Жду новый пост

Серия «Короткие Рассказы»

Фаан, как и все, трудился в саду, тратил много сил на обработку истощённой земли. После труда он сваливался без сил. И не всегда капризная земля была благосклонна к племени – часто силы уходили впустую, поэтому жили впроголодь. Перебегая на новые, ещё не истощённые, места.

– Да и нет вовсе никакой Звезды, – как-то сказал Ваанг, друг Фаана. – Это всё бред и выдумки.

– Как это «нет»? – удивился Фаан.

– А ты видел эту Звезду? Лично я её никогда не видел. И никто не видел. Ни цветущих садов, ни Звезды. Это сказки.

– А как же деревья?

– Деревья всегда были такими. Ты можешь себе представить, чтобы они вдруг взяли и расцвели? Эти-то недоразумения? Я могу представить только, как они горят в костре или как они заваливаются, когда их подрубаешь. Потому-что это я видел.

– И что теперь получается?

– То и получается. Нет никакой Звезды. Многие поколения не видели этой Звезды. Но все мечтают её увидеть, все винят в своих бедах её отсутствие. Все продолжают род, чтобы однажды кто-нибудь придумал способ достать эту Звезду. И тогда всё наполнится смыслом, думают они. Всё станет иначе, все станут жить счастливо…

– А разве нет?

– Не знаю. Но по-моему спокойней думать, что нет никакой Звезды. И не мучать себя.

– Ты мыслишь, как проигравший! – воскликнул Фаан. – А значит и живёшь зря. Какой с тебя толк? С такими мыслями Звезду не раздобудешь.

– Тогда посмотрим, как её раздобудешь ты, – засмеялся в ответ товарищ. Фаан обиделся на такие слова. Но в то же время впервые стал всерьёз задумываться над тем, как бы вернуть Звезду.

Время шло, все так же работали в саду. Иногда Ваанг подшучивал:

– Чего же ты горбишься здесь? Не лучше ли раздобыть Звезду и получать богатые урожаи, не прикладывая таких усилий?

Часто Ваанг за свои необычные мысли нарывался на конфликты с другими соплеменниками, из-за чего отдалялся от остальных, но всё же, несмотря на разный образ мысли, они с Фааном оставались друзьями.

– Им просто страшно принять мысль, будто Звезда – это выдумка, – говорил он после очередной драки, потирая синяки. – Страшно признавать, что всегда будет ТАК… А вот по-моему наоборот. На душе будет спокойней.

После работы Фаан направлял свои последние силы на сооружение хитрого приспособления с винтом. Уже много времени он потратил на эту штуковину. По задумке она должна была поднять его высоко в воздух, к небу. За толстый слой чёрных туч. А там, над чернотой, он смог бы увидеть Звезду. Или не увидеть. Есть ли она, существует ли… Или же действительно над чернотой – лишь такая же бесконечная чернота? Это была тяжёлая мысль. Она и двигала Фаана вперёд, потому что не давала покоя.

В племени объявилось несколько фанатично настроенных существ. Они выбежали в сад и принялись раскидывать всюду угли от костров. Поднялся пожар, на который стали сбегаться остальные. Пламя поглощало мёртвые деревья и перекидывалось на соседние. Фанатиков быстро скрутили и поколотили, но те стали изъясняться, будто если Звезда – это большой огонь, то можно попробовать сделать новую Звезду, поджигая всё вокруг. Эта мысль так понравилась всем, показалась вполне себе логичной, что всё племя мигом кинулось к остаткам костров за угольями. Скоро огромной силы пожар пронёсся по округе, снося и деревья, и скудные урожаи.

– Сборище идиотов! – кричал Ваанг и хватался за голову. Он и Фаан пытались остановить безумие огненной лихорадки, но фанатизм охватил всю толпу. Сад превратился в выжженное пепелище. Звезды, что странно, не получилось. Только тогда ко всем пришло ужасающее понимание того, что урожай пропал. Стали искать виновных. Зачинщиков обвинили во всех грехах, последовала кровавая расправа, которая, впрочем, урожай не вернула.

Предстоял большой голод, и можно было даже ощутить холодное дыхание смерти. Единственное, что они все могли сделать – так это подготовить поля для следующего поколения. Вот только воспользоваться плодами своих трудов никто не успеет. Паника охватила толпу.

Ваанг, не верившей в «бредни о Звезде» совсем опустил руки – гибель племени казалась ему неминуемой. Фаан, видя отчаяние друга, решил притащить к нему законченный летательный аппарат.

– Поднимись над тучами, – сказал он. – И узнаешь, существует Звезда, или же это выдумка.

– Чего же ты сам не поднялся?

– Моим словам и кому-либо ещё ты не поверишь. Поэтому поднимись сперва сам. А затем мы объединим усилия и раздобудем Звезду. И спасём остальных.

Ваанг усмехнулся, но возражать не стал.

Они вытащили аппарат на поляну, Фаан объяснил, как управлять им. Вокруг собралось несколько любопытных сородичей. Когда они узнали, что Ваанг будет первым, кто с помощью этого приспособления увидит Звезду, то возмутились.

– Почему он первый? Он же недостоин Звезды!

– Пусть сидит в грязи и говорит, что Звезды нет! А полететь дай кому-нибудь из нормальных! Из нас!

– Ваанг достоин! – отвечал им Фаан. – И достоин больше всех. Потому что вы убеждены в существовании Звезды и без того.

Ваанг уселся удобней, показал ворчунам кулак и включил винт. Медленно и плавно поднялся аппарат в воздух, поднимая облака пыли и пепла.

– Я надеюсь, что Звезда существует, – сказал он через шум винта.

Аппарат постепенно уменьшался на фоне неба и, наконец, совсем пропал из вида.

Фаан долго ждал своего товарища, высматривал знакомую точку, прислушивался к звукам, ожидая услышать жужжание винта. Что-то пошло не так. Почему он застрял в тучах на целую вечность? Может, ударился о небесную твердь? Или он вдруг нашёл другой сад, над которым не нависла чернота? А что, если он нашёл способ убрать тучи и прямо сейчас борется с неведомым противником за право владения Звездой?..

Довольно много времени прошло перед тем, как нашли разбившуюся машину с бездыханным телом Ваанга. Во время полёта какой-то механизм сломался. Соплеменники сразу же запретили опечалившемуся Фаану создавать подобные аппараты. Смерть сородича всколыхнула племя, хоть никому до Ваанга не было никакого дела. Сомневался в существовании Звезды? И за это сгинул? Как вообще можно сомневаться в таких вещах? Случай был удивительным и привёл к серьёзным дебатам, в ходе которых пришли к выводу, что подобные сомнения приведут лишь к проблемам и новым смертям, поэтому подобные мысли решили запретить, хотя бы на время голода. Нельзя передать сомнение грядущему поколению! Иначе весь род в опасности.

Фаан был вынужден отойти от своих изобретательств – не столько из-за запретов, сколько из-за потери веры в свои способности. Ведь это по его вине погиб Ваанг… Успел ли он увидеть Звезду?

Племя в спешке возделывало новые поля для грядущих поколений. Все знали, что смерть близится, но ничего с этим поделать не могли. Отчаяние росло с каждым днём и в конце концов оно вылилось в новое движение фанатично настроенных существ. Фанатики верили, что если думать, будто туч нет, то мысль материализуется и они исчезнут. Ведь от самого рождения всем первым делом показывали наверх и внушали мысль, будто Звезда за тучами. Племя ещё помнило предыдущее помешательство с поджогами мёртвого сада, поэтому к новому движению присоединялись неохотно, вяло.

Но время шло, отчаяние росло, и секта набирала силы. Настал момент, когда племя чётко разделилось на два лагеря. Тогда-то фанатики рассудили, что тучи исчезнут, только если исчезнет и последнее существо, убеждённое в их существовании. Последняя мирная попытка склонить на свою сторону скептиков закончилась кровавой резнёй. Фаану удалось скрыться – он с самого начала понимал, к чему клонится дело. Долго скитался он по окрестностям сада, прятался от сектантов и от их противников, питался тем, что попадалось по пути. А когда всё будто бы стихло – любопытство взяло верх, и Фаан вернулся на стоянку. Множество трупов он встретил по пути и никого из живых. Опустел сад, будто сделался уже окончательно увядшим.

Только под мёртвым деревом он нашёл раненного. Безумный фанатик сидел, оперевшись на ствол, и с улыбкой на лице говорил, что видит Звезду, что он достиг своей цели – так и умер…

И вот прошло много времени с тех пор. Фаан сидит у костра в полном одиночестве и смотрит на игру пламени. Костёр даёт тепло. Но тепла и света звезды он не заменит. Хоть Фаан никогда не видел звезды и не ощущал её света и тепла, но он был уверен, что костёр всего этого не заменит. Не могли все его сородичи погибнуть в своём лихорадочном стремлении к Звезде зря. И он теперь не мог уйти из этого мира, не выполнив своего долга.

Через что только ему пришлось пройти, чтобы создать этот огромный винт! Осталось внести всего пару штришков и всё будет готово. Но сейчас он внезапно решил помедлить. Как следует посмаковать этот торжественный момент. Возможно, усилия его обратятся в прах, а возможно через пару минут он больше никогда не увидит туч над собой. И тогда позади останется целая эпоха…

Колоссальных размеров винт раскручивался, набирал обороты. Вихри ураганного ветра устремились ввысь, вместе с пожухлой листвой и пеплом мёртвого сада. Оставалось только наблюдать, надеяться на удачу... Не может всё быть так легко! Всё было бы слишком просто! Но дрожь охватила Фаана, когда тот увидел за раздвигающимися тучами клочок голубого неба. Всё расширяющийся и расширяющийся клочок… И вот что-то яркое выглянуло из-за кромки. Впервые мёртвый сад посветлел, наполнился цветом, согрелся в лучах. И Фаан почувствовал, как ласковые лучи согревают его теплей любого костра. Настоящие лучи от настоящей Звезды. Тучи разошлись далеко, до самого горизонта, над головой теперь золотом сиял круг. Удивительно, что не было никакого треска, как от костра, Звезда горела без дыма и хоть она не излучала музыки, но этого и не требовалось – музыка играла в душе…

Мёртвый сад расцвёл и наполнился жизнью. Ветвистые коряги вдруг дали пышную листву. Буйная растительность распространилась по пепелищу. Созрело много сладких плодов. Пищи теперь имелось столько, что хватило бы на десять таких же племён… И не нужно было добывать пропитание в тяжёлом труде. Радовался Фаан, бродил всюду и с любопытством разглядывал преобразившийся сад. Спал в тени лесов, под шелест листьев, наедался до отвала и любовался Звездой и её теплом.

Но прошло время. Радость эта блекла, с каждым часом становилась всё менее явной. А затем и вовсе куда-то пропала, будто и не было ничего. Ни лишений, ни страданий, ни тяжёлого пути. Ни шелест лесов, ни тепло лучей, ни сладкие плоды теперь не доставляли радости. Вот же – в небе Звезда сияет. И сад цветёт. Чего же не хватает? Будто это всё было миражом... Сердце Фаана наполнилось скукой.

Без эмоций собирал он сладкие плоды, с тоской размышляя о прошлом. От чего же эта тоска? Ведь раньше жизнь была тяжела и горестна. Сейчас же она беспроблемна… Но вовсе не радостна.

– У меня есть Звезда! – крикнул Фаан, когда внутренняя пустота стала слишком уж жгучей. – К чему стремились сотни, если не тысячи поколений! Я исполнил волю этих тысяч, и теперь всё стало иначе! Скоро Древо даст новую жизнь – последующие поколения будут счастливы!..

Или же не будут?

Чего не хватает?

Не хватало горя.

Взгляд Фаана, ранее направленный в сторону туч, теперь направлялся на другие вещи, за этими вещами он будто бы видел выход из своего дурацкого положения. Новые Звёзды. Нужно было повторить путь.

В порыве отчаяния Фаан разрушил колоссальный винт. Нет, не в новых звёздах дело. Это всё коренится гораздо глубже и от этого не уйти. Тучи снова сомкнулись над головой. Сад погрузился во мрак и серость. Родные мрак и серость. Деревья пожухли и превратились в уродливые коряги, листва осыпалась, а растения зачахли. Возвращались тяжёлые времена, тяжёлый труд и нужда.

Фаан сжёг Древо со словами «Звезда ничего не значит».

Януш проснулся от кошмарных снов во втором часу ночи. Ему снова виделся ребёнок, некогда угодивший под гусеницы их бронетранспортёра. Дети всегда вели себя беспечно, даже на войне. Они всегда лезли под пули. Выбегали прямо перед идущей на марше бронетехникой. Но почему-то именно тот случай оставил в душе Януша неизгладимый отпечаток. И в реальности ему на ребёнка было уже давно наплевать. Но во снах он испытывал невыносимые отчаяние и безнадёгу, которые затем переносились и в жизнь. И тогда пару дней он мог находиться в этих состояниях послевкусия. Янушу не нравилось, когда снился этот ребёнок. Он ненавидел, боялся этих снов. Они подтачивали его психику постоянными недосыпами.  

Януш взял со стула сложенный броник, снял разгрузку с гранатами со спинки кровати. Оделся. Скоро всё равно была смена караула.

Девушка со своей дочкой тихо возилась у батареи, в объятьях. Как зашуганные котята.

-- Юзеф, -- сказал Януш шёпотом, когда вышел в коридор. – Иди спать, я сменю.

-- Так рано? – прохрипел тот.

-- Сон не идёт.

-- Понятно, -- зевнул Юзеф. Некоторое время они топтались на месте. Курили.

-- А ты чего такой серьёзный? – подметил Януш не свойственную Юзефу молчаливость. – Всё в порядке? Даже не пошутил ни разу.

Юзеф не отшутился в ответ. Не хохотнул. Поёрзал. Похоже, случилось что-то действительно серьёзное.

-- Что-то странное происходит, -- сказал он.

-- Это в каком смысле?

-- С домом.

-- Люди бегут?

-- Не в этом дело. Когда я пытался отойти поссать, на другой этаж отлить – чтоб у нас не пахло – заблудился.

-- Без ПНВ пошёл что ли?

-- Может я был сонный. Но свернул куда-то не туда. Хотя тут особо и сворачивать-то некуда. Лестница, да коридоры. Квартиры. А обратно шёл целый час. Представляешь? Я уж думал, что головой тронулся. Или, что уснул. Запаниковал. Даже пришлось в квартиры стучаться, чтобы местные дорогу показали.

-- Показали?

-- Никого тут не осталось. Почти. Кто-то по коридорам шатался. Но я не смог догнать… Так что путь сюда я искал сам. И пришёл только вот. Недавно.

-- Ты точно не под чем то? – Януш внимательно присмотрелся к Юзефу. Но, кажется, тот был адекватен.

-- Нет, конечно. С чего бы мне что-то долбить на карауле? Мне ещё пожить охота…

-- И что ты хочешь сказать?

-- Что-то случилось с домом. Он поменялся. Я не нашёл выхода, сколько бы не спускался вниз. И сколько бы не поднимался вверх, -- Юзеф серьёзно посмотрел на своего командира. -- Януш, в этом доме не пять этажей. А гораздо больше.

-- Как такое может быть? – не поверил Януш.

-- Я не знаю, я и сам не верю своим глазам. Но, похоже, я не сплю. Я бы тебе показал, но мы снова потеряемся, едва зайдём за угол.

-- Потеряемся?

-- Коридоры тоже потеряли всякую логику. Можно свернуть за угол, повернуться обратно и вернуться совсем не туда, откуда пришёл. Даже не факт, что на тот же самый этаж!

-- Ты понимаешь, что звучит, как бред?

-- Я предлагаю подождать до утра. А потом при свете уже… Может всё пройдёт, и чёртов дом снова станет нормальным.

Януш задумался. С психикой на войне случается всякое, бывает. Нужно отправить Юзефа отсыпаться.

-- Иди, -- сказал Януш. Юзеф топтался на месте.

-- Ты точно не пойдёшь проверять? – спросил он.

-- Не пойду.

-- Если уж идти, то вдвоём. Но лучше дождаться утра.

-- Я понял. Иди спать.

Юзеф кивнул головой и скрылся в квартире, а Януш уселся на табуретку и, задумавшись о своём, прислушался к ночной тишине коридоров, изредка прерываемой потрескиваниями стен и шорохом вездесущих крыс. Стало интересно, что его напарник нашёл за углом, но покидать пост не хотелось. Неужели они всё это время были без прикрытия со стороны коридора? Целый час, пока Юзеф бродил по лестницам и не мог найти пути обратно. Не будь он с ним знаком не первый год – подумал бы, что тот перебрал с самогоном, отжатым у местных.

Но Юзеф не дал Янушу погрузиться в раздумья. Он вскоре вернулся и дёрнул за плечо.

-- Что такое?

-- Идём. Нужно тебе кое-что показать. Ты охренеешь, -- ответил тот.

Они зашли в квартиру и сразу направились к окну. Кзимежч внаглую спал, облокотившись на стенку.

-- Подъём! – рявкнул Януш и хлопнул бойца по щеке ладонью. Тот резко выпрямился. – Охуел спать на дежурстве? А если кто в подъезд сунется? Патруль или сборище пришедших за самосудом?

-- Я не спал, -- ответил Кзимежч, совершенно неубедительно.

-- Никто не сунется в подъезд, -- сказал Юзеф и показал пальцем в окно. – Потому что подъезда больше нет.

Януш выглянул наружу. И не увидел совершенно ничего. Разваленные многоэтажки куда-то вдруг исчезли. Не было видно и остатков от детских площадок, от парковок и дорог. Не было видно даже земли – лишь чёрная пустота. И внизу. И наверху. Ни земли, ни звёзд, ни луны.

-- ПНВ барахлит? – не понял он.

-- Нет, -- ответил Юзеф. – Ты выгляни наружу. Посмотри на стену.

Януш высунулся из окна. Их дом действительно перестал быть пятиэтажным. Потому что тянулся и вверх и вниз на целую бесконечность. ПНВ не барахлил. Но тогда это всё сбивало с толку…

-- Это что такое? – спросил он. – Куда всё подевалось?

-- Мне-то откуда знать, -- развёл руками Юзеф.

-- Что там такое… -- ещё не проснулся Кзимежч. Он вперивался взглядом на пустую улицу. – Что за…

Януш первым делом хлопнул себя по роже. Не сон. А иных объяснений не находилось.

-- Что будем делать? – спросил Юзеф.

-- Куда всё пропало… -- Кзимежч протирал глаза.

-- Ты точно говорил правду про коридоры?

-- С чего мне врать? – возмутился Юзеф. – Ты своими глазами видишь, происходит что-то странное.

-- Нужно проверить, -- сказал Януш.

-- Зачем? – спросил Юзеф. – Мы будем долго плутать, пытаясь вернуться. Это стрёмно, мужики. Давайте ждать утра…

Не было причин не верить Юзефу. Скорее всего, с коридорами дома тоже случилась какая-то чертовщина.

От шумов разговоров проснулся и Пёс. Юзеф всем объяснил странную ситуацию.

-- Что будем делать тогда? – спросил Пёс.

-- Ждать утра, -- сказал Януш. На часах стрелка доходила до трёх. – Темнота. Ничего не видно. Вероятно, нас могли отравить чем-то психотропным.

-- Не нравится мне всё это… -- сказал Кзимежч. – Напрягает.

-- Будьте начеку, -- сказал Януш. – А теперь по позициям. Версия с психотропным газом вполне вероятна. В таком случае мы попали. Главное – избежать френдли файра. Перед тем, как стрелять – убеждайтесь, что стреляете не в своих. Мало ли… У нас определённо галлюцинации.

-- Одни и те же? – буркнул Пёс.

-- По позициям, -- отрезал Януш. Все ребята рассредоточились. Кзимежч продолжил глядеть в окно, Януш вышел в коридор – вытащив и перевернув посреди него кухонный стол – хоть какая-то баррикада. Пёс расположился рядом с дверью, чтобы в случае чего прикрыть командира. Юзеф присматривал за пленницами.

В доме царила практически полная тишина. Складывалось ощущение, что все жители покинули дом. Януш, после нескольких минут сидения за баррикадой, вспомнил о слепой старушке, живущей в конце коридора. Но едва он собрался навестить её – в коридор снова вышел Юзеф.

-- Януш, -- сказал он. – Пошли. Снова творится какое-то дерьмо.

-- Что стряслось?

-- Это нужно видеть.

Они снова вернулись в квартиру. Юзеф показал на спящих пленниц. Пришлось долго присматриваться, чтобы осознать, в чём дело.

-- Что за чертовщина… -- Кзимежч достал сигарету – дело требовало срочного обкуривания.

-- Атмосферка тут становится с каждой минутой всё более… демоническая, -- подметил Юзеф.

-- Это точно что-то психотропное, -- Януш пытался не выказывать своего беспокойства.

Тела спящих пленниц, особенно тело Кати, были непостижимым образом искажены. И заметить это можно было, только тщательно присмотревшись к ним. Что-то странно притягивало взгляд. Лишь совсем немного сместились пропорции, совсем немного удлинились конечности, будто бы прибавилась длина и к телу. А глядеть на лица было особенно неприятно – в них просматривалось что-то определённо нечеловеческое. Особенно странно изменился рот Кати. Кажется, за ночь у неё заново отросли зубы, теперь они блестели сквозь порванные кастетом губы и щёки.

-- У неё что, теперь острые клыки?..

-- Валить отсюда надо, -- сказал Юзеф. – Это место – проклятое.

-- Согласен, -- кивнул Кзимежч.

-- Пёс, -- сказал Януш. – Мне нужна твоя помощь.

-- Что такое?

-- Мне нужен напарник. У нас по соседству в коридоре живёт слепая бабка.

-- И зачем она тебе?

-- Мне просто интересно. Есть одна теория… Пёс, прикрой.

-- Понял.

Они вышли в коридор и быстро подошли к двери старухи.

-- Наверняка спит? – прошептал Пёс. – Зачем она тебе, если не секрет?

Януш не ответил. Он толкнул дверь и та открылась. В квартире было особенно темно. Пахло старостью. И смертью. Януш быстро осмотрел комнаты, но бабки в квартире не оказалось.

-- Когда это она успела выскользнуть? Неужели, пока Юзеф бродил по коридорам?

-- На кой она тебе чёрт сдалась?

-- Она недвусмысленно намекнула мне вчера, что мы останемся здесь навсегда. Я не придал её словам значения, но теперь… -- Януш задумался. – От неё веяло холодной тьмой.

-- Она всех выгнала из дома. А нас потом начали штурмовать с применением психотропных газов?

-- Хочется верить в такие рациональные объяснения, -- сказал Януш. Он сдёрнул матрас, завешивающий окно. Снаружи была такая же темнота и пустота.

-- Слышь, -- буркнул Пёс, всё ещё озирающийся у входа. – Мы куда-то не туда попали…

Януш встрепенулся. Быстрым шагом он вернулся в коридор. Но теперь это был абсолютно другой коридор. Не тот, из которого они пришли. Стены – другие. И двери – не те. Перевёрнутого стола тоже не было.

-- Юзеф не врал, -- сказал Пёс. – Я лишь ненадолго оглянулся. А он поменялся.

-- Дерьмо, -- ругнулся Януш.

-- Как нам теперь выбраться?

-- Юзеф как-то выбрался. И мы выберемся.

-- Может, нужно зайти обратно в квартиру?

-- Давай попробуем.

Они вернулись в квартиру. Сделали по ней небольшой круг. И вышли обратно. Коридор снова поменялся. Но теперь, когда они заглянули обратно в квартиру, поменялась и сама квартира.

-- Интересно, как этот дом штурмовали наши, -- Пёс почесал затылок.

-- Потом найдём и спросим. Идём к лестнице.

-- Может, вернёмся тем же путём? Через квартиру?

-- Видишь вон ту подорванную стенку? – показал Януш. – Такая была на втором этаже.

-- Точно, -- вспомнил Пёс.

-- Идём. Наготове.

Они направились вперёд по коридору  и скоро вышли к лестнице. Но когда поднялись на третий этаж – оказались совершенно не там, где ожидалось. Не на третьем.

-- Так и знал, -- сказал Пёс. – Надо возвращаться к той квартире. Если там вход, то и выход – тоже там.

-- Внимательно считай количество своих шагов, -- сказал Януш. -- Мы чисто физически не могли переместиться на столько этажей. Это, должно быть, четвёртый. Я его не помню. Но со второго на верхние мы пробраться не могли уж точно.

-- А кто его ж знает… Может, тут порталы? Или что-то вроде того?

-- А может всё дело в том, что у нас не хватает внимательности, и мы забываем часть маршрута. Как пьяные.

-- Тоже может быть.

-- Считай шаги.

-- Понял.

Они направились обратно. Спустились вниз, но коридор снова поменялся. Януш оглянулся – лестница тоже преобразилась. Невозможно.

Они подобрались к месту, где должна была располагаться квартира чёртовой старухи.

-- Пёс, -- сказал Януш. – Сколько ты шагов насчитал?

-- Девяносто два.

-- Не может быть, -- удивился Януш. – Я сделал всего тридцать.

-- Серьёзно? Мы долго шли.

-- Я бы не сказал. Мы пришли сюда очень быстро.

-- И тем не менее, мы пришли в одно место. Как такое может быть?

-- Засечём время по часам. И сравним. Может, ощущение времени тоже меняется? Или меняется само время? И шаги…

-- Понял... Будто кто-то морочит нам голову…

Они вошли в квартиру. Януш шёл таким образом, по памяти восстанавливая обратный путь. Ведь если и идти обратно, то строго тем же путём. И когда он выглянул в коридор, то, к радости, снова оказался на втором этаже. И позади была снова – бабкина квартира.

Вот только Пса рядом не оказалось.

-- Эй! Пёс! – крикнул обеспокоенный Януш. – Пёс?! Ты где?! Хорош прикалываться!

Но никаких шагов не было слышно. Даже тихих отголосков. Их раскидало достаточно далеко.

Януш взялся за рацию и вызвал своих.

На связь вышел Юзеф. Славик и Витольд уже проснулись, были в курсе дела и наводили истерику. Януш сказал ребятам держаться в квартире до самого утра, не совершая ни шагу за её пределы – слишком опасно, даже не разделяясь можно разбрестись и потеряться. На что Юзеф ответил, что Кзимежч пропал примерно таким же образом, как и Пёс – не вылезая из квартиры. Даже в квартире они не могут быть в безопасности.

-- Что за  херня, Януш? Как такое вообще могло случиться? – спросил Славик.

-- Откуда мне знать.

-- Возвращайся на хату. Мне нужна охрана. Этих тёлок меняет с каждым часом. Они выглядят угрожающе. Я бы попробовал снять с ними порнуху. Но у Витольда на такое не встаёт.

-- Так застрелите их. От греха подальше.

-- Как скажешь. Странный фильм у нас получится, однако… Возвращайся! И думай над тем, как вытащить нас отсюда. За что я тебе плачу деньги?

-- Понял. Отбой, -- сказал Януш и ругнулся. Обстоятельства нагнетали всё больше паники. Сохранять спокойствие становилось всё сложнее.

Януш двинулся обратно по квартире, пытаясь вспомнить, каким путём он прошёлся по ней в первый раз. Но когда он выбрался в коридор, то к «базе» не вернулся.

Януш бродил по коридорам и лестницам, уже не особо размышляя над вариативностью – решил брать нахрапом. Юзеф не особо думал, когда шастал по ним, однако дорогу всё же нашёл.

По пути он пытался вызвать по рации Пса и Кзимежча, но те не отвечали. Это напрягало больше всего. Что с ними случилось? Отключили рации?

Но ведь когда теряешься в одиночестве, то первая и самая очевидная мысль – связаться с группой. С «базой» в квартире они тоже не связывались.

Может их закинуло очень далеко в этом огромном бесконечном доме?

Януш ходил так долго, что даже утомился. Но всё безрезультатно. Часы показывали время рассвета. Пришлось выбить первую попавшуюся дверь, чтобы пробраться к окну. Надежда на то, что с наступлением утра, проклятое наваждение исчезнет – практически рассыпалась. Снаружи посветлело, однако без участия солнца или какого-либо другого светила. Теперь там была не чернота, а небесная голубизна. Ровная, без единого облачка. Во все стороны, без намёков на соседние дома. Пустота. А стены дома всё так же бесконечно упирались вверх и вниз, исчезая в белёсой дымке во многих километрах от окна.

Зашипела рация. Обеспокоенный голос Юзефа.

-- Слушаю.

-- Мы были вынуждены бежать из квартиры. Там начался полный… Искажённые твари проснулись, и пули их не взяли. Витольда порвали в труху…. Откуда у них столько силы взялось только…

-- Давай быстрее там, говнюк! – визжал с той стороны перепуганный Славик. – За что я тебе плачу?! Где твои бойцы?!

-- Мы идём на выход, -- сказал Юзеф. – Приём.

-- Да, -- подтвердил Януш. – Убирайтесь. Я так и не смог связаться с Псом и Кзимежчем. По непонятной причине они не выходят на связь. Да и утро уже наступило. Но лучше не стало. Нам нужно убираться. Действуйте аккуратно и не теряйте бдительности… А что с теми тварями? Что за чертовщина… Приём.

-- Утро? – удивился Юзеф. – У нас за окнами всё та же чернота. Приём.

-- Не может быть… Я вижу голубизну, будто вокруг – сплошное небо.

-- О, чёрт. Эти мрази, кажется, идут по нашему следу. Мороз по коже… Отбой, мы убегаем. Свяжемся, как расправимся или сбежим… -- сказал Юзеф и больше не выходил на связь.

Януш заметался. Он не слышал ни звуков стрельбы, ни криков. Должно быть, их всех раскидало действительно очень далеко друг от друга. А если верить картинке за окном, то и рации могут не действовать на таких расстояниях. Именно потому они потеряли Пса и Кзимежча.

Метаться по зданию в спешке практически не имело смысла. Припасов ему хватит ещё на пару дней таких блужданий. Патронов и гранат – на любую встречу с любой адской тварью. Воду можно было добыть в квартирах…

Если выбираться наружу, то нужно спускаться вниз. И только вниз. Внимательно контролировать каждый свой шаг. Да и спускаться вниз было проще, чем подниматься вверх по лестнице. Януш неспешно спускался вниз, прислушиваясь к каждому звуку, удерживая оружие наготове.

Когда прошло примерно полчаса, он попытался вызвать ребят по рации, но на связь снова никто не вышел. Что же творится в этих чёртовых коридорах?

Однако, если Юзеф нашёл дорогу к квартире, то, теоретически, можно было и найти выход их дома. Не перестал же он существовать, в самом деле? Это было бы совсем невозможно.

На одном из этажей на лестничной площадке до Януша донеслись звуки шагов, шорохи и нечеловеческое хрипение. Януш быстро заглянул на этаж и увидел лишь тень в другом конце коридора. Это точно не ребята. Януш прицелился и нажал на спусковой крючок. Попал. Тварь развернулась и завизжала холодным леденящим душу криком, разинув свою широкую пасть, а потом прыгнула на потолок и поползла по нему навстречу, то и дело перепрыгивая не стены, уворачиваясь от пуль. Януш стрелял одиночными, но когда тварь совсем приблизилась, переключился на автоматический огонь и быстро израсходовал рожок.

-- Да что ты будешь делать, курва! – Януш бросился обратно, вниз по лестнице, на ходу перезаряжаясь.

Через несколько лестничных пролётов крики существа оборвались. Кажется, его снова закинуло неведомо куда. Колени у Януша задрожали. Теперь он был вообще не уверен, что на тварь подействуют пули. В таком случае она была куда страшнее Ванек.

-- Приём, пацаны. Приём, ответьте. Приём!!

Но в эфире было тихо.

А на следующем лестничном марше Януш увидел изодранный в клочья труп Пса. Складывалось впечатление, будто его разорвало мощным фугасом. На что тогда были способны когти твари…

Кровь уже успела запечься и засохнуть. Это значило, что Пёс погиб уже давно.

-- Покойся с миром, брат… -- сказал Януш и вытащил с окровавленной разгрузки Пса все рожки. Броник тому не помог. Поэтому Януш решил снять свой – чтоб быстрее бегать, меньше выдыхаться – и двинулся дальше.

Скоро он снова вышел на второй этаж. И задумался над тем, какое значение могла иметь та взорванная стенка. Что будет, если пройти в образовавшуюся дыру?

Януш решил проверить. И оказался на квартире съёмок. Пол здесь был залит кровью Витольда. А труп «факера» так же искажался, приобретая немыслимые формы. Камера стояла на штативе посреди комнаты и снимала происходящее.

-- Кино… давай снимем кино… -- раздался поломанный голос Кати. – Хочу сняться в вашем кино…

В квартиру кто-то зашёл. Искажённая девушка, абсолютно голая, но до животного ужаса отвратительная. Януш вскинул автомат и открыл огонь. Снова раздирающий душу визг. Тварь бросилась в атаку.

Януш шагнул обратно в дыру, так же как и вошёл. И снова оказался на втором этаже.

Ему в голову вдруг пришла идея.

Он подбежал к окну и сдёрнул занавески. Снаружи была всё та же картина бесконечной пустоты, но теперь уже красно-розовой, как закат. Первый этаж ему ещё ни разу не попадался… Но если это второй, то до земли должно быть недалеко. Януш решил рискнуть и залез на подоконник.

Пропасть внизу пугала. Но это, должно быть, иллюзия. Невысоко. Главное упасть правильно. Страх высоты помог преодолеть страх перед надвигающейся тварью. Януш оттолкнулся и спрыгнул вниз. Но едва он оказался за пределами дома – увидел под собой изрытый миномётами двор, асфальт и уж точно не двухэтажную высоту…

Януш выпрыгнул из окна на пятом этаже. И шлёпнулся на асфальт, даже не успев сгруппироваться. Ноги и спину пронзила резкая боль, в носу запахло медью, а в животе нарастал огненный шар.

Януш попытался подняться через некоторое время после падения, но тело больше не слушалось его.

-- Помогите… -- сил хватило только на сдавленный шёпот. Дыхание перехватывало. Упал он неудачно. И, если выживет, то наверняка останется инвалидом. Предзакатные лучи касались верхушек рассыпавшихся многоэтажек.

А рядом кто-то чавкал. Януш повернул свою голову на бок и увидел тело Славика, так же выпавшего с пятого этажа, раздираемое сворой чёрных псов на части. От того осталось уже совсем немного – Славик уже давно перестал сопротивляться, с тех пор, как ему вырвали достоинство. Судя по следам борьбы, смерть его была невыносимо ужасной…

-- Господи, помогите…

Когда Януш поднял голову вверх, в попытке дотянуться до оружия, то увидел над собой слепую старуху с белёсыми глазами.

-- Тебе нужна помощь, сынок? – спросила она. Однако в голосе её совершенно не было сочувствия. Голос её был полон злорадства и наслаждения чужим страданием.

-- Помогите, пожалуйста… -- задыхался в панике Януш. – Простите меня… за всё, что я сделал… помогите, пожалуйста…

-- Вы несли за собой много зла, -- ответила чёртова старуха и кровожадно улыбнулась. -- А зло притягивает лишь другое зло. Ещё большее. Моё личное, почти карманное, ЗЛО.

Свора чёрных псов, как по команде, с рыками ринулась к обездвиженному телу командира польских наёмников. Двор пронзили истошные крики разрываемого на части бедняги. И колючий хохот обезумевшей старухи.

-- А я всегда мечтал сняться в кино, -- шутил в ответ Юзеф. – Чтобы потом похвалиться перед всеми.

-- Перед женой, например? – спросил Славик.

-- Не, -- Юзеф задумался. – Твоё кино в моём исполнении ей не понравится. Наверное.

И захохотал.

-- Оно никому не понравится, -- Славик сплюнул. – Точно этот дом, значит…

-- После того, как мы раздали им «гуманитарку» – она туда ушла, в тот подъезд. Мы проследили, -- сказал Кзимежч.

– А квартиру выследили? – спросил Славик.

-- Не пойдём же мы за ней по пятам…

-- А хули нет? – выкатил глаза Славик. – Я вам за чё бабки плачу? Чтобы потом самому её искать по всему дому?

-- Подозрительно же. Не хотели пугать. Тогда бы сбежала, -- мыкнул Пёс.

-- Пойдёшь искать тогда её, -- махнул рукой Славик.

Януш всё это время молча курил, по привычке внимательно примечая во дворе каждую кочку. Грязные разговоры его интересовали мало. Меньше, чем такое обилие окон вокруг, в этом дворе, и тут и там… Он чувствовал себя кабаном на открытой поляне у охотничьего лабаза. Совсем уже крышняк двинулся от войны... Как он будет гулять по своему городу, когда вернётся на родину – вопрос хороший... А сейчас его задача – обеспечить безопасность мероприятия – для Славика, конечно же, не для гражданских. А потом получить жирный кусок. И всё позабыть, занявшись делами поважней и почище.

Славик, конечно, знаток своего дела. Профессионал. С похищениями людей для своего денежного творчества он дружил не первый год. Однако, временами он действительно калил и раздражал своими заскоками. Но ребята в основном терпели и особо не вякали. Потому что прав тот, у кого деньги.

Серые стены пятиэтажного дома были испещрены следами пуль, а земля на бывших детских площадках -- изрыта миномётами. Ещё недавно здесь была заруба. После осмотра территории, трупов противника не нашли. «Своих» тоже. Но стоило опасаться – у местных могло иметься оружие, отобранное у мёртвых. Хоть им и дали приказ сдать любое оружие, но вряд ли все горожане захотели бы лишиться последней, хоть и самой малой гарантии их безопасности в этом аду. Януш на их месте уж точно бы не сдал. Ведь оставить свою семью без ружья – это самое последнее дело для мужчины. В крайнем случае, можно было хотя бы застрелить жену и детей, да застрелиться самому, чтобы не видеть ужаса, который с ними могут сделать бандиты и мародёры.

Забитые люди, с затравленными взглядами диких животных на краю гибели, старались не отсвечивать. Но они однозначно заметили странную группу, приближающуюся к их подъезду. Чего хотят? Пришли карать коллаборационистов?

-- Не светим лица! – напомнил Януш. – И опознавательные знаки! Лишние улики никому не нужны, если не хотите скандала с трибуналами.

-- Главное в кадр свои ебальники не суйте, -- раздражённо фыркнул Славик. – Я переснимать не собираюсь, буду записывать одним дублем.

-- Это понятное дело, -- Юзеф неприятно захохотал. – Но кто подумает на нас? Мировая общественность настроена сами понимаете против кого, всё легко замнут, никто даже слышать не захочет. В худшем случае скажут, что это фейк, информационная война. И вообще – это ***** переоделись в нашу форму!

-- Вот именно, -- сказал Славик. – Мы можем хорошенько повеселиться. Да, Витя!?

Обычно молчаливый Витольд вздрогнул от хлопка по своему раскачанному плечу. Чёртова гора мышц, подумал Славик, стероидная тупица, даже броник не налазит. И рожа вся – в рытвинах от прыщей, куцая. Но стальная. Лицо широкое и квадратное, как булыжник. Идеальный «факер» для этого жанра, знаменитый в Даркнете под псевдонимом «Свиной Болт» -- благодаря своей особым образом кривой громадной коряге, которой он вкручивался в прижатых похищенных баб, чем приносил сотни тысяч долларов с продаж изуверских видео.

— Наверное... — пробубнил Витольд в ответ. Кажется, у того уже приподнялся в предвкушении. Почти неделю тот воздерживался. Страшно представить, что сейчас будет с той девахой. Дикое животное, подумал Славик.

Двери подъезда были открыты, группа зашла внутрь без проблем.

— По старой схеме, — сказал Януш своим ребятам, те кивнули и начали методично простукивать квартиры.

Большинство всë-таки от войны убежало. В основном квартиры были заброшены, зачастую — вскрыты, взломаны, обворованы. Не исключено, что обчищены оставшимися обитателями, пытающимися выжить в дефиците продовольствия. Местами в коридорах осыпалась штукатурка от разрывов гранат. Стены украшали дырки от пуль. А в одном месте стенку и вовсе снесли взрывчаткой, видимо для обхода крепких позиций противника с фланга. Дом штурмовали. И, судя по почерку, опытные подразделения.

Оставшиеся люди наверняка пожалели, что никуда не сбежали. Что вообще на уме у тех, что остались здесь целыми семьями? И пусть если бежать некуда — неужели даже бомжевать на вокзале хуже, чем быть убитыми или контуженными? Нет. Эти люди просто до конца верили, что их пронесëт. Такая вот ленивая человеческая природа. А пережить им пришлось настоящий кошмар.

Остались в основном старухи. Им уже терять было нечего. Свои квартиры они будто бы хотели забрать с собой, на тот свет.

Но почему здесь осталась та молодая красавица, размышлял Януш.

Жители открывали двери. Наëмники представлялись посланниками местного коменданта. Мол, разыскивают здесь укрывающихся дезертиров, поэтому, будьте добры, покажите свою квартиру. Никто не спорил, все боялись. Да и ведь просили вежливо. Чего им настроение портить?

В основном спрашивали Кзимежч и Януш — они лучше всех знали язык.

И через полчаса таких поисков, на третьем этаже им открыла она. Та самая красавица. Чëрные волосы, пышные губки, светлые большие глаза. И, что самое главное — стройные ножки и пышная задница.

Славик тут же включил камеру, которую всё это время держал наготове. Обеспокоенная, встревоженная. Класс! Покажи свои эмоции!

Сыграй свою роль от всей души!

Славик порадовался, что заснял первую эмоцию. Эмоцию, полагающую начало первобытному ужасу.

-- Вам что-то нужно? – пролепетала она.

-- Ты, -- коротко ответил Витольд, одним движением натянул балаклаву на морду и сделал шаг вперёд. Уже вошёл в роль. Талант. Девушка от неожиданности вскрикнула и попыталась закрыть дверь, но громила загородил проём. Он грубо схватил её за локоть, вошёл в квартиру. Девушка закричала, попыталась вырваться, но через секунду получила удар в живот с колена и смолкла, задыхаясь.

-- Вперёд, -- шёпотом дал сигнал своим бойцам Януш – и они один за другим влетели в квартиру, с автоматами наперевес, быстро осматривая каждый угол. Её муж мог оказаться дома, с ним могли возникнуть неприятные сложности.

Славик пытался не упустить ни единой эмоции, но девушка загнулась, и милое личико закрыли волосы.

-- Подними её голову, -- приказал он Витольду. Громила взял девушку за волосы и дёрнул. В глазах девахи отражался ужас. Ноги её дрожали, словно вот-вот развалятся.

-- Мама!! – послышался звонкий голосок. Пёс тут же схватил маленькую девочку и уложил на пол, навалившись сверху коленом ей на спину. – Помоги, мама!!!

-- Оля!... – девушка разрыдалась, дёрнулась, пытаясь высвободиться.

«Какое великое искусство!», ахнул Славик, записывая всё на камеру. Какой накал страстей! Наивысшее выражение Жизни! Беззащитная мать пытается защитить свою ещё более беззащитную дочку! Но ничего не может сделать! А ведь всё только-только начинается… И заликовал, расцвёл. Целый мир посветлел. Душу обуял адреналин, вперемешку с приятным предвкушением и великим вдохновением – божественный коктейль из эмоций, заставлявший его из раза в раз совершать такие вылазки на линию фронта, где люди были особенно беззащитными.

-- Мужа не нашли, -- подвёл итог Януш, осмотревший все комнаты. – Только ребёнок.

-- Жаль… -- совсем немного огорчился Славик. – Но тоже неплохо.

-- Где твой куколд?! – рявкнул Витольд на ломаном русском и затормошил девушку, как какую-то плохо работающую вещицу. – Где твой муж?! Отвечай! А то кишки вытащу через очко! Твоей дочке!

-- Мобилизовали… -- с ужасом ответила девушка.

-- Как некстати. Ну ничего, -- расхаживался по комнате Юзеф, разглядывая найденную на полке шкатулку с драгоценностями. – Немного другой жанр получится.

-- Заткнись, -- шепнул ему Славик. Чёртов кретин разрушает четвёртую стену!

-- Как зовут?! – продолжал допрос Витольд. -- Как тебя зовут, сучка?!

-- Катя…

-- Красиво, -- вдруг смягчился Витольд. Он погладил её лицо грязной рукой. Та отпрянула, за что получила пощёчину.

-- Мама!!! – маленькая девочка кричала и хныкала.

-- Значит, ласки ты не понимаешь, -- сказал Витольд. – Я понял.

Он лёгким движением сбил Катю с ног и швырнул на пол, кверху стройным задом. Славик поменял ракурс на более выгодный.

-- Не люблю такие штаны! Так сразу и не стянешь, – сказал Витольд и достал свободной рукой нож. --- Не дёргайся! Не дёргайся, сказал! А то вгоню, куда следует.

-- Э! – вдруг раздался голос из-за дверей. – Мужики, вы чё творите?

В коридоре стоял парень лет двадцати пяти. Руку свою он подозрительно держал позади, за спиной. Вот отчаянный! Януш тут же утопил спусковой крючок, грохнули, полетели пули. И тут же кинулся в коридор, навстречу. Остальные ребята быстро рассредоточились по углам. Только Витольд всё возился с девкой, выстрелы его почти не отвлекли. Слюни текли от возбуждения по щекам.

-- Какого хера?! – прошипел Славик.

-- Он был вооружён.

Парень выронил пистолет и сполз спиной по стенке вниз, оставляя кровавый след от сквозных пулевых. И теперь корчился от боли.

Редко умирает от таких ранений мгновенно. Даже если выпустить целый рожок. Беднягу будет ещё пару минут корёжить… Януш рывком выглянул в коридор. Чисто, больше никого. Дал сигнал Юзефу, мол, прикрой. А сам вышел из квартиры и отобрал выпавший пистолет.

Славик взял умирающего и стонущего в агонии парня в кадр. А затем ему в голову пришла гениальная идея.

-- Слышь, -- сказал он. – Тащи его сюда. Его спина у нас будет заместо кровати! Поскорей! Пока не подох! 

-- О, Господи, -- только и сказал Януш. – Давай, Юзеф. А я коридор займу, чтоб никто больше не сунулся.

-- Понял, -- ответил Юзеф и поволок парня в квартиру.

-- Давай! Хуле еле шевелишься! – подгонял Славик. -- У «пигбойза» сейчас хуй завянет!

-- Ха! У него-то с этим проблемы вряд ли возникнут…

-- Кзимежч, -- сказал Януш полушёпотом, стараясь не мешать съёмке. – Займи позицию у окон. Если кто из патрульных будет подходить к подъезду – скажешь.

-- Понял.

Януш не мог больше смотреть на ужас, набирающий обороты внутри квартиры. Кошмарных снов ему хватало и без того. Он отошёл поглубже в коридор, достал сигарету из портсигара и разжёг раритетной бензиновой зажигалкой – ещё времён Третьего Рейха, с квадратокрылым орлом на боку. Суматоха и шумы набирали обороты. Звуки борьбы. Рвущейся одежды. Довольное мычание Свиного Болта. А затем и первый стон девушки, сменившийся сначала её криками о помощи, а потом тихим хрипением – её горло крепко пережали.

Стрельба и крики разнеслись на весь подъезд. Не услышать такое было трудно. Местные тремя этажами ниже – в курсе, что здесь происходит обыск. И могли бы вполне себе подумать, что гости нашли дезертиров… А вот до тех, что выше – группе ещё не удалось добраться. Может, у них ещё и оружие имеется… У тех, кто жил ниже – они ничего не вынюхали, хотя это тоже может значить только то, что спрятали надёжно…

Дверь в другом конце коридора была открыта. Это бросилось в глаза только сейчас. Когда они заходили сюда – она была заперта. Парень пришёл оттуда, однозначно.

Януш хмыкнул, зажал сигарету в зубах, снял автомат с предохранителя и аккуратно двинулся к двери, стараясь не шагать слишком громко.

Опасно действует, перед таким нужно предупреждать других. Ведь парень скорее всего был не один. Жители вообще редко держались поодиночке. Вместе выжить больше шансов. А если у парня был ствол, то стволы могли иметься и у его соратников.

Но Януш решил, что разберётся и сам. Не в первый раз.

Он максимально бесшумно прошёлся к двери, низко присел и резко заглянул за дверь, на секунду. Посреди коридора стояла бабка. С потерянным видом. Не вооружённая. В кухне за её спиной, вроде бы, тоже никого не было. Януш аккуратно зашёл в квартиру.

Бабуля даже не шелохнулась. И будто даже не заметила, что в квартиру кто-то вошёл. Белые от катаракты глаза глядели в пустоту. Януш так же быстро осмотрел спальню. Проверил кухню. Бабка здесь была одна.

-- Ты убил Сашу? – спросила она.

У Януша всё в голове сложилось. Кажется, тот парень был её внуком. Неловкая ситуация, конечно. Её внук был дебилом, вышедшим к вооружённой банде с пистолетом в руке. Удивительно, что он как-то пережил штурм.

-- Можешь не отвечать, -- сказала она. – Я всё вижу и сама.

-- Приношу извинения, -- ответил Януш. Не мог подобрать слова. – Он сам виноват. Война.

-- Знаю я войну, -- ответила бабка безразлично. – Вы несёте за собой много зла. А зло притягивает лишь зло. К несчастью своему, я это знаю даже лучше тебя.

-- Бабуль, -- прошептал Януш. – Вам действительно лучше уйти подальше с этого этажа.

-- Но на каждую силу находится другая сила.

-- Здесь опасно. Вам лучше уйти на другой этаж, может у вас есть там знакомые? Или даже соседи в другом доме?

-- Нет. Я останусь здесь навсегда. Вместе с вами, -- сказала бабка, медленно развернулась и зашагала на кухню. – Дверь за собой закрой, сынок. Шумно у вас там. Старухе надо многое обдумать…

Януш немного помялся в коридоре. Бабулю следовало выводить. Мало ли, что взбредёт в голову Славику, когда он её найдёт… Но махнул рукой и направился к выходу.

-- Вы меня простите, бабуль.

-- Бог простит.

Януш закрыл дверь и вернулся в коридор, следить за обстановкой и размышлять над тем, куда его приведут эти пути. В последнее время Януш очень часто задумывался о Боге. Сможет ли тот его простить? Он в этом очень сильно сомневался.

Ещё некоторое время в квартире девушки продолжали снимать фильм.

Когда всё стихло, Славик вышел в коридор, довольный, светящийся. Покурить.

-- Давно у бабы не было мужика! Ей понравилось! Заправили так, что стекает ручьями.

-- Угу… -- буркнул Януш. Он не знал, что вообще можно ответить на это.

-- Я серьёзно. А ты знаешь, Януш, гнилую бабскую природу, а? Небольшие научные факты! Восемьдесят процентов женщин кончают от изнасилований, -- сказал он и крепко затянулся, хитро прищурившись. -- Но это ещё так себе фактик! Ценность свою он имеет в совокупности с другим фактом – две трети женщин испытывают проблемы с оргазмами в «счастливом» браке! Во как! А выводы уж делай сам. Бабы – это настоящие животные. Они не поддаются никакой человеческой логике. И отношение к ним должно быть соответствующее.

Януш невольно задумался и соотнёс эти факты со своей женой. А потом, так же невольно, задумался, как Свиной Болт заправил бы и её. Качественней. Обильней. От этой мысли он пришёл в бешенство и скрипнул зубами. Захотелось проломить Славику и Витольду черепа. Янушу пришлось сделать усилие, чтобы подавить злобу.

-- Ты какой-то напряжённый, -- заметил Славик. – Советую тебе присоединиться к нашему… столу. Снять напряжение. За кадром, конечно же. Но, если захочешь, могу и снять.

-- Меня такие вещи  не колышат, -- набычился Януш. – Делайте своё дело, и разойдёмся. Моя задача – прикрывать.

-- Как хочешь. Ты так из-за того паренька расстроился? Он протянул под Витольдом всё равно не так уж и долго. Быстро от кровопотери помер.

Януш сверкнул глазами. Славик уловил эти недобрые нотки.

-- Понял. Старина сегодня не в духе.

Сказал он это, затоптал бычок и вернулся в квартиру, продолжать съёмки.

***

Славик снимал особое пыточное порно уже несколько лет, почти с тех самых пор, как всё началось. Экзотика разлеталась в тёмном интернете, как горячие пирожки, даже несмотря на прайс. Он не знал, кто отдаёт такие бешенные деньги за такое почти документальное кино, но это были точно не школьники, с отложенными с завтраков карманными. Кто-то определённо поощрял этот чрезвычайно редкий и сложный жанр. А Славик и вовсе был практически монополистом – благодаря своему подходу к делу. Творческому и основательному. Мало – просто пытать и пихать людей, как конкуренты. Нужно делать это со вкусом. Вносить в произведения не одну лишь похабную сторону удовлетворения человеческих инстинктов, а искусство, символизм, потрясающую актёрскую игру, детали. И даже предысторию.

Теперь Катю допрашивали на камеру. И не просто «кто такая, где работала, чем увлекалась». А о максимально личных вещах, о том, что у человека лежит около самого сердца.

Славик теперь притворялся добрым и внимательным собеседником, этаким «отцом», который непременно защитит. Она расслабилась и рассказала, про то, как её травили в школе, о своих первых нервных срывах, попытках суицида, тяжёлой формы депрессии. О начале «контртеррористической операции», когда в обстрелах города погибли её родители. Как бежала в соседний город. Как нашла там наконец любовь всей своей жизни, спасшую её душу из лап черноты. О том, как она была счастлива, когда родилась их красавица-дочка. И как выбита из колеи, когда мужа прямо посреди улицы скрутили, затолкали в «скорую» и отправили на фронт, в самую мясорубку, откуда ещё стабильно приходили письма.

У девушки даже создавалось ощущение, что её сейчас отпустят. Что всё это было якобы в шутку. Сейчас всё непременно закончится, после этого душещипательного разговора солдаты сжалятся и уйдут. А она так и останется здесь сидеть, ждать, когда муж вернётся с фронта. Хоть, возможно, и беременная от Витольда.

-- Что ты будешь делать с ребёнком, если залетишь от нашего бычка-осеменителя? – вдруг спросил Славик и хитро улыбнулся. Катя смутилась.

-- Ну… -- сказала она. – Забеременеть не так уж…и просто… я думаю, что пронесёт…

-- А когда у тебя наступит овуляция, красавица?

-- Через неделю… -- ответила Катя и напряглась.

-- Мы никуда не торопимся, -- спокойным голосом с неизменной улыбкой на лице ответил Славик. – И хотим подарить твоему мужу ребёночка. Чтобы он вернулся с войны к своей любимой жене и увидел маленького красавца, подозрительно похожего на Витольда. Ты же не против, Кать?

Катя резко поменялась в лице. Она осознала, что её никуда отпускать и не собираются.

-- Я сделаю аборт! Я не буду рожать от этого урода!

Славик тоже резко поменялся в лице. Он вскочил.

-- Что ты сказала? Повтори!

Катя испугалась и повторить не решилась.

-- Я обиделся, между прочим, -- в комнату вошёл Витольд. – Тебе придётся просить прощения.

Катя испуганно обернулась. Она не знала, что её палач находился так рядом, она думала, что он ушёл… А ещё больше она испугалась, когда увидела в его сжатой руке кастет.

-- Держите её, -- приказал Славик. – А то промажет ещё.

Наёмники схватили Катю за волосы, за шею. Чтобы не болтала головой. И тогда Витольд со всего маху зарядил кричащей девушке по зубам…

-- Что может быть приятней беззубого сосальства? – мечтательно промурлыкал Славик.

Когда Витольд закончил, пол в комнате был забрызган кровью и зубами – Славик даже едва не поскользнулся. Кастет – это неэффективно, хоть и зрелищно. Остатки зубов пришлось выдирать щипцами.

-- Муж будет доволен гладкостью дёсен! Уж мне-то поверь!

Дочка, которую привязали к батарее, кажется, сошла с ума от зрелищ и теперь даже не плакала, а смотрела на действо с пустотой в глазах. Славик запечатлел этот взгляд во всевозможных ракурсах.

-- Искусство! – расхохотался он в экстазе вдохновения.

А потом Свиной Болт взялся за своё. И как он может так быстро перезаряжаться? Настоящий богатырь!

Конечно, тут не обошлось без специальных препаратиков. Ведь на камеру всё должно быть зрелищно и обильно.

Может, действительно оставить Катю в живых? В таком состоянии… Пусть родит. Но после этой части фильма девушке сильно поплохело. Боль и кровопотеря тяжело переносились организмом измотанным голодом.

Стало понятно, что ей вряд ли удастся пережить такое. У девушки поднялся жар. Её трясло. Кажется, она была уже сломлена. Как легко… Даже скучновато. Планируемое впереди по программе расчленение под опиатами выглядело бы совершенно не героично. Скорей всего, она даже кричать не станет… И получится не вишенка на тортике, а стрельба по мухе из гранатомёта. Концовка симфонии получится скомканной и безвкусной. Нужно было срочно придумать что-нибудь другое, всё как следует обмозговать.

-- На сегодня закончим, -- вздохнул Славик. – Свяжите их покрепче. Помощь окажите медицинскую. Самое интересное отложим на завтра. Пусть наберётся сил.

Заценивайте) Рассказ сам по себе неплох, но хотелось бы узнать мнение по поводу технической части, услышать пожелания и критику от любителей визуальных новелл

Ссылка на Гугл Диск: https://drive.google.com/file/d/1_NB3NxYyFucCTIzphhqFPTkWDiz...

-- Помнишь, Амрит, как твоим братьям отрубали головы? Как из обрубков хлестала кровь? Вспомни! Вспомни!

-- Помнишь, Амрит, как горели твои ученики вместе с библиотекой, где хранилось знание о том, как бороться с силами ада, с нами? Вспомни же!!

Но Амрит сидел с блаженной улыбкой, и сфера его сияла ровным гудящим светом. Страшные слова пролетали мимо Амрита, никак его не задевая. Потому что никакого Амрита уже не существовало. Лишь обусловленность и совокупность, без какой-либо маски, роли. Уже много лет прошло с тех пор, как монах вознёсся разумом. Он стал неподвластен страху, печали и унынию. Лишь блаженством и лучами безграничной любви светилось его сердце. Он мог погрузиться хоть в адские миры совершенно без вреда для себя. Он мог сокрушать могущественных князей тьмы.

И сейчас он мог без труда раствориться во Вселенной, разлетевшись на осколки Ясного Света, слиться с абсолютом, окончательно вырвавшись из бесконечной круговерти перерождений, окончательно вырвавшись из обусловленности. Пока не поздно. Пока судьба не настигла его.

Но тогда этот мир канет в неизбывное циклическое зло. Все знания утеряны. Все учителя мертвы. Линия передачи знаний в таком случае замкнётся на нём.

И тогда Изнанка точно победит в своей древнейшей борьбе с Жизнью. Вот она – обусловленность, от которой Амрит ещё не мог освободиться. Карма, которая ведёт к выбору. А выбирать приходилось из двух исходов. Либо Амрит достигает окончательного Просветления, но тогда Изнанка побеждает безоговорочно и терзает запертых в сансаре живых существ до скончания веков. Либо же Амрит пытается изменить судьбу мира, но отказавшись от Просветления на благо других. Амрит всегда во всех философских дебатах придерживался идеи о существовании свободы воли. Не могло же всё быть полностью предопределено. У всего есть причина, но пробуждённый способен выходить за пределы этой причинности. А там где есть свобода воли – там есть возможность изменять предначертанное.

Гибель сотен монахов-сновидцев повергла всю провинцию в хаос. Из мира сновидений вырвались легионы тварей, питающихся страданием.

Воины Ихтияр аль-Дина думали, что несли сюда свою веру. Но на самом деле они принесли лишь насилие и хаос. За что сами же и поплатились, когда пространство разошлось на лоскутки, когда нахлынули орды кровожадных паразитов. И не спас захватчиков тот, за кого они бились, во имя кого вершили злодеяния…

А теперь не было достаточно сновидцев, чтобы охранять мир. Не было теперь сновидцев, чтобы охранять сны мирян от демонических кошмаров, постепенно сводящих с ума.

Амрит не мог уйти из этого мира. Ему предстояло сохранить тайные знания. Передать их достойным.

Он изменит предначертанное.

Мужчина на берегу вдруг открыл свои глаза. И мощные лучи яркого света тут же развеяли, сожгли густой мрак божественным огнём. В мгновение обратились в пепел все демоны у пруда…

***

Следовало передать истинное учение. Учение, которое освобождает практикующего по-настоящему, минуя непреодолимый обман, которым Изнанка обложила всё Бытие. Знание, научающее преодолевать самого главного врага всего живого – счастье. От счастья всё и начинается. С жажды.

Но по следам Амрита шла сама тьма, не отступая ни на шаг. И куда бы он ни пришёл – всюду люди пугались, впадали в ужас и бежали. Сложно было тогда найти учеников.

По землям ползли слухи, будто во всех ненастьях, обрушившихся на царства, виновны вовсе не завоеватели, а некий странствующий колдун, который куда бы ни пришёл – приносил за собой лишь разруху, черноту, демонов. И кошмарные сновидения. Амрита встречали в деревнях враждебно.

И войско завоевателей преследовало последнего монаха. Ихтияр аль-Дин служил Изнанке, но не ведал этого, не осознавал. Через его сны Султан Мрака смог освободиться из Зазеркалья, изничтожив главных своих врагов – сновидцев Наланды, державших его в заточении ещё со времён Будды.

И теперь днём за монахом гналось гуридское войско, а ночью из теней выползали орды прихвостней Султана Мрака.

И Амрит шёл на север, к великим горам. Туда, где он смог бы укрыться от людей, туда, где не нужно было возводить высокие стены – горы сами защищали бы его будущую школу, какую он намеревался основать. Защищали бы от завоевателей и всех, кого бы прислал Бог Изнанки.

Он шёл днём, избегая конных патрулей, прячась в лесах, уносясь от охотничьих псов, запутывая следы. А ночью отдыхал, погружаясь в глубокую медитацию, защищаясь от тварей из дымящейся черноты.

Султан Мрака мог уничтожать целые армии. Он мог погружать весь человеческий мир в ужас нестерпимыми кошмарными сновидениями. Но он никогда не приходил сам к Амриту. И лишь посылал своих прихвостней. Султан Мрака боялся богоподобного монаха. И надеялся одолеть его при помощи Ихтияра, каждую ночь насылая на полководца мистические сновидения, ввергающие несомненно величайшего воителя в религиозный экстаз. Каждую ночь Султан рассказывал Ихтияру, где же скрывается Амрит. Рассказывал, что грядёт, если не убить неверного монаха. А грядут, лгал Султан, неисчислимые беды. Это Амрит, говорил Султан, виновен в нашествии «шайтанов». Это он растерзал земли. Это он растерзал его отряд, сжигавший библиотеки и монастыри Наланды.

И тогда Ихтияр просыпался в ярости. Несомненно, это были видения, посланные свыше. Несомненно, его миссия – служить Всевышнему, за которого он по ошибке принимал хитрого Султана Мрака. Ихтияр тут же бросал своё войско в глухие леса, искать бегущего монаха… Но каждый раз тому удавалось ускользнуть. Каждый раз тот оказывался на шаг впереди.

Амрит смотрел на нити судьбы. На нити обусловленности.

И они вели Амрита особой дорогой.

И когда он остановился у очередной деревни, разогнав почти всех крестьян ужасом идущей следом за ним тьмы, когда остановился рядом с водопадом, чтобы снова погрузиться в свет, к нему пришёл деревенский паренёк.

Абсолютно смелый. Он, каким-то непостижимым образом, разгонял чудовищ одним своим присутствием. «Монах?» -- подумал Амрит. Но мальчишка не был монахом.

-- Ты не боишься, что тебя съедят чудовища? – спросил Амрит.

-- Я не боюсь их, поэтому они меня и не трогают! – ответил мальчишка. – Со страхом так всегда и бывает. Он опасен только когда ты от него ноги уносишь. А ты зачем сидишь с закрытыми глазами?

-- Это медитация.

-- И для чего она?

-- Чтобы видеть истину.

-- А тебя ведь тоже не трогают чудовища. Ты их тоже не боишься, монах?

-- Когда ты прыгаешь к страху в пасть – он совсем исчезает. И я прыгнул в пасть к истине уже давно. А она была гораздо страшнее этих чудовищ.

Слова монаха задели что-то в душе мальчика, некую особую струну. Он живо заинтересовался, что же такое Истина, почему она настолько страшна, и как бы можно было на неё поглазеть. Так Амрит нашёл себе первого ученика, которому стал передавать своё учение – Кхон был очень способный и, попади он в Наланду, добился бы великих успехов. Паренёк был прирождённым сновидцем.

Так и шёл Амрит, собирая себе последователей, чьи душевные струны воспринимали ноты учения. Они уже имели в себе частицу этого учения. И задачей Амрита было только помочь ученикам раскрыть эту частицу. Амрит засеивал поле неведения, чтобы семена мудрости однажды взошли в облака могучими кронами. В каждом его оброненном слове, в каждой маленькой мысли, наводящей на истину, таился ключ к всеобъемлющим вратам, как в каждом маленьком зёрнышке зрело огромное дерево.

И так они добрались до великих гор, покинув густые леса. Тьма всё так же бежала по их пятам. А войска захватчиков стали терпеть большие трудности с добычей провианта. Глухие и слабозаселённые места не были богаты на пропитание. Воители Ихтияра теперь гибли от голода и болезней. А последователи монаха же легко добывали еду у гостеприимных местных жителей, которые видели сияние Амрита и чувствовали безусловную любовь, которую он излучал. Некоторые присоединялись к последнему мудрецу, чтобы получить драгоценные знания – и шли следом. Со временем у Амрита появился собственный небольшой отряд – из местных служителей, практиковавших древнее боевое мастерство. Мастера просили Амрита дать отпор завоевателям, но наставник хотел избежать насилия, омрачающего души.

Местные горные князья давали отпор Ихтияру, устраивали засады, постепенно истощали его войско. И тогда Султан Мрака, видя приближающееся своё поражение, набросился на лагерь Амрита всеми своими силами тьмы, пытаясь отчаянно остановить монаха, замедлить, чтобы Ихтияр наконец догнал его и учеников, чтобы Ихтияр всех жестоко прикончил.

Амрит и ученики всю ночь отбивали атаки сильнейших демонов. Они знали, что нужно бежать. Иначе их настигнут завоеватели. Но они не видели тропу, ведущую через горы и долины – всё окутал густой мрак. Поэтому оставалось только сражаться.

Тогда явился Султан Тьмы. Он обрушил всю свою силу на лагерь. В той битве миряне едва ли не сошли с ума. От безнадёги. От ужасов. Они впали в отчаяние. Безумие охватывало их. Но в самый последний момент Амрит вспыхнул Ясным Светом так сильно, что тут же развеял тьму над горами. Султан Мрака был серьёзно ранен могучим лучом. Он трусливо бежал в горы.

А на утро, когда мрак окончательно развеялся, разъярённое войско Ихтияра подошло уже слишком близко. Оторваться и скрыться от него – не суметь. Уставшие от бегства и сражения ученики снова впали в отчаяние. Но искусные мастера-воители сказали Амриту, что встанут на узком мосту, на переправе через ущелье. И будут биться до конца. Пока остальные ученики бегут.

И войско Ихтияра аль-Дина набросилось на мастеров в свирепой атаке. Но мастера, объединив своё боевое искусство с Учением, даже и не сдвинулись с места. Словно непоколебимые горы они крепко стояли и бились с жестоким врагом. На мост не могло въехать сразу много всадников, поэтому численное превосходство захватчиков не играло никакой роли. А в искусстве сражений гуриды на порядок уступали горным мастерам, хоть и вооружённым лишь бамбуковыми шестами.

И настолько мастера сконцентрировались на жестокой битве, настолько слились со своими бамбуковыми шестами, что над головами их вспыхивали сияния первых дхьян, озаряя им путь во тьме – все три ночи и три дня.

Захватчики разбивались об их плотные ряды, кричали, падали вниз, в ущелье. И было захватчиков столько, что к концу сражения ущелье можно было преодолеть и безо всякого моста…

Ихтияр аль-Дин бежал, разбитый, с горсткой выживших. И потом местные горцы нашли останки его и солдат, разорванные чьими-то свирепыми клыками. Клыками Султана Тьмы.

Не удалось Изнанке истребить Знание. Не удалось Изнанке победить жизнь, полностью её поработить…

Султан Мрака тогда начал настраивать против Амрита местных горных князей. Султан Мрака принялся являться во снах новому властителю – Гийас-ад-Дину. Но Амрит тогда ушёл со своими учениками в столь глухие дали, что не было там никого на многие недели пути. В такие дали, куда ещё не ступала нога человека... Они взбирались на горы, чудом преодолевали непроходимые осыпающиеся перевалы. Сходили оползни, каменные лавины, но Амрит вёл своих людей в самое безопасное место. Где никто бы их не смог найти.

В тяжелейших условиях высоких гор Амрит передавал каждый день своим последователям всё, что знал, всё, что умел.

Там, в горах, они построили новую школу, там они принялись снова копить знания. Записывать их, передавать в будущее древние слова Совершеннейшего.

Амрит, набравшись сил, проник в глубочайший мир сновидений и в одиночку одолел Султана Мрака и его тёмные легионы. Он надёжно заточил его в самой бездне, где и рождались все кошмарные сны человечества.

Многие недели Амрит удерживал мир сновидений. И взращивал новых сновидцев, которые бы могли, когда он растворится в Абсолюте, защищать мирян, не давая злу снова прорваться в реальный мир.

Но никто из учеников не мог постичь излагаемые им истины.

Никто не мог достигнуть просветления…

-- Всё начинается с едва заметных колебаний души, выводящих её из равновесия всякий раз, -- поучал Амрит. -- Любое живое существо стремится к счастью, но взамен неизбежно получает горе и страдания. И это – тесно связанные вещи. Вы не можете достигнуть просветления потому, что попадаетесь в ловушку счастья, которую расставил для вас Паразит…

-- Но зачем тогда нам знать истину? – спрашивали ученики. – Если она несёт лишь скорбь, ужас? Мы хотим вечного счастья! Вечного блаженства! В этом и есть цель!

-- Нет ничего вечного, кроме просветления, -- рассказывал Амрит. – Колесо бытия неизбежно вернёт вас в Изнанку, а оттуда вы переродитесь вновь. И будете страдать в поиске очередного счастья. Истина в том, что мы – часть Изнанки. И нам нужно принять самую глубочайшую черноту бесконечности, чтобы освободиться по-настоящему из этого круга иллюзий…

И, однажды, самый способный ученик, тот самый парнишка Кхон, вырвался на последний край. Он стал невероятно счастливым. Бесконечно радостным. И освобождённым, как ему казалось.

Но Амрит видел – его ученик испугался того, что скрывалось за Паразитом. Он не пришёл к окончательному освобождению. Они пришёл к очередной иллюзии. К иллюзии Просветления.

К чрезвычайно красивой иллюзии, которая ждала всех практикующих на высоких уровнях практики. От этой иллюзии было невыносимо сложно отказаться. Она была сладка. А за ней не находилось ничего, кроме невыносимого неземного ужаса бесконечности Изнанки.

Чтобы вырваться из круговерти перерождений, нужно было стать не-жизнью.

Слишком был велик соблазн прилипнуть к извечному палачу обратно.

Потому что он предлагал самое лучшее, что только мог предложить смертным. Ведь практикующие добрались до края! И палач боялся допустить, чтобы его власть над ними закончилась! И это «лучшее» будет тянуть ещё сильней, если украдкой заглянуть за этот самый последний край. Столкнуться с жестокой истиной. А дальше пройти способны только отважнейшие. Столкнуться с Изнанкой. И принять даже её всеразрушающую суть.

И тогда освободиться от её власти. Навечно.

Но каждый ли способен променять безграничное счастье на колоссальный ужас? Даже лишь отвергнуть привязанности к миру – сложнейшая задача для многих мирян и монахов. Не многим дано держать аскезу. Чего уж говорить о том, чтобы сделаться не-жизнью, выйти за земные категории, в совершенно другие измерения.

Амрита никто не стал слушать. «Просветлённый» Кхон объявил, что Амрит заблуждается, что он не знает настоящей истины. Кхон тут же вдохновил остальных своими изящными радостными речами. И некоторые из последователей так же променяли истинное вечное освобождение – на короткий земной рай.

В тот же самый день.

Ученики восхищались успехами, восхищались быстротой постижений. Они упрекали своего старого учителя в ненадёжности его знаний. В его догматизме. Они окончательно усомнились в его учении. А потом «просветлённые» ушли, уведя за собой почти всех. С Амритом осталось лишь несколько монахов-мастеров, доверявших своему учителю безоговорочно – они постигли дхьяны в той самой битве на мосту и понимали ценность его учения лучше остальных.

Ложные учения быстро распространялись среди могучих гор. Миряне достигали «просветления» очень быстро, становились монахами, уходили проповедовать в новые земли, где так же преуспевали. Учение вновь распространялось по миру. Но учение – ложное. Века и тысячелетия истёрли смысл, века и тысячелетия сожгли библиотеки… века, тысячелетия – время – главный союзник Изнанки. Вечная смерть.

Такова обусловленность. Амрит знал, к чему его приведут нити судьбы, но всё равно не отпускал свою карму, держался за неё. Он не уходил в Абсолют.

Горы сверкали заснеженными пиками. А воздух над новым затерянным монастырём был кристально чистый.

-- Таковым должно быть и ваше сознание, как этот воздух, -- говорил Амрит самым верным последователям. Но никто из них так и не смог возвыситься до конца. А Наланда была сожжена, вместе со всеми имеющимися Книгами Знания, позволяющими напрямую прикоснуться к Изнанке и со временем добраться до истины даже без многих лет практики.

Лишь ходили слухи и легенды об оставшейся одной Книге Знания – затерянной далеко на западе…

И в одну из ночей произошло то, что должно было неизбежно произойти. Топот конников послышался из долины. Внизу сверкали факела и звенели доспехи. Отряд приближался к монастырю. И мастера вновь схватились за бамбуковые шесты, чтобы защитить своего учителя.

-- Уходите! – Амрит пытался остановить своих учеников. Он ведь знал, чем всё закончится. – Они пришли только за мной! Уходите и сохраните оставшиеся крупицы истинного учения!

-- Нет, учитель! – отвечали мастера. – Мы вновь выстоим! Что нам этот небольшой отряд, когда мы сокрушили целое войско!

Обусловленность. Карма. Цепь взаимозависимых событий.

Стремительные конники ворвались за ворота, размахивая саблями. И Амрит увидел, как за этими конниками тянулись облака мрака. Это был не Султан – он закован в бездне. Это было что-то другое. Некое предчувствие одолевало Амрита тихим ужасом. Всадники с большой лёгкостью расправлялись с мастерами – и лишь одному удалось в ужасе скрыться в ночи, выполняя последнюю волю Амрита – сохранить учение…

И когда из ночи вырвался всадник, с человеческим телом, но с головой чёрного пса, Амрит всё понял.

Изнанка пришла за ним. Её сын явился по его душу.

Собакоголовый рассёк Амрита пополам – и никакой Ясный Свет, каким бы он могучим не был, не помог монаху. Всё было кончено. Пора было бы уже растворяться в Абсолюте. Но для этого нужно было погрузиться в медитацию. Для этого нужно было вырваться из лап чудовищ!

Амрит упал, рассечённый, созерцая свою боль. Силы стремительно покидали его.

-- Отныне, -- громыхал тогда Собакоголовый. -- Освобождение недоступно человечеству! Бегство от Изнанки – невозможно! И всех вас после смерти ждут бесконечные мучения! Боги Изнанки растерзают каждого! И всё вернётся в пустоту!

Псоглавец смеялся, наблюдая, как демоны разрывают душу умирающего Амрита в клочья. Монах не мог ничего поделать, ибо в смерти угасала его сила.

Согласно древним обычаям, каждого сновидца в момент смерти должны были сопроводить его товарищи-сновидцы, отражая атаки демонов Ясным Светом. Ибо каждый монах, исполняя свой долг по защите мира, нажил в потусторонних мирах бесчисленное множество врагов. И враги эти каждую секунду караулили свою жертву, поджидая неизбежного – его смерти.

Единственный ученик Амрита бежал, спасаясь. Он не владел Ясным Светом и не мог помочь своему учителю. Он лишь почувствовал ужасную смерть последнего мудреца, увидел, как душу того калечат демоны, ощутил беззащитность своего могучего учителя. Его сердце сжималось, а слёзы катились по щекам. Ученик пообещал мудрецу, что попытается передать глубокое и истинное учение. Пообещал, что приложит все усилия для сохранения Пути. Пообещал, что будет практиковать учение.

Всадники не преследовали беглеца. Они лишь насмехались над ним. Они сожгли все рукописи, которые удалось накопить в новом монастыре.

И тогда окончательно прервался последний истинный путь к Просветлению и Освобождению. Прервался вместе с жизнью Амрита, последнего мудреца. Вся жизнь отныне принадлежала Изнанке безоговорочно.

Счастье в этом мире иссякло. Полностью и безвозвратно.

А белоснежные пики гор безразлично сияли в свете Луны…

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez

*

РАССКАЗЫ ПО ВСЕЛЕННОЙ:

Про будущее Султана Мрака: Люк 46

Про работу современных сновидцев: Коридоры

Про Извечного Палача (Паразита): Извечный Палач