого другого племени. «Если бы у вас была здесь сотня мужчин эидагаллы, - однажды сказал мне Херси Джама, - и кто-то спросил бы, кто из них может спеть собственный габай, 95 сумели бы спеть».
Между разными формами сомалийской поэзии существует принципиальное различие. Формы различаются количеством слогов в каждом стихе стихотворения. Это старейший 12-сложный халаанхал (halaanhal), классические габай (gabay, от 14 до 16 слогов), ге:ра:р (geeraar, 7 слогов), джифто (jiifto) и более новые heello, хе:с-хола:д (hees-xoolaad, 4-5-сложная песня домашнего скота), хе:с-`айаре:д (hees-cayaareed, танцевальная), хе:с-`аано:д (hees-caanood, песня пахтанья молока), hees-mooye (песня растирания зерна в ступе), hees-carruureed (детские песни).
Среди поэтов прошлого века один покорил сердца всех сомалийцев - это Эльми Боодари (Elmi Boodhari). В то время многие крупные поэты - тот же Мохамед Абдалла Хасан или Абди Гахайр - были известны как змеиные языки; стихи таких поэтов вызывали и вызывают распри и клановые войны. Но не так с Эльми Боодари - его темой была только любовь к женщине по имени Ходана, которая была выдана замуж за человека, намного более богатого, чем Эльми. Вместо того, чтобы получить литературную славу за свои прекрасные стихи, Боодари, этот сомалийский Маджнун, стал объектом публичных насмешек. Сомалийское общество, конечно, не было лишено романтики ни в песнях, ни в прозе ни в одну эпоху, но провозглашение своей любви объектом стихов осуждалось.
Из поэмы Боодари "Страсть" (Qaraami):
"Она справедлива:
Ее прекрасные формы костей дают начало ее совершенству;
Великолепная осанка - высока она;
Гордая грация - величайшее великолепие ее тела;
И все же у нее нежная, женственная, мягкая кожа.
Темный блеск ее десен подобен черным чернилам;
И небрежное мерцание ее раскосых глаз
Зажигает свет ясный, как белая весенняя луна.
Мое сердце подскакивает, когда я вижу, как она проходит мимо, Бесконечная гибкость в ее теле колеблется.
Я часто боюсь, что какой-нибудь злобный джинн
Может позавидовать ее красоте и пожелать причинить ей вред".
Yasmin Abshir Warsame, уроженка Могадишо
Султан Али Буул (Ali Bu'ul/ Cali Bucul, XIX век) прославился своими геераарами (geeraar) - особым видом стихов во славу коня, чью гриву он сравнивал с цветами дерева галоол (аcacia bussei).
Лошадь из массива Кундудо, Огаден
Поэзия всегда играла важнейшую роль в политике на Африканском Роге. Это сравнимо, пожалуй, только с ролью поэзии в Йемене, лежащем по ту сторону моря. В последние дни правления генерала Мухаммада Сиада Барре (1969-90) оппозиция транслировала стихи, записанные на кассеты, через сомалийскую службу ВВС. Когда британцы рассматривали вопрос о закрытии сомалийской языковой службы, делегация сомалийских лидеров встретилась с послом и заявила, что "как бы мы ни ценили посла лично, лучше закрыть британское посольство, чем прекращать трансляции".
Как пример - политический экспромт времен начала Сомалийской войны (вслушайтесь в аллитерацию, которую пытался передать Николай Гумилев):
Ganaane gubow gaala guuriow Gooble maahinoo Geelidle ma goynin
Gembi iyo waran guraantiis aa loogu soo gayooday, Gooble
Gacalkiisa guri curad aa looga soo guuray Haddana nin walba aa
Soo gamgamohaayo, goofka beereed waa la goostay, gelgeshii
Gaashada daaqeysana waa la goostay, gunta intee la geyn doonaa?
Gelgeshii la goostay go'aan maad ka gaart-aa (gaartay)?
Ты сжег Ганаан и прогнал неверных
Разве вы не отделились от Джилидл и не приехали в Гобл (Афгой, город на берегу Уэби-Шебелле)?
Мы пережили войну и острие копья
Ради любви к новому дому мы покинули наш старый дом
И теперь здесь все толпятся, они забрали наши очищенные поля
Они взяли пастбище, где паслись стада - куда пойдут люди?
Вы приняли решение об украденных пастбищах?
- обращаются в конце поэты к нынешнему лидеру клана, сравнивая его с предшественниками.
Из какой дорожной пыли рождаются стихи
В 1943 Абди Синимо (1920-67) работал водителем грузовика. Его автомобиль однажды сломался в Аудале по дороге в Джибути.
Аудаль
Из уст Абди вырвались эти строки:
Balwoy! Hoy balwoy
Waha i baleyey mooyaan
Waha i baleyey babur
Waha i baleyey berguba.
Балвой! О, Балвой!
Я не знаю, что заставило меня страдать:
Этот грузовик, что заставил меня страдать,
Или Бергуба [имя девушки] заставила меня страдать!
Так родился новый жанр - Belwo (на сомали означает приблизительно "несчастье, неудача") - стихи, в которых говорят о любви не как о завоевании остроумной (вспомните царицу Аравелло) женщины, а как о тоске и сердечном томлении.
Талех
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
В Огадене была змея, которая жила наоборот. Прошлое для нее было будущим, а будущее - прошлым. То, что люди считают смертью, было для нее рождением, и каждый год она сбрасывала старую кожу и становилась на год моложе.
Шейх племени, обитавшего в тех местах, жил как все люди, от рождения к смерти. Прошлое для него было прошлым, будущее будущим. Но он был посвящен в тайну змеиного времени и умел разговаривать со змеей.
В начале жаркой тропической зимы шейх совершал путешествие к змеиной норе. Змея высовывала голову, благодарила шейха и прощалась с ним - и шейх тоже прощался со змеей и благодарил ее. Затем они расспрашивали друг друга о том, как прошел год - и оба узнавали, что их ждет в следующем году, ибо прошлое шейха было будущим для змеи, а прошлое змеи - будущим для шейха. Напоследок змея говорила: "В минувшем в году жили вы как, мне расскажи. Человек, здравствуй!" - и пряталась в нору. А шейх говорил ей: "Здравствуй, змея! Старый год прошел, новый год пришел, надо нам с тобой побеседовать". В его прямом человеческом времени эти слова были лишними и бессмысленными - но он знал, что в змеином времени они уже прозвучали и послужили началом беседы. А потому он проговаривал их до конца, чтобы не разрушать связь встречнотекущих времен.
Однажды змея сказала: "Не умерла едва и голодала много я. Не было лягушек, вымерли мыши, не уродилось сорго. Ни осенью, ни весной не было дождей в году прошлом". Шейх приехал домой и сообщил своим людям: "В этом году нас ждут засуха, неурожай и падеж скота. Надо продавать овец и покупать зерно, надо запасать воду, надо привыкать поменьше есть".
Засуха и в самом деле случилась такая жестокая, какой не бывало уже сто лет. Земля стала бурой, акации засохли и вся мелкая живность умерла от жажды. Шейх то и дело собирался отвезти змее какую-нибудь еду - но всякий раз думал, что в этом нет особой нужды. Змея ведь пережила этот голод, все лишения у нее уже позади и о ней можно не беспокоиться. И шейх забывал о змее, всецело погружаясь в заботы своего племени. Он руководил раздачей продовольствия, успокаивал недовольных, обнадеживал отчаявшихся, поддерживал спокойствие и порядок. Люди слушали шейха, и никто из них не умер голодной смертью. А осенью пошли дожди, земля снова стала зеленой, и жизнь постепенно начала налаживаться.
Настала зима, и шейх опять отправился к змее. Он повез ей угощение, но по дороге не удержался и съел все сам. А потому и про голод и засуху он ни словом не обмолвился: ему было стыдно, что накануне такого тяжелого года он приехал к змее с пустыми руками. И он соврал змее, что год был вполне обычный, без особых радостей и неприятностей.
А змея сказала: "Трупами засыпано и копытами истоптано было поле мое всё. Убежали остальные, убили многих. Дня три с ними сражались люди ваши. На верблюдах и конях людей вооруженных много прибыло с севера осенью прошлой".
Шейх поспешил к своему племени и объявил: "В этом году на нас нападут амхара. Надо покупать оружие и готовиться к войне". Люди послушали шейха, и к лету племя уже снарядило армию в 3000 сабель. А осенью бойцы выступили навстречу врагам и разбили их наголову - в точности так, как предсказала змея.
Но шейх не радовался победе. Оба его сына полегли в битве, и ему стало все равно, кто победил и как сложится дальнейшая судьба его племени. Он догадался, что змея наказала его за жадность и ложь - и решил, что должен отомстить злобной твари, а потом будь что будет.
Зимой он приехал к змеиной норе и засел возле нее с дубинкой и ножом. И просидел два дня, но змея так и не появилась. На третий день его ярость утихла, и он сообразил, что змея тут, пожалуй, и ни при чем. Она ведь живет наоборот, и в прошлом году она вряд ли могла знать, что шейх солжет ей про позапрошлый год.
И шейх устыдился и не стал дожидаться змею. Он отправился домой и сказал своему племени: "В этом году все будет хорошо".
И действительно, год выдался удачный: мирный, влажный и урожайный. Люди были довольны и, глядя на них, шейх наконец успокоился и помирился с жизнью. Осенью у шейха родился сын, а зимой он поехал к змее с богатым угощением. Змея высунулась из норы и, как обычно, попрощалась с ним. Шейх простился со змеей и они поведали друг другу, как прошел год. А потом змея вдруг сказала: "Подарки мне несешь и добрым становишься ты, время сытое приходит когда. Несправедливым и злым становишься ты, время военное приходит когда. Лживым и жадным становишься ты, время голодное приходит когда. Время каково, таков и человек".
И шейх понял, что в змеином времени он уже исповедался во всех своих прошлогодних и позапрошлогодних грехах; но в прямом человеческом времени ему еще только предстоит это сделать. И он вздохнул, опустил глаза и начал рассказ о своем недостойном поведении. Говорить об этом было тяжело и неприятно, но ему пришлось рассказать обо всем - и для того, чтобы сохранить связь времен, и просто для очистки совести.
В мире искусства каждая эпоха порождает свои уникальные течения и стили, которые отражают дух времени, культурные особенности и внутренние переживания художников. Одной из самых захватывающих и вызывающих тем в современной фотографии является изображение черепов и костей, символизирующих не только смерть и тленность, но и более глубокие философские, эстетические и даже социальные идеи. Галерея "Череп и Кости" представляет собой уникальное пространство, где собраны эксклюзивные работы фотохудожников, вдохновленных этой тематикой.
Галерея "Череп и Кости" – это не просто выставочное пространство, это целый мир, где сходятся контрасты, где жизнь встречается со смертью, а красота – с ужасом. Здесь каждый посетитель может погрузиться в мрачноватую, но в то же время завораживающую атмосферу произведений, созданных мастерами фотографии. Эти работы не оставят равнодушным никого, ведь они заставляют зрителей задуматься о самых глубинных аспектах человеческого существования.
Идея создания галереи "Череп и Кости" возникла не случайно. Все началось с желания объединить творцов, чье искусство пронизано мотивами финальности бытия и таинственной эстетикой мортальности. Каждый изображенный череп, каждый фрагмент скелета в работах, представленных в галерее, – это не просто реалистичное отображение человеческих останков, это метафора, история, символ, который каждый художник наполняет индивидуальным содержанием.
Галерея "Череп и Кости" тщательно отбирает работы, каждая из которых является эксклюзивом в своем роде. Фотохудожники, чьи творения занимают почетное место в коллекции галереи, – это как признанные мастера, так и молодые авантюристы современной фотоарт-сцены. Каждая фотография – это отдельный рассказ, который может быть как личным высказыванием автора, так и вызовом общественным нормам или реакцией на актуальные события в мире.
Посетители галереи будут удивлены многообразием подходов к теме черепов и костей. Некоторые работы демонстрируют классический черно-белый стиль, подчеркивающий строгость линий и глубину теней. Другие же авторы предпочитают экспериментировать с цветом, текстурами и композицией, создавая насыщенные и динамичные изображения. Кто-то исследует исторические и культурные аспекты использования символики черепа и костей, в то время как другие ищут новые смыслы и интерпретации в современном контексте.
Образ черепа давно превратился в культовый символ, который активно используется не только в искусстве, но и в моде, музыке и популярной культуре. Галерея "Череп и Кости" стремится показать, как это влияние проявляется в фотографии, и как различные трактовки этого символа отражают широкий спектр человеческих эмоций и мыслей – от страха и отвращения до восхищения и даже игривости.
Галерея "Череп и Кости" является местом, где каждый желающий может окунуться в уникальный мир фотоискусства, посвященного одной из самых мистических и загадочных тем. Посетители имеют возможность не только насладиться экспозицией, но и узнать больше о каждом фотохудожнике, углубиться в их творческий процесс и даже приобрести понравившиеся работы.
В галерее "Череп и Кости" каждый найдет что-то свое – страсть к прекрасному, размышления о вечности, медитацию на тему жизни и смерти. Это пространство, где творческое видение художника и восприятие зрителя встречаются, чтобы вместе исследовать глубины человеческой души и взглянуть на мир под совершенно иным углом.
— Там эти два нищеброда снова припёрлись. Сделай чёрный чай и дай эту фигню… — щёлкала пальцами официантка Даша, вспоминая слово.
— Нарды? — спросил бармен.
— Наверное. В общем, ты меня понял.
— Вот ваш чай, — Даша поставила на стол чайник и две пиалы. — Может, кальянщика позвать?
— Нет, спасибо, — улыбнулся тот, у которого была белая, как первый снег, борода. — А сахар есть?
— Да, минуту, сейчас принесу. Для вас что-нибудь нужно? — фальшиво улыбнулась она, обращаясь уже к чернобородому старцу с хищными глазами. Но тот лишь помотал головой, и Даша, забрав нетронутое меню, тут же развернулась к другому столику.
— Хорошая девочка, — сказал белобородый.
— Лицемерка, — отозвался его товарищ.
— Не обольщайся, — подмигнул ему белобородый. — Она просто на работе такая раздражительная. На самом деле у неё очень доброе сердце. Помогает пожилой соседке: ходит за продуктами, в аптеку, готовит обед. — Он бросил кости, и те, как всегда, остановились на дубле из двух троек. — Люблю троицу, — улыбнулся белобородый и снял первую фишку с «головы».
— Ходит, готовит, стирает, а сама уже в завещании на квартиру стоит первой в очереди. — Чернобородый разлил чай по пиалам, сгрёб кости в ладонь, а затем сделал ход: выпал дубль из двух шестёрок.
— Свою она вряд ли купит на зарплату официантки, а муж её будущий вообще будет десять лет со своим бизнесом прогорать. Зато они удочерят двух девочек, которые будут жить в отдельной комнате. А у этой старушки никого, кроме дальних родственников. — Белобородый снова бросил кости и сделал новый ход.
— Так-то оно так, — чернобородый отпил из пиалы, обжег нёбо и причмокнул от удовольствия, — да вот только удочерит она их ради пособия и материнского капитала.
—Поначалу да — чтобы помочь мужу с бизнесом. Но она так полюбит этих детей, что потом будет уделять им всё своё время и вырастит нормальных, здоровых людей. Одна станет хорошим врачом… — Белобородый подул на чай, но не решился сделать глоток.
— А вторая будет заниматься экономическими махинациями, — блеснула искра в глазах чернобородого. Он снова взял кости в руки и подул на них на удачу.
— Вань, вот чего они сюда вечно ходят? — спросила Даша, подойдя к бармену. — У нас тут такое приличное заведение. Люди делают выручку, оставляют чаевые, а эти… — она посмотрела в сторону стариков. — Никакой пользы. Занимают стол на весь вечер, пьют только чай и пялятся на доску. А мне деньги нужны… У меня один холодильник на двоих.
— Так может, пора перестать ту бабку подкармливать? — спросил Ваня, делая сет разноцветных шотов.
— Не могу… Как представлю, что если бы на её месте была я и никто б на меня внимания не обращал, аж дурно становится. Ох… — вздохнула Даша, — зовут. Наверное, кипятка подлить надо, — поморщилась она, глядя на стариков.
— Пролей одному из них на ляжку — сразу перехотят возвращаться. Я всегда так делаю.
— Нет, ты что! Меня потом уволят. Да и не могу я так, хотя… — призадумалась она, глядя на нелюбимых гостей. — Ладно, я пошла.
Даша поправила волосы и поспешила к столу, где старики очень азартно что-то обсуждали.
— Она не просто махинациями заниматься будет. Она выведет на чистую воду серьёзных взяточников, — продолжал белобородый. Посмотрев на доску и заметив явное превосходство над соперником, он радостно потёр ладони.
— И о себе, разумеется, не забудет, — тут же поправил его соперник и передал Даше чайник, чтобы та налила кипятка.
— Может, закажете что-то к чаю? У нас очень вкусные десерты.
— Нет, спасибо, мы дома поели, — улыбнулся ей белобородый старик. — Не переживайте за нас.
В этот момент чернобородый незаметно скинул на пол крупную купюру.
— Больно надо ещё переживать, — фыркнула себе под нос Даша, отвернувшись.
— Мы её бесим. Она хотела бы, чтобы нам запретили сюда приходить. — Чернобородый несколько раз перелил чай из пиалы в чайник и обратно, чтобы тот быстрей заварился. — Чувствую ненависть в её сердце.
— Не обольщайся. Это не ненависть — обычное раздражение. Ты ходить будешь? Я уже почти все фишки в дом загнал.
— Да, буду. — Чернобородый кинул кости, и они закрутились волчком на доске.
Наконец он заметил, как Дашин взгляд упал на купюру на полу. Он украдкой наблюдал за ней, пока белобородый неотрывно следил за крутящимися кубиками.
— Кажется, один из них деньги обронил, — сказала официантка бармену.
— Вот тебе и чаевые, — кивнул тот.
Даша взяла поднос и пошла с ним мимо столика стариков. Как бы случайно уронив вилку, она нагнулась и схватилась и за столовый прибор, и за купюру.
— Чего они всё крутятся? — спросил белобородый.
— Никак не определятся, — облизнулся соперник, отвлёкшись от наблюдения.
— Это вы уронили? — донеслось до его ушей.
— Что? — обернулся он на звук голоса.
— Деньги, говорю, ваши? — Даша протянула ему купюру.
— Да, точно, мои, — Он начал судорожно проверять кошелёк. — Спасибо.
— Жульничаешь? — улыбнулся белобородый. В этот самый момент кости встали на ребро. Обе. Одновременно.
— Просто проверяю тебя. — Чернобородый запихнул кошелёк в карман.
— Научись уже играть честно.
— Ладно-ладно. Кто бы говорил. Всё равно ведь ты решаешь, как будет в итоге, и неважно, кто выиграет.
— Знаешь, иногда я действительно сомневаюсь и не против доверить дело игре, когда человек сам не хочет определяться, на чьей он стороне. Почему я должен решать за них, если дал им право выбора? Вопрос риторический, — подытожил он и помахал Даше.
— Вас можно рассчитать? — спросила Даша, подойдя к столику.
— Да, спасибо.
Через минуту она принесла счёт и две мятные конфетки.
— Смотри, какая странная наценка в цифрах, — пригляделся чернобородый.
— Да… Вроде копейки, а не-при-ят-нень-ко. Эх, а я так рассчитывал на верный путь, — махнул рукой белобородый и сделал последний ход. — Всё, я выиграл.
— Один ноль, — озвучил счёт чернобородый. — Давай ещё раз.
— Нет, на сегодня хватит. Пусть ещё поживет, подумает над своим поведением. Может, в голову что клюнет.
— Ну как скажешь.
Оба встали со своих мест и сложили нарды. В этот самый момент послышался голос одной из официанток:
— Вызовите скорую! Человеку плохо!
— Точно не хочешь, чтобы я забрал себе эту душу? — спросил чернобородый, глядя на поднявшуюся суету.
— Я же выиграл — причём честно. Думаю, что мы можем вернуться к этой игре через несколько лет. Тогда и возьмёшь реванш. А пока небольшая сердечная встряска пойдёт этому человеку только на пользу.
— Согласен.
Когда они выходили из кафе, до них донесся голос Даши, которая обращалась к другим посетителям:
— Извините, придётся немного подождать заказ. Нашему бармену стало плохо, мы уже вызвали сменщика. Он будет здесь через десять минут.
«Доппельгангер» (Двойник, Тёмная сущность)— это третья карточка, которую я нарисовал для игры БОЛЬШАЯ НАСТОЛКА.
По ту сторону теневой завесы есть сущности, которые с радостью займут ваше тело, стоит только начать делать тёмные дела. Поэтому всегда оставайтесь на «свету» и несите добро.