Жду новый пост

Серия «Прекрасные цитаты»

В первую очередь мне интересно тех, кому НЕ нравятся пышно-плотные женщины (так как мне самому как раз такие и нравятся).

В двух словах напомню, тем, кто давно читал "Пикник на обочине" Стругацких: у сталкера Стервятника Барбриджа очень красивые и здоровые, даже можно сказать лучащиеся красотой и здоровьем дети (уже взрослые). Вот как описана дочка Стервятника на взгляд главного героя, Рэдрика Шухарта. Описано немного плотоядно, что неудивительно, так как Рэдрик, во-первых, достаточно простой парень, во-вторых, эту конкретно девушку Дину он неоднократно "познал".

Отрывок на русском языке:

На лужайке был расстелен огромный красный мат, а на мате восседала со стаканом в руке Дина Барбридж в почти невидимом купальном костюме; рядом валялась книжка в пестрой обложке, и тут же, в тени под кустом, стояло блестящее ведерко со льдом, из которого торчало узкое длинное горлышко бутылки.

–  Здорово, Рыжий! – сказала Дина Барбридж, делая приветственное движение стаканом. – А где же папахен? Неужели опять засыпался?

Рэдрик подошел и, заведя руки с портфелем за спину, остановился, глядя на нее сверху вниз. Да, детей себе Стервятник у кого-то в Зоне выпросил на славу. Вся она была атласная, пышно-плотная, без единого изъяна, без единой лишней складки – полтораста фунтов двадцатилетней лакомой плоти, и еще изумрудные глаза, светящиеся изнутри, и еще большой влажный рот и ровные белые зубы, и еще вороные волосы, блестящие под солнцем, небрежно брошенные на одно плечо, и солнце так и ходило по ней, переливаясь с плеч на живот и на бедра, оставляя тени между почти голыми грудями. Он стоял над нею и откровенно разглядывал ее, а она смотрела на него снизу вверх, понимающе усмехаясь, а потом поднесла стакан к губам и сделала несколько глотков.

–  Хочешь? – сказала она, облизывая губы, и подождав ровно столько, чтобы двусмысленность дошла до него, протянула ему стакан.

А вот как описание Дины Барбидж выглядит в книге на английском:

Redrick stood over her with the briefcase in his hands behind his back. Yes, Buzzard sure managed to wish himself up some marvelous children out there in the Zone. She was all silk and satin, firm and full, flawless, without a single unnecessary wrinkle – hundred-twenty pounds of sugar-candy flesh, and emerald eyes that had an inner glow, a large wet mouth and even white teeth, and raven hair, shining in the sun and carelessly tossed over one shoulder. The sun was caressing her, pouring from her shoulders to her belly and hips, leaving deep shadows between her almost naked breasts. He stood above her and looked her over openly, and she looked up at him, laughing understandingly, and then raised the glass to her lips and took several sips.

Переводчик — Антонина В. Буа (Antonina W. Bouis).

Она крутой переводчик! Она переводит таких непростых для адекватной адаптации к другим языковым моделям авторов как Булгаков, Окуджава, Довлатов. Да, один только "Альтист Данилов" Орлова чего стоит!

Вот другое издание и другой переводчик:

Redrick came up to her and, placing his briefcase behind his back, stopped, admiring her from above. Yes, the children Burbridge had wished up in the Zone were magnificent. She was silky, luscious, sensuously curvy, without a single flaw, a single extra ounce — a hundred and twenty pounds of twenty-year-old delectable flesh — and then there were the emerald eyes, which shone from within, and the full moist lips and the even white teeth and the jet-black hair that gleamed in the sun, carelessly thrown over one shoulder; the sunlight flowed over her body, drifting from her shoulders to her stomach and hips, throwing shadows between her almost-bare breasts. He was standing over her and openly checking her out while she looked up at him, smiling knowingly; then she brought her glass to her lips and took a few sips.

Переводчик — Олена Бормашенко (Olena Bormashenko).

Она родилась в СССР, уже лет тридцать живёт в Канаде, докторская степень Стэнфордского университета по математике. Переводит только Стругацких, явно делает это больше для души... но как бы... СССР... доктор математики... уж тут ни с цифрами, ни с языком не должно было возникнуть никаких проблем.

Думаю, что заметно, как сильно отличается перевод даже этого одного абзаца. Однако цифры остались такими же. Полтораста фунтов (150) и в одном и в другом случае переведены как сто двадцать фунтов (120).

У Стругацких Дина весит около 150 фунтов на взгляд Рэдрика. Он не взвешивает девушку, конечно, он оценивает приблизительно, на глаз. Однако, его оценка должна быть довольно точна, так как читатель знает о нём, что он:
А) очень внимательный сталкер.
Б) прекрасно умеет оценивать вес/форму/расстояния.
В) конкретно эту женщину он... всесторонне изучал и осматривал.

Итак, 150 фунтов. Фунт это в имперской системе мер ровно 16 унций. А в метрической системе мер это неудобоваримые 0,45359237 кг. Получается, что 150 фунтов это примерно 68 кг. А в английской книге написано, что Дина весит 120 фунтов, это примерно 54 кг.

54 кг - 68 кг = 14 кг.

Понятно, что при очень низком или очень высоком росте один и тот же вес даёт разный индекс массы тела и разную картинку. До 144 см и после 188 см таблицы и вовсе не очень корректно отображают ситуацию. Какая-нибудь Элизобет Дибики, при весе в как раз полтораста фунтов выглядит примерно так:

Женщины обычного, плюс-минус среднего роста при весе в 65-68 кг могут выглядеть как Бейонсе, или Кардашьян, Мэрайа Кэри... Или вот Кристина Хэндрикс, например...

Но в независимости от того, как и кто выглядит... Стругацкие описали конкретную женщину. Даже если бы они накосячили с весом, то я считаю, что переводить нужно так как написано, а не как-то иначе. Придерживаюсь этой точки зрения даже когда речь идёт о какой-то откровенной "неправильности" с точки зрения редактора или переводчика. Так как очень часто прекрасно видно, что редактор или переводчик просто не врубаются в то, что хотел сказать автор и стараются улучшить. Но улучшить - это не написать автору с уточнением, точно ли не косяк, а "улучшить" это, сука, внести исправления на свой вкус, проявить свою пролетарскую сметку: приделать Венере Милоской руки или одеть Венеру Каллипигу в платье поскромнее...

В данном случае, я вообще не вижу никакой логической ошибки, так как там в этом же самом предложении тупо написано:

пышно-плотная

Пышно-плотная женщина скорее будет весить 65, чем 55, нет?

Можно было бы сказать, что я как-то по-своему воспринимаю эти слова про пышность и плотность. Ок. Может быть. Ведь я люблю пышечек, да и сам вешу больше 120 килограмм. Ок.

Но там же тупо указан вес - 150 фунтов. Как можно это "исправлять" это для меня загадка.

Я не сторонник исправлений, даже когда речь идёт об именах и названиях. Обычно мне приятнее читать про Джона Сильвера, а не Иоана Серебряного или Ивана Серебро. И приятнее читать про то как герои заехали в Диптаун, а не село Глубокое.

Так же как англоязычному читателю-эстету приятнее читать про то как Игорь Длинный приехал в Нижний Новгород, в формате: Igor Dlinnyj и Nizhnij Novgorod, а не Garry Long и Bottom Newcity.

Но тут мне хотя бы понятна логика... пусть она топорная, убогая, пусть это на самом деле и не логика никакая, но ход мысли мне понятен. Silver - это серебро, значит, если в тексте Silver, то и переводить его надо не как Сильвер, а как "Серебро". А логика перевода "150 фунтов", как "120 фунтов" мне просто непонятна.

Ок, переводчику больше нравятся худые женщины. Понятно.

Но писатель-то пишет про пышно-плотную женщину весом в 150 фунтов!

Ок, переводчик думает, что читателям больше нравятся женщины весом в 120 фунтов, чем в 150 фунтов. Понятно.

Но писатель-то пишет про пышно-плотную женщину весом в 150 фунтов!

Короче, как-то так. Напомню, что мне интересно мнение любого читателя. Но особенно тех, кому НЕ нравятся женщины весом в 150 фунтов и нравятся женщины весом в 120 фунтов. Считаете ли вы, что надо ли улучшать литературных героинь при переводе и/или редактуре?

А то, я сначала даже глазам своим не поверил, когда увидел, как пышно-плотную Диану схуднули на 14 кг. Это 20% если что... А 20% не так-то просто скинуть, как я знаю по себе.

Всем приятно аппетита!

— Ну, а как насчет того, что человек — это, в отличие от животных, существо, испытывающее не преодолимую потребность в знаниях? Я где-то об этом читал.

— Я тоже, — сказал Валентин, усмехаясь. — Но вся беда в том. что человек — массовый человек, я имею в виду, — слишком уж легко преодолевает свою потребность в знаниях. На самом деле человек, по-моему, вовсе не имеет потребности узнавать. У него есть потребность понять, а для этого знаний не надо. Гипотеза о боге, например, дает ни с чем несравнимую возможность все понять, ничего не узнавая... На этом, между прочим, построена вся политика. Дай человеку крайне упрощенную систему мира и толкуй всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не требует знаний. Несколько заученных формул плюс так называемая интуиция, так называемая практическая сметка и так называемый здравый смысл.

Скажите, пожалуйста, кто-нибудь читал Викторию Райхер?

Мне случайно попался этот отрывок.
Я просто обалдел от того, как круто изложено.
Всё, что ниже фотографии, текст поэта Виктории Райхер.

Есть мужчины, с которыми хочется быть женщиной.

Вопросительно-мягко наклонять голову, щуриться сквозь ресницы, качать головой с понимающим видом, выслушивать вдохновенные речи, светиться полуулыбкой стиля «мы с тобой одной крови». Хочется откровенности — но не на все темы, а только на те, на которые как раз и не принята откровенность, остальные темы с ними вообще не важны. Хочется протянутой руки, хочется припадать к плечу, и ещё: знать, что вся эта чепуха из книг для подростков — все-таки не совсем чепуха. Ну не шептать «милый», конечно, и вообще без пошлости, но как-то так. Чтобы искры в зрачках и удивление в собеседнике, потому что красиво, потому что игра. Да, у меня конечно же забрать сумку. Да, меня безусловно проводить. Да, я однозначно никогда в жизни не сумею самостоятельно налить себе чаю. Я пролью, расплещу, перепутаю, обожгусь, растяну, упаду, сломаю, порежусь, заражусь и умру. Спасибо. Да, уберечь. Да, размешать. Да, протянуть. И пусть расправляют плечи и приосаниваются: им идёт. Не всем, только им. С остальными такое выглядит смешно и по-детски, неуместно и почти непристойно, да просто глупо, в конце концов. А с этими можно: хотя бы за то, что только у них одних есть эта нежная, слабая, невыносимая, мягкая, тёплая ямка у шеи чуть-чуть до плеча, в которую одну и можно уткнуться благодарным усталым носом.

А есть мужчины, с которыми хочется быть мужчиной.

Другом, товарищем, братом. Тем самым, с которым «спина к спине у мачты», который коллега и единомышленник, отношения с которым раз и навсегда определены, теплы и понятны, и которые никогда не требуется выяснять. Смешно. С ними нечего выяснять, с ними всё выяснено заранее, раз навсегда, и не требует подтверждений. Обсуждать дела на работе, пить вместе пиво, смотреть футбол, переодеваться прилюдно, не подумав бросить извечно женское писклявое «отвернись», мыться в бане, орать друг на друга в жестоком споре, забывать на недели и вспоминать внезапно, дружить домами, потихоньку жаловаться друг другу на любовниц и жен, хлопать по плечу, дарить спиртное, курить бок о бок, рассказывать обо всём, не лукавя, и не задумываться — а что, собственно. Быть на равных, без идолов и подчиненных, быть близкими без надрыва и страсти, быть уместными, как то самое пиво, может, иметь каких-нибудь общих друзей, но никогда не делить меж собою женщин, вообще ничего не делить. Быть простыми, как марка острова Малибу, на которой всего-то изображения — на белом фоне черная буква М.

Есть женщины, с которыми хочется быть мужчиной.

Носить на руках, держать зонтик над тонкой кожей, дышать переливчатой жилкой на нежной шее, восхищать, восхищаться. Пальцами гладить, пусть мысленно, там, где на людях не гладят, и плевать на приличность. Охватывать, захватывать. Дарить цветы, потому что это ведь просто нормально: дарить цветы тем, кому хочется их подарить. Наливать, угощать, кормить, закармливать даже: такая худенькая. Или такая бледная. Или не худенькая и не бледная, но вот есть в ней что-то такое, что требует фразы «бедная моя девочка». Человек, умеющий вовремя, с правильной интонацией сказать «бедная моя девочка» — король и Бог. Это единственная фраза, которую необходимо всерьёз выучить тем, кто собрался любить тех женщин, с которыми хочется быть мужчиной.

А есть женщины, с которыми хочется быть женщиной.

Почти ребёнком. Приходить, припадать, упадать даже, в ноги, к ногам, к рукам, к глазам, требовать, получать, снова требовать, снова получать, или не получать, но неважно, и пусть кормит, кормит и смотрит, но смотрит не так, как проголодавшийся пёс, а так, как смотрела мама на старой кухне. Рассказывать всё, и пусть реагирует — или не рассказывать ничего, и пусть догадывается. Капризничать, но не во имя игры, а потому что порвались джинсы, и пусть зашьёт. Просить почитать тебе вслух, и ныть, что читает не то и не так, и выторговывать срочно другую книгу, и добиться, и отослать искать, и заснуть, не дождавшись.

Вы скажете мне, что тут дело вообще не в принадлежности к тому и иному полу, и будете правы. Вы скажете мне, что в любом человеке может быть в разных пропорциях сочетание всех этих черт — и будете правы. Вы скажете мне, что не бывает так, чтоб и первое, и второе — в один стакан, что разные люди по-разному воспринимают и что все многогранно. Вы снова будете правы. Вы скажете мне, что всё это нужно было объяснять не такими словами, и что дело не в этом. Ну да.

Но есть мужчины, с которыми хочется быть женщиной. А есть женщины, с которыми хочется быть мужчиной.

Всех верующих искренне поздравляю с самым большим праздником!

Всем прочим напомню (я видел, что поздравления верующих критикуются):

У каждого свой способ объяснять себе наш мир...
Его вдохновляющую красоту...
Его несправедливые ужасы...
Его интересные загадки...

Научная картина мира далеко не единственная и существует (и сосуществует) с мифологической, религиозной, художественной, философской, бытовой... и всеми прочими... Какую бы картину мира вы не разделяли: помните о взаимном уважении и о том что у каждого свой Путь: