555bi

Психодрама — это терапевтический групповой процесс, в котором используется инструмент драматической импровизации для изучения внутреннего мира человека. Современная психодрама применяется и в индивидуальной работе с клиентами — это называется монодрамой («Википедия»).

Вечер четверга, я повис на шкафу. Совсем рядом со мной висит психодраматист Павел, неподалёку за нами наблюдает моя подруга. Мы «находимся» в 1996 году, в спальне моих родителей, и мне шесть лет.

Час назад я с подругой курил у входа в полуподвальное помещение Московского института гештальта и психодрамы. Подруга, которая договаривалась об этой встрече, рассказала мне, что во время сеанса один из нас будет проживать свою историю, а другой — ему помогать, подыгрывать. Я вызвался быть «проживающим». Подруга этому, кажется, только обрадовалась.

Нужно сразу оговориться, что сегодняшний сеанс — необычный. Как правило, психодрама — это встреча психодраматиста и группы из шести-восьми незнакомых друг другу людей. Ещё бывают сеансы для пар и монодрама — для индивидуальной работы. Однако в этот раз нас двое, мы давно и близко дружим, но пришли не для решения общих проблем, которых у нас нет. Поэтому можно сказать, что мы работаем в рамках монодрамы, где есть помогающий мне близкий человек.

МИГИП оказался маленьким, похожим на офис турфирмы, а не на институт. По-мальчишески улыбающийся терапевт Павел встретил нас в коридоре и проводил в аудиторию. Она была пустой, если не считать нескольких самых заурядных шкафов, потёртого углового дивана, сложенных у стенки стульев, вешалки и стола. Ощущение от этой обстановки казалось знакомым. Уже позже понял: здесь как в школе.

— Всё, что важно прожить, — важно прожить.

По словам Павла, в течение дня он думал, как объяснить нам — тем, кто никогда не был на психодраме, — что это такое. И нашёл такую формулировку. Я честно пытался понять её с ходу, но получилось не до конца. Павел дал ещё несколько пояснений про метод и предложил на выбор – поработать над волнующей меня сейчас проблемой или посмотреть, как происходит работа в психодраме на примере детской истории. Я выбрал второе. Задача простая: вспомнить случай, который тогда казался большим и драматичным, а сейчас вспоминается с юмором, почти как анекдот. Причём его нужно не только вспомнить, но и проиграть заново. Я вспомнил.

Мне было лет шесть, я ненадолго остался один дома и развлекал себя как мог. Помню, мне жизненно важно было повырезать что-то из бумаги, но я не мог найти ножниц. Они хранились в спальне родителей, в мамином шкафу — среди кремов, пилочек, духов и других женских штучек. Туда я и полез, неспешно взбираясь по полкам к самой верхней из них. Но, как это часто бывает в российской действительности, мебель, которую нужно было прикрепить к стене, к ней не прикрепили. Вес шестилетнего оказался достаточным для того, чтобы шкаф, не сильно сопротивляясь, стал падать. Чудом отскочив назад, я увернулся от него, поэтому обошлось без увечий и потерь — если не считать остатков шкафа и маминой косметики, которая разбилась на чёрном ковролине размазанным натюрмортом. Словами не передать весь мой ужас. Но конец света пришёл чуть позже — вместе со звонком в дверь. На всякий случай разрыдавшись, я вышел из комнаты в коридор, приглашая себя на казнь. Ожидал я, конечно, увидеть маму, а увидел дядю, который жил тогда с нами. Я молча и не переставая плакать повёл его в спальню. Мы убирали ковровый натюрморт почти час до прихода мамы. Её реакции я уже не помню, но уверен, что рада она не была.

Павлу история понравилась, и мы приступили к постановке. Для начала нужно было воссоздать интерьер родительской комнаты. Поэтому стулья стали кроватью, офисный деревянный шкаф превратился в мамин, цветные карандаши очертили границы комнаты, а вешалку мы выдали за окно. Павел ходил со мной по воссозданной комнате, расспрашивал, что и где находится, — мы погружались в обстановку. Павел попросил меня показать, как я забирался на шкаф, как цеплялся за его полки, чтобы дотянуться до ножниц. Забирались на шкаф мы вместе с ним.

Я добрался до цели и завис. Вишу, держась за верхнюю часть шкафа, рядом со мной висит Павел, а где-то справа стоит подруга, наблюдая за нами. Мои мышцы напряжены. Следом Павел предлагает просто взять ножницы с полки и пойти повырезать из бумаги, как я тогда и хотел. Беру ножницы, иду к дивану, где лежит бумага, сажусь. Ощущение странное. Да, я хотел, чтобы было так. Но ведь было не так.

Говорю об этом Павлу, и он предлагает нам с ним ещё раз забраться на шкаф. Забираюсь всё с теми же ощущениями в теле. Теперь мне нужно продолжить историю, а значит, оттолкнуться от шкафа, чтобы увернуться от него и не оказаться под ним. Я легонько отталкиваюсь и как будто падаю. Мы проделываем это несколько раз. Дальше я наблюдаю, как «падает» шкаф. Мы с Павлом жмуримся, когда это происходит, — по-детски, играючи.

— Как тебе, прикольно?

— Прикольно!

— Хочешь ещё?

— Да!

Мы повторяем всё несколько раз. Понимаю, что, с одной стороны, я здесь, в МИГИПе, рядом с Павлом и подругой. С другой — я в спальне родителей, сижу на полу, а передо мной — разбитые склянки и сломанный шкаф. Конечно, условно, но я играю в эту историю, проживаю её вновь и вновь. Павел не даёт мне переигрывать, постоянно держит на уровне, чтобы я не превращал всё в спектакль МХТ. Поэтому заниматься этим скорее весело, чем трудно.

Наигравшись в битьё маминого шкафа, мы переходим к следующей части. Павел объясняет мне, что в моей истории я ждал появления мамы, а пришёл дядя. Предлагает мне проиграть, что было бы, если бы пришла мама. Подруге наконец-то дают роль: теперь она моя мама. Она должна позвонить в дверь, а я — встретить её на пороге. Но сначала я встану, расплачусь, как это было тогда, и только после этого выйду ей навстречу, в коридор.

И вот мы ходим с Павлом по комнате — туда-сюда, туда-сюда. Плачем нарочито, как в детском театре. В какой-то момент подруга, исполняющая роль моей мамы, «звонит» в дверь, то есть делает «динь-динь». Продолжая плакать, иду в условный коридор навстречу условной маме. Она спрашивает меня, что случилось, и, не дожидаясь ответа, обнимает. Крепко, искренне.

У меня смешанные чувства. Все внутренние зажимы от ползания по шкафу, падающих предметов и страха, кажется, уходят. Здесь мама, она обнимает меня, и в этом моменте очень много тепла. С другой стороны, я остаюсь включённым в реальность и понимаю, что это игра: обнимает меня не мама, рядом стоит терапевт, и мне не шесть, а 25 лет. Но именно от такого сочетания, от того, что эти чувства и воспоминания не заполняют меня полностью, мне хорошо. Я получаю в момент ровно то, чего мне хочется, — немного тепла.

— Прикольно? Хочешь ещё? — спрашивает Павел.

— Да, хочу.

И мы с Павлом повторяем последнюю сцену: плачем, ходим по комнате, идём к двери и встречаем там маму. Ещё одна встреча, ещё одно объятие, и я уже чуть ли не плачу по-настоящему. Мне прикольно, но ещё раз не хочется.

Танатотерапия

(продолжение в следующем посте)

Источник: https://rabota-psy.livejournal.com/#post-rabota_psy-662992

Селигман был уверен, что когда зверей переведут в вольер с низкой перегородкой, они будут сбегать как только услышат сигнал. Ведь живое существо сделает все, чтобы избежать боли, не так ли? Но в новой клетке собаки сидели на полу и скулили. Ни один пес не перепрыгнул легчайшее препятствие — даже не попытался. Когда в те же условия поместили собаку, которая не участвовала в эксперименте, она с легкостью сбежала.

Селигман сделал вывод: когда невозможно контролировать или влиять на неприятные события, развивается сильнейшее чувство беспомощности. В 1976 году ученый получил премию Американской психологической ассоциации за открытие выученной беспомощности.

А что же люди?

Теорию Селигмана много раз проверяли ученые из разных стран. Доказано, что если человек систематически:

- испытывает поражение, несмотря на все усилия;

- переживает трудные ситуации, в которых его действия ни на что не влияют;

- оказывается среди хаоса, где постоянно меняются правила и любое движение может привести к наказанию —

у него атрофируется воля и желание вообще что-то делать. Приходит апатия, а за ней — депрессия. Человек сдается. Выученная беспомощность звучит как Марья Искусница из старого фильма: «Что воооля, что невоооля — все равно».

Теорию о выученной беспомощности подтверждает жизнь. Не обязательно сидеть на поводке и получать удары током. Все может оказаться прозаичнее. Когда я писала эту статью, попросила друзей на фейсбуке поделиться своим опытом переживания выученной беспомощности. Мне рассказали:

- про неудачные попытки устроиться на работу: отказ за отказом без объяснения причин,

- про мужа, который мог встретить вечером с дорогими подарками, а мог с агрессией без видимого повода, по настроению. (Рядом — почти такая же история про жену),

- про начальника-самодура, который каждый месяц раздавал штрафы по каким-то новым и нелогичным критериям.

Со стороны кажется, что выход есть. Перепиши резюме! Подай на развод! Пожалуйся на начальника! Сделай вот это и еще вон то! Но как пес Селигмана, человек, который загнан в беспомощность, не может перепрыгнуть даже через низенький заборчик. Он не верит в выход. Он лежит на полу и скулит.

Порой даже абьюзивного партнера или начальника-самодура не нужно. Геля Дёмина, студентка на стажировке в Корее, рассказывает, как на одном занятии профессор дал классу задание. Из букв на листочках нужно сложить названия стран. Когда выходит время, профессор просит поднять руки тех, кто уверен в своем ответе. И так раз за разом. К последнему заданию половина студентов скисли.

«После того, как решили все пункты, мы начали проверять ответы, - рассказывает Геля. - У правой стороны было почти все правильно. А у ребят слева не было верных ответов вообще. Последнее задание (D E W E N S - Sweden) решили только двое из десяти человек с левой стороны.

И тут профессор говорит: «Вот вам и подтверждение гипотезы». На экране появляются два варианта теста, который у нас был. В то время, как правая группа получила совершенно нормальный тест, у левой группы во всех заданиях была перепутана одна буква.

Правильный ответ в их случае получить было невозможно. Вся соль была в последнем вопросе, про Швецию. Он у двух команд одинаковый. У всех была возможность получить правильный ответ. Но за прошлые пять вопросов ребята полностью убедили себя, что не могут решить задание. К моменту, когда настала очередь верного ответа, они просто сдались».

Как противостоять хаосу? Что делать, если выученная беспомощность уже отвоевывает внутреннюю территорию? Можно ли не опускать руки и не сдаваться апатии?

Можно. И здесь ученые с жизнью снова заодно.

Средство 1: Делайте что-нибудь.

Серьезно: что угодно. Психолог Бруно Беттельгейм выжил в концлагере с политикой постоянного хаоса. Руководство лагеря, рассказывал он, устанавливало новые запреты, часто бессмысленные и противоречащие друг другу. Охранники ставили заключенных в ситуации, где любое действие могло привести к суровому наказанию. В этом режиме люди быстро теряли волю и ломались.

Беттельгейм предложил противоядие: делать все, что не запрещено. Можешь лечь спать вместо того, чтобы обсуждать лагерные слухи? Ложись. Можешь почистить зубы? Чисть. Не потому, что хочешь спать или заботишься о гигиене. А потому, что так человек возвращает субъективный контроль в свои руки.

Во-первых, у него появляется выбор: сделать то или иное. Во-вторых, в ситуации выбора он может принять решение и немедленно его исполнить. Что важно — это собственное, личное решение, принятое самостоятельно. Даже маленькое действие становится вакциной против превращения в овощ.

Эффективность этого способа в 70-е годы подтвердили американские коллеги Беттельгейма. Эллен Лангер и Джудит Роден провели эксперимент в местах, где человек наиболее ограничен в свободе: тюрьма, дом престарелых и приют для бездомных. Что показали результаты?

Заключенные, которым разрешили по-своему расставить мебель в камере и выбирать ТВ-программы, стали менее подвержены проблемам со здоровьем и вспышкам агрессии. У пожилых людей, которые могли по своему вкусу обставить комнату, завести растение и выбрать фильм для вечернего просмотра, повышался жизненный тонус и замедлялся процесс потери памяти. А бездомные, которые могли выбрать кровать в общежитии и меню на обед, чаще начинали искать работу — и находили.

Способ справляться: делайте что-нибудь потому, что можете. Выберите, чем занять свободный час перед сном, что приготовить на ужин и как провести выходные. Переставьте мебель в комнате так, как вам удобнее. Находите как можно больше точек контроля, в которых вы можете принимать собственное решение и исполнять его.

Что это может дать? Помните про собак Селигмана? Проблема не в том, что они не могли перепрыгнуть барьер. Так и у людей: проблемой порой является не ситуация, а потеря воли и веры в значимость своих действий. Подход «делаю, потому что выбрал делать» позволяет сохранить или вернуть субъективное ощущение контроля. А значит, воля не отъезжает в сторону кладбища, укрывшись простыней, а человек продолжает двигаться в сторону выхода из тяжелой ситуации.

Средство 2: Прочь от беспомощности — маленькими шагами.

Представления о себе «у меня ничего не получается», «я никчемный», «мои попытки ничего не изменят» складываются из частных случаев. Мы, как в детской забаве «соедини точки», выбираем какие-то истории и соединяем их одной линией. Получается убеждение о себе.

Со временем человек все больше обращает внимание на опыт, который подтверждает это убеждение. И перестает видеть исключения. Хорошая новость в том, что убеждения о себе можно изменить таким же образом. Этим занимается, например, нарративная терапия: вместе с помогающим практиком человек учится видеть альтернативные истории, которые со временем соединяет в новое представление.

Там, где раньше была история о беспомощности, можно найти другую: историю о своей ценности и важности, о значимости своих действий, о возможности влиять на происходящее.

Важно находить частные случаи в прошлом: когда у меня получилось? когда я смог на что-то повлиять? когда изменил ситуацию своими действиями? Так же важно обращать внимание на настоящее — вот здесь помогут маленькие достижимые цели.

Например, навести порядок в кухонном шкафчике или сделать важный звонок, который давно откладываете. Нет слишком маленьких целей — все важны. Справился? Получилось? Прекрасно! Нужно отметить победу! Известно, что где внимание — там и энергия. Чем больше внимания достижениям, тем сильнее подпитка для новой предпочитаемой истории. Тем выше вероятность не опустить руки.

Способ справляться: ставьте маленькие реальные цели и обязательно отмечайте их достижение. Ведите список и перечитывайте его хотя бы два раза в месяц. Со временем вы заметите, что цели и достижения стали крупнее. Найдите возможность наградить себя какой-нибудь радостью за каждый выполненный пункт.

Что это может дать? Небольшие достижения помогают набраться ресурса для более масштабных действий. Нарастить уверенности в своих силах. Нанизывайте новый опыт как бусины на леску. Со временем из отдельных деталей получится ожерелье — новая история о себе: «Я важен», «Мои действия имеют значение», «Я могу влиять на свою жизнь».

Средство 3: Другой взгляд.

Селигман открыл проблему, а дальнейшую жизнь и карьеру посвятил поиску решения. Ученый выяснил, что животные могут научиться противостоять беспомощности, если у них есть предыдущий опыт успешных действий. Собаки, которые сначала могли отключить ток, нажимая головой на панель в вольере, продолжали искать выход, даже когда их фиксировали.

В сотрудничестве с известными психотерапевтами Селигман начал изучать поведение людей и их реакции на внешние обстоятельства. Двадцать лет исследований привели его к выводу: склонность тем или иным образом объяснять происходящее влияет на то, ищем ли мы возможность действовать или сдаемся.

Люди с убеждением: «Плохие вещи случаются по моей вине» более склонны к развитию депрессии и состоянию беспомощности. А те, кто считает «Плохое может случиться, но это не всегда моя вина и когда-нибудь оно прекратится», быстрее справляются и приходят в себя при неблагоприятных обстоятельствах.

Селигман предложил схему рефрейминга: переосмысления опыта и перестройку восприятия. Называется она «Схема ABCDE»:

A – Adversity, неблагоприятный фактор. Вспомните неприятную ситуацию, которая вызывает пессимистичные мысли и чувство беспомощности. Важно для начала выбирать ситуации, которые по шкале от 1 до 10 вы оцениваете не выше, чем на 5: так опыт обучения рефреймингу будет более безопасным.

B – Belief, убеждение. Запишите вашу интерпретацию события: все, что думаете о произошедшем.

C —Consequence, последствия. Как вы повели себя в связи с этим событием? Что чувствовали в процессе?

D – Disputation, другой взгляд. Запишите доказательства, которые подвергают сомнению и опровергают ваши негативные убеждения.

E – Energizing, активизация. Какие чувства (и, возможно, поступки) вызвали новые аргументы и более оптимистичные мысли?

Способ справляться: попробуйте опровергнуть пессимистичные убеждения письменно. Заведите дневник для записи неприятных событий и их проработки по схеме ABCDE. Перечитывайте свои записи каждые несколько дней.

Что это может дать? Стрессовые ситуации будут возникать всегда. Но со временем и практикой можно научиться более эффективно справляться с беспокойством, не сдаваться беспомощности и вырабатывать собственные успешные стратегии реакции и поведения. Энергия, которая раньше обслуживала пессимистичные убеждения, высвободится, и ее можно вложить в другие важные области жизни.

P.S. Техника безопасности

Я рада, если сейчас вы дочитываете статью, а внутри уже рождается желание действовать. Пожалуйста, проявите бережность к себе в дальнейших действиях. Важно помнить, что нет единственного решения, которое безусловно подойдет каждому. Человек и его жизненная ситуация сложнее, чем самая продуманная и детальная схема.

Иногда самостоятельная работа дает желаемый результат. А иногда нужно заручиться внешней поддержкой и/или обратиться за помощью к специалисту. Особенно стоит обратиться за профессиональной помощью, если:

- вы испытываете тяжелые переживания и по шкале от 1 до 10 оцениваете их на 7 или выше;

- вы находитесь в депрессивном состоянии, все валится из рук;

- вы начали самостоятельную работу, но в процессе ощущаете себя хуже;

- ощущение беспомощности усиливается, а негативные представления о себе укрепляются.

Пожалуйста, доверяйте своим ощущениям и позаботьтесь о себе и своем состоянии.

Я верю в то, что в трудных обстоятельств мы встречаемся еще и с собственной силой. Выбор прочитать эту статью и попробовать описанные в ней способы уже значит, что внутри есть вера в перемены и возможность движения туда, где лучше. Возможность хорошего будущего за пределами сегодняшних обстоятельств.

У собак Селигмана не было выбора. У нас он есть. Давайте выбирать волю.

* * *

http://psyhologytoday.ru/pu…/3-sredstva-ot-bespomoshchnosti автор Е. Мусатова

Каждый из нас иногда ловит себя на неправильных, пугающих или мерзких мыслях. Склониться над милым младенцем и вдруг подумать: «Я могу легко размозжить ему череп». Утешать друга, пережившего крах в личной жизни, и тайно смаковать унизительные детали его рассказа. Ехать с родственниками в машине и в деталях представлять себе, как вы теряете управление и выезжаете на встречную полосу.

Чем настойчивее мы пытаемся отвлечься от этих идей, тем навязчивее они становятся и тем хуже мы себя чувствуем. Это нелегко признать, но мы действительно получаем удовольствие от примитивных острых ощущений и чужого несчастья. Люди поразительно плохо владеют собственными черными мыслями: мы не контролируем ни их длительность, ни содержание.

В 1980-х в своем знаменитом эксперименте Эрик Клингер попросил добровольцев в течение недели записывать свои мысли каждый раз, когда звучит сигнал специального устройства. Ученый установил, что в течение 16-часового дня человека посещают около 500 непреднамеренных и навязчивых идей, длящихся в среднем 14 секунд. Хотя большую часть времени наше внимание занято повседневными делами, 18% от общего количества мыслей доставляют человеку дискомфорт и отмечаются как плохие, злые и неполиткорректные. И еще 13% можно описать как совершенно неприемлемые, опасные или шокирующие — это, например, мысли об убийствах и извращениях.

Швейцарский психоаналитик Карл Юнг одним из первых серьезно заинтересовался черными мыслями. В своей работе «Психология бессознательного» (1912) он описал теневую сторону личности — вместилище греховных желаний и животных инстинктов, которые мы обычно подавляем.

Как формируется темная сторона личности? С точки зрения нейробиологии часть когнитивных процессов формирует то «я», с которым мы привыкли себя идентифицировать, — благоразумное, нормальное, логичное, — в то время как другие процессы служат толчком для развития темного, иррационального сознания, где рождаются навязчивые образы и идеи.

По теории Клингера, древний предсознательный механизм в нашем мозге постоянно ищет в окружающем мире потенциальные источники опасности. Информация о них, обходя сознание, передается в виде эмоциональных сигналов, которые и вызывают нежелательные мысли. Нейробиолог Сэм Харрис считает, что эти мысли случайны и совершенно неуправляемы: хотя человек и обладает сознанием, он не может полностью контролировать свою психическую жизнь.

Мрачные и пугающие мысли

«Это отвратительно, покажите мне еще»

Людям неловко признавать, что их привлекают зловещие и мерзкие истории: считается, что это удел фриков и извращенцев. Любители кровавых триллеров, фотоподборок с жертвами ДТП или заспиртованных эмбрионов имеют пониженную способность к эмпатии. Тридцать лет назад профессор Делавэрского университета Марвин Цукерман определил, что некоторые люди больше других подвержены жажде острых ощущений. При столкновении с чем-то ненормальным и ужасным люди с таким типом личности больше возбуждаются — это можно установить, измерив электродермическую активность.

Тяга к нездоровым и жутким вещам может быть и полезной. Как утверждает психолог Эрик Уилсон, мысли о страданиях других позволяют нам нейтрализовать деструктивные эмоции, не причиняя вред себе и другим. Они могут даже приводить в состояние благоговения: «Я могу по-новому ощутить ценность моей собственной жизни, — пишет Уилсон, — ведь я сам и моя семья живы и здоровы!»

Мысли о сексуальных извращениях

«Не открывать на работе… и вообще нигде»

Многие из нас считают самыми отвратительными мысли, связанные с сексуальными табу: нет ничего хуже, чем поймать себя на фантазии о чем-то аморальном или противозаконном.

Хорошая новость: легкое возбуждение ничего не значит. Клинический психолог Ли Баер, профессор медицинской школы Гарвардского университета, утверждает, что возбуждение — естественная реакция организма на внимание: «Попробуйте подумать о ваших гениталиях и убедить себя, что ничего не чувствуете». Если у вас промелькнула мысль об изнасиловании или сексе с несовершеннолетним, это вовсе не значит, что вы собираетесь воплотить эту идею в жизнь. Все люди думают о сексе, но не все фантазии стоит воспринимать буквально.

У женских эротических фантазий о подчинении и изнасиловании есть свое логическое объяснение. Исследователи Университета Северного Техаса установили, что 57% женщин когда-либо чувствовали возбуждение, фантазируя о насильственном сексуальном акте с собой в роли жертвы. Это можно объяснить стремлением женщины быть желанной — настолько, что мужчина не может себя контролировать. Другое объяснение — прилив эндорфинов, которые активнее поступают в кровь из-за ускоренного сердцебиения, сопровождающего чувство страха и отвращения. Воображаемая ситуация принуждения позволяет дать свободу тайным «порочным» желаниям, не испытывая чувства вины. Фантазии об изнасиловании, остающиеся под надежным контролем нашего сознания, никак не связаны с желанием быть изнасилованной в реальной жизни.

Неполиткорректные мысли

«Если они узнают, о чем я думаю, они меня возненавидят»

Ненавистный голос в голове, который включается, когда в поле вашего внимания появляется «другой» — будь то человек в инвалидной коляске, женщина в чадре, ярко одетый транссексуал или иностранец с непривычным цветом кожи. Этот голос, который вы изо всех сил заглушаете, ставит под сомнение адекватность, поведение, способности и вообще наличие человеческих качеств у «других».

Марк Шаллер, психолог из Университета Британской Колумбии, считает, что такие мысли вызывает примитивный защитный механизм, сформировавшийся на заре человечества, когда чужаки по определению были источником угрозы. Механизм «психологического иммунитета», однако, не оправдывает современные проявления нетерпимости — фэт-шейминг, ксенофобию, религиозные предрассудки или гомофобию.

Хорошая новость состоит в том, что автоматически возникающие неполиткорректные мысли можно преодолеть: психологи советуют перестать думать о том, насколько вежливым и непредвзятым считают вас окружающие, и сконцентрироваться на личности человека, с которым вы общаетесь.

Злорадные мысли

«Твой провал — моя радость»

Когда мы слышим в новостях, что какую-то девушку поймали пьяной за рулем и арестовали, нас это не трогает. Но если этой девушкой оказывается Пэрис Хилтон, мы чувствуем странное злобное удовлетворение, которое немцы называют «shadenfreude» (буквально «радость от вреда»).

Австралийский психолог Норман Фезер (Университет Флиндерс) доказал, что нас больше радует неудача кого-то выдающегося, нежели провал человека, равного нам по статусу. Когда успешные люди оступаются, мы чувствуем себя более умными, прозорливыми и уверенными в себе.

Возможно, так проявляется наше внутреннее стремление к справедливости. Но откуда тогда берется чувство стыда? По словам профессора Ричарда Смита, автора книги The Joy of Pain, нет смысла корить себя за эту банальную эмоциональную реакцию. Чтобы преодолеть приступ злорадства, надо представить себя на месте жертвы или сконцентрироваться на собственных достижениях и достоинствах, ведь лучшее противоядие от зависти — благодарность.

Жестокие и кровожадные мысли

«Была бы у меня сейчас бензопила…»

Вы спокойно режете лук у себя на кухне, и вдруг в голове мелькает мысль: «Что, если я зарежу жену?» Если бы мысли об убийстве считались преступлением, большинство из нас признали бы виновными. По данным психолога Дэвида Басса (Техасский университет в Остине), 91% мужчин и 84% женщин когда-либо представляли себе, как они сталкивают человека с платформы, душат подушкой своего партнера или жестоко избивают члена семьи.

Исследователь предложил радикальное объяснение: так как наши предки убивали, чтобы выжить, они передали нам предрасположенность к убийству на уровне генов. Наше подсознание всегда хранит информацию об убийстве как о возможном способе решения проблем, связанных со стрессом, властью, ограниченными ресурсами и угрозой безопасности.

Однако в большинстве случаев мысли о насилии не предшествуют реальному насилию, а, наоборот, его блокируют. Душераздирающие картины, которые рисует мозг, заставляют нас проанализировать ситуацию, прежде чем действовать. Сценарий проигрывается в воображении, включается префронтальная кора, и жуткая мысль исчезает.

Но что происходит с темными мыслями, когда мы их подавляем?

Дилемма гидры

«Метод радикального принятия…»

Мысли, которые мы пытаемся подавить, становятся навязчивыми. Это напоминает сражение с Лернейской гидрой: вместо отрубленной головы отрастают новые. Когда мы стараемся о чем-то не думать, мы только об этом и думаем. Мозг постоянно проверяет себя на наличие запретной мысли, и она снова и снова всплывает в сознании, пока чувство стыда и отвращение к себе отвлекают нас и ослабляют силу воли.

Мучительный процесс подавления могут усугубить депрессия и стресс. Чем больше усилий мы тратим на борьбу с навязчивой идеей, тем больше времени нужно для восстановления и отдыха. У людей, страдающих обсессивно-компульсивным расстройством, борьба с нежелательными мыслями может отнимать по несколько часов в день. Никто из нас не может полностью контролировать свое сознание. Как писал Карл Юнг, мы не управляем теневым «я», не создаем темные мысли и желания по своей воле — а значит, не можем и предотвратить их появление.

Доктор Баер рекомендует буддистский метод радикального принятия: при появлении нежелательной идеи надо постараться воспринять ее как просто мысль, без глубинного смысла и скрытого значения. Не надо осуждать себя или сопротивляться — просто дайте мысли уйти. Если она вернется, повторите еще раз.

Другой способ отпустить навязчивую идею — записать ее на бумаге и уничтожить. Это помогает дистанцироваться от неприятной мысли, а потом и буквально от нее избавиться. Еще может сработать «эффект двери» — физическое перемещение в другую комнату помогает мозгу переключиться на новую тему и сбросить краткосрочные воспоминания. Для сложных случаев существует радикальный подход: не отпускать пугающие мысли, а, наоборот, до конца проигрывать их в воображении во всех подробностях.

Что действительно важно в темных мыслях? Значение, которое мы им придаем. Мы можем воспринимать неприятные мысли как ценные объекты для исследования — подсказки, которые дарит нам теневое «я». Анализируя его проявления, мы лучше понимаем окружающих и самих себя. Мрачная, мерзкая и неудобная мысль становится источником вдохновения. Как пишет Эрик Уилсон, люди с развитым воображением могут превращать деструктивные идеи в топливо для умственного и эмоционального развития.

Отец аналитической психологии Карл Юнг вел дневник, который был впоследствии опубликован под названием «Красная книга». В дневнике Юнг фиксировал тревожные образы и идеи родом из бессознательного, в том числе свою встречу с метафорическим Красным Всадником. Присутствие Всадника неприятно для Юнга, но исследователь вступает с незнакомцем в диалог: они разговаривают, спорят и даже танцуют. После ученый испытывает необыкновенный прилив радости, ощущает согласие с собой и миром. «Я уверен, что этот красный человек был дьяволом, — пишет Юнг, — но это был мой собственный дьявол».

Иконки: 1) Marek Polakovic, 2), 3) Luis Prado, 4) Zlatko Najdenovski, 5) Liliane Lass Erbe, 6) Studio Fibonacci — from the Noun Project.

Источник https://theoryandpractice.ru/posts/11530-darkest-thoughts

Множество психологических проблем связано с подавленными или вытесненными чувствами, которые индивид не позволяет себе проявлять и переживать. Подавление и вытеснение являются первичными психологическими защитами, служащими для того, чтобы удалить из своего сознания и запретить осуществление тех или иных чувств и желаний. Если чувство подавлено, то это проявляется в том, что некоторая сила рвется наружу, буквально из тела человека, а он ее сдерживает и снова и снова «запихивает» внутрь себя. Если чувство не столь значимо, а индивид обладает мощным Эго, то подавленное чувство может вроде бы его не беспокоить, но у него наращивается панцирь характера и мышечная броня, предназначенные для его сдерживания. Если же сила чувства велика, а личность не обладает достаточной энергией, то оно прорывается в истерических приступах, бессознательной тревоге, вспышках гнева, психосоматических симптомах и т.д. Человек недоволен внешними по отношению к себе обстоятельствами, но причина недовольства может находиться в его собственных хронически подавленных чувствах. При работе с подавленным чувством, на первом этапе его необходимо вывести на поверхность, как-то выразить.

При вытеснении чувство удаляется за пределы тела, оно как бы выводится за границы самой личности, вместо него возникает ощущение пустоты и апатии. Желания просто нет, это «минус-симптом», как в сказке: «что воля, что неволя – все равно». Количество энергии уменьшается, все процессы протекают вяло и монотонно, человек отказал себе в самом главном, а все остальное не имеет значения. Если чувство слабое, а личность сильная, то выталкивание происходит довольно легко, броня строится как бы изнутри, чтобы не допустить нечто обратно. Но может возникать ощущение скуки, равнодушия, бессмыслицы. Если чувство сильное, а личность слабая, то она ослабляется до крайней степени, такой человек становится как будто неживым, может возникать симптом хронической усталости или дистонии. При сильном и резком вытеснении может происходить обморок, чувство деперсонализации, бессилия, бесчувственности, даже ступора. Человек скорее недоволен самим собой, чем внешними обстоятельствами. При работе с вытесненным чувством, на первом этапе его необходимо вернуть обратно в личность, затем применить методы, позволяющие позитивно решить проблемы.

Подавляться и вытесняться могут отдельные чувства, но иногда индивид делает это со всеми чувствами сразу, он теряет способность чувствовать и различать собственные чувства, сопереживать и понимать чувства других людей (алекситимия). Подавление и вытеснение тех или иных чувств встречается повсеместно и у всех людей, но бывает, что некоторое чувство подавляется или вытесняется настолько основательно, что индивид вообще не проявляет этого чувства на внешнем плане или проявляет прямо противоположное по отношению к подавленному чувство.

Гнев является осуждаемым и социально опасным чувством, поэтому практически все люди (кроме святых, которые, может быть, никогда не сердятся), сдерживают и подавляют свой гнев. Но в описываемом ниже случае индивид полностью подавил свой гнев, запретил себе хоть как-то выражать его, поскольку испугался того, что он может наделать, если гнев прорвется. Такой человек считает, что в нем живет вулкан, смерч или дикий зверь, которого необходимо строго контролировать и обуздывать, иначе произойдет что-то ужасное. Когда-то ранее он проявлял гнев, защищая себя, но потом он понял, что это плохо, и может привести к беде.

Пример 1. Молодой мужчина признался, что в детстве его дразнили, потому что он был рыжим и веснушчатым. Он дошел до такой степени ненависти, что готов был наброситься с кулаками на каждого, кто косо посмотрел на него. Он испугался последствий своего гнева и задавил его в себе. Он стал сильным, занимался боевыми видами спорта, но вел себя с людьми исключительно мягко и вежливо. Однако, находясь рядом с ним, человек непроизвольно чувствовал скрытую угрозу, которая противоречила всему стилю его поведения.

Подавленный гнев накапливается в области солнечного сплетения, диафрагма становится перенапряженной и неподвижной, из-за этого прекращается естественное дыхание животом, и могут нарушаться естественные процессы в работе желчного пузыря, желчных протоков и поджелудочной железы. Вследствие этого могут возникать психосоматические нарушения гастроэнтерологического типа. Также подавленный гнев часто приводит к повышению артериального давления, способствует развитию язвенной болезни, перенапряжению мышц тела и т.д.

Пример 2. На семинаре, который я проводил в одном центре медицинского образования, появилась новенькая. Красивая молодая женщина, назовем ее Соней, с длинными рыжими волосами и мелодичным голосом, которым она говорила мягко и вкрадчиво, ну просто лисонька. Она была врачом гастроэнтерологом, но у нее самой эта система была серьезно расстроена, в частности она постоянно испытывала боли в области солнечного сплетения. Она увлекла участников семинара обсуждением ее болезни (в большинстве это были врачи) и все они пришли к мнению, что это психосоматическое заболевание. Я остановил увлеченных обсуждением врачей и предложил кому-нибудь выдвинуть свою проблему на обсуждение. Тогда эта новенькая предложила помочь ей. Она развелась с мужем 2 года назад, детей нет, она не очень-то это переживала, но все-таки ушла в свою болезнь. Но главное не это, прошло уже два года, но ее не волнуют мужчины, это уже стало ее удивлять и беспокоить, пора уже, дескать. Что же делать?

Я предложил ей представить, что на стуле в центре нашего кружка, находится такая девушка, которую не интересуют мужчины, и попросил рассказать, как она выглядит.

Соня: - Это такая Аленушка, сидит над прудом и плачет.

Терапевт: - Пусть появится какой-нибудь добрый молодец и подойдет к ней. Что с ней происходит?

С.: - Если он слишком близко подходит, то она прогоняет его подальше, а сама плачет.

Т.: - Подозреваю, что она не для того доброго молодца плачет. Знаете, как ребенок плачет, его утешают, а он говорит: «Отойди, я не для тебя плачу». Можно ли представить того добра молодца?»

С.: - А, запросто. Он так много ей сделал…

Т.: - Пусть Аленушка выскажет все, про то, что он ей сделал этому самому добру молодцу. Можно не вслух.

С.: - Хорошо. (Эта ситуация подтверждает ту теорию, что если женщину не интересуют мужчины, значит, она уже психологически замужем.)

Какое-то время она сосредоточено ведет этот молчаливый монолог, потом спрашивает:

С.: - Может быть хватит?

Т.: - А все Аленушка высказала?

С.: - Нет еще.

Т.: - Тогда пусть продолжает.

С.: - (Через некоторое время) Может достаточно?

Т.: - А все уже высказала?

С.: - Нет, не все.

Т.: - Тогда пусть продолжает. (Длинная пауза).

Т.: - Что же происходит?

С.: - Ну, высказывает. Графином уже высказывает, топором высказывает... (Шок в группе).

Т.: - Ладно, пусть продолжает... (Через некоторое время). Все уже высказала?

С.: - Да, теперь все.

Т.: - Ну и что же получилось?

С.: - Ну, тело окровавленное лежит. (Опять шок).

Т.: - А Аленушка теперь плачет?

С.: - Нет, теперь не плачет.

Т.: - Что же Аленушка еще хочет?

С.: - Ну, зарыть тело. (Судорожно думаю, как выйти из этой не очень-то приятной ситуации. Но продолжаю следовать за потоком событий.)

Т.: - Сделайте это. Что теперь Аленушка хочет?

С.: - Ну, может быть в театр сходить… (При этом клиентка не выглядит довольной и радостной).

Т.: - (Тогда я предлагаю). А можете ли вы теперь принять эту Аленушку, как часть своей личности, ведь это же вы?

С.: - Да вы что? После того, что она сделала!?

Т.: - Что же тогда делать? (Повисает долгая пауза).

С.: - (С глубоким чувством). Наверное, надо простить...

Т.: - А вы можете теперь простить?

С.: - Да, теперь могу. Да, я это сделала.

Т.: - Можете теперь Аленушку принять?

С.: - Да, теперь могу. Ой, как мне хорошо стало. Боль в этой области (показывает на диафрагму) меньше стала, почти совсем прошла. Но особенно здесь почему-то (показывает на область сердца) хорошо. Я к вам еще приду. (Конечно, она не пришла.)

Из этого примера видна не только связь между подавленной агрессией и психосоматическим расстройством, но и то, что высвобождение агрессии ведет к прощению и самопринятию. На многих практических случаях я понял, что искреннее прощение не может быть дано, пока гнев не освобожден, выражен и «отпущен». Поэтому я сформулировал афоризм: «Простить – это значит просто перестать злиться!» Этот принцип подтверждается постоянно в моей работе. Как только злость уходит, автоматически наступает прощение. Пока человек пытается простить, продолжая сердиться или гневаться, он лишь причиняет себе дополнительную боль.

Поэтому в работе с подавленным гневом предлагается следующая схема работы:

Помочь клиенту в безопасном высвобождении и выражении своего гнева;

Научить клиента ценить и уважать свой гнев, а не подавлять его;

Помочь клиенту отпустить свой гнев, отказаться от него, так сказать за ненадобностью;

Помочь клиенту направить энергию гнева как позитивную силу на развитие недостающих качеств личности;

Помочь ему простить других и самого себя;

Помочь ему принять самого себя.

Проблема вытесненного гнева выглядит несколько иначе. Индивид как бы не допускает гнев в самого себя, он его не сдерживает, но как бы его «испарил», поэтому может легко сносить обиды, унижения и т.п. Он может оправдывать свое смирение как некоторое качество, дающее ему моральное превосходство над агрессором. Так поступают некоторые жены, живущие с мужьями, регулярно избивающими их, или другими способами бесчеловечно их мучающими. Они не осознают, что занимают позицию жертвы и, по сути, являются сообщниками своих мучителей, не оказывая им сопротивления, и не обращаясь за помощью. Себя они могут называть ангелами, приводить христианские принципы в оправдание своего терпения. Многие изнасилованные женщины говорят, что они «его» давно простили, вот только себя они все время мысленно наказывают зато, что сделал насильник. Они вытеснили свой гнев и сопротивляются его осознанию, не хотят выразить его даже в воображаемых словах или действиях. Вытесненный гнев переживается как ощущение бессилия, пустоты, страха. Блокируется скорее грудное дыхание, чем дыхание животом, для того чтобы не впустить гнев в себя.

Возвращение сильного гнева в мир реальных переживаний может быть небезопасным для клиента, это чувство может «затопить» его, тем более, если оно противоречит убеждениям клиента. Но без возвращения оно не может быть переработано, поэтому действовать надо деликатно, но, не обходя главного вопроса. Подавленный гнев сам прорывается, если создать для этого воображаемую ситуацию, вытесненный же гнев потому и вытеснен, что клиенту представляется неприемлемым не только какое-либо его выражение, но и любое его присутствие во внутреннем мире.

Могут использоваться различные приемы, но мы предлагаем следующую стратегию:

Помощь в осознании клиентом своего вытесненного гнева и причин вытеснения;

Возвращение гнева как энергетического ресурса личности, признание своего права на гнев;

Обсуждение возможных путей самозащиты, если они необходимы;

Возвращение в воображении причиненного клиенту зла самому обидчику.

Может применяться и прием воображаемого отпора врагу, выражения гнева, но клиент с вытесненным гневом обычно оказывает абсолютное сопротивление таким методам. Поэтому нами был создан метод возвращения агрессору, причиненного им когда-то зла. Цель этого метода – не месть, а растождествление клиента с тем злом (разрушительным чувством, травмой), которое он сохранял ранее в своем внутреннем мире и ощущал в теле.

Гнев – очень многообразное психологическое явление, оказывающее порой чрезвычайно разрушительное воздействие на психический мир клиента, вызывая многообразные нарушения. Эмоционально-образная терапия применяет аналитические методы для того, чтобы выявить истинные причины гнева, с которым личность не в силах справиться, а также выработала специальные приемы работы с образами, позволяющие переработать в гнев в позитивные чувства или отпустить его

Источник сайт b17