Кривцов остановился в легком замешательстве у единственной в коридоре двери без золотой таблички, свою должность новый начальник управления получил совсем недавно. Пока он раздумывал над тем, постучаться или войти в приемную без приглашения, дверь открылась и из нее вышел помощник прокурора, которого он видел много раз, но лично знаком с ним не был.
– Кривцов? Тебя ждут, – человек в темно-синем мундире с небритым лицом небрежно махнул рукой себе за спину, и прошел мимо капитана, не удосужившись поздороваться.
Из приемной тут же раздался приятный женский голос: «Антон Иванович, проходите, Игорь Александрович вас уже ждет». Капитан, повинуясь приглашению, вошел в помещение, бережно затворив за собой толстую деревянную дверь. Секретарь жестом указала ему на еще одну, не менее массивную дверь, справа от нее и тут же уткнулась в монитор, зацокав пальцами по клавиатуре. Капитан поправил пиджак, смахнул невидимую пыль с плеча, постучал по лакированному дереву, и не дожидаясь ответа, шагнул внутрь кабинета. В конце полукруглого стола, с задумчивым видом, склонившись над планшетом, сидел начальник управления, полковник Татарский.
– Здравия желаю, товарищ полковник… – начал Антон, но полковник отмахнулся от него, указывая на отодвинутый стул.
– Садись, времени мало, через двадцать минут у меня созвон с Москвой. Давай сразу к делу.
Антон присел на краешек стула, положив кожаную папку со всеми документами, которые были у него по делу участкового, на стол.
– Ты лично знаком был до встречи с Никитой? – полковник отложил планшет в сторону и откинулся в кресле, отчего то противно заскрипело.
– С кем? – Антон удивленно вскинул брови.
– Просыпайся, капитан. Сейчас все заебанные, но времени тупить нет.
– С Никитой Дмитриевичем знаком не был лично, но слышал про него, скорее всего даже видел на массовых. Своими коллегами он характеризуется с положительной стороны, дисциплинарных… – капитан осекся, увидев, что полковник поднял раскрытую ладонь вверх в останавливающем жесте.
– Я Никиту с детства знаю, можешь мне его подноготную не пересказывать. Младший брат с ним дружил крепко, даже свидетелем у него на свадьбе был. А потом уже на службе пересеклись, по стечению обстоятельств я даже его начальником отдела был, какое-то время, – полковник взял пухлую золотую ручку из подставки и продемонстрировал ее капитану, – мне это перо лично министр вручил, в качестве награды, за пойманного серийника. А поймал его Никита, историю ты, конечно, знаешь?
Капитан молча кивнул. Историю про убийцу беременных знал весь город, но вот то, что вычислить его смог именно участковый, Антон узнал только после того, как тот, каким-то сказочным образом, смог сбежать из камеры, которая до сих пор находилась в опечатанном виде.
– Хороший мужик. Смекалистый. Правильный. И упертый, как осел. Сейчас таких в красную книгу можно заносить, вымирающий вид. У него черный период начался в жизни несколько лет назад. Дочь при странных обстоятельствах пропала, глухарь. А знаешь, как и где пропала?
– Молодец, хорошо подготовился. Жена у него, веселая баба с шилом в одном месте, душа компании про таких говорят, через месяц таблеток наглоталась, не откачали. Моя Машка ее лучшей подругой была, сама чуть в петлю не залезла, вину какую-то за дочь чувствовала, – Татарский убрал ручку обратно в настольную подставку. – Бухал он, конечно, по-черному тогда. Я его по-человечески понимал, но когда своим поведением подчиненный постоянно позорит честь мундира, то его рано или поздно приходиться увольнять. Несмотря ни на что. Потом, правда, за бывшие заслуги, взяли его участковым, на пенсию зарабатывать, а теперь разгребаем последствия. Мне по шапке прилетело так, что стул подо мной шататься начал, а я две недели всего в этой должности.
– Всем прилетело. У нас в отделе пятый день все на ушах.
– Вот за этим тебя и вызвал. Если бы Никита не исчез, он бы нам все вопросы разом закрыл. Я не верю, что он причастен к убийствам в клоповнике на Гагарина.
– А он и не причастен, судя по данным экспертизы. Четверых завалил… - капитан замешкался, перелистываю документы в папке, – Аллан, он был пятым членом этой приезжей компании. Шестой, дядя самого старшего из них, скончался от сердечного приступа. Максимум к одному привязать можно, как раз к этому Аллану, но ствол не нашли.
– Я думаю, предварительно, что стрелял все-таки он, но исключительно в целях самозащиты. В крови всех, кроме дяди, нашли сильные психотропные. По мне, так было: он пришел их проверить, и наткнулся уже на окончательный замес, пристрелил напавшего на него Аллана, затем скрылся с места преступления, надеясь, что его не привяжут к делу, все таки неучтенное оружие на руках.
– Кстати, нашли, откуда ноги у ствола растут?
– Да, баллистическая рано утром пришла, вот, - Антон достал из папки лист бумаги и протянул его Татарскому, тот взял документ и склонился над ним, – серийный номер ОНО1776. Проеб… извиняюсь, утерян весной 95-го года, сержантом милиции, в поселке Проточное, это в Ленинградской области. Местные его набухали, пошли стрелять и в озере утопили.
– Угу, а ствол потом вынырнул, и, судя по всему, кролем до Дзержинска доплыл, – полковник отодвинул документ в сторону. – Сейчас хрен узнаешь, откуда ноги с 95-го растут и как он у Никиты оказался. Но ты все-таки версию того, что стрелял кто-то другой, тоже рассмотри.
– Товарищ полковник, я понимаю, что он ваш старый знакомый, но версия, где стрелок Никита мне кажется более правдоподобной.
– Если кажется, крестится надо, – Татарский бросил тяжелый взгляд на Антона из-под нахмуренных бровей. – Версию оставить.
– Что с камерой. Нашли, кто вывел?
– Никак нет, – капитан достал из папки прозрачный файл с десятком исписанных страниц. – Здесь рапорты всех, кто был на службе в тот день, включая мой, а также протокол допроса двух синяков из камеры. Один спал и ничего не видел, второй, у которого кисть руки отрезана, несет какую-то чушь про ворота в ад. Вы все знаете, ничего нового. Камеры не работали, после ремонта не успели подключить. Никто ничего не видел. Мистика какая-то.
Антон сглотнул, а затем откашлялся, прочищая пересохшее горло, он внутренне готовился к такому, и все же вопрос застал его врасплох. Он попытался собраться с мыслями, понимая, что полковник заметил его замешательство, отчего занервничал ещё больше.
– Давай, не стесняйся, капитан. Ты же не бумагу подписываешь, а только версию выдвигаешь.
– Товарищ полковник, выйти сам он не мог, это невозможно. Однозначно, его кто-то выпустил, а затем провел мимо поста наружу. И все это за пять минут, что я отсутствовал. Мне кажется, это кто-то из наших. Сержант, который его отвел, единственный, кого я бы вычеркнул из круга подозреваемых, он его бы по дороге мог отпустить. Никита же мент, в прошлом довольно известный, многих знает, вот его кто-то и освободил. Версия почти нереальная, но другой у меня просто нет. Только вот рука эта, зачем он ее отрезал? И чем?
– Что? А. Нет. Не знаю, – лицо капитана выражало крайнюю степень растерянности.
– Смотри, какая деталь есть, возможно тебе поможет. Дочь его, Анна, точно также бесследно пропала, один в один. Вошла, но не вышла. Я чуть поболее тебя на этом свете живу и чуйку свою прокачал за это время. Эти два случая между собой связаны. Как, не знаю, ответ на этот вопрос ты мне нарыть должен.
– Что еще у вас есть нового по делу?
– Немного, но есть. Фоторобот составили парня, с которым Никита подрался у фонтана, - Антон достал новый лист из похудевшей папки и, перевернув, положил его перед полковником, - есть особая примета, волосы покрашены в ярко-белый цвет. Вряд-ли седой, слишком молодой для этого. По камерам отследили, точка появления на них – стадион «Салют». Как туда попали непонятно, камеры не показывают. Пришли, поели, подрались. Худой убежал, здоровяка задержали.
– Угу. Уже что-то. Портрет по базам не пробивается, иначе бы уже ты уже сказал, так?
– Не пробивается, но сами знаете, как у нас с этим. Ждем чуда.
– Чуда? Хм. А знаешь капитан, у меня есть для тебя чудо, - с этими словами полковник положил планшет на середину стола и включил остановленную запись. Несколько минут они молча смотрели на происходящее на экране. Первым молчание паузу прервал удивлённый голос Антона:
– Откуда это у вас? И когда?
– В шесть утра жена прислала. Она на этого мамкиного ютубера подписана, он в городе в каждую дырку лезет. Запись свежая, выложена вечером прошлого дня, судя по всему, снято в этот же день. Блогера уже ищут, как и таксиста. Ну что скажешь?
Капитан наклонился над планшетом и нажал на воспроизведение. С минуту он смотрел повтор, растирая костяшками пальцев виски и сосредоточенно размышляя. Полковник решил временно не вмешиваться в ход его мыслей, молча откинувшись в кресле. Закончив просмотр видеоролика, Антон откашлялся и начал излагать мысли от увиденного:
– Ну, во-первых, он переоделся. А во-вторых, человек, с которым они увезли женщину без сознания – это как раз и есть тот парень, чья морда на фотороботе. В-третьих, все происходит у стадиона «Салют».
– Молодец капитан. Если скажешь, что, в-четвертых, то, возможно, в ближайшем будущем три маленьких звезды на одну побольше поменяешь. Есть мысли?
– Ролик начинается с того, что нам показывают лежащую женщину, в легком платье, явно одетым не по погоде, причем изодранном, лежащую на асфальте рядом со строительной будкой. Женщина без сознания…
– Или мертва, – поправил Антона полковник.
– Или мертва, – на автомате подхватил капитан. – Женщину обследуют, а затем увозят на такси. Скорую они не дожидаются, а значит скорее всего увозят не в больницу. Значит, женщина им нужна. Нужно выяснить, что за женщина? Так?
– Да, так. И я знаю, что за женщина там лежала, это лучшая подруга моей жены. Была. Три года назад, – сказав это, Татарский тяжело вздохнул, будто вспомнив о чем-то печальном. – Ну давай капитан, все козыри тебе выложил.
Антон возбужденно заерзал на стуле. Он пытался рассуждать, выстраивая цепочку произошедших событий, но мысли путались в его голове, заставляя чувствовать себя беспомощным под тяжелым взглядом полковника.
– Ладно, не буду мучить тебя, у самого в голове кавардак. Это Анастасия Колечкина, жена Никиты. Она умерла три года назад, я на ее похоронах лично присутствовал, горсть песка вот этой рукой на гроб бросил, – Татарский показал Антону сжатый кулак. – И сейчас вижу, как она посередине города лежит, в том же платье, в котором ее вниз опускали.
– Ерунда какая-то получается, товарищ полковник, зачем им труп откапывать и в город привозить? – Антон вопросительно посмотрел на Татарского.
– Здесь я ответы выслушивать должен, но случай особенный, пропустим. К тому же, ты не правильный вопрос задал, капитан.
– А какой же правильный, товарищ полковник? – капитан понимал, что рискует нарваться на неприятности, задавая вопросы начальнику, но его распирало от любопытства.
– А я скажу, какой. Почему Настя выглядит совсем не так, как должна выглядеть женщина, которую три года черви в земле грызли?
Полтора часа прошло с тех пор, как Кривцов вышел из кабинета полковника Татарского, но его до сих пор не покидала мысль о том, что его жестко и качественно разыгрывают. Вот прямо сейчас, из здания администрации городского кладбища, к которому его привез сержант Егоров, сейчас выйдет оператор и скажет: «Вас выбрали участником шоу про тупых ментов, которым подбрасывают нереальные улики, но нам вас так жалко, что мы решили его завершить пораньше». Но открыв дверь и войдя в старое одноэтажное здание Кривцов увидел лишь усталого, заплывшего жиром армянина, дремавшего за столом в кабинете с открытой дверью. Вокруг царила обстановка уставшего евроремонта, на стенах висели разномастные рамки с сюжетами из жизни, где большинство участников держали в руках либо шампур с шашлыком, либо бокалам вина, в углу коридора стояло несколько мраморных надгробий.
Капитан подошел к похрапывающему человеку и нарочито покашлял, но спящий даже не шелохнулся. Кривцов заметил стоящий на столе пульверизатор, предназначенный для орошения стоящих на окнах фикусах, поднял его и пару раз брызнул в сторону уснувшего за столом человека. Тот медленно открыл глаза, и увидев перед собой полицейского в форме, испуганно выпрямился, заставив кресло со своим огромным телом откатиться назад, ударившись спинкой о шкаф.
– Капитан Кривцов, – представился Антон, продемонстрировав служебное удостоверение.
Проснувшийся человек сощурил глаза в попытке прочитать текст, и судорожно начал искать очки. Кривцов не стал дожидаться окончания поисков, убрав корочки во внутренний карман пиджака.
– Представьтесь пожалуйста, гражданин.
– Я? – армянин ткнул себя пухлым пальцем в грудь, сделав при этом удивленное лицо.
«Головка от хуя» – хотел съязвить Антон, но вместо этого вежливо и кратко уточнил: «Да».
– Эээ, ну я Давид, управляющий «Ритуал-П», а что случилось? – армянский пухляш говорил на чистом русском языке, без какого-либо акцента, которого от него ожидал услышать Кривцов.
– Давид, я перейду сразу к делу, и оно очень срочное. В июне двадцатого года на этом кладбище похоронили женщину, Анастасию Колечкину. Была пышная церемония, присутствовало очень много чиновников и все такое. Женщина была женой одного из моих коллег, кстати. И вот, спустя три неполных года, там самая усопшая появляется на улице нашего города. Вопрос, как такое могло произойти, если мы знаем, что к нам не поступало заявления о проведения эксгумации тела?
Пухляш в замешательстве смотрел на полицейского, хлопая длинными черными ресницами, будто не понимая, чего от него хотят. Антон специально молча держал паузу, внутренне наслаждаясь произведенным впечатлением и полной растерянностью армянина. Наконец тот достал из кармана замшевого пиджака красный платок, вытер им вспотевший лоб и спотыкаясь, заговорил:
– Извините, но у нас ничего такого не происходило, никто никого не выкапывал в последнее время, у нас все-все очень тихо. Это какое-то недоразумение, наверняка ему есть объяснение. Три года назад говорите?
– Все верно. Три года назад, – повторил Антон, наклоняясь к столу. – Вы в это время работали здесь?
– Ддда, работал, – армянин запнулся и сглотнул.
Антон уже давно понял по дерганному поведению управляющего, что здесь что-то нечисто, чуйка уже зажгла красную лампу сирены в его голове. Профдеформация, благодаря которой он сразу же понимал на кассе, обвешивают его или нет. Иногда это работало в негативную сторону, из-за его вечной подозрительности от него много раз пыталась уйти жена, и он частенько оставался ночевать вдвоем с котом.
– Как вы думаете, Давид, если мы пойдем и выкопаем гроб этой гражданки, окажется ее тело внутри? Но вопрос в другом, если его там не окажется, кто будет виноват?
– Простите, но проведение эксгумации возможно только по постановлению суда, – управляющий слегка выпрямился, убрал платок обратно в карман. По нему было видно, что он начал приходить в себя после короткой словесной атаки полицейского.
– Наберите владельца бизнеса, – выбросил козырь полицейский. В глазах Давида сразу же предательски загорелся огонек паники. – Вашего звонка ждут.
Перед тем как покинуть здание управления МВД, капитан присутствовал при разговоре Татарского с владельцем похоронного бизнеса в городе, Тиграном, с которым, судя по дружеской манере беседы, тот был на короткой ноге. Тот заверил полковника, что они могут делать на кладбище что угодно, при одном условии, что это все будет неофициально. Поэтому капитан, десять минут назад зайдя в помещение, предполагал, что Давид уже будет проинформирован о предстоящем полицейском визите, и тем паче был удивлён видом спящего управляющего.
– Вы уверены? – переспросил Давид полицейского.
– Тигран ждет вашего звонка. Звоните, – капитан присел на стоящий рядом со столом жесткий офисный стул и намеренно посмотрел на циферблат наручных часов, показывая, что торопится.
Армянин осторожно достал телефон из одного из глубоких карманов своего безразмерного пиджака, извинившись, тяжело поднялся с кресла и вышел из комнаты, притворив за собой пластиковую дверь. Антон прекрасно слышал телефонный разговор, но не мог разобрать ни слова, тот велся на армянском. Через минуту владелец кабинета вернулся, на его губах блуждала виноватая улыбка человека, которого только что отругали.
– Мне сказали, что визит носит неофициальный характер? Я могу рассчитывать на конфиденциальность?
«Как же этот армянин хорошо говорит по-русски, сука» – снова отметил про себя Антон. Ему хотелось в жесткой манере, используя весь свой огромный запас нецензурных слов, объяснить этому плюшевому человеку, что если бы не спешка, с которой ему нужно было добыть информацию по телу, то сейчас они бы разговаривали в другом месте и совершенно иначе. Но капитан понимал, что если не дожать Давида, то придется действительно ждать судебного решения по эксгумации, а здесь бессилен даже грозный полковник. Да и Антона сюда отправили решить вопрос как можно быстрее и безболезненнее, поэтому нужно быть вежливым.
– Да, я гарантирую, что если у вас есть информация по трупу, и если вы сообщите мне ее немедленно, то она останется в уютном, узком кругу доверенных слушателей.
– Хорошо, хорошо, спасибо, мы же не враги государству, все понимаем, – Давид заискивающе улыбнулся и открыл ящик стола, достав оттуда несколько пожелтевших журналов. Открыв один из них на нужной странице, он подвинул его к капитану, а затем шепотом произнес, – вот, смотрите, в тот день работала бригада Дениса Маньщюкина. Я все хорошо запомнил, такие вещи нечасто происходят. К нему напрямую обратился мужчина, отметьте, что меня, по сути, поставили перед фактом. Этому мужчине как раз ваша Колечкина нужна была.
– Приметы запомнили? – оживился Антон.
– Я с ним не общался и не видел его, все через Маньщюкина происходило. Просьба мужчины была странной немного, он просил выкопать усопшую как можно раньше, хотя какая разница, день или два бы она пролежала. Достали этой же ночью, все чисто, в гроб кирпичей битых положили, чтобы не проваливался. В бригаде у него пятеро работали, но выкапывали и знали обо всем только двое, чтобы не делиться. Второго даже не помню, как звали, сиделец какой-то дохлый, кашлял постоянно. Заплатили очень хорошо, - Давид понизил голос до едва слышимого, – я могу поделиться, если нужно.
– Спасибо, мне своих хватает, – Антона покоробило от предложения управляющего, но виду он не подал. – Где мне найти этих двоих? Сотовые или адрес проживания у вас остался?
– Да телефоны есть, но вот только найти их не получится. Нет, извините, не так, найти получится, но они вам ничего не расскажут. Доходяга, если память мне не изменяет, месяца через два умер после того дня, туберкулез. А Дениса убили, в пьяной разборке, – Давид развел руками в стороны. – Мы сейчас таких лихих больше не берем, у нас в данный момент работают только проверенные, квалифицированные…
– Они могли рассказать кому-то про этого мужика? На чем он труп забирал? Ты точно его не видел? Может что-то говорили они про него случайно? – Антон бесцеремонно прервал собеседника, ему не верилось, что вот так просто обрывалась ниточка, ведущая к преступнику.
– К сожалению, больше ничем не могу помочь, я не вдавался в подробности того, как передавали труп. Да и не говорили больше об этом, меньше знаешь, лучше спишь, – толстяк улыбнулся, ощерив мелкие щербатые зубы. – Одно могу лишь добавить, Денис его почему-то седым называл. Может, «покупатель» старым был?
Антон не поверил своим ушам. В том ролике, который он смотрел в кабинете полковника, помощник Никиты, с которым они грузили женщину в машину был полностью седым. Это не могло быть простым совпадением, это железно тот самый «покупатель» трупа Анастасии Колечкиной. Сколько за свою жизнь он видел полностью седых людей? Дважды, трижды?
– Спасибо за помощь, но нужно вас покинуть, дела. Повезло вам в какой-то мере, что бригадир ваш умер, в любом случае пришлось бы спихивать сбежавший труп на кого-то. Хорошо, что не на тебя, да, свинобрюх? – Антону уже на надо было скрывать свои эмоции, он узнал, все, что хотел. Он наклонился к Давиду, и тот испуганно отшатнулся. – Радуйся, что не закрыли. Коньячка тяпни с родными. Чувствую, что по вашу душу еще приду, но уже официально.
Антон повернулся спиной к остолбеневшему армянину и двинулся к выходу. Садясь в служебную машину, он думал о том, где, и зачем столько времени этот человек с седыми волосами хранил тело умершей женщины.
– Куда, товарищ капитан? – обратился к нему водитель.
– Давай к стадиону. «Салют», на Циолковского, к заднему входу.
– Будет сделано, – служебный УАЗ дернулся и начал разворачивается в сторону выезда с кладбища.
– Жень, вот смотри, – капитан повернулся к водителю и хитро прищурился. – У тебя есть женский труп, почти свежий. И тебе его нужно три года продержать в хорошем состоянии, не спрашивай, на кой хер, просто надо. Вот где ты его держать бы стал?
– В морге, – не моргнув глазом среагировал сержант.
– В морге опасно. Проверки, документация, опасно в общем.
– Тогда в леднике. В глубоком погребе. Любой гараж подойдет, морозильник только подключить, и все, – сержант на мгновение оторвался от дороги и бросил быстрый взгляд на капитана, – а вам зачем?
– Да так, пытаюсь версии накидать, голова не варит, после всей этой беготни за твоим подопечным.
– Вы про Никиту? Из камеры который сквозанул? Чертовщина какая-то с ним.
– Ага, вот и полковник говорит, что мистика у нас творится. Как думаешь, хорошая идея батюшку пригласить, чтобы отдел освятить? Коллеги не подумают, что мы крышей поехали?
– Да хоть и подумают, нам то что? Я всей душой только за. Береженого Бог бережет. Лишним точно не будет.
– Ладно, веди давай осторожнее, не картошку везешь, а я пока наверх об успехах доложу, – капитан достал телефон и набрал номер Татарского. Разговор закончился довольно быстро, полковник торопился на очередное совещание, сухо выслушал короткий доклад Кривцова и, не попрощавшись, сбросил вызов.
Через минуту после окончания разговора машина затормозила у железных ворот стадиона. Капитан вышел из УАЗика первым, оперся на открытую дверь и начал разминать затекшую спину, в последнее время она беспокоила его все больше и больше. На улице было тепло, апрельское солнце подсушило лужи, кое-где уже проклюнулась зеленая травка, пряча под собой выброшенные бычки и блестящие пробки от бутылок. Следом за капитаном из машины выпрыгнул сержант, с ухмылкой посмотрел на скрюченного коллегу и достал пачку сигарет, намереваясь закурить, но так и не сделал этого. С другой стороны стадиона, метрах в сорока от себя, он заметил строительную будку, перед дверью которой стоял тот сам участковый, неспеша ищущий в своих карманах ключи, на это намекала его поза.
– Капитан, – тихонько позвал он Антона, – а это, случаем, не наш подозреваемый?
– Где? – Кривцов оторвался от двери и заинтересованно начал всматриваться в сторону, куда указал Егоров. Зрение у капитана было подсаженным, но действительно, фигура подходила к портрету Никиты.
Человек в синей ветровке открыл дверь строительной будки, огляделся по сторонам, и судя по всему, заметил наблюдавших за ним полицейских. Несколько секунд он постоял, смотря в их сторону, затем вошел в помещение и прикрыл за собой дверь.
– Антон Иванович, это точно он, отвечаю, – сержант откинул куртку, доставая пистолет. – Что делать будем?
– Первым делом, хорошо бы броник одеть. У тебя лишнего в машине нет? Глупый вопрос, подотчетная вещь же. Так что вламываться в сарай ты будешь, на тебе то есть. У него, предварительно, пистолет может быть.
– Я должен вламываться? А че я-то сразу, – сержант застыл на месте, подбирая аргументы в свою пользу.
– А кто начальство на баррикады гонит? Сначала пешки в бой идут. Да ладно, расслабься, шучу. Пойдем осмотримся, для начала. На ловца и зверь бежит, не зря мы к стадиону решили приехать. Никуда он из этой будки не убежит, – Антон двинулся вперед быстрым шагом, решив, что если побежит, то привлечет внимание прохожих, что в этой ситуации было лишним.
– Да погоди ты, – капитан недовольно зыркнул на подчиненного, – и ствол убери, люди кругом. Татарский сказал, чтобы без применения оружия брать. Не маньяк же.
– Так точно, – сержант убрал пистолет в кобуру, но застегивать ее не стал.
Полицейские подошли к блестевшему на солнце строительному домику и обошли его, осмотрев. Одной стороной строение плотно примыкало к забору стадиона, на другой присутствовало двухстворчатое окно, плотно закрытое с внешней стороны железными ставнями на огромный навесной замок.
– Вход выход только один, судя по всему, через дверь. Возможно, есть люк наверху, – Антон подпрыгнул, в попытке увидеть что-нибудь на крыше, но та была слишком высокой. – Ну что, сержант, попробуем вежливо постучаться? Узнать, кто в домике живет?
– А почему бы и нет? Мне жуть, как узнать хочется, как он из камеры свинтил. И премию пусть вернет.
Кривцов улыбнулся, вспомнив, что премию за побег участкового зажали всему отделу. Он подошел к двери и прислонил голову к теплому металлу, прислушиваясь. Внутри слышались звуки возни, будто передвигали что-то металлическое. Он откашлялся? постучал костяшками пальцев по двери, и громко, так, чтобы внутри будки точно было слышно, произнес:
– Гражданин Колечкин, откройте, мы знаем, что вы находитесь внутри. Это полиция, третий отдел, капитан Кривцов. Мы с вами уже знакомы, пять дней назад вас задержали за драку. Вы меня слышите? – Антон снова прижался ухом к металлу, но звуки за стенкой исчезли. – Пока предлагаю вам выйти по-хорошему. В связи с тем, что вы находитесь в розыске, у меня есть разрешение на применение оружия. Вы слышите меня?
– Не выйдет он. Подкрепление надо вызывать, – сержант все-таки достал пистолет и снял его с предохранителя.
– Дадим ему пару минут обмозговать. Бежать тут все равно некуда, – Кривцов тоже достал ПМ, прижал его к ремню, прикрыв краем куртки.
Чуть больше минуты полицейские стояли молча, испепеляя будку нервным взглядом. Первым вновь не выдержал сержант:
– Товарищ капитан, давайте вызовем подкрепление?
– Да, похоже придется, – Кривцову очень хотелось задержать Колечкина самому, но другого выхода в сложившейся ситуации не было. К тому же, возможно внутри есть подельник, тот, седой. Не стрелять же в дверной замок, пусть этим специалисты занимаются. Капитан посмотрел на дверь и чертыхнувшись, вспомнил, что он даже не попробовал повернуть дверную ручку. Да, скорее всего, она будет закрыта, но повинуясь какому-то импульсу он все же вытянул руку и потянул ее вниз. Раздался резкий щелчок, дверь приоткрылась. Оба полицейских тут же пригнулись, вытянув руки с оружием вперед.
– Женя, страхуй, – капитан кончиком ствола потянул дверь, отчего она открылась полностью.
«Нахуя я туда лезу» - капитан сглотнул, резко заглянул в комнату, и так же резко убрал голову. Он успел заметить две лестницы, стоящие прямо посередине помещения.
– Через крышу походу уходит, Женек, проверь, я захожу, – с этими словами капитан влетел внутрь фургона, тут же поскользнувшись на чем-то липком и упав спиной на пол, больно ударившись головой о край порога. Сжав челюсти и превозмогая боль в голове, капитан поднялся на колено и обвел помещение рукой с зажатой в ней пистолетом. Внутри было пусто, если, конечно, подозреваемые не прятались под кроватями. Две лестницы стояли посередине помещения, но в потолке не было люка. Капитан встал и осторожно заглянул под кровати – пусто. Под столом стояла лишь пустая корзина, наполненная бытовым мусором. Весь пол был залит слоем засохшей крови, ее запах только сейчас проник в нос капитана, заставив его поморщиться.
– Товарищ капитан, на крыше никого нет, – в комнату осторожно заглянуло испуганное лицо сержанта. – Я мусорный бак подтянул, по нему взобрался наверх, нет там никаких люков.
– Да, я уже понял. Опять у нас двадцать пять, Женя. Как думаешь, куда он в этой комнате мог спрятаться.
Сержант вошел внутрь помещения и огляделся. Две кровати, стол и две лестницы – внутри больше ничего не было, если не считать инструментов, развешанных по стенам.
– Мистика, товарищ капитан.
– Ага, она самая, – Кривцов достал телефон и начал набирать номер Татарского.
PS. В следующей главе намерен закончить жизненный путь Романа (дылда в красной шапке, проводник у сталкеров). Как думаете, не рановато?
PPS. Весна пришла, писать трудно, хочется пивка после работы попить и т.д. Раз в две недели будет новая глава выходить(((
