bmw25

Первое, что нужно понять глубоко, честно и по-настоящему: мы все разные. Каждый видит мир по-своему, независимо от того, какой на самом деле этот мир. И именно на этом различии, как на самой благодатной и плодородной почве и произрастают большинство тех вещей и явлений, которые мы называем «психологические проблемы».

А зачастую это и не проблемы вовсе, а просто » невписывание» или (по разным причинам), невозможность вписаться в те или иные понятийные рамки в определенной группе людей (например, коллег или родственников). У всех нас разные типы личности, разный темперамент, разная история и разные вкусы.

Именно для этого и придуманы этикет общения, протоколы общения и, собственно — вежливость. Ведь лучшее, что мы можем сделать — это постараться (если не принять, то) понять ближнего и стать друг для друга максимально приятными и достойными собеседниками.

«Высокочувствительная личность», «впечатлительный человек», «гиперчувствительный», «переживательный тип личности» – все это условное обозначение человека с низким порогом эмоционального восприятия. Такие люди склонны к глубоким переживаниям даже по самому малейшему поводу.

Сразу скажем: чрезмерная впечатлительность диагнозом не считается, однако, не смея игнорировать данный психологический феномен, некоторые дипломированные психологи даже пишут статьи о таких людях и разрабатывают тренинги, помогающие выработать впечатлительным людям достаточно приемлемую и безопасную модель поведения для жизни среди тех, кто более «толстокож».

Чрезмерная впечатлительность может быть проявлением как трансового (переходного) состояния человека, так и устойчивых психических свойств его личности, в том числе, особенностей характера (эмоциональность, экзальтированность, неуравновешенность). Когда говорят о впечатлительном человеке, то имеют в виду именно второй случай, устойчивый во времени.

То есть речь идет именно о несколько измененном восприятии, когда почти любое, проходное для многих событие кажется значимым и очень важным впечатлительной личности.

Вы никогда не задумывались о том, впечатлительны ли вы? Считаете ли вы, что вы размышляете над вещами больше, чем все остальные? Вы беспокоитесь о том, как другие люди чувствуют? Вы предпочитаете более спокойную, менее хаотичную обстановку?

Если да, то, скорее всего, вы впечатлительный человек. Вы более восприимчивы ко всему происходящему, живо, легко и остро воспринимаете события и надолго запоминаете то, что вас потрясло.

Считается, что женщины и дети по сравнению с мужчинами более впечатлительны. Кроме того, такой тип человека, как человек-ребенок, эту впечатлительность себе разрешает и в себе развивает. Женщины впечатлительного типа более внушаемы и мнительны, часто прибегают к гаданиям, верят в астрологию.

Впечатлительность является таким же элементом эмоциональности, как и импульсивность. Она позволяет жить ярко и надолго запоминать эмоции и ощущения, испытанные в детстве. Когда впечатлительный ребенок находится в благоприятной для него среде, в этом случае впечатлительность — это даже полезное явление.

В противном случае, если ребенок то и дело попадает в негативные ситуации (что тоже бывает не редко), последствия чрезмерной впечатлительности могут быть достаточно весомыми и разгребать их человеку (часто уже будучи взрослым) придется ещё очень долго. Однако, высокая впечатлительность у подростков может быть одним из компонентов переходного возраста, и часто со временем уступает место рассудительности.

Доктор наук Элейн Арон (Elaine Aron) уже более 25 лет занимается исследованиями на эту тему, в том числе и с использованием функциональной магнитно-резонансной томографии. Ей, в числе небольшой группы ученых из Pacifica Graduate Institute удалось выяснить ряд вещей, касающихся людей, обладающих повышенной чувствительностью (англ. «Highly Sensitive Person», сокращенно HSP).

Если ваш ребенок, кто-то из ваших родных или друзей, или вы сами отличаетесь повышенной чувствительностью, стоит запомнить несколько вещей:

Таких людей действительно много. По данным экспертов, к впечатлительным людям можно отнести почти 20% населения нашей планеты. Это свойство личности встречается слишком часто, чтобы быть расцененным, как отклонение, но этого, тем не менее, недостаточно, чтобы быть понятным большинству.

С этим рождаются. Учёные склонны полагать, что эта черта свойственна определенному типу стратегии выживания. Мозги высокочувствительных людей (HSP) фактически работают немного иначе, чем у других.

Это явление не ново, но изучать это начали только сейчас. Впечатлительных людей часто называют «застенчивыми» или относят к интровертам. Однако, застенчивость не является врожденным качеством. Любопытен и тот факт, что около 30% высокочувствительных людей – экстраверты.

Высокочувствительный человек быстрее утомляется. Особенно быстро это происходит в шумной, хаотичной, насыщенной обстановке, где со всех сторон на человека направлены потоки вербальной и невербальной информации, как нужной, так и не нужной, но которую ему трудно «отфильтровать».

Высокочувствительный человек замечает больше тонкостей и деталей. Это происходит главным образом потому, что его мозг обрабатывает большее количество потоков информации и зачастую способен глубже её анализировать (пусть даже несознательно).

Именно поэтому задеть высокочувствительного человека одной случайно брошенной фразой очень легко, ведь он способен не только воспринять ваши слова, но и проанализировать ряд сопутствующих деталей.

Повторимся: впечатлительность — это не только способность расчувствоваться в любой ситуации. Высокочувствительные люди отличаются от «толстокожих» помимо большей уязвимости и рядом достоинств: обладают хорошо развитой интуицией, часто могут похвастаться прекрасными манерами и заметно более высоким уровнем эмпатии.

Памятуя о собственных ощущениях, впечатлительные люди всегда боятся ненароком задеть окружающих или доставить им неудобства. Такие люди не лезут без очереди, не толкаются в транспорте и извиняются по малейшему поводу. Наталкиваясь на грубость, они начинают лихорадочно соображать, что же такого ужасного они сделали, что вызвало столь негативную реакцию. Если же хамство было беспричинным, они еще долго и сильно переживают, не понимая, за что с ними так обошлись.

Поэтому, чтобы общение принесло всем участникам беседы только положительные эмоции, стоит научиться обходить в разговоре с впечатлительными личностями некоторые острые углы и избегать следующих формулировок.

1.«Возьми себя в руки»

Это совершенно бессмысленная фраза в данном случае. Высокочувствительные люди часто плачут, но происходит это не потому, что они более ранимы и обидчивы, чем все остальные, и не потому, что у них что-то не то с нервами. Когда их переполняют эмоции, причём неважно, какие — радость, грусть, злость или волнение, — они часто не могут удержаться от слёз. «Глаза на мокром месте» — говорят про таких. Они сами часто стыдятся своей слезливости, но дело в том, что они практически не могут контролировать подобные реакции. Согласно исследованиям The Highly Sensitive Person, впечатлительные люди действительно испытывают более сильные переживания и реагируют на них соответственно (что для них адекватно).

2.«Не обращай внимания, абстрагируйся»

Громкие или повторяющиеся звуки, безусловно, не могут не раздражать. Но впечатлительных людей такие звуки прямо-таки сводят с ума. Шум перфоратора, гудение водопроводных труб, щёлканье ручкой или постукивание ногой по ножке стула — для высокочувствительного человека это настоящий ад. Дело в том, что такие люди способны фиксировать в спектре своего внимания значительно больше информации, исходящей от окружающей среды. Потому абстрагироваться от надоедливого шума у них наверняка не получится. То, что для остальных лишь неприятный фон, для впечатлительного человека — сильнейший раздражитель.

3.«Соберись, тряпка»

Это будет расценено не иначе, как грубость. Грубость способна надолго выбить впечатлительного человека из колеи. Для таких людей вежливость значит намного больше, чем для людей «попроще», впечатлительного человека невозможно утешить подобной дежурной фразой.

Сам же впечатлительный человек, попав в ситуацию, когда необходимо утешить собеседника, проявит чудеса эмпатии, понимания и умения слушать. А также даст ценный, взвешенный совет и действительно постарается помочь.

4.«Давай посмотрим ужастик»

Собираетесь сходить в кино на жёсткое кровавое месиво? Лучше не зовите с собой впечатлительного друга. Угадайте, чьей жизнью будет жить ваш спутник на протяжении всего фильма? У впечатлительных людей настолько сильно развита эмпатия, и им так легко поставить себя на место жертвы, что, вполне возможно, наблюдая сцены насилия на экране он будет чувствовать почти настоящую боль. Из-за склонности к сопереживанию впечатлительным людям почти физически тяжело смотреть на сцены насилия и страданий.

5.«Не обижайся, но я скажу, как есть»

У впечатлительных людей реакция на критику куда более болезненна, чем у их менее чувствительных соплеменников. Поэтому в их случае даже конструктивная критика, высказанная из лучших побуждений, может сработать с точностью до наоборот. Замечания начальства могут вогнать их в длительную рефлексию, а попытка пробудить в них спортивную злость может окончательно их демотивировать. высокочувствительные люди гораздо сильнее переживают из-за критики, чем их более усойчивые товарищи, потому и вырабатывают в итоге тактику, позволяющую критики избегать, окружая себя лояльными людьми.

6.«Пора бы уже забыть это»

Нет, впечатлительные люди так просто не забывают. Это не значит, что они злопамятны. Они просто физически не могут этого сделать- хорошее то было событие, или плохое. У одного известного современного писателя есть книга «Следы на мне», где он подробно описывает все ситуации (даже кажущиеся читателю самыми незначительными), которые навсегда повлияли на его восприятие людей и жизни. Так вот, каждый впечатлительный человек может насобирать воспоминаний на такую книгу.

7.«Решай быстрее»

Для впечатлительного человека выбор – это всегда стресс. Причем, неважно, о чём идёт речь: о выборе, куда пойти вечером или чем-то более глобальном (например, смене профессии) — для впечатлительного человека ситуация выбора всегда мучительна. Эти люди склонны переживать при принятии решений, бороться с множеством лишних мыслей, потому что они очень боятся ошибиться даже в пустяковом деле.

8.«Запишись на групповые занятия»

Впечатлительные люди комфортнее чувствуют себя, тренируясь индивидуально. Групповые занятия не для них, поскольку сама мысль о том, что все будут на них смотреть (а то и обсуждать или критиковать прилюдно), приводит их в ужас. Сосредоточиться на упражнениях с такими ощущениями для такого человека задача чрезвычайно сложная, и пользы от групповых занятий будет немного. Но это не значит, что высокочувствительные люди бездеятельны или не любят учиться.

9.«Больно не будет»

Во-первых, частица «не» не воспринимается, и это общеизвестный факт. Во-вторых, никогда не пользуйтесь этим аргументом, уговаривая впечатлительную подругу попробовать воск для эпиляции или сделать крошечную татуировку. Для таких людей даже обычная прививка превращается в настоящую пытку. И дело, разумеется не в самой интенсивности боли, а в том спектре эмоций и предчувствий, которые процедуре предшествуют. Хотя, как показывают исследования, у впечатлительных людей действительно более низкий болевой порог, чем у всех остальных. Кроме того, они умеют точно запоминать физические ощущения.

10.«Да откуда ты знаешь, что он расстроился?!»

Просто примите как данность: люди с низким порогом эмоционального восприятия знают, что чувствуют окружающие. Такой человек мгновенно замечает любые перемены в атмосфере, будь то изменившееся настроение собеседника или что-то, что он недоговаривает. Дело в том, что собственное душевное состояние высокочувствительных людей во многом зависит от мельчайших деталей окружения, включая и эмоции тех, с кем им приходится взаимодействовать. Если даже в переписке с таким человеком вы перестанете использовать смайлики, он непременно это заметит и примется обдумывать, когда все пошло не так.

11.«Будь проще»

Впечатлительность не является недостатком, и его не нужно исправлять. Если вас отталкивают столь яркие и глубокие проявления эмоций у человека, вместо того, чтобы пытаться «лечить» его, лучше постарайтесь сократить общение с ним. Потому что если вы ожидаете, что сможете убедить его, используя подобный аргумент, вести и чувствовать себя иначе, увы, вас ждёт разочарование. Ведь (как утверждают ученые), гиперчувствительность закладывается природой и переделать таких людей почти невозможно.

12.«Open space – это круто»

На самом деле нет. По той же самой причине, что и выбор одиночной (или домашней) тренировки вместо групповой, высокочувствительные люди предпочитают «сольные» рабочие среды. Такой человек лучше будет фрилансером (где он может контролировать стимулы в своей рабочей среде) или даже водителем (где в кабине больше конфиденциальности и меньше шума), чем будет работать в веселом большом и дружном коллективе, но в открытом офисе.

Наилучшим образом такие люди могут раскрыться в творческих профессиях — фотограф, писатель, художник, хореограф, дизайнер, искусствовед, аналитик — все, что позволяет подмечать и транслировать информацию и те детали, которые обычному глазу почти незаметны. Нередко таким людям удается хорошо реализоваться и в больших коллективах, при достаточно дружелюбной атмосфере внутри коллектива и высоком уровне самоконтроля. Высокочувствительный человек может приучить себя к более «стандартному поведению», и сознательно выбираемым (насколько это возможно), реакциям, а также усилием воли обозначить дистанцию с некоторыми людьми.

Стоит добавить, что реакция на слова и события у высокочувствительных людей может быть как ярко выражена («Кошмар», «Вау!»), так и не демонстрироваться прилюдно. Но ваши неосторожно брошенные слова могут значительно (и надолго) повлиять на настроение и даже самооценку впечатлительного собеседника в обоих случаях.

Что касается здоровья – специалисты решительно не советуют людям с низким порогом эмоционального восприятия злоупотреблять вредными привычками. Напротив, высокочувствительным людям рекомендуется поддерживать себя в хорошей физической форме и баловать полезными блюдами – ведь от самочувствия у впечатлительных людей напрямую зависят продуктивность и обучаемость.

Да и ещё: высокочувствительный человек (если, конечно, не «задавить» его окончательно), ни за что не согласится снизить остроту своих переживаний.

источник

Поскольку текстовая версия 54-минутного ролика получилась очень длинной, мы значительно сократили ее специально для читателей Пикабу. Полный текст вы можете увидеть здесь

Антон Смирнов: Психическое нездоровье традиционно окружено стереотипами и предрассудками. Несмотря на существование эффективного лечения и терапевтических практик, люди зачастую видят в больных неразумных, сложных и неспособных принимать решения людей.

Правда, в последнее время ситуация несколько переменилась, в некоторых странах появился культ психотерапии и психоанализа.

Появляются фильмы, сериалы, где есть герои, страдающие от различных психических расстройств. Многие известные люди рассказывают о своем душевном нездоровье, среди них – Линдси Лохан, Кэтрин Зета-Джонс и Стивен Фрай. [последний] пошел, кажется, дальше остальных, сняв документальный фильм о своем недуге – биполярном расстройстве.

Одним словом, предрассудки и страхи вокруг душевных болезней сходят на нет, а люди, страдающие от них, признаются полноценными членами современного общества, чего нельзя сказать о ситуации в России. Тема психозов, неврозов, депрессий и расстройств все чаще остается выколотой точкой в общественном сознании.

…попытаемся разобраться с этим слепым пятном в российском общественном сознании. Нам поможет книга, "С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителей большого города", авторы – Дарья Варламова и Антон Зайниев.

У нас в гостях журналист Дарья Варламова, а также научный редактор и консультант этой книги Павел Бесчастнов, врач-психиатр и психотерапевт. Поводом к написанию этого исследования стал какой-то личный, персональный опыт?

Дарья Варламова: Да. Я в общей сложности года три лечилась от клинической депрессии, несколько раз меняла врачей и схему лечения. Потом похожая ситуация произошла с моим другом Антоном. Мы поняли, что пора написать книгу для тех, кто, как мы, столкнулся с такой ситуацией, но не знает, где найти концентрированную, хорошо поданную информацию на русском языке. Мы искали по зарубежным публикациям и книгам.

В России есть представление о том, что "голова – предмет темный, исследованию не подлежит". Признавать слабость в этом аспекте всем очень тревожно. "Что я, сумасшедший что ли? Меня в дурку запрут, будут считать изгоем" – и так далее. Поэтому люди не пытаются разбираться.

Сергей Медведев: Павел, а вы сталкиваетесь с тем, что люди в России боятся об этом говорить, боятся обращаться к психиатру? Должно уже просто совсем припереть, должны начаться галлюцинации, голоса в голове, чтобы человек пошел за помощью.

Павел Бесчастнов: Конечно. Надо понимать: в книге речь идет, условно говоря, о пограничной психиатрии, то есть это нормальные люди, которые живут нормальной жизнью, просто им по разным причинам плохо.

Человек думает: "Ну что же я – псих, ненормальный? Психиатр – это для совсем сумасшедших, у которых те самые галлюцинации, голоса, бред и разные прочие ужасы". По счастью, как правило, люди не очень часто сталкиваются с такими тяжелыми состояниями.

Сергей Медведев: Про депрессию часто говорят, что это болезнь первого мира. Это действительно болезнь более продвинутых обществ? Посмотришь фильмы Вуди Аллена, посмотришь на жителей Нью-Йорка: у каждого есть и психотерапевт, и психоаналитик, все на таблетках… А Нигерия по статистике – 10-12%. Может быть, они живут счастливее, спокойнее?

Павел Бесчастнов: Не думаю, что в Нигерии живут счастливее и спокойнее. Просто если вы – образованный житель мегаполиса, то вы опознаете, что с вами что-то не так, и обращаетесь за помощью. А если вы простой угандийский крестьянин и у вас те же самые проблемы, что вы сделаете? Пойдете к шаману. В Америке этого больше, потому что более развита инфраструктура, больше предложений на рынке психологических услуг.

На фото - счастливый нигериец. Браун Аиде Идейе — нигерийский футболист, нападающий клуба «Тяньцзинь Тэда» и сборной Нигерии по футболу. Чемпион Африки, чемпион Нигерии.

Сергей Медведев: Приходится слышать, что рынок провоцирует: существует сеть психиатров, психотерапевтов, огромный набор лекарств, люди начинают копаться и находить у себя диагнозы, которых, может быть, и нет.

Павел Бесчастнов: Это может быть правдой, но только частично. Я не думаю, что там есть какой-то заговор фармы о том, чтобы всех кормить антидепрессантами. В каком-то смысле лоббирование имеет место, в каком-то смысле вся эта система, если она развита, способствует тому, что люди опознают у себя проблемы. Можно ли сказать, что они находят проблемы на пустом месте? Люди действительно страдают, испытывают по этому поводу реальный дискомфорт.

Дарья Варламова: Многие путают депрессию и обычную грустняшку, когда три дня плохое настроение: с мальчиком поссорилась, на работе что-то не так. Депрессия в этом плане дает стабильный дискомфорт, по диагностическим критериям состояние должно длиться больше двух недель. Она дает не просто плохое настроение, а целый букет всяких дискомфортных вещей, начиная от снижения самооценки и падения мотивации, и заканчивая психосоматическими симптомами: страдает сон, аппетит, общее самочувствие.

Очень хорошо сказал писатель Андре Соломон, который написал хорошую книгу о депрессии ("Демон полуденный"): противоположность депрессии – это не радость, а жизненная сила. Депрессия – это ощущение, как будто из тебя высосали жизненную силу.

Сергей Медведев: Даша, а любовь – это болезнь, психическое расстройство?

Дарья Варламова: Есть мнение, что симптомы влюбленности близки к симптомам обсессивно-компульсивного расстройства, когда у тебя навязчивые мысли о предмете обожания. Вопрос в том, насколько это мешает человеку. Если это приводит его в исступление, мешает ему работать, спать, жить, приводит его к постоянным конфликтам и дезадаптации, тогда можно говорить, что конкретно у этого человека любовь дошла до нездорового состояния. И именно такая любовь часто культивируется в искусстве: чтобы на разрыв аорты, чтобы не спать, не есть, чтобы "я так любил, что бы убил", "Последнее танго в Париже" и подобное.

Павел Бесчастнов: Любое не патологичное поведение является нормальным, а там уж человек что хочет, то и делает. Нет четко очерченного поведения.

Сергей Медведев: Каковы явные признаки патологии?

Павел Бесчастнов: Снижение социальности, снижение качества жизни: человеку по каким-то причинам плохо живется, и это не объяснимо внешними обстоятельствами. Чтобы не произносить громкое слово "счастье", давайте говорить о такой штуке, как субъективная удовлетворенность качеством жизни, то есть насколько человек адаптивен, социален, насколько он в целом доволен собой и своим внутренним миром. Ненормально, когда его состояние как-то мешает ему жить.

Сергей Медведев: Я смотрел статистику: женщины больше подвержены расстройствам – почему? Или это зависит от болезни?

Павел Бесчастнов: Это справедливо, например, в отношении депрессивного расстройства и несправедливо в отношении биполярного расстройства, которое у мужчин случается несколько чаще. Тревожные и депрессивные расстройства чаще встречаются у женщин. Впрочем, это вопрос открытый, потому что тут играют роль разные гендерные стандарты. Мужчинам сложнее в этом признаться, они с большим скрипом дойдут до психолога или психотерапевта, потому что "я же мужик, как я могу прийти и ныть, что мне печально или я всего боюсь?".

Дарья Варламова: Вопрос, скорее, в том, в какую сторону ломается. Среди моих знакомых очень много девочек с невротическим перфекционизмом. А у мужчин какие-то свои направления перелома.

Сергей Медведев: Биполярное аффективное расстройство – это, по-моему, один из самых частых диагнозов, по крайней мере в Америке. Грубо говоря, это качели настроения.

Павел Бесчастнов: Не качели, а волны: волна пошла вниз, волна пошла вверх.

Когда уводит вниз, человек лежит пластом, у него депрессия, ему плохо, тоскливо, печально. Потом его поднимает вверх – хорошо. Если уводит в гипоманию, то он еще относительно социальный, и внешне это вроде мило выглядит: человек активный, бодрый, у него меньше потребность во сне, острее когнитивные способности, повышена сексуальность и прочая активность. Но если дальше это поднимается в манию, то теряется адекватность, человек совершает много необдуманных решений, резких поступков, о которых потом жалеет, тратит все деньги…

Сергей Медведев: Хемингуэй, по-моему, тоже этим страдал.

Дарья Варламова: Да, потом ему сделали терапию, и все не очень хорошо закончилось, но вопрос: из-за терапии или из-за каких-то других обстоятельств?

Павел Бесчастнов: Но это все равно нездорово, это не помогает, не стоит культивировать сумасшествие. И все-таки биполярное расстройство – далеко не самое частое, в наибольшей степени это депрессии и тревожности. Треть популяции – это весь спектр либо депрессивных расстройств, либо весь спектр тревожных: генерализованная тревожность, различные социальные фобии, страхи, изолированные фобии, синдром навязчивости...

Дарья Варламова: Когда у меня была депрессия, я ходила на работу, иногда – на вечеринки, смеялась, шутила с коллегами... Есть такое поверье, что человек должен лезть на стену или лежать на диване с гамлетовским лицом. На самом деле это не так. Многие считают, что быть депрессивными плохо, что они не заслужили жалости окружающих, что нельзя проявлять слабость. И чем им грустнее, тем больше они пытаются выглядеть нормально. Это совершенно не очевидно, и это проблема. Таким людям даже родственники не особо часто сочувствуют, потому что они не выглядят как ужасно страдающие.

Сергей Медведев: А много времени у вас ушло на то, чтобы осознать, что это клиническое состояние, и обратиться за помощью?

Дарья Варламова: Не очень много, потому что я в тот момент довольно сильно интересовалась психологией, нейробиологией, писала научно-популярные статьи на эту тему. Потом был долгий поиск надлежащего лечения. Я раза четыре меняла врачей и схемы лечения. Как государственные учреждения, так и частные психиатры более-менее сходились по поводу диагноза, но были разные схемы лечения.  В итоге мне помогло сочетание психотерапии и медикаментов.

Когнитивно-поведенческая терапия, самая бездушная и рациональная терапия, где вылавливаются всякие иррациональные мысли, еще глубже загоняющие тебя в депрессивное состояние, связанные с низкой самооценкой, с перфекционизмом, с тем, что ты во всем виноват, всем должен. Эти мысли вылавливаются, ты начинаешь за ними следить и понимать, что это какие-то помехи в голове, а не объективная реальность – в ходе бесед, в ходе ведения личного дневника, каких-то домашних заданий.

Сергей Медведев: Павел, каково ваше отношение к психоанализу?

Павел Бесчастнов: Я за то, чтобы расцветали все цветы – пусть развивается сто школ. Есть психоаналитики, к ним приходят люди, и они в этом видят свою пользу, свой смысл. Лично мне эта модель не близка. Они работают, на это есть запрос, а если есть запрос, то все хорошо.

Психоанализ – это одно из направлений психотерапии. Некоторые реагируют на это с некоторым скепсисом: "Что же, вы будете только разговаривать? Таблетки – это таблетки, а поговорить я и дома могу". Но это не просто разговор. Все-таки предполагается, что в процессе беседы произойдут какие-то изменения. В этом плане мне не близка позиция психоаналитиков, потому что, на мой взгляд, если у человека есть проблема, то стоит ее решать.

Если человеку в силу его душевных состояний живется плохо (неважно, как он дошел до жизни такой), в первую очередь нам интересно, как сделать так, чтобы было нормально. Откуда психотравма или не психотравма, зачем это нужно, что меня к этому привело… Подобного рода исследования возможны, я их не отрицаю, но нас это интересует лишь в той мере, в которой это поможет человеку решить свои душевные проблемы.

Сергей Медведев: Куда идти человеку, когда он осознал свою проблему, каковы первые шаги? Чего бояться, чего не бояться?

Дарья Варламова: Бояться можно много чего, но одновременно можно и не бояться, это в некоторой степени лотерея. В разных психдиспансерах, в разных заведениях разное качество обслуживания. Хорошо бы найти сообщество людей, которые обмениваются подобным опытом.

Сергей Медведев: Ты сходил на консультацию в ПНД, а потом тебе не дали водительские права...

Дарья Варламова: Смотря, с чем ты сходил. Если ты в острой психотической фазе, то лучше какое-то время не давать тебе права. Но то, что "это навсегда останется в архивах и потом будет отравлять мне всю жизнь, меня никогда не примут на работу, не дадут права", – это все преувеличено.

Когда заходит речь о понимании психики другого, в отношении человеческой психики это оказывается одной из очень важных областей познания. Дело в том, что для человека мир другого человека, то есть другой психический мир, имеет особое значение в силу даже биологических причин. В отличие от многих животных, человек является так называемым вторичным незрелорождающимся животным.

То есть притом что мы относимся к эволюционно довольно поздним видам, мы рождаемся с меньшей степенью подготовленности к жизни, чем многие близкие к нам биологические виды, такие как хищные крупные животные, такие как обезьяны, такие как многие другие высокоорганизованные виды. Это помогает нам в большей степени опираться на прижизненный опыт, что дает нам определенную гибкость, определенную вариабельность, разнообразие и возможность осваивать опыт такого рода, который осваивать животным довольно трудно, — опыт работы с орудиями и применения самых разных культурных объектов. Поскольку ваша жизнь продиктована в большой степени инстинктивным поведением, то буквально физически нет места, в котором можно было бы сохранить опыт использования орудий или разных других культурных объектов и им пользоваться, на его основе строить свое поведение. Если прижизненно формируется наш опыт, то он формируется за счет взаимодействия с другими людьми. И это тоже одна из специфичных особенностей человека.

Именно человек в большой мере зависит от того, что говорят, как себя ведут, что делают другие люди в его окружении. В настоящее время есть ряд исследований, которые пытаются рассмотреть даже отношения между матерью и младенцем как весьма специфичные для человека в отличие от других животных.

Мы знаем, что исследования привязанности изначально базировались на исследованиях поведения животных, но в настоящее время высказывается гипотеза о том, что даже само поведение привязанности для человека отличается от поведения привязанности у животных. По мере хода эволюции действительно получается, что отношения привязанности развиваются, меняются и выглядят по-разному у разных видов.

Но, по-видимому, можно высказать осторожно такое предположение, что только у человека отношения привязанности пересекаются со сферой познания психического, поскольку именно у человека можно наблюдать такие эффекты, когда взрослые особи относятся к детенышам как к обладающим определенным сознанием, определенной психикой, определенными представлениями о действительности, с которыми можно что-то сделать. Это наблюдается, например, в предложении новых форм поведения, как взрослый человек учит ребенка чему-либо. Именно поэтому оказывается, что для ребенка распознавать психику другого человека чрезвычайно важно. Долгое время начиная с 80-х годов XX века эта тема выступала как особая отдельная область — изучение познания в отдельной области. Затем оказалось, что лучше отвечает действительности представление о том, что ребенок не осваивает представление о психике другого человека как отдельную область реальности, а использует представление о психике другого человека, для того чтобы познавать окружающий мир, непсихический сам по себе тоже.

Старт области, связанной с пониманием психики другого человека, произошел тогда, когда была предложена так называемая «задача Салли — Энн» — задача на понимание неправильных представлений.

Эта задача была предложена в силу того, что ее создатели, философы, исходили из представления, что только в том случае, если мы можем распознать неправильные представления других, мы допускаем существование у них психики, поскольку если мы ведем себя так, как будто бы распознаем их правильные представления о действительности, то это нельзя отличить от реального восприятия действительности самой по себе.

Если я знаю, что некий человек прячет в этом шкафу яблоко, и я вижу, что он идет туда, и я думаю, что он достанет яблоко, это не может ничего сказать наблюдателю со стороны о том, понимаю ли я, что у этого человека есть психика. Потому что точно так же я бы думала, что он пойдет доставать яблоко из этого шкафа, просто в силу того, что я знаю, что яблоко там. Если же вдруг окажется, как в задаче Салли — Энн, что на моих глазах яблоко из этого шкафа переложили в другой, а человек, на которого я смотрю, этого не видел, а затем вы меня спросите, где он будет искать яблоко — под столом или в шкафу, то в этот момент вы увидите, распознаю ли я существование психики у этого человека.

(Задача Салли - Энн)

Эта задача казалась весьма перспективной, и она показала, что на границе между 4 и 5 годами, где-то ориентировочно в 4 года, ребенок начинает это понимать, но в дальнейшем она получила целый шквал критики по самым разным направлениям. Приоритетная критика шла по направлению характера вопроса, который задается в этой задаче. Этот вопрос строится вербальным образом, то есть с помощью речи мы спрашиваем ребенка, как он думает, что произойдет. Известно, что для дошкольников такого рода вопросы представляют отдельную трудность, поэтому мы не можем сказать точно: они не отвечают на эти вопросы, потому что им трудно рассуждать о том, что будет или что могло бы быть, или потому что они не понимают, что у этого человека есть психика.

Тогда появилось большое количество вариаций на тему этой задачи, которые не требовали речевого вопроса. В частности, например, в одной из таких задач была задействована методика хабитуации, которая помогает нам, не используя речь, понимать нечто о психике младенца, который еще говорить не умеет. Если мы ему покажем некое событие много-много раз, то мы сможем воспользоваться спецификой младенческого восприятия, которое просто очень сильно утомляемо. Мы можем дождаться момента, когда его количество взоров на одну и ту же сцену упадет до 50% от первоначального. В этот момент мы меняем эту сцену, которую мы ему показывали. Если он замечает изменения, то количество взоров возрастет до первоначального, а если он этого изменения не замечает, то оно как падало, так и продолжит падать. На этом основано очень большое количество исследований младенцев. В частности, исследования показали, что если, вопреки ожиданиям младенца, наблюдаемый им персонаж полезет искать объект не туда, где он должен был бы его искать, с точки зрения его неправильных представлений, то мы видим, что количество фиксации взоров возрастает до первоначального у 15-месячных испытуемых. То есть мы можем сказать, что ребенок, которому уже чуть больше года, на уровне восприятия вполне различает правильные и неправильные представления другого человека.

Дальше — больше. Оказывается, что если мы вообще не будем просить ребенка предсказать, что будет делать другой человек, а мы просто будем его просить обнаружить какой-нибудь объект самому, но в присутствии наблюдателя, который может что-то знать, а может чего-то не знать… Вот у нас с вами экран, на экране куда-то катится шарик, и на экране кроме шарика и барьеров присутствует смурфик — крупный такой глазастый смурфик. И у нас ребенок, наблюдающий за этой сценой, может видеть, что смурфик видел, куда закатился объект, а может видеть, что смурфик не видел, куда закатился объект. И оказывается, что сам ребенок ищет объект в определенном месте взором дольше, если наблюдатель знает о неправильном положении этого объекта. То есть чисто на уровне восприятия, на уровне движения наших глаз мы учитываем знания другого существа, которое находится в поле нашего восприятия. Получается, что мы буквально воспринимаем психику других существ. Это было показано на 7-месячных младенцах. В целом в настоящее время данные о возможности распознавания психики другого человека все снижаются и снижаются.

Если говорить о возможности зафиксировать не представления другого, а, например, такое очень общее проявление психики, как согласованность поведения. Мы с вами для младенца представляем собой некий визуальный опыт. Мы двигаемся, мы что-то делаем, мы говорим, и он воспринимает нас как события в окружающей действительности. Если мы для него просто жужжащий и звенящий беспорядок, как говорил когда-то Уильям Джеймс, тогда он не должен допускать согласованность нашего поведения. Если же мы для него нечто целостное и самобытное, представляющее собой какой-то конкретный объект, воспроизводимый в окружающей действительности, тогда он должен удивляться, если наше поведение несогласованное.

По отношению к младенцам достаточно давний, конца 80-х годов, эксперимент был проведен на эту тему, в котором маму просили общаться со своим ребенком и ее взаимодействие с ним записывали на видео. Затем ребенку предъявляли либо реальное поведение мамы в текущий момент: она смотрела на него, ее поведение записывалось на видео и возвращалось тут же ребенку, то есть текущее актуальное мамино поведение, по определению согласованное с его собственным поведением, — либо ему предъявляли точно так же на экране поведение мамы неделю назад: это его мама, она общается с ним, но не с ним, который сейчас, а с ним, который был неделю назад, то есть это все понятно для него, но не согласовано с его текущим поведением. И оказывается, что уже 3-месячные младенцы в этом случае демонстрируют недовольство, отводят взгляд, сердятся, всячески проявляют свое неприязненное к этому отношение, тем самым показывая нам, что они распознают согласованность поведения взрослого, распознают взрослого как не просто какие-то события в окружающей действительности, а как отдельное, самостоятельное существо.

В результате мы видим, что в настоящее время исследователи в области психологии развития постепенно переходят от мысли о том, что понимание психики когда-то возникает и это возникновение будет позже, чем понимание окружающей физической действительности, к пониманию того, что распознавание психики, представление, познание психического существует с самого начала и лишь в какой-то мере изменяется. И нужно ответить скорее на вопрос о том, в какой мере и как оно изменяется, чем на вопрос о том, когда оно начинается, когда оно возникает.

источник

(текст полностью дублирует выступление в видеоролике)