Авторские истории

Марго не любила, когда Вик что-то придумывал, предпочитая оставлять инициативу за собой. Вот и сейчас поджатые губки и колкий взгляд из-под хмурых бровей легко вытащили чувство вины из глубины мужской души.

– Зачем? – она отломила кусочек круассана, – нам и здесь хорошо. Ну и потом, у меня работа. Сам знаешь.

– Просто день рождения, всё-таки праздник, я и подумал… – смутился Вик, – мы же с самого переезда ни разу не выезжали. Я уже и не помню, как это – путешествовать...

Марго откинулась на спинку плетёного кресла, пристально разглядывая мужа. Интерес, промелькнувший в её глазах, подарил Вику мимолётное, но такое сладкое предвкушение приключения.

– Опять что-то снилось? – Марго безжалостно растоптала едва зародившуюся надежду мужа.

– Нет, нет, – виновато улыбнулся он, спешно поднимаясь из-за стола, в прошлый раз они едва не поругались из-за его снов. – Мне пора.

Их небольшой, но невероятно красивый городок, приютившийся между старых осыпающихся скал на самом берегу моря, располагал к прогулкам. Невысокие в один-два этажа домики утопали в густой зелени разномастных деревьев и кустов, а газоны и лужайки практически вытеснили из жилой застройки пыльный серый асфальт. Улицы ровными рядами расположились параллельно береговой линии, сколько их точно, Вик не помнил или не знал, да и не нужна ему эта информация. Его стандартный маршрут – от дома до сквера, где милая старушка Эмма продавала замечательный ванильный пломбир, через дорогу к ароматной кондитерской Хелены – приятельницы Марго. Дальше вниз к морю по виноградному проулку, и вот он в своём небольшом, но уютном магазинчике на первой береговой линии.

Насвистывая какую-то мелодию, внезапно всплывшую из глубин памяти, Вик неторопливо брёл по тенистой улочке, прокручивая в голове обрывки сна. Что-то неуловимо знакомое, радостное, но напрочь забытое. Несмотря на все усилия, ухватить ускользающую ниточку никак не получалось. Но кое-что он вспомнил – странная, парящая на ветру конструкция из тонких деревянных реек, обтянутых бумагой. Решив, что эта диковинная игрушка станет интересным подарком для Марго, он вошёл в магазинчик.

– Привет, дружище! – воскликнул Алекс, уже переставляющий склянки с конфетами у кассы.

Этот несуразно высокий, худощавый добряк с пышными рыжими усами работал здесь, наверное, с самого основания и ни разу не пришёл на работу позже владельца.

– Привет, – подмигнул Вик, – я тут придумал подарок Марго. Ты же продержишься без меня пару часов?

***

Разнеженный солнцем летний день лениво перевалил за полдень, когда Вик с торжественным видом вышел из своего кабинета.

– Вот, – гордо заявил он, демонстрируя Алексу изобретение.

– Что это?

– Пойдём, покажу, – Вику не терпелось испытать творение, – проведём эксперимент!

– А магазин? – Чувство долга занимало почётное второе место после радушия в личной градации жизненных приоритетов Алекса.

– Да брось, дети заходили, следующая – старушка Агнес, а раньше четырёх её ждать не стоит.

– А если туристы?

– Ты когда их видел последний раз?! – выпалил Вик и сам удивился заявлению.

Действительно странно – лето, море, а где туристы? Кажется, в таких райских местах отбоя не должно быть от дорвавшихся до прохладной воды и тёплого солнца отдыхающих. Хотя вроде именно поэтому они с Марго переехали сюда, тишина и спокойствие вдали от шума курортных центров – серьёзный аргумент при выборе места жительства. Но рассуждать на эту тему не хотелось; нет туристов – тем лучше, есть дела интереснее.

Городской пляж, как всегда, был практически пуст. Влюблённая парочка метрах в ста, наслаждаясь друг другом, принимала солнечные ванны, одинокий сёрфингист старательно ловил волны недалеко от берега, да Леонардо – совсем юный разносчик кукурузы, которую так любила Марго, слонялся без дела. Учитывая, что этот пляж никогда ещё не видел настоящего туристического аншлага, Вику иногда казалось, будто парень приносит кукурузу специально для его жены.

– Ветер что надо, – довольно заявил Вик, раскладывая на белом песке своё детище.

– Для чего? – Алекс всё ещё не понимал, зачем они бросили магазин.

– А вот! – Вик подкинул конструкцию и бросился бежать, держа расправившийся треугольник на верёвке.

Подхваченная ветром конструкция, колеблясь и подрагивая, набирала высоту.

– Это змей! – радостно кричал Вик, – я вспомнил! Змей!

Внезапный порыв ветра оказался не столько сильным, сколько неожиданным. Змей дёрнулся, рванув верёвку из рук Вика. Пальцы судорожно сжались, но в кулаке оказался лишь воздух и лёгкое жжение на ладони, оставленное грубым шпагатом.

– Стой! – воскликнул Вик, будто воздушный змей действительно мог его услышать и вернуться.

– Это ты хотел показать? – скептически поинтересовался Алекс, провожая взглядом сбежавшую игрушку.

Змей, поднявшись метра на три выше крыш ближайших домов, перестал набирать высоту, точно упёршись во что-то. Он раскачивался и, поддаваясь ветру, настырно полз по невидимому препятствию, продолжая удаляться в сторону скал, ограничивающих бухту.

– Смотри, – задумчиво произнёс Вик, – что это?

– Ты же сказал, змей, – улыбнулся Алекс.

– Да нет, почему он больше не поднимается?

Алекс, продолжая широко улыбаться, посмотрел вверх и молча пожал плечами. Вик махнул рукой на нерасторопного друга и бросился вслед за стремительно уползающим по невидимому потолку змеем. Догнать беглеца получилось минут через пять уже на уровне скал за городским пляжем. Змей остановился также внезапно, уткнувшись в несуществующее препятствие. Теперь он висел на месте, прямо-таки игнорируя законы аэродинамики. Карабкаясь по скользким, мокрым камням, Вик краем сознания отметил, что воздушные потоки тут закручивались, словно они находились в углу огромного помещения. Странно, но раньше он не подходил к этим скалам, наверное, не было необходимости.

– Вик, подожди, – остановил его Алекс, оказывается, не отставший ни на шаг. – Не лезь туда! Я выше, давай помогу!

Не дожидаясь ответа, он с невероятной лёгкостью стянул Вика с валуна, вернув его на песок, и проворно полез по камням. Выглядело это нереалистично. Движения рук и ног были резкими, отрывистыми и очень точными. Алекс не останавливался ни на мгновенье, словно каждый день упражнялся в скалолазании и именно на этом месте. За считаные секунды он взобрался практически на самый верх и, удерживаясь одной рукой за острый камень, второй потянулся к свисающей верёвке змея. Алексу не хватало буквально нескольких сантиметров, он отстранился от скалы и потянулся всем телом, широко раскрыв ладонь.

Вику показалось, что он услышал скрежет ногтей Алекса, царапающих камень, когда его пальцы соскользнули с неудобного выступа. Беззвучно спиною вниз мужчина рухнул на огромные угловатые валуны, схватив при этом второй рукой злосчастный шпагат. Приглушённый удар тела о камни и тишина. Ни крика, ни стона, только безразлично накатывающиеся волны с грохотом разбивались о смертоносные камни.

Секунду Вик неподвижно стоял, не веря в случившееся. Липкая рука ужаса утащила куда-то вниз всё его нутро, оставив лишь холодную пустоту на месте желудка.

– Алекс! – завопил он, запрыгивая на камни. – Я иду!

Предательски дрожащие руки с трудом цеплялись за неровности камней, ватные ноги разъезжались на их склизкой поверхности, но он не останавливался. Вопреки ожиданиям Вика, готовящегося увидеть окровавленные кости, торчащие из разорванной плоти, картина оказалась не такой красочной, но от этого не менее жуткой. Алекс лежал на боку, застряв между огромных камней. Его вывернутая практически на сто восемьдесят градусов голова самостоятельно кивала, на лице застыла кривая улыбка, а глаза поочерёдно мигали. Видимая Вику рука, переломленная в локтевом суставе, продолжала удерживать шпагат со змеем, теперь парящим в паре метров над местом трагедии.

– Я д-д-д-достал-л-л-л, – заикающимся, но громким и даже довольным голосом заявил Алекс, продолжая отбивать глазами морзянку.

– Не шевелись, я приведу помощь!

Вик истерично начал обшаривать свои лёгкие брюки и рубашку в поисках … телефона. Вик замер. Слово всплыло неожиданно. Будто кто-то вычеркнул его из памяти, а теперь он вспомнил. Телефон. Он не видел его столько, сколько здесь живёт. Да ни у кого в городе нет… телефонов.

«Как вызвать скорую?! Или полицию?! – метались мысли. И опять пугающее ощущение возвращения забытых элементарных вещей. – Точно! Скорая, нужны врачи!»

– Виктор! – позвал сзади мальчишеский голос. – Я помогу!

Леонардо, отложив корзину с кукурузой, проворно взобрался на валуны. Он, абсолютно неуместно улыбаясь, крепко взял растерянного Вика за локоть и потянул вниз на песок.

– Нужно скорую! У тебя есть телефон? – затараторил Вик.

– У тебя шок. Иди домой, отдохни! – продолжал парень, не снимая дружелюбную улыбку, – Алексу мы сами поможем. Я уверен, с ним всё будет в порядке!

Вик осмотрелся. К ним уже подошла влюблённая парочка, а со стороны улицы приближался Альберт – широкоплечий смуглый владелец мясной лавки. Все как один улыбались и казались неприлично спокойными для ситуации. Вика же практически колотило от бездействия.

– Ну хоть у кого-нибудь есть телефон?!

– Всё в порядке, – крикнул сёрфингист, подошедший к Алексу с моря, – можете расходиться! Мы тут сами!

– Вот видишь, всё хорошо, – продолжал улыбаться Леонардо, оттесняя Вика от места трагедии. Только теперь его улыбка отдавала чем-то зловещим, не сулящим ничего хорошего. – Иди домой, отдохни.

– Иди домой, тебе нужно отдохнуть, – поддержал разносчика кукурузы мясник, загораживая крупной фигурой валуны.

Вик озирался на этих улыбающихся людей и не понимал, что с ними не так. Почему они не бегут помогать Алексу. Времени на размышления не оставалось. Он со всех ног бросился к домам. Нужно срочно найти врача.

Вик не знал, где в городе больница, и не был уверен есть ли вообще тут полиция. Ни врачи, ни стражи порядка пока ещё не попадались ему на глаза.

– Простите, – Вик подбежал к проходящей светловолосой девушке в лёгком, почти прозрачном платье, – не знаете, где здесь больница или отделение полиции?

– Нет, – мило улыбнулась незнакомка, – мне кажется, у вас шок. Вам нужно отдохнуть, давайте я вас провожу.

Она резво подхватила изумлённого Вика под руку и почти силой потащила вверх по переулку, увлекая его от пляжа. Девушка начала что-то ласково щебетать про солнце, чудесный городок и усталость, ещё больше вгоняя Вика в растерянность.

– Я, кстати, Лика, – буквально пропела незнакомка.

– Слушай, Лика! – эта наглая непосредственность заставила Вика вспомнить ещё кое-что – злость. – Иди-ка, куда шла!

Он с трудом вырвался из не по-девичьи крепкой хватки и уверенно зашагал назад к пляжу. Раз нет скорой, придётся самому справляться, прежде всего, нужно вытащить друга из камней. Чувство нереальности происходящего призрачной пеленой обволокло сознание. Это ведь бред какой-то. Алексу нужна помощь, а все вокруг лыбятся и норовят отправить Вика домой. Всё хорошо, говорят. Он видел, как неестественно вывернуты конечности бедолаги. Как тут что-то может быть хорошо?!

У самой кромки песка ошарашенный Вик замер и даже зажмурился на секунду, стараясь прогнать наваждение. На пляже творилось что-то сюрреалистическое – Алекса из каменного плена извлекли, только не люди, обещавшие помочь, а невообразимые нормальному человеку существа. Два тёмно-серых крабообразных создания размером с большую собаку тащили содрогающееся тело, удерживая его двумя парами клешнёй – манипуляторов над приплюснутыми телами. А зеваки спокойно расходились по пляжу, будто ничего особенного и не произошло.

– Вик, – раздался сзади уже знакомый певучий голосок, – я настоятельно рекомендую тебе вернуться домой и дождаться Марго.

Лика кокетливо улыбалась, покусывая дужку солнечных очков. Ветер нежно трепал её распущенные волосы, сверкающие в лучах южного солнца. Только вот требовательный тон рекомендации никак не коррелировал с игривым видом.

– Ты их видишь? – проигнорировал вопрос Вик, указывая на крабов, подползающих к густым зарослям кустарника у подножия скалы.

– Идём домой! – пальцы Лики сомкнулись на его запястье.

Захват оказался такой, что Вик на мгновение забыл про покалеченного друга и едва не взвыл от боли. Внутри будто что-то щёлкнуло, отключив чувства и сомнения. Он среагировал неосознанно, исключительно автоматически, но моментально. Вывернув кисть, положил ладонь на Ликино предплечье, второй рукой схватился за девичье плечо и сильно рванул на себя и вниз, заламывая нежную ручку за спину. Мощный толчок вниз, после которого, казалось бы, хрупкая девушка должна была бы лицом встретиться с тротуарной плиткой, но Лика лишь покачнулась, продолжая мило улыбаться. Неестественно выгнув свободную руку, она попыталась схватить оппонента, однако увесистый удар всё же отправил её на чистую мостовую.

– Прости, – спохватился Вик, – я не хотел…

– Марго возвращается, ты должен дождаться её дома, – промурлыкала распластавшаяся на тротуаре девушка, хватая его за ногу.

– Да пошла ты! – Вик вырвался из цепких пальцев Лики, оставив ей вырванный клок штанины.

Металлические крабы уже затаскивали бьющегося в конвульсиях Алекса в плотную стену зелени, когда Вик нагнал их. Существа никак не отреагировали на появление незваного соглядатая, продолжая монотонное движение к отвесной стене скалы, скрытой от пляжа густым колючим кустарником.

Казалось, что в происходящем круговороте парадоксальных событий вряд ли что-то ещё смогло бы удивить Вика, но так лишь казалось. С тихим жужжанием часть поверхности скалы сдвинулась вверх, образовав широкий полукруглый проём, куда неторопливо поползли крабы.

– Вик, стой!

Сзади быстро приближались, наверное, все, кто находился рядом с пляжем. Кукурузник, серфер, мясник, Лика, влюблённая пара, Хелена, сапожник и ещё с десяток людей, даже старуха-мороженщица перебирала ногами, как заправский спринтер. Они размахивали руками и наперебой выкрикивали уже надоевшую мантру про возвращение домой и отдых.

– Да пошли вы всё! – крикнул Вик и вслед за крабами нырнул в закрывающийся проём.

***

Просторное, светлое помещение с серыми металлическими стенами, в котором оказался Вик, напоминало не то ангар, не то гараж. Полки расставленных по периметру стеллажей были завалены узлами механизмов, различным техническим хламом, а ещё частями человеческих тел. Вик шарахнулся в сторону, заметив справа на полке натуральную мужскую руку, смуглую и волосатую. Татуировка в виде якоря на предплечье в точности повторяла наколку мясника.

В центре ангара находились три металлических стола, окружённые аппаратурой с мониторами, насосами и другими непонятными агрегатами. А на столах без признаков жизни лежали люди. Трое мужчин и одна женщина. Вик знал их. Ближе всех были Мари и Питер – его соседи. Они не появлялись дома несколько дней, Марго говорила, они уехали к родственникам. А вот булочника Давида Вик видел вчера вечером, и никуда уезжать пекарь не собирался. К обнажённым бездыханным телам от аппаратуры тянулись многочисленные трубки, шланги и провода. И уже окончательным потрясением стала дыра в груди Давида, над которой склонились двое мужчин в синих комбинезонах.

Эти двое так увлечённо копались во внутренностях жертвы, что Вика пока не замечали. Худой темноволосый парень орудовал прибором с длинной иглой, запуская которую в грудь несчастного булочника, выбивал оттуда снопы мелких искр. Второй – лысеющий толстяк, держал переносной монитор, то и дело, отдавая короткие команды напарнику.

Вик поёжился, но отступать он не собирался. Позволить этим извергам сотворить подобное с Алексом он не мог. Тем временем крабы продолжали своё вальяжное шествие. Когда они поравнялись с садистами, темноволосый отложил аппарат и взглянул на процессию.

– Да что ж за смена такая-то! – жалобно прогнусавил он, – пекаря коротнуло, а этот вообще переломался?! Оставьте его в углу, потом посмотрим, может, вообще в утиль пойдёт!

– Ага, куратор скорее тебя в утиль отправит! – хмыкнул толстяк, – на твоё место он легко желающего найдёт, а эти ребята больших денег стоят!

В этот момент из-под потолка раздался пронзительный скрипуче-скрежещущий звук, поверх которого заговорил взволнованный мужской голос:

– Внимание персоналу площадки двенадцать! Несанкционированный выход ПБО! Вводится аварийный режим! Службе контроля обеспечить возвращение объекта. Ориентировочное время прибытия продюсера – десять минут! Повторяю...

– Это же про нас! – воскликнул толстяк, бросая свой терминал на грудь Давида. – Бегом блокируй шлюз!

Теперь они его заметили. Медлить было нельзя. Вик бросился вперёд, на ходу прихватив с ближайшей полки увесистый металлический прут.

– Ты как сюда… – мысль темноволосый закончить не успел.

Стоя к Вику ближе, он первым и ощутил на себе гнев отмщения. Прут мягко, практически беззвучно опустился в область левой ключицы парня. Тот протяжно заскулил и упал на пол.

– Эй, тише, тише. – Толстяк примирительно выставил вперёд ладони. – Не горячись, друг!

– Я тебе не друг, тварь! – Вик замахнулся, но толстяк, стоя по другую сторону стола, оказался недосягаем для импровизированного оружия. – Что вы сделали с этими людьми?!

Толстяк испуганно осмотрелся, но вдруг улыбнулся, словно что-то понял.

– Так это же не люди, куклы. А мы – технари, чиним их! Ну посмотри сам! – он указал пальцем на Давида.

Вик, покрепче сжав прут, осторожно заглянул в отверстие и в очередной раз остолбенел. Под тонким слоем кожи скрывались металлические пластины и пластиковые трубки, провода и мерцающие диоды.

– Что это?

– Говорю же – куклы, андроиды – роботы, похожие на человека!

– Все? – Вик растерялся, но оружия не опускал.

– Все кроме твоей жены.

– Для чего? Какой-то эксперимент?

– Чтобы вам с женой жилось хорошо и счастливо… Слушай, Виктор, ты только не нервничай, – толстяк оживился, видя замешательство противника, – сейчас приедет твоя жена и всё объяснит…

Он попытался схватить со стола продолговатый предмет, название которого Вику услужливо подсказала память – электрошокер. Что это, он точно не помнил, но ассоциации были весьма неприятные.

Комплекция толстяка сама по себе не предполагала стремительных рывков, а тут ещё и через стол нужно тянуться… Металлический прут хорошо приложился к ненавистной спине, вроде даже что-то хрустнуло. Толстяк ойкнул, завалившись на неподвижного Давида, и притих. Пришлось Вику переключиться на его напарника, удачно напомнившего о себе вялой вознёй на полу.

– Что это за место? – приподняв его голову за волосы, спросил Вик.

– Э… Город счастья…

– Чего?

– Проект такой, Город счастья, делают площадки с декорациями по заказу богатеньких… – Темноволосый под пристальным взглядом Вика сел, бережно придерживая повреждённую руку.

– Почему ваш проект рядом с моим городом?

– С твоим? – темноволосый вымученно усмехнулся. – Да нет твоего города, он площадка проекта, одна из площадок!

– Как отсюда выбраться? – нахмурился Вик.

– А, – махнул здоровой рукой мужчина, – иди по коридору, там пропускной пункт. Всё равно не выйдешь…

Вик сорвал с его груди пластиковый пропуск и, отбросив прут, направился к двери. Сделав пару шагов, он вернулся к Давиду, невесело подмигнул булочнику, взял так и не пригодившийся толстяку шокер и вышел в коридор.

Здесь сирена казалась громче, а может, просто звук отражался от глянцевых стен, создающих эффект трубы. Метров через десять коридор упирался в мощную шлюзовую дверь, которая, к счастью Вика, открылась с помощью пропуска техника. А вот на противоположной стороне его встречали.

Трое мужчин в чёрной униформе с шокерами наизготовку.

– Виктор, вы должны оставаться на месте, – заговорил невысокий крепыш.

В маленьком помещении пропускного пункта стоять в ряд этим троим было откровенно тесно. Таким удачным построением охранников Вик воспользовался мгновенно, ударив крайнего шокером в живот. Какая там установлена мощность, Вик не знал, но её хватило, чтобы охранник дёрнулся, согнулся в дугу и практически запрыгнул на соседа, который, в свою очередь, рухнул под тяжестью своего немаленького коллеги.

Уклонение от выпада третьего охранника и тычок шокером – последний боец тоже на полу.

– Не шевелись, – предупредил Вик выглядывающего из-под обездвиженного товарища крепыша. – Пропуск!

Охранник зло зыркнул на него, но пластиковую карточку от формы отстегнул и молча протянул Вику.

– Благодарю, – улыбнулся Вик и шагнул в кабинку лифта.

Откуда это взялось, оставалось загадкой, но Вик почувствовал себя словно выздоровевшим после длительной болезни. Адреналин, движение – всё это, несмотря на стресс и испуг, доставляло ему удовольствие.

Если верить лифтовому табло, кабинка подняла Вика с минус пятого на нулевой этаж. Здесь его ждал просторный и светлый холл. Несколько дверей вели в разные помещения, где за терминалами и простыми столами работали люди в одинаковых белых комбинезонах. Они смотрели на Вика удивлённо и немного испуганно.

– Здравствуйте, – растерянно просипел сухой старик.

– Моё почтение, – кивнул ему Вик, не сбавляя шага.

Следующая дверь вела на улицу, которая встретила его глухой ночью. Тёмное небо, усеянное тысячами звёзд, на горизонте мерцало заревом ночного города, живущего своей обычной жизнью. Наверное, была осень. По крайней мере, холод сразу же сотней иголок пробежал по привыкшей к тёплому солнцу коже. А запах?! Пахло хвойным лесом после дождя, такой знакомый аромат.

За спиной осталось невысокое одноэтажное строение из белого, будто литого материала – вершина айсберга, скрытого под толщей земли. К ступенькам прилегала парковка, где стояли одинаковые белые электрокары с эмблемой в виде схематичного городка, ютящегося на человеческой ладони.

Здесь Вика тоже встречали. Четверо решительно настроенных охранников выгружались из подоспевшего транспорта. Плевать. Его заботило другое – из второго подкатившего электрокара вышла Марго. Его любимая, та, ради кого он готов на всё.

Женщина выглядела непривычно – волосы собраны в тугой хвост, брючный костюм, которых она на его памяти не носила, короткое распахнутое пальто. Но главное – застывший во взгляде испуг. Этого хватило, чтобы Вик начать действовать. Внутри что-то опять переключилось, придав сил и уверенности. Бойцы охраны ничего не успели понять, оставшись корчиться на мокром асфальте.

– Вик, что происходит?

– Не бойся, – он, словно после долгой разлуки прижал Марго к себе, – они ставят над нами какой-то безумный эксперимент! Нужно бежать!

Вик потянул немного сопротивляющуюся женщину в электрокар. Спешно осмотрев панель, он по привычке виновато попросил:

– Давай ты за руль.

– Подожди, – как-то скорбно остановила его Марго, – нам нельзя уезжать.

– Они что-то сделали тебе? Ты ранена?

– Нет, нет! Всё в порядке.

– Хорошо, – облегчённо выдохнул Вик. – Ты не поверишь, но наш город, наши соседи, да всё там – фикция! Подделка! Мы жили в окружении декораций и роботов!

– Андроидов…

– Ты в курсе? – едва не потерял дар речи Вик.

– Да, – кивнула Марго, – это для нашего блага…

– О чём ты?! Какое благо?!

– Мы же там счастливы…

– Марго, ты сейчас потрясена и не понимаешь. Это же всё не по-настоящему, наша жизнь – не настоящая!

– Да плевать мне на правду! Я хочу быть счастливой! Там в нашем мире, с тобой! – женщина перешла на крик. – Я придумала этот городок, я придумала персонажей! Всё сделано за мои деньги!

Это оказалось даже не мешком по голове, молотком, нет, кувалдой. Вик хватал ртом воздух, не в силах хоть что-то ответить. Она не просто знала, она всё придумала!

– Зачем? – сдавленно пробормотал он.

– Иначе мы не сможем быть счастливы…

– Бред! О каком счастье может идти речь?! Нас окружили ложью, этими андроидами!

– Не нас, меня…

Теперь на голову рухнул грузовик, размазав по кожаному автомобильному креслу остатки уверенности в реальности происходящего.

– Ты хочешь сказать, что я тоже робот?

– Не совсем, – в глазах Марго блеснули слёзы, – ты – программируемый биологический объект. Копия одного человека, воссозданная из его ДНК. Мужчины, с которым у меня… Была возможность, но я её упустила. Он служил в армии, молодой офицер, звал меня с собой куда-то к чёрту на кулички. Я выбрала карьеру, но забыть его не смогла. И вот есть деньги, есть успех, есть всё кроме счастья. Конечно, потом я его искала, но опоздала, он погиб. Здесь мне помогли воплотить мечту, сделали моего любящего Витю, который не проживёт без моей улыбки! Да, я хочу счастья здесь с тобой, и чихать я хотела на правду!

– Я робот… – бормотал Вик, – да нет, чушь…

– Как тебя зовут?! – разозлилась женщина.

– Вик, Виктор!

– А дальше?

Вик впал в ступор. Фамилия, она же должна быть! Он не помнил.

– Смирнов Виктор Алексеевич! Так его звали! – женщина извлекла из сумочки небольшой брелок в виде сердца с эмблемой проекта и вдавила единственную кнопку. – Мы снова будем счастливы! Они починят тебя!

Перед глазами поплыли круги, в ушах зарокотал почти родной прибой. Невыносимо захотелось оказаться на террасе их уютного дома и пить горячий чай со свежими булочками, которые так замечательно печёт Давид.

***

Солёный морской ветер трепал лёгкие белые брюки и парусом надувал расстёгнутую на три пуговицы рубашку. Накатывающие волны щекотали босые ноги, даруя приятную свежесть. Вик всматривался в скалы на краю пляжа, уже несколько дней не дающие ему покоя, словно он забыл что-то крайне важное связанное с ними. Огромные каменные глыбы – свидетели недавнего обвала, загородили подход к отвесной стене.

– Погодка сегодня замечательная, – улыбнулся Алекс.

– А разве бывало иначе? – задумчиво спросил Вик. – У нас на побережье всегда солнечно.

– Да, – довольно протянул Алекс, – лучшее место в мире! Ладно, Вик, хватит пялиться на эти каменюки. Скоро Агнес за молоком придёт, нам пора.

– Слушай, – скривился Вик, – называй меня Витя, мне кажется, так будет правильней!

Он развернулся на пятках и побрёл по тёплому песку, твёрдо решив позже обследовать каменный завал. Там его точно ждёт что-то невообразимое, не может не ждать!

Автор: Юрий Ляшов
Оригинальная публикация ВК

— Да какая же вы нечисть, ваше величество! Вы как есть отец родной!

Кощей махнул рукой — мол, засчитано, и принялся выбирать пальто (Баленсиага? Маржела? Что-то классическое?) и обувь для предстоящей вылазки. Шляпу, поразмыслив, решил оставить дома.

Дэс вновь откатился в свой угол. Смотрел в потолок, вспоминал братьев. Один из них лучший добытчик. Он бы не бросил в беде.

«Инструкция!» - вспомнил Дэс. Прочёл по памяти всё, что упорно учил, и замолк. Раздел «исключительных случаев» он не запомнил. Кто бы подумал, что такой выпадет Дэсу на первой охоте. Вначале шло гладко. Тварь обитала за первой увиденной дверью. Дальше по алгоритму: завладеть, измотать, вытянуть шэд, тогда тебя примут обратно, но сейчас последнее невозможно или…

«Не откажут же они новичку в исключительном случае. Посоветую, подскажут» — надеялся Дэс, покидая квартиру.

На лестничной клетке, как всегда по ночам, было безлюдно. Он поднял воротник, втянул голову в китель и быстрым шагом направился к лифту. Дважды нажал на кнопку с цифрой три и вжался в стальную стену. Кабина рванула вниз, подпрыгнула и замерла. За раздвижной дверью ждала непроглядная тьма.

Дэс наслаждался. Глаза не болели. Зрачок принял привычную форму. Но стоит выйти на свет, он снова сожмется в прямоугольник – адаптация к миру, эволюция в действии.

Через пару шагов Дэс уткнулся в ворота. Ударил раз, другой. Тишина.

- Мне нужна помощь! — колотил он что было силы.

- Кто? – закричали с другой стороны.

- Дэс. Там такое.

- Дэса знаешь?

Донеслись до него голоса. Затем приоткрылось смотровое окно.

– Что за вонь? Ты кто? – показалась черная морда привратника.

- Дэс.

- Это я понял. Должность, документы, шэд?

- Шэда нет. Задание сорвалось - исключительный случай.

- Ты пахнешь тварью! Точно, тварью — потянул ноздрями привратник, – только живой. Ты знаешь, Дэс, вход только с шэдом. Здесь не любят халяву.

- Я потерял тварь. Она так и не сдохла, выбросила меня, – зашептал от отчаянья Дэс.

- Пшёл, - острие копья вонзилось в плечо. - Без шэда не возвращайся.

Створка захлопнулось, и Дэс пнул по воротам. Зря надеялся, знал, не помогут. Здесь с этим строго. Вывернись, но найди. Без шэда не будет ни Дэса, ни братьев, ни отвратительной морды привратника.

Дэс поплёлся к лифту и трижды нажал кнопку с цифрой три. Кабина взмыла вверх. Пришлось идти к конкурентам. Эти точно знали ответы.

Наверху было солнечно, шумно и суетно. Свет резал глаза, хлопанье оглушало, от звона болели уши. По холлу с высокими сводами сновали помощники. Изредка проходили важные надзиратели, путались под ногами пухляши рангом пониже.

Дэс ошалел. Нет, не от шума, от безразличия. Никто не кричал, увидев черный китель, не звал стражей порядка. Никто не пытался вытолкнуть его в лифт. Внизу бы уже схватились за копья.

Дэс огляделся, выбрал подходящую вывеску и направился к высшему консультанту по имени Од. Он сидел за столом и пялился в ноутбук.

- Тварь отторгла меня.

- Во-первых, божья тварь, — бросил консультант на стол перьевую ручку, отчего золотые чернила брызнули и прожгли дыру на чёрном кителе Дэса. – Во-вторых, и чего же ты хочешь?

- Понять почему.

- Да ты из философов!

- Почему тварь отторгла меня? - проигнорировал колкости Дэс.

Смех, громкий как колокол, разнёсся по холлу. Всё замерло. Од выдохнул и продолжил.

- Почему? По закону Вселенной. У нас каждая тварь на счету. Мы их растим для себя. Тебе ли не знать, щенок. Портите стадо и чуть что являетесь к нам. Мастер-класс не хотите по взлому защиты?

Од покраснел, вскочил с удобного кресла.

Не дожидаясь молний и грома, Дэс отошел, смешался с толпой. «Белые те еще психи, - думал он, кружась в поисках лифта. - Легче найти новую тварь».

Вернувшись в кабину, он не глядя ударил по кнопкам. Двери раскрылись: тот же этаж, где жила проблемная тварь. Дэс перебирал комбинации. Кабина летала то вверх, то вниз, но возвращалась в исходную точку.

Обессиленный, он вернулся в квартиру.

***

«Охренеть! — просипел Серый – Вшторило по полной. Ты кто?» Чёрный силуэт попятился в угол и замер. Серый силился встать с четверенек, но только мотал головой и хихикал. Тьма обрушилась сверху, отправив в нокаут.

Он проснулся от холода. Ветер ползал по полу, ощупывал тело. Боль нещадно била в виски, сотрясала кишки, мутила желудок. Серый открыл глаза, отшатнулся от пятна на полу. Вчера было плохо, сегодня невмоготу. Поднялся с трудом. Шатаясь, добрался до ванны, дотянулся до душа. Холодные струи ударили тонкими иглами. Вода потеплела, окутала паром, прогрела дрожащее тело.

Серый наспех обтерся и вернулся к дивану. «Надо убрать», — думал он, перешагивая рвотные массы. Достал из шкафа мятый костюм и рубашку. Оделся. Поискал взглядом в сумраке папку с отчетом. Свет резал глаза, усиливал боль в хмельной голове. Улыбнулся себе, вспомнив полуночный драйв: девки, хмыри, силуэт. Замер. В углу кто-то был. Тряхнул головой, шагнул к выключателю, Тьма стала целым, обрела свою форму, закрылась руками от сияния лампы.

«Выключи!» – отразился крик в голове. Серый, попятился к выходу, захлопнул входные двери. Опрометью бросился в лифт. «Дурь ещё держит», - смеялся он истерично, натужно. Кривился зеркалу, оно ухмылялось в ответ. В такси еле сдержал рвотный позыв. Добравшись до офиса, рванул в туалет. Его полоскало долго и сильно. Казалось, душа рвется вон, выходит кусками из желчи.

В дверь постучали, забили сильней. Серый умылся, шатаясь побрел к кабинету.

- Отвратительно выглядишь, - начальник как крыса тянул длинным носом. - Возьми выходной.

- Отравился, пройдёт.

Серый поплёлся к рабочему месту. Домой не хотелось. «Отсидеться на людях пока не отпустит» - думал он, включая компьютер. Посмотрел на коллег: хмурые лица, спина колесом, все в мониторах. Сдохни он прямо здесь, никто не заметит. Найдет уборщица Зина, поохает, попричитает, на завтра забудет, как, впрочем, и остальные.

Стук клавиш тонул в воспаленных мозгах. Тошнота сжимала желудок. Нужна встряска: секс, сигарета. Хотелось забыться. Серый рассматривал зал в поисках Даши. Она сидела через пару столов, тупила в компе, сотрясалась от смеха.

Пальцы сами забили по клавиатуре:

«Состоит из мемасов,

Из шмотья с маркетплейсов.

Ей не надо пегасов,

Счастлив я без принцессов».

Серый стер гадкое, хоть и правдивое, рифмоплетство. Выбрал смайлик с бьющимся сердцем и отправил коллеге. Она обернулась, кивнула и вышла из кабинета. Он выждал немного и отправился следом.

Даша ожидала в подсобке, накинулась с поцелуями. Тыкала языком ему в губы. Серый безучастно стоял. Видел лишь пудру, помаду, копну из волос. Она некрасива. Нет, не лицом или телом, внутренней чернотой.

Мысли атаковали, мешали расслабиться. Серый прислонился к стене, положил руки на Дашины плечи и слегка надавил. Она послушно сползла, расстегнула ширинку.

Серый согнулся в рвотном позыве и помотал головой.

- Уйди, — произнёс он сквозь зубы.

- Придурок, — скривилась она и закрыла руками лицо.

Стало противно и жалко дуреху, но он не мог прикоснуться, найти слова, объяснить, что дело лишь в нем, коробило.

Идти в кабинет не хотелось. Серый пошел к служебному выходу. На небольшом пяточке скамейка, мокрая от дождя, урна-пепельница. Тихо. С наступлением осени, все прятались в затхлом подвале, дымя в вентиляцию.

По привычке он сел на скамью, достал сигареты и плакал беззвучно, не замечая осеннюю морось. Пачка промокла, впитала туман. Табак стал до одури горьким. Все вокруг потеряло свой смысл, казалось бесцветным и пресным. «Это похмелье», - думал он, вспоминая, где рядом есть магазин.

Пиво не лезло. Бутылка отправилась в урну, а он поплёлся в сторону дома. Доро́гой сталкивался с людьми, но молча шёл дальше. Внутри, там, где вчера клубилось веселье, зияла дыра. Словно он выблевал часть себя, лучшую половину.

В бреду Серый добрался к себе, плюхнулся на диван и уснул.

***

Пристальный взгляд буравил затылок. Серый похлопал рукой в поисках одеяла. Не нашёл и закрылся подушкой. Внутренние часы дёргали застывшую стрелку, отчего он не мог понять день сейчас или ночь. Сел на диван, пошарил в сумраке по полу, надеясь найти бутылку с водой, наткнулся на собственную блевотину, вздрогнул от отвращения, вытер ладонь об пиджак и почувствовал новый рвотный позыв.

«Надо завязывать», — думал он, склонившись над унитазом. Желудок выворачивало наизнанку. Серый сбросил одежду и снова залез под душ. Стало легче.

Накинув полотенце на плечи, он поплелся на кухню, набрал с крана воды и посмотрел в окно. Тихая тоска осеннего города, звезды в мутности луж вызвали внутренний зуд. Серый вдруг осознал, насколько он одинок. Заварил травяной чай, остался от бесчисленных пассий, и смотрел на блуждающих по кромке леса собачников.

Трава помогла. Он не знал состава чудо-настоя, но тошнота отошла. Захотелось спать. Серый направился в комнату и включил свет. Надо убрать за собой. Кислый запах стал слишком густым.

В пустом углу на полу сидел чёрный уродец. Он устало вытянул ноги и отрешенно смотрел в одну точку. Мысли, что он всё это время был не один, подняли Серому адреналин. Он встал в стойку: это его квартира, его чёртова крепость.

«Тварь когда-нибудь здесь приберёт? - возникло в голове и Серый оторопел. – Невозможно дышать».

- Ты кто? – тихо спросил Серый.

- Дэс, — ответил уродец.

Серый пытался не смотреть на обугленное лицо незнакомца. Губы отсутствовали, как и нос. Частокол чёрных обточенных зубов смыкался плотной стеной, когда уродец молчал, и расходился, выбрасывая длинный язык, когда тот говорил. Серый слышал шипение, после чего фразы всплывали в голове.

- Я тебя понимаю, — радостно произнёс Дэс.

- Я так то тоже – настороженно ответил Серый.

Расслабляющий чай, так хорошо зашедший на кухне, оказался совсем некстати сейчас. Голова закружилась, ноги сделались ватными. Серый переступил через бродившее пятно и рухнул на диван.

- Мать твою, — выругался Дэс и выполз из угла.

Раньше тварь содержала дом в чистоте. Это был пунктик. Дэс прошёл в ванную, нашёл ведро с тряпкой и склонился над отвратительно пахнущей массой. Так было проще. Мысли не рвали на части, тонули в воде.

«Итак, — пытался разобраться в ситуации Дэс. – Что же случилось? Все шло как обычно: работа, кабак, клуб, незнакомец, снующий между трясущейся в танце толпе, и золотистые капсулы. Тварь приняла неизвестную дурь. Свои стали чужими. Шэд потерян, но какая-то сила держит меня в этой квартире. Конкуренты смеются. Они ухаживают за тварями. В этом есть что-то разумное».

***

Серый проснулся от боли в желудке. Запах жареной на сальце яичницы тянул за собой на кухню. Серый сел, огляделся по сторонам. Внутренние часы ещё сбоили, но настырные солнечные лучи пронзали плотные шторы. «Значит, около одиннадцати, - подумал он и посмотрел на вымытый пол. - Неужели всё было сном, ужасным, отвратительным сном. На кухне возится Машка. Нет». Они давно развелись. Такое уже не забудешь. «Мама!» – осенило Серого. Она приезжала раз в квартал, приводила квартиру в порядок, вздыхала, кормила и отбывала к себе.

Серый почувствовал, как вспыхнули щеки. В таком состоянии мать его ещё не видала. Будут горькие взгляды, тягостное молчание. Она не упрекнёт. Истерзает себя: недодала, не уследила, недолюбила.

Серый встал, шагнул к шкафу, нашёл трусы и футболку, напялил и бодрым шагом пошел на кухню, придумывая на ходу, чем бы порадовать мать.

Уродец оскалился, шмякнул об стол тарелку с яичницей и резво выбросил длинный язык. Серый испуганно отклонился.

- Ешь, - прошипел Дэс.

- Свят, свят, изыди, — залепетал Серый и принялся беспорядочно водить рукой по животу, стараясь изобразить крёстное знамение.

- Я с удовольствием, не работает, — пожал плечами Дэс.

Серый попятился в комнату и схватил телефон. «Какой номер психушки?» - нервничал он, листая ссылки браузера.

- Что не так? – загудело в голове. – Ты не ешь яйца?

- Ем, - ответил Серый и еще раз ужаснулся тому, что общается с глюком.

Набрал скорую и запинаясь попросился в больницу.

- Пьяных не берём. С похмелья тоже! — гаркнула трубка и с той стороны отключились.

- Сам пойду, - потянулся Серый к шкафу и вновь почувствовал боль в желудке, вернулся на кухню, сел за стол и принялся размышлять - Шизофрения. Точно. Она. Одна часть готовит, драит, а другая ничего не помнит. Интересно, сколько я уже болен? С позавчера? Раньше не было или не замечал? Сколько меня во мне?

Воздух зазвенел и стал до удушливости плотным. На кухне появился еще один уродец: такой же китель до колен, чёрные сапоги на высокой подошве, лысая голова с раскосыми глазами и гибкий язык за частоколом зубов. Второй был старше, опытнее: отточенные движения, цепкий взгляд, собранность. Серый едва не поперхнулся остатками завтрака.

- Занятная у тебя тварь, Дэс.

- Сэб! – обрадовался первый уродец. – Брат, привратник мне не помог, не пустил меня к вам хотя случай совсем исключительный. Я стал бездомным, даже поднялся к Белым.

- Зачем? – удивился Сэб. – Жалоба обработана. Ты уже не один.

- Это я вижу, — хихикнул Серый.

Страх перерос в веселье. Вид взволнованной нечисти вызвал смех. Они шушукались между собой, то и дело поглядывая на Серого.

- Тварь нас понимает? – спросил Сэб у Дэса.

- Полегче, языкатые. Кто здесь тварь? – произнес Серый и покрепче сжал вилку.

- Я её тоже. Белые сказали надо заботиться. Я решил попробовать, - шептал Дэс.

- Так, так, так, - поцокал Сэб.

Затем резко выбросил язык и пронзил глаз Серого, молниеносно выдернул и потёр ладоши. – Так я и думал.

Раздался щелчок, Сэб исчез.

- Хера себе!

Серый потрогал глаз и побежал к зеркалу, висящему в ванной.

Вернулся на кухню, восторженно затараторил:

- Ты видел. Прямо в глаз, и ни следа.

- Сэб профи. Чемпион по сбору шэда. Таких, как ты обрабатывает за месяц.

- Таких каких?

- Обычных, - пожал плечами Дэс. – Я ведь почти дожал тебя. Нашёл после развода. Помнишь себя? Весь в соплях, сам не свой. Подарил тебе жизнь: девочки, виски, дурь. Позавчера я надеялся - всё. Но нет, меня просто выкинуло, а привязка к месту осталась.

- Давай помедленнее, - замотал головой Серый. – Вы черти, да?

- Не совсем.

- Неважно. Ты вселился в меня и хотел убить, но благодаря дури, которую сам же подкинул, просто на просто вылетел сам.

- Дурь, девок и алкоголь выбираешь ты. Я лишь усиливаю эффект. Делаю ощущение яркими. Ты хочешь ещё. Круг замкнулся.

- Проблема в алкоголе, да?

- Нет, - покачал головой Сэд. – В полном погружении в собственное горе. Помнишь, уныние - это грех. Добавим к нему одержимость доказать кому-то, что ты другой. Я летал на байке. Ты топишь себя в веселье.

Они помолчали.

- Значит, мы, как лабораторные крысы с электродами в голове, бьем себя током для кайфа, пока не поджарим собственный мозг. Готовы сдохнуть от счастья, - продолжил Серый.

Дэс кивнул.

- А где ангел? — посмотрел по сторонам Серый.

- Белые наверху, — пожал плечами Дэс. – Они не вселяются. Они наблюдают.

***

- Чем занят? – спросила Дея и присела на край стола Ода.

Крылья хлопнули, отчего закрылась крышка ноутбука.

- Наблюдаю, - поднял экран Од.

- Разве Он не просил тебя спасти Серых?

- Просил. Я спас.

Пространство вокруг стола Ода засияло и погрузилось в нежный звон. Дея смеялась.

- Спас?

- Помнишь, к нам вчера приходил Чёрный?

- Нет. Кому есть до них дело.

- Его расщепило.

- Расщепило?

- Да. Выбросило из наших тварюшек. Мой Серый чист. Теперь твоя очередь. Наставляй, лепи из него подобие.

- Покажи.

Дея взлетела и зависла над экраном. На небольшой кухне беседовали Серый и Чёрный.

- Что это? - захлопала крыльями Дея. – Бес всё ещё рядом.

- Пока. Пока еще рядом. Я пригвоздил его к месту. Серые защищены от нового подселения. Свои расщеплённых не принимают. Вскоре дойдёт до того, что Чёрные побояться сунуться в лифт. Серым придётся учиться жить заново, а здесь уже твоя зона ответственности.

- Но как?

- Просто, - засиял Од. – Сколько им объясняли, показывали? Полный игнор. Горят в собственной похоти, проигрывают жизни, забыв предназначение. Я ударил оружием Чёрных. Изобрёл вещество, подмешал его к дури. Серые сами тянут ручонки, добровольно принимают «лекарство». Что может быть проще? Эксперимент прошел на ура. Мы будем добавлять «расщепитель» везде: в вино, в воду, в воздух.

Раздался звук падающей колонны, и Дея с Одом повернулись к источнику шума. Все в холле замерли. Уставились в одну точку. Сэб бежал к лифту, боялся быть пойманным.

- Он нас слышал, — побледнела Дея.

- Да, - улыбнулся Од. – Теперь они знают. Всё заражено.

***

- Белые не вселяются в тварей – продолжил Дэс. - Это ниже их достоинства.

- Сам ты тварь, — насупился Серый.

- Нет, - покачал головой Дэс. – Я лишь пепел. Что дают вам Белые? Ты ответь? Набирают рабов. Прислужников. Энергетических коров, если хочешь. Ты молишься, ждёшь подачек. А я говорю тебе: «Хочешь – бери!»

- И что взамен?

- Шэд.

- Шэд?

- Белые снабжают тварей душой, но то, что останется после тебя – кучка пепла. Я соберу его в мешочек и сдам в штаб. Так появятся новые братья. Так, я продлю себе жизнь.

- И много вас?

- Нет. Потенциал шэда мал. Никто не знает предел. Но, оставшись голодным, я вспыхну, исчезну, не оставив после себя даже пыли.

- Жалкое у вас существование. Собираете шэд, чтобы оставить потомство, а дальше? Вот заберёшь ты мой и что будет дальше?

- Ничего, - пожал плечами Дэс. – Создадут брата, будут учить собирать шэд.

- Глупо, - отмахнулся Серый.

- Как сказать. Что делаете вы? Растете, готовясь сделать себе подобных, а сами бесцельно проматываете души.

- Отставить споры, - зазвенел воздух. – Я принёс противоядие.

Сэб плюхнулся на пол кухни.

- Эффективный менеджер Белых придумал «расщепитель», а мы «соединитель». Один дашь твари, другой выпьешь сам. Держи, - протянул Сэб небольшой свёрток и растворился.

Дэс покрутил в руках ампулы с тёмным веществом. Протянул Серому. Тот взял, посмотрел на содержимое сквозь солнечный луч и произнёс:

- А не пошли бы вы все…

- Я подожду.

- Чего? – рассмеялся Серый.

- Когда ты созреешь. Посмотри на себя. Ты не умеешь жить: офис, Даша, клуб, неизвестная девка на ночь. Я отступлю, ты по привычке будешь бегать по кругу. Вскоре все надоест, а там петля или вены на выбор. Душа так или иначе выгорит в шэд и сгниёт вместе с пропитанной ядами оболочкой. Я предлагаю цель и новую жизнь. Остаток прежней будет счастливым.

- Я женюсь. Дашка согласится. Нарожаем детей и будем жить дальше. Чем не цель? Не хуже вашей.

- Не хуже, - согласился Дэс.

Серый задумался. Подошел к окну и отдёрнул штору. Дэс поморщился. За дорогой виднелся поредевший лес и поляна с разноцветными лоскутами: желто-красными листьями, поздними цветами и всё ещё зеленой травой.

- Смотри, – Там солнце и дождь. Птицы. Множество целей, другие радости. Ты прав, чертовски прав. Я бегал по кругу, но могу разорвать его, и ты тоже.

- Я? - хмыкнул Дэс.

- Да. Зачем тебе возвращаться? Живи здесь. Ведь и ты когда-то был тварью.

Серый схватил Дэса за руку и поволок за собой к входной двери. Втянул в лифт и нажал кнопку первого этажа.

- Мы можем прожить иначе. Надо только попробовать. Вспомнить себя.

Редкие прохожие удивлённо смотрели на молодого мужчину в трусах и футболке. Он кричал и жестикулировал, доказывая что-то невидимому собеседнику. Одни старались уйти как можно скорее, другие снимали на телефон и смеялись.

Серый не замечал холода луж и осеннего ветра. Он тащил Дэса к поляне: «Чем заниматься? Играть с опавшими листьями. Ты помнишь себя ребенком, Дэс? Как подкидывал вверх охапку или катался в мягкой подстилке, или просто лежал, глядя на небо».

Серый лёг на землю и почувствовал, что Дэс последовал за ним. Ветер рвал серые тучи, дождь бил упругими струями, а двое лежали, сомкнувшись макушками и смотрели на падающую листву.

- Упс, - произнёс Од, глядя в монитор.

Чёрный вспыхнул и растворился.

- Упс, - повторил Од, наблюдая, как боль перекосила Серого.

Сердце замедлилось, встало.

- Зачем? - оторопела Дея.

- Издержки эксперимента - хлопнул Од крышкой ноутбука. - Надо доработать состав.

***

Лохматый пёс уткнулся в подмышку лежащему на траве человеку, лизнул открытые глаза и завыл. Перепуганная собачница потянулась за телефоном. Вскоре по поляне сновали врачи и полиция. Прибыла санитарная машина. Загрузила чёрный пакет.

Никто не замечал Сэба. Он нашёл Серого первым. Поднял с травы ампулы с «соединителем». После привёл собаку. Стоял в стороне и пытался продышать горькие слёзы. Едва солоноватые капли стекали по черному лицу, оставляя серые как пепел борозды.

Я прежде не встречала подобных персонажей, а потому была просто заворожена сочетанием качеств, обнаруженных в новом знакомом. Красота, самовлюбленность, сексуальная озабоченность, практический склад ума и привычка к легким победам.

Ничего удивительного в том, что мы стали встречаться, не было. С Виком все к тому времени уже шло к разрыву, Дэн появился как никогда вовремя. Да, конечно, он и не мог бы появиться, если бы у меня все было хорошо. Подобные вещи случаются, когда уже есть некая лакуна, драматическая пустота. Люди слишком ленивы, чтобы искать добро от добра.

Дэн был неглуп, умел ухаживать, с ним было не стыдно показаться в обществе. Напротив, я даже гордилась таким поклонником. Правда, поговорить о чем-то серьезном с ним не представлялось возможным. Все наше общение было довольно поверхностным – и все оно в итоге сводилось к сексу.

Стоило мне только заикнуться о чем-то, что я считала действительно важным, как Дэн начинал меня трогать… и я мгновенно забывала, о чем хотела сказать.

Поначалу мне льстила подобная горячность. Наверное, это я такая красивая, думала я… Я так привлекательна для него, что он все время хочет…

Конечно, дело вовсе не в том, что мне попалось похотливое, откормленное животное в избытке жизненных сил.

Почему он зацепился за меня, имея большой выбор?.. Сейчас я думаю, причина была в том, что я в него не влюбилась – и не могла этого сделать. На каком-то этапе он был мне интересен, прежде всего эстетически. Мне нравилось и разбираться в его психике, которая поначалу, пока я не поняла, с кем имею дело, казалась сложной. Мне представлялось, тут нечто опасное, таинственное, нечто, что хотелось романтизировать, наделять глубоким внутренним содержанием. Ничего же действительно таинственного не было, передо мной был просто грубый самец полигамного типа, любитель жесткого секса без обязательств. То, что он зацепился, было связано со сдержанностью моего интереса и, в общем-то, довольно быстрым его угасанием. Сработал инстинкт охотника: хотелось поймать, схватить ускользающее чувство, не дать объекту переключиться.

Но у Баркова не было ничего, что способствовало бы поддержанию моего влечения. Ничего, кроме самого простого – а оно само по себе надоедает довольно быстро. Мы были не просто из разных миров, мы были из разного теста – и мой сорт не был рассчитан на долгосрочное взаимодействие с его.

Он не понимал, когда я шучу, а когда говорю серьезно. Не чувствовал моего юмора, моего стеба. Не ощущал той тонкой грани, когда я начинала кривляться, играть, когда я уже вовсе не была самой собой – и послушной игрушкой в его руках тоже.

Добила все история с каким-то файлом, который я отправила ему в телеге. Дэн не сумел его открыть – и это повергло меня в состояние культурного шока. Тот факт, что человек моего поколения, даже несколько старше, не в состоянии скачать нужное приложение, не укладывался в голове. Естественно, поневоле я вспомнила и Вика, с которым просто не могло произойти ничего подобного. Вик дружил с техникой – и в целом с головой, почти всегда. Он открыл бы что угодно, что бы я ни прислала… Контраст был убийственен.

Я как-то сразу припомнила, как переводил тему Дэн, когда я заводила разговор об искусстве. Как во всех сложных моментах он клал руку мне на колено, чтобы переключить внимание. Впивался губами в мои губы, вырубая сознание. Но особенность женского влечения в том, что, если женщина считает вас идиотом, влечение сходит на нет. И красота не поможет.

Так произошло и в этом случае.

Мой интерес угас, потому что иначе и быть не могло.

Никогда не спи с моделями, Нета. Они существуют не для этого.

Можно восхищаться деревом в парке, цветком на клумбе. Дубом и гладиолусом. Модель – объект того же порядка.

Это просто тело. И в нем нельзя искать душу.

- И стали подходить к незнакомым людям на улице и говорите им комплименты?

- Да, - ответил Николай, - только мы привыкли считать, что комплимент – это похвала, поэтому не совсем верно, что я говорю комплименты, я просто говорю, что вижу, и это не всегда что-то позитивно. Но часто, - добавил он после паузы.

- И как реагируют люди?

- По-разному, раньше большинство очень напрягались, даже пугались. Со временем это изменилось, больше людей стали улыбаться, благодарить

- А что, на ваш взгляд, изменилось?

Николай пожал плечами и снова недоуменно огляделся.

- Обратите внимание, - вдруг серьезно обратилась к залу ведущая, - перед нами феномен! Этот человек умеет видеть, смотрит в суть. И он не только видит, он смел настолько, что говорит о том, что видит; без стеснений, без колебаний, он подходит к человеку и бросает фразу.

Николай смотрел на нее с удивлением. Ведущая продолжала.

- Что чувствует говорящий? А что чувствует слушающий? Как на слова Николая реагируют люди? – пауза, и возглаз, - Давайте узнаем! У нас в гостях Мария!

Зрители захлопали. Николай вновь огляделся.

Вошла красивая высокая молодая девушка модельной внешности.

- Мария, расскажите о ваши опыте взаимодействия с Николаем, - попросила ведущая

- Ох, это было прекрасно! Это изменило мою жизни!

- Да вы что?! – воскликнула ведущая, - расскажите скорее!

- Подходит ко мне в ТЦ невысокий мужчина, - девушка смотрит на Николая, - мгновение смотрит в глаза и так искренне произносит «Вы божественно красивы!». Это был Николай! Такой душка! – и девушка посмотрела на него с любовью. Николай нахмурился.

- Я тогда была ужасно толстой, - продолжала девушка, - и не любила себя. А он смог разглядеть меня, его слова дали мне крылья! Я похудела, решила попробовать себя в модельном бизнесе, меня заметили, приглашали на съемки, показы, я наконец стала чувствовать себя уверенной, и теперь я счастлива! И всё это благодаря Николаю.

Девушка вскочила, плюхнулась рядом с героем на диван и поцеловала его в щеку.

- Николай, - обратилась к нему ведущая, - вы помните Марию?

- Если честно, - нет, - ответил Николай и еще раз посмотрел на Марию. – Я не могу помнить всех людей, которым что-то говорил. Но дело в том, что я не мог сказать вам, - он обратился к Марии, - что вы божественно красивы.

Зал ахнул.

- Если хотите знать, - продолжал Николай, обращаясь к Марии, - вы бойкая и немного наглая, и объективно ваша внешность приятная, но слова божественно красива, я, пожалуй, никогда и не произносил, обычно меня удивляет красота, поэтому я говорю удивительно красива.

- Ах точно! – воскликнула Мария, - я перепутала, вы мне сказали удивительно красивая!

Николай снисходительно улыбнулся. Он оглядел зал и подошел к девушке на первом ряду:

- Вот она удивительно красива! – и вышел из студии.

Эта девушка была совсем не похожа на Марию, ее лицо было спокойное, приятная мягкая улыбка и большие добрые глаза.

Девушка оказалась журналисткой, она ходила на это ток-шоу в поисках героев для журнала, в котором работала. Николай подходил для журнала идеально! Она должна была поговорить с ним.

Она осторожно вышла из студии и стала ждать его возле служебного выхода. Он вышел, она поблагодарила его за комплимент, он мягко улыбнулся. Она сказала, что кажется интервью прошло не очень, он кивнул. Она высказала понимание, что сейчас ему, наверное, не до журналистов, он согласился. Она призналась, что журналист и хочет написать о нем статью-очерк, он посмотрел на нее, но промолчал. Она оставила свою визитку и попросила его номер, чтобы позвонить через пару дней, он дал.

Она позвонила, и он согласился поговорить с ней. Через месяц в популярном глянцевом журнале вышла статья: «Человек, который говорит комплименты».

Вот эта статья.

Я встретила Николая на ток-шоу. Он подошел ко мне и сказал, что я удивительно красива. Так он показал зрителям, что ведущая и сценаристы шоу лгут.

Когда мы встретились, я спросила его: «У вас болезненное чувство правды и справедливости?», он задумался. «Я просто устал молчать.», - ответил он.

«В детстве я был очень наблюдателен, но молчалив. Далеко не сразу я стал осознавать, что очень подробно вижу людей. Я думал так у всех. Мое первое воспоминание об этом ощущении было лет в 5. Я тогда играл в песочнице, был увлечен, а потом какой-то звук заставил меня поднять глаза и посмотреть на ребят, и я вдруг увидел их во всех деталях. Это была какая-то молниеносная работа мысли, когда все фрагменты мимики, одежды, выражений лиц, причесок, движений и т.д. я увидел одновременно. И я не просто увидел, а понял красиво это или нет, хорошо это или плохо. Вот вымазанная в песке громкая, упрямая девочка с розовым красивым бантом, который ей совсем не шел. А вот мальчик в стильной косынке, держится гордо и словно понимает как удачно одет. А у этого мальчика большие голубые глаза, они очень ясные, а рот почему-то скривился, он злится и ругается.

Потом я стал «видеть» характеры: вот этот очень шумный, вот этот ябеда, вот эта часто плачет, вот он забияка, эта смешливая, а вот этот почему-то мерзкий. Для меня это было очевидно, и я думал, что так у всех. Однажды я сказал маме: «смотри какая добрая девочка», она посмотрела на девочку и спрашивает: «ты ее знаешь?», я говорю: «нет», «как же ты видишь, что она добрая?» - спросила мама, «а ты что ли не видишь?» - спросил я удивленно. Мама тогда сказала: «Да, похоже она добрая девочка», и по интонации я понял, что мама не видит это, а просто соглашается. Тогда я начал подозревать, что не все видят, как я. И стал расспрашивать родственников и знакомых. Их ответы укрепили меня в мысли, что я вижу иначе.»

Когда же вы начали говорить людям о том, что видите в них?

«Это произошло не сразу. Сначала я делился своими наблюдениями с родителями, бабушками, дедушками, и даже с друзьями, и с учителями тоже. Меня не принимали всерьез, но никто не говорил, что я выдумываю, что так говорить нельзя и пр. Чаще спрашивали, почему тебе так кажется, я очень часто использовал конструкцию «мне кажется она/он…», и я отвечал «вижу». И больше меня ни о чем не спрашивали.

Когда я стал подростком, из меня вдруг полилось. Я начал говорил людям напрямую. В тот год наша семья переехала, и это было очень вовремя, потому что, если бы этот «поток правды» полился из меня на людей, которых я знал с ранних лет, меня бы не поняли.

Мой первый «опыт откровенности» состоялся с новыми соседями. Мы столкнулись с ними около лифта, и я как-то сразу понял, что они в ссоре. Мы зашли в лифт, я посмотрел на них и неожиданно для себя (да и для всех присутствующих), сказал: «Вам не нужно больше ссориться, вы очень подходите друг другу». Они посмотрели на меня, но ничего не сказали, даже мама промолчала, хотя и могла бы одернуть меня за неподобающее поведение, но она была удивлена больше всех. Только потом за ужином она спросила, что на меня нашло, а я честно ответил - не знаю.»

Вот так Николай раскрылся. Он начал подходить к незнакомцам и говорить им: «У вас отличный вкус, это платье очень вам к лицу», «Вы светитесь счастьям, это так прекрасно!», «Вы злитесь, но вам это не идет», «Вы ведете себя нагло, на это неприятно смотреть», «Вы красивая нежная пара», и т.д.

Я провела с Николаем пару дней и наблюдала за реакцией людей. Обычно они не успевали сообразить, что именно и главное зачем сказал им этот человек. Немного ошарашенные, они хмурились в задумчивости «что он сейчас сказал?», останавливались посмотреть вслед, недоуменно переглядывались (если были вдвоем). Люди могли опечалиться или обрадоваться или даже разозлиться, но никто ничего не говорил и не делал.

Николай уходил сразу после сказанного, он не ждал ответ или реакцию. Его не интересовало к каким последствиям приводят его откровения. Я спросила: «Почему?». Он ответил: «Мне достаточно, просто сказать. И я не ощущаю, что должен остаться и что-то услышать в ответ». «А если вас не поймут?» спросила я, «Может быть не сразу, но обязательно поймут».

Как же Николай выбирал тех, кто готов услышать и понять?

Я спросила его: «Как вы выбираете объекты для откровений?»

«Вы знаете, - ответил он, - это получается как-то само собой, словно слова приходят ко мне на крошечное мгновение раньше, чем я вижу человека. И вот так сначала приходят слова, а потом появляется объект, которому они адресованы, и я сразу же передаю послание».

Выходит, вы - голос судьбы? – спросила я

«Может быть, - задумчиво ответил Николай. – Я только однажды, кстати недавно, встретил человека, который сказал мне: «Вы изменили мою жизнь» и, как вы понимаете, это была не так девушка из ток-шоу. Я очень удивился, потому что я его не вспомнил. Я вежливо ответил: «Я рад! А в лучшую сторону?». Он ответил: «Да. Она не свернула ни туда». И он рассказал.

«Я врач и в тот месяц на меня свалилось разом всё. Один пациент, которого я лечил полгода, умер у меня на руках. Все эти полгода я почти не спал, я полностью отдавался работе, и был уверен, что добьюсь результата и поставлю его на ноги. Ничего не предвещало его смерть… Я пришел проведать его, он тяжело дышал, я даже не успел проверить все показатели, как услышал этот монотонный писк… Теперь этот звук стоит у меня в ушах, хотя я множество раз его слышал… Я продолжал работать, но делал всё на автомате. Мне предлагали отдохнуть, но я отказался. А через неделю погибла моя собака, она была моим лучшим другом с самого детства, ее сбила машина, водитель уехал, а Кейси пролежала на обочине много часов. Мы живем в пригороде, и она гуляет сама, я вернулся только поздно вечером, ее нет, пошел искать, она еще дышала, я рванул к ветеринару, но она умерла по дороге. Снова у меня на руках, и снова из-за меня, ведь если бы я пришел по раньше, ее еще можно было спасти! Я снова не пошел в отпуск, а продолжал работать. Всё шло из рук вон плохо, смертельные случаи на работе шли один за другим, казалось, я разучился лечить и ставить диагнозы. Всё валилось из рук, и я ушел. Так я потерял всё самое важное в моей жизни, работу и друга. У меня не было других способностей кроме как быть врачом, у меня не было семьи, а родители жили далеко, и мы не были близки. У меня ничего не осталось… Вы подошли, когда я уже прорабатывал план ухода… И вы просто сказали: «Вы обязательно справитесь!» и ушли. Я опешил. Но в голове как будто моментально прояснилось. Оказывается, мне было так мало нужно, но как сильно эти слова были мне нужны тогда! Потом я искал вас, хотел поблагодарить, и вот увидел на ток-шоу и попросил их помочь мне вас найти».

Я положил руку ему на плечо и сказал: «Спасибо, что рассказали!». Он положил руку поверх моей, сжал ее и ответил «Вам спасибо!». И мы распрощались.

Николай продолжил: «Понимаете, эти слова идут сквозь меня. Да, я вижу грусть, и я вижу силу в человеке, я вижу красоту или уродство, но акт говорения, он словно не совсем осознанный, понимаете?».

Удивительным человеком оказался Николай, еще более необычным, чем я представляла. Он словно кидает в мир частичку откровенности и нажимает маленький рычажок, запускающий внутренний механизм трансформации.

Я спросила, говорил ли кто-то комплименты ему, он ответил:

«Мне запомнился один раз. Как-то я наблюдал и слушал разговор молодой очень красивой пары, они великолепно общались, я подошел и сказал: «Я услышал ваш разговор, он ласкает слух. Вы прекрасны!», и почему-то не ушел сразу, а остался стоять как вкопанный. Они переглянулись и девушка сказала «А вы забавно странный. Но тоже прекрасны!» и улыбнулась. Как же тогда меня обрадовали эти слова и улыбка! «Забавно-странный, - крутил я в голове, - как это смешно «забавно-странный».

Почему вас так обрадовали эти слова?

«Потому что это правда, я действительно странный и именно забавно-странный.»

На прощание я спросила: «Как вы думаете, если бы больше людей говорили друг другу комплименты, мир стал бы хоть чуточку лучше?».

Он немного подумал и ответил: «Да! Множить радость – это хорошо. Люди радуются, услышав приятные слова.»

То есть всё действительно так просто?

«Конечно!»

Вышла, огляделась. Квартира словно осиротела, пропали привычные, до боли знакомые вещички Сергея, опустела полка в ванной, пусто, как и на душе у Маргариты. Привычным жестом достала из пачки сигарету, вставила в мундштук, закурила. «Работа, спасение в работе».

Сколько раз ее спасала работа, вытаскивала из самых сложных жизненных ситуаций, не давала опустить руки? Спасет и сейчас. Слез почему-то не было, наверное, все уже выплакала, не осталось не одной.

Маргарита вспоминала, что значит жить одной, возвращаться в опустевшую квартиру, ложиться в холодную постель. Домой возвращалась как можно позже, часами просиживала на площадке.

- Маргарита Павловна, вы еще здесь? – Удивлялся кто-нибудь из коллег, заметив одинокую фигурку, притулившуюся где-нибудь в уголке. – Вы что, не идете домой?

- Иду, иду. – Спохватывалась Маргарита, словно вспоминая, что у нее есть дом.

Ее одиночество ошибочно принимали за странность, крутили пальцем у виска. Впрочем, в кадре и на сцене она была бесподобна, а это – главное.

Ссылка на начало в конце

Шли годы, Маргарита свыклась со своим положением. Человек ко всему привыкает, даже к одиночеству. Привыкла и Маргарита. Только работа, да еще, пожалуй, еженедельные визиты Аннушки не давали ей окончательно одичать.

Маргарита шла в душ, когда раздался звонок в дверь. Похромала открывать, на пороге стояла соседка.

- Здравствуйте, Варвара Федоровна. – Поздоровалась Маргарита, удивившись столь позднему визиту.

- Добрый вечер, Маргарита Павловна. Тут такое дело, такое дело. – Затараторила соседка. Она явно волновалась, чем удивила Маргариту еще сильнее.

- Да вы проходите. – Посторонилась Маргарита. Варвара Федоровна нерешительно вошла. – Пойдемте на кухню.

- Неудобно вас просить. – Маргарита обратила внимание, что соседка теребит поясок халата.

- Да говорите уже. – Не выдержала Маргарита.

- В общем, я уезжаю. – Выдохнула соседка. – Дети меня забирают. А у меня кошка, приблудилась, вот я ее пожалела и взяла, а теперь не знаю, что с ней делать. У внука аллергия. На улицу выгнать жалко, вот я и подумала…

- У вас есть дети? - Перебила Маргарита. Они жили бок о бок с самой молодости, а Маргарита ничего про нее не знала.

- Да, сын и два внука. – Варвара Федоровна просияла. – И еще вот кошка, была. – Она достала телефон, подслеповато щурясь нашла фотографию. – Вот, сын, невестка и внуки. – На Маргариту смотрело счастливое семейство. Почему-то ее неприятно кольнуло то, что у соседки есть семья. Она всегда считала, что она одинокая. – Вы же живете одна, вот я и подумала… - Продолжила соседка, с надеждой глядя на Маргариту.

- Ну, пойдёмте смотреть вашу кошку. – Маргарита поднялась, соседка засеменила впереди.

- Она у меня дикая, я ее на улице подобрала, холодно было. Ой, - Варвара Федоровна испуганно прикрыла ладошкой рот. – Что я такое говорю? Так вы ее точно не возьмете.

- Так что кошка? – Поинтересовалась Маргарита.

- Она почти все время прячется, выходит редко, только, чтобы поесть. Кис-кис-кис, - позвала Варвара Федоровна. – Сейчас, сейчас. – Она зашуршала пакетиком с кормом. Из-под дивана показалось страшное, облезлое существо. Недоверчиво кося на Маргариту единственным глазом, жадно стало есть. – У нее сложная судьба, понимаете? – Взмолилась соседка. Это стало решающим фактором, Маргарита углядела в этой страшной кошке связь со своей нелегкой судьбой.

Радостная соседка приволокла отчаянно сопротивлявшуюся кошку Маргарите.

- У вас же все руки расцарапаны. – Заметила Маргарита.

- Это ничего, ерунда. – Махнула рукой Варвара Федоровна. – Главное, что кошка пристроена. Можно, я буду иногда звонить, справляться, как она?

- Конечно. – Маргарита пожала плечами. Такая забота о какой-то там кошке ее удивила. «Каждый сходит с ума по-своему».

- Ну, прощайте. – Соседка развернулась, чтобы уйти.

- Прощайте. Мне будет вас не хватать. – Вырвалось у Маргариты.

Продолжение будет...

Начало

Я по вам скучаю и очень жду! 🌺

Мои рассказы

Мои книги