Часть 1.
Январь - месяц немного грустный. После новогоднего веселья и затяжных выходных, возвращаться в унылый ритм серых будней отчаянно не хочется. Метель и белоснежные сугробы, которые в первой половине зимы служили предзнаменованием праздников и беззаботных дружеских попоек, теперь напоминают только о том, что терпеть их придется добрых три месяца, а полноценно согреться можно будет не раньше мая.
Сергей брел по исчезающей в метели тропе, старательно торопясь в заветное место к заветному времени, но метрах в тридцати, знакомая красная вывеска алкомаркета, неуверенно замигала и окончательно погасла, лишив путника не только вечернего пятничного пива, но и единственного освещения на этом отрезке пути.
Плюнув с досады под ноги, Сергей поглубже натянул на
голову старую армейскую ушанку и уже намного медленнее продолжил свой путь, мастерски скользя по узкой тропе, где под слоем свежего снега, пряталась коварная наледь. Ориентируясь по трубам теплотрассы, уходящих в зимнюю мглу, парень вышел в промышленную зону, взяв курс на слабо горевшее окошко на первом этаже городской теплостанции.
Поставив заиндевевший пакет на землю и поудобнее перехватив рюкзак, Сергей сильно постучал в окованную железом дверь.
- Пароль? - раздался из-за двери сердитый бас.
- Ммм ... Груша! - перекрикивая завывания ветра отозвался гость.
- Ты что-ль, юродивый? - голос за дверью стал немного мягче.
Послышался металлический лязг и массивную дверь моментально распахну вьюга. Перешагнув порог и с трудом задвинув засов, Сергей очутился в маленькой караулке с докрасна раскалившимся калорифером. Хозяин помещения, плечистый мужчина преклонных лет в форме сотрудника охраны, уже ставил чайник, бурча себе в усы что-то о погоде, в которую, как известно "хороший хозяин собаку не выпустит".
Сняв замершие до состояния доски рукавицы, Сергей молча растопырил ладони над источником тепла, переодически блаженно жмурясь.
- Почему "груша" то? - спросил наблюдавший за ним охранник.
- А! - спохватился "генератор паролей", и схватив пакет, который по плотности был близок с состоянию рукавиц, высыпал из него, килограмма три замерзших, но вполне аппетитных на вид, зеленых груш.
- Не успел я за пивом.
- И за водкой не успел. - добавил гость, уловив разочарование на лице хозяина.
- За грушами зато успел. - ухмыльнулся усач.
- Их размораживать же еще пол-ночи, давай в чай что-ли накрошим ... От, выдумщик, как к девушке в гости пришел, с грушами! - продолжая посмеиваться, охранник перешел от слов к делу и быстро нарубил в алюминивые кружки неожиданное угощение.
- Саныч, я думал ты обрадуешься! - искренне растроился Сергей.
- Да рад я, рад! - благодушно улыбаясь заверил парня хозяин.
Аркадий Александрович, бывший боевой офицер на заслуженной пенсии, относился к своему юному другу по-доброму, но снисходительно, а если точнее, как тихому деревенскому дурачку. Нет, Сережка не был дураком, в полном смысле этого слова, а скорее даже наоборот. Лихо разбиравшийся в компьютерной и прочей технике, парень был несколько странен. Детская наивность, простодушие и бьющая в лоб прямолинейность Сергея, отгородила его от социума, в котором процветали изощренность, ложь и грубость.
В феврале прошлого года, в такую же ночь, застигнутый резким понижением температуры, насмерть замерзший парень попросился погреться, чтобы вконец не околеть по дороге к дому. Несмотря на суровые инструкции, охранник сжалился над парнем и впустил на довернную ему территорию, напоив горячим чаем. С тех пор этот ритуал повторялся раз в три дня, как только Аркадий Александрович заступал на свою ночную смену. Отзыв на пароль соответствовал тому, что Сергей нес в качестве угощения, а с пустыми рками он не приходил никогда. По пятницам и на выходных это было "пиво", "водка" или "коньяк". А вот в будние дни предсказать очередной отзыв было нереально. В этот раз были груши.
Поколачивая чайной ложкой по стенкам поллитровой кружки, парень радостно рассказывал, как заметил в супермаркете скидку на фрукты, как отстоял очередь из жадных до халявы бабусек и совершенно забыл про горячительные напитки и как героически донес свою добычу до адресата. Затем последовали восторженные воспоминания, как в детстве, покойный отец Сергея принес огромную сумку груш, которые были добыты такой же холодной зимой, что в Советстком Союзе было сродни волшебству.
Аркадий Александрович прятал в усах улыбку, колотил своей ложкой в такт и с удовольствием слушал эту простодушную эпопею о замороженных грушах.
- И с тех пор, Саныч, это мой самый любимый фрукт! - завершил рассказ Сергей, довольно хрумкая горячей долькой.
Саныч открыл было рот, чтобы обрадовать своего друга и признаться, что сам очень любит эту зеленую хреновину, как беседу оборвал страшный грохот на втором этаже.
Подскочив, как ужаленный, парень уставился в потолок, а затем перевел взгляд на абсолютно спокойного Аркадия Александровича.
Прочитав немой вопрос в глазах испуганного друга, охранник неспеша потянулся за сигаретой и чиркая зажигалкой, сказал лишь одно слово:
- Ищет.
- Кто? Кого?
- Сядь, нормально всё, сейчас расскажу.
Сергей присел на колченогий табурет, часто-часто моргая и пугливо посматривая потолок.
Раскурив "Союз-Апполон", бывший военный, прошедший не одну и не две "горячие точки", не верящий ни в бога, ни в черта, начал свой удивительный рассказ.
- Лет шесть назад, был у нас шеф тут, начальник местный. Мужик хороший, понимающий, справедливый. Жена любящая, дети, внуки, всё чин-чинарем. На объекте порядок, зарплата приличная, работники в нем души не чаяли. Да угороздило болезного по темноте заплутать, аккурат после Нового Года. Ну, ясен красен, не трезвый был, с работягами последки праздника отмечали. И вышел он как раз там, где твой частный сектор сейчас стоит. - Саныч кружкой показал направление, отхлебнул остывающий чай и принялся за новую сигарету.
- Так вот, на том пустыре и нашли его, замерзшего, как твои груши. Хоронили, кстати, с пакетом на голове, что на самом там деле было - никто не знает. Кто говорит, что голова оторванная была, кто брешет, что перед смертью он что-то такое увидел, что от страха и перекосило. Баек много, а суть то вот в чем: грешен был немного наш шеф, когда менты стали всех перетряхивать, да дознавать, всплыло, что у него любовница имелась. Жена после новости такой даже из морга не стала тело забирать и в дом гроб запретила приносить. Так рабочий люд и взялся за похороны, прощаться тоже сюда привезли, а потом сразу на кладбище. И никто из родни на похороны то и не пришел, даже поминок не было, так, посидели с мужиками, погоревали ...
Аркадий Александрович замолчал, задумчиво сбивая пепел с телющий сигреты.
- Своих родных ищет? - догадался Сергей.
- Думаю, да. С тех самых пор, каждую зиму вот такая свистопляска творится. Я бы в жизни в такую чертовщину не поверил бы, если бы сам не видел.
- Видел ... что? - съежился парень.
- Хочешь посмотреть? - в упор глянул на испуганного друга охранник.
- Я сперва тоже ссал, как полковая лошадь, а потом ничё так, даже разговариваю с ним.
Теперь пришла очередь Сергея сомневаться в ясности ума бывшего вояки.
- Не веришь? Пошли! - Саныч ухватил парня за рукав и потащил его к лестнице.
Нащупав выключатель, Аркадий Александрович щелкнул тумблером и в свете люминисцентных ламп, Сергей увидел царящий в огромной комнате форменный бардак. Вдоль стен стояли железные шкафчики, принадлежащие переодевающимся в начале и в конце смены, работникам теплосети. Многие из них были распахнуты настежь, хлипкие замки были выкорчеваны с корнем, а нехитрое имущество в виде валенок и ватников было хаотично раскидано по полу. Из под-двери, ведущей в душевые кабины, бежал вушительный ржавый ручеек, уже подбирающийся к противоположной стене.
- О, как раз за полночь. - мельком взглянув на наручные часы объявил Аркадий Александрович.
И словно в подтверждение его слов, заскрипела дверца ближашего шкафчика, из недр которого вылетела пластмассовая мыльница и синие смейные трусы.
- На меня раньше грешили. - глядя на распластавшийся на полу предмет туалета, вздохнул Саныч.
- Потом я нового шефа уломал таки остаться в ночь. До утра водкой отпаивать пришлось.
- Саныч, пойдем отсюда, пожалуйста! - взмолился Сергей, утягивая невозмутимого охранника обратно на лестницу.
- Да он так то безвредный, если посудить. Шесть сезонов уж тут продежурил, и ничего, живой.
Но поверить в безвредность призрака Сергею так и не пришлось.
Бардак ожил, с диким грохотом открывались и закрывались металлические дверцы, пара кирзовых сапог самотоятельно зашагали по направлению к зрителям и не дойдя пары метров, взвились в воздух. По полу, похожий на раздавленную катком черепаху, заскользил ватник, обрезки труб, сложенные каким-то собирателем металла, вывалились наружу, грохоча и подпрыгивая до потолка.
- Степан, не бушуй, это я, Аркаша! - крикнул Саныч и наступила тишина.
- А это товариш мой, Сережка! Он хороший, добрый! Не пугай его! - продолжил общение укротитель духов и победоносно посмотрел на полумертвого от страха "хорошего и доброго Сережку".
Обрезок трубы вновь устремился к потолку, одним махом выбив ряд ламп, погрузив раздевалку в кромешную темноту.
- Серееееежкааааа. - где-то сзади протяжно зашептал скрипучий голос.
Последнее, что помнил Сергей, это надсадно гудящие в темноте водопроводные трубы, и шепот, повторяющий его имя.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Ну очнись же, очнись, Серега. Прости дурака старого, не знал я, что он так начнет ... Очнись! - знакомый голос и мокрые ладони, нещадно хлещущие по щекам, медленно, но верно возвращали в сознание.
Сергей с трудом поднял голову и с облегчением увидел бьющие в окно лучи утреннего солнца. В караулке пахло нашатырём, а сверху доносилась отборная четкая матерщина, видимо, пришедшие работяги, наводили порядок после ночных хулиганств бывшего начальства.
- Прости. - снова повторил Саныч и протя
