Самая ценная, эксцентричная и безвестная работа из всех когда-либо созданных Доктором Сьюзом
Оставалась менее чем неделя до выпуска, но почётный президент колледжа Лейк-Форест пытался не паниковать. В этом году ему было особенно сложно организовать церемонию, и он только что получил сообщение о том, что назначенный для вступительного слова на выпуске 1977 года докладчик отказался от выступления.
«Я разговариваю с людьми, а не выступаю перед ними», – настаивал Теодор Гейзель, более известный под псевдонимом «Доктор Сьюз». Известный автор и иллюстратор неправильно понял приглашение из Лейк-Форест, полагая, что колледж намеревается присудить ему почётную докторскую степень (что, в общем-то, и собирались сделать, но только исходя из того, что почётные степени являются обычной платой за выступления перед выпускниками). Сьюз сказал президенту Хотчкиссу, что он совершенно не собирается произносить перед вечно спешащими студентами ничего, кроме нескольких слов благодарности. Он сказал, что не думает, что сможет дать им сколь-нибудь полезный совет.
Хотчкисс ответил, что он озадачен таким заявлением, учитывая долгую и продуктивную карьеру Сьюза, но ни последующая лесть Хотчкисса, ни даже униженная мольба не возымели никакого эффекта. Сьюз был готов говорить со студентами один на один во время приёма накануне вечером, но он не собирался делать бизнес на том, чтобы рассказывать другим, как добиться успеха. В отчаянии Хотчкисс сделал последнюю попытку в тот момент, когда он вручал Сьюзу диплом. «Не могли бы вы сказать нам несколько слов?»
К большому облегчению Хотчкисса, Сьюз потянулся к своим бумагам и достал один из листков. Однако, несмотря на свою капитуляцию, Сьюз не изменил своё мнение о ценности собственных советов: его выступление называлось «Мой дядя Тервиллигер в искусстве поедания пончиков», тайно намекая на самый разрушительный и колоссальный провал в его карьере.
История дяди Тервиллигера началась в 1952 году. В то время в послужном списке Сьюза ещё не было таких бестселлеров, как «Зелёные яйца и ветчина» или «Кот в шляпе», но у него уже было 14 книг, три награждения Медалью Калдекотта и десятки успешных пьес, стихов и песен для радио. Совсем недавно 48-летний автор получил «Оскар» за свой первый короткий мультфильм «Джеральд Мак Боинг-Боинг». Воодушевлённая этим успехом студия «Columbia Pictures» предложила Сьюзу контракт на создание полноформатного музыкального фильма с бюджетом более 2 миллионов долларов – обычно такие суммы платила только студия «Disney» за такие мультфильмы, как «Алиса в стране чудес» или «Золушка». В сегодняшних ценах это эквивалентно 20 миллионам долларов.
Сюжет нового музыкального фильма Сьюза был основан на приключениях здорового розовощёкого Барта Коллинза, который попал в ловушку фантастического мира, управляемого пианистом-тираном доктором Тервилликером. (Первоначально он был «Тервиллигером», но позднее имя исправили, чтобы оно чётче звучало). Позднее Сьюз говорил, что сценарий был не совсем придуманным: «Я брал уроки игры на фортепиано у мужчины, который стучал пальцами по карандашу каждый раз, когда я совершал ошибку, – рассказывал он. – Я думал, что к моменту окончания обучения буду играть так же, как он. Мне потребовалось 43 года, чтобы догнать его».
Сьюз драматизировал свои детские расстройства с помощью вымышленного доктора Тервилликера, который разработал план по похищению 500 мальчиков, чтобы заставить их вечно играть на извилистом двухэтажном пианино-чудовище. Д-р Т., так его ласково называют ничего не подозревающие взрослые, также гипнотизирует мать Барта предложением о свадьбе, запирает не играющих на фортепиано музыкантов в своём подземелье и устраивает много злых пакостей. «Каждый бесконечно малый, микроскопический кусок живой ткани – это 5000 маленьких пальцев, хрустящих, дрожащих и пресмыкающихся передо мной, – откровенничает он перед толпой своих заключённых, – передо мной, доктором Тервилликером!»
Подобные мрачные разговоры уравновешиваются традиционными для Сьюза костюмами и декорациями, а также яркими песнями в количестве 24 штук, написанными известным композитором Фредериком Холландером. Сьюз назвал картину «5000 пальцев доктора Т.», и он точно знал, кого он хочет видеть на своей картине: своего старого друга и блестящего актёра безумного Ганса Конрида.
В своей биографии Конрид признался, что был поклонником Сьюза ещё с подросткового возраста, который пришёлся на 1930-е годы. Однако в то время Гитлер уже приступил к завоеванию Европы, и оба мужчины отложили свои творческие порывы из-за военных действий. Конрид нёс службу на фронте против Японии, в то время как более старший Сьюз снял сотни сатирических политических мультфильмов, военных учебных пособий, правительственных кинохроник и документальных фильмов.
Этот решительный перелом в их жизнях привёл и к первому сотрудничеству между ними. В 1947 году Сьюз написал сценарий «Дизайна для смерти», послевоенного псевдодокументального фильма, созданного из видеозаписей, конфискованных у японских офицеров после капитуляции. Война закончилась, но психологическая травма осталась. Фильм пытался объяснить всё ещё не пришедшему в себя обществу, что было не так с мозгами врагов. (Общий посыл фильма может быть сформулирован следующим образом: «Управляй своей страной так, как это делает Америка, а не так, как Япония».) Можно было легко заполучить для съёмок очевидцев происходившего в Японии – многие из них только что были выпущены из лагерей для интернированных на американской земле, и большинство из них отчаянно нуждалось в работе, но создатели фильма наняли Конрида, которому пришлось изображать акцент. Как отметил Конрид, его неестественная речь, вероятно, служила политическим целям продюсеров лучше, чем речь носителей языка.
Подобные мрачные разговоры уравновешиваются традиционными для Сьюза костюмами и декорациями, а также яркими песнями в количестве 24 штук, написанными известным композитором Фредериком Холландером. Сьюз назвал картину «5000 пальцев доктора Т.», и он точно знал, кого он хочет видеть на своей картине: своего старого друга и блестящего актёра безумного Ганса Конрида.
В своей биографии Конрид признался, что был поклонником Сьюза ещё с подросткового возраста, который пришёлся на 1930-е годы. Однако в то время Гитлер уже приступил к завоеванию Европы, и оба мужчины отложили свои творческие порывы из-за военных действий. Конрид нёс службу на фронте против Японии, в то время как более старший Сьюз снял сотни сатирических политических мультфильмов, военных учебных пособий, правительственных кинохроник и документальных фильмов.
Этот решительный перелом в их жизнях привёл и к первому сотрудничеству между ними. В 1947 году Сьюз написал сценарий «Дизайна для смерти», послевоенного псевдодокументального фильма, созданного из видеозаписей, конфискованных у японских офицеров после капитуляции. Война закончилась, но психологическая травма осталась. Фильм пытался объяснить всё ещё не пришедшему в себя обществу, что было не так с мозгами врагов. (Общий посыл фильма может быть сформулирован следующим образом: «Управляй своей страной так, как это делает Америка, а не так, как Япония».) Можно было легко заполучить для съёмок очевидцев происходившего в Японии – многие из них только что были выпущены из лагерей для интернированных на американской земле, и большинство из них отчаянно нуждалось в работе, но создатели фильма наняли Конрида, которому пришлось изображать акцент. Как отметил Конрид, его неестественная речь, вероятно, служила политическим целям продюсеров лучше, чем речь носителей языка.
Кинопроизводители экономили на зарплатах актёров, но они не скупились на репетиции. Ведущие персонажи оттачивали свои линии и хореографию в течение восьми недель до начала съемок, в то время как так называемые «гвардейцы д-ра Тервилликера» осваивали свои роли самостоятельно, но в течение трёх месяцев. Профессиональные фигуристы Джек и Боб Хэсли проводят весь фильм на роликовых коньках, соединённые одной бородой. Это приём, как и многие другие в фильме, Сьюз уже использовал ранее. В его политическом мультфильме 1941 года «Парни с сиамской бородой» фигурировал человек с большой свастикой на груди, который имел общую бороду с другим мужчиной, помеченным лейблом «Америка – первая!» и являвшимся идеологом изоляционизма. По ходу фильма роль водопроводчика Забладовского свелась к тому, что он встаёт перед доктором Т. и поёт:
«Эта Земля имеет 20 триллионов проблем, которые необходимо решить.
Для вас это ерунда, поэтому приступайте к тушению,
я не буду вмешиваться.
Эта Земля имеет 90 миллионов видов психических недугов,
неврозов, психозов,
у меня нет лекарства от этого».
Более того, в окончательной версии водопроводчик расстраивает планы д-ра Т.: «музыкальное исправление» заменяется «воздушным исправлением» с помощью надёжной бутылки «Air Fix», которая улавливает запахи и мешает людям пахнуть. Она создана на совершенно «революционном принципе». «Это может быть опасным, – предупреждает он молодого героя Барта. – Это может быть даже... радиоактивным».
Когда дело дошло до темы ядерной войны, Сьюз явно решил показать больше, чем требовалось. Даже режиссёрские ремарки были полны символизма, например, фраза, что доктор Т. «смотрит на потолок с гитлеровской тоской». Другие пометки отражали более общие послевоенные реалии, например, жалоба Забладовского на то, что за Бартом нужно присматривать. «Посреди ночи вы можете чихнуть, а затем начнёте кашлять. Вы можете даже заболеть пневмонией – в такое время, без пенициллина!» В начале 1950-х годов поставки этого препарата были настолько ограниченными (из-за раненых солдат и вспышек заболеваний, передающихся половым путём), что в большинстве стран Европы пенициллин можно было приобрести только на «чёрном рынке». Фактически в наиболее пострадавших от войны городах ампулы с пенициллином (как настоящие, так и поддельные) приравнивались к валюте.
Барт, в свою очередь, обвиняет ни во что не вмешивающегося Забладовского в том, что тот заботится только о прибыли, и Сьюз, похоже, согласен с этим. «Пожалуйста-пожалуйста, из-за вас моё сердце истекает кровью, – насмехается сантехник над Бартом, – но если я не получу эти умывальники, установленные в камерах, то мне не заплатят – я не получу свои деньги!»
Но мрачные метафоры на этом не заканчиваются. Забладовский объясняет, что деньги, которые он так отчаянно жаждет получить, нужно заплатить «в пастулах, что эквивалентно 44000 крачмуков, каждый из которых стоит 3 серебряных злобки, которые, в свою очередь, разбиваются на 59 драчмид». В другой сцене, вырезанной из сценария перед съёмкой, объясняется, что умывальники могут быть удалены только в соответствии со строгими руководящими принципами Международного конгресса «Ассоциации приёмщиков сливов», что предполагает «настройку канталяторов, установку гроккинов, разворот хуглеспанов и передачу половины революции осциллирующему Дин-Дину». В конце концов, это же фильм Доктора Сьюза!
Однако, в отличие от мультфильмов и книжек с картинками, «5000 пальцев доктора Т.» были предназначены для более старшей аудитории, чем дети. Поэтому присутствуют даже классические шутки, главным образом, это игра слов, связанная с профессиональной деятельностью Забладовского как сантехника. Он отмахивается от беспокойства Барта по поводу своей матери: «Вы очень хорошо знаете, что её номер – второй», а Тервилликер позже сообщает Забладовскому: «Я всё ещё на высоте. Ваше место... внизу».
Не всё содержание дошло до финала. Многое пришлось сократить, так как оригинальный сценарий Сьюза занимал 1200 страниц, что в десять раз больше, чем стандартный голливудский сценарий – длинные сцены были переписаны по настоянию продюсерской компании. Например, у доктора Тервилликера была тяга к отрезанию голов, и в конце фильма он умирает, задушенный бородой гвардейцев-двойняшек. В финальной версии он просто уносится в подземелья. В то же время одна из самых зловещих песен – «Песня о лифте» – дошла до производства, но третий куплет был вырезан после того, как студия решила, что текст уже не ужасен, а оскорбителен: эта песня исполняется в то время, когда Тервилликер сопровождает Барта на самый нижний уровень подземелья. В это время лифтёр поёт песню, наполненную каламбурами о пытках, доступных на каждом из этажей, включая шейные цепи в «отделе ювелирных изделий» и электрические стулья в секции «бытовой техники». Но на третьем этаже были также и газовые камеры, что считалось слишком чувствительным моментом в свете недавних зверств за рубежом. Учитывая откровенные политические убеждения Сьюза и чёткое использование символики в других местах фильма, намёк почти наверняка был преднамеренным.
Однако, несмотря на множество исправлений, окончательный сценарий был невероятно грандиозным. В одном из танцевальных номеров под названием «The Dungeon Ballet» («Балет Темницы») были задействованы десятки невероятных инструментов, рождённых воображением Сьюза, включая кальян с четырьмя мужчинами с плунжерами, манекен, натянутый как вертикальная басовая струна, скрипки, которые обвернулись вокруг голов, и арфу 6-метровой высоты, растянувшуюся по всей комнате. По словам Ганса Конрида, актёры и члены других съёмочных групп ежедневно приходили в студию только для того, чтобы понаблюдать за широкомасштабными репетициями.
Съёмки ещё одной потрясающей кульминационной сцены внезапно наткнулись на трудности. 500 мальчиков должны были сидеть на скамейках в ожидании пыток. Сначала количество детей пришлось сократить до 400 из-за бюджетных проблем, но затем оказалось, что даже этой группой нельзя управлять: в первый день съёмок мальчишкам стало скучно, и они вывалили на улицу, чтобы поиграть под дождём и прикупить хот-догов из соседней тележки. Как сказал Сьюз позже: «Вы когда-нибудь пытались заставить 400 уставших и мокрых мальчишек сыграть на пианино?»
Даже после сокращения их рядов до 150 человек съёмки трёхминутной сцены всё равно должны были занять пять дней, что вызывало необходимость соблюдать «Положение о трудовом законодательстве» Калифорнии. Оно требовало оборудовать «классную комнату» в соседнем со студией помещении и укомплектовать её хотя бы одним учителем. Наверное, проведение плановых занятий одновременно для 150 детей, начиная с дошкольного возраста и до четвероклассников, было недостаточно бредовой затеей, закон также требовал, чтобы всё это время рядом с детьми находились и их родители. Между тем, лоток с хот-догами по-прежнему оставался любимым местом приобретения пищи. К концу съёмок один из мальчиков заболел то ли от лёгкого пищевого отравления, то ли от чрезмерного переедания. Его вырвало прямо на пианино, что вызвало цепную реакцию рвоты у половины других детей. «Это была самая великая массовая рвота в истории Голливуда», – заявил Сьюз. К сожалению, это было также предвестником будущих событий. «Когда картина наконец-то была выпущена, – посетовал Сьюз, – критики отреагировали так же».
Справедливости ради надо сказать, что та версия, которую в конечном итоге увидели критики, имела мало общего с тем, над чем так много работали Сьюз и вся его съёмочная группа. Первоначальный тестовый показ фильма закончился мрачным провалом, некоторые зрители выходили из зала после первых 15 минут. Сьюз утверждал, что к концу в кинозале осталось пять человек, а Конрид вспомнил только одного: маленького мальчика, который не мог уйти, потому что его мать ещё не приехала, чтобы его забрать. Некоторые обвиняли «Columbia Pictures» в том, что они пригласили для просмотра фильма более молодых зрителей, чем планировал Сьюз, другие обвиняли родителей в том, что они затаскивали своих желающих развлекаться детей против их воли. Но продюсер Стэнли Крамер не мог позволить себе таких оправданий. Самоуверенность команды ослабила бумажник «Columbia Pictures», Крамер затратил примерно 1 млн долларов на съёмки фильма (сейчас, с учётом инфляции, это около 10 млн долларов), и его смущала возможность самого большого провала в истории.
Крамер снова отправился в редакционную комнату и значительно переписал огромные части фильма. Он переключил тематический фокус с прихотей маньяка на зарождение отношений отца и сына между Бартом и Забладовским и «кастрировал» мир фантазий, заменив его длинными сценами, снятыми в реальном доме Барта. Доктор Тервилликер превратился в среднего, но полностью человеческого учителя, а Забладовский стал тем авторитетным мужчиной, которого так не хватало миссис Коллинз для воспитания сына. Он использовал те слова, которыми Сьюз никогда не пользовался и которые он не одобрял. Крамер дошёл до того, что Барт поворачивается лицом к камере со слащавым лицом, соответствующим новой сюжетной линии, и произносит: «Это моя мать. Она мне нравится. Я стараюсь делать всё, что она требует, особенно с тех пор, как умер мой отец».
Актеры протестовали как по поводу содержания, так и по поводу необходимости ещё полной недели на пересъёмку, но Крамер не рискнул пойти против общепринятого мнения о пристрастиях предполагаемой фокус-группы. Чтобы освободить место для нового сюжета, он вырезал девять песен, в том числе многие с метафорическим смыслом, такие как «Я не буду участвовать» и «Деньги», а также большинство таких нерядовых битов Сьюза, как песня Забладовского «Веснушка на пигмее»:
«Теперь просто грустный пример моего бедного старого дядюшки Макса.
Как он волновался, раздражался, стонал и грустил из-за своего подоходного налога.
О, о, о, о, о!
О, он волновался, поэтому он стал пить и подорвал своё здоровье, опрокидывая рюмки,
но все эти опрокидывания не смогли снизить его подоходный налог в три раза».
К сожалению, «Columbia Pictures» уничтожила оригинальные негативы, и сохранились только аудиозаписи девяти вырезанных песен. Осталось лишь несколько незначительных деталей, таких как диалог о пенициллине и тот факт, что Забладовский носил военный мундир и управлял списанным армейским джипом. Однако по большей части антивоенная аллегория Сьюза стала неузнаваемой и значительно менее забавной. Конрид описал это как «изуродовали, порезав разбитой пивной бутылкой», в то время как Сьюз отказался от внесения фильма в его официальную биографию. По словам Сьюза, съёмки этого фильма были «самым великим периодом» в его карьере. «Что касается того, кто был наиболее виновен в этом неудачном фиаско, - сказал Сьюз, - то мне нечего сказать, пока не умрут все участники, в том числе и я».
Неудивительно, что фильм провалился в плане кассовых сборов. Сьюз и некоторые другие обвиняли Крамера, но Томми Реттиг напомнил, что даже в изменённом фильме те сцены, в которых участвовал он, были полными. «Все, что я знаю – это то, что всё это мне кажется странным, - сказал он. – Не похоже, чтобы прокат шёл при пустых кинозалах или ещё что-то в этом роде. У нас были толпы везде, куда бы мы не приезжали». К тому времени, когда состоялась премьера фильма, Реттиг уже работал над своим следующим проектом: «Река, не текущая вспять», и игравшая в нём Мэрилин Монро присутствовала на премьере «5000 пальцев доктора Т.» в качестве знакомой Реттига, наряду со многими другими знаменитостями того времени.
В рамках жестокой конкуренции с музыкальным фильмом «Позвоните мне, мадам», получившим премию «Золотой глобус», и вестерном Шейна, удостоенным премии «Оскар», фильм Сьюза всё же держался в кинотеатрах Нью-Йорка более месяца. Музыкальная партитура Фредерика Холландера была номинирована на «Оскар», а актёры Мэри Хили (миссис Коллинз) и её муж Питер Линд Хейз (Забладовский) в своих мемуарах рассказали, что на предварительном показе в Санта-Монике фильм «прошел тест попкорна». «В вестибюле на полную мощность работали пять аппаратов с попкорном, но ни один ребёнок не вышел за ним посередине фильма».
Между тем, были заключены контракты с «Macy's» и другими универмагами, что стало крупнейшей для того времени кампанией по мерчандайзингу в истории кинематографа. Были охвачены не только такие типичные вещи, как детские футболки и брелки, но и женские шляпы, галстуки, клипсы, куклы, подтяжки, роликовые коньки, фонографы, механические пианино, исполняющие песни д-ра Т., а также целый ряд фирменных музыкальных инструментов. «Внезапно у Крамера из-под ног выдернули ковёр, – вспоминает Реттиг. – Ходили слухи, что Стэнли Крамер и президент «Columbia Pictures» Гарри Кон жестоко схлестнулись. Кон прекратил поддерживать все проекты, в которых участвовал Крамер... Неожиданно прокат был прерван, и фильм сошёл с экранов».
В 1953 году пути Крамера и Кона разошлись так же, как разошлись первоначальная и окончательная версии «5 000 пальцев доктора Т.». Досада Крамера из-за его разногласий с Коном была настолько глубокой, что в своих мемуарах он описал Кона как «вульгарного, властолюбивого, полуграмотного и безжалостного хама, которого некоторые называли просто злобным».
Нельзя сказать точно, каково было личное участие Кона в неудачных кассовых сборах «Доктора Т.», но в 1958 году «Columbia Pictures», похоже, изменила своё мнение и переиздала фильм под новым названием: «Crazy Music» («Сумасшедшая музыка»). Однако студия опять ошиблась с целевой аудиторией. На этот раз фильм ориентировался на любителей «хип-мелодий», в то время как всю страну охватила страсть к фильмам про рок-н-ролл. С 1956 по 1959 год было выпущено более 50 таких жанровых фильмов, в которых сыграли такие неожиданные исполнители, как Чарли Чаплин, поэтесса Майя Анжелу и, конечно же, вечный исполнитель бита Ганс Конрид. Во время этого внезапного, но короткого кинематографического взлёта казалось, что всё, где есть саундтрек, можно продать... кроме этого фильма. «5000 пальцев доктора Т.» провалились повторно.
«После этого в течение нескольких лет не допускались никакие разговоры об этом фильме ни на одном голливудском сборище, – признался Конрид. – Если бы вы упомянули о фильме, люди могли рассмеяться, а если вы при этом были ещё и связаны с фильмом, вы бы могли смущённо закашляться». Он был настолько расстроен пересъёмкой Крамера, что отказался от всех рекламных акций, пропустил премьеру и полностью покинул Голливуд, отправившись играть на Бродвее. Он также отказался от телевизора в своей квартире в Нью-Йорке, сказав: «В доме повешенных никто не обсуждает веревку».
Тем не менее, чувство юмора Конрида осталось неповреждённым, и менее чем через два года он снова стал сам собой, сыграв роль некредитоспособного парикмахера в комедии «Дин Мартин и Джерри Льюис», а затем бессердечного менеджера универмага в 45-минутном телевизионном ремейке «Чудо на 34-й улице». В конце концов, песчинки его ролей сложились в лавину респектабельности, а в 1960 году он был удостоен звезды на Голливудской аллее славы.
Другие участники съёмок тоже продолжили свою карьеру, хотя и не все так удачно. Питер Линд Хейс и Мэри Хили сыграли главные роли в своей полуавтобиографической комедии положений о замужней голливудской паре, которой пришлось приспосабливаться к сельской жизни. Следующий проект Стэнли Крамера «Бунт на «Кейне»» был представлен на «Оскар» в семи номинациях. Звёздный ребёнок Томми Реттиг по рекомендации тренера по животным Фрэнка Уотервакса начал сниматься в сериале «Лесси». Тренеру понравилось, как Реттиг обращался с собакой в «Докторе Т.». Между тем, одним из танцоров-исполнителей «The Dungeon Ballet» был начинающий актёр Джордж Чакирис. Позднее он сказал в интервью, что использовал заработанный гонорар, чтобы вступить в Гильдию киноактёров, что в конечном итоге принесло ему «Оскар» за роль Бернардо в «Вестсайдской истории».
И, конечно же, остался и сам доктор Сьюз, который после этого «поразительного фиаско» стал классикой блокбастеров. «Хортон слышит», «Кот в шляпе», « Как Гринч украл Рождество», «Одна рыбка, две рыбки, Красная рыбка, Синяя рыбка», «Зелёные яйца и ветчина» – всё это было создано всего за пять лет. Среди этих произведений и его многих более поздних книг только в «Хортоне слышит» содержатся кое-какие намёки на символы Второй мировой войны: согласно Сьюзу, это было аллегорическое изображение бомбардировки Хиросимы. Возможно, что холодный прием «5000 пальцев доктора Т.» наконец-то вытащил его из замкнутого круга, но возможно и то, что это сделала работа с ножницами в кабинете редактора. Сьюз убедился, что любое его послание обречено на вмешательство и неверное истолкование. В конце концов, он снова начал включать в свои детские книги некоторые социальные вопросы, такие как антирасизм в «Снецах» или вопросы экологии в «Лораксе», но когда речь идёт о человеке, чья работа даже спустя восемь лет после окончания войны была связана с военной тематикой, такой резкий поворот не может быть беспричинным.
Несмотря на неудачу Сьюза и его очевидный отказ от съёмки фильмов о жизненно важных вопросах, «5000 пальцев доктора Т.», в конце концов, увидели своё умеренное возрождение в качестве культовой классики и даже вошли в учебную программу некоторых киноколледжей. Интересно отметить, что одно из самых первых возрождений фильма произошло на фестивалях ЛГБТК, организаторы которых иногда клеймили доктора Тервилликера как первого гея-злодея. Их мнение основано на том, что, несмотря на ложное обещание жениться на миссис Коллинз, Тервилликер исполняет песню «The Dressing Song» перед своими четырьмя красивыми камердинерами, когда они одевают его для последнего триумфа:
«Я хочу, чтобы моё бельё было с волнистыми оборками,
я хочу себе красивое болеро с дикобразами,
я хочу мой пурпурный нейлоновый пояс с апельсиновыми цветками,
Потому что я иду делать то, что раньше делал в лохмотьях!»
Сьюз так и не смягчился в отношении финальной версии фильма до самой своей смерти – и он не смог ничего сказать об этом и после смерти, несмотря на свои обещания. Но даже со всем, что было изменено, отвергнуто и потеряно, душа Сьюза живёт в том, что осталось, а часть оригинала, очевидно, сохранила своё место в сердце Сьюза.
Стоя перед выпускным классом колледжа Лейк-Форест в тот яркий весенний день 1977 года, Сьюз, наконец-то, поделился намёком на то, чем стал для него «Тервиллигер» после четверти века размышлений:
«И когда вы платите по счетам за пребывание в этом мире,
Последуйте хорошему совету.
Почаще выплёвывайте горячий воздух.
И будьте осторожны с тем, что вы глотаете».
Эти строчки стихотворения Сьюза, как правило, считаются самой короткой вступительной речью. Позднее школьные администраторы высекли эту рифмованную мудрость на каменной плите, которая до сих пор находится в кампусе колледжа Лейк-Форест.
via
