Джива есть не что иное, как воплощение Сатчидананды. Но, так как майя, или эго, создает всевозможные упадхи, она забывает свое истинное Я.
Рамакришна
Каждое упадхи изменяет природу человека. Если он носит нарядное одеяние с черной каймой, вы тут же обнаружите, что он мурлыкает любовные песни Нидху Бабы. Затем следует игра в карты и гуляние с тросточкой. Если даже болезненный человек надевает сапоги, он начинает насвистывать и взбираться по лестницам как англичанин, прыгая с одной ступеньки на другую. Если только человек держит перьевую ручку в своей руке, он исписывает всякую бумагу, которую он только может достать - такова сила этой ручки!
Деньги - это тоже великое упадхи. Обладание деньгами производит такую перемену в человеке! Теперь он совсем другой человек. Один брамин, бывало, часто приходил в храмовый сад. Внешне он был очень скромным. Однажды я отправился с Хридаем в Коннагар. Как только мы вышли из лодки, мы заметили этого брамина, сидящего на берегу Ганги. Мы подумали, что он наслаждается свежим воздухом. Посмотрев на нас, он произнес: "Эй, жрец! Как поживаешь?" Я отметил его тон и сказал Хридаю: "У этого человека, должно быть, завелись деньги. Вот почему он разговаривает так". Хридай засмеялся.
"Я", которое делает каждого мирским человеком и привязывает к "женщине и золоту" - это "злое я". Вмешательство этого эго создает различие между дживой и Атманом. Вода кажется разделенной на две части, если положить на нее палку. Но в действительности существует только одна вода. Она кажется состоящей из двух из-за этой палки. Это "я" есть палка. Убери палку - и останется только одна вода, как и прежде.
А что это за "злое я"? Именно это эго говорит: "Что? Разве они не знают меня? У меня столько много денег! Кто богаче меня?" Если вор украдет у такого человека только десять рупий, то прежде всего он вытряхивает из этого вора деньги, затем закатывает ему хорошую взбучку. Но дело на этом не кончается: вор передается полиции, и, в конечном счете, попадает в тюрьму. "Злое я" говорит: "Что? Разве этот негодяй не знал, кого он обкрадывает? Стащить мои десять рупий! Да как он посмел?"
Женщинам и детям вход свободный. Лайк, шар, репост, донат.
Погнали.
Что происходит с объектами окружающей обстановки, когда они никого не окружают — остаются ли они теми же самыми в отсутствии наблюдателя?
Или, если на совсем простом и всем известном примере: "как в безлюдном лесу звучит упавшая с дерева ветка?".
Если подумать, ответ довольно очевиден. Если никто не слышит, звука нет — потому что "звук", это И ЕСТЬ чье-нибудь частное переживание. Событие в психике такое. Ну, или эффект в отдельно взятой нервной системе, если угодно.
Без воспринимающего организма там от падения ветки только упругие колебания атмосферы, которые к звуку никакого отношения не имеют.
Но звук, это ещё ладно. Ужас в том, что и цвета — всего вот этого воспринимаемого разнообразия цветов и оттенков — в объективной действительности вне какой-либо психики ТОЖЕ НЕТ и никогда не было.
У предметов нет цвета, можете такое представить? Только разные по микро-текстуре поверхности (которые при ближайшем рассмотрении — и не поверхности вовсе).
С названиями такая же петрушка.
И с "размерами", с "близостью"/"удаленностью", ну и т.д.
Другими словами, мы с вами живём в привычном, понятном, и при этом полностью не существующем мире.
Удивительно!
Хотя, что значит "живём"?
Сами эти 'мы' — такая же не существующая объективно сущность, как и любая переживаемая нами радуга, шум, вкус или запах.
Цивилизация майя, знаменита своей письменностью и разгадка тайн ее книжного наследия приоткрывает загадки духовной и социальной сферы этого народа.
Несмотря на массовое уничтожение книжного наследия майя пришельцами из Европы, остатки сохранившихся записей все еще бросают свет на уникальные аспекты их культуры. Майя освоили изготовление бумаги из коры фикуса еще в 5-м столетии, относясь к ней с большим почтением, сохраняя для будущих поколений значимые и важнейшие данные, в особенности астрономического характера.
Особенностью книжного дела майя было складывание бумаги в виде гармошки, что делало их летописи удивительно практичными и компактными. Эти рукописи сегодня принято называть кодексами, по аналогии с рукописными книгами средневековой Европы.
Известно всего четыре сохранившихся древних артефакта, проверенных временем и наукой, хранящихся в различных уголках мира.
Первым и самым известным является Дрезденский кодекс, полностью сохранившийся и находящийся в Германии. Длина этого документа достигает внушительных 3.5 метров. Он был перевезен в Дрезден в XVIII веке и содержит детальные астрономические таблицы, отражающие глубокие знания майя в области астрономии и календарных циклов.
В Дрезденскую библиотеку артефакт попал в 1739 году, когда его купил в Вене у неизвестного лица хранитель библиотеки Иоганн Гётце. В конце XIX века тогдашний директор библиотеки Э. Фёрстенман сумел расшифровать записанный в книге календарь майя. Содержание кодекса понятно: тут находятся астрономические таблицы, точные расчёты циклов планет. Также дан график ритуалов в соответствии с циклами небесных светил, особое внимание уделено новогоднему ритуалу.
Дресзденский кодекс
Во Франции, в Национальной библиотеке, сохраняется Парижский кодекс. Не полностью сохранившийся, этот артефакт все еще важен для истории, несмотря на повреждения и потерю частей. Он был обнаружен случайно и оказался в библиотеке благодаря любопытному случаю в середине XIX века.
В библиотеке этот кодекс оказался в 1832 году, он был куплен у неизвестного лица. Впрочем, на конверте потом обнаружили полустертое имя — Хуан Пио Перес. Артефактом никто не занимался, и в 1859 году Леон де Рони случайно обнаружил его в мусорной корзине. Этот случай возбудил интерес к кодексу, и его начали изучать.
Как и дрезденский кодекс, этот тоже имеет календарно-астрономическое содержание. Интересно, что здесь зодиакальный цикл содержит не 12 созвездий, а 13. Считается, что этот кодекс является копией более древнего документа.
Парижский кодекс майя
Мадридский кодекс, находящийся в Испании, является другим примером письменного наследия майя. Изначально считавшийся двумя разными книгами, сегодня понятно, что обе части формируют единую 6.8 метровую рукопись, написанную разными авторами, что указывает на широкое распространение письменности среди майя.
Интересно, что в начале кодекса есть испанские надписи.
Мадридский кодекс
Наконец, в Мексике, в Национальном антропологическом музее, находится Кодекс Гролье, о котором ведутся споры относительно его подлинности. Сохранность артефакта ужасная. Тут всего 11 страниц, они сильно повреждены. Но понятно, что тут тоже были изложены астрономические расчеты. Также книга иллюстрирована различными сценками из жизни богов. Плохое состояние сохранности и неоднозначные результаты исследований долгое время ставили под вопрос важность и достоверность этого артефакта.
Но повторная экспертиза 2016 года доказала подлинность рукописи.
Кодекс Гролье
Каждый из этих кодексов является ключом к расшифровке утерянного мира майя, их духовных, астрономических и культурных достижений, оставаясь важнейшими свидетельствами уникальности и глубины этой древней цивилизации.
Наш Telegram-канал. Еще больше паранормального и неизведанного.
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689
Учитель сказал: "Кабир говорил: "Бог с формой - моя Мать, Бог без формы - мой Отец. Кого должен я винить? Кому должен я поклоняться? Две чаши весов уравновешены". В дневное время Халадхари, бывало, медитировал на Боге с формой, а ночью - на Боге без формы. Какое бы отношение ты ни выбрал - ты обязательно постигнешь Бога, если ты имеешь твердую веру. Ты можешь верить в Бога с формой или в Бога без формы, но твоя вера должна быть искренней и идущей от всего сердца. Шамбху Маллик, бывало, ходил пешком из Багхбазара в свой загородный дом в Дакшинешваре. Однажды один приятель сказал ему: "Рискованно ходить пешком на такое большое расстояние. Почему ты не приезжаешь в экипаже?" При этом лицо Шамбху сделалось красным и он воскликнул: "Я отправляюсь повторяя имя Бога! Что может случиться со мной?" Через одну веру человек достигает всего. Я бывало говорил: "Я приму все это за правду, если встречу определенного человека или если определенный служащий храмового сада заговорит со мной". То, о чем я задумывал, неизменно происходило".
Учитель (Хазре): "Всякая путаница приходит к концу, если только человек осознает, что это Бог проявляет Себя как атеист и как верующий, хорошее и плохое, реальное и нереальное; что это Он присутствует в состоянии бодрствования и в состоянии сна; и что Он выше всего этого.
Жил был один крестьянин, у которого родился единственный сын когда он был уже в довольно пожилом возрасте. Пока ребенок подрастал, родители все больше и больше любили его. Однажды этот крестьянин работал на поле, когда сосед сказал ему, что его сын опасно болен - в самом деле, почти при смерти. Вернувшись домой он нашел мальчика мертвым. Его жена горько плакала, но его собственные глаза оставались сухими. С досадой жена говорила своим соседкам: "Умер такой сын, а он даже слезинки не проронил!" Потом крестьянин сказал жене: "Знаешь, почему я не плачу? Прошлую ночь мне приснилось, что я стал царем и отцом семерых принцев. Эти принцы были настолько же красивыми, насколько и добродетельными. Они росли и приобретали мудрость и знание во всевозможных искусствах. Внезапно я проснулся. Теперь я не знаю, должен ли я плакать о тех семерых детях или об этом единственном мальчике". Для гйани бодрствующее состояние не более реально, чем состояние сна.
Только Бог является Делающим. Все происходит по Его воле".
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ Глава 11 «С ПОКЛОННИКАМИ В ДАКШИНЕШВАРЕ»
В Мексике имя этого советского ученого слышал едва ли не каждый ребенок, а в России до недавнего времени о нем знали только специалисты.
К счастью, в последние годы и у нас стали больше говорить о Юрии Кнорозове – гениальном человеке, который, сидя в тесном ленинградском кабинете в стране, закрытой железным занавесом, смог разгадать загадку письменности майя, мировой наукой считавшуюся неразрешимой. Знаменитая фотография Кнорозова с сиамской кошкой на руках и инфернальным взглядом из-под густых бровей стала теперь очень популярной. Многие находят ее вдохновляющей, ведь с нее на нас смотрит неординарный человек, явно не расположенный «прогибаться под изменчивый мир». 30 марта исполнилось четверть века со дня смерти Юрия Кнорозова.
Слова из космоса
В фигуре Кнорозова много таинственного – его нетрудно представить персонажем, скажем, фильмов Дэвида Линча. И то, что в детстве, фантазируя и сочиняя сказки, маленький Юра использовал непонятные слова, будто взятые из языка майя, вполне соответствует этому мистическому образу. Словно из космоса или ноосферы к нему проникали обрывки знаний, которые детский ум еще не мог постичь, но рука ребенка выводила: «поленка» (город Паленке – один из главных в цивилизации индейцев майя), «тамкас» («Тамакас» – Млечный путь по-майянски).
Семья Кнорозовых была очень культурной, но, как несложно догадаться, такой экзотики, как книги о майя, в домашней библиотеке у них не водилось. Юрий был младшим, пятым, ребенком Валентина Кнорозова, железнодорожного инженера, любителя музыки и живописи, писавшего неплохие пейзажи. «Когда будете ехать к нам, не забудьте купить серенаду Шуберта для рояля», – писал он уже взрослому сыну-ученому.
Мать Юрия Александра была с Русского Севера, из состоятельной купеческой семьи Макаровых, жившей в Великом Устюге. Поехав учиться в Петербург, она познакомилась и вышла замуж за Валентина, скоро получившего важное назначение на Южную железную дорогу и дом в поселке Южный под Харьковом. Там 19 ноября 1922 года Юрий Кнорозов и появился на свет.
Скрипач и народный целитель
Обычной семью Кнорозовых не назовешь. Детей Валентин и Александра воспитывали «по Бехтереву», развивая их способности по методикам известного русского психиатра и невролога. Среди прочего всех детей побуждали много рисовать, причем обеими руками. И Кнорозов действительно неплохо рисовал.
Унаследовав от родителей и бабушки любовь к музыке, Юра хорошо играл на скрипке, получал в музыкальной школе грамоты, но в девять лет с ним случилось странное: вернувшись после вполне удачного выступления на проходившем в Харькове фестивале учеников музыкальных школ, он разбил свою скрипку и больше к этому инструменту не прикасался.
Причины поступка неизвестны. Некоторые биографы считают, что на психику нервного впечатлительного мальчика повлияла гнетущая атмосфера голодных лет начала 1930-х и, возможно, страшные картины, виденные по дороге из относительно благополучного родного поселка в большой город.
Узнавая о Кнорозове больше, постепенно перестаешь удивляться многим его поступкам. Необычность была для него нормой. В отрочестве, например, у него обнаружился дар лечения наложением рук. Все началось с того, что он пытался помочь часто болевшей сестре Галине. Узнав о юном целителе, местные жители потянулись со своими хворями в дом Кнорозовых.
При этом у него самого начались проблемы со здоровьем, из-за которых его освободили от физкультуры, а позже от военной службы. В чем они заключались, точно неизвестно, предположительно, что-то с щитовидной железой, которую подростку оперировали. По другой версии, от армии Кнорозова освободили из-за сильного плоскостопия.
Под влиянием всех этих обстоятельств Юрий твердо решил стать врачом. Вдохновлял и пример сестры-микробиолога. Но Кнорозова интересовала не просто медицина, его увлекал гипноз, возможности которого исследовали почитавшийся его родителями академик Владимир Бехтерев и его ученик Михаил Платонов, в ту пору как раз работавший в Харькове.
От медицины к истории
Учась на рабфаке при Втором харьковском мединституте, Кнорозову удалось познакомиться с Платоновым, и тот вроде бы нашел у него экстраординарные способности. Но в мединститут в 1939 году Юрий не попал, не пройдя строгую в те времена медкомиссию.
Сложись обстоятельства иначе, Кнорозов, возможно, стал бы гениальным врачом, но судьба приготовила ему не менее интересную альтернативу. Он подал документы и поступил на исторический факультет Харьковского университета.
Столь резкое переключение с медицины на историю не было случайным, ведь проблемы, занимавшие Кнорозова, находились на стыке многих наук: вопросы человеческого мышления, коммуникации, языка, письменности, развития цивилизаций и т. п. На истфаке он изучал шаманизм, а кроме того, продолжал упражняться в гипнозе (как тут не вспомнить его взгляд на фотографии с кошкой!) и во внушении мыслей на расстоянии, в чем, поговаривают, добился определенных успехов.
Досада от непоступления в мединститут, как считают некоторые биографы, сыграла роль в пристрастии к алкоголю, развившемся у Кнорозова довольно рано. Но, скорее всего, это началось еще до фиаско с поступлением – экспериментируя с домашним вином, которого в семье было в избытке, Юрий пытался им успокаивать свою слишком активную психику или «лечить» депрессивные состояния, с которыми имел дело с детства, возможно, на почве заболевания щитовидки. Как бы то ни было, алкоголь стал важной частью жизни и легенды Кнорозова.
На оккупированной территории
Из-за войны учеба Кнорозова растянулась почти на 10 лет и, начавшись в Харькове, закончилась в Московском государственном университете. В столицу Юрий попал благодаря отцу, ставшему большим начальником и способствовавшему переводу сына в МГУ.
О том, что наш герой не был обычным студентом, свидетельствует рассказ философа и индолога Александра Пятигорского: «Он учился на истфаке и собрал группу, в которую, кроме меня, входили будущий детский писатель Валентин Берестов и один армянин (будущий авиаинженер Александр Плунгян. – «Профиль»), и это была ни много ни мало «Группа по изучению происхождения культуры». Юрий Валентинович крепко пил – его дневная норма долгие годы составляла литр водки, и врачи обещали смерть в 40, но прожил почти 80. Он попал в окружение в харьковском котле и, скрываясь в подвалах, учил древнеегипетский язык по классическому учебнику Гардинера, приобретенному до войны на базаре. Когда обнаружил 16 ошибок в учебнике, решил, что древнеегипетский – знает. Это был его первый древний язык».
Ни авторитет отца, ни заступничество научного руководителя, знаменитого этнолога и директора Института этнографии Сергея Толстова не помогли Кнорозову стать аспирантом МГУ, что было бы логично для перспективного молодого ученого. В аспирантуре ему отказали из-за клейма человека, в годы войны находившегося на оккупированной территории. Этот статус, по мнению советского государства, подразумевал политическую неблагонадежность.
Вызов принят
Непринятого в аспирантуру МГУ Кнорозова Толстов устроил научным сотрудником в ленинградский Музей этнографии народов СССР. Так Юрий оказался в городе, где встретились его родители, и остался там до конца жизни.
В музейном общежитии он познакомился с соседом, историком Львом Гумилевым, но вскоре того в очередной раз арестовали и отправили в ГУЛАГ. Лев успел представить друга своей маме, поэтессе Анне Ахматовой, которая, по семейному преданию, подарила Юре теплую шапку, тот носил ее чуть ли не до старости.
Восстанавливая с другими сотрудниками разгромленный во время войны музей, Кнорозов параллельно работал над дешифровкой письменности майя, и к 1952 году, то есть к 30-летию Юрия, эта работа, казавшаяся мировым специалистам безнадежной, была закончена.
Интерес к майя возник у Кнорозова еще во время учебы в Харькове. Его удивило, что об этой американской цивилизации, по уровню и масштабу сопоставимой с древневосточными, известно до обидного мало. После окончания войны Кнорозов, как и все московские студенты-историки, разбирал привезенные из Берлина в качестве трофеев музейные архивы. Среди прочего ему попалось издание кодексов (сводов рукописей) майя. В комментариях к ним европейские ученые печально констатировали, что майянскую письменность, в отличие от египетских иероглифов, дешифрованных в начале XIX века Шампольоном, разгадать нет решительно никакой возможности.
Кнорозова такая обреченность раззадорила. «Что придумано одним человеческим умом, может быть разгадано другим человеческим умом», – считал он. И он принял дешифровку майянских письмен как личный вызов.
Знаки судьбы
Установив статистическим путем, что письменность майя содержит около 350 знаков, он выяснил, что это письмо слоговое, а не идеографическое, как китайские иероглифы, и не алфавит. С помощью так называемой позиционной статистики он подсчитывал, как часто те или иные знаки встречаются в текстах. Подспорьем оказался и трактат епископа Диего де Ланды «Сообщение о делах в Юкатане», в котором тот ошибочно (путая буквы со слогами) пытался составить майянскую азбуку.
Результаты дешифровки Кнорозов опубликовал в статье со скромным и не предвещающим сенсации названием «Древняя письменность Центральной Америки» (1952).
Спустя три года он защитил диссертацию, причем с учетом важности открытия ему присвоили не кандидатскую, а сразу докторскую степень. К тому времени Кнорозов перешел на работу в Кунсткамеру, или, по-официальному, в ленинградский филиал Института этнографии, где и прослужил до конца жизни.
За достижения в майянистике в 1977-м ему дали Ленинскую премию. Но дешифровка «кода майя» – не единственное, чем занимался Кнорозов. В разные периоды жизни он занимался этнической семиотикой (знаковыми системами передачи информации у разных народов), теорией коллектива, дешифровкой рапануйской (то есть жителей острова Пасхи) и протоиндийской письменности, продолжал изучать шаманизм, ездил в экспедиции на Курилы, исследуя культуру айнов. Несмотря на его интровертный характер, вокруг Кнорозова сформировался небольшой круг учеников и последователей.
Ясная голова
Красочное описание Кнорозова и его рабочего режима в Кунсткамере оставил Алексей Хвостенко, поэт, художник и бард, большинству известный как первый исполнитель песни «Город золотой». В начале 1960-х ученый предложил ему, случайному знакомому и богемному «раздолбаю», помочь в статистической работе с текстами. Почему именно ему, а не какому-нибудь «приличному человеку», станет понятно позже.
«В то время он занимался дешифровкой письменности вымерших или переселившихся куда-то аборигенов острова Пасхи, – пишет Хвостенко в биографическом романе «Максим». – Но о самой работе я рассказывать не буду – это другая тема. А вот как протекал наш рабочий день – это интересно. Утро начиналось с закупки портвейна. Две, три или четыре бутылки в зависимости от нашего материального состояния. Мы поднимались наверх в Кунсткамеру с заспиртованными монстрами. Я – с увесистыми томами, Кнорозов – с «листингами». Я читал, он считал непонятные мне цифры, которые выдавал ему допотопный компьютер. Бутылки мы приканчивали до обеда. В обед покупалась бутыль водки, но раскрывалась уже в академической столовой под научную закуску. Потом закупалась еще пара бутылок портвейна, и к вечеру мы их приканчивали, продолжая наши научные занятия. Протянув таким образом год, я научился пить и работать одновременно».
Далее следует немаловажное дополнение к описанию алкогольного рациона ученого: «Надо отдать должное Кнорозову – я никогда больше не видел его в таком состоянии, как в первую ночь нашего знакомства. Он всегда сохранял ясную голову, знал и помнил все на свете, терпеть не мог своих коллег за слабоумие и помощников всегда брал себе со стороны».
Все, знавшие Кнорозова, отмечали его любовь к четкости и порядку – на рабочем столе, в делах, мыслях. «Он был самый аккуратный из нас», – говорил его друг лингвист Вячеслав Иванов.
Среди других «андеграундных» ассистентов Кнорозова были поэт, научный журналист Александр Кондратов (в богеме известный как Сэнди Конрад) и художник-фотограф Валентин Тиль-Самарин, поныне здравствующий и живущий в Париже.
Под влиянием общения с ученым Хвостенко сочинил текст «Сообщение о делах в Петербурге» (отсылка к вышеупомянутому трактату де Ланды). Так что Кнорозов обогатил не только отечественную науку, но и авангардную литературу.
Признание на Западе
Что касается его майянских открытий, то западной наукой они поначалу были встречены неприветливо. Еще бы: какой-то молодой русский выскочка, никогда не бывавший в Центральной Америке, утверждает, будто сделал то, что великие умы считали невозможным. Да еще в разгар холодной войны! Особенно в своем неприятии упорствовали американец Эрик Томпсон, считавшийся главным по цивилизации майя, и немец Томас Бартель.
Работа Кнорозова над кодексами майя, 1955Vostock Photo
Их оппонентом стал американский антрополог Майкл Ко, считавший Кнорозова истинным первооткрывателем. У него было преимущество – русская жена, которая перевела фундаментальную кнорозовскую монографию «Письменность индейцев майя» (1963) на английский язык вскоре после ее выхода.
А вот отношение мексиканских ученых к Кнорозову было близко к благоговейному. Они, правда, не могли понять, чем человека из далекой снежной России привлекла их древняя цивилизация, но были очень признательны за то, что он нашел ключ к ее тайнам.
Мария Тереса Франко, будущий директор мексиканского Института антропологии, в 1960-х под видом туристки отправилась в Советский Союз, чтобы хотя бы мельком повидать великого дешифровщика. Ведь к тому времени Кнорозов, съездив единожды в 1956 году на конференцию в Копенгаген, стал невыездным.
Трио из Новосибирска
Запрет на загранкомандировки Кнорозову не имел особой политической подоплеки. Точнее, политика там все-таки была, но своя, научная. В начале 1960-х Кнорозов, чья монография о письменах майя была готова к 1957 году, но шесть лет мариновалась в издательстве, оказался поневоле вовлечен в настоящий «академический триллер», иначе говоря, стал жертвой околонаучной аферы.
Понимая, что большие массивы текстов лучше обрабатывать не вручную, а при помощи компьютера (ЭВМ, как их тогда называли), Кнорозов начал работу в этом направлении вместе с лингвистом Вячеславом Ивановым и несколькими московскими программистами. Но вскоре к проекту подключилась троица бойких «молодых ученых из Новосибирска». Взяв у Кнорозова материалы якобы для работы на ЭВМ, они опубликовали «совершенно бредовую статью» (по выражению нашего героя), в которой объявлялось о сенсационной дешифровке письменности майя при помощи компьютеров. И все заслуги новосибирцы приписывали себе.
«Нахальство было великое», вспоминал ученый, учитывая, что о работах Кнорозова давно знали все специалисты. Но у нахрапистой троицы были связи в КГБ и покровительство директора Института математики Сибирского отделения АН СССР академика Сергея Соболева.
Академику и трио «уволенных кагэбэшников» (как их охарактеризовал Вячеслав Иванов) удалось наделать немало шума: оперативно издать «свои» труды, вручить их Хрущеву, пробить восхваляющую их и принижающую достижения Кнорозова статью в популярнейшем журнале «Огонек».
Капитан пиратов
Однако разоблачения избежать не удалось: Кнорозов написал опровержение, которое опубликовали не только в СССР, но и в Мексике. После ряда скандалов Соболев предпочел выйти из «проекта», через несколько лет о «машинном переводе письма майя» уже никто не вспоминал. Но не обошлось и без мести проигравшей стороны – в том, что Кнорозова не выпустили на Международный конгресс американистов, проходивший в 1962 году в Мехико, и вообще сделали невыездным, многие коллеги ученого видят длинную руку покровителей тех «уволенных кагэбэшников».
После этого случая в лексиконе Кнорозова появилось ехидное выражение «доктор новосибирских наук». «Он вообще обладал своеобразной лексикой, которая заставляла улыбаться. Фраза в духе «Это животное – редактор…» – его абсолютно нормальное обращение к коллегам-редакторам», – вспоминает историк Юрий Березкин.
Ученик Кнорозова востоковед Ярослав Васильков рассказывал: «Он мог начать заседание со слов: «один крупнорогатый археолог пытается дешифровать протоиндийское письмо». «Крупнорогатый», то есть известный ученый, с одной стороны, а с другой стороны, не наш человек – оппонент, которому нужно противостоять. У него всегда была такая специфическая речь. Я бы сказал, как у капитана пиратского корабля».
Взять Аспида в соавторы
Многих советских коллег Кнорозов смущал своей экстравагантностью. В Советском Союзе не было принято выделяться, быть «не как все», но ученым, особенно с репутацией гениальных чудаков, все же кое-что позволялось. Экстравагантность Кнорозова проистекала не из желания привлечь к себе внимание, наоборот, он, как истинный интроверт, рассчитывал, что сбитые с толку его выходками люди как можно скорее оставят его в покое. Так, однажды он, не желая попадать в научно-популярный фильм, встретил приехавшую к нему съемочную группу с бинтом на голове, скрывавшим один глаз. Кнорозов полагал, что в таком виде он уж точно застрахован от интервью. Но не угадал – и попал в фильм с перевязанной головой.
При солидной профессорской зарплате одевался он затрапезно, донашивая костюмы до дыр. Сердобольные коллеги-женщины иногда пытались заинтересовать его хорошими вещами, якобы купленными для мужа, но не подошедшими тому по размеру, но Кнорозов был непреклонен. Это был его «скафандр», как и алкоголь, защищавший от внешнего мира.
Зато тем немногим, кого он считал своими, Кнорозов раскрывался как тонкий, умнейший, добрейший и остроумнейший человек. Он не был мрачным анахоретом: в 1952 году Юрий женился на филологической девушке Валентине Самковой; спустя восемь лет у них родилась дочь Катя (она стала востоковедом), а в 1984-м – внучка Аня. «Гениальный ученый, сурово глядящий с официальных фотографий, был самым добрым и снисходительным дедом на свете», – вспоминает она.
Кнорозов очень любил кошек, которых у него жило несколько. В те годы не было привычного нам культа «котиков», и желание ученого поместить в научный журнал свое фото с кошкой на руках казалось еще одним его чудачеством. Тот знаменитый снимок – похожий на профессора Мориарти Кнорозов держит в руках кошку с пронзительным взглядом – единственный, который нравился ему самому.
Увековеченную на этом фото сиамскую кошку Асю (полное ее имя было вообще-то Аспид) Кнорозов однажды указал в качестве соавтора статьи, но советские редакторы его чувства юмора не разделяли и Асю вычеркнули. А вот когда его просили подарить на память ту самую фотографию, Кнорозов мог взять ножницы, отрезать свое изображение, оставляя только кошку, и в таком виде вручить снимок.
Бронза и камень
Финал жизни Кнорозова – почти хэппи-энд. Да, его одолевали болезни, был инсульт, но для человека, выпившего море водки и выкурившего едва ли не весь ленинградский «Беломор», 76 лет, проведенных в отменной интеллектуальной форме, – уникальный результат.
В 1990-х он наконец смог увидеть древности майя воочию, побывав в Гватемале, Мексике, США. В Центральной Америке его встречали, как героя, мексиканцы наградили его орденом Ацтекского орла – его вручают иностранцам за особые заслуги перед страной.
В Мексике есть два памятника Кнорозову. С первым, бронзовым, в городе Канкун, правда, случился казус: вскоре после установки некий предприимчивый, но не помнящий родства потомок индейцев майя выкрал его и пытался сдать в металлолом (вполне знакомая россиянам история). Кнорозову с его любовью к черному юмору она бы, наверное, понравилась.
Второй монумент изготовили уже из камня – он стоит в городе Мерида напротив Большого музея мира майя и воспроизводит ту самую фотографию с кошкой Асей.
На родине Кнорозова почтили скромнее, но тоже не без доли абсурда. К 100-летию со дня рождения, в 2022 году, на стене дома на Гранитной улице в Петербурге, где он прожил более 30 лет, установили памятную табличку. Создатели «слегка» перепутали майя с другой древней американской цивилизацией: портрет ученого оказался на фоне ацтекского Камня Солнца. Что ж, опять нетрудно представить, как Кнорозов мрачновато усмехается, глядя на этот курьез.
Пять великих народов, которые некогда создали могущественные империи, но теперь пришли в упадок. Что это за народы, и как они живут теперь?
Египтяне
«Аффтор, ты ничего не перепутал? – наверняка искренне удивится читатель. – Египтяне живут и здравствуют, их почти 90 млн, и собственная страна у них есть». Всё верно. Ничего плохого с египтянами не произошло, они точно не влачат жалкое существование. Но есть один нюанс…
Современное население Египта по большей части состоит из арабов, которые собственно и захватили Египет в раннем Средневековье. Завоеватели, несмотря на то, что их потомки очень гордятся наследием Древнего Египта, не имеют к нему никакого отношения. Прямые наследники строителей пирамид – это копты.
Арабы очень гордятся пирамидами. Вот только создали эти монументальные строения не их предки.
Копты – этноконфессиональная группа, которая по большей части живёт в Египте и других странах Северной Африки. Они потомки жителей Египта византийского периода, которые в свою очередь были прямыми наследниками населения Древнего Египта.
После арабского завоевания коренные египтяне, исповедовавшие христианство, стали подвергаться гонениям и насильственной исламизации.
Коптские девушки.
Они были поражены в правах, были вынуждены платить дискриминационный налог на немусульман, их церкви и монастыри регулярно подвергались нападениям. Постепенно копты превратились в нацменьшинство в собственной стране, коптский язык и культура были вытеснены на периферию.
В 21 веке копты составляют приблизительно 10% от общего населения Египта. Несмотря на то, что современный Египет позиционирует себя как светское, веротерпимое государство, коптские общины регулярно подвергаются нападениям со стороны мусульман.
Разрушенный коптский храм.
При этом египетские власти почти всегда оказываются на стороне погромщиков. Что будет с коптами лет через 50 трудно сказать. Скорее всего, коптская община окончательно придёт в упадок…
Ассирийцы
Ассирийцы знакомы нам по учебникам истории. Изображения суровых бородатых мужей в царственных позах наверняка помнит каждый. Но не каждый знает, что потомки создателей первой в мире империи не рассеялись в тумане истории. Они всё ещё существуют. Правда, нынешние потомки месопотамских завоевателей не могут похвастать даже тенью былого могущества. Они давно стали преследуемым нацменьшинством на собственной земле.
Ассирийцы пережили закат собственной империи. Затем столетиями были очевидцами аналогичной судьбы Македонской, Персидской, Римской, Византийской и Османской империй.
В начале 20 века у ассирийцев появился шанс на возрождение своего национального государства. Российская империя с большим сочувствием относилась к единоверцам, поэтому активно поддерживала ассирийцев в их борьбе против османов и персов.
Ассирийские ополченцы.
Но Российская империя рухнула. Оставшиеся без могучего покровителя ассирийцы подверглись геноциду. Многие из них бежали в Ирак под защиту британских войск. Но у Британии не было планов создавать ассирийское государство.
После Арабской весны и начавшейся войны на Ближнем Востоке ассирийцы вновь подверглись гонениям. Многие из них были вынуждены эмигрировать в другие страны.
Ныне остатки ассирийцев преимущественно живут в Ираке. Ассирийские общественные деятели всё ещё строят планы по созданию если не суверенного государства, то хотя бы об автономии. Но в нынешних реалиях все эти планы больше похожи на очень смелые фантазии...
Майя
Майя – это тот самый народ, придумавший знаменитый календарь, согласно которому человечеству должен был прийти конец в 2012 году. Ещё они строили великолепные города и пирамиды, сделали несколько открытий в астрономии, имели развитую математику, создавали удивительные предметы искусства – в общем, были очень высокоразвитым народом.
Солнце цивилизации майя закатилось примерно к X веку. Ещё спустя 500 лет оставшиеся города майя опустошили испанцы и пришедшие с ними болезни.
В середине 19 века потомки майя не без успеха воевали с Мексикой за свои права. На короткое время они даже создали собственное государство Чан-Санта-Крус, которое признала даже Британская империя.
Ныне остатки великого народа проживают на полуострове Юкатан, на территории Мексики и Гватемалы.
Они давным-давно забыли письменность, большую часть древней культуры, многие их них давно говорят на испанском. Юкатан бедный регион. Поэтому умы современных майя больше занимает поиск хлеба насущного, а не создание национального государства.
Берберы
Строго говоря, берберы это не народ. Так называют неарабское исламизированное население Северной Африки. Берберские народы жили задолго до прихода арабов. Они потомки древних ливийцев, которые в своё время покорили Древний Египет и стали родоначальниками нескольких древнеегипетских династий.
Светлокожие ливийцы хорошо были известны древнеегипетским художникам.
Несмотря на богатую культуру и воинственность, ливийцы, а затем берберы, так и не создали сильных, устойчивых государств по типу упомянутого Египта. Они предпочитали жить небольшими оседлыми сельскохозяйственными общинами или кочевать по пустыням Северной Африки.
В Средние века Северную Африку завоевали арабы. Берберы сопротивлялись долго и упорно. Но не смогли дать организованный отпор. В итоге потомков легендарных ливийцев согнали с плодородных земель, берберское общество маргинализировалось, архаизировалось и подверглось частичной арабизации.
Девушка берберского народа амахази.
Ныне ни у одного берберского народа нет не только собственного государства, но даже завалящей автономии. Некоторых успехов добились только берберы Мали, которые с переменным успехом контролируют север этой страны.
Армяне
У армян есть какое-никакое, но своё государство. Люди с армянскими корнями, начиная от Михаила Галустяна и заканчивая Ким Кардашьян, как минимум широко представлены в культурной среде по всем миру. Как-то не очень армяне соответствуют заголовку статьи. Однако всё познаётся в сравнении…
Некогда армяне владели громадными территориями в Малой Азии, на Ближнем Востоке и Кавказе. Они успешно воевали с римлянами, парфянами, византийцами, арабскими завоевателями. В своё время армяне создали даже пусть и недолговечную, но вполне себе империю.
Армяне дали миру целые династии знаменитых древних учёных и врачей. Государственные деятели с армянскими корнями оказали огромное влияние на историю Византии, Персии и Османской империи.
Ныне же самые знаменитые армяне современности – это топ-модель Ким Кардяшьян, футболист Генрих Мхитарян и певица Шер (Шерилин Саркисян). Сама же некогда могучая Армения умалилась до крошечной закавказской республики, подпираемая с двух сторон «дружественным» тюркским миром.
Конечно же, армяне не «влачат жалкое существование». Гонимые на собственной же земле ассирийцы с коптами с радостью бы согласились так «влачить». Однако вряд ли кто-то оспорит тот факт, что у современных армян нет и толики того влияния, которое было у их славных предков…
Среди руин древнего города майя Чичен-Ица на полуострове Юкатан в Мексике сохранилось храмовое сооружение — пирамида Кукулькана. На вершине пирамиды был храм, где совершались жертвоприношения Кукулькану. Храм был построен таким образом, что ежегодно в дни весеннего и осеннего равноденствия тень ступенчатых рёбер ступенек пирамиды падает на балюстраду, при этом создаётся впечатление, что по пирамиде ползёт змей. Несомненно, древним майя при этом казалось, что это Кукулькан спустился на землю[3].
Тень от края пирамиды падает на края лестницы так что напоминает змею спускающуюся с вершины пирамиды, на землю, голова которой внизу с открытой пастью и высунутым языком.
Также виден вход в основании пирамиды майя, сбоку лестницы.
Интересный визуальный эффект на пирамиде майя, - тень от края пирамиды на краю лестницы, балюстрады, образует тень, напоминающую извивающееся, волнообразное тело змеи, ползущее по пирамиде вниз, а голова её, внизу пирамиды, лестницы, дополняет, завершает эту тень головой с открытой пастью и высунутым языком
Интересный визуальный эффект на пирамиде майя, - тень от края пирамиды на краю лестницы, образует тенью, извивающееся, волнообразное тело змеи, а голова её, внизу пирамиды,лестницы, дополняет, завершает эту тень головой с открытой пастью и высунутым языком
Эффект возникает, когда кто-то издает импульсивный звук, аплодисменты или игру на ударном инструменте перед ступенью пирамиды. Если мы сделаем пощечину около 40 метров на перпендикуляре лестницы, мы услышим резкий звук, странный писк, звук, похожий на пение кетцаля, священной птицы майя.