zahar65

Житель Копейска Челябинской области, сменивший пол и ставший женщиной, выйдет на пенсию раньше на пять лет, пишут местные СМИ со ссылкой на региональное отделение Пенсионного фонда России (ПФР).

Житель Копейска, сменивший мужской пол на женский, выйдет на пенсию раньше на пять лет, как и положено женщинам, пишет «Урал-пресс-информ».

«Территориальные органы Пенсионного фонда России при рассмотрении обращений граждан за пенсией исходят из данных о половой принадлежности лица, зафиксированных в документе, удостоверяющем личность», – пояснили в пресс-службе отделения Пенсионного фонда России по Челябинской области.

«Гражданин, изменивший пол с мужского на женский, приобретает право на пенсию при достижении пенсионного возраста, предусмотренного законодательством для женщин», – добавили там.

В апреле в Челябинской области был официально зарегистрирован первый случай смены пола. В ЗАГС Копейска местный житель принес справку, подтверждающую, что теперь он является женщиной.

https://vz.ru/news/2019/4/5/971884.html

Dedefensa.org, Бельгия

Россия считает ситуацию в Венесуэле и сохранение правительства Мадуро главными стратегическими задачами и на этот раз не собирается допустить того, что было в Сирии и на Украине, отмечает "Дедефенса". Если Путин действительно придерживается такой позиции, это подразумевает новую и чрезвычайно интересную ситуацию с точки зрения российского операционного присутствия в сфере влияния США.

С учетом долгосрочной стратегической перспективы, остается только удивляться показательному заявлению одного из ключевых сотрудников TTG полковника Пэта Лэнга (Pat Lang), бывшего разведаналитика, который сейчас руководит сайтом Sic Transit Tyrannis (STT) с позиции «информированной независимости»: «Москва решила, что судьба Венесуэлы и правительства Мадуро имеет большое стратегическое значение для России и действует соответственно (…) Русские не позволят ситуации обостриться, как это произошло на Украине и в Сирии».

Мы уделяем большое внимание STT, Лэнгу и его сотрудникам, потому что Лэнг — бывший высокопоставленный американский военный, который к тому же работал в очень чувствительной и широкой области (она выходила за рамки чисто оборонных вопросов) и придерживается близкой к диссидентству позиции по отношению к Вашингтону (он называет нынешние власти «Борджиа» и «Версаль»). При этом он остается патриотом и поддерживает тесные связи с источниками, которые хорошо осведомлены о ситуации с национальной безопасностью в США. В результате суждения Лэнга и его ближайших сотрудников отражают тенденции, течения и динамику американского аппарата госбезопасности без прикрытия казенными фразами.

TTG явно не по душе несуразная авантюра оторванных от реальности личностей вроде Болтона, Помпео и Абрамса в Венесуэле («Всю эту историю с Гуайдо задушат в зародыше»), и он считает очень важной позицию России по этому кризису. Более того, он по умолчанию признает ее оправданной, поскольку не выдвигает каких-либо возражений на ее счет. Сам Лэнг тоже оставил комментарий в обсуждении статьи и полностью одобрил ее выводы: «Как мне кажется, госпожа Гуайдо вполне может остаться без мужа. Рассчитывать не на что».

Дело в том, что неделю назад, после прибытия в страну российского военного контингента (о том, что он конкретно собой представляет, ведутся споры), венесуэльский кризис, который застыл в мертвой точке после провала гротескной акции с «гуманитарным конвоем» на границе Колумбии и Венесуэлы в конце февраля, вышел в новое измерение. Мы вновь видим противостояние США и России, однако на этот раз Россия появилась на территории, которую Америка всегда считала частью своей зоны влияния.

С «доктрины Монро» стряхивают пыль

Дело в том, что в статье в первую очередь поднимается именно вопрос этой зоны влияния, которая на протяжении почти двух столетий благородно именуется «доктриной Монро» (в честь озвучившего ее в 1823 году президента). По сути, заголовок «Возвращение к доктрине Монро» явно несет в себе иронию, поскольку подразумевает, что эта доктрина перестала быть реальностью, и что Россия совершенно точно о ней не задумывается. Далее мы приводим самые важные отрывки из статьи — те, что содержат в себе комментарий о прибытии российской военной делегации в Каракас.

«Ан-124 и Ил-76 приземлились в Каракасе со 100 солдатами и техническими специалистами, а также 35 тоннами оборудования на борту. Группу возглавлял генерал Василий Тонкошкуров, начальник штаба сухопутных войск. Мне представляется, что российские войска включают в себя контингент «вежливых людей» для консультации сил безопасности Мадуро и, возможно, участия в антитеррористических операциях в стране против наемников, которые могут быть связаны с Гуайдо или поддержанной США попыткой переворота. Российская группа также может включать в себя специалистов для подготовки и содействия в развертывании венесуэльских С-300 на военно-воздушной базе к югу от Каракаса.

Разумеется, Помпео и Болтон обещают ликвидировать российское присутствие и сыплют самыми разными угрозами. Судя по всему, они делают это не по собственной инициативе. «У вас не будет безопасной гавани, легкого выхода и пути назад. Вы все потеряете, — заявил Трамп, обращаясь к России, во время выступления во Флоридском университете 18 февраля. — Мы стремимся к мирному переходу власти, но рассматриваем все варианты». В тот же день он написал следующее в «Твиттере»: «Я обращаюсь ко всем представителям режима Мадуро: "Прекратите этот кошмар нищеты, голода и смерти. Отпустите народ. Освободите страну. Всем венесуэльским патриотам пора действовать вместе как единый народ. Нет ничего лучше для будущего Венесуэлы!" На фотосессии с женой Гуайдо в Белом доме Трамп сказал: "Россия должна уйти". "Если Россия не уйдет из Венесуэлы, мы посмотрим. Посмотрим, — продолжил он. — Рассматриваются все варианты… все варианты". По всей видимости, он полностью поддерживает такую стратегию.

Как бы то ни было, я сомневаюсь, что угрозы Вашингтона могут повлиять на Путина. Москва заявила, что судьба Венесуэлы и правительства Мадуро имеют для нее большое стратегическое значение, и действует соответственно. 3 апреля у Лаврова запланированы в Москве координационные встречи с Венесуэлой для подписания двух десятков соглашений в сфере обороны, энергетики, экономики, торговли и образования. Они не позволят ситуации обостриться, как было на Украине и в Сирии. Всю эту историю с Гуайдо задушат в зародыше».

Москва готовится и отвечает

Российское правительство не стало медлить с ответом на ремарку Трампа: он прозвучал всего через несколько часов. Его озвучила талантливая пресс-секретарь МИДа Мария Захарова, но не на официальном уровне, а в телевизионном интервью. Кроме того, она сопроводила это яркими высказываниями насчет поведения и коммуникационной стратегии нынешнего президента США. Такой неформальный подход к ответу на угрожающие заявления Трампа, Болтона и компании кажется довольно непривычным с учетом российских традиций официоза и отражает некоторое пренебрежение или даже презрение россиян к вульгарной эксцентричности и показной экстравагантности (особенно на уровне угроз) в поведении главы американского государства. Причем, особого удивления здесь тоже не ощущается…

«Официальный представитель МИДа Мария Захарова прокомментировала в среду вечером в прямом эфире «Первого канала» недавнее заявление Дональда Трампа о том, что Россия должна уйти из Венесуэлы, и предложила Вашингтону «реализовать собственную концепцию выхода, в частности из Сирии», «прежде чем давать советы кому-то куда-то идти». По ее словам, вывод американских войск из Сирии можно было бы провести достаточно быстро, но США до сих пор этого не сделали.

«Прежде чем распоряжаться судьбой других стран, я бы посоветовала так же свободно реализовывать обещания, которые даны международному сообществу», — добавила она. Мария Захарова сравнила действия США на международной арене с поведением ковбоя в Лувре, который «вместо того чтобы наслаждаться картинами и скульптурами, почему-то реагирует на собственные фобии».

Сумасшедшая Дебби

Тем временем в ситуации появился новый фактор в виде законопроекта, который поступил из Конгресса и который разработала депутат от Демократической партии Дебби Вассерман-Шульц (Debbie Wasserman-Schultz) под названием «Закон о противодействии российской угрозе в Венесуэле». Речь идет о направленном в Государственный департамент требовании оценить «угрозу» со стороны российско-венесуэльского объединения (для США, как можно подумать). В понедельник законопроект был единогласно одобрен и теперь должен быть направлен на рассмотрение Сената. В случае принятия он обяжет Госдеп представить Конгрессу такую оценку, которая займет не меньше месяца бюрократических трудов.

Инициатива довольно интересна, но говорит, скорее, о еще большем разладе в Вашингтоне, чем о «священном союзе» политических сил.

Дебби Вассерман-Шульц (ДВШ) представляет собой насквозь коррумпированную ставленницу Хиллари Клинтон, которая ушла с поста председателя национального комитета Демократической партии в июле 2016 года, то есть незадолго до назначения Хиллари кандидатом от партии. Ее отставка была связана с массовой утечкой электронных писем, которые указали на множество нарушений и коррупцию комитета под ее руководством. Именно в этот момент набрал силу скандал по поводу вмешательства России, окончательные результаты следствия по которому были озвучены неделю назад (как бы то ни было, этим дело, судя по всему, не окончится).

С того момент ДВШ пропала из виду, однако сохранила позиции среди коррумпированных демократов и кресло депутата от Флориды в Палате представителей. С помощью нынешнего законопроекта она вновь заявляет о себе в парламенте в рамках «громкого дела»…

Но в каком направлении она намеревается двигаться, и в чьих интересах? Сложно представить, что преданная соратница Хиллари хочет помочь ее заклятому врагу, поддерживая его неуступчивую, но пока еще чисто словесную политику (с провокациями в стиле Болтона). Не исключено, что требование «оценки угрозы» может поставить в неудобное положение бюрократические круги и призвано продемонстрировать слабость администрации Дональда Трампа, ведь либо столь значимой «угрозе» не уделяется необходимое внимание, либо ее масштабы переоцениваются властями. (Гипотезу о потенциальном осуждении незаконности действий в отношении Венесуэлы не стоит даже рассматривать: ДВШ сама привыкла идти против законов и явно не будет воспринимать подобный подход как грех и тем более слабость).

В любом случае, было бы очень странно, если бы инициатива ДВШ была призвана поддержать действия администрации, поскольку Трамп остается для нее куда большим врагом, чем Мадуро. Все это становится дополнительным элементом в том хаосе, который регулярно порождает неконтролируемый скандал вокруг предполагаемого вмешательства России.

«Геокоммуникационный» сдвиг

Из анализа различных нюансов картины нынешнего венесуэльского кризиса вытекает следующий вывод: российское вмешательство осуществляется силой событий, то есть невероятного балагана внешней «политики» США, которые ведут себя как шарлатан на цирковом представлении. Россия и флегматик-Путин под шумок стремятся извлечь выгоду из ситуации. Перед непосредственным рассмотрением составляющих этой операции напомним о сформировавшей такую ситуацию цепочке событий, которые мы излагали 24 февраля 2019 года:

«По большей части мы говорим о роли коммуникационной составляющей в мире, где события кажутся застывшими и недвижимыми, когда о них говорят самые разные лидеры. Они протекают с существенной динамической силой и могут перевернуть ситуацию, однако не порождают проработанной человеческой стратегии. Сила коммуникационной составляющей (она представляет собой единственный серьезный вклад людей в развитие этих событий) зачастую действует неожиданным и взрывоопасным образом, не справляясь с непредвиденными последствиями своей двойственной сущности.

Даже Россия подвержена такому подходу, пусть и с позитивной стороны. Ее присутствие в венесуэльском кризисе и американском регионе отражает навязанные ей последствия внешних событий (конец ДРСМД и его следствия) и политику (продажа оружия Венесуэле, рассмотрение возможности использования баз в этой стране), которая сформировалась намного раньше нынешнего кризиса. В результате сила коммуникационной составляющей втягивает Россию в венесуэльский кризис, тем более на фоне формирования ей (коммуникацией) группы стран, которые поддерживают Мадуро и (что самое главное) выступают против укрепления позиций США. (…)

Таким образом, мы можем сделать два вывода.

Первый, как уже отмечалось в самом начале, касается гипотезы о смещении Ближнего Востока в сторону Центральной и Южной Америки с точки зрения сферы влияния США. Речь идет о псевдо-геополитическом явлении, которое на самом деле можно назвать «геокоммуникационным». Мы полагаем, что описанные выше события подтверждают эту гипотезу, поскольку они являются результатом не осознанных действий и анализа, а бессознательного порыва таких людей как Трамп и Болтон.

Второй касается парадоксального на первый взгляд вопроса (после констатации всемогущества коммуникации) о том, не достигло ли это всемогущество своего принципа Питера путем развития технологий доступа и передачи, как это обстоит с истребителями-бомбардировщиками в оборонной сфере. Это означает, что ситуация может дойти до такого момента, когда система окажется не в силах использовать коммуникационные средства к собственной выгоде, а ее двуликая сущность в полной мере проявит себя, как напрямую (мы уже видели это в прошлом), так и косвенно, то есть путем подрыва ожидавшейся системой поддержки«.

Перспективы трагедии

Сейчас, посреди коммуникационной шумихи, мы видим то, что ситуация переходит от описанного выше концептуального этапа к операционному. Здесь стоит вернуться к приведенной в начале статьи фразе TTG о том, что Россия считает ситуацию в Венесуэле и сохранение правительства Мадуро главными стратегическими задачами и на этот раз не собирается допустить того, что было в Сирии и на Украине. Если Путин действительно придерживается такой позиции, это подразумевает новую и чрезвычайно интересную ситуацию с точки зрения российского операционного присутствия в сфере влияния США.

Хотя российское операционное присутствие ограниченно по масштабам, оно все же эффективно, а неумеренная коммуникация со стороны Вашингтона лишь подтверждает этот факт. Отметим, что мы весьма удивлены решением России продемонстрировать свои намерения, пусть даже и под прикрытием давно запланированных консультаций и поставленных еще до кризиса С-300. Дело в том, что продолжение оборонного сотрудничества в текущих обстоятельствах и с предполагаемой военной поддержкой выглядит как подтверждение стремления России точно «не допустить» ничего на этот раз.

Путин — слишком грамотный политик, чтобы позволить событиям идти своим чередом. Вероятно, он принял на этот счет четкое решение. В противном случае он отменил бы запланированные консультации, развертывание С-300 и прочее, чтобы не потерять лицо, если бы он намеревался отступить из-за конфронтационного давления со стороны США. Путин слишком хорошо умеет занимать тактические позиции, чтобы не поставить под угрозу стратегическую цель. Раз он не сделал ничего подобного и продолжает способствовать укреплению Венесуэлы Мадуро, он считает, что Трамп не намеревается напрямую подключать США, что о его позиции вообще сложно сказать нечто определенное или что чаша терпения переполнена, и что с таким поведением Америки просто нельзя больше мириться.

Чрезвычайно интересный момент (в каком смысле «интересный», пока еще сложно сказать, поскольку все может привести к трагедии) заключается в том, что все происходит не на Украине или в Сирии, которые близки к России, но очень далеки от США, а в Венесуэле, близкой к США и далекой от России. Об этом говорят и замечания Трампа: «У вас не будет безопасной гавани, легкого выхода и пути назад. Вы все потеряете».

Нельзя не признать, что в случае перехода информационной войны в операционное русло, на долю России может выпасть непростое испытание. Даже во времена поддержки Кубы условия для тогдашнего СССР складывались более выгодным образом: геостратегическая отдаленность острова, его стабильная внутренняя ситуация, сильное правительство и сплоченное население.

Как бы то ни было, США тоже находятся не в лучшем положении, несмотря на свои геостратегические преимущества (близость и т.д.). Причина такого парадоксального вывода кроется в их внутренней политике (от хаоса в Вашингтоне до скандала вокруг российского вмешательства), где страсти и ненависть полностью заглушили голос разума. В такой обстановке все наводит на мысль о том, что инициатива ДВШ в Палате представителей направлена на эскалацию с целью обязать администрацию Трампа занять самую жесткую позицию вплоть до величайших рисков, по отношению к которым тот проявил себя не лучшим образом. Сами демократы же плевать хотели на эти риски и совершенно одержимы стремлением сбросить Трампа. В результате у них на руках оказался бы весомый аргумент против до дрожи ненавистного им президента.

Все это, разумеется, игра с огнем… Разве кто-то хоть на секунду сомневался, что за этой мыльной оперой скрывается риск настоящей трагедии? Мы постоянно живем с этим и балансируем на грани. Поэтому пришло время разобраться в ситуации, а не закрывать на все глаза.

"За что ж вы Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чём не виноват" - вспоминается песня Булата Окуджавы, читая отклики СМИ на арест бывшего министра без портфеля в Открытом правительства Михаила Абызова. Ведь все его схемы обогащения давно были под наблюдением и секрета ни для кого не представляли. Ещё Сергей Иванов в бытность свою главной администрации президента набрал на Абызова материалов на хороший судебный процесс. Почему же арестовали только сейчас?

Этапы большого пути Абызова интересны своей поучительностью. По ним можно писать историю нового российского капитализма. Абызов - типичный "новый русский", всплывший с пеной начала 90-х. Ему всего 46 лет. Родился в Минске в простой семье, отец умер, когда ему было 14 лет. Пареньку пришлось пойти в разнорабочие, чтобы семья могла как-то сводить концы с концами. Потом был грузчиком на пивзаводе - в общем, хлебнул тяжёлого изнуряющего труда с самой молодости.

Оказалось, что при этом он ещё очень одарённый в математике. Получить приглашение на учёбу в Москву в физико-математическом интернате при МГУ - это о многом говорит. Но, будучи умным человеком, Абызов в 90-е бросил учёбу на мехмате и ушёл в коммерцию. Челночил в Турцию, возил всякий ширпотреб, потом перешёл на болгарскую продукцию в виде сигарет и кетчупа. Те, кто тогда сам челночил, сразу понимают, в чём дело – эти товарные позиции были выгодны только при налаженных отношениях с таможней. Требовалось своё "окно на границе". Сигареты, кофе и кетчуп – исконно контрабандный товар. Так начиналась дорога к большим деньгам.

Челноки обрастали связями не только на таможне, но и в сбыте, где тогда крутились всякие денежные суррогаты вроде льготного ж.д. тарифа и векселей энергетических компаний. А сидящие на векселях энергетики – народ, входящий в региональную элиту. Абызов знакомится с неким новосибирским коммерсантом Иваном Стариковым, депутатом Государственной Думы, став его помощником.

После этого контакта весь бизнес Абызова перешёл в Новосибирск. Войдя через Старикова в сферу региональной энергетики и открывая там в соответствующих учреждениях двери ногами, Абызов вышел на контакт с Анатолием Чубайсом. Когда тот ушёл во главу РАО "ЕЭС России", то с собой подтянул Абызова, и тот возглавил там департамент - инвестиций и бизнес-проектов. И так там хорошо проработал, что через год стал заместителем Чубайса в этой энергетической компании-монополисте.

Как вы понимаете, возможности Абызова в РАО "ЕЭС России" были примерно такими же, как у Арашукова в Газпроме. На Абызова набросились большие деньги, и он не смог от них отбиться. И так как богатство было возможно только при определённом финансовом укладе, отстаиваемом либералами, то Абызов стал в либеральной тусовке одним из серых кардиналов, приближённым к самым ключевым фигурам.

2006 год обещал Абызову должность главы инвестиционной комиссии РАО "ЕЭС России" с планами на освоение более двух триллионов рублей, но дорогу ему перешёл Герман Греф, тогдашний министр экономики. Его группа сама претендовала на освоение такой суммы, и ресурс министра перевесил ресурс токсичного Чубайса. И Абызов понял, что отжал из госкомпаний всё, что можно, и большего отжать уже не получится. Настало время уходить в большой бизнес.

"Сахар на Руси - дело исконно воровское" - говорил Пётр I. И он был прав. В России весь большой бизнес в начале 90-х - дело исконно воровское. Это был резервуар, куда сливались выдоенные из государства деньги близких к власти чиновников. Уйдя в это дело, Абызов продолжал выгодные отношения с властью. Активы Абызова - в энергетике и в других секторах экономики.

В 2012 году Абызов становится советником Дмитрия Медведева. В том же году для него создают формально статусную структуру - "Открытое правительство", смысл которого ни тогда, ни потом так и не был никому понятен. Там Абызов стал "министром без портфеля" - такой свадебный генерал без армии. Но смысл был прост - Абызов был лоббистом самых статусных либералов во власти, и ему требовался статус для работы. Статус слепили в виде "Открытого правительства" - конторы "Рога и копыта", целью которой было сочинение экспертиз на всякие бизнес-проекты. Таких экспертиз люди Абызова насочиняли аж 12 тысяч. О реальном эффекте этого дела ничего не известно.

Не Абызов работал министром без портфеля, а министр без портфеля работал Абызовым. Абызов - вот была его настоящая и главная должность. И то, что ему сейчас вменяют 4 миллиарда украденных у Новосибирской области денег - это далеко не единственная его сумма и не единственный эпизод. Эти 4 миллиарда у него не первые и не последние, но ведь надо понимать, что такие суммы не двигаются с места без решения людей, намного более важных, чем Абызов. И что если Абызов получал эти суммы, то он непременно что-то кому-то заносил, иначе ничего бы не получил.

Что, кому, когда и сколько - вот те вопросы, которые ему сейчас задают следователи. Хотя они и сами знают, где, когда, кому и сколько. Но нужны детали. Нужны свидетельские показания в подкрепление результатов следственных действий. Нужны показания на тех, кто лелеет мечты в период трансфера власти взять реванш и сделать многие нехорошие вещи ради недопущения изменения положения дел в России.

Во время Болотного бунта Абызов, официальное лицо, ходит туда - просто посмотреть, как он говорил. Понятно, он старался разнюхать, куда весы качнутся и понять, что ему делать. Весы качнулись в сторону власти, и Абызов понял, что выходить в активность пока нельзя.

Абызов был одним из самых активных агитаторов Дмитрия Медведева, уговаривая его не отдавать власть и идти на второй срок. То есть Абызов - часть сложившейся тогда вокруг Медведева мощной либеральной команды, от Чубайса до Дворковича с его кланом братьев Магомедовых. По сути дела, в России тогда всё висело на волоске, напор на Медведева был такой сильный, посулы такими заманчивыми, что устоять мог только сверхчеловек. Или человек, понимающий, что становится заложником очень опасных сил. Во всяком случае, Медведев не последовал их советам и тем самым поставил их в изолированное положение.

Но Абызов - член ключевой группировки в российском либеральном движении. Его нейтрализация выбивает ещё целую гроздь ресурсных статусных либералов, готовящих реванш накануне трансфера 2024. По сути, выбиваются самые ключевые участники либеральной комнады.

"Я ждал это время - и вот это время пришло, те кто молчал - перестали молчать" - пел Виктор Цой прямо про эту нашу ситуацию. Эмигрировавшего Абызова ловко выдернули в Россию, где ему грозит до 20 лет тюрьмы. Дело очень серьёзное. От его понимания своих перспектив зависят его ближайшие годы. Последуют ли за ними ещё 10 таких же суровых, зависит от него.

Абызов - передаточное звено между очень сильными игроками, способными в 2024 году серьёзно поставить под угрозу политическую стабильность в России. Теперь эта возможность несколько снижена. Убрав это звено, ослабляется вся сеть. Что бы ни было с Абызовым, ясно одно - целили в его политическое прикрытие, вынашивающее планы сорвать движение России в сторону суверенитета. Ослабление либерального клана делает экономические санкции против России бессмысленными, так как нет возможностей политически реализовать спровоцированное ухудшение жизни народа.

«Кошку бьют – невестке знак подают». Абызова арестовывают – приготовиться есть кому. Вот уже первые люди из его окружения начали покидать Россию… Движение идёт от периферии к центру. Арест Абызова показал, что все попытки либералов выстроить какую-то «свою» игру в период передачи власти – будут пресекаться самым жесточайшим образом.

В этом и состоит главный смысл ареста Абызова – а не в четырёх украденных и давно поделенных с кем-то миллиардах, которых уже и след простыл. И адресаты послания прекрасно поняли его смысл. В России не просто нет больше неприкасаемых. В России нет перспектив у либерального реванша. И с этой мыслью многим придётся свыкаться. Лучше работать на благо Родины на свободе, чем в камере, но если этого кто-то еще не понял, придётся немного присесть и подумать. Время на обдумывание предоставят щедро.

http://www.iarex.ru/articles/65527.html

«Кто такой господин Болтон, какое у него звание в российской армии? Никакого. Он советник Трампа. Вот пусть и советует Трампу», – сказал газете ВЗГЛЯД известный телеведущий Владимир Соловьев. Так он прокомментировал заявление советника президента США по нацбезопасности Джона Болтона, который запретил российским военным вмешиваться в дела Венесуэлы.

«Джон Болтон просто повторяет знаменитую доктрину Монро, только забывает о том, что ее формулировка также подразумевает невмешательство Америки в дела Европы», – заметил журналист Владимир Соловьев.

Напомним, что советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон, комментируя прибытие в Венесуэлу российских самолетов, заявил: Вашингтон не станет терпеть вмешательство иностранных военных «в достижение странами Западного полушария общих целей демократии». Упомянутая выше доктрина Монро, сформулированная 5-м президентом США Джеймсом Монро, подразумевает: Северная и Южная Америки должны быть зоной, закрытой для европейских держав. На практике это означало провозглашение Латинской Америки зоной исключительных интересов США.

Советник Трампа Болтон подчеркнул: «Венесуэльские военные должны поддержать народ Венесуэлы» против президента Николаса Мадуро, который якобы утратил поддержку граждан и опирается только на помощь Кубы и России.

Владимир Соловьев полагает, что официального ответа от российских военных на заявление Болтона не последует. «Но наши военные любят, когда к ним обращаются. Думаю, они отнесутся к словам советника Трампа с юмором и с пониманием, но вряд ли они будут выполнять указания господина Болтона. Хотя бесспорно посмотрят на него с чувством большого интереса», – заметил собеседник.

Добавим, что ряд экспертов полагают, что Вашингтон не ограничится словесными угрозами. «Надо ждать новых санкций в связи с российской поддержкой Венесуэлы, – сказал газете ВЗГЛЯД председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов. – Это вполне в духе американской политики. Она всегда исходит из того, что у Вашингтона есть достаточно действенный инструмент – санкции. Сейчас они обновляют список тех «грехов», в которых обвиняют Россию. «Грехов» и так очень много, одним меньше, одним больше – это уже не принципиально».

https://vz.ru/news/2019/3/26/970085.html

В 2019 году пять лет исполняется не только крымскому референдуму, но и в целом событиям Русской весны. Весной 2014-ого года народные восстания вслед за полуостров полыхнули по всей территории Юго-Востока Украины, это закончилось появлением двух независимых донбасских республик. С тех пор они находятся в подвешенном состоянии, а на их границах идет изнурительная позиционная война. Корреспондент Накануне.RU посетил Донецкую народную республику, чтобы поговорить с ее руководством и своими глазами увидеть, чем сейчас живет непризнанное государство. Интервью с главой ДНР Денисом Пушилиным открывает небольшой цикл Накануне.RU о современном Донецке и истории его восстания.

Денис Пушилин возглавляет республику всего несколько месяцев. По всему городу висят баннеры с цитатами его погибшего предшественника — Александра Захарченко. Очевидно, что новое руководство ДНР таким образом подчеркивает преемственность. Однако, несмотря на это, за последние полгода в администрации произошли и серьезные перестановки. Со своего поста ушел, например, глава министерства доходов и сборов Александр Тимофеев, позывной "Ташкент". Накануне записи интервью появилась информация, что силовики задержали его в Ростове-на-Дону. Впрочем, вскоре поступило и опровержение. Все новости, связанные с Ташкентом, в Донецке активно обсуждают, военная экономика республики была чрезвычайно зависима от работы его министерства, а руководство ДНР, несмотря на военное положение, активно пытается задавать новую повестку, где во главе угла — экономика.

— Что на самом деле произошло с бывшим главой министерства доходов и сборов Александром "Ташкентом" Тимофеевым? Он задержан или нет? Как вы можете прокомментировать его деятельность? Оценки ведь самые разные. Кто-то говорит, что он чуть ли не социализм в ДНР строил, а кто-то — что душил экономики республики поборами и рейдерскими захватами.

— Знаете, я не склонен вешать ярлыки. Тут должны работать и работают правоохранительные органы. Выводы правоохранительных органов, а потом и суда, поставят точку в этом вопросе. Да, с работой Министерства доходов и сборов было связано очень много проблем: давление, ущемление бизнес-процессов и предпринимателей. Эти вопросы решаются и решаются они комплексно и системно. У нас предусмотрена амнистия тем лицам, в отношении которых были начислены необоснованные штрафы. Эта работа будет продолжаться. Мы уже регламентировали порядок проверок (проверок бизнеса, — прим. Накануне.RU). К сожалению, раньше проверки могли проходить, были такие примеры, по восемь месяцев подряд. Это останавливало бизнес и влекло череду негативных факторов.

— Вы поэтому отправили Тимофеева в отставку?

— Когда случились трагические события, был убит Александр Владимирович (глава ДНР Александр Захарченко, — прим. Накануне.RU), то всё правительство ушло в отставку. По сути, он просто не был переназначен.

— Вы много говорите о повышении пенсий и зарплат. Хотелось бы понять, за счет чего, каких источников это возможно сейчас?

— Основной источник — развитие среднего и малого бизнеса. Это даст и наполнение бюджета, и развитие экономики, и привлечет инвестиции. Как бы это ни звучало, но даже в наших самых непростых условиях, у нас уже есть определенные наработки. Да, все идет не так быстро, как бы нам хотелось, но без внешних инвестиций вряд ли удастся запустить ряд предприятий, получить для них необходимые оборотные средства. Тем временем, наша продукция востребована. Местный бизнес сам находит рынки сбыта, а нам, по сути, просто надо немного ему помочь. Власть должна выстроить необходимую базу. Всё остальное бизнес сделает сам: найдёт возможность вывозить свою продукцию не только в Россию, но и в Европу и на Ближний Восток. Здесь, повторюсь, со стороны государства, необходимо всего лишь содействие. Хотя "всего лишь" тут звучит очень условно, понятно, что работы много.

— Расскажите об этих наработках? Какие-то конкретные примеры успешных инвестиционных проектов или перспективных проектов у вас есть?

— Можно брать конкретный пример — машиностроение. У нас есть продукция, которая могла бы быть востребована и в России, и в Китае. Я имею в виду горно-шахтное оборудование. Здесь стоит подчеркнуть, что опыт Донбасса таков, что наша угольная отрасль была подвержена всем самым трудным испытаниям и создавалась в очень сложных условиях: глубина, загазованность, состав самого газа и ряд других моментов, которые заставляли нас придумывать технологические решения, чтобы избегать аварий и предотвращать их. Это должно быть востребовано, и, я уверен, будет востребовано.

— Вы надеетесь экспортировать технологии безопасности для угольной отрасли?

— Конечно. Да, есть уголь и металлургия. Это направление для нас, безусловно, важно, но и продукция с высокой добавленной стоимостью в наших условиях, конечно же, еще более интересна.

— Есть уже потенциальные заказчики?

— Пока лучше об этом не говорить. Предвосхищать результаты в наших условиях деструктивно. Но мы развиваем это направление.

— Какова структура донецкой экономики сейчас? Основные пропорции?

— Основные налоговые поступления — это угольная отрасль и металлургия.

— А малый и средний бизнес?

— Не более 20%. Тут вопрос в том, что малый бизнес нам интересен тем, что он обеспечивает самозанятость. Категории населения, которые не ждут и не требуют ничего от государства, а берут и делают. Обеспечивают себя, создают рабочие места и наполняют бюджет. Поэтому содействие здесь с нашей стороны должно быть весьма и весьма объёмным.

— А промышленные предприятия в итоге все удалось запустить снова?

— Самые крупные предприятия удалось запустить практически сразу. После того, как Украина ввела транспортную блокаду, нам ничего другого не оставалось делать. Ряд предприятий не работает еще на полную мощность. Потенциал гораздо больше. Опять же, всё связано с рядом причин. В частности с нашей непризнанностью (статус непризнанной республики, — прим. Накануне.RU).

— Тогда зачем внешнее управление вводилось на ряде предприятий, поясните?

— Внешнее управление вводилось как вынужденная мера, потому что эти предприятия были практически остановлены транспортной блокадой со стороны Украины. Эта мера помогла запустить производство, не увольнять сотрудников и обеспечить слаженную работу на крупных предприятиях, ряд из которых являются градообразующими. Но, к сожалению, повторюсь, пока не все эти производства работают на полную мощность.

— Не загружены потому, что нет заказов, или проблема в чём-то другом?

— Большие трудности с логистикой, сами понимаете, в наших сложных условиях наладить её — непростая задача. Также немало трудностей с документами. Мы же говорим о продукции, произведённой на территории Донецкой народной республики. Даже с учетом того, что она востребована в европейских странах, место её происхождения, сертификаты и прочее вызывает ряд сложностей.

— Уточню ещё раз про внешнее управление, как вы оцениваете, схема с фактической передачей ключевых предприятий в управление "Внешторгсервиса"(ВТС) сработала?

— Предприятия, вошедшие в ВТС, — экспортно ориентированные, и если бы не специальная, как вы говорите, схема работы, то в условиях непризнанности республики они попросту встали бы. Это десятки тысяч людей, а с учетом членов семей, сотни тысяч. ВТС несет большую социальную нагрузку. Мы даже "вдогонку" просили взять в пул ещё производства. Например, Докучаевский флюсо-доломитный комбинат. Это предприятие расположено близко к линии фронта и относится к градообразующим. И то, что оно не работало, создавало огромную социальную напряженность — люди длительное время не получали зарплату. Сейчас ситуация стала улучшаться.

У нас всё не идеально. Когда погружаешься в детали, приходит понимание, что всё совсем не так, как это может представляться из мирного времени или опыта прошлых лет. Приходится принимать нетривиальные решения.

— Основной экспорт — это Россия?

— На самом деле, иногда Россия выступает всего лишь как транзитное государство. Однако, учитывая, что мы можем вывозить свою продукцию только в сторону России, то понятно, что там и наш основной рынок сбыта. Мы благодарны России, что помимо остальной помощи — политической, гуманитарной — она открывает рынок для нашей продукции, но мы также понимаем, что не можем злоупотреблять этим. Конкуренция должна быть исключительно здоровой, а отношения взаимовыгодными.

— Жители ДНР испытывают огромное количество проблем, связанных с интеграцией местной инфраструктуры в крупный российский бизнес. Точнее, почти полным отсутствием её. В ДНР почти нет крупных российский компаний. Сбербанк, Яндекс, сетевые ритейлеры и многие другие тут не работают, поэтому даже зарплату или перевод из России получить сложно, есть трудности со связью, коммуникациями, отдельными категориями товаров, например, табаком. Не прошу вас комментировать политику конкретных компаний, вопрос в другом, есть какие-то подвижки в этом вопросе, есть ли какой-то план по изменению ситуации?

— Мы лишены многих атрибутов нормальной жизни — мелочей, на которые в России не обращают внимания, воспринимая их как само собой разумеющееся. У нас пока работает один банк (ЦРБ — Центральный республиканский банк, — прим. Накануне.RU). Сейчас запускается второй — международный (МРБ — Международный республиканский банк, — прим. Накануне.RU). Мы очень этого ждём, потому что это как раз будет возвращение тех необходимых инструментов и для физических лиц и для юридических лиц. Для наших компаний это затрудняет все процессы и приводит к удорожанию нашей продукции.

— Такая ситуация же и бизнесу вредит, сложнее привлекать инвестиции, о чем вы выше говорили.

— Мы ждем полноценный запуск Международного банка, чтобы весь портфель банковских услуг был представлен нашим гражданам и нашим предпринимателям.

— Прошло пять лет с начала Русской весны, что сейчас стоит за словом "народная" в названии Донецкой народной республики? В чём эта народность?

— Участие наших граждан в управлении. Сейчас у нас уникальное окно возможностей для всех. Критерий попадания в какие-то властные кабинеты очень прост. Нужно иметь какие-то идеи, предложения, не бояться брать на себя ответственность и, конечно же, иметь стремление к самореализации. Мы уже создали несколько площадок для поиска и продвижения кадров и сейчас создаём новые. Помимо работы общественного движения "Донецкая республика", мы открываем Общественную палату, Молодёжный парламент, проект кадрового резерва "Опора Донбасса". Это то, что должно позволить попасть во власть большему количеству людей, из тех, кто раньше бы туда просто не попал. Шанс для тех, кто раньше мог смотреть на происходящее только со стороны и не мог влиять на процессы. В этом, наверное, и заключается народность и народовластие.

Возвращается утраченная за годы существования Украины возможность для молодых людей заниматься делом. Я сейчас имею в виду политическую карьеру, карьеру чиновника. Если мы посмотрим на состав ведомств, министерств, то увидим огромное количество молодых людей.

Однако тут надо отметить, что у нас серьёзная нехватка квалифицированных кадров. Я это признаю. Мы все это понимаем. Поэтому стремимся изменить и образовательную сферу. Был период, когда очень много появилось экономистов и юристов, и не потому, что они нужны были государству в таких количествах, а потому, что было модно. В итоге это привело к тому, что люди не работают по специальности и квалификация их как минимум вызывает вопросы. Кстати, поэтому мы решили вспомнить практику госзаказа на специалистов. Мы смотрим, какие нам люди нужны, где у нас есть пробелы, в зависимости от этого формируем бюджетные места с последующим трудоустройством. Без подобного планирования будет очень и очень трудно.

— Кстати, как себя чувствуют высшие учебные заведения?

— Сложно, хотя есть и позитивные моменты, которые стоит подчеркнуть. Например, практически весь преподавательский состав всё-таки остался здесь. Я думаю, это самое главное — это потенциал и самый важный ресурс. В целом, ситуация с высшими учебными заведениями вселяет уверенность, что без квалифицированных сотрудников мы не останемся.

Но есть и проблемы. Если говорить про отдельные направления, например, про медуниверситет, то его выпускники, например, очень востребованы. За время конфликта немало специалистов уехало от войны в Россию за более высокой зарплатой. Квалификация медицинского персонала в самой республике, как бы об этом не было прискорбно говорить, падает. Наши выпускники востребованы в регионах России. Это не плохо и не хорошо. Это факт, с которым приходится смиряться.

— В России есть опасения, что ДНР идёт по приднестровскому сценарию, или, что еще хуже, по сценарию африканской или латиноамериканской страны, термин такой даже появился — "бананизация". Что бы вы сказали тем, кто так считает в России?

— Нет, мы не Приднестровье, хотя бы потому, что у нас есть большой участок границы с Российской Федерацией. Сам факт этого уже исключает подобный сценарий. Если сравнивать нас с другими дружественными нам южными странами, Абхазией, Южной Осетией, то и их сценарии у нас тоже невозможны. Донецкая и Луганская республики — это четыре миллиона человек. Промышленный потенциал огромный, ресурсы наши тоже немаленькие. Мы должны быть и будем самодостаточным регионом. Донбасс всегда болезненно воспринимал намеки на иждивенчество. Никогда не были иждивенцами и не будем ими.

— А насколько сейчас самодостаточна Донецкая республика?

— Как можно говорить о самодостаточности? Пенсии, увы, очень скромные.

— Пять тысяч рублей средняя, насколько я помню.

— Да, а минимальная пенсия и вовсе оставляет желать лучшего. Но здесь стоит учитывать, что в ДНР живёт чуть больше 670 тысяч пенсионеров. Если брать от общего количества населения, это очень серьезная часть. Нельзя говорить сейчас о самодостаточности и потому, что уровень зарплат в бюджетной сфере тоже оставляет желать лучшего. Когда мы сможем, а мы к этому стремимся и это нужно сделать, выровнять ситуацию, тогда уже можно будет говорить о самодостаточности республики.

— А насчёт продуктов питания? Насколько сильно вы зависите от России?

— Давайте смотреть правде в глаза. Я не хочу тут лукавить. Большее количество продуктов завозится.

— Из Ростовской области?

— Из России, из Белоруссии, из других стран, скажем так. В этом плане никакой блокады Украине устроить не удалось.

— В российской патриотической общественности немало тех, кого пугает, что вы постоянно подчёркиваете, что готовы к некому диалогу с Киевом. Можете расшифровать, что вы называете диалогом?

— Если погрузиться в этот вопрос глубоко, мы увидим, что диалог с Украиной всё равно идет. Пусть очень плохой и неконструктивный.

— На Минской площадке?

— Да. Тут вопрос в том, что Украина, пытаясь подменить взятые на себя обязательства по определенным пунктам, пытается выставить Россию стороной конфликта. Делает это пусть и не очень успешно, но регулярно. Однако в Минске есть лишь две стороны конфликта: ДНР с ЛНР и Украина. Также есть страны-гаранты: Германия, Франция и, безусловно, Россия. Когда Украина заявляет, что не хочет с нами разговаривать, а готова говорить только с Россией, мы неизменно обозначаем свою позицию: "Мы готовы к конструктивному общению и диалогу". Ничего нового с момента подписания Минских соглашений я не сказал, и это ничего нового не обозначает. Не нужно искать тут скрытых смыслов и подтекстов.

— Говоря о диалоге, вы требуете, чтобы республики стали одной из основных сторон переговоров, так?

— Возвращения к тому, с чего начинался Минский процесс. Когда были чётко обозначены страны конфликта. Это непосредственно посыл для Украины и стран-гарантов, что мы, в отличие от Украины, не закрываемся. Мы готовы общаться в рамках Минских соглашений.

— Какие-то есть подвижки в Минских соглашениях?

— Нет. Пока я не вижу никаких оптимистических сценариев. Позиция Украины деструктивна и деградирует.

— Пять лет Русской весне. Теперь это всё уже история, а события тех дней войдут в учебники. Вы, как активный участник, не хотите что-то напомнить, какие детали, может быть? Какие воспоминания стали самыми яркими?

— Что тут можно напомнить? Процесс ещё идет, и историкам предстоит определить, что происходило и как происходило. Я бы хотел вспомнить яркие моменты единения народа. Все, кто выходили на сцену во время митингов ровно пять лет назад (в марте 2014 года), говорили то, о чем думали сами и то, о чем думали люди вокруг. Не больше, не меньше. Мы просто были рупором народа. Поэтому, наверное, всё и получилось. Если бы начали уводить куда-то в сторону, преследовать свои, а не общие интересы, не вышло бы ничего. Не было бы такой поддержки, не было такого единого порыва народа потом на референдуме. До сих пор непередаваемые ощущения от событий той весны. Насколько решения, принятые пять лет назад, пользуются поддержкой в республике! У нас до сих пор очереди на избирательных участках, например. Тогда, пять лет назад, мы впервые за десятилетия сами определили свою судьбу, сами выбрали будущее.

Думали ли мы тогда о войне? Признаюсь честно, не думали. Мы были уверены, что всё пройдет цивилизовано, что полноценная война с применением авиации и тяжелой артиллерии невозможна. Но, увы, путь домой оказался для нас сложнее, чем у крымчан. И всё же, если возвращаться в те дни, если задаваться вопросом, стоило ли что-то делать по-другому, занимать другую позицию... нет, мы не имели на это права.

— Вы шли ва-банк? Пан или пропал?

— Сейчас уже можно это так оценивать, да. Тогда же мы об этом не задумывались. Некогда было. Просто понимали, что мы правы и другого варианта у нас нет. Гонения на русский язык и на всё русское не скрывались тогда, а сейчас по прошествии нескольких лет мы уже понимаем, на что они (киевская власть, — прим. Накануне.RU) ещё могли пойти. Я не знаю, как с этим можно было бы жить.

— Как вам удалось в те дни убедить Рината Ахметова не противодействовать вам? Что вы ему сказали?

— Думаю, сыграло стечение обстоятельств. Эта фраза описывает ситуацию не только с Ахметовым. Нас не воспринимали всерьёз. Ахметов считал, что управляет тут всем. Встреч с ним было достаточно много. Он убеждал нас, что за ним стоят серьезные ресурсы: 300 тысяч сотрудников предприятий и 7 тысяч человек вооруженной охраны. Мы ему говорили: "Да, у вас большие возможности, мы все понимаем, но 300 тысяч сотрудников — не ваши рабы, неправильно их считать своими сторонниками. А что касается вооруженной охраны, то это, конечно, серьёзный ресурс, но одно дело, когда ты охраняешь и понимаешь, что ничего тебе не угрожает, и твоим внутренним ощущениям ничего не противоречит, и другое дело, когда есть угроза жизни, да ещё и внутренний голос тянет тебя в другую сторону". Примерно это мы ему и говорили, очень аккуратно и дипломатично.

Еще один фактор, который, по моему мнению, привел к тому, что всё получилось — институт сопредседательства. Он сыграл огромную роль, и это моё глубокое убеждение. Благодаря нему у нас сложилась консолидация партий, общественных движений и организаций, потому что мы никому не отказывали и сфокусировали внимание на том, что нас объединяло — референдум. А что касается остальных идей (левые, правые, центристские), — мы не стали спорить и делить шкуру неубитого медведя. Всё, что нас не объединяло, мы отодвинули на второй и третий план. Не было у нас и единого лидера, и это нас обезопасило. Обезглавливание ставит под угрозу любые процессы. Также отсутствие единого лидера позволило не начать конфликтовать внутри. Если бы начали делить кресла, мы бы так и погрязли в этом процессе.

— Референдум, кстати, это же тоже был риск.

— Можно и так сказать. Однако по-другому мы просто не могли поступить. Какая была альтернатива этому? Смириться с тем, то произошло в Киеве? Смириться с националистическими и уже тогда и пронацистскими лицами, которые вдруг заняли властные кабинеты? Они говорили нам, что наши деды им враги. Рассказывали нам, кто такой Бандера, кто такой Шухевич и прочая нечисть! Мы сами прекрасно все про них знали, и были не согласны с тем, что слышали.

— Спустя пять лет, людской поток между ДНР и Украиной — это около 5 тысяч человек в день. Когда находишься в Донецке, ты понимаешь, что это нормально и неизбежно, но из России это смотрится, мягко говоря, странно. Почему так происходит? Собираетесь ли бороться с этим, нужно ли с этим бороться?

— Здесь лучше, чтобы государство вмешивалось как можно меньше. Конфликт же гражданский, и бывшая Донецкая область разрезана по живому. У людей там родственники. Мы можем им запретить их навещать? Нет, это не наш путь. Пенсионеры выезжают, чтобы получить украинскую пенсию — дополнительные средства для себя. Это тоже нужно запретить? Нет, считаю, что это неправильно. Более того, мы сделаем все возможное, чтобы переходы стали как можно комфортнее.

— Но ведь у республики от этого проблемы с безопасностью.

— Да, безусловно. Тем не менее, мы не можем отгородиться железным занавесом и сказать людям, что у них теперь нет родственников. Вы считаете это правильным? Наше Министерство государственной безопасности работает. Да, есть сложности. Да, этот момент повышает порог этих сложностей. Диверсанты выглядят точно так же, как мы с вами, говорят на том же языке, внешне их определить весьма сложно, но эта работа правоохранительных органов.

— Украинцы переселяются в ДНР?

— Выверенных данных нет. Более того, снова не хочу лукавить, такого массового процесса нет. Однако постепенно возвращаются те, кто выезжал на Украину.

— Как вы считаете, в соревновании экономик Украины и ДНР кто сейчас побеждает?

— Тут нужно совместить экономическую составляющую, идеологическую составляющую и гуманитарную — права и свободы, которыми у нас обладают граждане. Если прямо смотреть на размер пенсий или зарплат в бюджетной сфере, то мы проигрываем. Но у нас в разы меньше коммунальные тарифы по сравнению с Украиной. Иногда и в 10 раз в ДНР дешевле коммунальные услуги. Этим, а также расходами на ГСМ, разница в зарплатах съедается. Топливо у нас подешевело, кстати.

Да, нашим гражданам тяжело сейчас. Если сравнивать расходную и доходную часть с сопредельными территориями, то я скажу, что где-то выигрывает республика, где-то выигрывает Украина. Однако у нас есть план развития и есть понимание следующих наших шагов. Украина же просто погрязает в кредитах.

И мы пока далеки от идеала.

— А идеал, он какой?

— Достойная жизнь граждан. Возможность дать образование детям, возможность развиваться самому, безболезненно выезжать в отпуска. Государство должно давать гарантии нашим гражданам.

Автор:

Иван Зуев