ЗМЕЯ КАК ДОМАШНИЙ ПИТОМЕЦ СОВЫ
Совы. Как много в этом слове красоты, очарования и величия! Гордые хищники. Они обладают круглой мордочкой с огромными выразительными глазами и смешными "ушками". Но за всем этим милым очарованием скрываются острый клюв и смертоносные когти, которые раздирают добычу в клочья. Птичка после успешной охоты уже не выглядит милой и доброй. Она больше напоминает измазанного кровью и кишками монстра.
Жертвами охотников становятся, как правило, мелкие млекопитающие, ящерицы и змеи. Но в любом правиле есть исключение.
Не всегда змеи падают жертвой голодного совиного клюва. И не всегда голодный совиный клюв охотится на змей, чтобы их убивать. Сегодня Биореактор поведает вам о двух представителях животного царства, которые научились более-менее мирно существовать друг с другом.
Итак, первой на сцену взбирается североамериканская совка (Megascops asio). Эта некрупная сова встречается на востоке и на западе Северной Америки. Длина её достигает всего 25 сантиметров, а вес составляет около 200 граммов. Птица своенравная и шустрая. Обожает гоняться за различными животными: насекомыми, мелкими грызунами, ящерицами и мелкими змеями. Убивает быстро и беспощадно всех вышеперечисленных, кроме представителей одного семейства змей. Его и покажем.
Фото #Sonik@bioreactor
Узкоротые слепозмейки (Leptotyphlopidae). Эти рептилии — очаровательные маленькие змеи, внешним видом напоминающие червей, от которых они при беглом осмотре отличаются наличием чешуи, двумя маленькими чёрными глазками и небольшим, едва видимым рептильным ртом.
Среди известных слепозмеек больше всего нас интересует Rena dulcis. Это эндемик юго-запада США, ареал которого пересекается с ареалом описанной выше совы. Питаются эти змейки насекомыми, свободноживущими клещами и многими эктопаразитами животных и человека.
Так как же связаны совы и слепозмейки?
Как вы уже поняли, точно не ролью в отношениях хищник-жертва. Совы их не едят. Вместо этого они их ловят и бережно тащат к себе в гнездо в качестве полезного питомца. Причём совы могут подолгу всматриваться в почву в надежде на то, что слепозмейка выползет из норки на свежий воздух и мотнёт головой в знак готовности отправиться в новый дом. И надежды порой оправдываются.
В гнезде совы эти змеи очень ценны. Они поедают различных паразитов (например, насекомых и клещей), которые могут представлять опасность для птенцов совы. Совке — здоровое потомство, слепозмейке — вкусная еда. Такой вот симбиоз получается.
Текст: #Ефимов@inbioreactor
Фотосинтез и животный организм. Возможно ли?
Хотел узнать экспертное мнение, можно ли, теоретически, как- нибудь, животному организму внедрить растительные клетки хлоропласты или ещё что то сделать, чтобы он ими пользовался как дополнительный источник получения веществ?
Ведь есть же моллюск который их внедряет поедая водоросли. Возможно ли такое внедрение человеку например. Представьте, под кожей находились бы хлоропласты, как симбионты, на солнце, при надобности, фотосинтезировали и синтезировали вещества, потом те поступали бы в сосуды и разносились по организму.
Ваши мнения...
Немного биологии клещей...
На лице человека живут маленькие клещи, которые спариваются в порах кожи.
Кожные клещи Demodex folliculorum живут на нас всю жизнь, и проникают в поры, чтобы питаться сальными выделениями.
Некоторые исследователи утверждали, что у этих клещей отсутствует анальное отверстие, однако другие исследования поставили под сомнение это утверждение. И действительно, оказалось, у клещей действительно есть анус, который срет вам на лицо.
Ну, теперь живите с этой новостью ;-)
Лишайникам может понадобиться более миллиона лет, чтобы адаптироваться к изменению климата
Часто ошибочно принимаемые за примитивные растения, такие как мох, лишайники на самом деле вовсе не растения. Это группа разнообразных симбиотических форм жизни, которые играют решающую роль в бесчисленных экосистемах, от тропических лесов до арктической тундры. Хотя некоторые из них очень похожи на мох, другие выглядят не более чем твердыми оранжевыми пятнами, а третьи разветвляются, как кораллы. Но самым впечатляющим аспектом лишайников является их межвидовая командная работа — отношения, которые изменение климата угрожает разрушить, ставя под вопрос само их выживание.
Лишайник мятного цвета, цепляющийся за кору дерева, может показаться единым организмом, но на самом деле это составная часть: грибы и водоросли (или иногда грибы и цианобактерии), живущие как одно целое во взаимовыгодных отношениях. Когда водоросли фотосинтезируют, они производят сахара, которые питают грибы. Взамен грибы предлагают минералы и воду для водорослей и создают микросреду, в которой водоросли могут процветать — своего рода грибковую теплицу.
Какое будущее ждёт человечество?
Автор с распростёртыми объятиями приветствует любознательного читателя и желает ему приятного времяпровождения за чтением своего опуса. Также, автор желает читателю крепкого здоровья и всех прочих благ и заранее просит прощения за слишком жирный вброс фекалий на вентилятор, некоторое своё косноязычие и возможное невинное заблуждение касаемо сути вещей. В общем, Привет, Пикабу!
Специально для лиги лени я постараюсь изложить суть поста в одном абзаце. Назовём его, для простоты, вторым (и да не будет он к ночи помянут!). Что же... Начнём! "Как организовать эффективное взаимодействие внутри стада лживых, ленивых, агрессивных, эгоистичных, вороватых приматов?" С древнейших времён и до наших дней ответ на этот вопрос можно найти только в одном месте - знаменитом мировом бестселлере "Никак", но поиски других вариантов ведутся. О личных диванных фантазиях автора и пойдёт речь в дальнейшем повествовании.
Насколько известно (по крайней мере, мне), человек - первое животное на Земле, массово применившее внегенетическую передачу адаптивной информации между особями. Передаёт и принимает её человек преимущественно в символьной форме через разнообразные носители (я имею ввиду, конечно же, речь). Этот способ передачи информации оказался очень эффективным механизмом адаптации и привёл к фантастическому по своим масштабам и скорости биологическому прогрессу человечества. [Речь - киллер-фича человека.]
Эволюция превратила человека в общественное животное довольно внезапно, и ещё не успела отобрать у него адаптивные механизмы, характерные для животных, ведущих индивидуальный образ жизни. По большому счёту, современный человек - неустойчивое промежуточное состояние, которое неизбежно и довольно скоро уступит место своим более приспособленным к общественной жизни потомкам.
Процессы создания внегенетической информации, её хранения и применения весьма затратны энергетически и требуют обобществления значительной части человеческих ресурсов. По моему скромному мнению, именно поэтому человеческий внутривидовой клептопаразитизм (https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Клептопаразитизм) расцвёл пышным цветом: позволяя части людей вырабатывать внегенетическую адаптивную информацию вместо выкапывания червяков, он явился мощным эволюционным механизмом, имеющим большое значение до сих пор, а потому устойчиво сохраняющимся. По сути, клептопаразиты в определённых условиях скорее симбионты.
Им же, клептопаразитизмом (опять, по моему скромному мнению) обусловлено появление рабовладельческого строя, как формы организации человеческого общества. Если отбросить идеологическую и юридическую шелуху, то можно сказать, что рабовладельческий строй и в настоящий момент является основной формой управления в человеческом обществе.
Если бы наши внутренние клептопаразиты перешли к симбиозу, то и начинать этот разговор не стоило бы. Но этого пока не происходит, степень внутреннего паразитизма остаётся стабильно высокой, а паразитизм, как известно, вредит организму-хозяину. Регулярное уничтожение одних клептопаразитов другими, а также самим обществом-хозяином не только затратно, но и становится значимым фактором, снижающим адаптивные способности общества. В качестве примера кризиса, который можно понаблюдать прямо сейчас, приведу, пожалуй, Клептобатьку.
Ещё пример, на этот раз из прошлого: сто лет назад мощный социалистический пинок дедушки Ленина встряхнул буквально все человечество. К сожалению, факторы второго абзаца не были в достаточной мере учтены. Испуганные, объединившиеся на время клептопаразиты вместе с быстро сформировавшимися внутренними паразитами СССР уничтожили социализм. Тем не менее, обеими сторонами был получен бесценный исторический опыт.
Но что будет дальше? Что ждёт наших детей и внуков?
Первый вполне вероятный вариант, учитывая ту скорость, с какой ведутся генетические исследования - это попытка генетического закрепления преимуществ наших внутривидовых паразитов с постепенным обособлением в отдельный вид и переходом, таким образом, к более стабильному межвидовому паразитизму. Есть несколько причин, почему я вижу данный вариант затруднительным: единого государства пока не существует, в каждом государстве правит своё собственное сообщество клептопаразитов, не очень дружелюбное по отношению к соседям, суть кормовой базе, весьма ожидаемое сопротивление обществ-хозяев. Кроме того, необходимость анального огораживания паразита от организма-хозяина в разы снижает управляемость общества. Ярким примером может служить эффективность антиковидных мер в "развитых" государствах. Данный вариант грозит массовыми, а возможно и фатальными беспорядками.
Второй вариант, более конструктивный - постепенное формирование симбиоза, когда клептопаразиты начнут приносить обществу все меньше и меньше вреда. Весьма вероятен, но ему будут препятствовать факторы из второго абзаца. Их, впрочем, можно будет исправить генетически. Катастрофы планетарного масштаба в этом случае не только можно избежать, но и выделение паразитов в отдельный вид становится необязательным. Этакая эволюция сверху.
Третий вариант - эволюция снизу. Избавление от внутривидовых клептопаразитов и постепенный переход к более конструктивной форме правления. Общечеловеческий опенсорс с формированием меритократии. Этот вариант естественным образом встретит (и встречает) активное сопротивление со стороны паразитов, поскольку уменьшает их кормовую базу. Посмотрите, например, на антикитайские экономические санкции. Кроме того, ему также будут препятствовать факторы, перечисленные во втором абзаце. Ввиду того, что паразиты неминуемо составляют меньшинство, массовые беспорядки также ожидаемы, но предположительно будут носить меньший масштаб. Кроме того, социализация может снизить эволюционный потенциал общества в угоду стабильности. Плюсом данного решения для общества будет более эффективное обращение с ресурсами, которое в обеднённом ресурсами мире может оказаться решающим.
Также, нельзя забывать о формирующемся искусственном интеллекте, который может стать сильным, хотя и ожидаемым, игроком на сцене.
Возможны, вероятно, и другие варианты, но я их пока не обдумывал. Из перечисленных же я бы выбрал второй, как наименее травматичный.
В заключение хотелось бы сказать, что человечество в целом является паразитом биосферы, и пора бы перестать отравлять своего организма-хозяина, перейдя, наконец, к симбиозу с ним. Но пока мы не достигнем внутренней стабильности, такое событие маловероятно.
Искренне надеюсь, что чтение доставило любознательным читателям удовольствие. Выражаю искреннюю признательность всем, дочитавшим пост до конца, хоть он и нескладен, в первую очередь - рыцарям свежего и своим двум подписчикам. С нетерпением жду отзывов, мнений и предложений. Разрешаю совершенно свободно переводить, перевирать и публиковать на других ресурсах свой скромный опус (с указанием авторства). Если кто-либо из читателей слишком скромен, чтобы публиковать своё мнение, но непременно хочет принять участие в дискуссии - можете отыскать меня в телеграмм. Обязательно постараюсь ответить всем, но не обещаю. Главный принцип диванного эксперта - ни в коем случае не вставать с дивана, потому что это опасно.
Что ж, как любят говорить мамкины блоггеры, "ставьте лайки и подписывайтесь"! В следующем посте, если я до него случайно доживу, планирую рассказать о том, что я понимаю под меритократией, поскольку с доступными в интернете источниками я, в некотором смысле, не согласен.
Паразиты. Часть 9. Мир, какой он есть
Эпиграф:
- Что ты видел?
- Ничего особенного... Просто мир, какой он есть.
- Это самое сложное - видеть мир таким, какой он есть.
То, что вы сейчас прочитаете, лежит на грани сокровенного знания и откровения. Об этом реально мало кто знает. Даже настоящие учёные могут смотреть и не видеть.
Десятки лет экологи всего мира лезли в речные протоки, ныряли в озера и забирались глубоко в лес в поисках двух вещей: конкуренции за средства существования, такие как пища и вода, и попыток сохранить жизнь и не быть съеденным. Они изучали распространение растений и животных и их плотность, распределение по возрастам, разнообразие видов. Они вычерчивали диаграммы пищевых сетей, напоминающие замысловатые арт-объекты. Но никогда ни на одной диаграмме ни одна стрелочка не указывала на паразита. Экологи, разумеется, не отрицали существования паразитов, но считали их вполне безобидными попутчиками. Они думали, что жизнь можно понять, не учитывая распространения болезней.
Мало кто из экологов потрудился подкрепить свое равнодушие к паразитам хоть какими-то данными. Им казалось неважным, что животные, как правило, наводнены несколькими видами паразитов. С другой стороны, паразитологи тоже проявляли небрежность. Они смотрели на своих паразитов влюбленными глазами в лабораториях, но не представляли, насколько важную роль эти паразиты играют во внешнем мире.
Оказывается, влияние это может быть громадным. К примеру, только в последнее десятилетие морские биологи обнаружили, что океаны полны вирусов. Они давно знали, что вирусы могут поразить практически любое существо, живущее в море, — от кита до бактерии. Но почему-то думали, что вирусов немного и они слишком хрупки, чтобы причинить серьезный вред. На самом деле вирусы страшно выносливы и многочисленны. В литре морской воды возле поверхности их живет в среднем десять миллиардов.
Их любимые жертвы — бактерии и фитопланктон, поскольку именно эти хозяева наиболее многочисленны в океане. Они также служат начальным звеном в океанских пищевых цепях — ведь именно ими питаются хищные бактерии и простейшие, которых, в свою очередь, поедают животные. Теперь морские биологи понимают, что это критическое звено—бактерии и простейшие—очень больное. Вирусы убивают не меньше половины всех бактерий в океане.
Когда бактерии умирают, они лопаются, и останки опускаются вниз крохотным органическим ливнем. Их подбирают другие бактерии, во многих случаях только для того, чтобы лопнуть под действием другого вируса. Громадное количество океанской биомассы бесконечно путешествует по замкнутому кругу бактерия — вирус — бактерия и не поступает на следующие уровни пищевой цепочки. Если бы из моря вдруг исчезли все вирусы, в нем, возможно, стало бы тесно от рыбы и китов.
На суше паразиты пользуются не меньшим экологическим влиянием. Десятки лет экологи, изучавшие равнины Серенгети, считали, что громадными стадами тамошних антилоп-гну и других травоядных млекопитающих управляют два фактора: пища, необходимая для поддержания жизни, и хищники, ограничивающие численность популяции. На самом деле большую часть XX в. наибольшим могуществом в тех краях обладал вирус, известный как вирус чумы рогатого скота.
Он был завезен в Кению и Танзанию с зараженным скотом с Африканского рога примерно в 1890 г. Затем перекинулся с домашнего скота на диких животных, снизил численность травоядных, а заодно и их хищников и несколько десятков лет удерживал ее на достаточно низком уровне. Только в 1960-х гг., когда домашний скот начали прививать от чумы, млекопитающие Серенгети смогли восстановить свою численность.
Паразитам не обязательно даже убивать хозяев, чтобы оказывать решающее влияние на жизнь экосистемы. Какой-нибудь паразит вполне может снизить остроту межвидовой борьбы и не дать одному виду полностью вытеснить другой, т. е. создается ситуация, при которой два вида могут существовать бок о бок в одной экологической нише.
Олени являются носителями нематоды, которая не причиняет им вреда, но, попав в лося, нематоды пробираются в его спинной мозг; лось начинает спотыкаться на ходу и вскоре умирает. Без этого паразита олень не смог бы конкурировать с лосем.
Этот пример - далеко не единственный случай, когда паразит оказывает услугу своему хозяину. По крайней мере - одному из них.
В калифорнийской игольной улитке обитает Euhaplorchis californensis. Птицы выделяют яйца Euhaplorchis с пометом, который поедают игольные улитки. Вылупившись из яиц, трематоды кастрируют улитку и успевают произвести на свет пару поколений, прежде чем церкарии покинут хозяина и уплывут. Церкарии ищут на солончаковых болотах следующего хозяина — рыбку фундулюса. Они вцепляются в жабры нового хозяина, а затем пробираются в тонкие кровеносные сосуды. Они забираются поглубже в организм рыбы и находят там нерв, следуя вдоль которого попадают в мозг. Вообще говоря, они не проникают в мозг фундулюса, а образуют поверх него тонкое покрытие, похожее на слой икры. Там паразиты дожидаются, пока рыбу-хозяина съест какая-нибудь птица.
Оказавшись в желудке птицы, они перебираются из рыбьей головы в кишечник нового хозяина и живут там, похищая часть съеденной им пищи и засевая своими яйцами пруды и болота.
Если бы червей-паразитов не было, была бы описания экосистема такой же?
Между улиткой и трематодой складываются довольно странные отношения, не имеющие ничего общего с отношениями хищника и жертвы. Когда рысь убивает зайца-беляка, то нежные молодые побеги, которые мог бы съесть несчастный, съедают уцелевшие зайцы; эта освободившаяся энергия пригодится им, чтобы растить и воспитывать малышей. Но трематоды не убивают своих хозяев-улиток, хотя в генетическом смысле эти улитки все равно что мертвы, поскольку не могут размножаться. Сами улитки продолжают жить и поедать водоросли, чтобы досыта кормить сидящих внутри трематод.
Исследования показали, что без конкуренции со стороны зараженных улиток, здоровые улитки растут быстрее, откладывают гораздо больше яиц и к тому же прекрасно себя чувствуют в условиях гораздо большей скученности. Фактически, если можно было бы полностью избавиться от паразитов, общая численность улиток выросла бы почти вдвое. Но в реальном мире, за стенами лаборатории, взрывной рост численности улиток произвел бы сложное действие на экосистему— так расходятся по воде круги от брошенного камня. Рост числа улиток привел бы к уменьшению площадей, покрытых водорослями, и облегчил жизнь тем, кто этими улитками питается, к примеру крабам.
Исследование зараженных фундулюсов показало, что трематоды не причиняют им особого вреда и даже не вызывают иммунного ответа, но при этом меняет их поведение: заражённая рыба приплясывает на месте, дергается, плавает на боку, не пряча брюшко, или поднимается к самой поверхности. Такое поведение увеличивает шанс для рыбки быть съедение птицей в тридцать раз.
Вред, который наносят глисты птицам, не слишком велик. В конце концов паразиты заинтересованы в том, чтобы птица оставалась достаточно здоровой и могла летать, а значит переносить трематод в другие места, которые можно заселить. Если птица будет тщательно избегать зараженной рыбы в своем меню, она останется, может быть, здоровой, но уж голодной будет наверняка. Паразиты настолько облегчают птицам охоту, что преимущества сотрудничества с ними намного превосходят связанные с ними неприятности. Более того, само существование некоторых видов птиц без этой помощи ставится под сомнение.
Гавайские коралловые рифы - это колонии животных, где в каждой ячейке твердого известкового основания живет крохотный мягкий полип. Полип высовывается из своей пещерки, чтобы кормиться, фильтруя воду, или отложить икру, а затем возвращается в свое безопасное убежище. Морская трематода Podocotyloides stenometra начинает жизнь в ракушках, обитающих рядом с рифом; затем проникает в коралловый полип и проводит в нем следующую стадию жизни.
Оттуда ей нужно попасть в кишечник рыбы- бабочки, пасущейся на кораллах. Рыбе-бабочке приходится прикладывать немало усилий, выгрызая мякоть полипов, которая совсем немного выступает из-под тускло-коричневого экзоскелета.
Паразит не может заставить коралл танцевать, как рыбок-фундулюсов, привлекая внимание следующего хозяина. Но Podocotyloides все же умудряется вызвать не менее эффективные изменения в поведении полипов. Когда трематода попадает в коралл, полип раздувается и меняет цвет с коричневого на ярко-розовый. Одновременно у него вырастает целая сеть острых шипов из карбоната кальция, которые не дают ему вернуться в свое логово. В результате раздувшийся яркий полип болтается снаружи, превращаясь в легкую добычу для проплывающей рыбы-бабочки.
Здесь межвидовые отношения в экосистеме складываются иначе, чем в предыдущем примере. Фундулюс гибнет, помогая паразиту перебраться в птицу. Но коралл — это колония клонов, и, когда один зараженный трематодой полип гибнет, на смену ему приходит другой, здоровый. Зараженный полип не может кормиться или размножаться, так что паразит, свободно распространяющийся по кораллу, наносит колонии серьезный вред и замедляет ее рост. Колония заинтересована в том, чтобы вовремя избавиться от больных полипов, и не исключено, что коралл сам участвует в этой игре — обеспечивает больным смену цвета и шипы, чтобы рыбам было проще их заметить.
Обнаружить подобные эффекты очень трудно, и пока точно известно лишь несколько примеров. Но их достаточно, чтобы прийти к выводу: паразиты могут бросить тень сомнения на самые священные принципы экологии. Мы привыкли думать, что хищники обеспечивают здоровье стад, уничтожая самых больных и медлительных животных.
Волки — окончательные хозяева одного из самых маленьких в мире ленточных червей — Echinococcus granulosis. Этот червь не напоминает телеграфную ленту: в лучшем случае его взрослая особь может вырасти до четверти дюйма длиной. Этот червь не приносит своему окончательному хозяину особых неприятностей, а вот его яйца могут доставить много проблем. Их едят травоядные, такие как лоси, и уже внутри них паразит трансформируется в цисты, в каждой из которых может сидеть до тридцати особей. Эти цисты продолжают расти, если не встречают на своем пути кость. Известны случаи, когда яйца этого червя случайно попадали в людей, и цисты вырастали до таких размеров, что вмещали пятнадцать галлонов жидкости и миллионы крохотных червячков-детенышей.
Одно из любимых мест, где паразит строит свои цисты, — легкие лося. Животное может быть носителем нескольких цист, и каждая из них будет постепенно разрывать его бронхиальные трубки и кровеносные сосуды. В результате, когда волки выйдут на стадо лосей, они, скорее всего, отобьют и загонят более медленное, задыхающееся животное. Червь помогает волку найти и добыть лося, чтобы с большей уверенностью попасть в волчий желудок. Так что «прореживание» стада — всего лишь иллюзия, это не услуга хищника, а побочный эффект жизнедеятельности ленточного червя-паразита.
По книге Карла Циммера "Паразит. Царь природы".
Предыдущая часть:
Паразиты. Часть 8. Кукловоды - 2
Начало серии:
Растения не соприкасаются корнями с почвой
Звучит дико, но тем не менее это так – корни растений покрыты сплошным слоем бактерий, которые и обеспечивают получение растениями из почвы необходимых для их жизни и развития минералов.
Эта бактериальная пленка вокруг корней называется РИЗОСФЕРА — по имени клубеньковых бактерий или РИЗОБИЙ. Более того – в симбиозе с растениями бактерии насыщают почву полезными веществами, получая от растений в обмен продукты их жизнедеятельности – углеводы.
Грубо говоря, симбиоз состоит в том, что бактерии, питаясь вкусными сладкими углеводами, получают удовольствие от жизни, внося при этом в почву азот (добывая его из атмосферного молекулярного азота, на что совершенно не способны высшие растения), а также фосфор, серу, калий, магний. Растениям они дают витамины и прочие полезные вещества – ауксины, антибиотики и пр.