Нейросеть DALL-E 3
"Хранительница огненного наследия"
The long-awaited kiss
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Темнейший. Глава 37
Мёртвая дружина Камила мчала по землям Горной Дали, покинув баронство Житников. Они ехали теперь через баронство Дубовичей – нейтральный род, не из прихвостней князя Искро. Но останавливаться в родовом имении местного барона Камил всё равно не стал. В чужом имении светиться со своими мертвецами особенно опасно. Молчаливый латник в неподъёмных доспехах, дружинники в ламеллярах, тщательно скрывающие свои лица – всё это неизбежно вызывает вопросы. Нойманн, правда, напоминал, что всегда лучше бы налаживать отношения с прочими родами государства, как делал и его отец, регулярно наведываясь в гости к своим соседям в Святом Престоле. Но нелюдимый Камил всё равно предпочёл ночевать в чистом поле под открытым небом, всё холодеющим с каждым новым днём осени. Деревья наливались золотом. Листва срывалась порывами ветерка, и падала на дорогу тихим дождём, напоминая путникам о скором приближении зимы.
Предыдущие главы: https://vk.com/topic-170046450_50178169
Ночами они разбивали лагерь на удалении от дороги, в неприглядных и спокойных местах. Жгли костёр, искры летели в звёздное небо, вода закипала в котелке, сваривала очередную зверушку, которую удалось за прошедший день нагнать мёртвым псам. Вкусней всего бульон был из косули. Густой, ароматный. И хорошо согревающий перед грядущей ночью.
Тогда они сидели у костра и беседовали. Вальдемар фон Нойманн особенно разговорился в те дни. Давно Камил не проводил так много времени с ним. Нойманн рассуждал о том, что для него было важным в прошлой жизни – до роковой дуэли с Маркусом в Ветрограде, в которой он получил тяжёлые раны, едва не сгинув. Он рассуждал, что эти важные вещи в одночасье перестали иметь всякое значение. Из-за «слёз радости». Нойманн сказал, что это снадобье разрушает его жизнь.
-- А я тебя предупреждал, -- ответил Камил. – Что тебе нужно было перетерпеть.
-- Это невозможно, -- ответил Вальдемар как-то грустно. – Я пытался держать себя в руках. Но… Это чертовски сложно. Как поднять гору. Не хватает сил. И смелости. Милорд, хуже всего, когда проходит неделя. Тогда я становлюсь зверем. Глупым. И никчёмным.
-- А нужно перетерпеть два месяца, -- лгал Камил. – А ты всего неделю продержался…
-- Две недели, -- сказал Вальд. – Когда ингредиентов не было в начале лета, помнишь?... Худшей поры в моей жизни не было. Я чуть не сошёл с ума… Два месяца? Ха!... Нет. Это невозможно. Только если вы закуёте меня в цепи. Но и тогда, пережив два месяца, я сломаюсь. И превращусь… совсем в юродивого. А так… если регулярно пить «слёзы счастья» -- я могу быть ещё иногда тем самым Нойманном, каким был когда-то. В моменты, когда сильнейшая радость от действия снадобья проходит. Но когда и страдания сильной жажды ещё не пришли… Вот тогда я становлюсь… Как сейчас.
Камил ухмыльнулся. Интересно проверить, насколько этот хмырь сейчас владел собой. И протянул колбочку.
-- Хочешь?
Глаза Вальда тут же расширились. Он сглотнул.
-- Хочу, конечно, -- ответил Вальдемар. – Но… ты специально, да? Хочешь меня в очередной раз унизить? Дать мне понять мою ничтожность?... А я знаю и без того. Я ничтожен. Ничего с этим не поделать. Ещё и без… без того, чего лишился во время дуэли… Конечно, Камил, я понимаю, что ты жестокий мститель. Что ты мной пользуешься. Но всё же, Камил, я благодарен тебе. Если бы не ты – я бы умер. Если бы не «слёзы» -- я бы зарезал себя кинжалом, покончил бы собой. «Слёзы»… они разрушают. Но мне они придали новый смысл. Какой-никакой. Они придали моей жизни – краски. Красоту. И счастье. Огромное. Пусть и не совсем настоящее. Но оно сильнее любого настоящего счастья. И служу я теперь, получается, некроманту. Тогда как должен с тобой бороться – по родовому предназначению Нойманнов... И я всё равно уважаю тебя, Камил. Сложу за тебя голову, если придётся.
Вальдемар схватил колбочку. И тут же опустошил. Он любил искусственную радость куда больше, чем свою старую личность. Рыжий, увидев колбочку, тут же начал трястись, слюни пустил.
-- А мне… милорд…
-- А ты обойдёшься, -- сказал Камил. – Вот как встретимся мы завтра с твоими разбойниками… Быть может, ещё удастся вернуть украденное.
-- Удастся! – воскликнул Рыжий. – Непременно удастся! Куда им тащить это украденное… Иштван наказал это украденное потом захоронить в лесу… И потом привезти в поместье. Видимо, после того, как вам отрубит голову Хмудгард после неуплаты…
Камил посмеялся и приложился к чашке с горячим наваристым бульоном.
-- Да, -- сказал он. – Поймаем мы твоих ублюдков…
-- А что же потом? – спросил Рыжий. – Вы дадите мне «слёзы»?... или убьёте меня?
-- «Слёзы» дам, -- сказал Камил. – Но вот про жизнь… Посмотрим, как ты будешь себя вести.
-- Я буду очень послушен! – пообещал Рыжий, жадно разглядывая, как Нойманн слизывает последние капли «слёз радости». – Очень…
-- Прекрасно! – воскликнул Нойманн, любуясь красотой осеннего леса, великолепием звёздного неба, наслаждаясь приливом счастья…
Следующим утром они уже были около Тракта – торговой дороги, которая связывала между собой две стороны света. Дороги, тянувшейся от Королевства за Хребтом через Перевал, затем и вдоль побережья северного моря, через Ветроград, потом к Центру Мира – и, затем, дальше, в огромные западные земли ханств и Торговой Коалиции…
Встречу назначили на уже княжеских землях, почти в предместьях Серебряного Перевала. Земли князя были огромны, богаты – и всё ему было мало… По размеру, как пять баронств – при этом одна столица чего стоила! Чего стоили гигантские доходы с торговых пошлин? Ведь Серебряный Перевал контролировал добрую треть торговли между двумя частями огромной Атлантиды…
Караваны тянулись, телеги скрипели богатствами, иноземные конвоиры охраняли пёстрых купцов. А место встречи располагалось в самой глубине леса. Камил затаился с дружиной неподалёку. А Рыжий отправился на переговоры с парой мёртвых бойцов для безопасности. Пришлось долго ждать. Вероятно, разбойники и увидели его отряд. Они пришли на место заранее, заблаговременно. Всё там осмотрели, каждую тропинку, расставили дозорных, которые бы передавали сигналы при помощи птичьих звуков, которые ухо неопытного даже не различит.
На встречу с Рыжим пришли не все. Только четверо. Конечно! С чего бы им доверять пареньку? Тем более тот пришёл с таким отрядом… Разбойники потребовали доплату. А когда узнали, что у Рыжего с собой ничего нет, что им всем нужно идти к некоему тайнику, где всё золото и «лежит» – заподозрили неладное. Не поверили. Никакой оплаты им не дадут... Они тут же напали на Рыжего, пытаясь взять его в заложники, видимо, рассчитывая торговаться с «друзьями рыжего», что сидели в засаде.
Камил сразу бросился на помощь. Мертвецы-телохранители прикрыли Рыжего своими телами от выпущенных стрел. Жестоко и грязно зарубили одного разбойника, серьёзно ранили второго. Остальные удивились необычайной мощи, да ещё услыхали грохот копыт вдалеке – ринулись бежать. Вид тяжеловооружённого конного отряда заставил их визжать от страха. Разбойники упали на землю, побросав оружие, надеясь на милость. И просили пощады. Мертвецы слезли с коней, схватили бандитов, связали.
-- Где остальные? – спрашивал Камил у пленников. – Где все ценности, которые вам удалось украсть?
Разбойники были напуганы. Но говорили, что не знают. Что их отправили сюда таким образом, чтобы через них нельзя было выйти на остальных. Прикидывались идиотами. Всё они знали.
Избиения не помогли. Они всё так же отпирались. Тогда Камил напоил одного «слезами». И разбойник принялся браниться, вдруг обретя неестественную смелость.
-- Тебе никогда не найти наше логово! – хохотал он. – Хоть прирежь меня прям здесь! Я не скажу ни слова!
«Слёзы радости» теперь действовали не так, как должны были действовать. И Камил всё никак не мог понять, почему… Из любопытства он дал их попробовать и второму – но и тот необычайно осмелел, вместо того, чтобы теперь подчиняться воле Камила. Может что-то не так с ингредиентами? Нужно было изготовить новую партию и тут же её опробовать... Хотя и старая действует. Нойманн, Рыжий, Лиза, два разбойника в темнице... Все они слушаются Камила беспрекословно и по сей день. В чем же тогда дело?
Теперь допрашивать их было вовсе бесполезно. Камил приказал мертвецам подвесить ублюдков к дереву вниз головой, а потом вспорол разбойникам артерии. Захрипели, задёргались. Полились кровавые ручьи в подставленные деревянные вёдра. Мертвецы притащили на место ещё двух убитых, которых тоже повесили рядом.
Камил дал мёртвым псам понюхать сапоги бандитов. И приказал выследить их путь. Собаки сразу ринулись глубже в лес, а за ними следом и Камил с мёртвой дружиной.
Разбойники не успели умчать далеко. Они не думали, что их так легко выследят. Пятнадцать бандитов попытались дать отпор, посчитав, что силы приблизительно равны – тем более конница в густом лесу становится неповоротливой и почти теряет все свои преимущества, делая всадника почти таким же пехотинцем… Но когда Железяка, по приказу спрыгнув с коня, ворвался в их ряды, то бандиты учуяли неладное. Их топоры лишь гладили латника по броне, не оставляя даже царапин. А вот секира Железяки… рубила преступников вполне успешно.
-- Вали его! Вали его на землю! – крикнул кто-то из разбойников. Но Камил дал Железяке наставление держаться от врагов на небольшом расстоянии и не даваться в руки, атаковать их издалека, используя всю длину топора и всю свою ловкость.
-- Железяка! – кричал Камил сквозь хохот. – Убивай их аккуратней! А ты опять…Ой, а это выглядело очень больно!... Не хочешь ты себе друзей! Железяка!
Налюбовавшись поединком непобедимого латника против толпы бандитов, Камил сказал Железяке отступить, а в бой бросил конников. Те обошлись с деморализованными бандитами куда аккуратнее.
Но обоза с разбойниками не было. Они его где-то спрятали. Тогда Камил развесил новых разбойников на одной большой и крепкой ветви. Пришлось мастерить корытце, потому что вёдер на всех не хватало. Повалили подходящее дерево, расклинили его вдоль волокон, получив доски, скрепили их между собой, а щели замазали глиной. Истекающих кровью бандитов оставили под охраной одного мертвеца, чтобы тот отгонял диких и голодных зверей. Ещё двух мертвецов Камил отправил с Рыжим к первой «виселице», за кровью четырёх разбойников и их трупами – нужно было всех в одно место стащить, удобней. А лучше всего подходило место с корытом.
Только потом Камил принялся тщательно прочёсывать местность. И к вечеру отыскал телеги, набитые драгоценностями за изгибом местного ручейка, в густом кустарнике, который скрывал богатства от любопытных глаз. Через кусты тут же ломанулись двое, сторожившие всё это время возы… Их быстро настигли мёртвые псы, сбили с ног, повалили на землю. Дружинники прокалывали животы молящим о пощаде бандитам – такие смертельные раны самые лучшие для того, чтобы мертвец сохранил все свои боевые качества в полной мере, не повредив важных мышц или нервов.
Камил осматривал телеги с ценностями и радовался, как ребёнок. Вернул-таки богатства! А он уж было поверил, что совсем пропал! Что его ждёт прямое противостояние с князем Искро. Если не наберётся необходимых богатств, то живым Камил даваться и не думал. Рассчитывать на то, что Искро его простит или даст отсрочку не приходилось – ведь это сам князь же натравил на него Иштвана! Поэтому Камил долго не мог уснуть ночами, придумывая, как бы встретить гвардию Хмудгарда, которая придёт за Долгом в конце осени, настолько тепло, чтобы обратно до Перевала никто не добрался. Живым, конечно же…
Но все эти тревоги, все эти страхи, вроде бы улетучились теперь… Однако, чем больше Камил расхаживал вдоль телег, оценивая возвращённые богатства, тем лучше осознавал одну вещь. Разбойники, похоже, разбазарили самые большие ценности на Тракте – проезжим купцам. Причем по цене, судя по их скудным кошелькам, не самой высокой. И, может, они уже промотали большую часть денег на трактирных шлюх, жратву и азартные игры… И всё равно ценностей не хватало для уплаты Долга.
-- Чёрт возьми, -- искренне плюнул на землю Нойманн. – Обобрали, уроды! И как теперь быть… Батюшка мой, конечно, пришлёт деньги. Но я не знаю, насколько он окажется щедр – Карл ведь уже предупредил родителей о моем «особом положении»… Всех бы придушил своими руками!
-- Не волнуйся, Вальд, -- сказал Камил спокойным голосом. – Всё будет хорошо.
Вернулись к «вешалке» уже глубокой ночью, благо луна была яркая. Кровь из разбойников уже вылилась почти вся. Остались незначительные капли, которыми можно было пренебречь.
-- Я поражаюсь твоим замыслам, -- сказал Нойманн. – Это же… Это же сколько их будет…
-- Будешь мне помогать, -- сказал Камил. – Нужно поторапливаться, пока совсем не сгнили. Поэтому сегодня ночью мы вряд ли выспимся.
-- Сон не нужен, когда есть бодрящие снадобья, -- справедливо заметил Нойманн.
Они принялись чертить символы. Вальдемар зачерпывал кровь из корыта вёдрами, аккуратно, стараясь не проронить ни капли, подносил к кругам. И Камил поднимал новых «дружинников». Одного за другим.
Камил тщательно перемешал всю кровь. Если бы он скапливал её в отдельных вёдрах, то ему бы получилось сэкономить немного. Потому что нельзя было поднять мертвеца его же кровью. Камил же всю кровь перемешал – и от этого небольшая часть крови не действовала в ритуале -- та самая часть, которая принадлежала когда-то поднимаемому. Всего разбойничья шайка насчитывала двадцать одного ублюдка. Четырёх из них неудачно сильно порубил Железяка. Ещё на одном Камил ошибся с символами и потратил на него слишком много крови впустую. Получилось поднять только семнадцать разбойников.
И теперь в мёртвой дружине у Камила имелось ровно тридцать воинов. Эти силы были опасней всей его живой дружины, что стерегла замок. Наверняка. Пусть живых больше, пусть они умнее. Но они трусливей.
А мёртвые не боятся.
Весь день они готовились. Камил спал – и пролетал над окрестностями в теле одного из припасённых для разведки мёртвых голубей. Смотрел на проходившие мимо караваны. Оценивал их стражу, оценивал перевозимые богатства. Запоминал. И выбирал.
А ночью Камил вывел свою дружину из глухого леса. На грабёж…
***
Спасибо за дон!)
Иван Семыкин 100р
***
Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges
Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez
«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450
Kingmakers |coming soon|
Есть такая штука, как средневековье, одна из моих любимых тем, к размышлению и дискуссии. Я обожаю как обсуждать личности, события и очень часто, дальше, на базе этой уже реальной истории, рождаются модификации. Если добавить магию, получиться фэнтези и серия Древних свитков, а когда к этому решают добавить что то, радикальное получается вот это:
И да игра ещё не вышла, но она уже смотрится как будто это какая то странная пародия, на зомби-шутер просто в новых декорациях, как тот же Ременант, но честно самое забавное то что это по сути смесь уже вышеупомянутого проекта, с китайскими Conquerors Blade и M&B. По тому что если от первой игры, взят приятный вид от третьего лица, и очень хорошая возможность покрошить монстров, в роли которых у нас выступают рыцари, то от второй у нас взят, тот факт, что мы управляем своими рыцарями и наступаем ими на противника.
То есть, как в M&B, мы весь из себя такой король, который командует вассалами на атаку, которые у нас внезапно только тяжеловооруженные мужчины, и воюем мы против тяжеловооруженных мужчин.
И вот это выглядит как корень всех проблем, ладно, я упущу вопрос, о том, как наш герой стал таким, и как он получил возможность командовать таким войском. Все таки мы видимо какая то фракция, которая помогает королям получить власть, что бы был баланс сил в мире, и это звучит как хорошая задумка, такая логика чародейской ложи, из вселенной ведьмака, только вместо убер заклинаний у нас АКМ.
геймплей
Но, видеть на фоне этого абсолютную скудность геймплея, это вообще странно. Что, я под этим имею в виду, а тут даже и объяснять не надо, на страничке в стим, все геймплейные кадры, как будто слизаны друг с друга, вы либо бежите и стрУляете в рыцарей либо штурмуете замок, так же стрУляя в рыцарей.
И судя по кадрам, особой сложности, для вас это не представляет, ведь отойдя на 100 метров, сколько до вас добежит, да не одного, по тому что на них броня, а у вас АКМ, который весь этот 14 век прошивает насквозь. И получается какой то соревновательной составляющей, так же нет, если только в игре не введут соперничествующих Kingsmaker-ов, которые будут помогать другим королям, и таким образом можно вообще накрыть лор этой новой вселенной, даже его не открывая.
Ну, и однотипность врагов, по тому что создатели игры, как будто думают, что в средние века были только рыцари, и может рыцари на конях, крестьяне, там легкобронированная пехота, лучшики, которые бы хоть какую то конкуренцию составили как рыцарям, так и нашему протагонисту, ни в одном каре трейлера нет. А трейлер, я напомню это презентующий момент, который, должен восхвалять особенности игры, а не показывать недостатки.
архитектура
Хотя, мне кто то возразит, и скажет что это только начало проекта, и после, когда разработчики привлекут по больше средств, то сделают игру твоей мечты, но для того, что бы привлечь средства, нужно выпустить достойный проект, а лично я бы сбегал бы ещё и поиграл в так не вышедшую Былину или Grayshaft или Blight: Survival, которые смотрятся просто отлично, по сравнению с этой поделкой.
А что думаете вы?
Игра : Darkest Age (Horror RPG)
Всем добрый день. Я пишу игры на ПК и Android.
Это моё хобби и творчество. Данный проект игры назвал : Darkest Age
[ Хочу совместить мир Lineage 2 и Diablo 2 ]
Скачать можно тут : https://boosty.to/jaspercrow
Желтая гора
«из пасти его выходит пламя, выскакивают огненные искры;
из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла.
Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя».
Иов 41:11-13
Кеннет зевнул. Его дыхание вылетало белым паром. Первый осенний морозец заставлял мужчину невольно поёжиться. Поэтому он поплотнее закутался в плащ.
– Ну и холод. Вот бы сейчас у огня погреться.
Кеннет был самым обычным стражником и никогда не отличался ни храбростью, ни умом, ни особой любовью к своей работе. Служба в городской «гвардии», как гордо окрестил её лорд Рутвен, являлась для него всего лишь способом заработка денег на еду да снятие комнаты в трактире, чтобы затащить в постель пышногрудую девицу, а лучше сразу двух. Всё о чём думал Кеннет, заступая на очередное дежурство на каменной городской стене, так это о том, как бы поскорее уже сдать пост. Вот и этой ночью, стоя на деревянной дозорной башне, построенной на стене специально для того, чтобы следить за происходящим в округе, Кеннет совершенно не стремился выполнять свои обязанности. Вместо этого его взгляд был направлен в сторону одинокой Жёлтой горы, у подножия которой полыхал огонь.
Стражник, честно говоря, так и не понял до конца, что именно произошло в тот день. Просто в какой-то момент, когда он вместе с двумя своими сослуживцами располагался в казарме и готовился к тому, чтобы погрузиться в сладкие объятия Морфея, до них донёсся грохот взрыва со стороны горы. Выбежав на стену, они увидели, как из входа в золотые рудники вырываются снопы пламени и искр. Потом в город завалились шахтёры. Все до одного перепуганные, а некоторые даже обгоревшие. Как потом ему рассказали, большая часть из рудокопов погибла. А те, что выжили, даже толком и объяснить не могли, что послужило причиной взрыва. Было это, кажется, дня два назад. Потом лорд Рутвен собрал всех на городской площади, и вместе со своими советниками рассказал, что, дескать, виной всему послужило чёрное зелье, которое в Розенштадт везли с востока по Великому шёлковому пути для прокладки туннелей в горных породах. Мол, всё это произошло из-за того, что кто-то из горняков случайно поджёг бочки с ним на складе. Вот только даже такому не шибко умному, как Кеннет, было известно, что огню нужно чем-то подпитываться, чтобы так долго гореть. Конечно, главный горняк Ансельмо, выступая вместе с лордом, сказал что-то про подземные огненные потоки, до которых якобы докопались шахтёры. Будто это они не дают огню угаснуть. И казалось бы, вопрос отпал, но было в этих словах что-то такое, чего Кеннет понять не мог. Скорее просто нутром чувствовал – это ложь. Главный горняк врал. Врал ему, врал толпе, а возможно и самому лорду Рутвену.
С другой стороны, Кеннету в общем-то плевать было на причины полыхающего пожара. Главное, чтобы огонь не перекинулся на лес и не добрался до города. Но, как ни странно, он не покидал пределов горы. Поэтому, всё, что оставалось и Кеннету, и другим стражникам, это наблюдать за происходящим отсюда.
Вдруг что-то громыхнуло в горе, и мужчина почувствовал, как задрожала его вышка. Однако он даже бровью не повёл и продолжал стоять, опершись на свой длинный лук.
Взрывы внутри шахт за эти дни грохотали не в первый раз. Городские жители, как и сам Кеннет, уже давно к этому привыкли. Не привык, пожалуй, один только старик Гаррет. Когда-то, как поговаривают, мастер воровского дела, а нынче старый ополоумевший бродяга, скитающийся по городским трущобам. Эти взрывы в горе ему сразу показались каким-то знаком свыше, предвещающим нечто ужасное. Старик принялся проповедовать об этом при каждом удобном случае… Правда довольно скоро лорду Рутвену это надоело и Гаррета вздёрнули.
Впрочем, а какое, собственно, Кеннету было дело? Мало ли юродивых перевешали за все годы его службы в городской страже? Лорд Рутвен обычно никогда не церемонился с такими. И вообще со всеми, кто осмеливался ему перечить.
Земля вновь задрожала, но на этот раз куда сильнее прежнего. Кеннет с удивлением взглянул на гору. Что-то изменилось. Пламя, кажется, слегка утихло. Огонь, что до этого яростно вырывался из входа в шахты, теперь лишь изредка давал о себе знать, освещая подножие горы яркими всполохами.
Кеннет почувствовал, как башня шатается и подумал, что было бы куда разумнее спуститься вниз. Но не успел он и шагу ступить, как внутри горы грянул взрыв и землю, а вместе с ней и башню, тряхнуло так, что мужчину буквально вышвырнуло наружу. Благо натренированные руки успели вцепиться в край перил, и в итоге Кеннет повис в нескольких футах над стеной.
Стражник почувствовал, как холодный пот выступил на его спине. Такого раньше не случалось. Гора, конечно, содрогалась, но чтоб настолько сильно…
Он кое-как зацепился ногами за деревянную опору и смог по ней, как по шесту, съехать вниз, оказавшись на прочной и безопасной каменной поверхности стены. Между тем в окнах домов один за другим зажигались огоньки – люди проснулись, разбуженные грохотом и теперь, похоже, собирались выйти наружу. Где-то залаяла собака. Потом послышались шаги и мужские голоса – на улицу выбежала городская стража.
В спину Кеннету, наблюдающему за ночной суетой пробуждающихся жителей, подул ветер. Странный ветер. Сильный и горячий. Говорят, такие ветра дуют в южных странах, далеко за морем, куда ходили с походами войска франкских королей по приказу Понтифика. Но кроме жара этот ветер нёс с собой что-то… что-то ещё. Страх. Да, это был он. Кеннет очень чётко ощутил, как жуткое безотчетное чувство заполняет его тело, заставляя мышцы каменеть. Было в этом ветре что-то непостижимое, что-то такое, чего он сам себе объяснить не мог. Что-то, что заставляло его буквально трепетать от ужаса. Что-то, что подсказывало – это лишь начало…
Стражник наконец собрался с силами, сжал в кулак дрожащие пальцы и обернулся. Гора почти потухла – пламя уже не вырывалось из её недр, словно внутри кончилось топливо. В следующий миг до его ушей долетели отчетливые отголоски подгорных взрывов. Но в этом звуке было и что-то ещё.
Кеннет не хотел верить своему слуху, но разум неумолимо повторял: «в этой одинокой горе что-то есть. Что-то ворочается там. Что-то такое, чему место в древних легендах и балладах, но никак не здесь. Что-то, что когда-то давно побеждали герои древности. Вернее, не что-то, а… кого-то».
От этой мысли немного отступивший страх сковал его с новой силой. Титаническим усилием заставив себя вновь пошевелиться, Кеннет сделал несколько шагов по направлению к краю стены, словно стремясь рассмотреть гору поближе.
С ней всегда было что-то не так. Наверное, ещё со времён её открытия. Розенштадт возник давно, но эта гора, прозванная картографами Жёлтой, стояла здесь задолго до него. Задолго даже до того, как сюда вообще ступила нога человека. До прошлого года гора не привлекала к себе никакого внимания, если бы не одна маленькая деталь – её словно все обходили стороной. Птицы не летали над её вершиной, а животные держались как можно дальше от её подножия. Даже растения не произрастали на её крутых склонах.
Кеннету вспомнился рассказ одного охотника в трактире, как тот однажды со своим верным псом забрёл к предгорьям Жёлтой. Четвероногий барбос, до этого не подававший никаких признаков страха, вдруг заскулил и бросился бежать в лесную чащу, не разбирая дороги.
Потом лорд Рутвен почему-то решил, что гору нужно исследовать – путешественники уже давно заметили у её подножия пещеру, и вот он направил туда группу горняков, чтобы те раскопали что-нибудь. И они ведь раскопали. Как оказалось, стенки пещеры буквально состояли из золота и серебра – за слоем камня крылись залежи драгоценных металлов, а иногда попадались куски ещё более драгоценных камней. Разумеется, лорд, не жалея средств, стал засылать туда всё новые и новые группы горняков, пока в итоге не открыл там шахту. Она проработала год, принося старому лорду огромные доходы. Пока не прогремел взрыв…
В горе вновь что-то произошло и поток пламени вырвался наружу из шахты. Земля задрожала. Раскалённый ветер дул всё сильнее, будто кто-то усердно раздувал огонь огромными кузнечными мехами.
Землю снова тряхнуло, и тут до ушей Кеннета донесся новый звук. Звук, от которого у него всё похолодело внутри, а сердце, казалось, вот-вот разорвётся от ужаса. Это был рёв. Не медвежий и не волчий. Нет. Какой-то неведомый нарастающий рёв, наполненный жгучей, первобытной яростью и злобой с невероятной ненавистью ко всему живому. В тот миг Кеннету почудилось, будто бы из глубин ада его испустил сам Дьявол.
Плачь и крики разносились по всему городу. Кажется, капитан Максимилиан ругался на своём языке, отдавая очередные бестолковые приказы. И кажется, звучало даже имя Кеннета. Но его самого это никак не волновало. Он стоял и смотрел на Жёлтую гору, которую ещё пару дней назад считали божьим даром и из которой на телегах вывозили золото да серебро. Ему не хотелось верить собственным глазам, но сомневаться было бы глупо: гора трескалась. Медленно, но верно по её склонам расходились чёрные полосы. Они были хорошо различимы ведь из них, устремляясь к тёмному ночному небосводу, вырывались яркие огненные всполохи.
Эта картина напомнила ему случай, как во время очередной службы в церкви отец Николас рассказывал о гибели древнего безбожного города Помпеи, который накрыло пеплом, когда извергся по воле Господней вулкан Везувий. Тогда он боялся этой истории. Боялся, что Жёлтая гора точно также изольёт на Розенштадт потоки раскалённой лавы. Но сейчас, глядя на неё, он думал только о том, что даже вулканическое извержение ничто по сравнению с этим. Он видел, как гора медленно раскалывается, как бушуют потоки огня, вырывающиеся в небеса на сотни футов, и как в этих всполохах ворочается оно... Нечто огромное и противоестественное. Что-то такое, что даже в кошмарном сне вообразить трудно.
– Господи Боже! Вы посмотрите на гору! – долетел до него крик из толпы.
И в этот самый момент по ушам ударил рёв. Громкий и раскатистый. Он заставлял всё тело словно выворачиваться наизнанку, а сердце замирать от невероятного, всепоглощающего ужаса.
У Кеннета задрожали колени, скрутило живот, но он даже подумать ничего не успел, как в тот же миг гора взорвалась, устремив к небу десятки и сотни столпов огня и дыма, а её сердцевина растеклась во все стороны потоками из жидкого золота и серебра, затапливая всё на своём пути. Но страшнее всего было то, что выбралось оттуда. Кеннет увидел его лишь на мгновение – два огромных чёрных крыла, взмывших над землёй, после чего жуткое нечто исчезло в окутывающим небеса смоге.
«Спасайся! – завопил охваченный ужасом разум. – Беги немедля!»
Чудовищный, богопротивный рёв снова ударил по ушам. Мощный поток воздуха сшиб стражника с ног. И в этот момент с неба хлынуло жёлтое пламя, обрушившись на город словно бурная река из прорванной плотины. А затем всё вокруг наполнилось истошными криками и отчаянными воплями.
– «Беги, беги, беги глупец!» – настойчиво твердил глас рассудка.
Кеннет вскочил на ноги, но чуть было снова не упал от очередного потока воздуха. Дым над городом немного рассеялся, и он вновь увидел эти огромные крылья, что и создавали ужасающие ветра. Кое-как удержавшись на ногах, стражник метнулся прочь, прямо в башню. За спиной бушевало адское пламя, заполняя и пожирая всё вокруг, словно дикий алчущий зверь.
Воистину геенна огненная!
Кеннет бежал со всех ног, чувствуя, как беснующийся огонь рвётся к нему, будто живой. Закрыв глаза, он влетел в башню и бросился вниз по винтовой лестнице, не видя перед собою никого и ничего. Почти что скатившись кубарем, Кеннет оказался в столовой, где ещё совсем недавно они с ребятами ужинали, а затем метнулся в сторону кладовой, где хранились запасы еды.
«Добраться! Только бы добраться до туда!» – думалось ему.
Пламя уже заполнило верхние этажи, ворвалось внутрь через окна. Кеннет вышиб плечом дверь кладовой и ввалился внутрь, захлопнув её за собой. Он принялся пробираться вперёд через мешки и бочки, стремясь забиться как можно дальше, в самый тёмный и безопасный угол.
«Жить! Жить! Я хочу жить!»
Кеннет отпихнул ещё один мешок, и в этот момент башню тряхануло. Крыша кладовой треснула, разлетелась в разные стороны, и стражник вновь увидел эти жуткие крылья.
– «Нет! Нет! Пожалуйста! – он втиснулся между бочками. – Только не я! Молю, Господь Всемогущий! Только не я!»
Последнее, что увидели его глаза – это длинный змеиный хвост, сверкающий в отблесках пламени тёмно-зелёной чешуей.
Когда Кеннет открыл глаза, вокруг стояла оглушительная тишина. Он скинул навалившиеся на него мешки и огляделся. Стражник лежал у самой дальней стенки кладовки, а его верный лук, всё это время висевший на нём одетый через плечо за тетиву, лежал рядом сломанным. Первые попытки встать не увенчались успехом – всё тело ломило от боли. И всё же, пусть и не сразу, но ему удалось подняться на ноги.
– Господи… – только и смог произнести мужчина, когда осмотрелся по сторонам.
Вся кладовка оказалась выжжена. Только чудом не пострадал тот угол, где он и сидел. У её входа, за тем, что когда-то являлось дверью, обгорев почти до костей, лежал безобразного вида труп. Чей? Этого понять было уже невозможно. Запах горелой древесины и плоти витал в воздухе, а с неба, словно снег, медленно и плавно опускались серые хлопья пепла.
Переступив через мертвеца и еле сдержав подкатившее к горлу содержимое желудка, Кеннет направился к выходу.
Выйдя наружу, на мгновение ему почудилось, что он очутился в сущем кошмаре: его родной город теперь походил на огромное, исполинских размеров, кладбище, словно построенное для упокоения библейских нефилимов. Опалённые каменные остовы домов – как могилы, кое-где уцелевшие печные трубы – надгробия, а остатки городской стены, в некоторых местах разрушенной огромными лапами чудища – оградка. И над всем этим, как бы неимоверных размеров часовня, там на холме в отдалении возвышались руины замка лорда Рутвена.
Будто заворожённый, Кеннет не глядя сделал шаг и под ногой в кованом сапоге что-то хрустнуло. Звук этот был подобен тому, как ломается засохший галет. Он медленно и боязливо опустил глаза. От увиденного вчерашний ужин подступил к горлу с новой силой. Сдержаться в этот раз он был не в силах. В ту же секунду его судорожно и тяжко стошнило.
У самого входа в башню лежал обгоревший труп, судя по всему, матери, прижимающей к груди то, что осталось от её дитя. Именно на голову младенца Кеннет и наступил ногой. Из раздавленного крошечного черепа на серую от пепла землю потекла мерзкая густая жидкость.
Стражник отпрянул назад. Завертел головой. Весь город был укрыт толстым серым покрывалом смерти, из-под которого то и дело выглядывали тела. Затем обернувшись и подняв голову, Кеннет встретился взглядом с трупом своего сослуживца, свисающим со стены. Вернее сказать, с его пустыми глазницами – их содержимое, не выдержав адского жара, давно уже засохло и рассыпалось в прах.
И тогда его бросило в дрожь. Кеннет схватился за голову и закричал. Его неудержимый истошный вопль разлетелся по всей округе. Ужасный, полный боли, страха и отчаянья крик пронёсся по городу, отражаясь от каменных остовов, и затих где-то вдалеке. Никто не ответил ему. Руины молчали. И даже ветер не разгонял тугую дымную пелену, что застлала небеса над ними.
Он кричал. Кричал и чувствовал, как слезы катятся по его заляпанным пеплом щекам, оставляя на них хорошо различимые дорожки. Но затем крик постепенно и даже незаметно обратился в смех – Кеннет вдруг стал кататься по земле, истерически хохоча и размахивая руками, словно пытался проплыть или взлететь. Ещё бы вчера его сочли безумцем, но сейчас в руинах этого мёртвого города уже некому было смотреть на него. Он катался по земле, делал «снежных» ангелов, расшвыривал комья пепла в разные стороны, пока наконец окончательно не сорвал голос. Смех сменился хрипом. Спустя какое-то время Кеннет всё-таки смог успокоиться.
Наконец поднявшись с земли, стражник ударил себя по лицу. Быть может всё это лишь дурной, зловещий сон? Но нет. Его окружали всё те же руины, всё те же обгоревшие трупы и всё тот же пепел.
Внезапно могильную тишину нарушил отдалённый отзвук. Отзвук того самого жуткого рёва. Чудовище ещё не ушло. Оно было где-то там. Возможно, что у самого горизонта оно всё также размахивало своими огромными кожистыми крыльями и явно могло вернуться в любой момент.
Мурашки пошли по спине и его глаза тут же забегали, ища укрытие. Возвращаться в кладовку ему совсем не хотелось, а потому он пытался найти какое-нибудь другое место.
Кеннет кидался от одного разрушенного дома к другому, уже не замечая, как давит ногами усопших, как с хлюпаньем и чавканьем вытекают из мёртвых тел остатки различных внутренних жидкостей. Однако спасительного укрытия всё не было и не было. Эта огромная огнедышащая тварь смогла бы найти его где угодно. Ведь без крыши над головой он был абсолютно беззащитен. И тут Кеннет вдруг остановился.
– Без крыши… – вслух просипел он и поднял глаза на руины замка.
Если где и осталось искать спасение, то только там. И возможно… Возможно, он не единственный, кто додумался до такого. Возможно, что в замке смогли укрыться и другие. Да, сверху он теперь разрушен, но чудовищу не добраться до казематов и подземных темниц. Там могли укрыться от его смертоносного пламени те, кто в момент нападения был достаточно близок и сохранил крупицы рассудка, в отличии от таких, как Кеннет, что бросились в первую же попавшуюся дверь, рассчитывая уцелеть лишь чудом.
Кеннет выдохнул и быстро зашагал по тому, что когда-то было главной улицей Розенштадта. Он то и дело бросал на руины полный боли взгляд.
– «Вот тут был трактир… – подумал стражник, проходя мимо большого почти полностью обуглившегося остова очередного дома. – Мы с Альдом и Эдом частенько любили тут выпить. А ещё тут молоденькая подавальщица работала. Диана. Ох, какая же она красавица. Была…»
Кеннет мотнул головой, отгоняя воспоминания, и ещё сильнее ускорил шаг.
В той части города, куда лились основные потоки огня, трупов не было. Жар изничтожил всё: от мяса до костей. Кеннету даже думать не хотелось о том, что, ступая по ковру из серого пепла, он возможно давит чьи-то останки. Почему-то эта мысль пугала его ещё больше, чем лежащие у стены тела.
Почувствовав, как к горлу подкатывает новый комок едкой желудочной желчи, он вдруг споткнулся о камень. А когда встал и поднял глаза, то увидел перед собой городскую площадь, вернее то, что от неё осталось. Обожжённый круг из брусчатки, по центру которого дымилась груда обугленных деревяшек – судя по всему сюда огонь полноценно не добрался – и несколько обгорелых тел. Одно, почти целое, Кеннет даже узнал. Он почувствовал, как внутри всё похолодело. Это был отец Николас. Неизвестно как оказавшийся на площади в тот злополучный час, священник теперь лежал на земле лицом вниз в обгоревшей робе. Правая рука преподобного была вытянута вперёд, а в ней тускло поблёскивал металлический молитвенный крест, который он, видимо, взял из церкви с собой.
– Господи, да что же это, а? – Кеннет поднял глаза к затянутому дымом небу. – За что их всех так? Что они сделали, чтобы навлечь на себя это?! Скажи мне, Господь!
Небеса молчали. Если там кто-то и был, то он взирал на Кеннета с абсолютным безразличием.
В следующий миг стражник услышал шаги. Он резко обернулся. Кто-то шёл к нему, кто-то двигался между разрушенных домов. Кеннет крутил головой, чувствуя, как в сердце затеплилась слабая искра надежды. Даже если это какой-то бандит или мародёр, забредший на пепелище, это всяко лучше, чем оставаться тут одному. Очень скоро Кеннет увидел его.
Из-за угла, покачиваясь, вышел человеческий силуэт. И с каждым его шагом стражник чувствовал, как всё сжимается внутри. Мужчина был одет в прожжённую и пригоревшую к телу бригантину, измазанную кровью и копотью. Его левая рука болталась на одних сухожилиях, а правая выглядела так, словно её окунули в чан с кипящим маслом. Обе ноги несчастного были босы, а правую он при этом ещё и подволакивал – при каждом шаге из неё брызгало каплями алой сукровицы. Но больше прочего пугало его лицо – обожжённое и одновременно с этим словно изрезанное десятками тонких лезвий, с вытекающим из глазницы левым глазом и разорванным ртом, из которого торчал почерневший язык. Вне всяких сомнений это был капитан Максимилиан.
– Оно… – прохрипел несчастный, подойдя ближе к Кеннету. – Оно… Ударило меня хвостом! Чешуйки, как бритвы…
Он взмахнул рукой, пытаясь изобразить удар.
– Я пытался… пытался, – капитан повернулся в сторону стены и указал рукой на огромную пробоину. – Там была баллиста… Я пытался выстрелить. Но оно…
Он зашёлся хриплым кашлем, отхаркивая на землю капли крови, а после упал на колени.
– Убей меня, Кеннет… – наконец произнёс Максимилиан, прокашлявшись и подняв свою обожжённую голову. – Прошу, убей меня! Я… уже давно не жилец! Отправь мою душу к Господу. Молю!
Кеннет отшатнулся. За всё время службы в городской страже ему приходилось убивать лишь однажды, когда на него накинулся какой-то пьяный бродяга с ножом. Но тогда была совершенно иная ситуация – нужно было защищать себя. А вот хладнокровно отнять жизнь у беззащитного человека, стоящего на коленях…
– Убей меня, тряпка! – захрипел Максимилиан. – Сделай… Сделай хоть раз в своей жизни достойный поступок!
Он вновь закашлялся и на засыпанную пеплом землю из его рта полетели ошметки чего-то розового и мягкого. Кеннет и думать не хотел, что это.
Собрав всю волю в кулак, стражник выхватил из-за голенища кинжал, подошёл к капитану и полоснул того по горлу. Максимилиан тут же рухнул на землю и мгновенно затих. Его единственный глаз остекленел, а под телом растеклась небольшая алая лужица.
Официально лорд Рутвен носил титул бургграфа, но требовал именовать себя именно лордом на манер сиятельных господ из далёкого Альбиона. Замок, пожалованный императором, был главной гордостью старого аристократа. И узнай лорд, во что превратится его твердыня через каких-нибудь пару-тройку лет после его становления бургграфом Розенштадта, он наверняка пришёл бы в ужас.
Вблизи замок производил крайне удручающее впечатление. Чудом уцелевший подвесной мост был завален трупами людей – многие из них погибли, судя по всему, в давке, когда мчались в мрачное чрево крепости в надежде спастись от беспощадного пламени.
Кеннет шёл, уже не обращая внимания на тела. Всё чего он хотел, это поскорее попасть внутрь, спуститься в казематы крепости и найти выживших. Всё о чём он молил Господа в тот момент, это чтобы его поиски не оказались напрасны.
Холл замка был весь устлан пеплом, сыпавшимся из проломленной крыши. На полу валялись почерневшие покойники, однако их вид уже не вызывал у измученного страхом Кеннета такого отвращения, как прежде. Он молча перешагнул через них, и, набрав в грудь побольше воздуха, закричал:
– Эй, есть здесь кто живой?!
Ответа не было. Мёртвая тишина, ещё более давящая и жуткая, чем снаружи, была единственным его собеседником. Кеннет упал на колени.
– «Неужели все? Неужели я совсем… совсем один? А в округе беснуется это чудовище?» – пронеслось у него в голове. Но вдруг совсем неожиданно он услышал… Голос. Кто-то кричал. Кто-то звал его. Крик долетал откуда-то из дальнего конца зала. Кеннет вскочил и бросился на голос.
В тот момент стражник не думал, кого он увидит, его волновало лишь одно – чтобы это оказался кто-то целый и невредимый. И он увидел: изодранную, измазанную пеплом и сажей, но всё ещё богатую на вид мантию, высокие сапоги, маленькую лысеющую голову с густыми усами и пронзительный взгляд серых глаз...
– Лорд Рутвен? – удивлённо воскликнул Кеннет.
– Да, он самый, – кивнул старик. – Я здесь уже полчаса маюсь, пытаясь дотащить этот сундук до выхода из замка. Поможешь мне в этом, а, стражник?
Только сейчас Кеннет заметил, как лорд вцепился обеими руками в боковую ручку большого окованного железом сундука, стоящего рядом с ним.
– Там…
– Золото! – сказал Рутвен. – Последнее из того, что мне удалось спрятать от этого гада из горы.
Он сплюнул на пол.
– Гада из горы? – Кеннет поднял бровь. – Вы говорите о той…
– …Твари, – докончил за него лорд. – Да, о ней самой. Знаешь, в хрониках, которые мне предоставили, говорилось, что гора хранит какую-то злую тайну, но вот какую, я не знал. Да и какая разница, если гора даёт золото, верно?
Он снова схватился за сундук обеими руками и принялся тянуть.
– Ну-ка, помоги-ка мне! А я щедро заплачу. Обещаю. Обиженным не уйдешь, – кряхтел Рутвен. – Надо только вытащить этот сундук и унести его подальше от твари. Она когда ворвалась в замок, то принялась плавить и глотать золото. Что-то мне удалось спасти, спрятав как можно глубже, но всё остальное она забрала. И вот зачем оно ей, спрашивается?
Кеннет стоял неподвижно и молчал. Потом наконец произнёс:
– Вы… знали о том, что в горе что-то есть?
– Ну конечно знал! Хотя и не верил. Когда гора зашевелилась, я думал сначала, что это просто подземные толчки, как уверял меня мой друг Ансельмо. Но потом, когда огонь стал вырываться наружу, а извержения не было, я понял, что надо бы спрятать золото поглубже. А то мало ли что. Спрятать всё, правда, не успели... Давай-ка, помоги мне уже!
Потянув ещё несколько раз за ручку, Рутвен обернулся. Кеннет стоял и смотрел на него. Лорд опустил глаза и увидел окровавленный кинжал в руке стражника. В этот самый момент что-то странное промелькнуло во взгляде Кеннета. Что-то такое, от чего старому бургграфу стало не по себе. И тут до них долетел рёв твари.
– Она идёт, стражник! – вскричал Рутвен. – Ты разве не слышишь? Нам нужно убираться отсюда! Помоги мне и половина сундука твоя.
– Ты… – Кеннет шагнул к нему. – Ты знал о том, что в горе живёт чудовище. Ты знал, что городу угрожает опасность, но всё о чём ты думал – это золото?
– Эй-эй, стражник, погоди. Ты чего это? Какое тебе дело до остальных? Ты выжил. Я выжил. Мы разделим золото и каждый пойдёт своей дорогой…
– Своей дорогой? Ха! – Кеннет опустил голову и тихо-тихо засмеялся. А затем поднял на старика холодный, пустой и совсем недобрый взгляд. Казалось его глаза потускнели. – Нет, приятель… Нет у нас никакой дороги. Я понял тут кое-что. Кое-что, до чего ты, старый кусок дерьма, не допёр. Пока золото у тебя, эта тварь так и продолжит охотиться за тобой. А значит любой город в округе может постигнуть та же участь, что и наш родной Розенштадт.
– Да ты с ума сошёл! – Рутвен отскочил в сторону. – Совсем головой поехал что ли?!
– Может и так, – Кеннет продолжал медленно приближаться. – Но теперь я знаю, что мне делать.
Он резко кинулся вперёд, да так быстро, что старик даже среагировать не успел. Кулак в грязной кожаной перчатке ударил в морщинистое лицо. После чего в глазах лорда потемнело, а сам он обмяк и упал навзничь.
Когда Рутвен наконец-то очнулся, то увидел, что лежит на земле связанным по рукам и ногам, а рядом стоит раскрытый сундук, из недр которого высыпались золотые монеты и слитки. Кеннет сидел чуть поодаль на камне, закинув ногу на ногу, и насвистывал себе под нос какую-то песенку.
– Ты! – гневно прохрипел Рутвен. – Что ты, сука, такое творишь?
– О, очнулся, – голос Кеннета звучал ровно. – Я-то что делаю? Я исправляю всё то, что ты натворил. Тварь охотилась за золотом, так ведь? За золотом, что ты вывез из её горы. Всё это золото хранилось в городе и из-за этого чудище разрушило его. Теперь оно летает где-то тут неподалёку, возможно разрушает окрестные селения, выискивая остатки своего богатства. Но рано или поздно оно вернётся. И тогда мы закончим этот ад.
Он поднялся, подошёл к лорду, презрительно посмотрел и плюнул в него.
– Ты мерзкий выродок, – процедил Кеннет. – Ты никогда не думал о других. Настало время расплатиться за всё.
– Говоришь так, будто чем-то лучше меня! – завопил Рутвен. – Ты такой же как я! Обычный наёмник! За звонкую монету готов сделать всё, что тебе прикажут!
– Да, ты прав. Я был таким, – Кеннет вынул из-за пояса кинжал и провёл пальцем по лезвию. – Возможно, встреться ты со мной дня два назад, я бы без каких-либо проблем помог тебе сделать отсюда ноги в обмен на крупную сумму. Но в отличие от тебя, Бог открыл мне глаза, пусть и на краткий миг перед смертью.
Стражник усмехнулся и вновь сплюнул. Но на этот раз в сторону.
– Я понял, в чём моя вина, – продолжил он. – Впрочем, не только моя. Безразличие послужило причиной всему. Я, как и любой другой, мог бы спасти город от этого безумия, просто задумавшись… Или пустив стрелу тебе между глаз! Но всё это уже и не важно. У меня ещё остался шанс на искупление. Спасибо тебе, Господи. Я не упущу его.
Кеннет развернулся и снова сел на камень. Лорд Рутвен что-то кричал ему, кажется, даже угрожал, но он не слушал. Кеннет ждал. И вскоре отчетливо услышал рёв крылатого зверя. Теперь он не боялся его, о нет, теперь он его ждал! Горячий ветер вновь ударил в лицо, заставляя его невольно прищуриться. Старик Гаррет оказался прав, рассказывая людям о зле и грядущей беде. Теперь стражник это понял.
Рёв становился громче и очень скоро Кеннет увидел, как над затянутым дымом горизонтом, вынырнув из облаков, возникло оно. Как раскинулись в стороны два чёрных крыла, и как извиваясь, болтался под ними длинный змеиный хвост, сверкая зелёной чешуёй в лучах пробивающегося сквозь дымную завесу солнца.
До его ушей долетел полный отчаяния вопль лорда Рутвена, заглушаемый нарастающим рёвом зверя. И Кеннет почувствовал, как на губах медленно-медленно выступает улыбка.
Секреты римского шаолиня
Здравствуйте девочки и мальчики. Сегодня у нас будет одна любопытная история и немного самой "истории" тоже. Пикабу, поистине, великая площадка и народа тут обитает великое множество. И народа разного. Кто-то рисует, пока рисуется; кто-то баянит, пока баянится, а кто-то постит текстики историясодержащие. Ну такой продукт, содержащий какой-то процент исторических сведений. Сегодня мы совершим контрольную закупку у одного местного лавочника, по имени @Azirsan. Лавочник наш посредственный, но добротный. Печатает свой вольный пересказ википедии и обильно сдабривает смешнявыми шутейками уровня школьных пабликов. Неизбалованному народу заходит. Дело не самое дурное, а где-то может и доброе, пока наш лавочник не начинает печь уж совсем ядерные продукты своей буйной фантазии. Одно из таких изделий мы сегодня и препарируем.
Итак, предыстория. Есть у нашего Азира-Сана вот такая потешная выпечка (Рыцари против римлян и фалангитов. Античность против Средневековья ч. 2). Вкратце, интимные фантазии автора на тему, как итальяшки 1-2 века, сиречь римляне, громят своих воображаемых оппонентов из сурового средневековья. И не просто оппонентов, а пехотные армии Эдуарда и швейцарских наемников 15 века, ке ке. Фантазии и фантазии, но тема обрела неожиданный момент, когда ваш покорный слуга в комментарии к этому фэнтази не посоветовал автору загуглить, что такое ИСБ. Невинный комментарий произвел эффект разорвавшейся бомбы с таймером. Два месяца наш исторек хранил грозовое молчание и вдруг разразился двумя мощными постами. Один из них посвятил персональному уничижению оппонента, во втором постарался все же дать какой-то ответ на конкретную критику. Перед этим, он виртуозно накидал жалоб на совершенно левые и древние посты оппонента в других темах, дабы оппонент ничего не мог вовремя возразить из бана. Оппонент, конечно, потом ответит, но время упущено и верные хомячки из подписоты уже всё пролайкали и умилились своим "гением". Что ж, аплодирую стоя. Историк посредственный, но стратег - 10 из 10. Просто Сунь Цзы нашего времени.
Мы же, люди не обидчивые и не злопамятные, за славой не гонимся, и пусть и поздно, все же разберем процент истории и здравого смысла в упомянутых выше байках.
Итак, разберем самый эпичный пример нашего фантазера: 20к римлян громят 10к пехоты швейцарцев и 6к рыцарской конницы. Как Карл? Очень просто. Помните, при Пидне в 168-ом македонская фаланга сломала строй? Вот и швейцарцы сломают строй и их "вырежут в ближнем бою". Что будет делать кавалерия в этот момент вы лучше не спрашивайте. Что ж, я даже скромно упущу тот момент, что если 6к латников просто спешатся, как при Азенкуре, то поломают лицо всем этим легионерам без всяких коней и даже без швейцарцев. Но уровень сравнения "фалангит = швейцарец" собственно показывает всю мощь мыслительных процессов нашего историка. А че, и там пика и там пика - значит одно и тоже. Ага, у наполеоновского фузилера ружье и у пехотинца ПМВ ружье - тоже одно и тоже. Да, македонский крест 2 века днэ с самым мусорным уровнем подготовки по сравнию не то что со временем Алексашки, а даже с правления Антигона - это один в один элитный швейцарский наемник с цеховой репутацией мирового класса. Сломают строй, ке ке. А если не сломают, как фалангиты Пирра при Гераклее и Аускуле? Нет ответа.
Про "вырежут в ближнем бою" (с) - я конечно просто ржал, как полковая лошадь. Этому, собственно, и будет посвящена основная тема поста. Итак, возвращаемся к предыстории. В ответ на мое замечание про ИСБ, наш Азирсан рожает спустя два месяца натужный ответ (О токсичных комментаторах и доспехах пехоты)
Основные тезисы: А) средневековый пехотинец - это голожопый смерд с одной кольчугой на десятерых, включая швейцарцев. Б) ИСБ ничего общего с историей не имеет и вообще они грубые мужланы.
Вся простыня снабжена несколькими смутными примерами из источнегов про каких-то англичан 12 века (чта?), каких-то ментов Норвича, шотландцев начала 14 века и некий отряд некого Хамфри Стаффорда. Про швейцарцев - короткая мемуарная заметка Паоло Джовио, который правда отмечает, что "доспехи используются лидерами и первыми рядами". В конце простыни внушительное "ctrl v - ctrl с" из списка источников. Для чего - неизвестно, ведь если обратиться к этим самым источникам, можно спокойно найти настоящие доспешные списки настоящих швейцарцев, а не мемуары Паоло. Вот, например, доспешный список ополчения Нёшателя (Фернанд Лоэв)
Общее число жителей города - 2 500.
Военнообязанные - 526.
Оборонительное вооружение.
Вооружение указано в документах строевого смотра за 1470 г.
котты (cotte, из контекста ясно, что речь идет о кольчугах типа обержон, т.е. уменьшенного размера) - 183
жаки - 20
арнуа (harnois - сбруя, из контекста ясно, что речь идет лишь о частичном доспехе /в основном, кирасы/, а не о полном латном костюме) - 97.
глэссон (glaisson, в Абвильском ордонансе за 1471 г. это обозначено, как glacon, т.е. нагрудник без наспинника, возможно, плацкарт) - 47 (например маршал Хоррих / Орреш из защитного снаряжения имел глэссон, горжерен и салад).
бригандина - 1 (!)
наручи (браслеты - bracelets) - 15
перчатки (gantelets) - 23
поножи (cuissot) - 1
басинэ - 10 (в списках за 1429 г. указан (!) bassinet avec salade à visière - басине из (в) салада с забралом.
салады - 231
шапели - 8
горжерены - 189
Внезапно. А че с лицом? А где голожопые швейцарцы с одним акетоном на роту? Две трети в доспехе, половина - в полном доспехе, включая кирасы. Предвосхищая вскукареки интеллектуалов типа Куркина про голожопость - в эти 500 человек входит почти двести стрелков (арбалеты - 83, кулеврины - 100). Да, в реальности бой имел ненулевые шансы закончиться уже на расстреле итальяшек в упор с кулеврин, но кто ж про такие мелочи будет упоминать.
Я, наверное, даже не буду объяснять насколько комплект швейцарца (кольчуга-кираса-салад) превосходят римскую каску и сегментату. Но это все сущие мелочи, по сравнению с комплектом оружия. Это забавно, но наш доморощенный историк тему вооружения вообще просто игнорит. По безграмотности, или чтобы не слиться всухую. В идеале, конечно, его стоило бы выпустить в римской каске и заставить лично танкануть пару ударов алебарды по ней. Или пару ударов моргенштерна. Возможно в голове начало бы что-то проясняться. Ему же добродушно предложили посмотреть ИСБ, но понимания ноль. Для всех пытливых умов - один простейший вопрос: если римские перочинные ножики (гладии) и дротики были так эффективны, почему их никто не использовал в средневековье? Кроме совсем горных бомжей из каталонии или балкан. Для чего вот эти все алебарды, жуткое дробящее оружие, запрещенное в ИСБ, фальшионы? Почему спешенные рыцари Эдуарда при Кресси брали в руки алебарды и дробящее - даже не полуторники? Почему на другом конце света, основное оружие пешего самурая Сэнгоку Дзидай - старая добрая нагината и яри, даже при намного худших доспехах? Почему ни один умственно одаренный не прыгал с катаной в реальном бою? А Азерсан предлагает тебе, читатель, прыгать на нагинату даже не с катаной, а с вакидзаси. Сам бы он, естественно, не прыгнул. Еще раз - дело не в доспехах: если мы поставим напротив точно таких же швейцарцев в кирасах, но с перочинными римскими ножиками и дротиками - их так же вынесут алебардами и пиками в салат. Посмотрите пару роликов с ИСБ и с этого эпичного "вырежут в ближнем бою" вы будете ржать так же, как я. В реальности, швейцарцы были бы очень счастливы, если бы смешные итальяшки полезли бы в ближний бой. Это сэкономило бы просто массу сил, потому что не надо было бы выковыривать их из-за щитов в глухой защите. Возьмем "простой" фальшион 15 века - один из основных девайсов швейцарца ближнего боя. Я полагаю мало кто здесь испытывал силу его ударов. Это реально больно даже в доспехах 14 века. В обычной кольчуге - тебя просто покалечат. Фальшион может при достаточной силе ударе сломать тебе лучевую кость или ключицу, даже не пробивая кольчугу. Были случаи в ИСБ когда с фальшиона вырубали в голову. В бацинете Карл! А это просто меч. Это не дробящее, не годендаг. Почему в ИСБ никто не бегает с ножиками и дротиками? Нет ответа. А вот почему не бегают с кистенем и клевцом есть: через сегментату ребра ломаются и внутренние органы отлетают.
Пацаны, есть крестовая отвертка или гладий? Мне рукоятку подкрутить.
Теперь перейдем ко второму тезису о грубых ИСБшниках. Какое отношение правда их личные качества имеют к вопросу - непонятно. Но замечание было про "фэнтэзийные" доспехи. Ну вообще, ИСБшники дерутся и в доспехе 14 века: в кольчугах и бригандинах. Для пятнахи - это дикий анахронизм. Потешный коммент про голожопых смердов и ИСБшников оставляю за кадром. Представляю рыло легионера когда его шли бы убивать спешенные французские рыцари и латники Азенкура и визг: "А где голожопые?!" Далее, пример с ИСБ имел вполне конкретный смысл. Но ведь это нужно разбираться в вопросе. Потому что если разбираться в вопросе, можно узнать, что изначально, на заре ИСБ, люди дрались в полностью аутентичных доспехах, вплоть до доспехов 13 века и открытыми шлемами. Гуглите Выборг-2003. Однако, очень быстро выяснилось, что средневековое оружие, даже крайне урезанное и ограниченное, выносит просто в мясо и доспех 13 века, и 14 и даже 15-го. Многочисленные переломы, сотрясения и случаи пневмоторакса показали, что такими темпами никаких ИСБшников скоро не останется и люди пришли к тому ИСБ, какое мы видим сейчас. Еще раз - средневековое оружие заставило эволюционировать броню от кольчуги до монструозного полного латного доспеха, а тут доморощенные лавочники с дивана предлагают тебе с ножиком прыгать на челика в кирасе, саладе и с алебардой.
"Луций, че это за херня?!"
Теперь про грубых мужланов. Изначально, реконы были одним движем. Но затем, части из них пришла в голову дельная мысль - а что если все это великолепие: доспехи и оружие проверить в условиях приближенных к реальному бою? И внезапно, многие истореки оказались со своими фантазиями с дивана в обделанных штанах. Потому что мы имеем реальную физическую возможность проверить всех ваших легионеров против средневековой пехоты в реальном бою. Проблема только в малом: мы легко наберем сотню "швейцарцев" в аутентичном доспехе, а вот "римлян" не наберем ни одного. Ни один здравомыслящий человек не пойдет на это смертоубийство со стороны римлян. Ибо что будет - может представить любой ребенок. Строй швейцарцев подходит к римлянам. Прыгать с гладием на пики и алебарды - это прямая дорога к премии Дарвина. Единственный вариант - спрятаться за скутумом. Внезапное открытие - скутум очень легко разваливается алебардой и даже пробивается швейцарской пикой (посложнее). Естественно - он не против такой дичи создавался. Еще раз смотрим ролики ИСБ - тарчи, которые гораздо прочнее скутума, разносятся там не то что алебардами, а даже фальшионами - это просто расходник в ИСБ. Римлянам передней линии остается просто сидеть за скутумами, пока их не разнесут. Потом передняя линия просто умрет. В психологическом плане - это типа триллера, где маньяк ломает вам топором дверь. "Сияние" Кубрика.
Еще одно открытие - скутумом нельзя защититься от алебарды. Алебарда бьет не только под тупым углом к противнику, но и под прямым и даже под острым. Скутум придется поднимать очень высоко и тогда тебя просто убьют пиками. В черепаху тоже нельзя спрятать все 20к войска. В итоге, после убитой первой-двух передних линий - остальные резво побегут. Как при Тразимене. Ибо каким бы ты дисциплинированным не был, здесь не будет никакого боя - просто забой скота. Sad but true.
Все эти выкладки, повторяю еще раз, легко проверяются на практике на ристалище. А практика - критерий истины. Но зачем нам истина? Лучше фантазировать с дивана, как монахи шаолиня могут вынести проф-бойцов ММА своими секретными техники. Чисто та же песня. Когда монахам предлагают показать их сверх-техники на ринге - сразу визг про грубых мужланов-ММАшников.
Вот такие дела, малята. До новых встреч.