А мне сегодня новую медальку Пикабу повесил - за тысячного подписчика! Приятно. Вот если б ещё к наградам прикладывали бы конфеток, хотя бы по пакетику из Duty free... Но и без них рада новым и старым читателям. Всем здрасьте!
Не откладывая в долгий ящик обещание, данное @wondertime, рассказываю одну из своих историй про знакомства.
Изначально имеем две непересекающиеся прямые в виде моих знакомых Люси и Шурика. Люся - замотанная трудом, бытом и тяжёлым разводом учительница. Шурик - тоже разведён, актёр в городском драмтеатре, ничем не замотан и весело прожигает жизнь.
Шурик часто приходит в нашу редакцию, громкогласно хохмит, со всеми дружит, с некоторыми выпивает, практиканток хлопает по попе с отеческой нежностью и оставляет после себя в прокуренных кабинетах аромат дорогого парфюма. Он всегда модно одет, выбрит, у него сногсшибательные шарфы и кашне, шляпы, перстень на мизинце и прочие аксессуары богемной жизни.
Люся преподаёт русский и литературу, ночами проверяет тетради, урывками воспитывает трёхлетнего сына и беспрестанно слушает одну и ту же песню с пластинки Олега Ухналёва - "Полчаса до рейса, полчаса до рейса, мы почти у взлётной полосы..." Песня возвращает её в безоблачные дни первой любви, приключившейся в 23 года.
Видя такое неумеренное увлечение музыкой, я за ручку отвела её к знакомому психиатру Гарику, и тот после нескольких сеансов спустил Люсю с высот советской эстрады в суровые реалии развитого социализма. Вместе с песней Люся избавилась от депрессии и вспомнила, что кроме детей и тетрадей на свете есть мужчины. Но в пешеходной досягаемости они как-то ей не попадались, а дальше ей ходить было некогда.
Поскольку особой красотой и фигуристыми формами она похвалиться не могла, встречающиеся по дороге в школу мужчины сами к ногам не падали. Но моя бабушка всегда восхищалась: "Какая же Люся - полная, интересная! Не то что ты..." Короче говоря, была я несколько озабочена Люсиным одиночеством и не хотелось, чтобы труд Гарика пропал зря.
В один прекрасный вечер встречаю я Шурика в Доме актёра, в уютном маленьком баре, куда стекалась вся творческая публика города. Шурик был с очередной красоткой - танцоркой то ли из балетных, то ли из знаменитого ансамбля. Все его девушки были, как под копирку: хорошенькие, стройненькие, весёленькие, и мы не успевали даже запомнить их имена.
И вот в этом баре, спровадив свою подружку танцевать, Шурик мне вдруг и говорит: "Слушай, а нет у тебя какой-нибудь хорошей холостой подружки? Как мне настохринели эти дурынды! Иной раз и придушить охота, чтоб только рот не открывала..." Распознав слёту в Шурике ещё одного пациента для Гарика, я обещала подумать.
И подумала я о Люсе. Подумала не без сомнений - где Люся со своими тетрадями, и где Шурик со своей шляпой, перстнем и шансонетками?! Тем не менее взяла у Шурика пригласительный на ближайший спектакль с его участием и сказала: "Приведу свою подругу. И если ты ей понравишься, я вас познакомлю. Встречу устрою так, что у вас будет возможность разойтись без обид, если чё..." Короче, вошла в образ свахи конкретно!
Под видом культурной психотерапии вытащила упирающуюся Люсю в театр. Про Шурика ничего не говорю. Что мы смотрели - в упор не помню, но у Шурика была там эпизодическая роль мальчишки - продавца газет. Мальчишка, конечно, из него был так себе, но вот продавец... Думаю, что это была его лучшая роль за всю театральную карьеру.
С громкими воплями "Свежая газета! Свежий номер! Покупайте свежую газету!" он метался среди декораций, загораживая собой главных героев. Стоя у края сцены, он старательно пересчитывал мелочь, изображая слабовидящего, сдувал с себя пушинки, снимал картуз и вытирал пот со лба, хватал со столика салфетку и чистил свой башмак, кидал в зал многозначительные взоры и выделывал какие-то кренделя ногами вроде чечётки. Короче, продавец газет отхватил-таки свою минуту славы - зал зааплодировал (режиссёр, полагаю, был в большом недоумении).
Говорю Люське: "Во даёт!" А она мне: "Настоящий актёр - из ничего сделал роль! Интересный какой парень!"
Во-о-т! Мне только это и надо было услышать!
На ближайший же праздник собрала у себя кучу народа. И Шурика. И Люсю. И моя учителка, внезапно увидев рядом того самого смешного актёра, обрушила на него свой горячий зрительский восторг. Причём всё это было столь искренне, что Шурик растаял и даже застеснялся. И пока пьянка-гулянка шла своим чередом, эти двое, не сходя с места, с жаром говорили о театре, о драматургии и о том, что вся жизнь - театр, а мы в ней актёры...
И пошёл Шурик Люсю провожать домой. И, ко всеобщему удивлению, начал за ней ухаживать.
...Так случилось, что через две недели я улетела из Красноярска по своим невесёлым обстоятельствам личной жизни. Вскоре получила от Люси телеграмму: "Спасибо за Александра".
Три года я жила на юге, прилетая в родной город только на сессии. Люся с Шуриком поженились и стали жить в его однокомнатной квартирке в центре города. Шурик ушёл из театра и стал работать в той же школе, что и Люся.
Они замутили школьный театр, который помнят и сейчас многие выросшие дети из той обычной школы на заводской окраине города. И я писала про них и эту школу в "Красноярском комсомольце". Жаль только, что у меня та статья не сохранилась.
А Люся и Шурик до сих пор вместе, уже 37 лет.
Конечно, у меня есть их фотографии. И особенно одну я хотела бы сюда поместить - такие они там красавчики! Но поскольку тема у нас не про учителей и школьный театр, а про мужчин и женщин, ищущих свою половину, то не буду я эту фотографию изымать из альбома. История всё-таки про чужую личную жизнь.
Всем - удачи и надежд! Ищите и обрящете...
