ScientaeVulgaris

Сегодня об эпохе географических открытий мы практически ничего не знаем. Ну, то есть вы может и думаете что знаете, слышали там про Колумба, Ост-Индийскую компанию, читали про приключения португальцев в Японии, в курсе про фиаско Кука, а может быть, даже читали мой пост про корабельную медицину у пиратов или смотрели на ютубе видосики про цингу. А может видели “Хозяин морей”, с уже стариной Расселом Кроу. Но реально представить проблемы и беды людей и уж тем более мореплавателей того времени достаточно сложно. Ну что же, у вас есть я. Я обожаю с головой закапываться в исторические источники и отыскивать среди них самое интересное. А потом рассказывать о своих находках вам.

И что же что же спросите вы, потирая ручки? Чем они там страдали? Ну вот кроме пиратов, длинноствольной корабельной артиллерии противника, порки восьмихвостой плетью, недостатка рома, маллярии, желтой лихорадки, паразитов, садиста боцмана, низкой зарплаты, кровавого поноса, гриппа, ну вот кроме вот этого всего? Ну что ещё могло быть не так? Обычно вообще весь этот список возглавляет цинга. Но цинга лишь вершина айсберга авитаминозов, который гордо дрейфует в океане военных пайков и индустриализации питания. Эта проблема когда-то была мега актуальна, причем не только в море, но и на суше. Но реально ли не умереть от недостатка витаминов и цинги за полгода-год в море, если просто набрать с собой квашеной капусты, загрузить апельсины в бочки и отплыть к морскому дьяволу на край света? Ну может цинга вас обойдет, а как же бери-бери? а где же пеллагра? а что с никталопией? Или вы думали, что протянете на одних коктейлях с ромом? Закусывая крепкое и сладкое лимончиком и заедая сардинками? Ну уж нет. Причин задуматься о рационе, будь вы выживальщик в бункере, или повар на корабле Конюхова достаточно много, хотя я не уверен, что последний вообще ест.

Цинга именно на флоте была известная практически всегда. Но проблемой стала только тогда, когда люди стали действительно много и действительно далеко плавать.

Обусловлено это было прежде всего техническим прогрессом в Европе: с одной стороны возможность дальних морских путешествий, с другой развитие торговли и потребность в таких заплывах. Капитал толкал нас в море с самого начала и, однажды, таки выпихнул окончательно.

Первыми стали португальцы, они начали систематическое исследование западного побережья Африки аж ещё в 1418 году с доброго мотивационного пинка принца Генриха. Изначально, конечно, никто в Индию так вот сходу или в Китай не собирался. Просто страна, расположенная на отшибе Европы особо не могла заниматься торговлей. Ништяки с востока до них почти не доходили, Средиземное море было далековато и всё занято, а вот южное направление выглядело интересным. Веками через Сахару тянулись караваны с медью, рабами, слоновой костью, орехами, перьями, золотом и солью. Большая часть золота, проходившего через Гану, добывалась на приисках Бамбука, местности между реками Сенегал и Фалеме. Другие золотоносные земли по слухам были расположены ещё южнее. Но середину и север Африки контролировали враждебные Португалии мусульманские государства, и вот тогда сын короля Жуана Первого - Генрих Энрике и заинтересовался, а где же они кончаются, и можно ли найти союзников чуть дальше.

Искали, искали, и в конечном счёте обплыли всю Африку, войдя в Индийский океан в 1488 году. А в 1492 в поисках такого же среза, но уже в Азию испанские монархи, глядя на успехи португальцев, одобрили авантюрный план Христофора Колумба. В общем-то, вот вам предпосылки и причины первых географических достижений эпохи открытий за 60 секунд, без смс и регистрации.

Начать страдать от цинги за недельный круиз по средиземному морю практически невозможно. А вот на пути из Лиссабона в Кейптаун - вполне. Удивительно, но ничего не понимая про обмен веществ, не зная о витаминах, что с ней с цингой делать всё же догадывались. Так, например, достоверно известно что в 1536 году бретонец Жак Картье, исследуя реку Святого Лаврентия, район Великих Озер, Канада, охотно использовал подсказки местных индейцев и поил больных цингой чаем из игл туи с высоким содержанием витамина С. В те же годы, а точнее, где-то в 1579-ом испанский врач Агустин Фарфан опубликовал книгу, в которой он рекомендовал апельсины и лимоны от цинги. Испанский флот достаточно охотно принял его советы. Чего нельзя было сказать про остальных, например Великобританию, несмотря на титанические усилия отдельных догадливых людей.

Так в 1593 году адмирал сэр Ричард Хокинс пытался продвинуть употребление апельсинового и лимонного сока на кораблях на регулярной основе. Не удалось. А в 1601 году капитан Джеймс Ланкастер, доблестный сэр и командир первого рейса Ост-Индийской компании по пути в Индию ставил незатейливые опыты над своим экипажем. Через 4 месяца после отплытия из Англии, в Кейптауне на 3-х его кораблях, от цинги вымерла большая часть моряков, в то время как на четвертом дела были неплохи. Суть эксперимента была в том что на своем корабле сэр Джеймс каждое утро выдавал всем по 2 столовые ложки лимонного сока. Он доложил обо всём наверх. Ничего не изменилось.

Исследования и опыты продолжались, в 1614 году Джон Вудолл, главный хирург Ост-Индской компании, опубликовал руководство для начинающих корабельных хирургов, где утверждал что цинга лечится свежей едой, ну или хотя бы употреблением таких продуктов как апельсины, лимоны, лаймы и тамаринды. Он не смог объяснить причины и, из-за отсутствия точного понимания механизма болезни, его идеи остались только записью на бумаге, а цинга оставалась актуальной ещё 200 лет. Казалось бы, жутковатая болезнь, с выпадением зубов, распадом тканей и гниением, ну сиди дома, жри мандаринки и не болей, но нет.

На суше, в Европе, вплоть до позднего средневековья, цинга была таким же обычным явлением, как и на море. В конце зимы, когда количество зеленых овощей, фруктов и корнеплодов постепенно съедалось до критического уровня, к бедным слоям населения приходила в гости цинга. По разным оценкам, в промежуток между 1500 и 1800 годами цинга унесла не меньше 2 000 000 жизней, и это считая только тех, кого можно было пересчитать, в основном военных и моряков. Сэр Джонатан Лэмб писал: «В 1499 году Васко да Гама потерял 116 душ из команды в 170 человек; 20 лет спустя, Магеллан потерял 208 из 230; ... и все в той или иной степени из-за цинги...».

Но, если знали о лекарстве, то почему не лечились? Сегодня в учебники истории вошли только те, кто предлагал правильные варианты. А энтузиастов, пытавшихся лечить другими способами мы больше не учитываем. Между тем, врачи того времени предполагали что причины могут быть самые разные. В основе большинства теорий были обвинения на соленую диету, недостаток кислорода в организме, избыток прогорклого кулинарного жира, безумие и меланхолия. В частности Кук боролся с цингой среди своих подопечных солодом. Помогало, хотя витамина С там не особо. Но помогало потому, что одновременно с этим он заставил чаще чистить медные кастрюли и сковородки, что привело к тому что колитов от отравления медью среди экипажа стало меньше, а значит впитываемость полезных веществ в кишечнике была чуть лучше.

Многие ученые мужи предлагали свои собственные рецепты избавления от ужасной болезни, в том числе дикую траву, сельдерей, щавель, настурцию, кергеленскую капусту, разные фрукты и даже пальмовое вино.

Когда-то очень популярным было суеверие, согласно которому запах и прикосновение к земле являются вернейшим лекарством. Один из офицеров команды адмирала Георга Ансона практиковал следующую профилактику: при заходе на берег вырезали кусок торфа и засовывали лицо в ямку, типа напитаться силой земли и всё такое. Из-за отсутствия понимания того, чем именно вызвана болезнь и что точно её лечит, лучшей и самой популярной мерой было комбо усиленного питания. В него входил и суп из сушеных овощей, и солод, и квашеная капуста, и фруктовый сок, и уксус, и горчица, патока и даже бобы.

В болезни цингой есть одна важная проблема для большого числа людей сидящих в замкнутом пространстве друг с другом. Она омерзительна. Она деморализует одним своим видом. Достаточно пару раз увидеть как от неё умирают, чтобы при первых же признаках цинги у вас, загореться нестерпимым всеобъемлющим желанием сесть в лодку и рвануть на берег, а лучше домой.

Основным физическим симптомом цинги является распад тела. Разваливаться начинается всё, кожа - начиная с маленьких пузырьков крови, геморрагической сыпи и сильной кровоточивости десен вследствии ломкости сосудов. Затем дёсны начинают разлагаться и становятся черными, быстро выпадают зубы. Начинают болеть все старые раны и травмы. Доходит до того, что начинают исчезать хрящи, например между ребер в области грудной клетки. Снова расходятся старые переломы. Из-за этого больные часто описывают симптомы, как общий болезненный скрип по всем теле. Из-за распада структуры мозга начинаются галлюцинации. Из морского тумана выплывают летучие голландцы и голландихи, Дэйви Джонс, щекоча ушко ротовым тентаклем начинает шептать, что надо было сидеть дома, в общем творится дичь в голове заживо гниющих и кровоточащих людей.

Но это всё простые слова, диета, витамины, квашеная капуста и гнилые десны. Как это работает на самом деле?

Как растения, так и большинство животных синтезируют витамин C из глюкозы и не нуждаются в его дополнительных источниках. Процесс идет в четыре этапа и соответственно требует работы четырех ферментов. Человек, высшие приматы, морские свинки и фруктоядные летучие мыши в процессе эволюции утратили эту способность по причине дефекта гена, отвечающего за синтез L-гулонолактоноксидазы — фермента, отвечающего за финальную стадию синтеза витамина C. Мутация не летальна, так как все перечисленные виды животных в достаточном количестве получают витамин C с растительной пищей. Любопытно, что потеря способности синтезировать витамин C человеческим организмом отчасти скомпенсирована повышенной эффективностью его усвоения. Организм взрослого козла, к примеру, в норме синтезирует примерно 13 г витамина C в день, что на два порядка превышает суточную потребность взрослого человеческого организма.

Следовательно, дефицит витамина С и его проявления являются результатом недостаточного потребления пищи. Мы уже выяснили, что витамин С содержится в свежих фруктах и овощах; таких как грейпфруты, апельсины, лимоны, лаймы, картофель, шпинат, брокколи, красный перец и помидоры. До 90% витамина С потребляется именно в виде овощей и фруктов. И именно нехватка этих продуктов была самой частой причиной дефицита. Кроме того, витамин С чувствителен к теплу, и исторически любое жесткое приготовление (варка или жарка) снижало пищевую ценность. Процесс усугубляют другие болезни, возникающие на почве некачественной еды, испорченных продуктов и отравлений металлами. При этом мы не умеем его запасать, то есть наесться им впрок тоже нельзя. Небольшое количество витамина С находится в лейкоцитах, надпочечниках и гипофизе, но концентрация в плазме в значительной степени связана с недавним потреблением. Общий запас витамина С в организме составляет около 1500 мг включая все перечисленное, а клинические признаки дефицита возникают после того, как этот уровень снижается до уровня менее 350 мг.

Цинга, как клиническое проявление тяжелого дефицита витамина С обусловлена ролью аскорбиновой кислоты в синтезе коллагена. Коллаген 4-го типа является основным компонентом стенок кровеносных сосудов, кожи и, в частности, зоны базальной мембраны, отделяющей эпидермис от дермы. Витамин С обеспечивает гидроксилирование и сшивание проколлагена, катализируемого лизилгидроксилазой. Недостаток витамина С снижает транскрипцию проколлагена. Кроме того, недостаток аскорбиновой кислоты приводит к эпигенетическому гиперметилированию ДНК и ингибирует транскрипцию различных типов коллагена, обнаруживаемых в коже, кровеносных сосудах и тканях. Проще говоря, один из основных материалов для ремонта, который идет в нашем организме постоянно, ремонта всего начиная с нулевого уровня, просто исчезает с производства. И то, что начинается как постепенный износ, заканчивается буквально дырами. В последней стадии больной начинал разлагаться живьем, процесс сопровождался характерным запахом и видом. Образовывались провалы в теле, цинготные язвы. Как в лучших традициях хорроров про зомби они заполнялись гноем, лопались и оставляли после себя бурые гнилые дыры в мясе. Смерть наступала или от постоянных кровотечений, или от язв, или от истощения. Часто всё это шло вместе с воспалением легких и износом сердечной мышцы.

Психологические факты были вызваны распадом структуры мозга. Функция витамина С состоит еще и в том, чтобы убирать свободные радикалы, которые можно назвать отходами нейрональной активности в мозге, невозможность избавиться от свободных радикалов, приводит к нарушениям передачи сигналов между синапсами, разрушается эффективность работы нейротрансмиттеров. Кроме того витамин С отвечает не только за производство коллагена, но и например серотонина из триптофана, и превращении холестерина в желчные кислоты. В эпохи развития цинги особенно получили развитие такие диагнозы в психиатрии как меланхолия и ностальгия. А ещё моряки были очень суеверными.

Постепенно, к началу 19-го века ситуация начала разрешаться. Во флотах - реформами и разнообразием в рационах, местами - сама собой, например благодаря введению картофеля, благодаря этой американской новинке, к 1800 году цинга полностью исчезла из Шотландии, где ранее она была эндемичной.

Но есть множество проблем и помимо цинги.

Согласно Оксфордскому словарю английского языка «бери-бери» происходит от сингальской фразы, означающей «слабый, слабый», предполагается также, что есть этимологическая связь слова с аналогичными значениями в хинди, арабском и некоторых других языках, значения варьируются от “матрос” до “слабый”. Так же как и цинга “бери-бери” вездесуща. У нее нет ни исторических, ни территориальных границ, так как вызывается она дефицитом тиамина, а не экзотической мухой, плотоядными жопошными змеями, читай паразитами, или эндемичной для какой-нибудь богом забытой дыры лихорадкой. Так в Японии, бери-бери называется «Kakke», а в Китае «Цзяо ци».

Как и в случае с цингой, бери бери это авитаминоз, болезнь питания и её тощие шатающиеся ноги стоят на фундаменте технологических достижений. Но, если цинга это романтичный подарок парусов, то бери-бери принесло белым паром индустриализации.

Хотя бери-бери и была известна в Азии, она не была известна европейскими врачам, до появления первых колоний в течение 18-го и 19-го веков. Первый английский отчет о Бери-бери был записан британским военным врачом Томасом Кристи в колониальной Шри-Ланке в 1790-х, начале 1800-х годов, он тогда обследовал больных солдат Ост-Индской компании. Солдаты питались вроде бы нормально, кулинарной новинкой того сезона был белый рис. Он считался более вкусным и более полезным по сравнению с обычным коричневым. Отшелушивать рис начали массово с появлением паровых машин. И белая модная новинка технологически развитой Европы быстро начала сменять богатый тиамином необработанный рис, служивший естественным источником тиамина для азиатского населения на протяжении столетий. Проблема начала расти из ниоткуда.

И вот, в конце 19 века изучением бери-бери официально вынужден заняться Такаки Канехиро, военный врач на службе Императорского флота Японии. К этому времени бери-бери стало серьезной проблемой в японском флоте: по статистике за 1878-1881 годы на четыре случая заболеваний у матросов в год, до 35% приходилось именно на бери-бери. В 1883 году Такаки отправился с курсантами из Японии на Гавайи, через Новую Зеландию и Южную Америку. Путешествие длилось более девяти месяцев и за это время привело к 169 случаям болезни 25 из которых закончились смертельным исходом, и это на корабле, где всего было 376 человек.

При поддержке ВМС Японии он провел эксперимент, в котором на том же маршруте отправили аналогичный корабль, с той разницей, что экипажу и всем пассажирам существенно изменили рацион. Весь период плавания они соблюдали диету из мяса, рыбы, ячменя, риса и бобов. В конце рейса капитан отчитался только о 14 случаях авитаминоза и ниодном смертельном. Это убедило Такаки и руководство японского флота в том, что причиной бери-бери, как и цинги, является пища. Дальнейшие исследования в 1884 году помогли Такаки заметить, что бери-бери обычное явление среди членов экипажа именно низкого ранга, которым часто давали белый рис, но не среди экипажей западных военно-морских сил, а также не среди японских офицеров, которые употребляли более разнообразную диету.

Обычно под бери-бери понимают потерю веса, эмоциональные нарушения, проблемы сенсорного восприятия, сильную слабость и долгие тягучие боли в конечностях, сопутствующие сильным отекам тканей. Но одновременно с бери-бери, в тех же местах и обстоятельствах начинает появляться ещё одно новое заболевание - энцефалопатия Вернике. Впервые она была описана в 1881 году Карлом Вернике, как острый геморрагический полиоэнцефалит у 2 мужчин-алкоголиков и женщины, у которой развилась рецидивирующая продолжительная рвота. Классическая триада симптомов, обнаруживаемая при энцефалопатии Вернике это: офтальмоплегия (паралич мышц глаза), атаксия (мышечное расстройство) и спутанность сознания. А следом и ещё одно - Синдром Корсакова - необъяснимое ухудшение памяти, вместе с потерями сознания, растерянностью и изменениями личности. И вместе с бери-бери шли эти болезни рука об руку веселым, быстрым шагом. Но что объединяет самый лютый алкоголизм доводящий до хронического спутанного сознания и рисовую шелуху?

Источники тиамина, конечно же! Самые высокие концентрации тиамина обнаружены в дрожжах и в перикарпии зерна. Но это сегодня, и во многом благодаря тому, что за десятилетия до этого большинство хлебных злаков было селективно обогащены тиамином. А так например, мясо является хорошим источником тиамина; а вот молочные продукты, морепродукты и фрукты - плохие источники. Как и с цингой, длительное приготовление пищи, выпечка хлеба и пастеризация молока - причины потери тиамина. Тиамин не встречается в жирах и маслах. И именно дефицит тиамина приводит сразу к двум заболеваниям: синдрому Бери-бери и синдрому Вернике-Корсакова. Бери-бери в свою очередь делится по своему течению на два основных подтипа, называемых «сухим» и «мокрым» авитаминозом. Сухое бери-бери представляет в основном неврологические признаки и симптомы. Это как раз хронические периферическая невропатии, мокрый авитаминоз - это в основном сердечно-сосудистые заболевания. Помимо симптомов сухого авитаминоза, он включает отеки ног, лица и туловища. Хроническое течение может приводить к тяжелой тахикардии и смерти из-за сердечной недостаточности.

Точно так же, как и с витамином С, тиамин или В1 в природе синтезируется растениями и многими микроорганизмами. Но вот большинство млекопитающих за исключением жвачных синтезировать тиамин не могут. Коровки исключение, так как за них это делают комменсальные кишечные бактерии. Но мы не коровки.

В дальнейшем тиамин распадается на несколько ферментов участвующих в метаболизме углеводов. А, если не забыли, основная роль углеводов заключается в обеспечении энергией организма, особенно мозга и нервной системы. Тиамин также играет роль в сокращении мышц и проведении нервных сигналов. Отсюда и потеря чувствительности и параличи.

В конечном счете поиски виновных в болезни бери-бери привели к открытиям. Христиан Эйкман в 1929 году получил Нобелевскую премию за исследования эндоспермы риса которые в конечном счете привели к открытию витаминов. Постепенно понимание необходимости наличия тиамина в рационе привели не только к искусственному синтезу его как чистого вещества, но и компании в 1950-х годах когда было проведено всеобщее обогащение тиамином риса, зерновых и мучных изделий.

Казалось бы, докупили вы на свою подлодку к текиле и лимонам кусок вяленого мяса и думаете что можно расслабиться, но и это ещё не всё. “А как же пеллагра!?” - взвизгнет любопытный SV.

Пеллагру впервые идентифицировали среди испанских крестьян. Сделал это Дон Гаспар Казаль в 1735 году. Отвратительное кожное заболевание тогда называлось «Mal de la Rosa» и его часто ошибочно принимали за проказу.

Название пеллагра было установлено в 1771 году итальянским врачом Франческо Фраполли. В те годы в северной части Италии в моду вошла кукуруза, и каким-то образом она стала настолько широко распространенной, что в 1784 году для больных была построена специальная больница (известная как Легано). Вскоре после этого появились сообщения о появлении пеллагры во Франции (1829 г.), Румынии (1858 г.) и Египте (1874 г.). К 1900-му году пеллагра стала серьезной проблемой здравоохранения и в Соединенных Штатах, особенно на юге. Болезнь росла и множилась, распространяясь по планете, подобно медленной эпидемии.

Что такое пеллагра? Сегодня пеллагру часто называют болезнью четырех Д - дерматит, диарея, деменция и смерть (дэс мазафака). Но наверное самое яркое её проявление это фотодерматоз. У больных появляется такой чудесный загар, как если бы они целыми днями принимали ванны в борщевике, и каждый участок кожи попавший после этого на солнце воспалялся без всякой меры.

Волна заболеваний следовала за введением нового метода обработки зерна. Очередной индустриальный прорыв произошел в пищевой промышленности и внезапно что-то испортилось. Сегодня мы точно знаем, что прорыв был в мельницах. Испанско-итальянские Дон Кихоты победили их первыми, а дальше крупный помол от водяных мельниц всемирно стал заменяться белоснежной воздушной мукой мелкого помола. Её изготавливали мукомольные компании при помощи паровых двигателей. Белоснежная воздушная пыль была привлекательней, вкусней и лучше готовилась. К сожалению процесс помолки удалил часть полезных веществ. И к ещё большему сожалению никто об этом тогда не знал.

Вспышки пеллагры были настолько повсеместными и серьезными, что большинство врачей считали, что причиной является таинственный инфекционный агент. Истинная природа болезни была определена, когда федеральное правительство Соединенных Штатов в 1916 году направило важного доктора из Нью-Йорка - Джозефа Голдбергера чтобы выяснить наверняка. Джозев взял несколько больных, ободрал с них куски кожи, чешуйки от дерматоза и съел. На основании того, что Джозеф не заболел, не умер и хуже ему не стало, был сделан вывод, что агент таки не инфекционный, а пищевой, а Джозеф не брезглив в еде.

Химическая промышленность тоже не стояла на месте. Никотиновая кислота была синтезирована в 1867 году путем окисления никотина и широко использовалась в фотографии. Долгое время считалось, что это не имеет ничего общего с пищевыми продуктами или проблемами со здоровьем, пока немецкие ученые не продемонстрировали, что никотиновая кислота встречается в дрожжах и есть в неполированном рисе. Его удалось выделить польско-американскому биохимику Казимиру Функу в 1912 году, когда он пытался найти лекарство от бери-бери. Но никотиновая кислота не помогала от бери-бери и Казимир забил на исследования.

Казимир слева, Джозеф справа.

К несчастью, никотиновая кислота все же имела определенную пищевую ценность. Работы энтузиаста Джозефа Гольдебергера продолжили. Конрад Арнольд Эльверхем обнаружил, что никотиновая кислота излечивает такой жутковатый симптом как черный язык у собак, болезнь, аналогичную пеллагре, возникающую при скудной диете состоящей преимущественно из желтой кукурузы. Затем Конрад начал исследовать пеллагру у цыплят, сидевших на той же диете. Ему удалось обнаружить, что фильтратный настой из экстракта печени может их вылечить. Этот фильтратный экстракт был обозначен как фракция витамина G, в честь Гольдебергера. Затем Конрад с коллегами смогли выделить никотинамид и никотоновую кислоту из витамина G и опознать её как лечебный фактор для подопытных животных.

Позднее это чудо назвали витамином В, а пеллагру дефицитом витамина В или ниацина (никотиновой кислоты). Синтез этого витамина в организме зависит от наличия незаменимой аминокислоты, триптофана, который содержится в молоке, сыре, рыбе, мясе и яйцах. И если их в диете достаточно мало, а вот кукурузы или мелкомолотой пшеницы дохренась, начинаются проблемы. Точь в точь, как с бери-бери. Только не рис, а кукуруза.

После этого открытия зерновые продукты (пшеница, кукуруза) были обогащены никотинамидом. Большинство спорадических случаев в развитых странах в настоящее время наблюдается у алкоголиков, а большинство симптомов связаны с центральной нервной системой и включают в себя такие страсти как психоз, энцефалопатию (характеризующуюся нарушением сознания) и снижение когнитивных способностей (деменция). Психоз характеризуется ухудшением памяти, дезориентацией, замешательством и конфабуляцией; Преобладающим симптомом может быть возбуждение, депрессия, мания, делирий или паранойя. А теперь представьте что будет с экипажем корабля если его посадить на рис/кукурузу/муку с рыбой и алкоголем на месяц или полгода? Да что угодно с ним будет…

Казалось бы, на этом можно остановиться? Как бы не так! Ещё Авл Корнелиус Цельс в 30 г. н.э., описывал ещё одну интересную болезнь связанную с плохим питанием. Тогда он назвал её ночной слепотой и рекомендовал пациентам один из первых БАД того времени - печень. Исторически никталопия, более известная как лунная слепота, проявлялась временной ночной слепотой. Считалось, что можно было ей заболеть если заснуть в тропических широтах при свете луны.

Во французском языке болезнь называют то nyctalopie то héméralopie. Два антонима - способность видеть в темноте и неспособность видеть в темноте. Считается, что это калька с латыни или древнегреческого - νυκτάλωψ ( nuktálōps) - Ночная слепота.

Большинство случаев ночной слепоты (никталопия или гемералопия) происходят без явного органического заболевания глаз. И в прошлом она действительно была достаточно популярна. С незапамятных времен врачи наперебой отмечали лечебные эффекты потребления рыбьей печени и печеней различных зверух, чтобы спастись от ночной слепоты или, хотя бы, улучшить зрение. В медицинской литературе это можно проследить не только от Цельса, а аж от папируса Эбера (1500 г. до н.э.) затем до Гиппократа и Галена,Орибасия и других, и везде скукота, аж до шестнадцатого века и Жака Бонтия (1592-1631), который одним из первых решил проверить полезность использования печеней в лечении зрения. Но несмотря на разрозненные сообщения о драматически благоприятных результатах ничего не приведетученых к идентификации витамина А и пониманию механизмов его дефицита вплоть до 1913 г. .

Папирус Эбера описывает не только ночную слепоту в древнем Египте, но и лечение. Врачи лечили это состояние, выжимая «соки» печени жареного ягненка в глаза страдающих пациентов. Вот так вот жирок в глазки закапать. В 1971 году Джордж Вольф предположил, что возможно такие капли действительно могли чем то помочь, богатые ретинолом, они вероятно, попадали в слезный мешок, где всасывались в системный кровоток и достигали клеток сетчатки. Примерно так же выглядят современные народные рецепты сельской местности где нибудь в Индонезии, закапывание «печеночных соков», применяемых местно в глаз. В конце церемонии, после того, как сок печени козы кончается, её скармливают пациенту, печень козы всмысле.

Случаи ксерофтальмии были описаны и в течение 18 и 19 веков. «Ночная слепота» была весьма распространена среди населения так же, как и множество лекарств для борьбы с ней. Они варьировались от заключения больного на 1 месяц или более в темнющей комнате до введения масла печени трески в тело самыми пренеприятными способами. Примерно в начале этого же времени удалось зафиксировать связь между ночной слепотой и маленькими белыми пятнами на внешних сторонах конъюнктивы. Пятна назвали в честь одного из тех кто их обнаружил, Пьерра Алана Битота - «пятна Бито». Они представляют собой кератинизирующую метаплазию конъюнктивы, скопление мертвых, ороговевших клеток и участки чрезмерного роста грамотрицательных палочек (так называемых ксерозных палочек - всякой вредной фигни).

Более тяжелые формы дефицита витамина А: ксероз роговицы, изъязвление роговицы и «кератомаляция» (таяние роговицы на всю толщину, которое быстро прогрессирует вплоть до потери глаза), как правило, происходят в тандеме с белково-энергетической недостаточностью. Дети, страдающие этими заболеваниями, часто находятся на грани смерти от тяжелого недоедания. Так что чем-то обычным и повсеместным “ночную слепоту” не назвать. Природа специфического дефицита питательных веществ, вызывающего ксерофтальмию, начала всплывать на свет в 19 веке. В 1816 году Франсуа Мажанди, француз, смог вызвать изъязвление роговицы у собак, ограничивая их рацион сахаром и водой. Лечили в то время такие проблемы всё ещё печенью.

Только в первые два десятилетия 20-го века систематические исследования на лабораторных животных начали идентифицировать необходимые диетические компоненты, которые стали называться «жизненно важными аминами» (впоследствии «витаминами»). Хопкинс, МакКаллум, и Осборн обнаружили, что животные, которых кормили с исключением жиров были не в состоянии нормально расти, а, кроме того, они стали восприимчивы к инфекциям, и часто умирали от разного рода сепсисов. Введение в меню вспомогательных элементов в виде молочных продуктов и масла печени трески, предотвратило эти состояния. Макколум назвал искомое вещество - жирорастворимым А. К началу 1930-х годов окончательно были выявлены причины дефицита витамина А и его клинические проявления, включая нарушение роста и снижение устойчивости к (некоторым) микробным инфекциям. Витамин А был окончательно кристаллизован в 1937 году. Почему все таки витамин А? И почему ночная слепота?

Витамин А необходим сетчатке глаза в форме ретинола, который в сочетании с белком опсином образует родопсин - светопоглощающие молекулы, необходимые как для зрения в условиях слабого освещения (скотопическое зрение), так и для цветного зрения. Нужно ли объяснять, что будет его внезапно полностью удалить из вашей диеты? Да всё что описано выше, только в обратном порядке, и с приставкой “не работает”.

Больше моих постов тут.

В 1603 году Япония объединилась под властью сёгуна Токугавы Иэясу. Бесчисленные феодальные войны остановились и наступил мир, начался процесс развития товарно-денежных отношений, обусловивший переход исторического процесса от средневековья к новому времени. Мир и процветание привели к появлению или новому расцвету десятков культурных проявлений.

Одним из них стало искусство гравюры Укиё-э.

Его художники изготавливали гравюры на дереве и картины, посвященные женской красоте; актерам кабуки и борцам сумо; сценам из истории и народным сказкам; туристическим сценам и пейзажам. Термин укиё-э ( 浮世 絵 ) переводится как «картина плавающего мира».

В основе стиля гедонистический образ жизни, к которому скатились преуспевающие слои населения Японии за два столетия правления клана Токугава. Печатные или раскрашенные укиё-э изображения появились в конце 17-го века и были популярны среди купцов, богатых ремесленников и чиновников.

Одним из самых известных и популярных авторов укиё-э стал Утагава Куниёси. Художник родился в семье красильщика шёлка. Ему повезло с выбором профессии, его отец, Янагия Китиэмон, был другом Утагавы Тоёкуни, главы художественной школы Утагава. После школы, в 1811 году мальчик поступает учеником в профессиональную художественную мастерскую Тоёкуни и, пока французы отступают из России, а Наполеон то уходит в изгнание, то возвращается, молодой и начинающий Утагава в Японии рисует котиков, слонопотамов, веселых лягух и грозных самураев.

Лекарство от всех болезней.

Вакцина, вакцины, прививки - сегодня это достаточно популярные слова. И как бы то ни было, являетесь ли вы их ярым противником или ярым сторонником, они с нами. Они часть нашей жизни, и это неизбежно. Ведь во многом самой нашей жизнью, в том виде, в котором она есть у нас сейчас, мы обязаны вакцинам и вакцинации. Что же это? Говоря научным языком, это биологический препарат, ответственный за появление у вас иммунитета к определенному заболеванию.

Как работает вакцина, понять не сложно. Препарат, который вам вводят, содержит агент, который напоминает вызывающий заболевание микроорганизм. Как правило, его производят из ослабленных или убитых форм патогена, от которого вас иммунизируют. Иногда это не сам патоген, а препарат из его токсинов или «выжимка» одного из его поверхностных белков - какой-то кусочек (антиген), который ваша иммунная система сможет запомнить и подготовить набор оружия (антитела) для отражения его атаки, когда он появится снова. Если шаблон памяти есть, супостата узнают, начнется цикл производства оружия, системный поиск и уничтожение патогена, чтобы вы смогли оставаться здоровыми и невредимыми.

Но если всё так просто, спросите вы - куски бактерий или их белков безвредны и дают нам иммунитет - почему сегодня до сих пор нет вакцин от всего? А ещё лучше, одной вакцины, которая бы содержала в себе все убитые известные патогены и одним уколом делала нас неуязвимыми для микровселенной? Давайте разберёмся.

Начинать приходится с того, что патогены, способные навредить нам, очень разные. Они настолько разные, что часто генетически отличаются друг от друга как, например, муха и слон. И то, что может защитить от укуса первого в задницу, абсолютно бесполезно против удара хобботом в лицо от второго.

Большинство вакцин основаны на способности иммунной системы по созданию антител - Y-образных белков. Это, своего рода, бирка, по которой уже большие и серьезные клетки иммунной системы будут решать, что с этим всем делать и в какую дверь из вашей тушки выкидывать. Бирку лепят к поверхностным белкам патогена.

Но, в то время как вирусы содержат лишь несколько таких целевых белков, бактерии содержат до 6000, а у паразитов их еще больше. Но даже если речь будет идти только про вирусы, такие как ВИЧ, грипп и гепатит С, то они мутируют так быстро, что их поверхность меняют форму и состав прежде, чем антитела могут закрепиться на них. Тот же грипп, например, в зависимости от видов поверхностных белков сегодня имеет 128 комбинаций. Для того, чтобы вакцинировать от каждой формы вашу иммунную систему, нужно научить её опознавать 128 комбинаций поверхностных белков вируса, а это 128 вакцин - чтобы вы на 100% не заболели гриппом. К счастью большинство эпидемий это всё же один штамм с одной комбинацией. Но это грипп, и определение штамма, массовое производство своевременных вакцин - та ещё головная боль, а ведь существуют тысячи других лютых патогенов.

Но и род «homo» всё ещё не вымер? Даже когда вакцин не было совсем, после большинства эпидемий оставалось хотя бы несколько выживших людей, у которых появлялся иммунитет. Наша естественная система защиты успешно тащит наши бренные тела, волоча их за руку, вперед в счастливое будущее миллионы лет, решая большинство проблем. Большинство, но не все.

ВИЧ мутирует так быстро за один день, как грипп за год; бактерии туберкулеза могут выживать, формируя вокруг себя питательную среду для других бактерий, а когда те набегут, вместе сбившись в банду, они формируют биопленку, внутри которой остаются жизнеспособными, даже если «замурованы» белыми клетками крови. Малярийный плазмодий, падла, умеет играть в прятки. Паразит относительно защищен от атак со стороны иммунной системы, так как находится в клетках печени и крови и невидим для иммунного надзора. Дефектные клетки крови должны в норме разрушаться в селезенке, но P. falciparum выводит адгезивные белки на поверхность инфицированных клеток, заставляя их прилипать к стенкам мелких кровеносных сосудов, и избегая системы фильтрации.

Иммунная система и прячущиеся паразиты, мутирующие вирусы и маскирующиеся бактерии - всё вместе это система вызовов. Издержки и противовесы, конкуренция и соревнование. То, что как вид мы ещё не вымерли, не является полностью заслугой иммунной системы. Вероятно, какие-то популяции древних людей всё же исчезли, а какие-то оставались изолированными, выживали и начинали всё сначала. С чем-то иммунитет справлялся, а с чем-то нет. Всё это тонкий холст эволюции, в который сегодня мы пытаемся вмешаться, ведь изолированных популяций почти не осталось, а человеческая жизнь стала высшей ценностью.

Кто придумал прививание?

Концепция иммунитета интриговала человечество очень и очень давно. Доисторический взгляд на болезни состоял в том, что мы обвиняли сверхъестественные силы и считали, что та или иная болезнь была формой божественного наказания за «плохие поступки». Затем, начиная с фантазера Гиппократа и до появления научных методов в медицине, болезни приписывались изменению или дисбалансу в одной из четырех жидкостей нашего тела (кровь, мокрота, желтая желчь или черная желчь). Хумористическая теория сменилась идеями о микромире, согласно которой в воздухе и воде обитали таинственные существа, или элементы, вызывающие болезни - миазмы. А Холера, Черная чума, Малярия, Желтая лихорадка были вызваны специфическими испарениями, «плохим воздухом». Теория, конечно, полностью провальна за исключением тех моментов, когда болотный запах означает москитов, а трупная вонь - антисанитарию и армию блох верхом на крысах.

Вообще, современное слово «иммунитет» происходит от латинского “munis”, что означает освобождение от военной службы, налоговых платежей или других государственных услуг. Первые письменные упоминания концепции иммунитета, возможно, были сделаны Фукидидом, который в 430 г. до н.э. описал то, что сейчас мы называем “Чумой Афин”. Сегодня мы знаем, что вероятнее всего это был тиф, но больше всего интригуют следующие слова грека: «о больных и умирающих заботились те, кто выздоровел, потому что они знали, как протекает болезнь, и сами были свободны от опасений. Ведь никто и никогда не заболевал во второй раз...».Термин «иммунитет» также встречается в эпической поэме «Фарсалия», написанной около 60 г. до н.э., где дается описание сопротивляемости к змеиному яду.

Какое отношение имеют яды к истории открытия иммунитета? Самое прямое. Не зная, как работает второе, мы очень активно экспериментировали с первым. Больше всего в этом, преуспел один из тех царей, чье царство всегда находились между молотом и наковальней. Все мы знаем про противостояние греков и персов (300 спартанцев - 480 г. до н.э.), великий поход македонцев (330 г. до н.э.), завоевания Рима на востоке (63 г. до н.э.), положившие начало Восточной Римской империи, а затем и Византии. Но мало кто знает, что между всеми этими перипетиями находилось Понтийское царство. Кто бы не вторгался в античности в пределы Средиземного моря, Понт страдал в любом случае.

И вот именно тут, после отравления на банкете в кругу своей же семьи и, вероятнее всего, по приказу своей же жены, умирает царь Митридат 5-ый в 120 г. до н.э., и на трон неуверенно садится Митридат 6-ой, регентом выступает его коварная мать. Понтийское царство практически всю свою историю находилось на границе более сильных государств - заговоры, интриги, убийства, скандалы и расследования, коварство на коварстве. Как говорят, Митридат 6-ой стал чувствовать подвох и боли во время еды ещё в детстве, и подозревая, что его тоже хотят отравить, отправился в изгнание в пустыню, где в течение семи лет подвергал себя испытаниям, тренируясь и закаляя дух и тело. Одной из задач отшельничества было выработать иммунитет ко всем ядам, регулярно употребляя в пищу сублетальные дозы. Считается, что таким образом он изобрел комплексное «универсальное противоядие» против всех возможных отравлений. Легенда о средстве пережила героя на тысячи лет. Из всех известных рецептов самые ранние нам достались от Авла Корнелия Цельса и его De Medicina - там он называет средство Antidotum Mithridaticum. Версия Плиния Старшего состояла из 54 ингредиентов, которые должны были быть помещены в колбу и выдержаны не менее двух месяцев.

Смерть Митридата в 63 г. до н.э. была полна трагизма - загнанный в угол после десятилетий войн, подавленных восстаний, преданный и преследуемый в своей же стране, он пытался принять яд, но тот не подействовал. Тогда один из телохранителей царя был вынужден помочь ему в самоубийстве мечом. К средним векам имя Митридата стало нарицательным, а рецепт универсального противоядия мистическим. Каждый следующий доктор вносил туда что-то свое. В итоге к моменту, когда средство прописали Оливеру Кромвелю от чумы в 17 веке, после применения он заявил, что на счет чумы не понятно, но средство отлично справилось с его акне. Ну что же, это достаточно поучительная история, но, что нам здесь действительно нужно, так это ещё один кусочек нашего пазла. Даже в ранней античности широко известно было то, что к некоторым ядам можно привыкнуть, давая их в малых дозах. Добавим это к идеям Фукидида, смешаем, дадим настояться, и получим инокуляцию.

Брутальные уколы.

Где-то к десятому столетию мы начинаем говорить о возникновении такой процедуры, как инокуляция. Собственно инокуляция - это и есть процесс введения чего-то заразного в ткани. Умышленному заражению подвергали человека вирусом оспы путем втыкания игл или трения измельченных струпьев или гнойных отложений, собранных с больного, в поверхностные царапины на коже здорового. В идеальном раскладе это приводило к локализованной инфекции оспой. После процедуры на месте повреждения через 3 дня возникали пустулы (гнойник), сопровождалось это всё гарантированной лихорадкой и недомоганием. К двенадцатому дню формировался струп (гнойник с коркой), ещё через недельку он подсыхал и заживал. Если пациент выздоровеет, то никогда больше не заболеет оспой. Если…

Это был лучший из возможных сценариев. Чаще всего на руке появлялась не одна пустула, которые распространялись на другие участки тела, что сопровождалось уже куда более серьезными симптомами. У некоторых пациентов разницы между последствиями прививки и последствиями болезни практически не было. Смертность, по самым примерным оценкам, составляла около 2 процентов. И тем не менее, даже при таком прививании, риск смерти был ниже, чем 30 процентов, даруемые черной смертью при обычной передаче воздушно-капельным путем.

Основной проблемой того времени в распространении этого ноу-хау было ещё и то, что привитый человек становился заразным и распространял оспу, как любой другой больной. Почему именно оспа? Она легко визуально диагностируется, очень давно нас терроризирует, носясь с эпидемиями по всему земному шару, а ещё она очень заразна.

Считается что родина оспы - древняя Африка. А распространение через континенты происходило в более современные эпохи. Наиболее вероятен сценарий с развозом оспы из древнего египта в Индию (1500 г. до н.э.), оттуда в Китай (1122 г. до н.э.), а оттуда в Японию, отгремев эпидемией в стране восходящего солнца, зараза не спеша двинулась обратно, и так повторялось не один раз.

В таком контексте неудивительно, что практика вариолизации методом царапин возникла в Индии, а затем распространилась в Китае. Ровно как однажды заражение с торговыми путями ушло в Азию, ровно так же обратно и спустя годы проследовало и знание, чего делать чтобы не болеть. Но одного знания о заражении оказалось недостаточно, чтобы изобрести вакцину вот так сходу. Более того, из-за заразности таких привитых, практика прививания топаталась на месте ещё не одну сотню лет. Прививаешь одного, заболевают десять. Нафиг надо.

И длилось это, увы, вплоть до того момента, пока подробное описание процедуры вариолации не достигло Константинополя в конце семнадцатого века. Откуда затем не попало в Великобританию. Огромный вклад в популяризацию прививок был внесен, казалось бы, случайным человеком - Мэри Уортли Монтегю, женой британского посла в Османской империи, которая узнала о чудесах вакцинации, посетив Константинополь в 1717 году. Она сама переболела вполне серьезно всего несколько лет назад и об ужасах оспы знала не понаслышке. Тот факт, что болезни можно было избежать, стал для неё открытием, она написала письмо своей подруге в Лондон, где в красках принялась рассказывать о прививках, способных остановить оспу: “Оспа, такая фатальная и такая обычная среди нас, здесь совершенно безобидна, благодаря изобретению прививок ».

Леди Мэри заставила британского доктора при посольстве сделать прививку своему пятилетнему сыну, а по возвращении в Англию она в 1721 г. согласилась на прививание её дочери, но уже в присутствии врачей королевского двора. Оттуда слухи о процедуре дошли до королевской семьи, и уже оттуда распространились по населению туманного альбиона, а затем и по всему европейскому континенту. В 1796 году Эдвард Дженнер обнаружил, что получить иммунитет к оспе можно и от её коровьей версии. Такой пациент уже не заразен для других, а заболевание проходит куда мягче - человеческий иммунитет легко справлялся с коровьей оспой, при этом сам процесс вакцинации наконец-то стал безопаснее самой болезни. Хотя в первое время процесс вакцинации чем-либо имеющим отношение к коровам вызывал бурное негодование и страхи самим отрастить копыта.

Адаптация и выживаемость.

Если у нас может возникнуть иммунитет против оспы, почему после первой же эпидемии она не исчезла с лица земли?

Чтобы ответить на это, давайте разберемся, что такое вообще иммунная система и как она стала такой, какая она есть. Во-первых, давайте разделим её на две части. Гуморальную и клеточную. Одна достаточно консервативна - её суть в том, что внутри вас уже содержатся молекулы веществ, уничтожающие большинство патогенов. Типа антисептик в крови. Вторая гораздо сложнее, работает про принципу “лучшая защита — это нападение”. Современный адаптивный иммунитет, каким мы его знаем, у людей отсутствовал до появления первых челюстных позвоночных рыб, произошло это торжественное событие около 450 миллионов лет назад. Переход развитой жизни от губок (700 млн. лет назад) к челюстным не только украсил планету новыми формами, но и ознаменовал первое появление сложных комплексов защиты организма, способных меняться вместе с условиями, и с тех пор только изменялся, развивался и специализировался от вида к виду. Я сейчас говорю про самые основные столпы эволюции иммунитета. Это появление лимфоцитов - выработка антител и боевой контакт клеток с патогеном. Это и основной комплекс гистосовместимости (МНС) - отдел генетической информации с данными об иммунной системе. Это и молекулы иммуноглобулина (Ig) - те самые бирки или антитела. И Т-клеточные рецепторы у Т-лимфоцитов, ответственные за распознавание антигенов. И гены, активирующие рекомбиназу (RAG), ответственные за способности распознавания молекул-маркеров.

Когда, блин, всё стало так сложно? С точки зрения эволюции развитие не означает отказ от старого, если оно не прямо мешает, как ласты на лбу. Новые элементы появлялись и если они обеспечивали лучшее выживание — оставались. Спустя сотни миллионов лет стало так как есть сейчас.

Техническое задание

Сегодня наше древнее наследие мы называем врожденным иммунитетом. Врожденным, потому что выбранные вами защитные механизмы закодированы в вашей зародышевой линии, отобраны за вас в течение эволюционного времени и передаются из поколения в поколение с незначительными улучшениями. Другими словами, они выдержали испытание временем. Если говорить подробнее, то это система комплемента - та самая гуморальная защита, что была у губок, но теперь из более сложных белков. Но так как со временем этого стало мало, появилось комбо TLR и фагоцитов. Распознавание и уничтожение. Toll-подобные рецепторы (TLR) покрывают мембрану дозорных клеток, таких как макрофаги и дендритные клетки, они распознают структурно консервативные молекулы патогенов. Именно TLR ответственны за распознавание патогена, когда тот преодолевает слизистую, кожный покров или кишечный эпителий.

Фагоцитарные клетки - настоящие пожиратели вирусов и бактерий, буквально поглощающие всё, что входит в раздел вредного или помечено биркой - «какая-то хрень». Молекулы комплемента, TLR и фагоциты не только важны для обнаружения и устранения вредоносных патогенов, но также являются ключом к поддержанию нормального гомеостаза ткани, будь то обнаружение и восстановление поврежденных клеток, либо тихое удаление стареющих или апоптических клеток (запустивших самоуничтожение). Очевидно, это был разумный выбор, и скорее всего одно вытекало из другого - организм стал сложнее, а необходимость утилизировать свои и уничтожать чужие клетки появились где-то рядом и в обнимку.

Однако со временем и этого стало мало. Врожденная иммунная система обеспечивает мгновенную, но не полную защиту от злоумышленников. Сильнее всего ограничены её возможности к запоминанию. Вместо того, чтобы быстро и эффективно реагировать при встрече с любым неизвестным нарушителем, она каждый раз начинает одни и те же процессы проверок с нуля. Рецепторы, используемые клетками врожденной иммунной системы, такие как TLR, обладают способностью отличать себя от не себя, но им не хватает молекулярной специфичности, необходимой для различения всего, что они к себе не относят. А ещё TLR рецепторы есть только у макрофагов и специфичных клеток иммунной системы, и совершенно отсутствуют у других. Поэтому какой-нибудь почечный абсцесс, полный нейтрофилов и разрастающийся без всякого контроля у несчастного пациента, системой TLR макрофагов не вылечить.

Перед лицом этих опасностей пришлось что-то срочно придумывать. За относительно короткий период времени мы приобрели инструменты для создания новых типов иммунных клеток, известных как В- и Т-лимфоциты. И это уже оружие совсем другого уровня. Они обладают поверхностными рецепторами: Igs (или антителами) на B-лимфоцитах и T-клеточными рецепторами (TCR) на T-лимфоцитах, которые, в отличие от TLR, распознают инородные молекулы во всем их разнообразии. Гены, которые кодируют эти рецепторы, не внедряются в зародышевую линию, но являются продуктом рекомбинации генов во время развития лимфоцитов уже при вашей жизни. Это изящный молекулярный трюк, благодаря которому генерируется огромное число уникальных рецепторов антигенов. Если научно, то это называется “сплайсинг”, который заключается в разрезке и склейке однотипных участков.

Как итог, мы имеем огромное количество разных вариантов белковых молекул, а значит и наши рецепторы антигенов на В- и Т-лимфоцитах выявляют не только малейшее различие между собой и практически любым не-лимфоцитом, но и различают эти патогены между собой, запуская иммунный ответ, нужный исключительно для данного вида. Поскольку только один тип рецептора одного антигена, или, самое большее, пары типов, экспрессируется на одном лимфоците, эта исключительная специфичность обеспечивает феноменальную безопасность для любых других клеток, таким образом сводя к минимуму сторонний ущерб.

Суперсолдат внутри.

При обнаружении антигенов начинается производство лимфоцитов, затем они дифференцируются в специализированные подгруппы для дальнейшего ведения боевых действий. В-лимфоциты превращаются в фабрики антител, Т-лимфоциты распределяются на множество помощников и управляют усиливающимся иммунным ответом, определяя, какая стратегия защиты используется против конкретного нарушителя. Ответ имунной системы вообще это рандомная хаотическое воспаление всего и вся.

Это не выглядит так, будто в вас попал вирус гриппа и ваша иммунная система начала что-то штамповать, и оно там внутри циркулирует. Нет, мало того, что производство вашей собственной вакцины направлено на вполне точно определенный патоген, оно еще и строго регулируются специализированными В- и Т-лимфоцитами, известными как регуляторные клетки. Более того, экспоненциальная пролиферация (увеличение объема делением) и дифференцировка лимфоцитов, отвечающих на антиген, в конечном итоге заканчивается не парадом победы, а гибелью большинства антиген-специфических лимфоцитов, участвующих в ответе. Проще говоря, они сами умирают чтобы никому не вредить.

Но среди глобальной “пандемии” лимфоцитов остаются самые матерые - те, что в итоге станут долгоживущими клетками памяти. Лимфоциты памяти гарантируют, что вторая встреча с тем же захватчиком будет решена быстро и эффективно. Их матёрость заключается в том, что, по сравнению со своими неопытными (наивными) предшественниками, у них увеличенная продолжительность жизни, более быстрая реакция, превосходная способность к пролиферации (делению) и более широкий доступ к тканям. Просто разок переболев какой-нибудь дрянью, вы создаете суперсолдат своей маленькой войны с поразительными адаптивными свойствами (клональная экспансия, дифференцировка, регуляция, память, ускоренное размножение и проникновение). Вот это и есть наш эволюционный предел, наше самое крутое и передовое - адаптивный иммунитет.

От побед до поражений.

Ну вот, теперь мы знаем почти всё, что нам нужно. По крайней мере, про нашу иммунную систему. Мы знаем, что адаптивная система удивительно прекрасна и удивительно эффективна. Но не всемогуща. Масштаб противостояния, который ложится на её плечи, она едва ли способна вынести. То, что мы называем инфекционным заболеванием, это один из четырех вариантов - бактерия, вирус, грибок или паразит. Все остальные болезни, какими бы они страшными не были, не являются инфекционными и к работе иммунной системы почти не относятся.

Что происходит когда организм проигрывает? Во-первых, с проникновения инфекционного агента начинается заражение. Во-вторых, за заражением, как правило, сразу следует колонизация, агент начинает расти и размножаться. В большинстве своем это происходит очень редко. Всё дело в том, что взрывообразные диареии или лихорадку мы запоминаем, а вот когда в 5 метрах от вас чихнул больной и вы ничего не почувствовали, то победа иммунитета остаётся в тени. В группе риска, как правило, те, кто уже слаб, чем-то болен, недоедает или имеет тяжелые хронические заболевания. В таком случае мы говорим, что у человека подавлена иммунная система и он подвержен оппортунистическим инфекциям. Основными воротами вторжения в организм, как правило, служат слизистые оболочки в наших естественных отверстиях, таких как полость рта, нос, глаза, половые органы, задний проход или открытые раны.

Кто может на нас напасть? Ну так или иначе все многоклеточные организмы и без того колонизируются всевозможными бактериями, но подавляющее большинство из них существует в комменсальных отношениях с хозяином (досл. - “питаются вместе с ним одной едой”). Таких примеров достаточно много - это и все виды анаэробных бактерий, которые колонизируют толстую кишку млекопитающих, и различные виды стафилококков, которые существуют на коже человека. Но ни одна из этих колонизаций не считается инфекцией. Разница между инфекцией и колонизацией часто очень тонкая и является лишь вопросом обстоятельств. Не патогенные организмы могут становиться патогенными при определенных условиях, а, например, Corynebacteria sp. и viridans streptococci , наоборот спасают нам жизнь, предотвращая колонизацию патогенных бактерий. Какой смысл создавать вакцину от десятков стафилококков, вездесущих и неистрибимых?

Такой комменсализм возглавляет список проблем. Ведь проникновение безобидных бактерий с кожи рук в стерильную полость, например в капсулу сустава или брюшину, могут вызвать серьезные проблемы.

Дальше начинаются трудности в производстве материала для вакцин - для их изготовления часто нужны живые вирусы, которые затем нужно подвергать специальной обработке, а in vitro (досл. - “в стекле”, в лабораторных условиях) такие вирусы, как гепатит В, воспроизвести невозможно. Для воспроизводства вакцин от полиомиелита, например, использовали обезьян гривет. Чтобы вакцин хватило на всех, приходилось не только делать настоящие фабрики с тысячами животных, но и отлавливать их из дикой природы, что однажды чуть не аукнулось нам пандемией Марбурга (брат-близнец Эболы). Кроме того, в случае с ВИЧ, например, вакцинация поднимает вопрос стоимости каждой ошибки на совсем другой уровень. Одно дело, если вы заболеете оспой или корью после вакцинации, и переболеете ей, и совсем другое ВИЧ и СПИД, которыми переболеть не получиться.

Что у нас есть сегодня?

Как правило сегодня сплошь и рядом используются комбинированные вакцины — это для профилактики двух и более инфекций. Применение комбинированной вакцины обусловлено, прежде всего, желанием разгрузить календарь прививок и снизить число процедур, а не тем, что болезни похожи. Или от них работает одна и та же вакцина. То есть да, так просто удобнее - чтобы не водить малолетнее чадо 7 раз на прививание, можно сводить два. Почему не один? Потому что риск побочных эффектов будет в два раза больше. Кроме того бывают и другие причины, например возрастные или санитарно-эпидемиологические.

Так, первая комплексная вакцина против дифтерии, брюшного тифа и паратифа была использована во Франции в 1931 году для проведения противоэпидемических мероприятий в частях армии и флота. И причина составления такого комбо была в том, что именно эти три болезни в скученных и изолированных поголовьях молодых мужчин свирепствовали особенно. Аналогично, если удивите своего инфекциониста или эпидемиолога новостью о переезде в Конго, он вас скорее всего удивит в ответ десятком вакцин, которые необходимо сделать во избежание заражения эндемичными для региона инфекциями.

Комбинированные вакцины часто путают с поливалентными. Поливалентные - это содержащие в своем составе более одного типа антигена, но не от нескольких болезней, а от нескольких штаммов возбудителя одной болезни. Бывают бивалентные, трёхвалентные и т. д. Например, вакцина против лептоспироза животных состоит из 8 серологических вариантов.

Но для создания поливалентных, особенно для комбинированных, вакцин требуются десятилетия исследований, чтобы обеспечить точный баланс «активных» компонентов, убедиться в том, эффективен ли иммунный ответ на каждый компонент, ведь даже малейшие изменения в вакцине могут влиять как на ее профиль безопасности, так и на эффективность. В связи с этим даже старые вакцины, используемые годами, до сих пор проверяют, тестируют и отслеживают иммунизацию с их применением.

Не так давно завершилось масштабное исследование австралийской компании JAMA Pediatrics, по проверке безопасности комбинированной вакцины "четыре в одном", разработанной для защиты от кори, эпидемического паротита, краснухи и ветряной оспы (вакцина MMRV). Помимо эффективности самой вакцины, ученые отмечают снижение риска развития тяжелых болезней и связанных с ними осложнений в детском возрасте среди общей статистики.

Искоренили ли мы хоть одну болезнь до конца?

Миссия по отслеживанию глобальных эпидемиологических изменений сегодня по большей части возложена на Всемирную организацию здравоохранения. И что касается именно искоренения инфекционных болезней, то во многом это их заслуга. Формально принято говорить, что как минимум две болезни исчезли или находятся на грани полного исчезновения на нашей планете - это оспа и чума крупного рогатого скота. В списке болезней, которые мы надеемся полностью искоренить в ближайшее время - полиомиелит, дракункулез и фрамбезия. Но здесь есть несколько нюансов. Если мы, например, откроем список забытых тропических болезней и посмотрим на статистику, то первое, что мы удивленно спросим, это схренась ли они забытые? Действительно, как можно называть забытыми болезни, которые только в тропических и субтропических регионах в 149 странах поражают более одного миллиарда человек и ежегодно обходятся развивающимся странам в миллиарды долларов. Всё дело в том, что они забыты в странах первого мира. А вот группы населения, живущие в нищете, без надлежащих санитарных условий и в тесном контакте с переносчиками инфекций - домашними животными и скотом - страдают от них в полной мере, как это было например 100 или 200 лет назад.

В связи с этим уместно говорить, что эффективный контроль над любым заболеванием может быть достигнут тогда, когда у всех есть доступ к общественному здравоохранению хотя бы на местном уровне. Откровенно говоря, с оспой и чумой к.р.с. нам повезло. Первая обитает только у людей и не имела поддерживаемых природных резервуаров, а насчет второго - скот слишком важен в глобальном масштабе для человечества и он не протестует против массового прививания любыми вакцинами. Сегодня ВОЗ главным образом надеется что список забытых тропических болезней удастся сократить хотя бы в ближайшие годы, перенеся несколько из них в категорию вымерших.

Сегодня к самым передовым идеям для нашего будущего можно отнести следующие: 1- использование технологии рекомбинантных ДНК для производства соответствующего защитного белка (антигена) вакцины но в клетках бактерий, дрожжей, растений или животных, а не in vitro. 2 - использование рекомбинантной ДНК для создания живых вакцин путем изменения днк вирусов или создания измененных штаммов сальмонел. 3 - Использование в качестве вакцины - днк, в которых внутри плазмид (часть ДНК) изменены необходимые гены, что позволит заражать патогены вакциной, на подобие того как это проворачивают прионы с нами. 4 - использование синтетических пептидов, составляющих защитные эпитопы вирусов (кусок антигена) для вызова имунного ответа организма. То есть вместо введения патогена - вводить только части поверхностных белков, синтезированные искусственно. 5 -создание синтетических рекомбинатных вакцин на основе синтезированных кусков ДНК - олигонуклеотидов, которые кодируют патоген на производство необходимых для узнавания эпитопов. Такой подход как раз в теории и ведет к возможности производства супер комбинантных вакцин, вроде антидота Митридата о которым мы так давно мечтаем.

Спасибо, что дочитали до конца,

Ваш SV.

Наука - это магия для дебилов (SV). Вы когда-нибудь испытывали чудеса современной анестезии? Ой, ну конечно испытывали! Начиная от лечения кариеса и удаления зубного нерва, заканчивая простыми полостными операциями. Сегодня это сплошные чудеса, и говорю вам это вполне серьезно. Я еще помню такие слова, как “флюс” и “периодонтит”, которыми до смерти пугали даже взрослых мужиков, не то что маленького SV. И реально было страшно. А уж такие словечки как “чистить канальцы” и “будем вырезать” пробивали на холодный липкий пот даже ветеранов и бывалых жертв стоматологии середины 20-го века. А операции? Ложитесь, расслабьтесь, досчитайте до 10, и вы такие: “А это больно?”. 1, 2, 3... провал в памяти. Оп, и одеялко, подушечка, швы. И хорошо, и Любовь… Любовь Павловна своей пухлой ладошкой будит вас, весело похлопывая по лицу, на завтрак - 4-ый стол по Певзнеру. Бррр…

Но что вы знаете об анестезии былых времен? Если поймать какого-нибудь обывателя и спросить, чем его можно обезболить/седатировать без современных лекарств и химии так, чтобы прямо сейчас в него можно было воткнуть что-то острое и в медицинских целях начать кромсать и полосовать во все стороны, чтобы его, глупого, спасти, ответ будет достаточно банальным: ну типа вино, ну, может, опиум. Простое и неправильное мнение, но самое популярное. “Зачем вам пьяный пациент?” - спросил бы SV. Да и с опиумом было не всё так просто на протяжении истории. Можно бахнуть стулом по голове - радостно подскажете вы - или зажать ботинок в зубах и терпеть, выпучив глаза, как Джон Рэмбо. Но так ли просто не умереть от агонии? Реально ли пациента заставить потерять сознание и чем плох алкоголь в роли анестезии? Обо всём этом сегодня рассказывает ScientaeVulgaris в очередной статье: “Древняя анестезия - дурной сон или агония?”.

Запрещенные препараты: не маком единым.

Наркотические вещества в виде разных растительных средств, изменяющих сознание, существовали ещё до появления цивилизаций. Растения старше обезьян, а яйцо старше курицы - кто бы спорил. Но с ростом наших возможностей, как вида разумного, мы стали интересоваться всем. В том числе и особенными растениями и веществами, системно и регулярно. Алкоголь, например, был ферментирован, по крайней мере, 10 000 лет назад в регионе Плодородного полумесяца, примерно одновременно с развитием сельского хозяйства. Случилось это в виде пива, и я об этом уже писал в другой статье. Дистилляцию освоили много позже.

До 800 г. до н.э. можно найти смутные упоминания о крепком алкоголе в Азии. Делали эту сивуху из риса и кобыльего молока. Вероятно, оттуда драгоценные знания попадают в Древнюю Грецию где-то в 1-м веке н.э. Там до 4-го века это всё относится к разряду “мистической херни”, а первые упоминания перегонного котла можно найти лишь у Марии Пророчицы (женщина-алхимик, 3 век до н.э., Египет). И только в 8-м веке н.э. арабский алхимик Абу Муса Джабир ибн Хайян наконец спроектировал горшок с алембиком - хитрое устройство, которое способно осуществлять перегонку спирта. Зачем же перегонный куб? Современные исследования показывают, что для достижения эффекта общего наркоза необходимы дозы чистого спирта свыше 500 мл., а такую дозу в виде легкой браги банально очень сложно выпить. И это не говоря ни слова про метаболизм и побочные эффекты, к которым мы вернемся чуть ниже.

Говорят, что, помимо строительства пивных, шумеры выращивали и собирали опийный мак (Papaver somniferum ) в нижней Месопотамии уже в 3400 г. до н.э. Но единственная улика производства ими запрещенных УК РФ препаратов - одна единственная глиняная табличка, где дрожащей рукой древней клинописью нацарапан текст, содержащий слово Hul Gil. Табличку нашли в 1954 году во время раскопок в Ниппуре и в настоящее время она хранится в Музее археологии и антропологии Университета Пенсильвании. Самюэль Ноа Крамер и Мартин Леве перевели «Hul Gil» как «растение радости». И, так как слово “гиль” используется для обозначения опия в некоторых частях мира, сразу был сделан вывод, что опиум для Шумера чуть ли не второй хлеб. Добавили в эту теорию и изображение шумерской богини Нидабы с маками на плечах. Но, как по мне, это похоже на попытку влепить за “производство и распространение” на основании узора в стиле гжель и фразы “оп ля”, созвучной с “конопля”. В общем, достоверно о масштабах и целях употребления опия в Шумере уже не узнать. Может они рогалики с маком пекли, а может и нет.

С другой стороны, в Мезоамерике психоактивные препараты были, а местами до сих пор являются, важной частью культуры, и никуда не пропадали. А в Индии, Китае и Египте полным-полно эндемичных видов интересных, но не всегда полезных растений, доказать производство и употребление которых даже с древнейших времен несложно.

Изучать первые попытки человечества по медицинскому (и не очень) употреблению психотропных и наркотических растений в наше время становится особенно интересно ввиду невероятных технических возможностей. К примеру, недавние исследования Дэвида Колларда, старшего археолога из Jacobs, инженерной фирмы в Мельбурне, Австралия, помогли обнаружить следы ритуального употребления опия на Кипре, возраст которых насчитывает более 3000 лет.

Если мы удивленно посмотрим на соседние Кипру территории примерно в это же время, то увидим, как каннабис расслабленно прибывает в Месопотамию из Индии. Около 2225 г. до н.э. шумерская территория внезапно становится частью вавилонской империи. Таким образом, все знания и опыт использования опийного мака переходят по наследству к вавилонянам, которые постепенно расширяют свою империю на восток до Персии и на запад до Египта. Но самое интересное в том, что опийный мак и конопля - лишь малая часть медицинской ботаники и анестетического потенциала того времени, а вовсе не основы основ. В Египте, например, в эти годы у анестезиологов в моде вообще были кувшинки, а не какой-то там опий, конопля или алкоголь.

Короли седации.

Если про мак и коноплю вы, безусловно, слышали, то что за, черт подери, кувшинки? Всё просто. Есть такая Nymphaea caerulea, известная также как голубой лотос (или голубой египетский лотос), или голубая водяная лилия (голубая египетская водяная лилия), или священная голубая лилия. Да называйте, как хотите, главное - не ешьте. На самом деле, это просто кувшинка (род - Nymphaea - то есть, реально кувшинок). Как и многие другие виды в этом роде, растение содержит психоактивный алкалоид апорфин. Ничего не ведая про алкалоид, египтяне весело и с задором употребляли растение. Размах постепенно достиг апогея, и цветочки вошли в фольклор и мифологию, пронизали общество, так сказать, сверху донизу. В храмах Гелиополя звучали истории о том, что бог солнца Ра появился из цветка лотоса, растущего в исконных водах, и на ночь он уходит в свой мир посредством тех же цветов (кувшинки на ночь закрываются). Детей фараонов хоронили, окружая голубыми лепестками. В общем, весело им было.

Из Египта эти знания никуда не делись и не потерялись, но со временем растение вышло из употребления, сменившись более эффективными. Уже в 9-ой книге Одиссеи есть описание Лотофагов - народа, живущего на острове, наглухо заросшим этими кувшинками. Натурально “остров невезения”. Народ постоянно ест их плоды, так как больше там ничего нет, и, как следствие, всю свою жизнь проводит в праздной апатии и тупой сонливости. С точки зрения греческой цивилизации, царя Итаки и рассказчика, это негативное состояние, достойное презрения.

Судя по набору инструментов древних египтян, без анальгетиков дело не обходилось. Очевидно присутствие в культуре грубых наркотических и седативных средств, включая, возможно, экстракт мандрагоры и опиаты. В описании хирургических операций в Ebers Papyrus времен восемнадцатой династии нет точных названий. Однако, сомнительные аналогии вновь проводятся, в том числе, по изображениям богов (греческие боги Гипнос (Сон), Никс (Ночь) и Танатос (Смерть) часто изображались с маками).

Но и кувшинки и опийный мак остаются далеко позади на фоне пасленовых. Раскопки на месте Хенджа (неолитические ритуальные сооружения, типа Стоунхенджа) недалеко от Балфаргской Школы верховой езды в Файфе, Шотландия, привели к обнаружению семян и пыльцы черной белены (Hyoscyamus niger) на наружных поверхностях желобковой керамики. Находка открыла целое поле для бурных фантазий о доисторических ритуалах и медицинских возможностях древних людей 4-2 тысячелетий до н.э.

Если говорить языком ботаники, Hyoscyamus niger, более известный как белена, черная белена, вонючий паслен - растение коварное и, в первую очередь, ядовитое.

Исторически её использовали как один из ингредиентов лекарства, а не единственный. Например, белену использовали вместе с мандрагорой и другим опасным пасленовым - дурманом - в качестве анестезирующего средства. Но из-за его лютых психоактивных свойств медицинское использование стабильно расширялось до изготовления разных «волшебных варев». Психоактивные последствия употребления включали в себя визуальные галлюцинации и ощущение полета. Использование белены древними греками было задокументировано Плинием, который сказал, что прием её отвара по свойствам "имеет характер вина и, следовательно, оскорбителен для ума". С другой стороны, Диоскорид рекомендовал её как успокаивающее и обезболивающее средство. Никак определиться не могли.

Двойственный эффект таких средств и снадобий в качестве лекарственных неизбежно приводил и к двойственному применению. Нужно понимать, прежде всего, психологию пациентов и врачей того времени. В основе медицины до гумористической теории о четырех темпераментах Гиппократа, главенствовала версия о божественности и мистической сущности болезней. Так, например, белена имела и второе название - Herba Apollinaris, трава Аполлона - она активно использовалось для получения предсказаний жрицами Аполлона.

Божественный рецепт.

Попытки запутешествовать к богам и попросить здоровья приложили руку и к реальной медицине. В конце-концов воздействие психотропных веществ не меняется, в зависимости от целей потребления. Например, в 650 г. до н.э. - 393 г. н.э. активно вел свою деятельность Дельфийский Оракул, расположенный в храме Аполлона, что на на южном склоне гряды Парнас. Но это и скала Гиампея со священным источником, и вершина Лиакура - как наивысшая точка. Так вот, ещё Плутарх во 2-ом веке н.э. скептически говорил о том, что предсказания Пифий вызваны вулканическими газами, выходящими из множества расщелин и разломов, нежели личным присутствием обнаженного красавца Аполлона.

Происходит это, примерно, раз в 100 лет- сильное землетрясение перетряхивает горную гряду. Появляются новые разломы, закрываются старые. Иногда горячие слои приближаются к породам, богатыми углеводородами, и тогда те начинают испаряться. Газы смешиваются с грунтовыми водами и находят свои естественные выходы вблизи источников и разломов. Скептицизм Плутарха недавно подтвердил своими исследованиями Джелле де Бур, геолог из Веслианского университета в Мидлтауне, штат Коннектикут. Уже в нашем тысячелетии ученый смог объяснить античные рассказы о сладковатых запахах внутри святилища выходом природного этилена, побочными эффектами вдыхания которого являются эйфория и ощущение бестелесности. Отсюда вам и живущие на горе боги и нимфы у источников, и всякие греческие мистерии и провокации.

Если опять-таки открыть Одиссею, то в книге четвертой мы найдем описание “облегчающего печаль средства”. Елена даёт его Одиссею, чтобы того отпустило от моральных травм. Сегодня принято считать, что в этом примере речь идет о настойке из опийного мака и индийской конопли, также упомянутой в сказаниях о Гераклионе, или Тонисе (египетское название города). Найти их можно в записках Геродота, по словам которого город посетили Парис и Елена из Трои до начала Троянской войны. Они искали тут своего убежища, удирая от Менелая, но местный губернатор Тон благоразумно послал их на три буквы. Чтобы они сильно не грустили по пути в такую даль, его жена Полидамна угостила их “средством от печалей” - nepenthes - которое, вероятно, и было забористым отваром наркоты.

То, что мы бы назвали пероральным приемом скополамина (алкалоид пасленовых) и омнопона (медицинский опиум), постепенно дополнилось ингаляционными методами введения. Самое раннее упоминание об анестезии ингаляцией содержится в работах Геродота, который на голубом глазу утверждает, что скифы мутили ритуальное опьянение, вдыхая пары какого-то вида конопли, которую они бросали в огонь или на нагреваемые на углях камни. Ну как “какой-то конопли”... она-то вполне определенная - индика (или индийская конопля, Cannabis indica). Потихоньку к пасленовым и опийному маку добавился ещё один “интересный” вид.

Греческий поэт Пиндар писал, что Махаон, сын Асклепия, однажды вылечил ногу Филоктета, избавив от боли наркотическим припарком.

Феокрит пишет о Люцине, богине акушерства, говоря, что она способна давать нечувствительность к боли во время мук родов. То есть речь идет о том, что известна была не только общая анестезия, но и местная. Ведь именно рожать под общим наркозом или обезболивать ногу под ним сложновато.

В Древнем Вавилоне нашли странный амулет-фигуру, вырезанную из корня растения. Она датируется 2000 годом до н.э. и, предположительно, речь идет о помощи при бесплодии. Дальнейшие поиски приводят нас к דודאים (dûdâ'îm, дудаим) - буквально «растение любви» в древних еврейских писаниях. В них есть упоминания некоего корня, найденного Рувимом в поле. Рувим отдал этот корень бесплодной жене, и та поправилась, да и как принялась рожать во все стороны. “Что за корень?” - заинтересованно спросите вы.

Есть такая штука септуагинта - это перевод 70 старцев древнееврейских ветхозаветных текстов на древнегреческий (3.в до н.э.). Так вот эти мудрые люди перевели דודאים, как μανδραγόρας (mandragóras), и в принципе здесь свет истины начинает светить на нас сквозь первые дырки понимания.

Среди греков Феофраст - один из самых первых писателей-ботаников, и он нам рассказал о чудесах и достоинства мандрагоры, среди которых он упоминает не только способность вызывать сон, но и говорит о возможностях её применения в качестве афродизиака в любовных зельях. Чувствуете коварство состава? Чуть больше или меньше и всё - вместо анестезии эрекция, вместо эрекции галлюцинация тещи. И это прекрасно иллюстрирует все растительные древние анестезии, приготовленные кустарно и по разным мутным рецептам. Чуть-чуть ошибешься, и пациент умрет от яда, увидит галлюцинации или не ощутит вообще ничего.

Диоскорид (1-й в. н.э.) в своей книге «De materia medica» говорит, что отвар мандрагоры (mandrake) в вине может быть использован для приготовления пациентов к операциям с разрезами и прижиганием. Плиний (23–79 гг. н.э.) в своей «Естественной истории» говорит: “[Мандрагора] принимается как напиток при укусах змей и перед операциями на теле, чтобы избавить больного от ощущений”. Галлюциногенное средство от всех болезней. Ну-ну.

Греки дали ему название «Цирцеум», производное от ведьмы Цирцеи, или по-русски Кирки. Не той, что копают мандрагору, а той, что дочь Гелиоса и Персеиды. В средние века, кстати, разрослось и стало популярным поверье, которое вы наверняка видели в Гарри Поттере. Считалось, что злой дух обитал в растении, и когда его вырывали с корнем, он вопил так, что ни один смертный не смог бы это пережить. Проблема решалась просто. Чтобы выкопать мандрагору, нужна была собака. Корень подкапывали, привязывали к другу человека, отходили на безопасное расстояние, и орали: “Шарик, In nomine Dei, тащи!”. Мальчик, который выжил, для этой процедуры был не нужен. Да и он бы в средние века всё равно не выжил.

В основе суеверия лежал средневековый псевдонаучно-медицинский постулат о том, что растения формы чего-то лечат то, чего они формы. Чтобы понять историческую суть и полет мысли достаточно почитать о народных медицинах, например, о китайской. Позиционируется на логике: у моржа большой и сильный нижний бивень, натру его с чесноком на терке и намажу свой - будет как у моржа.

Ну вот и понеслась. Диоскурид (около 100 г. н.э.) описал два вида мандрагоры - мужскую и женскую (на самом деле просто разные растения - Mandragora officinalis и Mandragora autumnalis). А дальше пользовались по принципу сходства корня с человеческой формой: если корень мандрагоры, имеющий форму младенца, каждый вечер засовывать под подушку, или жрать, натирая в вино, то это поможет забеременеть. Винишко, в принципе, всегда в этом деле помогало.

А если корень по форме похож на женщину и носить его в кармане, то 30-летние девстенники смогут найти свое счастье. По всей Европе шла отчаянная охота на корни мандрагоры, чтобы решить свои проблемы. Был и подпольный бизнес, когда брали брионию (переступень) и выращивали в определенной форме. Она неприхотливая, и её можно загнать в нужное ведерко в форме большой груди и, когда вырастет, продать какой-нибудь блондинке. Короче, была бы у вас морковка или редька какая в форме пихульки, в средние века продали бы её за дорого, как целебную. А сейчас только в инстаграмм можете выложить.

Распался античный мир, ухнула в лапы варваров располневшая Римская империя, и сегодня большая часть наших знаний о них связана с работой монахов в ранних христианских монастырях. В одном из них, бенедиктинском монастыре в Монте-Кассино, был составлен Antidotarium Nicolai - травник/сборник противоядий Николая. В этом труде описывался прелюбопытный способ ингаляционного обезболивания с помощью губки, продолживший пару скифских традиций. Согласно описанию, губку мокали в смесь растительных соков, в том числе опийного мака, белены и мандрагоры, а затем высушивали. Процесс повторяли несколько раз. Затем, когда пациента удавалось поймать и зафиксировать, губку распаривали и давали подышать паром несчастному. Надышавшись, пациент успокаивался, переставал суетиться и засыпал сном, в котором не ощущал боли и вообще всего того, что с ним делал хирург-затейник.

Называлось это всё безобразие Spongia somnifera - снотворная губка. И если начать разбираться чуть подробнее, то мы можем найти множество источников с её описанием. В том числе и те, что утверждают что при её помощи облегчали муки распятых. Сборник противоядий Бамберга 9-го века в рецепте такой губки содержит опиум, листья мандрагоры, сок болиголова и белены.

Те же рецепты есть в Practica Cophonis 12 век, Compendium medicinae Гильберта Английского, 13 век, в Secreta sublimia medicinae авторства Гуглиелмо дэ Варигнаны, 14 век, и так далее и тому подобное. Да, SV гуглил всю эту ботанихрень по отдельности.

Подобные губки широко использовались даже после появления эфирной и хлороформной анестезии. Выделенные из пасленовых и опийного мака омнопон и скополамин, собственно вызывающие все упомянутые эффекты анестезии, продолжили свое существование в качестве премедикации, о чем сегодня, между прочим, напоминают маковые головки и корни мандрагоры на эмблеме современной Ассоциации анестезиологов Британии.

Ужасы из-под подушки.

Откуда же у нас эти страхи? Где берет начало этот источник бьющий ледяным ключом ужаса нас по голове при любом упоминании боли?

Смотрим, например, описание операции словами пациента Фанни Берни, оперировал ей тогда мастэктомию хирург Наполеона, Доминик-Жан Ларри, и на дворе стояло 30 сентября 1811 года:

«Когда ужасная сталь погрузилась в мою грудь... мне не нужно было никаких предписаний, чтобы не сдерживать крик, я завопила изо всех сил и это продолжалось без перерыва в течение всего времени пока делался разрез - и я до сих поражаюсь, что он больше не звенит в моих ушах настолько мучительна была агония».

А вот запись от 21 декабря 1846 года, оперировали 36-летнего дворецкого Фредерика Черчилля, суть операции - ампутация ноги до бедренной кости. Хирург Роберт Листон проводил её с использованием эфира в качестве анестезирующего средства. Через 5 минут после окончания операции, когда больной уже покинул операционную и был перемещен в палату, он пришел в сознание и растерянно спросил: “Когда должна пройти ампутация?”.

Чувствуете разницу? Адские муки и агония, оставляющая свой огненный след в вашем теле и в вашем сознании на всю жизнь, и несколько часов забвения. Вот что принимают во внимание при вопросе о том, нужна ли общая анестезия.

В такой ситуации решимость пациента пройти через хирургический ад подвергается самым серьезным испытаниям. Зная, что сейчас предстоит доверить свое тело на разрезание, колебаться начинают уже при входе в операционную, наблюдая хирургический стол или мельком увидев инструменты. Иногда при первом прикосновении ножа или скальпеля начиналась паника. Например, в случае пациента, проходящего ампутацию в Больнице Мидлсекс в 1820-х годах (из того же сборника), чьи судорожные движения и попытки вырваться были столь сильными, что врач прервал действо, боясь задеть артерии пациента или поранить собственные пальцы.

Уровень профессиональной травмы в таком контексте становится чудовищным. Врачам, призванным заниматься самой серьезной и опасной работой - полостными вмешательствами - приходится считаться с мнением и чувствами пациентов. Которые, в свою очередь, чтобы пережить боль и эмоции, могут петь, свистеть, болтать, смеяться, или курить во время операции. Кто-то будет бороться и корчиться, заявляя, что передумал и готов умереть от гангрены или аппендицита. Доктору придется говорить, договариваться, объяснять, торговаться, угрожать, подпевать и подсвистывать. Чтобы избежать паники, многих ограничивали насильно: затыкали рот и завязывали глаза.

Почему же все не обдалбывались маковым молоком пополам с мандрагорой и беленой? Без точно синтезированного чистого вещества, без возможности удалить из пасленовых ещё десяток компонентов, вызывающих тяжелые отравления и сказочные галлюцинации, разнящиеся от розовых пони до сошествия в ад - такая анестезия была сопоставима по опасности с самой операцией, стоила конских денег, была редкой, и если её можно было избежать, лучше было так и сделать.

Все остальные способы введения человеческой тушки в состояние, пригодное для манипуляций с острыми предметами, относятся или к чистой воды шарлатанству, или к откровенному вредительству. К примеру, когда-то бывшее вполне популярным движение Месмеризма, начавшееся в 1766 году от австрийского врача Франца Антона Месмера, долгое время считалось вполне научным. Суть была такой. Франц описал свою теорию «животного магнетизма», согласно которой некая универсальная жидкость в наших телах есть детерминант (определитель) всего здоровья. Эта теория утверждала, что магниты могут контролировать влияние этой жидкости на заболевание, так как причиной болезни считалось неправильное её течение или застой этой жижи. Итогом маразма был вывод Месмера: существует только одно заболевание и одно лекарство. Как следствие предлагалось манипулировать с помощью магнитов этой секретной жидкостью, а целью манипуляций было введение человека в апатичное состояние, в котором он не чувствителен к внешним раздражителям.

«Животный магнетизм» был полностью дискредитирован в Париже Королевской комиссией, созданной королем Людовиком XVI в 1784 году, но внезапно возродился в 1840-х годах. Возрождение псевдонауки началось с операции в Париже 12 апреля 1829 года, когда хирург Жюль Клоке удалил опухоль из молочной железы 64-летней старухи, мадам Плантин. Операция заняла от десяти до двенадцати минут, в течение которых у пациентки не было никаких признаков дискомфорта. Она оставалась в «месмерическом состоянии» в течение двух дней, и после пробуждения не помнила операции. На самом деле к мадам Плантин много вопросов, в частности, а не являлось ли это её нормальным состоянием, или не было ли это потерей сознания в результате истерии, обморока, припадка, ушиба бабки… да хоть маразма, кто её знает.

Говоря про псевдонауку и вредительство, нужно обратить внимание на ещё один способ анестезирования. Приблизительно с 400 г. до н.э. мы встречаем упоминание у ассирийцев и египтян пережатия сонное артерии для введения человека в бессознательное состояние перед короткой операцией. Короче говоря, эскулапы слегка придушивали своих подопечных. В частности пишут, что египтяне так оперировали глаза, но лично мне конкретно это утверждение кажется сомнительным. Даже если бы вам очень хотелось кому-то назначить удушение, эту практику нельзя назвать сколь бы то ни было здравой/полезной или отвечающей интересам пациента.

Растерять свое драгоценное сознание можно по различным причинам. Для этого необязательно именно душить - это может быть переутомление, переохлаждение, перегревание, обезвоживание организма, травма головы, отравление (в том числе и алкоголем), кровотечение, обморок, шок. Вариантов миллион, а сознание одно.

Проблема в том, что потеря сознания — это состояние, возникающие при поражении центра сознания — мозга. А если у вас какие-то проблемы со здоровьем и вам нужна операция, на кой черт вам ещё и мозг поражать? Это состояние имеет множество недостатков, кроме нечувствительности к боли. К примеру, наступает резкое расслабление мышц, вследствие чего часто происходит непроизвольное мочеиспускание, иногда дефекация, могут начаться судороги или подергивания отдельных мышц. Глаза закатываются, а зрачки расширяются (вот как тут глаза оперировать-то?).

Человеку в таком состоянии нужна не операция, а помощь - его следует уложить в правильном положении на боку, в случае необходимости очистить полость рта салфеткой. У него может произойти остановка дыхания или сердечной деятельности, и тогда ему понадобится сердечно-лёгочная реанимация. Отсюда же и здоровый скептицизм насчет анестезии в виде удара по голове или удушения. Просто не существует здоровой формулы или расчета, при котором организм просто теряет сознание, а при котором начинаются необратимые последствия, требующие немедленной квалифицированной помощи. Может быть Джона Рэмбо удар в челюсть приведет к потере сознания на 2 минуты и 10 секунд, но у Ивана Пипиндрикова удар такой же силы вызовет сотрясение мозга, перелом челюсти и кровоизлияние.

Те же претензии и к винишку. Да алкоголь (этанол) действует на нервную систему точно так же, как общие анестетики, такие как пропофол или севофлюран. То есть он усиливает действие нейротрансмиттера ГАМК на рецептор ГАМК-А. ГАМК это, к слову, аминокислота, которая выбрасывается в пространство между синапсами (синаптическую щель), когда нужно сгенерировать нервный импульс. А ГАМК-А и ГАМК-С - рецепторы, которые, в зависимости от наличия этой аминокислоты, притормаживают или генерируют импульс.

Так почему бы не использовать алкоголь в качестве общего анестетика? Ну на это есть две причины: неэффективность и токсичность. Как и у упомянутых пасленовых это очень и очень хрупкий баланс.

В то время как 200 мг пропофола будут вызывать общую анестезию у нормального взрослого, доза алкоголя для такого же эффекта намного выше - это около 700 мл чистой спиртяги. Внутривенно такое не влить, а принять литр текилы перед ампутацией куска задницы вместе с застрявшей там стрелой - задача не из легких даже для раненого мучачо. Кроме того, алкоголь довольно токсичен сам по себе, и при метаболизации он переходит в токсичный ацетальдегид. Это означает, что у него узкий терапевтический индекс, проще говоря, окно между убить пациента и помочь пациенту очень узенькое.

Может быть, все-таки, тапочек в зубах и мужественно терпеть в надежде избежать болевого шока?  В медицине нет такого понятия как “болевой шок”. Как правило, большинство обширных травм сопровождаются тем, что называется травматический шок, а не болевой. И это состояние организма, а не сознания. Сознание вы как раз к этому моменту потеряете, мозг сам может снизить артериальное давление, и наступит обморок рефлекторный, но он не убивает сам по себе.

Проблема в том, что именно травматический шок обычно вызывает массивная кровопотеря или экссудация плазмы. При этом важнее всего не сколько крови, а как быстро вы её теряете. В связи с этим при кровотечениях из крупных сосудов шок наступает быстрее, так как компенсаторные механизмы организма не успевают срабатывать. По сути, шок возникает в результате острого нейрогенного нарушения периферического кровообращения. Через какое-то время после травмы происходит нарушение механизма централизации крови - жизненно важные органы не получают необходимый объем, что вызывает тяжелые метаболические, гормональные и гемодинамические расстройства. Проще говоря, боль это лишь сильно стимулирующий нервную систему фактор. Вот с ней вы можете паниковать, вести себя агрессивно, дергаться, вырываться, переживать, потому что вся выделяемая биохимия будет побуждать вас к действиям.

Сильная боль, а также нервно-психический стресс, связанный с травмой, несомненно, играют роль в развитии шокового состояния, но не являются его главной причиной, и лишь усугубляют тяжесть шока и без того загружая сильно занятый выживанием организм. А уж стресс и паника во время операции сильно увеличивают риск дополнительных повреждений вас, доктора, казенного имущества и случайных прохожих.

Но если вы не будете бегать по кругу, отбиваясь от скальпеля, размахивая капельницей и орошая всё вокруг своими жидкостями, то даже если на дворе 2-ой век до н.э., шансы выжить у вас останутся. Симпатическая нервная система сама запустит различные компенсаторные механизмы, высвобождая адреналин и норадреналин, его основные химические медиаторы. Эти нейромедиаторы вызывают учащенное сердцебиение, учащенное дыхание и потоотделение. Они также вызывают вазоконстрикцию, чтобы отвести кровь от конечностей и направить её к жизненно важным органам. И если это не крупная артерия, то кровь можно будет остановить, и вы через пару недель пойдете на поправку. А довольный эскулап будет рассказывать, как сделал первую операцию по удалению чего-нибудь вам ненужного.

В общем, древняя анестезия вопрос сложный. Безусловно тогда было, что предложить, кроме винишка и потерпеть. Но это были всё же тонкие попытки найти, узнать и высчитать рецепт, спасающий от агонии, но оставляющий в живых. Рецепт, который без развитой химии и медицины найти было невозможно.

И помните, производство, сбор, распространение, употребление психотропных и наркотических веществ, без специальных разрешений, является нарушением законодательства РФ, карается в соответствии с уголовным кодексом и разрушает человеческие жизни.