889900

У моего приятеля кроме двух собак есть кот Борис. Появляется в доме и покидает его обычно через форточку. Спит на полке, примыкающей к окну, там его "гнездо"-лежаночка. И даже мисочка у него там же. На пол можно не спускаться, чтобы не бегать от собак, которые изображают шумную охоту. Хотя, его и других котов я частенько встречал на кухне и в гостиной, когда собак выпускали из дома. Но основная жизнь кота всё-таки проистекает на втором ярусе этих домашних "джунглей".

А иногда он вообще может на недельку-другую свалить к соседям. Я говорю - да он у вас предатель!) Или всё же просто Перелетный Кот?

Самому Борису объясняться некогда, у Бориса весна! Появится отобедать и тут же снова упархивает в форточку.

Стырено тут - https://eh-vasya.livejournal.com/146817.html

*Торакальный хирург - это врач, который специализируется на хирургическом лечении заболеваний и травм органов грудной клетки.


07:55

Вхожу в ординаторскую. Сидит отдежурившая бригада, и строчит утренние дневники поступившим больным. Один оформляет умершего. Лица у всех мятые, глаза красные, в ординаторской запах сигарет, кофе и конюшни. Попытки проветрить помещение закончились мольбами о пощаде и рекомендациями в мой адрес обследовать щитовидную железу на предмет гипертиреоза. Еду приготовленную на дежурство стараюсь засунуть в холодильник, заставленный грязными тарелками и банками, в которых покрытые плесенью и инеем пельмени, салаты и прочая пища. Потихоньку собираются все врачи отделения, обмениваясь с дежурной бригадой новостями.

08:30

Планерка в отделении. Собравшийся медперсонал отчитывается перед зав. отделением об истекших сутках. Сколько поступило, сколько выписано, кто умер, кто температурил, отделяемое по дренажам и т.д. Далее слово предоставляется старшей сестре, которая в свойственной ей шизоидно-эпилептоидной манере в миллионный раз повторяет одно и тоже про техучебы, пробирки и журнал учета температурного режима холодильника. Зав.отделением просит прислушаться к просьбам старшей сестры и после чего объявляет: «Работаем!». Персонал лениво разбредается по рабочим местам и начинается обычный рабочий день в обычной городской больнице.

08:40

Обход по палатам. Обычно на одну палату уходит от 5 до 20 минут. Все зависит от возраста «контингента». Не дай Бог, если в палате окажется бабуля или тем хуже две бабули или матерый хроник. Это конец. Они ежедневно пересказывают всю историю своей болезни начиная с 1931 года, когда она или он работали на заводе (на Целине, на Колыме, на Сахалине и т.д.) и тогда цеховой врач (участковый врач, фельдшер) лечили их посредством камфоры и сульфаниламидов и эффект был замечательный. Информация очень полезная, а главное «новая», в особенности когда ее выслушиваешь ежедневно. Далее идет требование «прокапать десять систем с эуфиллином или дать на ночь фенобИрбитал» и искреннее удивление в случае отказа. Отдельные граждане пытаются догнать в коридоре после обхода и заодно решить вопросы про «как бы тут у вас пообследоваться, чтобы все проверить».

09:00

Пришли студенты 3 курса. Из-за обхода к началу занятия я опоздал. О студентах можно долго и отдельно. Из них: 50% - клинические идиоты, не способные воспринимать вообще никакую информацию, остальные так себе. Хотя, бывают адекватные, толковые. В группе, как обычно, присутствуют процентов 30, остальные постоянно опаздывают. Начинаю беглый опрос присутствующих и понимаю, что это пустая трата времени, т.к. группа в очередной раз к занятию не готова.

09:20

Звонит анестезиолог, зовёт в операционную. Клинических идиотов нужно взять с собой операцию показать, однако у них оказывается нет с собой колпаков, масок и бахил. У нас принято, что студенты носят свои, иначе никаких масок не напасешься. Среди них находится один «нормальный» он и идет со мной в операционную, остальные до конца занятия сидят в учебной комнате и решают не решаемые ситуационные задачи.

09:50

Начинаю операцию. Сегодня больной с тотальным фибринотораксом. Операция: «Торакотомия справа. Декортикация правого легкого, париетальная плеврэктомия». По мне, так это самая нудная операция из всего, что бывает в торакальной хирургии. Операция тяжелая, долгая и достаточно кровавая. По ходу нее постоянно что-нибудь ломается, забивается, выключается, рвется и естественно только раздражает. Но и нудные операции когда-нибудь заканчиваются.

13:00

Снимаю с себя хирургических халат, фартук, большую маску. Вся одежда мокрая, во рту каракумы, ноги гудят, мочевой пузырь полный. Умываемся и идём в ординаторскую. Впереди перевязки, написать протокол операции, написать дневники больным, выписать несколько пациентов домой и сходить на клинико-экспертную комиссию по поводу оформления на инвалидность одного очень нудного гражданина.

13:50

Перевязки начались

14:20

Еда на ходу

14:40

Твердо решаю, что на КЭК (клинико-экспертная комиссия) не пойду, и начинаю писать дневники и выписывать больных.

15:50

Через 10 минут начинается дежурство, а я уже порядком задолбался.

16:05

Иду в приемное отделение, где осматриваю больного с эмпиемой плевры, которого заботливый коллега перевел из медсанчасти №4. Вид у переведенного чахоточный, дренаж тоненький, гной льётся мимо дренажа. Судя по выписке, заболел три недели назад, лечился-лечился и вот тебе нате результат. Не успев закончить с «гнойным плевритом» прибыла ещё одна «скорая» привезла больного из травмпункта поликлиники №6, естественно, что направил пациента доктор Ц-н, заочно которого ненавидят все торакальные хирурги отделения. Причина не любви к вышеозначенному доктору – это 100% непопадание в тот диагноз, с которым он направляет больного. Итог такого направления пустая трата времени на обследование заведомо амбулаторного больного. Отправляю подарок от Ц-на на обследования, а перевод из медсанчасти №4 в гнойно-септическую реанимацию, где меняю дренаж на «нормальный».

17:20

Жрать охота так, что все тело трясется. В дверях ординаторской появляется не менее голодный третий дежурант (совместитель из другого стационара).

17:25

Пока греется еда, звонит медсестра из приемника и сообщает, что больной с травмой груди закончил обследование . Я прошу его подождать, ибо жрать охота больше чем жить.

17:40

По результатам осмотра и обследования у пациента направленного доктором Ц-ным имеется только ушиб груди, а не «множественные переломы ребер осложненные гемоневмотораксом».

20:00

Обход отделения реанимации под предводительством первого дежуранта. Банда врачей разных специальностей плавно обходит все три реанимации, выслушиваю динамику за день и строю планы на лечение до утра. После обхода все разбредаются в поля.

02:30

Наконец-то можно вздремнуть. Вроде тихо.

03:15

Из бездны сна, когда проваливаешься куда то глубоко и далеко меня выдернул треск телефонного звонка. Треск раздался где то вдалеке, потом через секунду звон стоял у меня в голове – я проснулся. В темноте я нащупал трубку телефона и прислонил ее к уху. В ухо как из пулемета: «Алло! Это приемник! Везут тяжелое ножевое! Приходите быстрее! Уже позвонили в оперблок и анестезиологам». Я тупо посмотрел на часы: 03:15 – мое время, схалявить не пройдет, надо идти. Спускаюсь в приемник и сразу иду на эстакаду, куда подъезжают «скорые». Ещё темно. Неподалёку, в уличном кафе, пьяная толпа орёт песню «про батарейку». Где то, между домов, небо стало сине-красно-мигающим, и яркость мигания становилась все сильнее и ближе. Наконец появилась «скорая помощь» - реанимобиль, в салоне горит свет, на передних сиденьях кроме водителя никого – значит все совсем плохо, коль вся бригада в «пассажирском» салоне. Подъезжая к больнице водитель зачем то разогнался на пустой дороге и включил сирену, эхо которой обрушилось на головы спящих граждан и пьяных певцов в кафе. Заехав на эстакаду все стихло, мигалки и фары погасли, машина замерла. Тишина. Вдруг распахиваются все двери и началось…. Салон скорой, каталка и сам больной – всё в крови, изо рта больного интубационная трубка, между ног у больного лужа дерьма. Врач «скорой» коротко докладывает о случившемся (порезал собутыльник), о давлении больного на месте (60/0) и сейчас, (90/50) и что сделали за время транспортировки. Больного катят прямиком в операционную, а за ним бегут санитарки с ведрами и тряпками, оттереть от дерьма и крови. В операционной беготня и суета, анестезистка чего-то заряжает в систему, анестезиолог крутит ручки у наркозно-дыхательного аппарата, шныряют мелкокалиберные санитарки. Раз, два, три – рывок и пациент на операционном столе. Я пошел мыться. Пришел понурый и заспанный ассистент. Через пять минут началась операция. Я разрезал по межреберью грудную клетку слева, фактически между пяти ран, которые были на груди больного. Из плевральной полости на меня хлынул поток крови, ассистент принялся собирать ее на реинфузию. Перикард (околосердечная сумка) растянут кровью, вижу рану уходящую внутрь перикарда, сама рана закрыта свертком крови. Вскрываю перикард, оттуда фонтаном хлынула кровь. Прижав пальцем рану сердца наложил три шва, кровотечения больше нет. Собранную кровь анестезиолог начал переливать. Через три минуты после ушивания раны сердца, оно стало работать с перебоями (аритмия) и в итоге асистолия. Начались реанимационные мероприятия, прямой массаж сердца, внутрисердечные инъекции, электродефибриляция. 10 минут без эффекта, 20 минут без эффекта, 30 минут без эффекта – мероприятия прекращены. Констатирована биологическая смерть. Все…. труп на столе. Неприятно, хотя и ожидаемо. Зашив бледное обескровленное тело, побрел в ординаторскую, оформлять документы.

05:00.

Спать уже не хотелось в голове уже плескалось раздражение. Открыв дверь ординаторской, я увидел там полицейского , поджидавшего меня, что бы задать пару вопросов – письменное объяснение о диагнозе и факте смерти гражданина. Вместе с ним, в ординаторской сидела дама из прокуратуры, молодая и ретивая. Перебивая полицейского , прокурорская стала требовать оформить протокол допроса свидетеля. Раздражение, подкрепляемое разными статьями УК и конституции РФ подтолкнуло меня к открытым торгам с представителями власти, сошлись на письменном объяснении.

05:25

Вялыми пальцами начал стучать по клавиатуре, оформляя протокол первичного осмотра, протокол операции, посмертный эпикриз. Опять телефонная трель бъет по башке, от неожиданности в полной тишине сердце рвется из груди.

-Алло…..

-Это приемник, а куда пойдет больной из операционной?

-В морг

-Как? Умер что ли?

-Умер

-Тут его родственники пришли, я их к вам направила на этаж в ординаторскую

Вот же дура, хотя ладно. Через пару минут в дверь в ординаторскую приоткрылась и на пороге нерешительно возникли двое - весьма потрепанная крашенная перекисью блондинка с черными корнями волос, ожирением 2 степени, и признаками гидроцефалии на лице, в спортивном костюме. Второй персонаж мужчина в возрасте от 30 до 50 лет, нос свернут на бок, очень худой, в затрепезном костюме и аляпистой рубахе, расстегнутой почти до пояса. Вопрос у них был один: «Как там Вова?»

С третьего раза мне удалось объяснить им, что Вовы больше нет, что он умер на операционном столе от кровопотери и ранения сердца. Ночные визитеры посмотрели на меня с легким ужасом и недоверием и не попрощавшись исчезли во мраке коридора.

06:00

я дописал протокол осмотра «Вовы», протокол операции, оформил историю болезни на судебное вскрытие и прикорнул на диване. Еще можно поспать примерно час.

Опять этот гребанный телефон, на этот раз снимаю трубку абсолютно равнодушно, без каких бы то ни было эмоций.

-ннда….

-У нас «инородное тело» привезли, ЛОРы уже посмотрели

Сказать что я зол, ничего не сказать, но сил на истерику уже нет. Спускаюсь в приемное отделение, сидит бабища необъятных размеров, с усиками, в очках с мощными диоптриями и источает на весь приемник запах пота, кошек и какой то сырости. Ела рыбу (в 3 часа ночи!!!) и проглотила косточку. Два часа боролась с костью самостоятельно (корки хлеба, пила водичку и т.д.), потом вызвала «скорую». Объясняю пациентке, что сейчас ей через рот, до самых до кишок, введут аппарат - фиброэзофагогастроскоп и с его помощью будут доставать косточку. Бабища трактует все по своему: «Охренели совсем, я б…дь косточкой подавилась, они мне шланги в желудок пихать!» С этими словами она собрала пожитки и исчезла в недрах приемного отделения по направлению к выходу.

07:00

Тишина, только тряпки хлюпают по коридорам, да швабры пол скребут. Все…., вот и поспали. Теперь нужно: осмотреть всех поступивших за сутки пациентов, написать дневники поступившим, обойти больных в реанимации и отчитаться на планерке.

8.30 планёрка ......


Не моё, источник - https://m.vk.com/wall-147947594_179604?from=gurmoscow03#comm...

Был я один раз на рыбалке в Узбекистане, посреди Каракумов, на Айдаре. Занесло меня туда ближе к концу 1970-х, на базу отдыха геологов, по знакомству.

Я там удочки свои развернул, ребята на них посмотрели, показали пальцем на поплавок и спросили - а это зачем? Я удивился, ну, сказал, когда рыба клюнет он тонуть будет. Посмеялись.
Я забросил - он утонул. Надо же, подумал, наверное грузило тяжёлое - вытаскиваю, а там на каждом поводке по небольшой плотвице, грам на 100-150. Поплавок действительно не нужен - забрасываешь и тут же вынимаешь плотву по числу крючков.
Плотву эту они за рыбу не считали - резали поперёк на куски у использовали их как наживку на судака.
Как-то вечером на базе варили уху. С ударением на первом «у». Т.е. сначала варили баранину, потом вынули её из котла и там же варили уток. Уток тоже вынули. Потом на этом бульоне сварили тройную уху, добавив в неё всё положенное.
Плов сделали - туда пошла сваренная в ухе баранина и утятина. Водки было... Ночью меня, хорошо датого, разбудили и сказали, что надо срочно с этой базы убираться, потому что туда ехал местный секретарь райкома со своими блядьми. Но сначала надо кабана подстрелить - их кормить.
Про эту охоту можно отдельную историю писать - четверо пьяных в жопу охотников, ночью, на острове, километра два на полтора размером, заросшем какими-то не то кустами, не то небольшими деревьями с жёсткими ветками и шипами, конечно же никакого кабана не завалили. Хорошо ещё друг друга не перестреляли - стреляли в темноте, на звук в зарослях этой колючей дряни, друг друга не видя вообще. А кабан просто в воду сиганул и уплыл - за ним волна как за катером пошла. Красиво было, в лунном свете.
Прямо с этой «охоты» забросили они меня на другой остров, к Щукарю - как этого деда на самом деле звали я так и не узнал.
Жил он там чуть не всё лето, пил не просыхая и промышлял судаков, потом выменивая их в местном рыбхозе на жерехов, икру которых солил на продажу. Вкуснейшая, кстати, икра оказалась. Тёмного сине-фиолетового цвета. Мы там ей, трёхдневной, в основном водку и закусывали.
Условия у деда были спартанские - палатка без пола (видно было, что пол из неё был аккуратно вырезан - как он мне объяснил, а на хера мне палатка где я поссать не могу?). Хорошо хоть раскладушку ему вместе со мной привезли.
Дед меня там тоже всё к охоте приспосабливал - уток настрелять, но я ни в одну так и не попал. Не понимаю почему - дробь всё время ложилась ближе, чем я целился.
Рыбалка у деда была простая - наловить плотвы, нарезать поперёк, как селёдку режут, и потом эти куски наживить с вечера на перемёты на судака.
Утром снять пойманных судаков с перемётов, одного - на уху, за остальными приплывали рыбаки из рыбхоза. Судаки были до 10 килограм веса - я таких ни до, ни после не видел.
Пока я был там, каждое утро плавал с дедом на резиновой лодке судаков с перемётов снимать. Все руки ободрал, пока не научился ладонь им в жабры правильно засовывать - рука должна чётко входить между наружной крышкой жабер и наружной жаберной пластиной, а если попадёшь между жаберных пластин - вся рука в крови. Очень больно и заживает плохо.
Опять же, никогда больше такого не испытывал - сидишь в этой лодке, на живых судаках, сверху ноги тоже судаками завалены почти до кромки бортов.
Промысел, короче, а не рыбалка.

Дед интересный был. Украинец, много мне рассказывал о своих похождениях, перемежая рассказы любимой присказкой "Где хохол прошёл, жиду делать нечего".

Дед этот на фотографии, в той самой палатке.
Года через два знакомый, который меня туда отправил, рассказал, что Щукаря больше нет - его вместе с женой по пьянке расстрелял их сын.
Светлая ему память.

Рассказал Старик

Молодой человек, 30+, передоз метадона, аспирация рвотных масс, остановка, сердечно-лёгочная реанимация. Нам он достался на ИВЛ, со следами от Лукаса (прибор для непрямого массажа сердца) на груди.
Типичный клубок проблем: тяжелая аспирационная пневмония с огромным количеством гнойной мокроты, отвратительными показателями газов крови и лихорадкой под 40С, метадоновая ломка со скачками давления, возбуждением, потребностью в больших дозах седатиков и токсический гепатит с выраженной желтухой.

Всё это у почти юноши, с головы до ног покрытого потрясающе красивыми татуировками. Ничего тюремного, явно из хорошего тату-салона. Каждую картинку можно было долго рассматривать. Мне больше нравилась левая сторона, со славянскими мотивами, но, справедливости ради, правая, в элементах японского аниме, тоже смотрелась очень круто. Посредине груди - дракон, немного подпорченный Лукасом. Без татуировок только лицо, ладони и стопы. Желтушный фон только оттенял классную работу художника.
Татуировки рассматривал каждый, кто подходил к пациенту. Наверное, это нарушение личных границ и всё такое, но удержаться было невозможно.

Когда пациент пришёл в сознание, начал самостоятельно дышать и смог внятно говорить (дыхательные пути он пожёг себе хорошо, первые сутки после отключения от ИВЛ он мог только сипеть), я расспросила его, кто его так здорово разрисовал. Оказалось, его приятель, тату-мастер. Наши восторги парню явно польстили, как и замечания, что портить такую красоту наркотиками как-то уж очень расточительно.

Как и большинство молодых наркоманов с ещё не разрушенным организмом, он довольно быстро восстановился. Мозг, явно привыкший к гипоксии, не особенно пострадал, правда, особой гениальности там явно не было изначально. Четыре дня на ИВЛ, ещё три на самостоятельном дыхании, и он отправился в терапию. Прощаясь с нами, клялся, что больше никогда и ни за что. Мол, бес попутал, но теперь ни-ни. Естественно, ему никто не поверил.

Источник -
https://sovenok101.livejournal.com/303096.html

Подавляющему большинству повезло, мы здоровы, есть руки- ноги, однако мы хандрим. Нас неустраивает положение вещей, кризис в мире, налоги давят на мозг, цена барреля нефти и прочее и прочее и прочее...

Я такой же. Иногда выключаюсь, смотрю на моих пациентов и как то стыдно за мелочи. Они нередко бывают там, рядом, у черты.

И не дай бог побывать на грани, посмотреть в бездну. Я видел поразительные метаморфозы в сознании наших пациентов...

Был у нас парень. Молодой, высокий. Ему не повезло с обменом веществ. Болезнь Бюргера. Злая штука, аутоиммунное поражение артерий. Сосуды восспаляются, кровоток в них останавливается, страдают органы.

Пару лет назад ему ампутировали одну конечность. Кровоток в ней остановился, развилась гангрена.

Месяц назад развился острый инфаркт миокарда, тяжелый, с поражением сердечной мышцы на всю глубину.

В мою смену он поступил с клиникой острого живота. Вот это ему еще не хватало.

Он лежал бледно-серый, с заострившимися чертами лица. Сухой, обезвоженный словно корюшка. Из мест инъекций сочилась кровь. Четыре дня болеет. Живот вздут, напряжен, болезненный. Моча бурая. Сердце молотит словно у зайца, однако давление в норме.

В мозгах у меня заиграли колокольчики: " вот это писец".

Я смотрел на перевязанные бинтами руки набухшие кровью.

- Вот, она не останавливается со вчерашнего дня,- пряснила его супруга,- вчера анализы брали, с ран постоянно течет, но живот таким не был, сильно заболел только сегодня ночью.

Взяли кровь на свертывающую систему, а она не сворачивается, ни через пять минут, ни через десять, ни через час. Вообще.

После перенесенного инфаркта миокарда, принимает антикоагулянты. Однако, вина в них не единственная, в животе катастрофа, потребление факторов свертывания происходило диссеминированно, постоянно, они истощились, кровь стала жидкой, излишне текучей.

На кардиограмме рубцовые изменения.

Коллега, хирург, предложил не тянуть с операцией, однако я, точно Пауэл с пробиркой муки, показал ему на проблему.

- Разрежешь сейчас и мы оставим его на столе, он истечет кровью.

У меня было два часа на решение проблемы.

Плазма потекла ручьями, активаторы коагуляции, электролиты, растворы.

Все, кто приходил, кто колол, кто смотрел, говорил мне - не жилец. Я не спорил.

Через час кровь не удалось свернуть.

Я и сам мало верил в успех. На такой свертывающей системе с ограниченным запасом крови и плазмы, спасибо реформе здравоохранения, что убрали отделения переливания, шансы были мизерные. Однако мы договорились и нам привезли кровь из соседнего района. Перенесенный месяц назад инфаркт, сводил шансы на жизнь к нулю.

Парень, измученный страданиями, сам это понял:

- Наконец, я уйду, это не жизнь.

- Да ты не спеши, мы еще поборемся,- как то тихо и довольно неуверенно попытался подбодрить его я.

За пятнадцать минут до операции, мы еще раз взяли кровь. Я решил не тянуть больше с операцией, смысла нет, будем решать вопросы по мере поступления проблем.

В руках у меня пробирка с темно красной жидкостью, я засек время забора и крутил, грел в ладони ее, прося тромбоциты активироваться, не лениться, фибриноген пустить нити созидать сети и спустя шесть минут, когда больной уже был на столе, образовался сгусток. Мы свернули субстанцию!

- Смотри, твоя кровь свернулась, все будет хорошо!

Парень впервые улыбнулся.

В вену потекли анестетики, релаксанты. Сон. Исскуственная вентиляция легких.

Разрез. Доктор спокойными, выверенными движениями добрался до брюшной полости. Кишки плавали в кровянистой жидкости.

Осушили.

- Ох, епа мать,- услыхал я коллегу.

-Что там?

- Мезентериальный тромбоз.

Тонкий кишечник почернел. Питание к нему нарушилось в результате тромбирования артерии. Это считается финалом жизни. Практически всегда- брюшную полость зашивают и больного везут в реанимацию. Накачивают наркотиками и ждут летального исхода.

Практически всегда. Но здесь гангрена кишки ограничилась сорока сантиметрами. Ее еще можно было иссечь. Шансы мизерные, но они были.

Целый метр органа пустили под нож. Доктор соединил концы кишки и восстановил проходимость.

Больного вывезли в реанимацию. Будить в первые сутки не стали. Гепарин тек ввену в постоянной, высокой дозировке, мы боялись тромбов. Тромбы это инфаркт, инсульт, тромбоз....

Несчастное сердце в первые сутки молотило, только успевали его успокаивать. Дыхание поддерживали аппаратом исскуственной вентиляции.

Смерть могла прийти с любой стороны.

На вторые сутки отлучили от ИВЛа.

Очнулся. Развился психоз. Снова снотворные.

На четвертые сутки очнулся. Стабильный, кишки приятно заурчали.

- Ну ты как- ожил?

- Да вообще, доктор, спасибо, а то уже думал- не жилец и смирился.

Неделю мы выхаживали парня в реанимации.

Перевели. На следующие сутки он уже на костылях гонял по этажам, а шутки разносились по всему отделению. Ожил...

https://doktorbel.livejournal.com/826912.html

Эта история из копилки Александра Алексеевича, нашего друга, доктора-психиатра. Есть у него на участке больная шизофренией со второй группой инвалидности. Сыну девятнадцать лет, муж давным-давно сбежал. На прием пациентка ходит регулярно, делает пролонги, [Пролонги — форма выпуска нейролептиков, препараты длительного действия. Даются в среднем раз в месяц. Удобны тем, что пациенту не надо каждый день пить таблетки, а врачам, соответственно, не нужно следить за тем, пьет пациент лекарства или нет.] последние несколько лет все было тихо и гладко. До последнего визита, когда она вдруг заявила, что теперь ей нельзя принимать лекарства.

— Это еще пуркуа?

— Я беременна, доктор.

— Поздравляю. Ну что ж, действительно нельзя.

— И вот еще что. Мне нужна справка о том, что мне можно вынашивать и рожать, а также направление на другое УЗИ.

— Ну, со справкой никаких проблем, а что не так с УЗИ? Тут пациентка извлекла из недр дамской сумочки (вы такие знаете, с четвертым измерением, где все вечно теряется) снимок УЗИ и лист с записью специалиста, где тот писал, что ни в чем не уверен, но все возможно, и беременность предположительно есть, если дама так настаивает. Александр Алексеевич, наш приятель, восхитился — это надо же было так индуцировать доктора!

— Да вы сами убедитесь! Просто надо еще более подробный снимок сделать, на другом аппарате!

— Да-а… Что называется, я не гинеколог, но посмотреть могу…

Пришлось созывать консилиум, на котором доктора по очереди вглядывались в снимок, изображая мощную работу мысли, на глазах меняющую френологический облик — Ломброзо удавился бы от осознания собственной несостоятельности. По уровню латентной экспрессии сцену можно было сравнить с картиной «Депутаты Госдумы осознают величие и гениальность квадрата Малевича». Как и доктору УЗИ, явных признаков беременности никому из присутствующих найти не удалось. Наконец, Александр Алексеевич выразил общее осторожно-сдержанное мнение:

— Вы бы того… поосторожнее с частыми УЗИ. К чему будущего ребенка (и специалистов узкого профиля заодно) лишний раз тревожить.

— Да что с ребеночком сделается! Его кукушка охраняет.

— Кто?!

— Кукушка. Вот, разве не видно?

Она взяла в руки снимок.

— Вот это, — тычок пальцем в черный прогал, — ребенок. Это, — палец смещается в сторону, — кукушкино гнездо. Видите четыре яйца? Вот она на них сидит и заодно моего ребенка охраняет.

Доктора в полной тишине переглянулись. Положение обязывало сохранять спокойствие истуканов с острова Пасхи, но в голове упорно крутилась картина, достойная пера Ильи Глазунова: устало-беззлобно матерящийся ангел-хранитель, обсуждающий с кукушкой план вынашивания и родов и на всякий пожарный грозящий ей перстом — дескать, не смей подменить потом дитё своими четырьмя кукушатами, а то я твою натуру знаю! Чертики в глазах давно сменили «летку-еньку» на отрешенно-исступленное «яблочко», и для контролечки не хватало только пара из ушей.

— А сама кукушка где?

— Как где? Полетела за червячками. Скоро вернется.

Проводив даму, врачебный коллектив переглянулся и сполз на пол от смеха. Воображение упорно рисовало образ кукушки, деловито снующей туда-сюда с червячками в клюве.


P.S. Поскольку беременности так и не обнаружилось, прием лекарств возобновился, кукушка благополучно покинула гнездо, с облегчением вздохнули взрослый сын, специалист ультразвуковой диагностики и участковый гинеколог.

© Малявин Максим.

https://dpmmax.livejournal.com/39761.html