ychris1987

Прочитала исповедь одной беларуски (интересно, зачем в статье подчеркнули национальность?) об испытании декретом и решила написать о себе, любимой. Благо, декрет в третий раз уже.

Дак вот, я тоже всегда была активной и предельно организованной. В универе в каких только соц проектах не участвовала, права получила, заграницей поработала и вообще. И при этом не валилась с ног – сил на все хватало. Вышла замуж на 5 курсе. Диплом защищала уже беременной. И тогда руки не опускались. Были свои тяжелые моменты, но в 22 года все легче воспринимается. С дочкой я начиталась книг из серии "После трех уже поздно" и пыталась всячески развивать ребенка (книжками и развивающими игрушками был завален дом). К тому же муж после работы оставался дома, так что уже через полгода начала заниматься репетиторством. Через 2,5 года родился сын. Очень удачно, в самой середине лета, я даже учеников не бросала, просто так же вечерами занималась. А потом я устроилась на нормальную работу (если школу можно такой назвать) и сознательно ушла в декрет со всеми положенными социальными выплатами.. Уж двое детей на руках, что я - еще с одним не справлюсь? Ерунда, думала я. 

Прежний ритм жизни давал мне уверенность, что в декрете я не только со всем легко справлюсь, но и успею заскучать и открыть собственный бизнес, частную школу или платную гостиницу для животных. Но не тут-то было.

Когда у меня родился ребенок, я по-прежнему хотела успевать вымыть голову, завтракать не в обед, а утром, ходить на тренировки и встречаться с подругами, уметь поддержать беседу не только на темы опрелостей и коликов. Но это оказалось сложнее, чем закончить институт, получив два красных диплома одновременно.

Ребенок не отпускает маму из офиса в 6 часов вечера и не дает отдохнуть от себя ночью или в выходные. С грудничком нельзя спланировать свой день, как это было раньше. Место привычной организованности занимает смирение. Сперва потребности ребенка, потом двоих старших и только потом свои. Если получится. И если на них останутся силы и время. Вы можете подумать, что мне достался муж-тиран и приходится со всем справляться самой. Но нет, муж – мой верный помощник и объект для зависти семейных и несемейных подруг.

С тремя детьми очень быстро встает финансовый вопрос. Нет, мы не бедствуем, но мне намного спокойнее жить "в обнимку с денежным мешком". Я даже тратить не особо люблю, мне спокойнее, когда финансы есть. Но даже при наличии декретных выплат (а они только до полутора лет), я попадаю в зависимость. Здесь меня поймут только сильные и независимые, как и я когда-то. Все остальные поведут бровями. Я не привыкла просить денег ни у родителей, ни у мужа. А теперь приходится (у мужа, конечно). И напомню: мой муж не тиран. И не жадина. Но каждый раз, когда я прошу денег, я психологически чувствую себя униженной и несамостоятельной, зависимой. Я понимаю, что ситуация абсолютно нормальная и проблема есть только в моей голове. Но каждый раз мне эта ситуация не нравится.

При этом я не готова выйти на работу, оставив ребенка няне. Я лучше буду жить в своем бардаке, чем пущу в дом незнакомого человека, который облегчит мне быт. Недавно сын первый раз перевернулся, а это видел муж, а не я. Обидно стало до слез. Не хочу ничего пропустить.

И еще об организованности. Часто говорят, что беременные девушки забывчивы и неорганизованны. В моем случае ни до, ни во время беременности об этих качествах я знать не знала. А потом началось. Я могу купить ребенку клей в садик, таскать его в сумке и так за месяц его и не отдать. Постоянно проверяю в сумке телефон и ключи. Могу прийти в магазин без денег. У меня напоминалки везде, по всему дому расклеены записочки и куча напоминалок в телефоне. Сказать, что во всех этих ситуациях я себя не узнаю, - не сказать ничего. Но я верю, что ребенок подрастет, и рассеянность меня покинет, по крайней мере я очень на это надеюсь.

Все эти откровения здесь не для того, чтобы поплакаться, как же мне тяжело. Мне, если честно, терпимо. Не легко, но с этим можно справиться, если правильно расставить приоритеты. Я безумно люблю своих детей. На данном этапе им нужнее всего мамино внимание (даже не столько грудничку, сколько школьнице, чтобы она не забыла, что я люблю ее уже 9 лет, а всех остальных меньше). До выхода в декретный отпуск многие задумываются лишь о том, как будут сбрасывать набранные килограммы и избегать послеродовой депрессии. Оправданно шутят на тему короткой стрижки, которая обязательно появится у мамы вместе с бюстгальтером для кормления. И мало кто представляет, какие психологические моменты придется преодолевать. Но все преодолимо.

ПыСы: Психолог Михаил Лабковский говорил: Нормально хотеть рожать. Ненормально хотеть только этого.

Цитаты из книги Олега Батлука «Записки неримского папы». Надеюсь, юмор автора придется по душе и другим родителям.

«Ну вот я и стал отцом». Довольно бессмысленная фраза, прежде всего для того, кто только что стал отцом. «Ну вот я и стал отцом» все равно что «Ну вот я и стал президентом Гондураса». Или папой римским. Отец — это еще не отцовство. От отца до отцовства — долгий путь собственного взросления.

Какие мы знаем виды сна? Сон, бессонница. Еще дремота, может быть. Родителям малышей известно гораздо больше видов сна. Сморило. Колобродит. Щемит. Возюкается. Кемарит. Похрапывает. Вырубился. Глаза по пять копеек. Разоспался. Недопереспал. Перенедоспал. Недозаснул.

Я впервые увидел сына в Viber. Жена прислала фото. Это был первый шок моего отцовства. Кого я ожидал увидеть на фото — давайте спросим честно. Кузя, друг Аленки. Есть такая шоколадка. Там на обертке жизнерадостный мальчуган предпенсионного возраста. Вот кого я ожидал увидеть. Вместо этого мне прислали сухофрукт, завернутый в несколько слоев ткани.

Хотелось срочно написать в Viber, не разделяя слова и переставляя местами буквы в панике: «Жена, что случилось с нашим сыном?» В роддоме на выдаче детей (так это правильно называется?) я немного успокоился.

Когда мне на руки передали моего сморщенного новорожденного «пенсионера» в кульке, слова внутри кончились. Моя душа издала какой-то нечленораздельный дельфиний ультразвук. Сынок оказался еще страшнее, чем на фотографии. Он странно моргал всем лицом, как будто пытался расправить свои «старческие» морщины. У меня даже промелькнула мысль, что я еще молодо выгляжу на фоне своего Бенджамина Баттона.

Но, несмотря на все это, меня не покидало ощущение, будто я только что случайно сел в радугу.

Этот незабываемый момент, когда твой сын говорит тебе «папа». Душа тает, как снег в Москве зимой. Такой подъем, и воодушевление, и желание свернуть горы. Еще более незабываемым моментом может стать разве что тот, когда твой сынок говорит «папа» также и своей маме. А еще чуть более незабываемым — когда он говорит «папа» и бабушке. Ну а самым-самым незабываемым становится тот момент, когда он говорит «папа» курьеру, который привез нам пиццу. Такой широкой души этот парень, мой сынок, это что-то.

Похоже, с именем для сыночка я все-таки просчитался. Эта новая мода давать детям странные древнерусско-хипстерские имена — нечто, конечно. Я уже представляю малышей, которые возвращаются из детского сада домой со словами: «Мама, папа, меня мальчишки дразнят!» — «Кто, кто тебя дразнит, маленький?» — «Аскольд, Гермоген и Сварог! Они говорят, у меня дурацкое простое имя, как у всех!» — «Это все твой папа виноват, люмпен проклятый. Фантазии ноль. Ты прости нас, Мефодий».

Говорят, дети быстро растут. Ерунда. После двухнедельной командировки я рассчитывал, что Артем встретит меня словами: «Папа, я устроился на работу на детскую китайскую фабрику контрафакта — ты можешь больше не работать». Но нет. Он встретил меня в своей кроватке все с тем же скептическим выражением лица: «Чего подошел? Сиська есть? Нет? Тогда зови следующего».

Мы с Артемом как два компьютера разных поколений. Он — шестой айфончик, постоянно обновляется в фоновом режиме. Заснул, проснулся, — бац! — какая-то новая программка установилась за ночь: или ползать задом, или плеваться в папу, или еще что-нибудь. Я же как 486-й комп. Очнулся утром — и минус одна фича. То загружаюсь по полчаса, вглядываясь в волосатого йети в зеркале, то дисковод не открывается, то экран гаснет сам по себе. А иногда сам вздрагиваешь вдруг от противного такого мерзкого клацающего металлического звука. Домашние нервничают: что это? где это? И только малыш взирает сочувственно со своих айклаудных высот с немым вопросом в умных глазах: «Что, папа, через диалап-модем опять в интернет пытаешься выйти? Ну-ну, смотри картридж не надорви».

Я же был суровый мужик. Вместо зарядки гнул подковы, ездил на работу на танке, а на завтрак ел гвозди. Что со мной стало? Например, недавно увидел свои носки рядом с Темкиными на батарее в ванной и чуть не прослезился. Теперь гадаю, действительно ли это настолько умилительно, как мне кажется, или отцовство окончательно размягчило мне мозг?

На днях Артем барахтался в ванне, а я сидел рядом на стуле и караулил, чтобы он не ушел через слив к соседям снизу (они не очень любят детей, и, если мой малыш всплывет у них в джакузи, будет неловко). Я сидел-сидел и задумался. О работе.

«Папа, ты где?» — вдруг спросил меня Артем. И пока я переваривал вопрос, этот маленький человек, два с половиной года, тяжело вздохнул и ответил за меня: «На яботе...»

Мне не нравится, как жена кормит Артема кашей. Я думаю, женщинам вообще это не дано. Словно на светском рауте — чинно, благородно, ребеночек после бранча чистенький, как будто и не ел вовсе.

Другое дело я. После кормления из моих рук на сына любо-дорого посмотреть. Каша везде: на лице Артема, на его голове, на руках, на столе, на полу, на стенах и даже на жене, хотя она во время процесса безотлучно находилась в соседней комнате. Единственное место, куда каша обычно не попадает, — это слюнявчик. Вот это я понимаю, Артем покушал. По-мужски. Сразу можно в ванную на полчаса.

Артему хватает нескольких слов, чтобы править миром. «Папа», «мама», «баба» — это для простых запросов. «Пама» или «мапа» — это для сложных задач, где один человек не справится. Есть еще «памаба» — это когда сынок пока не решил, чего конкретно он хочет, но чувствует в груди нарастающую мощь желания и ему нужна всеобщая мобилизация родственников.

Читаю Артему книжку. Мы лежим с ним рядом на диване. Вдруг он встрепенулся, резко снял с меня очки, чихнул мне в лицо и надел очки мне обратно. Чтобы не испачкать стекла, видимо.

Интеллигентность — это врожденное.

Раньше я вместе со всеми подсмеивался над этими безумными мамашками. «Мы пошли», «Мы поели». Или даже лучше — «мы покакали». Вместе какали? На брудершафт? Вы что, циркачи? И все в том же духе. Какие такие «мы»? Ты, взрослая самодостаточная личность, благополучно существовала много лет до своего ребенка и была «я». Что изменилось?

А вот теперь мне, старому дураку, не надо объяснять, что такое «у нас температура». Ты можешь быть прездоровым румяным мужичком с прекрасным аппетитом, идеальными жизненными показателями и бицепсами, но, если Артему плохо, ты в этот момент тоже ходишь весь больной. Это такие древнейшие глубинные законы естества, что их не под силу отполировать или скорректировать никакой цивилизации. Тебе никогда не будет хорошо, пока будет плохо ему.

Эта маленькая книжка — мое признание в любви сыну.

источник https://www.adme.ru/svoboda-avtorskie-kolonki/molodoj-papa-p...

«Сходи в магазин, купи сметану и хлеб», — сказала одна моя знакомая своему двенадцатилетнему сыну. «Я боюсь, там педофилы!» — сказал он, честно глядя ей в глаза. «Где еще педофилы, какие педофилы?» — возмутилась мама, она как раз ставила борщ на плиту; дело было перед обедом. «Везде! – упрямо сказал ребенок. – В лифте, в подъезде, во дворе, на улице, в супермаркете! Я боюсь! Пойдем вместе!»

Подразумевалось: «Мама, мне лень и неохота, сходи в магазин сама».

Маленький хитрец все это не сам придумал, разумеется. Он пересказал маме ее собственные опасения и предостережения. Везде педофилы, хулиганы, воры и бандиты, пьяные водители и похитители с целью выкупа.

Кстати, любая медаль – в том числе и медаль за защиту собственного ребенка от преступных посягательств – имеет обратную сторону. Сообщать ребенку о возможности педофильских атак вроде бы необходимо. Но вместе с тем это погружает ребенка в опасный для его психики мир параноидальных, а то и прямо эротических тревожных фантазий.

«Не разговаривай с незнакомыми взрослыми, не бери у них конфет, мандаринов и интересных книжек, не езди с ними в одном лифте, не входи в подъезд, и ни за что не садись в машину и не ходи в гости». Это правильно. Но ребенок спросит: «А почему?» В наше демократичное время нельзя строго сказать: «А потому, что я не велю, и всё!» И громко хлопнуть ладонью по столу. Нет. Просто запрещать, авторитетом давить — такое уже, как говорят сами дети, не прокатывает. Надо объяснить. Рассказать про грабителей или похитителей.

Ужас. Но ребенок непременно посоветуется с ровесниками, и уж они-то всё объяснят в подробностях. Расскажут про то, что отдельные граждане, чаще дяденьки, а иногда даже тетеньки, могут сделать с маленькими девочками и мальчиками. Ужас-ужас. Рассказ о кошмаре может травмировать психику не слабее, чем сам кошмар.

Так или иначе, пространство безопасности для ребенка всё сильнее сужается. В автомобиле его пристегивают ремнями к специальному креслицу. По улицам чуть ли не до пяти лет возят в прогулочной коляске, похожей на аппарат для передвижения по Марсу. В школу одного не отпускают, в спортивную секцию – тем более. Во дворе гулять опасно. На улице – тем более. Дома до 12, а кое-где и до 14 лет можно оставаться только под родительским присмотром.

До недавнего времени относительно спокойным и безопасным местом для детей считалась школа.

Но в нашем невротическом обществе, где «безопасность» стала торгуемым мелкорозничным товаром, а «опасность» превратилось в нечто вроде рекламной листовки, — настала очередь и школы.

Нужды нет, что школа окружена высоким металлическим забором, что калитки заперты на электронные замки, что вход — только через рамку металлоискателя, а вокруг сидят дяденьки в черной охранной униформе. Как выяснилось, опасность не снаружи. Опасность внутри.

Опасны учителя, а еще опаснее ровесники.

Опасность учителей в том, что они, пускай в меру своих сильно урезанных возможностей, все-таки пытаются приучить учеников к порядку и научить их тому, что детям ни капельки не интересно. То поведение, которое раньше называлось словами «неслух» и «егоза» («непоседа»), а то и вовсе «хулиган» — сейчас маркируется как «синдром дефицита внимания» или «синдром повышенной двигательной активности». Мне кажется, что это проявление инфляции на психологических рынках. Когда вузы выпускают столь большое количество психологов, непременно возникают новые синдромы, и расширяются рамки диагностики – чтобы дать психологам работу. При этом школьных психологов все равно не хватает.

В общественном сознании сложилось, точнее, уже почти совсем сложилось представление, что любая попытка «дисциплинировать» ребенка – это недопустимое издевательство над его личностью. Заставлять ребенка учиться – нельзя, это насилие. Но объяснить ему, что хорошо учиться вовсе не обязательно, что на свете есть много прекрасных, нужных и уважаемых профессий, для которых достаточно и троечного четырехклассного образования – нельзя тоже. Не за тем родители надрывались, устраивая сына или дочь в «самую лучшую школу города (района, округи)».

Сто раз говорил, повторю сто первый. Моя первая учительница, прославленная в «Денискиных рассказах» Раиса Ивановна, была страшная грубиянка. Называла нас не иначе как «бандиты» или «кретины». Иногда, для разнообразия, «дегенераты». Устраивала шуточный допрос, у кого дома клопы, потому что у нее на столе из кипы сданных нами тетрадок выползло это насекомое. А когда я ей пожаловался, что у меня чернила кончились (мы писали «макальными» ручками) – презрительно на меня взглянула и сказала: «Пиши соплями!». И я понял, что надо делать – надо просто повертеть головой и одолжить чернила на той парте, где их много.

Но представляю себе, что было бы с Раисой Ивановной, если бы она сегодня предложила ученику писать соплями, или обозвала бы детей кретинами! Родители бегом бы побежали к школьному начальству, а интернет бы лопнул от возмущенных обсуждений.

А вторая моя учительница начальных классов, уже в другой школе (в знаменитой 175-й, где в свое время учились Вася и Светлана, кто знает, тот поймет, а кто не понял, обойдется) – вторая моя учительница, по имени Лидия Сергеевна, была красивая молодая сладкоголосая иезуитка.

Она любила поставить ученика перед собою и, долго глядя ему в глаза своим немигающим фиолетовым взором, спросить: «Как ты себя чувствуешь? Хорошо? Давай разберемся. Что ты имел в виду, когда сказал «хорошо»? Правильно ли ты понял мой вопрос? Физически хорошо? Физически ты здоров, я сама вижу. Но меня интересует твое моральное самочувствие. И если ты, после всего, что ты натворил, морально чувствуешь себя хорошо, то это настоящая беда! Это хуже любой болезни!» — и вот так кругами, много раз, пока ученик не заплачет в три ручья. Тоже ведь унижение. Похлеще, чем с дегенератами и клопами.

Спасибо вам, Раиса Ивановна и Лидия Сергеевна. За то, что вы научили меня жить среди людей. Огрызаться на ругань, отбиваться от агрессии, смеяться над елейными нравоучениями, презирать лицемеров. Вряд ли сегодня кто-то меня поймет. А жаль!

Но вернемся к опасностям более реальным.

В педофильском смысле учителя тоже опасны, и никакая элитарность той или иной школы ни от чего не гарантирует. Развратный физрук может безобразничать в самой что ни на есть обычной школе, грубо лапать девчонок, за что довольно быстро получит воздаяние по всей строгости закона. А вот в элитарной школе (вспоминается недавний скандал) мог годами работать высокоинтеллектуальный всеобщий любимец, который годами растлевал учениц, и все помалкивали. Одним было стыдно перед родителями, другие дорожили репутацией школы.

А чем опасны ровесники?

Ровесники травят. Ровесники устраивают пресловутый «буллинг». А даже если о настоящей травле речи не идет – ровесники все равно ругаются, толкаются, дерутся, обзываются, завидуют, воруют, учат нехорошему.

В сегодняшних разговорах бывших учеников школа (и недавняя, и особенно советская) вообще превратилась в некий ад. Возникла своего рода мода на воспоминания об ужасах школы. Примерно так же, как в психоанализе на первых порах его развития возникла мода на т.н. «отцовское соблазнение»: какую ни возьмешь пациентку, она обязательно припомнит, как родной папа если не впрямую изнасиловал, то уж соблазнял ее – точно. Потом, со сменой концептуальной парадигмы, данная мода ушла, и вместе с ней были денонсированы эти кушеточные воспоминания о развратном папаше. Потому что (вспомним притчу о сигаре) иногда папа, который берет дочку на колени и, обняв ее, читает ей книгу – это просто папа, который читает книгу дочери.

Но вернемся к школе.

В струе этой моды на «школу-ад» получается: если вы любили свою школу, если вас в школе не унижали, не растаптывали вашу личность – значит, вы либо лицемер, либо бесчувственный идиот с мазохистическим настроем.

Потому что школа – это концлагерь по определению. А если вдруг, против всех ожиданий, она окажется милым элитарным оазисом свободы, терпимости и сочувствия – жди, когда из-за кулис вылезет очередной педофил.

Куда деваться? Как спрятать детей от этого жестокого мира? Да и где его взять, этот мир гарантированной безопасности? Оговорюсь. Никто не спорит, что детей надо ограждать от реальных угроз, от криминала, от сексуальных посягательств. В детях надо воспитывать то, что сейчас называют «культурой безопасности» (не увлекаться разговорами с незнакомцами, отвечать твердым отказом на их предложения, сообщать родителям, где ты находишься и т.п.). Это одно, это важно и нужно. Но пытаться создать некий стерильный и мягкий мир полного душевного комфорта, без неприятностей школьной дисциплины, без издержек детского стайного общения – это совсем другое, и это, на мой взгляд, тупик. Потому что такого ласкового мира нет ни в одной школе.

Многие всерьез задумываются о домашнем образовании для своих детей.

Возможно, в отдельных трудных случаях это выход. Но в общем случае – это роковая ошибка. И дело не в знаниях, а именно в умении жить среди людей. Дразнилки, драки и даже, о ужас, обиды и унижения – это необходимый этап в становлении взрослой личности. Это обучение коммуникации. Видеть агрессию, распознавать ее силу, градуировать ее опасность, уметь что-то прощать, что-то высмеивать, на что-то отвечать соразмерно, а чему-то давать сокрушительный отпор – все это необходимые навыки жизни.

Избавить детей от этого сегодня – значит, обречь их на жизненное поражение завтра.

Автор: Денис Драгунский (да-да, тот самый автор Денискиных рассказов)

источник https://www.gazeta.ru/comments/column/dragunsky/12170695.sht...

Ох дайте мне срочно выговориться! Ибо пригорело! Тут одна маменька жаловалась, что к ее советам не прислушиваются.

Я та самая неблагодарная дочь.

Потому что у вас не советы и подсказки, а "делай так, как я сказала, иначе я обижусь и ты же останешься виновата". Это авторитаризм. Это ты постепенно, потихоньку все папины вещи из новой квартиры выжила. Нет, одежда-то у него осталась, именно такая, в которой "не стыдно в люди выйти". Никаких любимых старых гаражных курток и растянутых футболок. Все удочки перекочевали в подвал, а потом в гараж. Лодка вообще была продана, потому что "тебе уже за 60 и на рыбалку ты раз в год ездишь". Даже коллекция вымпелов с подводных лодок, с каждым из которых у папы связана своя история со службы, была заменена каким-то невыразительным гобеленом с цветочками.Но ладно, ему с этим жить.

Но в связи с рождением (не первого) внука и нашим переездом ты приехала помочь. Безусловно, без тебя нам бы объективно было хуже, и ты очень помогла, но вся проблема в том, что ты "исподволь взяла хозяйство в свои руки". Я на собственной кухне не знала, что где лежит, потому что ты перекладываешь "ну так же удобнее". Хорошо, я самоустранилась.

Ты каждое утро вставала пораньше и готовила моему мужу завтрак. Это замечательно, но ему тоже за 30 и он всегда сам себя в этом плане обеспечивал. А теперь я выслушаю кучу претензий, ты уедешь, а я с этим останусь.

В твои отношения с внуками я вообще не лезу, но когда все хорошо, то это твоя заслуга, а когда они тебя с первого раза не послушали или отказались что-то делать, то опять обида... на меня. С какого? Оказывается, я авторитет, и дети берут с меня пример...

Новорожденного мне вообще чуть ли не под расписку выдавали. Купать - бабушка, гулять - бабушка... И не потому, что мать кукушка, а потому, что бабушка лучше умеет. И когда все ходят в тонких футболках, мы на малыша наденем шапочку и носочки, потому что он мерзнет, а не "как там в ваших интернетах понаписано"....

Все твои советы я слышала уже не раз, и если я ими не воспользовалась, то это не значит, что я не услышала, я просто не хочу так делать. Вот и все.

Но нет, надо гнуть свою линию, а потом обижаться, плакать, а на все попытки выяснить, что случилось, отвечать "все в порядке". Блин, моя мама плачет, и все в порядке???

В открытый конфликт с тобой не вступишь, потому что объективно ты все взвалила на себя, и очень облегчила мне жизнь. Но субъективно каждый день ты всем своим видом и поведением показывала, какая я неумеха и хреновая хозяйка.

Да ты даже собаку мою потеряла (она увязалась за тобой, а ты вошла в магазин, и чудо - она тебя не дождалась... всего-то полчаса подождать надо было), и обвинила в этом - меня!!! Потому что я приучила дворовую собаку ходить с собой за ребенком в школу.

Да, я коплю посуду, и вечером мою ее в посудомойке, а не сразу после еды бегу мыть руками. Да, я не заправляю кровать с утра, если не успеваю, и с детей этого не требую. Да, я закупаюсь в магазине на неделю вперед, а не каждый день, зато свежее. Да, на обед у нас грузинское блюдо жричёдали, а не каждому из пяти человек отдельное меню. И да, раз в неделю мы зыказываем пиццу, а не сами ее делаем, зато экономим.

В общем, мамочка, я очень тебя люблю, но в больших количествах выносить не могу.

Сегодня на Задолба!ли прочитала историю женщины, которая возмущается, что дочь и невестка ее не ценят. У меня пригорело, поэтому сначала выложу тот пост, а потом и свой ответ

Недавно выяснился очень интересный факт — у меня, оказывается, сильная энергетика. Поздравьте меня — отрицательная! Дожилась. Болеют и плачут люди после общения со мной. Эти слова говорят и дочь, и невестка, и дочь подружки (пока я шила ей платье). Иду в гости к дочери, слышу за дверью её счастливый смех. Звоню. Открывается дверь и… смех угасает, девочка мрачнеет, сникает при виде родительницы. Что это? Хоть поворачивайся и уходи.

Возможно, я немного больше, чем следует, даю советы своим девочкам. Передаю, так сказать, опыт, накопленный за… страшно сказать, сколько лет жизни. Им это не нравится и — получите, мамо! — вы стали энергетическим вампиром.

Энергетический вампир? Я не согласна! Цветы дома растут и благоухают, кошки любят и ластятся. У вампиров, говорят, такого не происходит. Может я токсичный человек (тоже интернет читаем!)? Интересные симптомы, к любому человеку подходят. Если присмотреться, прислушаться — мы все понемногу токсичные люди.

Пришлось мне некоторое время пожить с невесткой, ухаживала за маленьким внуком, пока та училась на последнем курсе медицинского института. Как-то так получилось, что взяла всё в свои руки, сноха не возражала и даже с радостью отодвинулась от всех забот по дому и по уходу за ребёнком.

Я даже не советовала, просто высказывала своё мнение, очень редко. Я не вмешивалась — только помогала, «не выносила мозг своими ценными советами».

Но у молодой невестки есть интернет, поэтому очень нервничаем и не принимаем никаких подсказок ни по уходу за ребёнком, ни по ведению хозяйства.

Что не так с молодыми невестками и дочками? Почему такая нетерпимость к советам мам и свекровей — до истерик, до шипения, до мести?!

Современной свекрови очень важно женить сына, дождаться внуков. Ей совсем не нужно непременно развести сына — не старые времена. Неужели, милые невестки, вы этого боитесь, поэтому такое негативное отношение к свекрови при одном только появлении её в вашей жизни?

Я из тех, которые не нервничают, когда подсказывают и поучают. Когда родилась дочь, я «разинув рот» слушала советы мамы и свекрови. Интернета не было, но были книги по кулинарии и по уходу за ребёнком. Книги книгами, но опыт старшего поколения гораздо важнее, существеннее. С удовольствием слушаю женщин и старше и младше себя. Даже, если знаю то, в чем они убеждают — меня это не раздражает."Век живи, век учись" - говорят.

Однажды готовила на кухне и моя 75-летняя мама мне подсказала что-то, я обняла её и со смехом сказала:

— Мама, мне уже 50 лет!

Моя 30 летняя дочь, стоя сзади, с раздражением сказала:

— Мама, а мне 30 лет, ты меня поучаешь!

Перевела все в шутку:

— Да, тебя, моя маленькая дочь, ещё учить и учить…

Чрезмерная чувствительность к критике и к советам — это ненормально, я считаю. Это похоже на психологическую незрелость, которой наградили родители, слишком любя, ограждая от неприятностей и неправильно воспитывая в детстве.

Всегда говорю, если в разумном возрасте, вы чувствуете, что ваши родители что-то упустили в вашем воспитании — займитесь самовоспитанием. Вы молоды, здоровы и умны — действуйте. И не раздражайтесь на подсказки, вы же взрослые дамы, а не 13-летние девочки в «переходняке» (от слов — «переходный возраст», а не «подземный переход»). А пока задолбали.