А давайте проверим
Этим вечером менеджер ритейла Василий возвращался домой поздно, морозной заснеженной улицей. Дома его ждали молодая жена Снежана (ну, не повезло девчонке с именем) — айтишница-надомница, как она себя в шутку называла, и маленькая дочка Пелагея, по-домашнему Пуговица.
От метро идти было Василию минут десять, но время и пространство относительны и очень зависят от Реомюра, Фаренгейта и Цельсия, а так же от попутного или встречного ветра с метелью. Одним словом, Василий слегка продрог и решил заглянуть в продуктовый. В основном, чтобы оттаяли уши, ну и заодно запасных творожков к завтраку прикупить. И кукурузных хлопьев, раз уж вспомнил.
Никакого предчувствия у него не было. Так, чисто технический забег в попутный магазин.
Судьба поджидала Василия у выхода, в предбаннике между двух автоматических дверей. Тепловая пушка под потолком опять не работала, и на резиновом коврике скопился изрядной толщины утоптанный сугроб, сбоку от которого и притаилась поджидавшая судьба.
Что-то мелкое и пушистое бросилось под ноги Василию, обняло всеми четырьмя лапами его ботинок и торжествующе мявкнуло тонким, с простудной хрипотцой, голосом.
Как выяснилось впоследствии, котенок был породистый, настоящий дешманец. И с его появлением в семье, началась у Пратьековых совсем иная жизнь.
И если вся эта история (ну, или предыстория) была сейчас вами как бы увидена и словно бы пережита от воздействия даже не слов, а каких-то графических символов с этого вот экранчика — представляете, сколько всего можно увидеть, услышать и пережить от постоянных уколов света в ретину, от звуков, которыми колебания атмосферы отражаются в субъективном пространстве психики, от тактильных, вкусовых и ароматических раздражителей — которые атакуют нервную систему непрерывно, без спроса и пауз, весь световой день и даже часть ночи, хвала Эдисону и генералу Электрику!
И это при том, что — как все мы тут знаем или могли бы знать — и "свет" не является никаким светом, и звуков нигде вне ума не существует. Не говоря уже о вкусах, цветах или запахах — а тем более, о т.н. знаниях, пониманиях и прочих субъективных эффектах.
Как несложно, при желании, заметить, всё это пёстрое хозяйство сейчас плотно заполняет то же самое частное пространство-и-время, в котором вот только что помещался воображаемый Василий со всей его нелепой историей.
Видите?
Во-о-т. А вы говорите: сансара-хуянсара, майя-шмайя...
Это, товарищи, не шутки — жизнь вот эта вот самая. Ее прожить — не поле перейти. Дольше, холоднее и намного тревожное.
Ну, это если изнутри ее жить, конечно.
А так нет.