«Странный, неоправданно забытый пророк»
Сильвио Гезелль ненавидел деньги. Немецкий предприниматель, который переехал в Аргентину, чтобы вести бизнес, в конце 19-го века, стал свидетелем масштабного финансового краха в 1890 году, который убедил его, что за мировыми экономическими проблемами стоят деньги: бедность, неравенство, безработица, стагнация.
Проблема, по мнению Гезелля, заключалась в том, что деньги выполняли две роли, которые часто вступали в конфликт: они были способом хранения богатство и тем, что было нужно каждому для ведения бизнеса. Тот факт, что деньги могли хранить богатство, означал, что у тех, кто ими владел, была причина цепляться за них, особенно в кризисных ситуациях, подобных той, которую он наблюдал в Аргентине, когда возможности безопасно поместить деньги в другое место выглядели мрачными. Это была типичная история. Когда люди были напуганы, они копили деньги и приостанавливали бизнес. Это привело, по словам Гезелля, к ситуации «бедности среди изобилия».
Гезелль хотел создать новый вид денег – деньги, которые «гнили бы, как картофель» и «ржавели бы, как железо», чтобы никто не мог их накапливать, деньги, которые были бы «инструментом обмена и ничем больше». И самое безумное в том, что он их создал. Посредством брошюр, статей и книг Гезелль сформировал всемирное движение, которое ввело совершенно новую форму денег. Это один из самых увлекательных и в значительной степени забытых моментов в экономической истории.
Но после 70 лет безвестности Гезелль возвращается. Внезапно этот непонятный радикал из другой эпохи обретает имя и идеи, появляющиеся в невероятных местах — таких как выступления лидеров из Федеральной резервной системы США, научные статьи Международного валютного фонда и страницы Financial Times. В то время как индустриальный мир борется со стагнацией, а рынки сигнализируют о новой рецессии, политики изо всех сил пытаются понять, что делать. Может ли Гезелль дать ответ?
Деньги со сроком годности
Гезелль родился в 1862 году в семье немца и француженки. Он рос на территории современной Бельгии, которая в то время была частью расширяющейся Прусской империи. В 24 года он переехал в Буэнос-Айрес, Аргентина, где он работал в качестве импортёра и производителя и хорошо себя зарекомендовал. Одновременно он самостоятельно изучал экономику.
В 1891 году, надеясь положить конец депрессии в Аргентине, Гезелль опубликовал свою первую работу, «Валютная реформа как мост к социальному государству». Он предложил новый вид бумажных денег, которые будут иметь срок годности. Чтобы избежать истечения срока действия, купюры необходимо было периодически помечать за плату. Без новой пометки они превращались в бесполезные бумажки. В такой системе накопление денег стоило бы вам денег. Другими словами, сбережения имели бы отрицательную процентную ставку. Только тратя или инвестируя их, вы смогли бы избежать сборов за печать.
Гезелль назвал их «свободными деньгами» (или фрейголд) – «свободными» потому, что он верил, что они освободятся от накопления, а также потому, что они будут побуждать банкиров давать деньги в долг без взимания процентов. Логика была такова: если у вас есть то, что падает в цене, вы с радостью расстанетесь с этим, даже если это означает, что вы не получите больше денег, чем с той суммы, с которой вы начинали. Это как игра в горячую картошку. Вы хотите передать её дальше. Гезелль полагал, что такой подход к деньгам предотвратит депрессии в будущем и увеличит общественное процветание.
Это была совершенно радикальная идея, особенно в то время, когда страны использовали золотой стандарт. Такая система привязывала деньги к стабильной стоимости золота, что означало, что хранить богатство в валюте было довольно безопасно. Гезелль говорил, что не хочет, чтобы деньги были как золото. Он хотел, чтобы они были похожи на большинство других предметов, которые гниют, ржавеют и портятся. Конечно, многие люди ненавидели эту идею, особенно те, кто владел большими деньгами.
В 1899 году Гезелль начал путешествовать между Европой и Аргентиной, распространяя идею свободных денег и активно работая над другими вопросами. У него была куча эксцентричных взглядов, он критиковал моногамные отношения и выступал за свободную любовь. Некоторое время он жил в вегетарианской коммуне под Берлином. Он был богемным утопистом, который выступал за мир между народами. Он критически относился к большому бизнесу и финансам, но верил в личную свободу и рыночную конкуренцию. И он был убеждённым антирасистом. Когда в Германии возник фашизм, Гезелль назвал бы обвинением евреев в национальных проблемах «колоссальной несправедливостью».
После Первой мировой войны Гезелль наблюдал, как Европа погружается в политический и экономический хаос. В 1919 году анархисты-революционеры в Мюнхене, Германия, встали у руля недолговечной Баварской республики, и они убедили Гезелля стать их министром финансов. Возглавляемое пацифистскими поэтами и драматургами, оно было названо «одним из самых странных правительств в истории любой страны». Гезелль начал проводить программу, которая включала земельную реформу, базовый доход для женщин с детьми и, конечно же, маркированные деньги. Но работа длилась меньше недели — до того момента, как другая группа революционеров, на этот раз во главе с жёсткими коммунистами, свергла поэтов-анархистов и драматургов. Год спустя, после того как немецкое правительство восстановило контроль, Гезелля судили за измену. Он утверждал, что его единственная цель состояла в том, чтобы спасти баварскую экономику, поэтому его оправдали после однодневного судебного процесса. Он вернулся к писательству.
Свободные деньги становятся реальными деньгами
На протяжении десятилетий деньги, срок действия которых истекал, если они не были помечены, были в основном теорией. Потребовалась Великая депрессия, чтобы сделать это реальностью. Когда экономика вошла в свободное падение, люди бросились искать решения. И в городах, разбросанных по всей Европе и США, они нашли своё решение в идее Гезелля. Денежный реформатор, умерший в 1930 году от пневмонии, не дожил до этого момента.
В 1932 году в маленьком городке Вергль, Австрия, городской лидер Михаэль Унтергуггенбергер выпустил маркированные деньги в качестве способа борьбы со стремительно растущей безработицей и закрытием бизнеса. Город использовал их, чтобы заплатить безработным за выполнение общественных работ, и по современным меркам, система работала, чтобы вывести город из нищеты.
Пресса окрестила процесс «чудом Вергля», и это был один из серии местных экспериментов с маркированными деньгами. Эти эксперименты вдохновили многие другие города, такие как Хаварден, Айова и Анахайм (штат Калифорния), на то, чтобы сделать то же самое. Именно тогда работа Гезелля была, наконец, опубликована на английском языке. Когда классическая экономика была дискредитирована длительной депрессией, а ведущие экономисты пытались понять, что делать, многие были вдохновлены Гезеллем. Среди них были Ирвинг Фишер и Джон Мейнард Кейнс, два самых влиятельных экономиста 20-го века.
В 1933 году Фишер написал короткую книгу, вдохновлённую идеями Гезелля, под названием Stamp Scrip. Фишер работал экономистом в Йельском университете, и теперь его несколько несправедливо помнят за то, что он делал слишком оптимистичные прогнозы до краха 1929 года. Он лоббировал в Конгрессе введение маркированных денег для оказания помощи бедствующей Америке. Сенаторы США внесли законопроект (S. 5125), который выпустил бы миллиард долларов маркированных денег, которые планировалось распределить по всей стране. Но он не был принят – возможно, потому, что в том году уже произошли огромные изменения: новоизбранный президент Франклин Д. Рузвельт ввёл «Новый курс» и снял США с золотого стандарта.
В 1936 году Кейнс посвятил Гезеллю пять страниц в заключительной главе своего великого опуса «Общая теория занятости, процента и денег». Критикуя некоторые из теорий Гезелла, Кейнс пришёл к выводу: «Идея маркированных денег является здравой».
Почему нам нет дела до неё сейчас?
После Второй мировой войны индустриальный мир вступил в замечательный период экономического роста. И центральные банки, теперь уже без жёсткого золотого стандарта, играли большую роль в управлении деньгами, чтобы облегчить взлёты и падения рынка. Деньги с отрицательным процентом потеряли свою привлекательность, и Гезелль был почти забыт.
Но центральные банки мира сейчас думают о том, как снова заставить деньги двигаться. Когда экономика входит в спад, они обычно снижают процентные ставки, чтобы стимулировать расходы. Но процентные ставки уже близки к нулю, что может стать огромной проблемой в очередной рецессии. Долгое время экономисты считали, что ставки не могут быть отрицательными по простой причине: если сбережения в таких местах, как банк, стоят людям денег, они вместо этого будут просто накапливать наличные деньги, которые не будут стоить им денег. Наличные деньги становятся препятствием для экономического стимулирования. Одним из способов обойти это является более высокая инфляция, которая обесценивает или «облагает» деньги в реальном выражении, но центральные банки, такие как ФРС, показывают, что у них гораздо меньше возможностей для увеличения инфляции, чем считалось ранее.
Центральные банки в Европе и Японии экспериментировали с маленькими отрицательными процентными ставками в качестве способа стимулирования экономики, но проблема всё ещё остаётся в том, что люди начинают копить наличные деньги, если ставки становятся отрицательными. Именно поэтому серьёзные экономические мыслители вновь считают идеи Гезелля актуальными.
В наш технологический век гезеллевская система ненакапливаемых наличных денег на самом деле не должна включать маркировку бумажных банкнот за плату. Она может включать в себя наличные деньги с высокотехнологическими отличиями, такими как магнитные полосы, которые позволили бы правительству ввести «налог Гезелля» на хранение наличных денег. Кеннет Рогофф из Гарвардского университета выступает за то, чтобы мы полностью избавились от бумажных денег и перешли на систему электронных денег. Он считает, что это может дать центральным банкам возможность вводить достаточно высокие отрицательные процентные ставки, чтобы спасти экономику от будущих рецессий. Во всём этом Гезелль был первопроходцем.
Сильвио Гезелля называли по-разному: от «либертарианского социалиста» и «анархиста» до «свободного духом» и «чудака». Джон Мейнард Кейнс назвал его гораздо более ласково: «странный, неоправданно забытый пророк».
