Diskman

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Серп и демон 5, 6: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_5_6_6626163

Серп и демон 7, 8: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_7_8_6626185

Серп и демон 9, 10: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_9_10_6626219

Серп и демон 11, 12: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_11_12_6627547

Серп и демон 13, 14: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_13_14_6627563

Часть 15

Выйдя из догорающих остатков некогда старейшего ресторана в каком-то хрен-запомнишь-порту, Иванов наступил на сорванную от взрыва покореженную вывеску «Restaurant», охнул от боли в ноге (гвозди в ней, что ли?!), и удивленно покосился на своего спутника.

Кабернот явно был в приподнятом настроении, вытащил из кармана мелочь и раздал по несколько монеток вертевшимся под ногами мальчишкам лет по десять-двенадцать, потом, насвистывая, устремился куда-то по улице, даже не обращая внимания, следует ли за ним Жнец. Улица была такая… среднеевропейская: невысокие двухэтажные домики, витрины на первом этаже, ставни – на втором, брусчатка под ногами. Где-то вдали над рыжими черепичными крышами виднелась закопченная от времени верхушка зубчатой башни с неразличимым из-за расстояния флагом вверху.

- Чего встал, Василий? – буркнул толстяк, наподдав ногой пустой бумажный стаканчик. – Нас уже ждут. Испытание ты, можно сказать, про…

- …валил? – с надеждой спросил Иванов, опять оказавшись на пляже.

Солнце оставалось на том же месте, что говорило о краткости иллюзии в Порт-Месмере, хотя он мог поклясться, что они провели там не меньше часа.

- Прошёл! – закончил Кабернот и вежливо поклонился хозяину. – Рефлексы в норме, серп летает, как живой. Еще и танк откуда-то вытащил, когда устал махать железкой. Нормальный человечек, наш.

Мастер задумчиво осмотрел вновь покрывшегося черной пленкой Иванова. Тот несколько устал от непонятной проверки неизвестно на что неведомо перед чем.

- Ну что же… - протянул хозяин, еще раз оглядев всю компанию, словно взвешивая в голове какую-то мысль. – Анабель, красавица! Твой выход.

Кокетливо улыбнувшись, от чего еще больше напомнила Иванову резиновую куклу, виденную в дорогом секс-шопе, куда он зашел с Нинкой один раз в жизни. Зашли они узнать, сколько стоит крем для увеличения мужского достоинства, но, увидев цену, супруга предпочла украсть его с витрины. Как и все ее хищения, это тоже не принесло пользы – Иванов и втирал, и нюхал, и ел его. Даже чай на этом долбаном креме пытался заваривать. Всё без толку! А денег просили немеряно… Хорошо, так спёрли, бесплатно.

- Дай-ка я тебя поцелую, милый друг! – уверенно сказала Анабель, крепко обнимая Иванова, от чего уперлась в него своей высокой грудью, как двумя резиновыми валиками. Вблизи шрам выглядел еще уродливее, да и пахло от непонятной помощницы Мастера смесью болотной тины и удушливых духов. Испытуемый попытался вырваться, но хватка была железной – тут не забалуешь! Сам момент крепкого поцелуя, больше похожего на укус, Иванов почти не заметил, потому что…

…свет вокруг померк и они, так и продолжая обниматься, попали в тесное купе поезда.

По крайней мере, больше всего это напоминало именно купе – каморка три на два метра, с занавешенным окошком в одной стене и зеркальной дверью в другой. Столик у окна. Две широкие дерматиновые полки по низу, две более узкие – для багажа, видимо – сверху. Купе ощутимо потряхивало, снизу постукивали на стыках колеса. Пахло чем-то специфически-дорожным, не спутаешь.

- Ну вот! – оторвавшись от Иванова, сыто сказала Анабель, облизываясь. В уголке рта виднелось что-то вроде капель крови, но обнаженная искусительница быстро провела по губам языком, стирая все следы. – А ты боялся, милый… Я хорошая!

- Почему у тебя шрам? – как-то совершенно невпопад спросил Иванов, тоже невольно облизываясь. На языке был соленый вкус крови и чего-то непонятного – словно сжевал безвкусный лист травы.

- Так мне голову отрезали однажды! – незамедлительно и почему-то весело откликнулась Анабель. – Спасибо мессиру: всё вернул на место, а то я и не знаю – как мне без головы-то? Столько радостей от нее, да и привыкла, честно тебе, милый, скажу. Нет, конечно, можно и без головы, но с ней по-всякому удобнее, правда?

Засыпав этим многословным ответом своего спутника, она хитро улыбнулась и по-птичьи склонила голову набок. «Красивая, вроде, баба – а жуть берет!», - пронеслось в голове Иванова. Глаза у Анабель были какие-то мёртвые, подумал он. Как у уснувшей рыбы, только двигались.

- Понятно…

Лучше ограничиться таким ответом, а то мало ли что ещё ей отрезали. И зачем. И, что немаловажно, когда.

В дверь купе послышался ненавязчивый стук.

- О, а гостей нам не надо, не надо! – затараторила девица, одной рукой таща Иванова за рукав (одежда опять сменилась, превратившись в что-то рубашково-джинсовое), а второй отдергивая занавеску на окне. За окном стояла глухая ночь, не освещенная даже признаками лунного света. – Я сейчас его разобью, и мы прыгаем!

- Куда – прыгаем?! – оторопел испытуемый. – В окно, что ли? Сдурела?

- Я. Сказала. Прыгаем, – по словам жёстко произнесла Анабель и неведомо откуда взявшимся в её руке молотком коротко ударила в середину окна. В отличие от привычных по нашим железным дорогам, никакой перемычки посредине окошка не было – просто стеклянный прямоугольник в стене. Был стеклянный – потому как от удара стекло почти беззвучно осыпалось наружу, растворяясь вдоль насыпи уже за сотню метров отсюда. Из окна ударил плотный поток ветра, развевая занавеску, встревоженной птицей метавшуюся по купе.

Молоток также беззвучно канул в темноте окна.

Стук в дверь повторился. Он был немного громче и настойчивее, чем раньше, но на удары с размаху сапогами пока не походил.

Иванов фыркнул, но схваченный крепкой рукой Анабель, был вынужден подчиниться – они вдвоем, головами вперёд, нырнули в чёрный, бьющий в лицо тугим потоком воздуха проём бывшего окна.

Ожидая удара о землю, Иванов закрыл глаза и в полёте вырвал свою руку из крепкой хватки спутницы, взмахнул ладонью, защищая хотя бы голову от неизбежной встречи с насыпью. Но никакого удара не было – он чувствовал, что продолжает лететь. И, похоже, даже набирает высоту.

Открыв глаза, он понял, что не ошибается – никаких рук ни у него, ни у Анабель больше не было. Их заменили длинные широкие крылья, да и самих людей в воздухе не было: осмотреть себя было сложно, но судя по спутнице, вылетев из вагона, они превратились в двух огромных чёрных птиц. Что-то типа воронов, если вы представляете ворона почти двухметровой длины с размахом крыльев, как у небольшого самолета.

- Тебе точно понравится, - слегка повернув к нему украшенную изогнутым клювом птичью голову, сказала Анабель. Или каркнула, кто её знает?

Во всяком случае, он превосходно её понял. Крылья плавно несли его куда-то вдаль, оставляя позади коротко прогудевшую нитку поезда, светящейся змейкой пересекавшей землю. Из ниоткуда в никуда.

- Возможно и так… - вежливо ответил Иванов, пытаясь понять, как управлять всем этим внезапно доставшимся птичьим организмом. Однако сразу осознал, что всё просто повинуется его воле – хочешь быстрее или выше – да пожалуйста! Только пожелай. Ощущение было до боли странное, но чем-то очень приятное.

И на самолетах-то никогда не летал, из экономии, а тут - такое…

- Я однажды книжку одну читала, - как ни в чем не бывало, сказала Анабель в своем птичьем облике. Несмотря на скорость и явно мощный встречный поток воздуха, кричать ей не приходилось, прекрасно было слышно. – Как птички на людей напали. Всё хотела попробовать, но работы много, а тут – такой случай. Ну, и тебя, милый мой, с собой возьму. Обязательно! Ты ж любишь убивать-то? Вот и развернешься на всю, дело такое… хозяину угодное. И вообще.

Иванов летел молча, почти не слушая спутницу – это умение пришло к нему на восьмом году семейной жизни и оказалось важным подспорьем.

Его неожиданно очень увлек сам процесс полета. С детства такого не было, чтобы хоть какое-то занятие увлекало настолько сильно и как бы полностью. Да, лет с тринадцати, точно! Тогда он в кружок ходил, радиолюбительский. Ох, они с друзьями тогда и напаялись досыта – всякие диоды-транзисторы и сейчас представляет в руках, как вчера. Жалко, кончилось всё довольно быстро – организатор кружка оказался скрытым шпионом далекого, но враждебного всему живому государства. А паяли они, всем кружком, оказывается ему детали для огромной сети подслушивающих устройств, которыми он хотел оснастить все административные здания. Сперва в родной области, потом выйти на государственный уровень. А узнанные секреты за большие деньги передавать врагам и предполагаемым противникам! Так им и сказал участковый, когда однажды они пришли на занятие, и обнаружили, что дверь опечатана бумажной ленточкой с печатью, а под дверью сидит полицейский.

Отец Иванова, правда, по-другому всё объяснил. Но что тринадцатилетнему пацану странные выражения типа «проворовался он к хренам», «пропил два вагона импортных тиристоров» и «белая горячка на почве вдыхания паров канифоли»? Так и остался в памяти организатор подлым шпионом и угрозой национальной безопасности всей империи. А продолжать дома было решительно невозможно – отец и так-то мужик был суровый, а уж пару раз схватившись за нагретый паяльник!.. Ну, тут и ангел озвереет. Хорошо, у них детей нет.

У ангелов, в смысле.

- Слышишь, милый? Снижаемся! – что-то без умолку трещавшая всё это время Анабель качнула крылом и показала клювом куда-то вниз. Внизу виднелась плохо освещенная редкими фонарями деревенька. Домов с сотню всего, явно же не город. Пара улочек, река наискосок.

- Угу, - привычно откликнулся Иванов и тоже начал спускаться.

С приближением к земле он начал понимать, что деревенька эта ему была смутно знакома… Ага, точно. Вот узкое высокое здание ратуши, вот домишко Старосты. Вдали, заканчивая короткую дорогу из городка, явно торчала карантинная лачуга Проповедника.

Блин. Это же – Дейнето!

- Анабель! – дурным голосом заорал Иванов. От удивления, что ли? Ведь понятно же, что и шепотом услышала бы. – Это ж город…

- Ну да, - чуть опустив крылья и вытянув вперед две когтистые лапы, чтобы погасить скорость, спокойно откликнулась гигантская птица. – И что? Сейчас тут всех и того… Оптимизируем, как по телевизору говорят.

- Погоди-ка! Я думал, раз у тебя развратный такой вид, то будешь сексом соблазнять там, нетрадиционным, или еще как. А тут опять убивать кого-то?!

- Дебил ты, Жнец! – на удивление коротко откликнулась Анабель, коротко глянув на него налитым красным круглым птичьим глазом. – У тебя все испытания со смертью связаны. Какой с тобой секс, дубина?

- Ыыы… - не очень осмысленно ответил Иванов, понимая, что снижается как-то чересчур быстро и скопировал позу спутницы. С вытянутыми вперед лапами. – А где тогда серп?! Я ж, эта… С ним.

- А на носу у тебя что?

Иванов махнул крылом, стараясь пощупать клюв. В воздух полетел целый пучок перьев, а крыло слегка поменяло форму. Вот же сволочи!

Серп. Ну точно. Вместо клюва.

- Не хочу я никого тут убивать, Анабель! Тут, вообще, друг мой каменный стоит. Его бы вытащить, и домой. На пляж! А?

Часть 16

«На вашем месте, уважаемый, я бы таки не тогопился… Послушайте пока что эту мегтвую багышню, а там газбегемся!», - отчетливо прозвучало в голове гигантского ворона, ранее известного в узких кругах как Вася Иванов.

Он суетливо кивнул тихому голосу Агента и постарался приземлиться на главную площадь Дейнето с наименьшими потерями. Трюк этот, в принципе, удался – только сноп искр высек своим необычным клювом из брусчатки, а так-то - и неплохо! Для начинающего авиатора, разумеется.

- Слышать ничего не хочу! Мессир сказал всех тут порешить, этим и займемся! Опять же, книжка мне та понравилась: птицы атакуют город и всех там заклевывают до дырок. Кррррасота!

Анабель, с куда большим, конечно, изяществом плавно приземлилась рядом. Круглые птичьи глаза ее горели каким-то кровожадным пламенем, перья на шее неровно встопорщились, до боли напоминая тот самый шрам. Последнее слово вышло у неё точь-в-точь как воронье карканье, громко, раскатисто и противно.

- Так, так… - донеслось в ночной тишине от крыльца домика Старосты. Вслед за этими словами, показался и он сам. За старостой шёл… шло… В общем, передвигалось мелкими шажками непонятное существо, размером с хорошо упитанную кошку. Если вы в состоянии представить себе домашних размеров львенка с короткими крыльями и человеческой головой – это будет именно оно. Только вот нежно-зеленая окраска, напрямую отсылавшая к магистру Йоде и его сородичам, немного сбивала с толка. Голова у крылатого львенка была старушечья, сморщенная, но, несомненно, женская, причем лицо крепко походило на какую-то известную актрису в глубокой старости. Но вот на какую?

Иванов засмотрелся на приближающуюся пару, за что сразу схлопотал по своей птичьей голове крылом от Анабель.

- Анжелина Джоли, если ты об этом задумался!

Иванов моргнул от неожиданности. Ну, наверное, да… Он был не силен в бразильском кинематографе.

- Вот… Незваные гости у нас, Сфиня! – словно жалуясь, проговорил Староста своему странному спутнику, когда они почти пересекли площадь и подошли поближе к паре птиц. – Жнец-то как преобразился! Только по орудию производства и узнаешь.

- Здорово, Викриил! – хрипло каркнула Анабель и протерла клюв о крыло.

- И тебе не хворать, служанка… - негромко откликнулся Староста.

Сфинкс всё это время рассматривал прибывших томными глазами, изредка моргая. Ресницы у него были необычайно пушистые, словно приклеенные.

- Кгхм… - начал Иванов, но был немедленно прерван странным существом.

- Ясно, - мелодичным женским голосом сказал Сфинкс и совершенно по-кошачьи почесал себя лапой за ухом. – Мне всё ясно. Но сперва – вопросы.

- Что тебе ясно, кошка драная?! – искреннее удивилась Анабель. Аж клюв вытирать перестала. – Опять про «…кто ходит утром на четырёх ногах, днём — на двух, а вечером — на трёх?». Задолбала ты уже спрашивать. Все и так знают.

- Невежливые пошли гости, мрррдау… - мурлыкнул в ответ Сфинкс, опять медленно моргнув. Похоже, грубость Анабель его (или её?) никак не затронула. – Нет. Вопросы будут другие. Сперва я, а потом, – кто ответит, – сам спросит. Вот ты, птица-женщина, мне скажи: кто на свете всех милее, всех румяней и белее, а?

Анабель напряженно задумалась. От умственного усилия перья на ее теле встали торчком, превратив птицу в огромный колючий шар с затуманенными мыслью глазами.

- Эээ… Ммм… Пушкин? – неуверенно спросил Иванов, но тут же удостоился раздраженных взглядов сразу ото всех присутствующих.

- Будет твоя очередь, тогда и ответишь! – выразил всеобщее неодобрение Староста. – И кстати, куда ты Агента дел?

«Не пгизнавайся, что я с тобой и невидимка. У нас своя игга».

- Потерялся где-то, - тут же нашелся Иванов, щелкнув пару раз металлическим клювом в воздухе. – Оформляет документы на визу. Шенгенскую.

Староста ошеломленно посмотрел на него и собрался что-то сказать, но события приняли неожиданный оборот.

Анабель взмахнула крыльями, от чего они описали в воздухе сложный узор. Резко запахло сыростью и духами, как немного раньше, в поезде. Вся площадь оказалась усыпана сидящими огромными птицами, причем они явно окружали Старосту и Сфинкса. Изначальная Анабель, Иванов и обитатели города оказались в плотном кольце клювов и шуршащих перьев.

- Вперёд, девочки! – каркнула одна из появившихся птичек. – Порвём кошку!

Сфинкс зашипел и начал быстро увеличиваться в размерах, что заставило Иванова отступить назад, едва не уткнувшись спиной в чей-то клюв. Ему птицы, впрочем, уступили место, раздвинув ряды. Староста махнул вокруг себя рукой, оказавшись под мерцающим синеватым сиянием прозрачным колпаком. Тоже типа джедай, что ли?

Спустя мгновение Сфинкс уже стал размером с небольшого слона. По крайней мере, Иванову пришлось задрать голову, чтобы уследить за движениями его головы. Лицо актрисы оскалилось, обнажив длинные кошачьи зубы, на камни мостовой капнула слюна, оставляя глубокие дымящиеся следы. Не приведи… кто-нибудь, а если плюнет?!

«Таки всё здесь иллюзия, Жнец. Не советую забывать».

- Раз иллюзия, давайте-ка посветлее станет! – громко каркнул Иванов. – И колпак мне, как у Викриила!

Всё в точности было исполнено. Черное беззвездное небо словно сдвинулось куда-то набок, как крышка люка над небывалого размера шахтой баллистической ракеты, и сверху ударил поток яркого света. Колпак непонятной субстанции тоже появился мгновенно, заставив окружавших Жнеца птиц зашипеть и отпрянуть в стороны.

- Эй, а ты чего ж? – заорала одна из уже нападавших на Сфинкса птичек. Сама это Анабель была или кто-то из ее копий, понять было невозможно.

- Так я никого убивать и не собирался… - проворчал Иванов. Вроде бы тихо, но слова прогремели над всей площадью, словно в мегафон. – Недосуг мне нынче.

В ответ птицы промолчали. Да и некогда им было – они яростно атаковали клювами переставшего расти Сфинкса, а тот уже откусил голову одной птахе, задумчиво пережевывая её. Торчавшие из бледно-зеленого рта странного существа перья и капавшая темно-синяя кровь придавали всей картине вид законченного сюрреалистического бреда.

Где-то на пределе слышимости начали звенеть многочисленные колокольчики. Тихо, но различимо. «Ага... Правильно, для такой сцены просто необходимо было музыкальное сопровождение», - подумал Иванов. Похоже, что колокольный звон тоже был частью выполнения его желаний.

Сфинкс неловко подпрыгнул, расправив свои короткие крылья и тяжело, как обожравшийся шмель, взлетел. Стая огромных воронов, совершенно не заметив потери нескольких своих товарищей, оставшихся валяться на мостовой, тоже поднялась в воздух, громко шумя крыльями и нервно покрикивая что-то. Гам стоял, как на центральном базаре какого-нибудь восточного городка, причем в самый разгар торговли.

Вороны слаженно атаковали Сфинкса в воздухе, но тот неожиданно ловко растопырил лапы и крутнулся вокруг своей оси. Не меньше двух десятков гигантских птиц поломанными куклами попадало вниз, но на их место вставали все новые, возникая из ничего прямо в полете. Зеленая крылатая кошка начала молотить лапами, словно взбивая невидимое тесто. Стало плохо видно, что происходит, потому что яркий поток света наглухо перекрыла туча черных перьев, пуха, брызг крови, кусков крыльев, лап и голов

Колпаки надежно защищали и Старосту, который пристально следил за боем, и Иванова – всё, падавшее сверху, отлетало от них в сторону, не причиняя какого-либо неудобства.

- Похоже, Сфине долго не продержаться… - задумчиво промолвил Староста. Его голос не разносился по площади, но слышно было отчетливо. – Придётся и мне стариной тряхнуть. Не хотелось, всё же подружка самого мессира…

Сфинкс, и правда, проигрывал схватку. Его зеленая кожа была усыпана, насколько это можно было рассмотреть, глубокими порезами и уколами от клювов, один глаз заплыл, в крыльях зияли многочисленные прорехи. Ровный слой птичьих тел устилал площадь внизу, доходя уже до колена Иванову, но это ничего не значило: в воздухе всё также кружилось и нападало несметное количество живых воронов.

- Ладно! – громко гаркнул Староста. Колпак вокруг него растворился, а сам он свечой взлетел вверх. Птичья стая испуганно шарахнулась в стороны, словно отброшенная невидимым, но мощным ударом. Староста завис в воздухе возле покалеченного Сфинкса, который, пользуясь передышкой, нервно облизывал правую переднюю лапу.

- Ты! – Староста ткнул рукой в одну из птиц, ничем, на взгляд Иванова, не отличавшуюся от остальных. – Сюда!

«А ведь вычислил... Пога уже и хозяину вмешаться!».

Птица, явно сопротивляясь приказу, всё-таки подлетела к Старосте и замерла в воздухе. Судя по топорщившимся на шее перьям, это и была Анабель. Староста, не трогаясь с места протянул к ней обе руки, которые всё удлинялись и удлинялись, пока не обхватили шею птицы с двух сторон. Анабель скосила взгляд вниз, на Иванова, пытаясь что-то сказать, но ей было уже не до того: две длинные, перевитые узлами жил, руки одним движением свернули ей шею. Последующий рывок оторвал голову совсем и отбросил ее вниз.

Все застывшие в воздухе птицы, вся масса птичьих тушек, усыпавшая площадь, мгновенно исчезли, словно где-то нажали выключатель. На изъязвленной кислотной слюной Сфинкса мостовой одиноко лежала единственная птичья голова с остановившимися круглыми глазами. Рядом с ней сверху тяжело плюхнулось обезглавленное тело. Медленно, как пластилин под солнцем, птичьи черты и головы и тела мертвой служанки начали оплывать, превращаясь во вполне знакомые человеческие черты. Спустя пару секунд на площади лежали голова и тело Анабель. Иванов зачарованно смотрел на неожиданный результат схватки, ожидая, что теперь, с гибелью его спутницы, морок пройдёт, и он вновь очутится на пляже мессира.

Но нет. Он всё так же оставался в своём птичьем обличье и стоял под колпаком.

- Не вышло? – раздался откуда-то сзади довольно веселый голос. – Эх… Ничего нельзя поручить!

Иванов обернулся и увидел уже знакомого ему Почтальона. В форме, начищенных сапогах военного образца, с непременными усами. Этому-то что нужно?!

- Тебя чего принесло? – тоже поинтересовался Староста, медленно опускаясь на землю. За его спиной тяжело плюхнулся Сфинкс, словно сдувающийся шарик, возвращаясь к прежнему кошачьему размеру. – Письмо, что ли, кому?

- Так точно! – широко улыбаясь, сказал Почтальон. – Повестка тебе, Викриил. Явиться с Камнем к хозяину. Срочно!

- Да пошёл он! – почти зарычал Староста. – Задолбал! Не достанет он меня тут! Я здесь, в Дейнето, с ним на равных могу! Видишь, как подружку его отделал?

Почтальон, всё так же улыбаясь, снял фуражку и пригладил коротко стриженые волосы.

- Ну… Тут ты ошибаешься… Агент!

Рядом с Ивановым в колпаке, который, впрочем, тут же лопнул с негромким хлопком, появился Агент с непременным бесформенным портфелем в руках. Агент тут же угодливо склонился перед Почтальоном:

- Слушаю вас, Темнейший князь!

Староста разинул рот, сразу став выглядеть глупее.

- Ты?! А эти… Этот? – он ткнул пальцем в Иванова, поменявшего облик на человеческий и теперь с непониманием сжимавшего в руке серп. – А мессир?

- Как же легко вас всех дурачить! – удовлетворенно сказал Почтальон.

© Юрий Жуков

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Серп и демон 5, 6: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_5_6_6626163

Серп и демон 7, 8: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_7_8_6626185

Серп и демон 9, 10: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_9_10_6626219

Серп и демон 11, 12: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_11_12_6627547

Часть 13

Иванов искренне ожидал увидеть что-то из расхожих представлений о преисподней.

Как в кино любят показывать, старом: чёрный зал с закопченными стенами, гигантские котлы, под которыми весело горят газовые горелки «национального достояния», грешники, варящиеся с лавровым листом и перчиком.

В общем, традиционное такое зрелище.

Подошли бы не менее огромные сковородки с постным маслицем. И чертенята – с вилами и поварешками, рога, копыта, всякое такое… На худой конец, подумалось ошеломленному Иванову, покатили бы кадры из «Матрицы» - голые скукоженные люди с пылесосными шлангами в головах. Живые батарейки в ванночках липкой слюны. Этих, как их? Поработивших планету злобных паразитов на основе пиратской Windows под неведомым номером, вот!

Но нет. Реальность – она же всегда сложнее вымыслов.

Он стоял на берегу океана, на самой кромке немыслимо белого песка, на который лениво наползала прозрачная вода, шипела остывающей злостью и так же неторопливо откатывалась обратно. Солнце явно клонилось к закату, но пока еще было светло и довольно жарко. Остро пахло чем-то экзотическим – то ли какими-то цветами, то ли это бескрайняя водная гладь давала этот привкус йода, соли и ароматов растений.

Иванов осмотрел себя. Сам момент перехода сюда он не помнил, но, после обещанной Старостой «небольшой доработки», обнаружил, что вместо ладони правой руки у него теперь от запястья торчит серп, а сам он одет с головы до ног в какую-то черную матовую ерунду. Причем отчетливо было понятно, что это – не одежда, это теперь часть его самого, как вторая кожа, плотно облегавшая всё тело и голову. Только серп был прежним – правда, утратил полированную деревянную ручку, но был таким же слегка заржавевшим, с неровными зазубринами по внутреннему краю.

Коснувшись левой ладонью головы, он понял, что покрывавшая его непонятная черная дрянь заменила ему и лицо и волосы. Со стороны Жнец был теперь похож, наверное, на Фантомаса из старого французского кино. Эдакий резиновый лысый хрен со слегка выпученными глазами, да еще и нелепо вооруженный встроенным серпом.

На погибель врагов, видимо.

Врагов вокруг, впрочем, почти не наблюдалось. Почти – потому что метрах в пятидесяти от Иванова, чуть дальше от воды, правда, стоял длинный, почти лежачий деревянный шезлонг, на котором удобно располагался некий господин. Прямо над ним колыхался в воздухе навес, не имевший никакой ощутимой опоры на землю, но явно дававший нелишнюю здесь тень. Одет предполагаемый враг и жилец Ада был в шорты и цветастую гавайку, расстегнутую до пупка. На безволосой груди даже с такого расстояния виднелся висящий амулет, остро сверкнувший на закатном солнце, когда господин соизволил привстать, глядя на Иванова.

- Иди сюда, гость! – крикнул возможный враг и улегся обратно, ни мало не заботясь, последует ли фантомас с серпом его призыву. Видимо, не сомневался.

Узкая полоска песка вдоль океана заканчивалась нестройным рядом пальм и каких-то кустов под ними. При желании, там могло прятаться полчище разнообразной нечисти, но каким-то восьмым чувством Иванов знал, что никого там нет. И самое страшное, что он здесь встретил, это именно лежавший на шезлонге человек в гавайке. Впрочем… Людей, кроме самого визитера в черном, здесь нет. И никогда не было.

Среди пальм хрипло заорала какая-то птица и только тогда Иванов решил подойти к звавшему. Не стоять же здесь столбом, рассекая воздух свистом ржавой стали?

Кстати! А где же картавый напарник с непременной деловой активностью?! Нервно оглядев песчаный берег вокруг, Иванов никого не обнаружил. Видимо, передумал товарищ Халтура (кстати, старший или младший?), оказалась у него тонка кишка и непрочны нервы для таких командировок…

«Таки не несите чепухи, напагник!», - отчетливо раздалось в голове Иванова в ответ на мысли о преступном малодушии Агента. – «Стагший, между пгочим! Сёма на тги года младше, неужели по нему не видно?».

«А вы, собственно, где?», - ошеломленно подумал Жнец, приближаясь к шезлонгу.

«В Кагаганде. Севегный Казахстан», - не только картавя, но и забавно пришепетывая, откликнулся голос в голове. – «Да шучу, пгостите! Не афишигуйте меня, а я появлюсь в нужный момент, так Стагоста велел. А пока веду газведку и анализигую пгоисходящее».

Иванов согласно кивнул незримому собеседнику и замолчал.

Он стоял уже в двух шагах от позвавшего его господина, но тот лежал, прикрыв глаза, и никак на него не реагировал. Вблизи непонятный навес, закрывавший его от солнца, оказался плотным облаком крупных цветастых бабочек, ткавших каждая свой узор в воздухе, но не разлетавшихся по сторонам.

- Позволь представиться, Василий, - низким глубоким голосом сказал господин и открыл глаза. Похож он был на немного помолодевшего, до своих лучших времен, Брэда Питта. Выбрит гладко. В отличие от актера, брюнет. Глаза, правда, были разноцветные: правый глаз чёрный, левый почему-то зелёный. И брови чёрные, причем одна заметно выше другой. – Меня зовут…

Господин задумался на мгновение, похлопал своими разноцветными глазами и всё же поднялся на ноги. Оказалось, что роста он был высокого, выше Иванова почти на голову.

- …Ну, сегодня пусть будет Мастер. – Закончил он после паузы. Амулет на груди снова блеснул, стало видно, что это небольшой золотой треугольник, выложенный мелкими блестящими камушками.

- Простите, ради…

У Мастера нервно дёрнулась щека. Иванов мгновенно поправился, подумав, что тут надо аккуратнее с упоминанием некоторых имён.

- …Эта… Ну. Просто простите! У вас на каждый день новое имя?

Мастер прикрыл зеленый глаз и уставился на него чёрным, бездонным, похожим на дуло небольшого пистолета.

- Не только на день, Жнец, иной раз дважды в минуту меняю. Хорошее, кстати, у тебя прозвище. Удачное. Подходящее для задуманного. И не только…

- Кем? – немного оторопело спросил Иванов и собрался уже по привычке почесать затылок. Остановил его только блеск серпа, заменявшего теперь ладонь правой руки.

- Не волнуйся. Так уж суждено, - совершенно нелогично ответил Мастер и улыбнулся. Улыбка у него была обаятельная, светлая – так любят улыбаться детские врачи и профессиональные мошенники. – Про своё задание можешь не рассказывать – и так всё мне понятно. Витёк жаждет вернуться? Ну и ладно. Я на него как бы и не в обиде – не по чину мне на холопа обижаться. Он мне камушек – я ему амнистию. Лет пятьсот поработает на скупке душ по всяким отсталым мирам, типа твоего. Полевым демоном. Ну, да ему и не привыкать – всё же свобода передвижения будет, тоже награда.

Иванов растерянно похлопал глазами и пожевал губу. То есть, князь мира сего (а тут не ошибешься, уж больно нечеловеческим выглядел это господин!), вовсе и не собирается ни с кем торговаться? Вот так всё просто?!

- Мне интересно с тобой было пообщаться, Жнец, - Мастер добродушно хмыкнул, наблюдая ивановскую растерянность. – Есть у меня к тебе дело одно… Ну, если осилишь, конечно.

- Какое такое дело? – осторожно уточнил Иванов. – Можете чуток поподробнее, если это вас не заденет.

- Да как ты меня можешь задеть, вибрион? – совсем уж благодушно засмеялся Мастер. В нагретом до состояния духовки воздухе пляжа пахнуло холодком, словно кто-то невидимый открыл за спиной Иванова гигантский холодильник. – Свита, ступайте, что ли сюда. Будем человека проверять на профпригодность!

Вокруг Мастера материализовалось (ага, из воздуха – как же иначе!) несколько странных персонажей. Слева от хозяина стоял невысокий толстяк с усами, одетый в старомодный костюм, какие любил Чарли Чаплин в немом кино. Котелок и тросточка тоже наличествовали, не без этого. Справа появилось сразу двое – широкоплечий мужик с какой-то сплющенной сверху головой и высокая, почти ростом с Мастера, длинноногая девица. Девица была игриво одета в круглую шляпку, какие любят носить стюардессы, и туфли на высоком каблуке, сразу глубоко ушедшие в песок. Больше на ней ничего не было. Мужик, напротив, красовался в блестящем спортивном костюме, чем-то похожий на борца или тяжелоатлета. При этом он жадно обсасывал куриную косточку.

Иванов моргнул, но это ему никак не помогло – свита осталась на своих местах, ничуть не собираясь исчезать куда-либо. Только толстяк поправил съехавшую на нос шляпу, а борец догрыз косточку и, коротко размахнувшись, закинул ее в воду. Из глубины на мгновение появилась огромная пасть, щелкнули зубы, и вновь воцарилось спокойствие. Девица потерла рукой длинный извилистый шрам на шее, словно он её беспокоил. Вот то, что она голышом – это ей без разницы, а шрам, значит, беспокоит… Учитывая полную эпиляцию всей растительности на теле, выглядела она немного… неживой. Такая здоровенная ростовая кукла с хорошими формами.

Откуда-то из кустов под пальмами выбежал неспешной трусцой черный пудель, пробежал мимо всей компании, остановившись на пару секунд потереться о ногу Мастера, и так же медленно побежал вдоль пляжа, оставляя характерные звёздочки следов на песке.

- Так. Ну, это Жнец, вы его и так знаете, - лениво протянул Мастер, кивнув в сторону Иванова. – Это, извини уж за выражение, Кабернот.

Похожий на откормленного кота толстяк коротко приподнял шляпу в знак приветствия.

- Аза-Балло. – Борец равнодушно мазнул взглядом по гостю, словно раздумывая, стоит его вообще как-то замечать. Мыслительные процессы в нем явно протекали медленно и печально, что не редкость для настолько могучих телом мужиков.

– И наша красавица Анабель! – Девица игриво кивнула, перестав тереть шрам. Соски грудей и крупные серьги в ушах колыхнулись синхронно с наклоном головы. Иванов почувствовал где-то внутри неясное томление, но Мастер решил вернуть его мысли на нужное направление.

- Не отвлекайся, Жнец, не отвлекайся! Теперь, когда все знакомы, пройдемся мы, пожалуй, по базовым страхам. Изучим реакцию, так сказать! Балло, давай начинай.

- Как скажете, мессир! – глуховатым голосом откликнулся борец и, почти без замаха, ткнул Иванова рукой куда-то в печень. Чёрная плёнка, покрывавшая всё тело, удар, к сожалению, не удержала совершенно…

…- Совершенно верно, уважаемый! Теперь вы тут. И это, как говорят философы, реальность, данная нам в ощущении. Но это же ненадолго!

Иванов открыл глаза и понял, что находится в каком-то зверинце. По крайней мере, именно так ему и показалось – грязные, никогда некрашеные стены, состоявшие из неровно выложенных рядов странного серого кирпича с ошметками раствора, низкий потолок из переплетенных металлических труб, в провалах между которыми виднелся шифер крыши. Сам он лежал в позе зародыша (колени к подбородку) на полу – ни затейливой черной пленки, ни серпа вместо руки – все конечности на месте, а одеждой служили истертая добела куртка и штаны. При этом он был босиком.

В помещении жутко воняло – странная такая смесь из казарменных запахов пота, мочи, носков и залежалых матрасов, а также медицинских - спирта и какого-то едкого лекарства, типа нашатыря.

- Спокойно лежать, спаааакойно! – тот же голос, но уже не с насмешливыми интонациями доморощенного марксиста, а командно и зло. Так в полиции любят разговаривать, не иначе.

Иванов повернул голову, не пытаясь пока подняться с пола. Мужик в замасленном, покрытом бурыми пятнами, но когда-то белом халате делал укол какому-то извивавшемуся на кушетке человеку, одетому в такую же, как у Иванова, робу. Пациент явно был против, но доктор одной рукой крепко прижимал его к кровати, а второй прямо-таки вбивал куда-то в плечо немалых размеров шприц с темно-коричневой жидкостью. С третьей попытки укол удался – лежавший несколько раз дернулся и затих. Врач отложил звякнувший стеклом шприц на тумбочку и обернулся к лежавшему.

- Что, уродец, и ты очнулся? Ну, тебя к расстрелу, безо всяких там укольчиков! – грозно прорычал человек в халате. Через небритое и какое-то кривое лицо у него шла черная повязка, закрывая отсутствующий, видимо, глаз. Оставшийся сверкал гневом и непонятной Иванову злостью. Он мог поклясться, что никогда раньше этого врача не видел – чего тогда вызверился-то?!

- Эй, охрана! – зычно гаркнул злой доктор, не спуская с него глаз. – Забирай клиента!

За спиной Иванова громко клацнул замок и, не успел он обернуться, сзади по спине с размаху заехали сапогом.

- Всталпашшшолссучара! – слившимся в одно слово приказом гавкнул сиплый пропитой голос сзади. Врач довольно осклабился, став похожим на пирата, захватившего ценный груз.

- А то, хошь, не бум стрелять? – поинтересовался тот же сиплый. – А вместа тибя вон того, с кроватки, гыгыгы!

Иванов, кривясь от боли в отбитой спине с трудом поднялся. Его пошатывало. Обладатель сиплого голоса оказался плюгавеньким мужичонкой, метра полтора ростом, но старинную винтовку держал уверенно. И, поскольку, ствол упирался Иванову прямо в живот, спорить с ним не приходилось.

- Неа. В расход – так в расход, - злобно прошептал Иванов. Громче говорить было больно – небось, ребра поломаны. – Хрен с вами!

- Как скажиш, чо, - довольно сказал сиплый. От него шел сложный аромат перегара и чеснока с тонкими нотками нестиранного пару лет белья и сапожного крема, густо покрывавшего высокие ботинки. – Пошли тады туды!

Иванов плюнул на пол кровавым сгустком и понял, что - да! – дешевле будет сразу под расстрел, чем тут сгнить у пиратского доктора.

Сиплый ткнул стволом в живот посильнее, разворачивая тем самым клиента к открытой двери. За ней виднелся скудно освещенный коридор из всё того же серого кирпича. Спина болела адски!

- Пшол туды!

Иванов покорно поплелся впереди конвоира, раздумывая на ходу, что вообще происходит. Мастера и его свиту он прекрасно помнил, как и всё остальное, но сейчас эти воспоминания затмевал красноватый туман боли перед глазами.

- Махрютка! – заорал сиплый, когда они проходили мимо неплотно закрытой железной двери. Воняло в коридоре ещё гадостнее, чем в комнате. К тем же запахам (минус медицинские) прибавилось густое сладковатое амбре, как в убойном цеху мясокомбината, где однажды работала Нинка. Она потом, матерясь, отстирывала одежду от этого запаха крови и чужих кишок, но это помогало мало.

На крик сиплого из двери, дожевывая что-то, выскочил еще один боец, в такой же форме, без погон и прочего украшательства, волоча за собой винтовку. Он держал ее за ствол, от чего приклад волочился по бетонному полу и издавал неприятное бряканье.

- Чаво? – так же сипло спросил Махрютка. – Ааа! Энтого?

- Нудык, - недоросль хрипло раскашлялся.

- Пааашли!

Коридор, как в песне, заканчивался стенкой.

Неприятный был тупичок, очень! Выщерблины от пуль покрывали стенку так густо, словно тут долгие годы шла война человека с кирпичом. На полу виднелось несколько плохо замытых бурых пятен, а запах мясокомбината стал невыносимым. Сбоку от тупичка торчал огрызок толстой трубы с краном, а рядом валялся кое-как смотанный брезентовый рукав. Все условия. Олл, так сказать, инклюзив.

- Кы стиине! – проорал Махрютка, перехватывая винтовку, чтобы и ее ствол смотрел на Иванова. Как будто мало ему одного было, у сиплого.

Почти одновременно клацнули два затвора, резко, не похоже ни на что. Страшноватый звук, хотя и не очень громкий.

- В глаза смаареть! – снова скомандовал Махрютка, прижимаясь щекой к цевью винтовки. Сиплый уже прицелился и на Иванова теперь в упор смотрели два железных зрачка, людей за которыми и различить-то было сложно.

- Именем ревздобрабрырмарции! – неразборчиво залопотал оставшийся безымянным маленький конвоир. – К расстрелу, нах!

Иванов успел услышать два сухо протрещавших выстрела – хрек! хрек! и весь мир для него залило красным, словно в лицо плеснули краской из огромной банки. Такой эффект любят создатели компьютерных игрушек, когда игрок окончательно потеряет всё здоровье и просадит отпущенные ему по сюжету жизни. Откуда они, интересно, знают – каково это испытать на себе?

…- А нормальная реакция, - как ни в чем не бывало, сказал борец. – Типическая. Согласно полу и возрасту испытуемого. Смерти – боится, но и за себя никого посылать не спешит.

- Согласен, Балло, согласен. М-да… Ну, тогда очередь нашего уважаемого Кабернота, - Мастер шутовски поклонился огорошенному Иванову, который пытался приноровиться к яркому (после полутьмы коридора) свету закатного солнца. Не успел привыкнуть.

- Пройдемся? – вместо ответа сказал толстяк и зацепил испытуемого изгибом тросточки за руку. – Пора бы нам…

…- И покушать! – закончил он уже в совершенно другом месте. Они оба сидели за столиком в явно дорогом ресторане: приглушенный свет, обилие темного дерева, хрусталя, твердых на вид скатертей и блестящего металла приборов. На небольшой эстраде чуть поодаль, слегка извиваясь, самозабвенно целовался с трубой пожилой негр, извлекая из нее тихую грустную мелодию.

- Что господа желают? Блюда? Вина какой страны предпочитаете в это время суток? – негромко поинтересовался возникший из ниоткуда официант. Весь в белом, он производил впечатление заблудившегося в высокой кухне ангела. Правда, при Каберноте такие сравнения вслух были бы так же неуместны, как и при его хозяине.

Иванов украдкой огляделся. Сам он был наряжен в приличествующий случаю костюм, неуловимо напоминавший одежду его спутника. Тот уже успел повесить тросточку на спинку свободного стула и небрежно бросить поверх шляпу.

- Господа желают плотно покушать! – уверенно сказал толстяк. – Ну, и поразвлечься. У вас тут пожаров давно не было?

- Помилуйте! – оторопел официант, растерянно глядя на странных посетителей. – Наш ресторан – старейшее заведение Порт-Месмера, у нас всё очень благополучно уже лет сто!

- Тогда ладно, - ухмыльнулся Кабернот. – Для начала нам водочки графинчик, салатики там, по порции хорошо прожаренного карбонуса, ну, и всякого там….

Он неопределенно махнул в воздухе толстой рукой, призывая официанта быть сообразительнее. И расторопнее. Тот кивнул и быстро отошел от столика.

Иванов удивленно посмотрел на него и приоткрыл рот для вопроса, но не успел.

- Ты про свинорыбу спросить хотел? Это Викриил тебе сказал, что он ее изобрел? – Толстяк рассмеялся, громко, неопрятно, брызгая слюной. – Да Витек наш кружку с пивом сам не изобретет, не того уровня он! Мощный тип, есть такое, но с креативностью… Там у него большие проблемы.

Внезапно перестав смеяться и как-то поскучнев лицом, Кабернот в упор посмотрел на Иванова.

- И всё же интересно: ты чего у Аза под расстрел пошёл? Герой, что ли? Мог ведь отказаться…

- Так это же всё видения ваши, не по-настоящему всё.

- Сдурел? Да вся твоя жизнь – видение. Иллюзия, так сказать. Внутренняя проекция третьего глаза на отражение свечи в зеркале, покрытом изнутри чешуйками мирового змея, - искренне удивился собеседник. – Типа, как у Пелевина. Почему ты только сейчас осмелел?

- Да хрен его знает… Переосмыслил что-то, видать, - озадачившись вопросом, протянул Иванов.

Он не знал, кто такой Пелевин и его это особо не интересовало.

- Вот оно как… А в целом - ты вот от жизни-то чего хочешь, Василий?

- Да как все! – мгновенно откликнулся тот. – Здоровья, удачи, денег без счета. Машина-квартира-дача. И эти… Багамы-Мальдивы. Ну, семью бы теперь нормальную, жена-то…

- Знаю, знаю! – замахал на него рукой толстяк. – Про жену всё знаю. Кстати… А поквитаться не жаждешь? Какая б ни была, всё же законная супруга почила и всё такое…

- С кем квитаться-то? – в тон Каберноту уточнил Иванов. – Со Стёпой, что ли?

- А хоть бы и с ним, для начала, - согласно кивнул собеседник, глядя куда-то в угол зала. – Вон он, кстати, и сидит!

Посмотрев в том же направлении, испытуемый и правда увидел там незабвенного Степана Аркадьевича, в шикарном смокинге с атласными отворотами. Он сидел за столиком с какой-то дамой, причём оба были явно в приподнятом расположении духа – его спутница смеялась, запрокинув назад голову, а сам убийца широко улыбался, подливая ей шампанское.

- Эээ… А чем?

- Да вот у меня с собой есть, могу одолжить! – угодливо откликнулся толстяк и вытащил откуда-то из подмышки небольшой пистолетик. Такие лет сто пятьдесят называли дамскими, кажется. – Убойная вещица, несмотря на размерчик.

- Нет уж! – неожиданно твердо ответил Иванов. – Мне бы серп мой. Вот с ним я бы пошёл, поговорил… Верните, а?

- Странный вы народ, люди… Он же вот, на стуле лежит – а ты меня просишь? Мог бы и сам взять, - засовывая обратно пистолет, сказал Кабернот. Лицо его выражало легкое недоумение.

И в самом деле, на свободном стуле, где висели трость и шляпа, лежал привычный уже Иванову серп, отсвечивая отполированной деревянной рукояткой.

- Вот с ним удобно, - не совсем ясно ответил Иванов, вставая. Изогнутое лезвие уже было у него в руках. – Стёооопа!

- Гм. Пожар был бы прикольнее, но и дуэль на сельхозорудиях тоже сойдет! – задумчиво проговорил Кабернот, поудобнее развалясь на стуле, чтобы увидеть начинавшуюся месть во всей её полноте.

Часть 14

Степан посмотрел на Иванова. Широкая улыбка медленно сползла с лица, словно полоска приклеенного кем-то грима. Он отодвинул бокал и что-то прошипел спутнице – не слышно, что именно, но она разом перестала смеяться, наклонила голову и в упор посмотрела на подходящего к ним человека с серпом.

- Ха! – совсем не весело выдохнул Стёпа. – Василий Васильич? Я ж тебя, урода, пристрелил недавно.

Взгляд у его спутницы был тяжелый: светлые, почти прозрачные голубые глаза казались двумя льдинками, колюче впивавшимися в Иванова. Подходя, он почти физически чувствовал, что живот ему пытаются проткнуть двумя холодными иголками.

- Да, Стёпа… Пристрелил, да не… Не дострелил. Пора бы и ответ держать. По понятиям, - Иванов почему-то подумал, что это подзабытое выражение будет понятно приблатненному игроку в преферанс.

Сзади раздался короткий смешок Кабернота. Тоскливо плачущую трубу (вместе с целующим ее негром) сменил бодрый, почти революционный марш, исполняемый небольшим оркестриком из барабанщика, гармониста и виртуоза игры на губной гармошке. В зале ощутимо посветлело – видимо, чтобы наблюдать подручному Мастера было удобнее.

Иванов угрожающе махнул перед сидящими серпом, от чего полезший было за пистолетом подмышку Степан опасливо выдернул руку обратно. Впрочем, спутница его ничуть не испугалась, так же пристально сверля Жнеца своими холодными глазищами.

- Вам не говорили, уважаемый, - это слово она произнесла с непередаваемым презрением, как случайно наступившая в свежий помет герцогиня. – Что надо представиться даме?

Иванов ответил длинным предложением, изобилующим деепричастными оборотами. Его общий смысл сводился к неоднократному вступлению в противоестественную связь орогенитальным способом со всеми предками собаки женского пола, находившейся в настоящее время перед ним, а также лично с ней, что вызвано нелепым стечением обстоятельств, связанным с несомненными сексуальными перверсиями указанных выше предков. Упомянуты были и сходство означенной особы с половым органом коня и половым же органом дохлой коровы одновременно, что, несомненно, противоречило объективной реальности.

Степан во время пламенной тирады сунул-таки руку подмышку и вытащил уже знакомый по игре в преферанс небольшой пистолетик.

Кабернот за спиной смеялся уже вовсю, слегка взвизгивая и икая на выдохе.

Иванов взмахнул серпом, стараясь попасть по Степе, который, в свою очередь, два раза подряд выстрелил. Как уже было при столкновении с демоном в ратуше, серп, казалось, зажил какой-то своей, непонятной Иванову жизнью. Налившись уже привычной тяжестью, он отбил обе пули: одна, тонко свистнув, пролетела над плечом Иванова, причем сзади кто-то вскрикнул и, судя по шлепку, упал на пол. В оркестре замолчала визгливая губная гармошка, так что, даже не оборачиваясь, жертва была ясна.

Вторая пуля ударила почти вертикально вверх, попала в люстру и сбила её вниз. Ошарашенная тирадой Иванова женщина успела только взглянуть вверх, как тонкий острый шпиль люстры пробил ей лоб. Массивный осветительный прибор целиком накрыл пробитую голову, словно гигантская модная шляпка. Посыпались стекла разбитых при падении лампочек; спутница Степана вместе со стулом отвалилась от стола и упала навзничь.

- Хренассе! – выдохнул сам Степан, опустив от удивления пистолет почти на стол. – Ну ты даешь, лох карточный!

- Дуэль, только дуэль! – заорал из зала Кабернот. Кроме него, неразборчиво орало что-то несколько человек, в глубине зала нервно звенела посуда, а от входной двери послышалась трель свистка.

Степан вскочил, отбросив пистолет на пол, и вытащил из-под стола немалых размеров саблю с сильно изогнутым лезвием. Прятал он её там, что ли? Чтобы вовремя мясо порезать за обедом?

- Давай, лошара! Я готов! Паааааарублю! – Степан запрыгнул на стол. В боевиках насмотрелся, что ли?

Физическая подготовка у него была отменная, да вот мебель подкачала – не рассчитанный на столь бодрое использование стол подкосился и рухнул на пол, со звоном роняя ведерко с шампанским и прочую недешевую утварь. Последней соскользнула скатерть.

Иванов широко махнул серпом, отбивая стремительный выпад вовремя спрыгнувшего со стола противника, и сам пошел в атаку. Свисток раздался совсем рядом и, придерживая фуражки, мимо сражающихся пробежали двое несомненных полицейских. Их старомодная форма, тяжелые сапоги с отворотами, и раскрасневшиеся усатые лица вызывали в памяти подзабытое слово «городовой». Самое интересное, что ни дуэлянтов, ни перевернутый стол, ни лежавшую за ним спутницу Степана, от головы которой растекалась темная липкая лужица, они не заметили. Так и протопали куда-то в соседний зал, напоследок заливисто свистнув.

Саблей Степан владел не хуже, чем Иванов серпом – шелест металла в воздухе изредка прерывали азартные выдохи сражавшихся, звон столкнувшегося оружия, и непрерывный смех Кабернота. Человек бы давно устал так ржать, охрип и выдохся, но тому всё было нипочем! Сами дуэлянты, между тем, заметно устали – Степан выглядел посвежее, но толка с этого было немного.

- Сущность войны – обман. Искусный должен изобгажать неумелость. При готовности атаковать демонстгигуй подчинение, - сказал в голове тяжело дышащего Иванова знакомый голос Агента. Помолчав, он добавил. – Сунь Цзы, если что. Я сам таки не такой мудгый.

Иванов на мгновение остановился, перевести дух и представить себе «изобгажение неумелости». Ну, если это всё – иллюзия и суета, так сказать, сует…

Где-то прямо за стеной взревел мощный двигатель, с рыком, перестуком и громкими хлопками выхлопных газов. Даже Кабернот перестал смеяться – заинтересовался, видимо, новыми участниками. Барабанщик и гармонист вовсю продолжали исполнять что-то до боли рабоче-крестьянское. Помесь «Марсельезы» и «Варшавянки» с песнями «Сектора Газа».

Длинная стена ресторана, вдоль которой и были, в основном расставлены столики, словно лопнула, широко раскидав кирпичи, куски бетона и непосредственно сидевшую публику. В появившийся проём хищно просунулось здоровенное дуло пушки. Можно сказать, жерло.

- О, танчики! – как-то по-детски выдохнул Степан, зачарованно глядя на медленно въезжавшую в зал железную тушу, громыхавшую мощным дизелем и лязгающую траками. – Я в такие дома играю…

Отлетевший кусок кирпичной крошки рассек ему щеку, но он ничего не замечал, разглядывая украшенное камуфляжным узором чудовище.

- На старт! Внимание! Пли! – заорал Кабернот. Словно повинуясь его приказу, танк, протиснувшийся уже в зал целиком и обдающий оставшихся посетителей зловонным выхлопом, замер и начал наводить пушку на дуэлянтов. Впрочем, чего там было наводить – опустил градусов на пятнадцать и дело в шляпе!

Иванов понимал, что должен успеть сам победить врага, а там дальше… Да будь, что будет! Он широко размахнулся и снес Степану голову серпом.

- Жнец! Уважаю! – снова засмеялся Кабернот.

Танк, наконец, выстрелил.

В этот раз не было ни красной краски в лицо, ни каких других компьютерных эффектов – Иванова выстрел вообще не задел, как и его спутника, так и оставшегося сидеть за нетронутым столиком. Остальной зал, и так несколько изувеченный вторжением бронированного аппарата, претерпел от взрыва заметные и, видимо, необратимые изменения. Снаряд попал аккуратно в площадку с оркестром, превратив её в глубокую воронку. Двое живых и один мёртвый оркестранты были порваны в мельчайший фарш, не поддающийся далее какому-либо описанию.

В стенах и потолке теперь уже бывшего старейшего ресторана Порт-Месмера (где это, кстати?) образовались многочисленные пробоины и трещины, словно по ним прошелся приснопамятный молот Тора и ещё какие-то орудия скандинавских богов. Тела погибших, перемешанные с остатками столиков, деревянных панелей, посуды и чёрт знает еще какого мусора, представляли собой мрачную иллюстрацию к книге о танковых боях в городской черте. В углу разгорался настоящий пожар, оттуда уже выглядывали языки пламени и несло удушливым запахом паленого пластика.

Крышка люка на башне танка со звоном открылась, и из нее по пояс высунулся всё тот же официант в белом, похожий на ангела. Несмотря на пребывание в танке, его белоснежный наряд остался чистым и даже не измятым.

- Добро пожаловать! – тоном опытного проводника в мир высокой кухни и гармонии вкусовых сафари заявил он. – Надеюсь, вам понравится сегодняшний вечер! Наши повара и весь коллектив воздушного судна готовы обеспечит бесперебойное снабжение металлическим профилем и лучшими сортами кремов для загара и обуви!

- Спятил… - авторитетным тоном диагностировал Кабернот. – Пойдем, Василий.

- Вот что я люблюююю! – довольно немузыкально доносилось от танка, пока они шли к выходу. Кабернот тростью отодвигал с пути самые неудобные для прохода детали тел и интерьера. – Всего по пять рублеееей! Добби свободен! Семь лет в стальном гробуууууу!

- Хозяин побери этот кабак! – с чувством сказал толстяк. – А пожрать-то так и не принесли!

© Юрий Жуков

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Серп и демон 5, 6: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_5_6_6626163

Серп и демон 7, 8: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_7_8_6626185

Серп и демон 9, 10: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_9_10_6626219

Часть 11

Казавшаяся с улицы неприметным двухэтажным домишком, внутри ратуша была просто огромна: вся сотня с небольшим жителей Чёртова места казалась рассеянной группкой людей в зале, который смело вобрал бы в себя раз в десять больше народа и не поперхнулся.

Сводчатый потолок делал ратушу похожей на какой-то храм, но никаких признаков поклонения культу заметно не было – просторное помещение, с узкими готическими окнами, ни крестов, ни фигур, ни даже витражей. Только на глухом простенке между дальними окнами висела карта – по всей видимости, города. Наискосок разрезавшая домики река, несколько улиц и круглая площадь, возле которой они сейчас и находились. Карта была большой, но неброской из-за размытого песочного оттенка, составлявшего ее основной фон.

Скучный такой зал, не праздничный.

Староста (тот самый встреченный ими старик, как сразу подметил про себя Иванов), стоял на небольшом возвышении в дальнем углу, прямо под картой, остальные собравшиеся разделились на две части, давая проход прибывшим. Впрочем, толкаться не пришлось бы, даже стой они сплоченной группой. Проход к возвышению чем-то напомнил Иванову фильмы про американские свадьбы. Он хмыкнул, но поглядев на важно шагавшего рядом Лёху, нацепившего таки чёрные очки, от сомнительных ассоциаций решил отказаться.

Нечего тут! Свадьба – это точно не про них.

Среди стоявших Иванов заметил знакомые лица – все, кого они успели здесь повидать, были в зале. Проповедник с помятым лицом, Гадалка, Почтальон и Агент с неразлучным портфелем в руках. Не видно было только молодого Старосты, что вызывало некоторое удивление. Присутствующие молчали. Вообще в зале царила полная тишина – ни сопения, ни шарканья ног, ни легкого покашливания, обычно сопровождавших такую толпу, слышно не было. Немного гнетущая такая тишина…

- Идите сюда, молодые люди! – знакомым надтреснутым голосом провозгласил Староста. Стоять ему было явно тяжеловато, поэтому он опирался рукой на невысокий столбик, видимо, специально поставленный ему в помощь. Акустика в зале была отменная: не очень громкий голос Старосты был слышен отчетливо во всем помещении.

- Идём, идём… - ворчливо откликнулся Лёха. В его новом гангстерском наряде ему вообще шло ворчание и недоверчивый тон. Как, однако, одежда меняет человека!

Подойдя к помосту, они остановились, явно не зная, что делать дальше, но Староста махнул им рукой, показывая на место рядом с собой. Ну что же – три невысокие ступеньки, и они встали около него.

- Жители города! – так же негромко, но звучно сказал Староста. – У нас новички, Жнец и Заклинатель. Для полноправного гражданства Дейнето им необходимо что? Правильно! Им необходимо доказать свои таланты, по которым они и получили имена. Не ставлю под сомнение вердикт уважаемого Проповедника, но правила есть правила…

При официальном названии города по собравшимся словно прошелестел тихий ветерок перешептываний. Да, это слово тут явно недолюбливали. Особенно громко, но невнятно сказал что-то своей спутнице здоровенный рыжий детина, наряженный в восточного вида халат и круглую шапочку. Это сочетание внешности шведского пирата и восточной роскоши немного озадачивало, но и вокруг люди были одеты кто как, что делало рыжего почти незаметным. Только голова торчала, заметно возвышаясь над остальными. Спутница его, напротив, была довольно миниатюрной, а деловой костюм в обтяжку на ней радовал глаз.

Иванов с удивлением увидел стоявших прямо за ними людей из своего сна – дворецкого Сабарадана и активного банкира Семена Халтуру, рядом с которыми был важного вида господин в чёрном. Видимо, тот самый Лорд, чей сон и следовало вернуть.

Знать бы еще – как?

- Правильно, давай уже, жни и заклинай! – крикнул кто-то из глубины собравшихся. Голос был резким и немного истеричным, Иванов даже не понял, мужчина это или женщина. – Мне сегодня ещё драконов кормить, времени нет рассусоливать!

Всё-таки, мужчина.

Блин. Драконов. Кормить… Ну да, чего тут удивительного?

- Первым будет Заклинатель! – как само собой разумеющееся, заявил Староста. – Предлагаю вызвать демона, добиться от него выполнения простого поручения и изгнать обратно.

- Вам какого лучше? – важно спросил Лёха, снимая очки и пряча их в нагрудный карман. – Есть несколько вариантов. Совсем слабенького, среднего или крупнопакостного закажете?

Народ раздвинулся еще больше, освобождая в центре зала пустое пространство. Судя по всему, в вызове демонов тут знали толк и последствия просчитывали мгновенно.

- Давай пакостного! А то у меня драконы там голодные! – крикнул тот же истеричный голос. На этот раз Иванов увидел его владельца – низенького, совершенно лысого мужика с широкими плечами, наряженного (на манер кузнеца, что ли?) в кожаный, прожженный местами фартук почти до пола. – Покажи уже силушку богатырскую и умения дьявольские!

Лёха пожал плечами, как бы относясь к пожеланию равнодушно, спрыгнул с помоста, минуя ступеньки, и пошел к середине зала, одновременно добывая из воздуха связку черных свечей, какие-то металлические чашки, сложенные для компактности друг в друга и бумажную коробку с крупной надписью «Мел школьный».

Быстро начертив прямо на полу сложносочиненный узор, мало напоминавший пресловутую пентаграмму, Заклинатель раскидал по семи углам чаши, в которых немедленно что-то загорелось низким чадящим пламенем. Следующими в ход пошли свечи, расставленные, на дилетантский взгляд Иванова, и вовсе беспорядочно – где посередине линии, где по две сразу. Лёха щёлкнул пальцами, что имело сразу два последствия – свечи вспыхнули, а позади него с громким стуком из воздуха вывалилось небольшое мягкое кресло, в которое вызывающий демонов и уселся.

- Именем Аспирина, Эфедрина и Гемоглобина! – пафосно провозгласил он. – Велю…

- Димедрол забыл, новенький, - громко подсказал ему рыжий детина. – Без него плохо выйдет.

- Тебя не спросил, - со злостью не опохмелившегося с утра тракториста буркнул Лёха. – Итак, именами всех названных, во имя кислоты и щёлочи, доброты и сволочи, ради самых низменных чувств высокой кухни, длинных когтей и акрилового лака, явись передо мной, крупнопакостный демон Терминарий!

Меловые линии на полу засветились тревожным багровым цветом, в зале ратуши заметно потемнело, а привычные к неприятностям жители Дейнето отхлынули и вовсе поближе к стенам ратуши. Староста покрепче взялся за столбик – в зале поднялся неведомо откуда взявшийся ветер, пахнувший серой и, почему-то, хозяйственным мылом. От ветра качались висевшие под потолком люстры, а у собравшихся заметно развевались волосы и полы одежды.

В центре сложного переплетения линий, напоминавшего рисунок птицы, сделанный в темноте слабоумным шимпанзе, показалась огромная голова. Голова была лысая, с тремя рожками – два по бокам, как и принято, а третий на лбу. Приятный глазу алый цвет кожи оттеняли черные узоры, хаотично покрывавшие голову так, что два сверкающих глаза словно смотрели на восторженного зрителя из глухой тьмы. Голова поднималась всё выше, за ней следовало соответствующе огромное тело.

Иванов мгновенно прикинул, что если этот Терминарий встанет, то проткнет башкой крышу ратуши. Староста, похоже, провел в уме те же расчеты и закричал Лёхе:

- Достаточно, Заклинатель! Убирай его скорее, имя ты заслужил!

- Вот ещё, - откликнулся Лёха, поудобнее устраиваясь в кресле. – Сейчас он мне ещё и желание исполнит, не переживай.

- Не на-а-а-до! – напоследок пискнул Староста, но усилившийся ветер оторвал его старческую руку от столбика и сдул старика куда-то к стене. Судя по глухому мягкому стуку, упал он на кого-то из сограждан и сильно не повредился.

Иванов при этом стоял вполне устойчиво. Налившийся тяжестью серп за поясом, словно якорь, удерживал его на месте. Даже держаться ни за что не надо было.

Среди гула ветра раздались громовые раскаты и зазвучала тревожная музыка, в которой угадывалась исполняемая в сильно замедленном темпе композиция Yesterday незабвенной ливерпульской четверки. В зале окончательно стемнело и единственными источниками света остались чаши, свечи, линии пентаграммы (давайте уже для простоты называть ее так!) и сверкавшие где-то под потолком лучистые глаза вызванного демона. В рядах прижавшихся к стенам жителей то тут, то там засветились небольшие огоньки – кто наколдовал фонарик, кто небольшой факел, в общем, создавали себе комфорт, как могли.

Освещали происходящее.

Откуда-то раздался всё тот же истеричный голос давешнего кормильца драконов:

- …баный заклинатель! У меня драко…

Дальше слышно не было, голос напрочь заглушил ветер и усилившаяся на припеве мелодия.

- Ну? – словно откуда-то из-под земли прогрохотал тяжелый рык демона. Пара люстр с потолка обрушилась вниз, но исчезла, не долетев до пола. Иванов даже не понял, кто именно контролировал ситуацию, но, тем не менее – пострадавших не было.

- Что – ну? – лениво отозвался Лёха. – Здорово, Терминарий! Мы вот с Васькой решили тебя пригласить в гости. Исполняешь моё желание – и сваливаешь обратно, ага?

- Не хочу, - немедленно откликнулся демон и засмеялся. От его голоса под ногами ощутимо затрясся пол, по нему прошли трещины, одна из которых разорвала нарисованную линию пентаграммы. – Го-го-го-го!

От мрачного хохота Терминария пол вообще превратился в какую-то нарезку из криво поломанных каменных плит. Пентаграмма погасла, чаши и свечи повалились на бок, частично исчезнув в трещинах. Демон весь засветился ярко-алым цветом, что добавило освещения в ратуше, но как-то… убавило уверенности. Причём даже у Лёхи, который до этого считал, что дело идёт как надо. Иванов спрыгнул с пьедестала и подбежал к приятелю, справедливо полагая, что сейчас держаться лучше вместе.

Крыша зала лопнула от ударившейся в нее макушки Терминария и кусками обвалилась вниз. Сдерживать эти обломки уже никто не стал, поэтому посередине ратуши образовалась куча крупных камней и осколков, полностью скрывших остатки пентаграммы. По ним нервно перетаптывались, уминая, когтистые ступни демона – каждая размером с небольшой холодильник.

Если вы можете представить холодильник с когтями – это оно и будет.

- Едрит твою в качель! – с чувством прокомментировал происходящее Лёха. – Он же свободен теперь… Как я его обратно-то засуну, он же мне всю конструкцию снёс!

- Ты ж – Заклинатель! Колдун! Тебе и решать. Только поскорее… - перекрикивая ветер и музыку, заорал Иванов в самое его ухо. – Он тут всё сейчас расхреначит!

- Однозначно, - кивнул Лёха, наконец-то вставая с кресла. – Расхреначит, говорю, однозначно!

Ветер превратился в настоящий ураган, закручивавшийся посреди зала, вокруг огромной фигуры демона, в колоссальных размеров торнадо. Люди, оторванные от стен, порхали причудливыми бабочками по кругу, размахивая, кто чем мог. Рядом с ними со свистом пролетали разнообразные предметы – от монет до различного оружия. Особенно порадовал парящий в воздухе небольшой сейф – интересно, чей?! Кто настолько деловой и активный?

Музыка гремела уже невыносимо громко, словно споря с ветром. При этом Иванов и Лёха находились в сравнительно спокойном месте – дуло, конечно, изрядно, но терпимо. В воздух пока не взлетали.

- Слышь, Терминарий, уймись уже! – надсадно заорал Лёха, надеясь докричаться до виновника торжества. – Давай домой!

- Го-го-го-го!!! А желание как же? Простое… - проухало где-то над крышей ратуши, от чего она окончательно обвалилась. Некоторые куски пригвоздили порхавших людей, превратив их в неаппетитные куски чего-то бесформенного. В проёме показалась лысая башка демона, криво ухмылявшегося половинкой рта. Роста в специально приглашенной звезде было уже метров двадцать и он, похоже, увеличивался и дальше.

- Доставь мне камень, Терминарий! Камушек такой… Драгоценный. Который для человека выглядит как кусок мрамора. Черный полированный мраморный шар, сантиметров пять. В диаметре. Тьфу… - севшим от натуги голосом закончил Лёха. Попытался прохрипеть еще что-то, но только пискнул и махнул рукой.

- Который Викриил упёр. Ну, этот… Падший Падший, - громко как мог, закончил объяснение приятеля Иванов.

Запах серы ослаб, а мыла – наоборот, резко усилился.

Резко наступила тишина. Если резко смолкшая музыка радовала больше, чем гений Пола Маккартни, то прекращение урагана имело самые печальные последствия – люди и вещи, пролетев немного по инерции, попадали на кучи камня, оставшиеся от пола и крыши. Раздался многоголосый крик, в котором даже опытное ухо музыканта не смогло бы отделить одни матерные выражения от других.

- Ти-и-ихха! – гаркнул с высоты демон. – Ну-ка повтори, колдун, что вам надо?

- Шарик… Чёрный… - одновременно хрипя и пища, с трудом сказал Лёха. – Викриил который…

- Ааа! Ну, получай шарик, человечишка! Другой, но тебе сойдёт! – резко прогрохотал демон и словно отпрыгнул куда-то в сторону, из ратуши, освободив место падающему с неба немыслимых размеров камню. Чёрная сфера, намного превосходившая не только развалины ратуши, но и всю круглую площадь, беззвучно, но быстро летела сверху прямо на головы оставшихся в зале.

- …дрит твою… - донесся огрызками слов голос истеричного кузнеца. - …раконы, блин! Некорм…

Повинуясь непонятному желанию, Иванов вытащил налившийся тяжестью серп из-под рубахи и задрал его острием вверх. Серп светился неярким блестящим блеском, словно по ошибке покрытый ртутной амальгамой.

Раздался треск, похожий на звук разрываемой ткани, только гораздо… Да что там, ГОРАЗДО сильнее, и липкая темнота упавшего шара словно обволокла обоих колдунов. Было ощущение, что обоих облили какой-то густой жидкостью, но одежда и волосы остались совершенно сухими. Серп перестал светиться и Иванов наощупь сунул его на место. Ни звука, только сопение Лёхи где-то поблизости. И темнота…

- Ты живой хоть? – прохрипел неудачливый заклинатель.

- Угу…

Иванов сделал шаг вперед, но словно уткнулся носом в мягкую непроницаемую завесу. Почти как в вату, но проведя перед собой рукой, ничего не ощутил. Словно сам воздух стал густой непреодолимой преградой. Хорошие у демонов шарики, что и говорить! Остальных, наверное, раздавило в пыль. Вместе со всем центром Дейнето…

- А выбираться как будем? – снова прохрипел Лёха и нащупал, наконец, в кромешной тьме плечо товарища. Иванов подпрыгнул на месте от неожиданности:

- Хрен его знает…

- А ты серпом опять… Или не стоит?

- Не знаю. Что-то пока не хочется. Вот выпить бы – это да…

Иванов уже привычно протянул руку в воздух и, к своему удивлению и Лёхиному восторгу, вытащил из темноты какую-то квадратную бутылку. Свернув крышку, он опасливо понюхал, потом осторожно глотнул.

- Ну как? – догадавшись по звукам о происходящем, жалобно прохрипел Лёха. – Пойдет?

- Ага, - довольно сказал Иванов и вылакал добрую треть сосуда. – Живительная вещь… Хоть и резковата. Но после нашей нижнебормотунской – нектар! Держи, лечи горло.

Он сунул в темноте бутылку куда-то в сторону Лёхи и понял, что не промахнулся: твердая рука перехватила стеклянное счастье и раздалось довольное бульканье. Само по себе всё это было замечательно, но, правда, - как отсюда выбираться?!

И осталось ли куда?

Тьма вокруг начала медленно светлеть, сереть, как зашторенная комната перед рассветом, проявляя сперва довольного Лёху, решившего добить остатки бутылки залпом, а потом и настороженного Иванова. Остатки темноты медленно исчезли и приятели обнаружили себя всё в том же зале ратуши – никаких следов недавнего бенефиса крупнопакостного демона не было!

Как и его самого.

Целая крыша, пол, окна и, – главное, – все жители городка, если так, навскидку, целы и невредимы. К стенам, правда, жмутся и лица злые, но это не самое ужасное.

- Ну, вы, блин, даёте! – канонической фразой поприветствовал их возвращение Староста. – Он по-прежнему стоял на помосте, держась рукой за знакомый столбик. – Идите-ка сюда, оба. Имена вы заслужили, осталось кое в чем разобраться.

Иванов сделал шаг вперед и с удивлением обнаружил, что Староста начал преображаться – с каждым его шагом тот становился всё моложе и, когда они вступили на помост, стал тем молодым парнем, у которого им пришлось угробить крылатого коня.

- Это как же так? – растерянно прохрипел Лёха, тоже заметив изменения. Выпивка горлу его явно не помогла, он свистел и попискивал, как певчий дрозд. – Так ты какой всё-таки?

- Такой, - ровно сказал Староста. – И такой.

Мгновенно став привычным стариком, он ухмыльнулся. Иванов заметил, что зубы у него были острые, как бритвы, а вперед выступали мощные клыки.

- И такой! – Староста вырос в размерах, на две головы возвышаясь над приятелями. – Я же Викриил. А город – это я, и я – это город.

- Едрён батон, - тихо сказал Иванов. – А этого Терминария ты куда дел?

- Мал он еще со мной связываться. Обратно я его отправил, нечего тут разгуливать!

- Мал ещё?! – Лёха от удивления заговорил густым оперным басом. – Ну, понятно… Тогда чего уж! Если тот мал, а ты – его, нам точно конец.

Часть 12

- Ну, не всё так страшно! – демон снова вернулся к облику пожилого Старосты, причем Иванов, как ни старался, не смог заметить сам момент преображения. – Я особенный, не злой и не добрый. Поэтому, собственно, я и создал этот город. И оказался его пленником одновременно.

Лёха шумно вздохнул и почесался. Порванные и запыленные остатки его гангстерского наряда местами открывали самые неожиданные части тела – левую волосатую подмышку, торчавшее вперед объемное брюхо и ноги ниже колен. После всех приключений брюки превратились… да, да! В элегантные шорты.

С бахромой.

Хорошо, что под столом их особенно не было видно.

- Кстати, попробуйте карбонусов! Такие только в нашей речке водятся, сам придумал, когда создавал городок, - Староста махнул рукой в сторону овального блюда, на котором лежало неведомое чудовище с зубастой рыбьей головой и, почему-то, свиным задом. Правда, вместо копыт у рыбы были плавники, но завитый крючком хвостик присутствовал. Веса, на глаз, в этом самом карбонусе было килограмм двадцать. А то и поболее.

Староста и подтвердившие свои имена новые жители Дейнето сидели в уютной гостиной на втором этаже. Сюда они недавно пришли из ратуши, после того, как глава города успокоил всех собравшихся, что Заклинатель не хотел устраивать массовое бедствие, а просто напутал по неумению. Молодой еще, мол, научится. Обижаться не надо, всё равно все живы. А кого раздавило камнями, так они заново ожили, и стали лучше прежнего. А Жнец – и вовсе герой, хоть медаль вешай!

У жителей Чертова места явно были иные мнения на этот счет, но спорить со Старостой никто не решился. На том и разошлись. Агент только всё порывался выглянуть из толпы и, сжимая двумя ручонками портфель, громко орал Иванову: «Это - не страховой случай!».

Домик Старосты – в прошлой жизни демона Викриила – был довольно скромным. Не впечатляла и гостиная: обычная комнатка, обставленная мебелью конца XIX века, если на вид. Что-то в английском стиле. Или всё же французском?

Черт ее, мебель, разберет. Но старинная – точно!

Лёха потянулся с ножом к наиболее аппетитной части рыбы, а Иванов с удовольствием отхлебнул из бокала какого-то красного вина. Серп, торчавший за поясом, продолжал придавать ему какие-то силы. По крайней мере, он ничуть не нервничал.

- Так вот… - продолжил Староста, с интересом наблюдая за Заклинателем. Нож у того скользил по толстой шкуре чудо-рыбы, не в силах оставить на ней даже царапину. – Я, конечно, демон. Но, как было сказано, особенный. После того, как я украл Камень у Люциуса…

- У кого?! – поперхнулся вином Иванов.

-…Ну, у Люцифера. Что вы так удивляетесь? Поругался я с ним на философской почве, да и решил бежать. А чтобы от него укрыться, силенок моих было маловато, вот и пришлось камушек позаимствовать. С его помощью я тут и обосновался. Сперва он ко мне демонов присылал с целью отъема ценного добра, но этих я легко заворачиваю обратно. Мелочь, а приятно! А теперь, видишь как оно… - Староста задумчиво посмотрел на свинорыбу, от чего она сама распалась на множество аппетитных кусков. Как лазером порезал. – Теперь хитрая комбинация какая: вас принесло. А людей, известное дело, я обратно не посылаю. Все здесь живут, кто сумел попасть. Вечная жизнь и изобилие магии, сами понимаете… Кто ж откажется?

Лёха кивнул и с довольным видом нагрузил на тарелку сразу три самых симпатичных куска карбонуса.

- А в чем вообще смысл Камня? – заинтересованно спросил Иванов, отставляя бокал. – Понятно, что это что-то крутое, но делает-то он что?

- Это не камень, вообще-то… - задумчиво сказал Староста, глядя куда-то мимо собеседников. Вдаль он смотрел, как полководец и отец нации, хоть портрет рисуй. – Это исполнение желаний. Только не в любых руках работает.

- А чего сатана сам за ним не придет? С ним-то, небось, не справишься? – прервал задумчивость создателя городка Иванов.

- С ним самим? Конечно, нет. Только он не придет. Слишком много для меня чести… Проще оставить меня здесь, как в песочнице. Город-то небольшой, сами уже знаете, развернуться негде, а выйти я не могу – сразу попадусь.

- Но камень ему нужен? – немного занудно уточнил Иванов. Лёха, похрюкивая от восторга, жрал карбонуса. Не до разговоров напарнику, приходится всё самому спрашивать.

- Нужен, конечно, - вздохнул Староста. – Да и мне бы помириться не помешало. Скучно тут, Жнец, скучно… Первые лет двести как-то развлекался, народ прибывал, то да сё, Сфинкс опять же развлекал иной раз. Но уже давно надоело.

- Уммм-гумм! – одобрительно пропыхтел Лёха с полной пастью и потянулся к бокалу с вином. Видимо, что-то умное изрёк. Пойми ещё – что?

- Как свинья, честное слово… - с сожалением сказал Староста. На благообразном старческом лице его промелькнула какая-то мысль, Иванов заметил, но не понял. – А что, если мы так и сделаем?

- Как? – наконец запив свинорыбу, спросил Лёха. Губы его лоснились от жира, который он торопливо облизывал.

- Вот спросить хотел, Заклинатель, - ответил вопросом на вопрос Староста. – Ты вообще демонов как учился вызывать? Спецкурсы какие-то или учитель был?

Лёха перестал облизываться и виновато посмотрел на демона. Потом на Иванова. Набравшись духу, всё-таки ответил:

- Ну, по книжечке… Учебник однажды купил в букинистическом. «Магия для младших курсов Ордена Стеклянного Уха». Издательство школы Хогвартс, 1952 год. Там еще дарственная надпись была – «Фоме Риддлу от огорченного его тупостью наставника». Только последние страницы какая-то сволочь вырвала, наверное, употребили по назначению. Поэтому вызываю я кого хочешь, а вот с удалением возникают проблемы…

Староста гулко засмеялся. Смех совершенно не сочетался с его щуплым старческим телом и больше напоминал благополучно изгнанного Терминария.

- Потешил старика, да… Ладно, помолчи, недоучка!

Лёха широко раскрыл рот, пытаясь что-то возразить, но не смог произнести ни звука. Там и шлепал губами, как карбонус. При жизни, конечно.

- Значит так, Жнец! Предлагаю тебе… Даже не сделку, нет. Выбор предлагаю, - Староста очень внимательно смотрел на Иванова, словно стараясь где-то в глубине его души высмотреть ответ на важный для себя вопрос. – Вариант первый. Вы остаетесь здесь навсегда.

Иванов нервно дёрнулся, чуть не пролив вино, но промолчал, понимая, что надо бы выслушать и другие возможные варианты.

Где-то внизу громко хлопнула дверь, раздались шаги на лестнице и в комнату с поклоном вошёл тот самый здоровенный рыжий мужик в восточном наряде, которого Иванов приметил в ратуше. Спутницы с ним не было, и вообще вид у него был немного менее важный, чем там. Мужик низко поклонился Старосте.

- Чего там, Пират? – лениво поинтересовался владелец городка.

- Сфинкс прибыл, просил о встрече, Староста! – очень почтительно ответил рыжий, снова поклонившись.

- Передай, чуток попозже. Дела у меня, интересные, - также лениво ответил демон и снова повернулся к Иванову. Рыжий, которого назвали Пиратом, согласно кивнул и очень тихо вышел из комнаты. Правда, по лестнице всё равно сбежал вниз, громко топая. Натура у него, видимо, была такая – громкая.

- …Второй вариант занимательнее… - словно его и не прерывали, продолжил Староста. – Этот твой недоволан-недоморт остаётся пока здесь.

Лёха еще интенсивнее, но так же беззвучно зашевелил губами. С подбородка на скатерть капали оставшиеся струйки жира, но до этого никому не было дела.

- Так вот, он остаётся здесь. А ты отправишься с небольшим посольством, Жнец. Везения тебе сейчас не занимать, возможно, что-то и получится.

Староста откинулся на спинку кресла, продолжая внимательно разглядывать Иванова.

- Куда отправлюсь? – наконец осторожно спросил тот.

- В Ад, - коротко ответил демон. – Переговоры проведёшь.

Лёха перестал шлепать губами и вскочил, размахивая руками и едва не опрокинув стол.

- Нет, ну уймись уже! – проворчал Староста и коротко махнул рукой в его сторону.

Заклинатель словно окаменел в странной позе полусогнувшегося человека с поднятыми руками – как памятник то ли футбольному вратарю, то ли гопнику, отжимающему телефон у случайного прохожего. В общем, вид был диковатый и по-своему пугающий. Последними на стремительно каменеющем теле Лёхи остановились глаза, оставшись на неопределённый срок выпученными кусочками блестящего агата. С подбородка свисала каменная струйка жира, делая (если принять версию с вратарём), этого спортсмена законченным безумцем.

Иванов поёжился. Однако…

- А в напарники я тебе Агента дам, – как ни в чём ни бывало, продолжил демон и широко улыбнулся. – С ним вдвоём вы кого хочешь уговорите! Ну что, в путь?

- Да я, вроде, пока не выбрал… - протянул Иванов. – Эта… Вариант подходящий.

- Всё ты уже выбрал, Жнец! – уверенно ответил Староста. Под его насмешливым взглядом скульптура из друга Лёхи медленно отъехала от стола в угол, сделав интерьер гостиной вовсе сюрреалистическим. – Собирайся давай. Эй, Агент!

Прямо из воздуха над столом выглянула голова Бориса Халтуры, моргая поочередно обоими глазками и суетливо поджимая тонки губки.

- Чего изволите, багин? Стгаховчку кому?

- Удолбал ты своей деловой активностью! Собирайся в дорогу, со Жнецом поедете в командировку. Там себя и проявишь.

Голова согласно кивнула и бесследно втянулась обратно в воздух.

- А с тобой, Жнец, надо бы мне немного потрудиться. Неподходящий у тебя наряд для Ада, совсем не то. Сожрут на пороге. – Иванов задумчиво глянул на себя: наряд как наряд, чего тут еще придумывать? Черный плащ какой-нибудь, так, что ли?!

- Я про тело твоё бренное, - снова рассмеялся Староста. Неприятный у него всё же смех, недобрый. Ну, придётся терпеть. – Сейчас я тебе перестройку организма устрою. А там и в путь-дорогу, дорогу даааальнюююю, даааальнююю пора!

Блин. Лучше бы он не пел. Смех и то легче переносить.

Иванов понуро поднялся из-за стола, бросил прощальный взгляд на статую вратаря и поплелся за повелительно смотревшим на него Старостой, в неприметную дверь в углу гостиной. Не вниз, по лестнице, а куда-то в неизвестность.

Командировка, ага. В Ад.

© Юрий Жуков

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Серп и демон 5, 6: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_5_6_6626163

Серп и демон 7, 8: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_7_8_6626185

Часть 9

Иванов понимал, что спит – но всё вокруг было реальным. Настолько реальным, что предметы поражали чёткостью очертаний, как у близорукого человека, наконец-то надевшего очки после многих лет размытости мира вокруг.

Ему снилось, что он просыпается в совершенно незнакомой комнате, больше похожей на какой-то замок – каменные стены, узкие окна, подсвечник на круглом деревянном столике в углу, рядом с высоким узким кувшином. Судя по яркому солнцу, пробивавшемуся через занавески, было летнее утро. Одет во сне Иванов был в длинную белую рубаху и забавный ночной колпак – с кисточкой на конце!

А приснился ему шум, как бы и разбудивший его во сне. Да что шум – ужасный грохот!

Представьте себе падение здоровенной железной бочки, набитой камнями, этажа эдак с третьего, да на булыжную мостовую, да под рев восторженной толпы… Примерно такая ерунда и приключилась где-то совсем неподалёку.

Вскочить, отдернуть штору и распахнуть окно стало делом пары секунд, а открывшееся зрелище полностью искупило все муки раннего подъема. Посреди забитого какими-то ящиками двора, в окружении десятка людей в совершенно сельских нарядах высилось окутанное дымом металлическое нечто, криво стоящее на четырех тонких ножках. Яйцо не яйцо, но уж точно что-то обтекаемое, украшенное рядами заклепок и мрачноватого вида окошком, похожим на глаз дракона Чуу, каким его рисуют в храмах. Или на вывесках кабаков. Например, так: «Чуу после битвы со Старым богом вкусил пиво Люгерзюгер и готовится мощно рыгнуть».

«Какого Чуу?!» - ошалело подумал во сне Иванов. «Откуда я взял такую хрень?».

- Грррм… Бдзам… - донеслось со стороны яйца. – Бдзамм-м-м!!!

Затем одна из подпорок глухо треснула, и все сооружение повторило разбудивший Иванова звук, рухнув на бок. Теперь он сопровождался еще и жутким рыком какого-то ошалевшего крестьянина, ибо отлетевшая верхушка конструкции пролетела у него над головой, ударившись в стену. Спальню ощутимо тряхнуло.

- Чтоб твоей матери приснился карающий хобот парадного слона падишаха! Чтоб сиреневые волосы росли под мышками твоих внуков, норовя собраться в косичку! Чтоб глаза медузы преследовали твою жену, когда она оттирает пятки куском бороды демона…

К несчастью, Иванов не услышал имени нечистой силы, каковую следует использовать в гигиенических целях. Он отошел от окна, натянул висевший на стуле странного вида наряд, состоявший из коротких штанов, длинной, с прорезями рубахи и мягкой шляпы (от колпака удалось избавиться, уже хорошо!) и вышел в коридор.

Даже понимая, что всё это ему снится, не терпелось выяснить подробности.

Картина разрушений уютного дворика превзошла все ожидания. К счастью, крестьянин успел заткнуться и теперь сосредоточенно тянул на себя кусок железа от стены, поэтому Иванов спокойно, почти в тишине, обошел удивительное устройство по кругу.

Впечатляло!

Внутри яйца без верхушки находилась… Не поймешь, как и назвать эту камеру пыток? Наверное, кабинка в туалете деревенского храма самому заброшенному божку, типа Властелина Икоты Поросят, была более просторной. Хотя пахло из этой кабинки немногим лучше. В окружении обитых ватными одеялами стенок было прикреплено сидение, на котором лежал небольшого роста человечек. Если он еще жив, то, поднявшись, будет Иванову где-то по грудь. А если нет – то меньше работы могильщику, мини-могилка потребуется. Кошачья.

- …Хррпзгм! – в ответ на мысли спящего прохрипел человечек и открыл глаза. Странные это были гляделки, вот честно!

Во-первых, приличные глазки представителей нашей расы снабжены превосходными круглыми зрачками. Кто сказал «как у совы»? Как у людей, млин!

Во-вторых, расцветка человеческих глаз хоть и разнообразна, но находится в определенных рамках канонов красоты: карие, серые, голубые и зеленые. У этого дегенерата глазки обладали чудной красной радужкой, как рассветное солнце, а зрачки были вертикальными. Не дай Бог с похмелья такое увидеть!

- Изыди, сатана!!! – наконец-то определился с приветственным словом гость и дико замолотил ногами. Удары отчасти смягчались одеялами, но все же звучали довольно громко.

- Пусть вершина твоего яйца будет вечно приросшей к нёбу твоей второй головы, презренный разрушитель клумбы, достойной украшать сады великого дракона... – Неведомый крестьянин оттащил-таки железку от стены и тоже заглянул в кабинку. Пришелец приятно позеленел. Хорошо, что где-то еще сохранилось это умение менять цвет кожи в зависимости от настроения.

- Мама!!! – заорал красноглазый и попытался просочиться вглубь яйца. А вот это полная фигня. Не мог крестьянин быть его матерью, поскольку он мужского пола, да и внешность его даже по нестрогим меркам, гм… Вызывала справедливое чувство глубоко запрятанного отвращения.

- Спаси меня, добрый господин! – пулей выскочив из своей кабинки, упал в ноги Иванову неведомый человечек. Поскольку он лежал головой на босых ногах, тому пришлось пошевелить пальцами. Человечек поднял голову, посмотрел на длинные, давно не стриженные когти и шумно сглотнул. Затем отполз чуть назад. Его чудное одеяние, напомнившее халат заклинателя умерших, задралось и из-под него показались не очень чистые мятые штаны. На них значилось «Blevi’s». Вот оно как, контрафакт, что ли?

- Спасу, - проворчал крестьянин, оттеснил Иванова в сторону и ухватил человечка за воротник халата. Тонкая ткань треснула и ноготь большого пальца прорвал ее насквозь.

Иванов не понимал, кто он и где, но чувствовал, что оказался во сне довольно важной птицей. А также шишкой и персоной. В общем, начальником, чем и следовало воспользоваться.

- Оставь его в покое, – резко сказал Иванов негодующему пейзанину и добавил уже потише. – Пошли в дом, странник. Придется тебе кое-что объяснить…

- С радостью, господин. Все что угодно, все что пожелаете… - пролепетал человечек, еле успевая семенить за нечаянным спасителем на своих коротеньких ножках.

В доме было поспокойнее. Беспорядок во дворе не касался поваров, поэтому завтрак уже был почти готов. Крутившиеся под ногами кошки получали в порядке живой очереди: кто пинка, кто кусочек мяса. Неудачник Кнурр чаще получал по заднице, но тут уж ничего не поделаешь: карма Кнурра была запачкана прошлым воплощением в работника банка. Теперь ему круга два-три только и получать, что пинки и затрещины. А ведь как богато он прожил тот круг!...

«Какой, к чертям, Кнурр?! Откуда я всё это взял», - подумал Иванов, слегка ежась. Мысли поступали исправно, но ему как будто не принадлежали.

- Хозяин, прибыла почта.

Как обычно, дворецкий был спокоен и церемонен. Его не собьешь с толку мелкой чепухой вроде падения во двор железных яиц. Сабарадан видел четыре войны, в двух из них участвовал, что ему какие-то яйца! А уж зрелище несущегося за мной маленького уродца в халате с лохматой всклокоченной головой и дикими глазами и вовсе ерунда. Раз привел хозяин домой этого оборванца – значит, так надо.

- Почта после. Сейчас вызови Карбала. Быстро! Хочет – не хочет, но через час чтобы был у меня. Завтрак накрой в Черной гостиной. Свечи синие, праздничные. Вино красное, сухое, с Запада. Сигар ящичек.

- Ты куришь? – обратился Иванов к своему спутнику.

- Я нет… То есть, да. Сигареты, иногда. – Он плохо выглядел, но кто из нас хорошо выглядит после падения с высоты, да еще в яйце? Никто. Вот и он пусть очухается.

- Отвыкай, здесь только сигары.

Он молча кивнул, и они прошли в Черную гостиную. Стол почти накрыли, и сейчас Сабарадан ставил огромные золотые подсвечники с тринадцатью свечами каждый. Красивая штуковина, а как им драться удобно!

Наконец все было готово, ждать почти не пришлось. Иванов отчетливо знал, что при дедушке нерасторопным слугам просто вырывали сердце, а он хозяин мягкий, только пожурить может, если что. Подсвечником или как придется. Сабарадан, как он сам признался, хорошо помнил дедушку, поэтому и журить его почти не приходилось.

Черная гостиная всегда помогала Иванову – ну, тому, кем он себя ощущал, конечно - в приеме незнакомых гостей. Что-то было в ней особенное, делавшее его то более удобным собеседником – принимая Императора Брора, то более жестким, чем он есть, - при беседе с бароном Гурмом. Последнему пришлось, правда, проломить голову в качестве последнего аргумента. Но барон поправился, и с тех пор если и не начал бояться Иванова до икоты, то зауважал точно.

- Садись напротив.

Человечек хлопнул несколько раз глазами, соображая, что значит «напротив» за круглым столом. Потом плюхнулся в кресло где-то наискось от меня.

- Ты бы представился, что ли. Полностью только, а как тебя звать я и сам решу. – Иванов потянулся за графином вина, кивнув одновременно гостю.

- Семен Халтура, литератор и путешественник, - церемонно представился гость, робко оглядывая стол. Поскольку ему тяжеловато будет есть в темноте, хозяин щелкнул пальцами. Свечи одновременно вспыхнули, залив гостиную мягким золотистым светом. Собеседник едва не поперхнулся первым же куском.

- А меня зовут Лорд Дамер. Можешь звать меня Лордом, и не дай Дракон - на Вы! Я один и обращайся соответственно. Расскажи, на кой ты приземлился в своей бочке у меня во дворе? Что подвигло Вас, многоуважаемый сэр, на столь безрассудный и в высшей степени неосмотрительный поступок, если красивее изложить? У нас голову отрывают за куда меньшие безобразия.

Похоже, Иванов – то бишь, лорд Дамер, напугал человечка. Тот опять захлопал своими красными глазками и потянулся к графину. Графин приподнялся над столом и немного отлетел в мою сторону, после чего опять встал на скатерть. Кто его, Халтуру, знает. Вдруг он алкаш? Сейчас выпьет пять капель и рухнет без сознания, жди потом его подъема. А с астральным телом выпившего человека разговаривать было недосуг. Может, Карбалу это и станет интересно, ну, так он еще и не прибыл.

- Я, милостивый Лорд…

Хм. Милостивым Лордом Иванова еще ни разу не называли. Может добавить это к фамилии? Милостивый лорд Василий Иванов – это звучит гордо!

- Я не хотел падать у вас… у тебя во дворе. Точно не хотел. Я ж вырваться пытался из тенет обыденного бытия, уйти от гнусной реальности и перенестись в иной мир.

- Тебе это, кстати, удалось. Чем занимался у себя дома? Умеешь что-нибудь полезное? Литератор-путешественник, на мой взгляд, бестолковое занятие. Или даже два.

- Я? Нет, ничего особенного. Я продавал страховые полисы на собак, очень неудачно. Потом работал в крупной фирме по продаже спирта, они из-за меня едва не разорились, потом в одном небольшом банке…

- Дармоед! – едко заметила со стены голова небольшого дракона, семейный талисман лордов Дамеров. Гость, несправедливо решивший, что стены украшены чучелами, едва не проглотил вилку.

- Точно, Лорд! Гони его обратно, продавать средства от похудения или безалкогольную водку.

На другой стене, напротив дракона, был изображен водопад. В детстве Иванову объясняли, кто из него разговаривает, но он запамятовал. То ли русалка, то ли дух воды, то ли вода духов – кто ж упомнит!

- Позволь все объяснить, милостивый Лорд… - снова подал голос человечек. – История будет выглядеть странной, да что поделать…

Он горестно вздохнул и начал свой рассказ.

- Зовут меня, милостивый Лорд, Семен Халтура. Простите, повторяюсь, но что поделаешь! Мысли что-то путаются… Мне давно уже исполнилось девяносто лет, что позволяет на законных основаниях пить наше кислое эрландское пиво и приставать к девушкам, достигшим совершеннолетия. Да, я же не сказал – я из Эрланда! Это страна такая, хотя где она – я так сходу и не скажу. Последние несколько лет пиво и девушки – они и были моим основным смыслом жизни. Не считать же таковым работу в конторе по изъятию денег у населения, в просторечии именуемую Банк оф Эрланд п.л.ц. До сих пор понятия не имею, что такое «п.л.ц.» и прекрасно себя чувствую.

В Черную гостиную заинтересованно загляну Кнурр. Почуял коллегу, что ли, своей кошачьей душонкой? Иванов строго посмотрел на кота и тот послушно вышел, притворив за собой дверь.

Путешественник-литератор продолжил.

- Работа моя была занятием самобытным. Когда-то, лет сто шестьдесят назад, один из отцов-основателей банка решил, что в его горячо любимой организации необходима должность консультанта. Этот человек, без определенного рабочего места и совершенно без профессии, должен ловить на входе за руку всех более-менее хорошо одетых сограждан и втирать им как можно более дорогие и бессмысленные услуги Б. оф Э. п.л.ц. У моего прадедушки хватило говорливости, смазливости физиономии и полного отсутствия мозгов занять данную вакантную должность. Дополнительным плюсом послужило то, что его будущая невеста спала с женой отца-основателя. При таком обилии достоинств вопрос о трудоустройстве был решен в момент. Со временем появился и подрос мой дедушка, который, в свою очередь, идеально подошел на должность, когда его родитель умер от отравления паленым джином из куриных косточек.

Дальше все покатилось как по рельсам и кто я такой, чтобы выбирать? Трудовая династия консультантов продолжилась мною, Семеном.

В тот злополучный день я начал как обычно, в девять утра, продвигать наиболее бестолковые разработки нашей конторы. Сегодня я решил сделать упор на пластиковые карточки для пенсионеров. Где-нибудь в сытой Гиббонии, куда недавно переехала наша головная организация, на корню скупленная алчными гиббонцами, продвижение карточек для пенсионеров является делом простым, обычным и необременительным. Преклонных лет гражданину туда зачисляется пенсия, он платит карточкой в магазинах и секс-шопах (тьфу, шучу!) и радостно снимает наличные бырлики в банкомате, уверенно тыча пальцами в знакомые иероглифы, предлагаемые на экране железного чуда техники.

В Эрландии - все не так.

Во-первых, народ наш обманывали столько раз, сколько ни один народ на свете. И народ оказался на удивление злопамятным: помнит кто, сколько и на какие суммы успел его нагреть за последние четыреста двадцать лет.

Во-вторых, у продвинутых гиббонцев карты ходят уже полвека, они с ними в руках рождаются и помирают! Им, наверное, их даже в гроб кладут для оплаты сделанных при жизни долгов и длинных ипотечных кредитов.

В-третьих, банкоматы. Наши эрландские бабушки, долгих им лет жизни подальше отсюда, даже в зал банка заходят по касательной, крестятся, проходя мимо агрегата, и плюют в его сторону, если охранник отвернется. У дедушек, особенно помоложе, банкомат вызывает противоречивые чувства. С одной стороны, хреновина эта точно нечистой силой попахивает, а с другой – выдает деньги! Натуральные, понимаешь, бырлики выдает. Всем желающим. Меня однажды обаял один дедушка (из помоложе), который долго стоял за моим плечом и наблюдал весь процесс снятия денег с карточки. Увидев в моих руках заветные купюры, он подвинулся поближе и заговорщически спросил: «А что это за игра?». Я и не знал, что ему ответить…

Так вот, я как раз объяснял преимущества использования пластмассового прямоугольника одной гражданке в годах. Показывал, рассказывал, доказывал и практически уговорил ее на все, хотя она внимательно следила за моими руками, когда в банк вошла Она.

Такие женщины появляются у нас один раз в тысячелетие, так что предыдущего я не застал. Мое личное участие в следующем явлении также сомнительно, поэтому я бросил одурманенную бабку на своего подчиненного (а как же, у меня есть настоящий подчиненный! кто у него из предков с кем спал, я даже не буду здесь рассказывать) и мухой метнулся к Ней.

Дальнейший диалог может служить примером настоящего эрландского маркетинга и продвижения товаров и услуг.

Я (с мольбой во взоре): Чем могу помочь Вам, уважаемая?

Она (со взглядом королевы, обнаружившей в компоте вставную челюсть): Видимо, ничем, уважаемый.

Я (сверкая очами): Но ведь я – потомственный консультант этого банка! Я знаю о нем все! Я могу предложить Вам…

Она (с видом королевы, вынимающей из компота челюсть): Я ищу управляющего этого банка.

Я (с видом пажа, подающего компоты царствующим особам): Я проведу Вас к нему!

Она (вид не поддается описанию): Просто скажите, где его кабинет.

Я (с видом компота): Второй этаж, комната 201.

Она (с трудом дыша): Лестница, лифт?

Я: Эскалатор.

Она (с отвращением глядя мимо меня и держась рукой за левую грудь): Эскалатор? У вас тут, что, горный курорт?!

Я (со взглядом сухофрукта, выловленного из компота): Нет. У нас тут Бэ оф Э, пэ-эл-цэ, старейший банк Эрландии. Еще император Разтудын Первый, своим царским указом…

Она (уже уверенно задыхаясь): Где эскалатор, пэ-эл-цэ?

Я: Он у нас того… Третий день не работает.

Она (с восторгом приговоренного к смерти): И как вы попадаете к управляющему?

Я (наклонившись, интимным шепотом, подчеркивающим все обаяние моего голоса и доносящим до собеседника приятный аромат два года не леченых зубов): Через окно. Если Вы соизволите выйти на улицу, то увидите большое распахнутое окно. К нему приставлена стремянка и, я надеюсь, она Вас выдержит.

Она (шепотом человека, приговор которому уже приведен в исполнение): Как стремянка? А как управляющий попадает на работу?

Я: Это его проблемы, решение которых не входит в мою компетенцию. Но, вообще-то, управляющий сидит там третий день безвылазно. Впрочем, это она.

Она (натурально косея от моего подробного объяснения): Кто она?

Я (твердо и безапелляционно): Управляющий – она.

Она: Так зовите ее «Управляющая». Или по имени-отчеству, например.

Я: Никак нельзя. Вот недавно к нам клиент приходил, так у него в трудовой книжке значилось «Медсестра». Кто мы такие, чтобы со штатным расписанием спорить. Так что Управляющий – она. А имя-отчество свое он и сам не помнит. Кабанесса Солидоловна, что ли?..

Она (медленно сползая по стене): Помогите…

Я (бросаясь поддержать такую красоту): Могу предложить Вам нашу последнюю разработку: кредит на неотложные удовольствия. С его помощью Вы сможете оплатить не только свои затраты на пластическую операцию, но и похороны в случае неудачного исхода дела. Кредит на неотложные удовольствия выдается сроком на семьсот лет и даже Ваши далекие потомки будут знать, куда деть лишние деньги! Бэ оф Э пэ-эл-цэ гарантирует, что Вы и Ваши двенадцать поручителей будут счастливы и умиротворены! К примеру…

Но ей не довелось узнать, что именно будет к примеру. Ее тонкое тело выгнулось в моих руках дугой, дернулось пару раз для приличия и обмякло. По всей видимости, она умерла быстро и почти не мучаясь.

Кстати, проверка службы безопасности, завершившаяся всего через пятнадцать лет после описанных выше событий, подтвердила мою полную невиновность в этом инциденте. Клиентка шла выяснить у управляющего, почему с нее взяли три лишних бырлика за оплату скоростной канализации. Дальше, наверное, не выдержало сердце…

Иванов раскачивался на кресле, мучительно пытаясь понять – за что ему это всё? Этот сон. Этот служитель культа потребления. Его невнятный рассказ ни о чем?!

- Лорд, прибыл Карбал, - тихо шепнул зашедший дворецкий. – Прикажете вести?

- Да, - мрачно буркнул Иванов. Сидевший напротив человечек молчал, ожидая реакции на свой подробный рассказ.

- Ха! – снова заговорил фамильный дракон. – Да ведь лорд-то – поддельный! А ну-ка брысь обратно!

Иванов привстал с кресла и… наступил ногой на выроненную вчера у кровати бутылку из-под пива. Гостиная превратилась в его спальню в новом доме, в Дейнето.

И здесь тоже наступило утро.

Часть 10

Новый день, как искренне надеялся Иванов, должен был стать решающим. Найти этот долбаный шарик, вызвать с помощью Лёхи какого-нибудь транспортного демона – и сдернуть с концами из этого чокнутого города. Если Гадалка, при всех ее странностях, была еще ничего на вид, то нападение молодого Старосты его изрядно напугало.

Кстати, странно, что Иванов, по жизни бывший очень осторожным и неторопливым, так лихо расправился с чешуйчатым конем. То ли воздух тут такой, героический? Или это серп, попав в подходящие руки, решил стать боевым оружием…

Странно.

Обо всем этом он размышлял, уже лёжа в ванной. Шикарное было местечко, вот его покидать не хотелось – огромная мраморная лоханка, два на два метра, в понимании Иванова могла запросто служить бассейном. Опять же, пена, удобная полка сбоку, на которую он немедленно водрузил изъятый из воздуха коктейль. Ну его, этот привычный здесь всем вискарь – освежающее мятное пойло было с утра куда как приятнее!

Через приоткрытый проход в ванную послышались гулкие удары во входную дверь. Лёха, что ли проснулся? Иванов мысленно представил засов и потянул его вбок. Удобное здесь колдовство, однако!

Но за дверью стоял не его приятель. Тот же мысленный образ, который помог открыть дверь, показал высокого, одетого в какую-то форму (сапоги начищены, фуражка на затылке) средних лет мужика. Где-то ровесник им с Заклинателем, получается, а то все тут кто резко старше, кто моложе…

- Господин Жнец? – вопросительно проорал мужик в форме, не делая, вместе с тем, никаких попыток перейти порог. – Вы здесь?

- Я в ванной, - также громко ответил Иванов. – Вы кто есть-то?

- Почтальон! – важно ответил гость и подкрутил ус. Были у него усы, были, а как же! С такой формой и без усов – половина кайфа теряется. И крутизна падает. – Принес вам срочное сообщение от Старосты.

Иванов понял, что дальнейшее блаженство в ванной придется отложить, шумно пыхтя вылез из нее и накинул халат. Махровый, тёплый, загляденье, а не халат. Ели бы еще не ярко-малиновый цвет в сочетании с желтым воротником и обшлагами… Но, надо полагать, эту расцветку пожелало его подсознание, жаловаться не на кого.

Приглаживая одной рукой мокрые волосы, стоявшие коротким ёжиком (Нинка раньше стригла, криво, но даром – а как теперь быть, непонятно!), Иванов запахнул халат и вышел к входной двери. Да, мысленный образ ни разу не подвел – Почтальон был именно таким, как и представлялся.

- А чего ноги бить? Прислал бы он сообщение так, по воздуху, или как тут у вас принято?

Почтальон вздохнул.

- Традиция, уважаемый! Власть должна человека прислать, да. А так-то друг другу записки и по воздуху пускают, и ученые птицы носят. Гадалка, вон, Душку своего посылает, если что… А Колдунья – кота.

Иванов понятливо ухмыльнулся, представив молодцеватого кота в почтовой форме, сапогах и фуражке. Усы у него тоже были, так что, всё как надо.

- А какой Староста прислал, молодой или старый? – спросил Иванов, распечатывая небольшой конверт из желтоватой бумаги, скрепленный затейливой сургучной печатью. Из печати свисали два коротких шнурка. Как в кино, ей-богу!

- Эээ… Простите, Жнец. Не понял вопроса – у нас один Староста. Он и прислал.

Иванов с сомнением посмотрел на Почтальона, но ничего не сказал. С этим вопросом надо будет разобраться, он уже понял.

В конверте лежал сложенный пополам листок с официального вида печатью внизу и затейливой подписью.

Текст гласил: «Уважаемый Жнец! По недосмотру городского округа города Дейнето вам минувшей ночью достался чужой сон. Искренне просим вас вернуть его владельцу Лорду в сжатые сроки, в противном случае оставляем за собой право взыскания сна в принудительном порядке. Примите уверения в совершеннейшем почтении и проч. PS Одновременно напоминаем, что инструктаж для вас и Заклинателя состоится в 10.00 по местному времени в Ратуше. Просим прибыть без опоздания, форма одежды на ваше усмотрение. Староста».

На печати на фоне восходящего солнца был изображен лежащий сфинкс, в отличие от своего египетского собрата, довольно хитро улыбавшийся.

Почтальон, убедившись, что сообщение прочитано, отдал честь на американский манер, вскинув ладонь ко лбу, повернулся, и неторопливо ушел. Иванов захлопнул дверь и первым делом посмотрел на часы: восемь двадцать. Надо полагать, утра. Полтора часа на подготовку к инструктажу – шнурки погладить, серп начистить, Ратушу на карте найти, коктейля тяпнуть…

От официального текста во рту остался знакомый мыльный привкус – вот, вроде, устно все человеческим языком излагают, но как сядут писать… М-да. Неистребимый стиль, хоть в одном мире, хоть во всех прочих.

Полдесятого зашёл Лёха. Ему тоже было доставлено приглашение, правда, безо всяких там пожеланий вернуть сны владельцу. На вопрос Иванова, что ему снилось, Лёха сально улыбнулся и промолчал. Видимо, что-то глубоко эротическое и неизменно многократное.

Наряд Лёха сменил радикально. Вместо тропического шлема, поношенных дачных штанов, постоянно сползавших с объемного пуза, растянутой красной майки с зычной надписью «F**k me I'm famous» и сандалий, на нём теперь были: строгий деловой костюм белого цвета, черная рубашка и ярко-оранжевый галстук. Довершали образ панама, светлые мокасины и торчавшие из нагрудного кармана темные очки. Вылитый гангстер откуда-нибудь из банановой республики, владелец гасиенды и любитель рабынь. Не меньше.

Иванов задумчиво обошел вокруг него, и стал сооружать свой костюм. Не будучи столь радикальным южноамериканцем, он обошелся светлыми джинсами и просторной рубашкой навыпуск. Почему-то с неудовольствием вспомнив свой сон, он представил и получил рубаху подлиннее, которая заодно и серп за поясом прикроет.

Расставаться со столь нужным предметом ему категорически не хотелось.

- Кстати, Вась, а где эта Ратуша-то? Куда идти? – Лёха задумчиво ковырял пальцем в ухе, что придавало общему имиджу гангстера законченность и полноту.

- Да тут всё, вроде, рядом, в центре… - рассеянно ответил Иванов, завязывая шнурок. – Не заблудимся, не переживай.

В дверь снова постучали. В отличие от визита Почтальона, да и Лёхи, колотившего в дверь ногой, стук был тихим и деликатным.

- Ну? – коротко ответил Иванов. – Заходи, открыто. Спешим только уже!

В не до конца открытую дверь не зашел, а прямо-таки просочился небольшого роста человечек, с длинным носом и печальными красными глазами навыкате. Он застенчиво улыбался, сжимая двумя руками давно потерявший форму рыжий портфель с большим блестящим замком посередине. У Иванова отец с таким портфелем на работу ходил, при Брежневе.

- Пгостите, пожалуйста! Я всего на пагу минуточег! – человечек отчаянно картавил, что делало его еще более жалким. Уже открывший было рот, чтобы послать его подальше, Иванов молча посмотрел с вопросом: чего, мол, надо-то? Глазки человечка отчетливо напоминали ему Семена Халтуру из недавнего сна.

- Здгаствуйте! Я, видите ли, агент, габота у меня такая… - вошедший звучно шмыгнул носом. – Вы застгаховаться не желаете?

- А звать тя как? – бесцеремонно гаркнул Лёха над ухом у Иванова, от чего тот досадливо поморщился.

- Богис Халтуга я, пгостите… - человечек заметно приуныл, понимая, что встречают его не сильно приветливо.

- А Семен тебе, часом, не родня? – оживился Иванов. – А то видел я недавно одного такого. Фамилия похожа.

- Бгат, бгат! – обрадовано закивал человечек, еще крепче сжимая портфель. – А что, и он тут? Неужели тоже умег?! Вот мы вдвоем тут пгаботаем тогда на славу, хогошо. Вдвоем бизнес шиге, доходы больше.

- Почему – умер? – растерянно спросил Лёха. – Мы что тут, все мертвые, что ли?! Я – так точно живой. Кем буду!

- Живые, мёгтвые… Есть, есть такая теогия… - Борис суетливо придвинулся к Иванову, одновременно открывая портфель. – Я в пгошлой жизни, если интегесно, был ггобовщиком. Таки да. А тут невостгебованная специальность, ну, совегшенно. Так вас стгаховка интегесует?

- От чего, интересно? – Иванов настолько растерялся от самой идеи, что не стал гнать пронырливого человечка. Тот уже достал кипу каких-то бумажек, ручку и небольшой калькулятор.

- От неответа Сфинксу могу пгедложить, несбывшихся гаданий, от укусов соседских животных и питомцев. Есть новинка – от повгеждения имущества и огганизма демонами, очень хогошо бегут. В последнее вгемя. Вчега вечегом вон Стагоста получил выплату, Гамбуса у него какие-то извегги убили, да. Пгямо на улице, пгедставляете?

Лёха тихо хрюкнул.

- А зачем здесь деньги? – прямо спросил Иванов, начиная утомляться от назойливости агента. – Всё ж наколдовать можно?

- Не скажите, не скажите! – ловко заполняя одной рукой какой-то бланк, откликнулся Борис. – А деловая активность? Бизнес-сгеда, так сказать? Без денег жить никак нельзя, это я вам как знаток пгоцесса скажу! Бгат вон в банке как оживлял активность, клиентская габота – это, я вам доложу, кгуто. Это очень нужная штука! И потом – можно же не деньгами. Можно же и нематегиальными субстанциями гасплачиваться и получать выплаты.

- Это как? – заинтересовался Иванов. – Плюсами в карму?

- Можно и в кагму, да. Но пгоще так будет – вот вы мне частично платите взнос своей удачливостью, по чуть-чуть, есть гассгочки и скидки, а пги кгупном невезении я вам возмещаю. Это же замечательно, пгавда?

- Пгавда! – передразнил его Лёха и дернул Иванова за рукав. – Пошли, Васька, в Раатушу опоздаем.

Но Иванов уже искренне заинтересовался идеей. Деньги, конечно, здесь на фиг не нужны, а вот от различных нескладушек в жизни можно и попробовать.

- Борис, давай так – хочу застраховаться от крупных неудач. Плачу мелкими неурядицами, а если что всерьез – ты исправляешь. Я же правильно понял принцип?

- Пгавильно, пгавильно! – закивал человечек, подсовывая ему на подпись свежезаполненный бланк. – Вы умный человек, вы всё вегно гешили. Опять же – деловая активность!

Иванов не глядя подписал бумагу, после чего агент оторвал от нее какой-то корешок, аккуратно спрятал его в карман и начал засовывать остальной скарб в портфель. Несмотря на суетливость и общий жалкий вид, действовал он быстро, да и из рук ничего не выпадало.

- Вась… Ну, пойдем, - тоскливо глянув на часы, проныл Лёха. – Без десяти уже, опоздаем. Черт их тут знает, еще накажет Староста, опять с кем-нибудь биться придется. А я до завтрака сражаться не готов.

- До свидания, господа! – прошелестел агент, так же бочком просачиваясь обратно на улицу. – Спасибо за сотгудничество!

Иванов пошел за ним, но на пороге зацепился ногой за неизвестно откуда взявшийся гвоздь (в каменном полу!), от чего чуть не упал. Похоже, что первый взнос по страховке с него взяли незамедлительно.

© Юрий Жуков

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Серп и демон 5, 6: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_5_6_6626163

Часть 7

Странное дело! Дорога, по которой они приближались к городку, была слишком чистой, несмотря на пустыню вокруг. Как декорация к вестерну, спрятанная в павильонах Голливуда.

Ровно оттуда же взялась и странная фигура, неведомо откуда появившаяся впереди: еще мгновение назад (Иванов мог поклясться сохранившейся в целости душой!) её еще не было, а теперь – раз! – и в паре десятков метров перед прибывшими, в том же направлении, уже шла женщина. Низенькая, замотанная в какие-то сложносочиненные разноцветные тряпки, платком на голове, с тонко позвякивающим колокольчиком на ножном браслете. Босиком она была, кстати, да. Но тут особенно и не испачкаешься. Весь вид женщины вызывал смутные ассоциации с фильмом «Дюна». Иванов не сильно бы удивился, если бы обнаружил, что у неё синие светящиеся глаза, которых, впрочем, сзади видно не было.

Мадам Атрейдес, не меньше.

- Ты её тоже видишь? – хрипло спросил Лёха, от удивления даже перестав раскачиваться. – Эту?

- Ага… Тоже в Гиблое место идёт. Попутчица… - Иванов с удивлением понял, что женщина довольно молода. Во всяком случае, походка её была упругой, не стариковской.

Но наряд!

- Вась, а давай её догоним! Она ж местная, небось. Расскажет по дороге ещё чего, а то Проповедник этот мутный какой-то… - Лёха сосредоточился и теперь шёл почти ровно. Строго по разделительной линии дороги. – Только это… Шляпы нам надо! Тут же дикий запад и вся фигня. Без головных уборов мужик – как бы и не мужик.

Пошарив в воздухе обеими руками, он что-то напряженно прошептал. Разглядывавший незнакомку Иванов краем глаза видел манипуляции приятеля, но не вмешивался – шляпа так шляпа. Наверное, не помешает.

Лёха с заметным усилием вытащил прямо из воздуха парочку искомых предметов. Одним был ослепительно белый пробковый шлем, который он тут же водрузил на голову, став, учитывая немалое пузо, похожим на английского колонизатора, каким их рисовали в журнале «Крокодил» в ивановском детстве. Вторая шляпа – похожая на слегка помятый с полей цилиндр, была вручена Иванову.

Осмотрев Иванова в цилиндре, новоявленный колдун и добытчик довольно заржал.

- Капиталист. И кровосос трудового народа, гыгыгы! Потом в зеркало глянешь, поймёшь.

За добычей шляп и разговором, они почти нагнали медленно идущую женщину, которая, несмотря на поднятый ими шум, ни разу не обернулась.

- Я знаю, кто вы, - так и не посмотрев на них, довольно мелодично сказала женщина. Голос у неё тоже был молодой, приятный. Хотя с женскими голосами – оно не всё так просто, Иванов уже прокалывался не раз. По телефону мило щебечет что-то, а увидишь – старуха старухой.

- И кто мы? – пыхтя, спросил Лёха. Для завершенности образа ему мучительно не хватало деревянного стека и пары слуг с чемоданами. А также бутылки джина.

- Вы-то? Жнец и Заклинатель, сказано же… - довольно равнодушно ответила женщина, так и не оборачиваясь. – А я – Гадалка.

До городка оставалось минут десять неспешного пути, уже хорошо просматривались крайние домики и пара улиц, расходящихся от входа в городок почти прямо и направо. Где-то в середине Гиблого места возвышалось странноватое строение, ярко-зеленого цвета, явно превосходящее остальные дома высотой. Строение крепко походило на случайно приземлившегося дракона, который решил задрать голову и приподнять одно из крыльев, да так и окаменеть, скосив глаз на входящих в город путников.

- Скажи, Гадалка… А что это там зеленое такое? – Иванов с любопытством рассматривал строение. – Большой такой домище?

- Это – Дом Сфинкса. Только хозяина сейчас в городе нет, отбыл недавно.

Лёха, который с момента рассказа Проповедника жаждал спросить о месте нахождения вожделенного мраморного шарика у всезнающей зверюги, заметно расстроился.

- А будет когда? – спросил он. – А то мне бы футбол вечером посмотреть, некогда мне тут ваших сфинксов ждать…

Гадалка, наконец-то, остановилась и обернулась к приятелям. Действительно, совсем молодая девушка, лет двадцать пять, не больше. Лицо её было разделено на две части тонкой чёрной полоской – то ли татуировка, то ли косметика у них тут такая странная.

Посмотрев на Лёху, она как-то театрально всплеснула руками и стала звонко смеяться. На тонких изящных руках тоже были браслеты с колокольчиками, от чего Гадалка вся звенела, сотрясаясь.

- Ф-ф-футбол?! – Смех стал совсем истерическим. – Ну-ну…

- Не вижу ничего смешного! – буркнул Лёха, по привычке подтягивая штаны, снова сползшие с его объемного брюха. – В 21.45 по Первому покажут.

Гадалка вытерла краем накидки тонкую слезинку, выступившую на правом глазе.

- Вы ещё ничего не поняли? Вам теперь здесь придется остаться. На-всег-да! – последнее слово для большей убедительности она произнесла по слогам.

Лёха машинально достал из воздуха бутыль с джином, завершив-таки образ, отхлебнул из неё добрый стакан и, не задумываясь, сунул её обратно в воздух. Бутыль послушно исчезла.

«Мастерство растёт!», - с уважением подумал Иванов, немного обидевшись, что ему приятель ничего не предложил. Впрочем, зачем предлагать? Сам же может. Представив себе кадр из какого-то фильма, он, немного сосредоточившись, извлек из воздуха бокал с непонятным содержимым. В содержимое была вставлена соломинка, а на край бокала игриво насажен ломтик лимона. Только, почему-то, зеленого цвета.

- Навсегда нам не надо! Нам бы шарик – и назад, - справившись с ремнем, добавил Лёха, завистливо глянув на Иванова. – А чего мне не добыл?

- Сам. Всё сам, - невежливо ответил тот, потягивая через соломинку прохладную жидкость с мощным вкусом мяты. На такой жаре – самое то. Уж лучше, чем тёплый джин.

- Пойдемте ко мне, болельщики! Хоть поворожу вам, что ли, – отсмеявшись, сказала Гадалка. – Мой домик тут почти рядом. Вы меня развлекли, теперь моя очередь.

Иванов согласно кивнул, а Лёха продолжал бурчать что-то про жёлтые карточки, судью на мыло и шансы на попадание в одну сто двадцать восьмую финала чемпионата среди инвалидов умственного труда. Впрочем, идти погадать он тоже не отказался.

Место жительства Гадалки и впрямь было рядом. На той из улиц, что шла направо, третий домик от начала. Симпатичный такой домик, только немного портил его глухо-черный цвет фасада, включая густо закрашенные окна, и жутковатого вида горгулья, расположившаяся прямо над дверью.

- Здорово, хозяйка! За время несения службы происшествий не было, - неожиданно громко гаркнула казавшаяся каменной фигура, когда все трое заходил внутрь. Лёха споткнулся на пороге от неожиданности и чуть не упал – спас его Иванов, успевший поймать Заклинателя за шиворот.

- Спасибо, душка! Отдыхай пока, - на ходу бросила Гадалка, входя первой.

Душка? Твою мать, ДУШКА?!

Иванов, уже зашедший внутрь, выглянул из двери и посмотрел вверх ещё раз. Снизу ему были видны только мощные когти, крепко вцепившиеся в торчавший металлический прут толщиной в рельс, и задница горгульи, плотно прижатая к стене домика. Гм… Ну, тут у всех свои развлечения, это понятно, но звать-то её так зачем?

Внутри обиталище Гадалки было ожидаемо мрачным. После чёрного фасада и горгульи, Иванов и не ждал ничего другого. Низкий сводчатый потолок, горящие свечи в изобилии, здоровенный (только почему-то белый!) котяра, недобро глянувший на прибывших бледно-желтыми глазами, каменный пол и такие же каменные кресла вдоль стен, словно вырубленные из скалы. Дополняла дизайн интерьера пустая площадка посередине зала, словно напрашивавшаяся нарисовать на ней пентаграмму. Сейчас вместо пятиконечной звезды там стоял большой, около метра в диаметре, стеклянный шар, в котором клубился туман и пробегали молнии. Он был похож на какую-то из поделок Николы Теслы или кусок мглы за окном Проповедника, по ошибки втиснутой в стеклянную оболочку.

Антураж, ё-моё! Он же – имидж.

- Располагайтесь в креслах, - сказал Гадалка. – Я сейчас. Книгу только принесу.

Она прошла по комнате и, не напрягаясь, зашла прямо в стену.

Удивительно, но кресла были тёплыми и какими-то очень уютными, хотя и, несомненно, каменными. Иванов развалился поудобнее, положил на колени изрядно мешавшийся за поясом серп, и вытащил из воздуха ещё один коктейль – очень уж недурственная смесь!

- Хозяюшка, а чего дверь не сделаешь? Через стену-то неудобно каждый раз, - всё ещё обиженный на невнимание к футболу и суровый прогноз о дальнейшей жизни, спросил Лёха. Для него кресло было высоковато, поэтому ноги в полосатых носках и шлепанцах висели в воздухе. Болтать он ими не стал, но и так было забавно.

- Привыкла, - словно через слой ваты донеслось из-за стены. Там что-то шуршало и погромыхивало, словно поиски книги проходили на забитом вещами складе. Впрочем, кто их, гадалок, знает? Может, у неё там этих книг пару тысяч. И запасные свечи, канделябры, кресла, посуда, кот, горгульи… Всякое же бывает!

- Ага, вот! – с торжеством сказала Гадалка, выходя из стены. В руке она держала тонкую, не толще школьной тетрадки, книжку. На бордовой кожаной обложке ярко проступали золотистые буквы «ПРЕДСКАЗАНИЯ». Опять же, не по-русски написано, но понятно.

- Фу, - скривился Лёха. – А чего искать было? Из воздуха бы достала… И ещё - такую книжульку наизусть выучить проще. Дня за три.

- Дурак ты, хоть и Заклинатель! – с чувством ответила Гадалка, отбрасывая свободной рукой платок с головы. Чёрные шелковистые волосы волной легли на плечи, от чего полоска на лице стала казаться вполне уместной. Симметричной такой. – Вещь с собой принесенная, её не наколдуешь. И опять же - там каждый раз разные предсказания – специально для обратившегося с вопросом. Вот ты о чём узнать хочешь?

- Раз не посмотрю матч, так хоть счёт скажи! – немедленно откликнулся Лёха.

- Точно. Дурак, - резюмировала Гадалка, быстро пролистав книжку, от страниц которой исходило еле заметное свечение. – Шесть-два.

- Хренассе! – заметно удивился Лёха. – А в чью пользу?!

- За один визит – одно предсказание, - злорадно заметила Гадалка. – В следующий раз спросишь.

- Завтра? – с надеждой спросил Заклинатель.

- Почему – завтра? Когда позову, а это редко бывает. Сегодня просто день такой… - туманно ответила Гадалка и посмотрела на Иванова.

- А тебе, Жнец, что предсказать?

- Нууу… - задумчиво сказал он. – Как нам отсюда выбраться?

- Я тебе что – Сфинкс? – заметно рассердилась Гадалка. – Я на вопросы не отвечаю. Я – предсказываю. Вот и спрашивай про будущее!

- Тогда – ладно, чего уж там… Про моё завтра расскажи: что делать буду?

Гадалка опять быстро пролистнула светящиеся страницы, немного подумала и ответила:

- Разговоры, поиски, смерть, но чужая, надежды и разочарования. Подробнее никак не могу, сложно. Но это всё будет.

- Скандалы! Интриги! Расследования! – ехидно откликнулся обиженный Лёха. – Так и я могу предсказывать. Пошли отсюда, Вась! Сплошные шарлатаны…

Он сполз с кресла и потянул штаны.

Гадалка резко захлопнула книгу и злобно посмотрела на обоих гостей.

- И то верно. Выметайтесь отсюда уже!

В воздухе появилась двухметровая метла, которая стала угрожающе раскачиваться перед Ивановым. Он предпочел последовать примеру приятеля и устремился к двери. Метла сопровождала его, но пока не трогала.

- Спасибо за предсказание! – вежливо сказал он с порога. Гадалка кивнула ему головой, но ничего не ответила.

Часть 8

На улице была ночь – очень неожиданно для опрометью выбежавших из дома Гадалки приятелей! Конечно, никаких фонарей в Гиблом месте не водилось, звезды колючими точками освещали разве что сами себя, а луны и вовсе не было видно.

Над крыльцом, скрежеща, завозился Душка, а дверь в домик за спинами Иванова и Лёхи с грохотом захлопнулась. Последний источник света исчез и дальше пробираться придется, наверное, на ощупь.

- Что за хрень! Мы сюда попали на рассвете, верно? – Иванов озадаченно покрутил головой, рассмотрев неподалеку светлый Лёхин шлем. – Ну, в карантине пробыли часа три, пока шли, пока здесь… Ну, вечер. Но, по любому, не ночь же должна быть! И не видно ни хрена…

- Фигня! – уверенно проворчал Лёха и начал что-то вытаскивать из воздуха. Иванов толком не видел его движений – только какие-то мутные полосы в наступившей темноте. Сам он представил магазинчик бытовой техники недалеко от своего старого дома и вытащил из того же воздуха небольшой, но увесистый фонарик. Щёлкнув кнопкой, с удовольствием посветил вокруг.

Лёха, скривившись, вытягивал откуда-то здоровенную деревянную штуковину, оканчивавшуюся кованой металлической чашей, в которой слабо чадило крошечное пламя.

- Антикварная вещь, - ухмыльнувшись, сказал Иванов. – Выбрось на фиг! Лучше фонарик достань.

- Неа, - пропыхтел Лёха, поднимая доисторический факел над собой. – Это круто. Подходит к окружающему.

Что было – то было!

В дрожащем и раскачивающемся свете пламени асфальтовая дорога под ногами стала казаться каменной мостовой, дома преобразились в средневековые замки (правда, небольшого размера), а отблеск глаз горгульи, удивленно вытаращившейся на неожиданный источник огня, и вовсе заставил Иванова поежиться.

- Пойдем ночлег искать, Васька! – с гордостью перехватив факел в левую руку, радостно сказал Лёха. Правой он подтягивал съехавший с пупка ремень брюк. – Если Проповедник не сбрехнул, нас тут уже свои дома ждут. Собственные, млин!

Особого выбора, куда идти, у них не было.

Если слева был вход в городок, то стоило двигаться направо. Где-то там, в темноте, по идее, и располагались центр Дейнето, Дом Сфинкса и прочие культурные заведения. Иванов выключил фонарик и сунул его за пояс, потому как факел у Лёхи зашипел, несколько раз выплюнул вверх клубы дыма и загорелся весьма пристойно. На полметра в высоту, отчего важно шагавший приятель стал похож на старинного стражника, обходившего владения и вселявшего в сограждан здоровый сон. Конечно, тропический шлем не очень гармонировал с образом, но в полутьме вполне мог сойти за нечто военное и спасающее голову от всяких там алебард и протазанов.

При более ярком свете Иванов понял, что ему не почудилось – под ногами и впрямь был не асфальт, а мелкие камешки, составлявшие мостовую. Да и дома, гм… Грешили местные строения готическим стилем. Хоть горгулий больше видно не было – и то хлеб.

Пройдя вдоль пары десятков темных домов, отличавшихся только количеством башенок и вычурностью дверей, приятели ожидаемо повернули влево. Видимо, где-то там, в центре, обе улицы сходились в одну.

Интересное кино!

На уютном кресле с высокой спинкой, отсвечивавшей в неверном свете Лёхиного факела каким-то сложным гербом, прямо посреди улицы сидел человек. Ноги его были укутаны клетчатым пледом, над головой парил яркий зеленоватый шарик, дававший достаточно света, чтобы читать. Вот человек и читал, несмотря на всю абсурдность этого занятия ночью на улице. Рядом с ним, так же в воздухе, парил поднос с огромной кружкой на борту – судя по густому пару, в ней было налито что-то горячее. В воздухе ощутимо запахло мятой и чабрецом.

Человек был очень стар – впалые щеки и поджатые, в ниточку, бескровные губы выдавали его возраст, даже если не обращать внимания на длинные белоснежные волосы, словно светившиеся в темноте, и падавшую на грудь такую же седую бороду.

Свет факела выхватил из темноты, что тщательно изучаемая им книга называлась «Дедушка с татуировкой грифона».

- Добрались, мальчики? – надтреснутым голосом спросил старик, закрывая книгу и аккуратно помещая её на поднос рядом с кружкой. – А я вас уж полчаса жду, не меньше. Вон и день уже кончиться успел, а вас всё нет!

- Гадалка задержала, - виновато брякнул Лёха, с металлическим лязгом упирая факел в мостовую. Иванов зачарованно молчал, разглядывая диковинного деда. Ну, не бывает настолько старых людей, не бывает! Раньше их смерть обычно прибирает: от ран, недоедания, перепивания и вредных нитратов. А также курения табака и стрессов от секса в большом городе.

- Гадалка? Эта может… - довольным голосом откликнулся старик и поправил тонкие золотые очки. В них он был здорово похож на этого… из «Гарри Поттера». Начальника школы для трудных подростков.

– Давайте, что ли, знакомиться? Вас я знаю, ну, а я – Староста. Тоже, небось, слышали уже. Проповедник всех просвещает, когда трезвый.

- Слышали, - как-то одновременно сказали оба вновь прибывших.

- И, как Староста, - старик взял одной рукой кружку, громко отхлебнул из нее и задрал вверх указательный палец другой руки. – Как Староста нашего города, я должен вас разместить по домам. Во всем должен быть порядок. Твой дом, Жнец, вот!

Он ткнул пальцем куда-то вправо.

- А твой, Заклинатель, рядом. Следующий, стало быть. У нас если кто не один приходит, я рядом селю. В первое время очень помогает освоиться, а там и сами привыкнете. Ключи из воздуха сами достанете, не маленькие, разную бытовую ерунду тоже, а с утра – первым делом ко мне. На инструктаж.

Он опять шумно отхлебнул, поставил кружку на поднос, после чего кресло слегка приподнялось над мостовой, развернулось и величаво поплыло вдоль улицы. Шарик летел над ним как привязанный, освещая путь. Поднос, после небольшой задержки, последовал за хозяином. Всё это происходило в полной тишине. Так, шелестело что-то – и то, наверное, показалось.

- По домам, - решительно сказал Иванов и пошёл к указанному Старостой домику. Лёха приподнял факел и пошел следом, ища в темноте своё новое жилище.

Сзади раздался громкий топот, от которого оба приятеля отпрыгнули к крыльцу ивановского дома и напряглись. Сам Иванов вытащил из-за пояса серп и фонарик, выставив их в разные стороны, уже и не зная, чем еще защититься – добывать что-то колдовством времени не было. Лёха просто наклонил вперед факел, от чего тот стал похож на световой меч джедаев.

Или, учитывая длинную ручку, на копье.

В двойном свете фонарика и факела показался источник топота – странноватое животное, больше всего похожее на лошадь. Быть совсем похожим ему мешала длинная шея, увенчанная плоской, почти змеиной головой, покрытое мелкой чешуей туловище и полное отсутствие копыт – ноги у зверя оканчивались какими-то бугристыми утолщениями. Мелочи, вроде плотно прижатых к бокам коротких крыльев и длинного, заостренного на конце хвоста, можно было и вовсе не принимать во внимание. В целом-то ведь лошадь, ага!

На спине у странного животного сидел молодой человек в совершенно средневековом наряде. На взгляд Иванова, не искушенного в моде прошлых лет, наряд был мушкетерским – широкополая шляпа с густыми перьями (и не сваливается при такой скачке!), просторный длинный плащ, свисавший вниз, какие-то кожаные ремни поперек камзола, высокие сапоги с отворотами. В руке всадник держал обнаженную шпагу, повелительно тыча ей в приятелей.

- На колени, презренные! Падите ниц перед владыкой этого вечного города!

Орал, он конечно, знатно. Да еще и лошадь на дыбы поднял, от чего стал казаться выше нового домика Иванова, не блиставшего величиной.

- С какого это хрена? – попав в родную стихию борьбы за выживание в средней полосе, взвыл в ответ Лёха и точным ударом ткнул факелом прямо в незащищенного брюхо… ну, скажем, коня. Для простоты будем звать это несчастное животное именно так.

Тем более, что жить коню оставалось всего ничего.

- Аппффф! – нервно выдохнул всадник, кубарем слетая с поверженного животного. От удара пламенем факела конь упал на бок, после чего неожиданно метким для самого себя движением Иванов перерубил серпом его длинную шею примерно посередине. Из места разреза и изо рта несчастной зверюги брызнула на мостовую кровь, ноги ее засучили в воздухе, одной из них приподнявшийся было всадник был отброшен к стене и выронил шпагу. Шляпу он потерял напрочь еще в процессе полета с животного.

- Вы звери, господа… - грустно произнес несостоявшийся владыка города и любитель чужого коленопреклонения. – Умертвили моего Рамбуса. Последней, окончательной смертью… Так же нельзя! Вы что, шуток не понимаете?!

- Шуток?! Мы сейчас и тебя, того… Окончательно отрамсим, последним образом! – угрожающе проревел Леха, перехватывая поудобнее факел. Дергавшиеся ноги умирающего коня немного мешали, но он приближался к грустному всаднику. С другой стороны, нервно оскалясь, заходил Иванов. В бледном свете фонарика кровь коня, медленно стекавшая с серпа, казалась синеватой, как какое-то неведомое вещество.

- Стойте же, стойте! Я пошутил, простите… Не знал, что новые жители столь агрессивны и быстры. Позвольте представиться – Староста.

Всадник с трудом поднялся, держась за явно отбитый при падении бок, и попытался поклониться. Ему это не удалось толком, но было видно – признал и зауважал.

- Как это – Староста? – Иванов даже опустил серп, позволив синей крови чешуйчатого коня стекать прямо на ботинки. – Мы с ним уже знакомы. И ты ни фига на него не похож!

- Подождите! – вытянув вперед руки и опасливо поглядывая на серп, сказал поверженный противник. – Я объясню, я всё объясню! Вы про старика в очках? Так он – Староста. И я – Староста.

- Вас что, двое? – хмуро уточнил Лёха, подобравшись к нему вплотную. На мостовой блестели обломки поломавшейся на три куска шпаги. Крылатый конь медленно затихал.

- Нет, господа! Староста здесь один. Понимаете, в чем дело… Я здесь самый первый житель, долгое время других не было, и я решил… Как бы это лучше сказать? Разделиться на две личности, наверное. Так вернее всего.

Иванов тоже подошел к нему, и теперь самозваный Староста от них никуда бы не делся.

- И ты какая из личностей?

- Я, уважаемый Жнец, та, которая несет в себе активное начало. Молодость, скачки, погони, женщины, звон шпаг, бургундское – ну, вы меня понимаете?

- Никогда не пробовал, - буркнул Иванов, имея в виду вино. – А тот, старый?

- Вторая личность – покой, мудрость, возраст… Да, к сожалению, старость. Но это не имеет значения, мы же бессмертны… Гм. Почти.

Молодой Староста с грустью посмотрел на своего мертвого коня.

- У вас страшное оружие, Жнец! Я только что попытался наколдовать Рамбуса снова – и у меня ничего не вышло… Пожалуй, серп опасен и для нас, жителей города. Не говорите никому о его свойствах, умоляю! Иначе те, кто склонен к суициду, будут ходить за вами, пока вы их не поубиваете. А остальные?! Подумайте – здесь так мало народу…

- Не буду пока что, - сказал Иванов, хамски вытер серп плащом не сопротивлявшегося старосты и сунул за ремень. – А дальше посмотрим.

Староста так же грустно посмотрел на тушу коня, прошептал что-то, от чего мертвое тело рассыпалось в прах. Внезапно поднявшийся ветерок начал раздувать горку пыли, от которой вскоре ничего не осталось. Щелкнув пальцами, юный мушкетер вытащил из воздуха такие же, как и раньше, шляпу и шпагу, и, отстранив рукой Лёху, медленно побрел по улице, быстро скрываясь в темноте.

- Какая-то хрень! – с чувством произнес Иванов. – И всё-таки – спать.

Лёха согласно кивнул и каждый из них пошел к крыльцу своего дома, благо идти было всего несколько шагов.

Вынув из воздуха тяжелый кованый ключ со множеством ненужных вензелей и узоров, Иванов устало провернул его в замке и зашел в доставшееся жилище. Дверь за ним хлопнула и он, очутившись в полной темноте, по привычке провел рукой по стене слева.

Щёлкнул выключатель, от чего пыльная лампочка, висевшая в старом треснувшем абажуре, осветила комнату. ЕГО комнату в покинутой, казалось, квартире. Те самые, старые обои, наполовину высунувшаяся из часов в предсмертном хрипе кукушка, стол-чемпион среди долгожителей. На столе даже виднелась трижды проклятая коробка скрепок.

- Едрён батон! – с чувством выругался Иванов, глядя на рассохшиеся еще при родителях доски пола. – Так больше не пойдет!

Он закрыл глаза и мучительно начал вспоминать обстановку из какого-то отеля, однажды виденного в кино.

Ага! Так-то оно гораздо лучше!

Окно вытянулось в высоту. Оно теперь было прикрыто тяжелыми шторами, пол стал мраморным, серым в белую прожилку, одну стену занимал зеркальный шкаф под потолок, вторую – четырехспальная (не меньше!) кровать. Обои сменились на гладкую бежевую краску, под потолком вполнакала светила большущая люстра. Единственное огорчение – часы с кукушкой никуда не делись, но теперь исправно тикали. Да и чёрт с ними!

В углу образовалась приоткрытая дверь, в которой виднелся край ванной.

Но это потом, всё - потом! Иванов упал на мягкую кровать, вытащил из воздуха уже открытую бутылку пива и выпил ее в несколько глотков. Бросив пустую тару возле кровати на мохнатый коврик, он стащил с себя ботинки, лег и мгновенно уснул. Последним воспоминанием была медленно гаснущая люстра, погружавшая комнату в полную темноту.

© Юрий Жуков

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Часть 5

За давно немытыми окнами Лёхиной дачи светало.

Конечно, до рассвета, когда солнце начнет бить по чахлым деревьям, картофельным грядкам и непременно зеленым крышам посёлка, было еще не меньше часа, но в обшарпанной комнатушке уже все было видно и при выключенном свете. Тем более, что освещения от огромного, в полстены, плоского телевизора хватало с избытком.

Телек этот, до этого спрятанный за грязноватой занавеской в ситчик с цветочками, служил собравшимся монитором. Домовой Савва сидел, болтая ногами, на жужжащем системном блоке и азартно орудовал мышкой. Клавиатура покоилась перед ним же на перевернутом картонном ящике с броской надписью «Завод «Кристалл» г. Москва».

Иванов откровенно скучал. В компьютерах он был слабоват – домой покупать и мыслей не было, а в работе они ему обычно были ни к чему. Поэтому оценить талант домового, который на самом деле написал патч к Google Chrome для поисков разных разностей, он никак не мог. Кроме того, сразу по возвращении в домик, Лёха налил всем по стакану самогона.

Из личных запасов.

Если бы Иванов знал заранее о запахе и, главное, вкусе продукта, он бы лучше вернулся коротать ночь в сарай. К демону. Вонял и тот изрядно, но хоть пить ничего не заставлял.

Савва, которому от щедрот хозяина досталось полстаканчика ядовитого зелья, был в приподнятом настроении. По экрану телевизора метался курсор в виде растопыренной ладошки, сменяли друг друга картинки самых разных шариков – от подшипниковых до глобусов величиной с небольшой дом. Они были белыми, серыми, синими и всех остальных цветов радуги. Искомые чёрные попадались редко, да и те не внушали доверия. Фактура у них была неподходящая, а также размеры.

- Слышь чё, Савка! – невнятным голосом почти спящего и при этом пьяного человека спросил Лёха. – Не нашёл, нет?

Лёха, на правах хозяина, занял единственное лежачее место – скрипучую деревянную кровать у самой двери, поэтому то, что он пока не уснул, было подвигом. Иванову на высокой табуретке было в этом смысле куда проще: вырубишься – рухнешь на пол. А это лишнее.

- Нееее, - глупо улыбаясь, протянул домовой, очередной раз стукаясь ногами о системник. – Сейчас ещё вот… О! Ниччччоси!

Мельтешение картинок на экране остановилось. Во всю немалую площадь телевизора располагались три изображения: черный мраморный шарик, лежавший на куске ткани, панорама какого-то городка, снятого явно на камеру телефона, причём грязную, ночью и в сильный дождь, и кусок карты. Карта была особенно странным изображением. На ней было масштабное изображение какого-то населенного пункта, стоявшего по обе стороны неширокой речки, но дорога, ведущая в поселение, была всего одна, и та не отходила от него далеко, упираясь в какой-то непонятный значок. Кляп его знает, что этим значком обозначили создатели карты – автозаправку, полицейский участок или, вовсе, библиотеку?

- Блииин, - грустно протянул Савва. – Вот его где искать советуют…

- Где, - с трудом стряхивая сон, поинтересовался Иванов, вставая. Хоть какое-то развлечение, не то, что на табуретке дремать.

- Это – Вероятный город, Васька… - почему-то тоже с грустью в голосе, ответил сзади Лёха. Он уже умудрился сесть на кровати, но вставать пока не торопился. – Там же написано. Да… Положение…

Иванов внимательно рассматривал картинки. Да, точно – с близкого расстояния бросалось в глаза название населенного пункта. И шарик явно похож. Если Лепрозортий не соврал, конечно. Невеликий опыт общения с бесами подсказывал, что врут они постоянно, обильно и без затруднений. Почему-то вспомнилась покойница Нинка, но Иванов спешно отогнал это воспоминание.

Лучше уж о чертях!

- Так, товарищ девственно несведущ. Давай-ка, хранитель очага и гроза соседей, сохрани в закладки страничку и залезь в википедию. Пусть наш гость изучит вопрос!

Лёха совершил над собой насилие и, с трудом, но поднялся с кровати. Почесав объемное пузо, он вышел из домика, явно пробираясь к уединенному одноместному строению в углу сада. Из тех, на дверях которых вырезают дырочку сердечком.

- Вероятный город. Старинная легенда, миф, сказка, - затараторил Савва, повторяя вслух написанное на экране. – В разных культурах носил название Дейнето, Велесово городище, Проклятая Деревня, Чёртово место. Основная примета – место, где становятся реальными мечты человека, туда попавшего, но реальными искаженно, не до конца и иногда во вред. Некоторые исследователи мифов полагали Вероятный город местом исполнения желаний, но это не так. Происходящее там, по неподтвержденным данным, не является материализацией желаний, а только проекцией подсознания гостя, его неосознанных страхов и вожделения.

- Стой. Не тараторь! – взмолился Иванов, и в трезвом-то виде не способный понять половины сказанного. – Там чего творится? Своими словами.

- Своими – не могу. Сам не знаю, - Савва вчитался в текст, теребя бороду. – А, вот! Попасть в город возможно только с помощью нечистой силы, а выбраться – неизвестно как. Ни в одном мифе о способах покинуть Дейнето не говорится. Но как-то ведь люди возвращались?

- Сто пудов возвращались! – довольным голосом ответил снова появившийся Лёха. – Иначе бы никто ничего не знал об этом местечке. Стало быть, и мы вернемся.

- Ты туда попади сперва, - хмуро проговорил Иванов.

- Что значит – «ты»?! Мы, Васька, только мы. Вместе и непременно! Демон наш пленный непростой, видать, персонаж. Туда закинет, небось. А обратно выберемся, и не такое видали, хрена ль нам это Чёртово место! – Лёха философски хмыкнул и поискал глазами банку с недопитым самогоном. – Вот, помню, однажды я на спор в параллельный мир угодил. Вот где смехота: Союз не развалили, до сих пор главная музыкальная группа – «Сябры», а на вокале у них Агузарова, прикинь? И Высоцкий, спасибо, живой… Старенький уже, конечно, но поёт. Дуэтом с Кобзоном. А презервативы так там делать и не научились. Зато колбаса без химии, нормальная, зеленоватая, с рогами и копытами. И машины – пипец, это да! Жигули «тридцатка» поразила – задний привод, две двери, одна из них деревянная и с гвоздями. Гремит, трещит, колеса загибаются, но едет – потому как аппарат на чистом денатурате работает!

Иванов слегка потряс головой, словно вытряхивая из ушей этот поток сознания.

- А у власти кто, Лёха?

- Да кто… Он же. И Цикакапэсэс. Товарищи Кропачёв и Мурлычёв, Мурков, Гурьков, Буйков и Розенблюм. Этот - на сельском хозяйстве, - Лёха мечтательно закатил глаза. – И Кобейн жив, прикинь? Он застрелить себя не дал, свою суку вперёд успел в бассейне притопить, вот и поёт соловьём. Отсидел, правда, но уже вышел. Кааам эз ю а, эз ю воооо…

Савва продолжал изучать текст на экране, изредка хмыкая каким-то своим мыслям. Из бороды он успел уже выдрать клок и теперь держал его перед собой, словно бокал с дорогим вином. Аккуратно, но без интереса.

- Вот еще важно, наверное! – сказал он, перечитав какой-то абзац. – Во всех мифах про Дейнето сказано, что там живёт сфинкс. Традиционный, египетского образца. И загадки задает, не без этого. Так что тренируйтесь, пока время есть.

- На фиг! – довольно зло фыркнул Лёха. – Сам нам всё расскажет, а не мы ему. Есть способы. Давай, Василий, по одной – и в дорогу пускаться. Пора нам, чувствую.

Иванов нервно подставил стакан под слегка дрожащую стеклянную банку с остатками мутной жидкости. В воздухе резко завоняло, но нервы были дороже – приятели синхронно опрокинули в рот спиртное и, не сговариваясь, протянули руки к одинокому огурцу на тарелке.

- Пополам, - невнятно сказал Лёха.

- Согласен, - уже громко хрумкая своей половиной, ответил Иванов.

За окном уже появились первые лучи солнца. Где-то неподалеку на чьей-то даче хрипло проскрипел петух. Помолчал, потом прокашлялся и запел в полную силу, возвещая новый летний день. Савва молча пощелкал мышкой, от чего из замаскированного под тумбочку принтера вылез цветной лист с фотографиями шарика, города и карты. Распечатка была вручена хозяину. Потом домовой споро выключил компьютер, задернул погасший экран телевизора той же занавесочкой, и ушёл куда-то под стол.

- Спать попёрся, - дожевывая огурец, пояснил Лёха. – А нам к этому… Ферапонтию пора. Пусть забрасывает в тылы врага.

- С собой что брать будем? Двустволку твою не прихватим? – Иванов был на удивление бодр, хотя не спать всю ночь, да еще и пить столько было для него непривычно.

- Неа, - помотал головой хозяин дачи. – Не поможет. А умения у меня всегда с собой. В голове! Пошли к демону.

В сарае всё было по-прежнему. Спать Лепрозортию, похоже, было не нужно, так что он стоял посередине пентаграммы, слегка наклонив голову. Растопыренные клешни создавали впечатление, что его привязали за конечности к разным углам, хотя, конечно, это было не так.

- Выяснили, людишки? Где реликвия, принесли? - басовито рыкнул демон, оживившись. – Давайте!

- Быстрый какой… - уверенно ответил Лёха. – Место выяснили. И ты нас туда сейчас забросишь. В Вероятный город нам надо!

- Сдурееели! – тонким от удивления голосом протянул Лепрозортий. – В Чёртово место? Да там вам конец сразу! Мы, бесы второго уровня, и то туда не суёмся.

- Так вы ж трусы известные, - поправив сползающий вниз с живота ремень, деловито сказал Лёха. – Давай уже, портал там открывай, или ещё как… Вперёд. Я вечером футбол хотел посмотреть, торопиться надо.

Бес широко распахнул свои горящие красным глаза, от чего стал похож на робота из «Звёздных войн». Не хватало, конечно, золотистого блеска и общей антропоморфности, но, если не приглядываться…

- Хрен с вами, придётся других дураков потом искать… Не вернётесь же. Неужто из-за денег такие жертвы?

- Какие деньги?! Исключительно из любви к приключениям! – гордо ответил хозяин дачи. Пафосность ответа была слегка смазана тем, что в конце фразы он громко икнул.

- Ну да… - протянул бес и начертил клешней в воздухе какой-то знак. Сложная фигура, слегка похожая на китайский иероглиф в исполнении слепого сантехника, поплыла по воздуху, но остановилась, упершись в засветившуюся стену пентаграммы.

- Можно, - коротко разрешил Лёха, борясь с икотой. – Пропускаю!

Фигура просочилась сквозь погасшую стену и надвинулась прямо на приятелей. Огорченный полным отсутствием оружия, Иванов схватил валявшийся на стеллаже у стены ржавый серп.

Было полное ощущение, что они попали в густой туман. Или в снежную круговерть, тоже похожее впечатление. При этом из-под ног выдернули пол. «Неприятный способ!», - успел подумать Иванов. – «Лучше бы как попроще…».

Раздался мягкий шлепок, словно мешок теста выпал этажа с третьего и угодил прямо на асфальт. Туман пропал, как не бывало, и они очутились на месте.

Место это было, скажем мягко, необычным для нашего человека.

Иванов, так и сжимавший в руке серп, и Лёха стояли на узкой асфальтовой дороге, какой-то не по-нашему ровной, с желтоватой нестёршейся разметкой. Прямо перед их глазами был небольшой двухэтажный домик с крупной вывеской «КАРАНТИН», за которым уже ничего не было – клубилась какая-то невнятная мгла.

За спиной нервно оглянувшегося Иванова асфальтовая дорога уходила к недалеко расположенным невысоким домишкам, среди которых в паре мест отсвечивала та самая река. По обе стороны от дороги была классическая американская пустыня – красноватая почти голая земля с торчавшими то тут, то там высокими ветвистыми кактусами. Из пустыни дул горячий ветер, от которого оба прибывших сразу вспотели.

- Прибыли, млин! – громко сказал Лёха. – Это оно и есть. Дейнето.

Часть 6

Иванов искренне ждал каких-то жутковатых чудес, но первые десять минут в Чёртовом месте его прямо-таки разочаровали. Из домика с надписью «КАРАНТИН» (кстати, надпись была совершенно не на русском, что не мешало её понимать) вышел потёртый мужичок неопределенного возраста, хмуро оглядел прибывших и махнул рукой – заходите, мол! После чего сам зашёл обратно.

Внутри царила атмосфера классического американского салуна – как его любят показывать в вестернах. Дверь только была нормальной, без всех этих распашных створок по грудь лошади. Обычная была дверь, деревянная и во весь, так сказать, рост. Отделанный обожженными панелями зал, круглая лампа-колесо под низким потолком, уходящая на второй этаж лестница и пара столов, за одним из которых они и сидели, дополняли картину. Не хватало барной стойки, ряда бутылок за ней и десятка пьяноватых ковбоев. Всё это с успехом заменяли окно во всю стену на ту сторону, за которым клубилась мгла, похожая на медленно двигавшиеся полосы густого дыма с росчерками молний, и непосредственно начальник Карантина.

Впрочем, на начальника чего-либо хозяин домика не тянул. Длинные, сосульками свисавшие седоватые волосы, спутанная бородка, отродясь не знавшая никакого ухода, вытертая добела на сгибах и швах кожаная куртка и замызганные джинсы делали его больше похожим на бомжа из штатовской глубинки. На голове субъекта красовалась широкополая ковбойская шляпа, тоже знавшая… лучшие времена, так скажем. Небольшой приемник, стоявший на подоконнике окна во мглу, тихо наигрывал какое-то кантри, усугубляя общее впечатление. Приёмник, навскидку, был ровесником самого хозяина – пузатый, украшенный крупной надписью Motorol и дыркой вместо последней буквы, с мощными крутилками. Раритетная вещь!

- Имена тут, ребята, никого не интересуют. Меня вот Проповедником кличут – и всё! Всем понятно, о ком речь. Всего около сотни нас тут, не запутаешься.

Пока Иванов ошалело крутил головой, рассматривая место прибытия, Лёха уже завёл с карантинщиком неспешную беседу.

- А нас как звать, тоже не важно? – Лёха дыхнул свежайшим перегаром на Проповедника, но тот даже не поморщился. Видать, и не так на него дышали, да и сам он… Ящик бутылок под лестницей на второй этаж показывал, что дышать тут можно чем угодно, лишь бы не лимонадом.

- Тоже не важно, - кивнул проповедник, забрасывая одну ногу на другую. Блеснули такие же потертые, как куртка, высокие сапоги со шпорами. Стулья в домике были монументальные, деревянные, со спинками выше головы сидящего. Когда все рассаживались, Иванов даже приподнять свой не смог – так и протащил с визгом по каменному щербатому полу, ставя поудобнее.

- Ты вот, толстяк, будешь… Ну, пожалуй, Заклинателем будешь. Чего голову ломать? А ты, щуплый… - Проповедник поправил так и не снятую шляпу и внимательно оглядел Иванова, словно покалывая его неожиданно внимательным цепким взглядом. – Ишь ты! С серпом к нам. Коммунист, что ли?

Иванов неопределенно хрюкнул, придвигая принесенный из сарая ржавый серп поближе к себе.

- Не, не коммунист. Не похож внутренним настроем. Ну, будешь у нас Жнец.

Заклинатель и Жнец обменялись довольно удивленными взглядами. С серпом-то понятно, а вот как этот владелец салуна просёк про заклинание?!

- Жнец так жнец, мне как-то по фигу! – решительно сказал Иванов. Куда девалось его обычное сонное равнодушие ко всему на свете – он просто кипел энергией, что с ним не случалось со времен знакомства с ныне почившей супругой. Прямо рвался куда-то теперь!

- А мне по фигу, что тебе по фигу! – философски сказал Проповедник и прямо из воздуха вытащил тёмную квадратную бутылку, аккуратно ставя её на столик. – Стаканы сейчас…

Он снова пошевелил рукой в воздухе, словно нащупывая что-то на невидимой собеседникам полке, слегка сморщился, но потом дёрнул рукой на себя. В воздухе раздался звон явно бьющегося стекла, но Проповедник уже удовлетворенно ставил на стол тяжелый металлический поднос с тремя низкими толстыми стаканами. Их зеленоватое матовое стекло было переполнено пузырьками воздуха, край одно стакана слегка надтреснут.

- За знакомство, ребята! – сказал кудесник, сворачивая винтовую пробку бутылки.

Иванов с испугом понял, что говорили они тоже ни фига не по-русски. Но, как и надпись на домике, он всё понимал без малейших трудностей.

- Это, Проповедник… А мы на каком языке говорим-то? – отродясь не знавший ничего, кроме русского, а также зачатков того наречия, которое школьная учительница считала немецким, Иванов поразился происходящему куда больше, чем вызову демона и даже переносу в иной мир.

- Да тоже – по фигу… - разливая густую коричневатую жидкость по стаканам, рассеянно сказал хозяин домика. – У нас, в Миссури, я бы сказал, что на английском, а тут… Хрен его знает! Не забивай себе голову, Жнец. Да и мне заодно. Все другу друга понимают – и ладно.

Лёха жадно втянул носом аромат разливаемого пойла. Пахло спиртом, настоянным на жареных сосновых шишках, с добавлением ацетона и вяленой рыбы.

Странно пахло, одним словом.

- В общем так, ребята! - с удовольствием пригубив из своего стакана, промолвил Проповедник и зачем-то помахал у прибывших перед носом указательным пальцем. Палец был корявый, грязный, с неровно отгрызенным ногтем. – Раз прибыли, слушайте! У нас, в Гиблом месте, есть свои правила.

- Вроде, Дейнето-же называется? Город, в смысле… - брякнул Иванов.

- Не любят у нас этого словечка. Хотя да, Дейнето. Официально если, то так. А в разговоре – Гиблое место. Или просто – Место, - прерванный на полуслове рассказчик недобро посмотрел на Иванова, но потом отхлебнул еще немного и расслабился. – Так вот… Место, да… А! Правила, говорю, у нас имеются. Во-первых, вы же не демоны, бесы и прочая там нечистая сила, прости Господи?

Проповедник свободной рукой потрогал висевший шее на витой грязной веревке грубый металлический крест. Крест был немного криво выкован, похоже, из обычного гвоздя и густо покрыт ржавчиной.

- Нет, люди мы… - в один голос протянули Иванов с Лёхой. – А что?

- Да мне-то - один чёрт, - ответил карантинщик и отхлебнул из стакана. Уровень жидкости в посуде стремительно снизился. Иванов тоже решился отпить и мысленно добавил к перечню ингридиентов, которые узнал по запаху, серную кислоту, купорос и какое-то удобрение, явно органического характера.

Но градус там быыыыл! Вот с градусом там всё было отлично, более чем.

- Так вот, раз вы люди – вам отсюда не выбраться. Обустраивайтесь помаленьку, это дело не сложное, но дорогу назад не ищите. Проверено – не выйдет. Ты, Заклинатель, демонов сюда пачками не тащи – в этом они тебе не помогут, а Охотнику забот прибавишь. Впрочем, можешь попробовать, сперва-то все мечутся...

Лёха настороженно смотрел на Проповедника. От напитка у него слегка вытаращились глаза, но пока он решил помалкивать. Кто его знает, как оно тут устроено?

- Во-вторых, на колдовство местное не полагайтесь во всем. В смысле, рассчитывать-то можно… - отставив стакан на столик, Проповедник произвел какое-то дирижерское движение обеими руками, словно задавал оркестру быстрый неумолимый ритм. Потом резко развел руки и между ними на столик, едва не сбив бутылку с пойлом, выпала позолоченная клетка с огромным попугаем.

Птица была на грани схода со своего невеликого попугайского ума – по крайней мере, издала такой вопль, что Иванов едва не свалился со стула. Колдун совершил обратное движение, сводя руки вместе, от чего клетка съежилась, как сдувшийся воздушный шарик, собралась в точку и исчезла.

- Короче, вот такой фигни можно наделать много, но толку с нее обычно нет, - как ни в чём ни бывало, продолжил Проповедник, поправляя покосившуюся бутылку и возвращая в руки стакан. – Кроме выпивки, конечно!

- Какая с попугая выпивка?! – ошарашено уточнил Иванов, но ответа не удостоился.

- Значит, третье правило – мы тут все бессмертные. Постараться кого-то угробить можно. Ну, при желании, конечно. Но результат - непредсказуем. Немой вон с Охотником поругался, наколдовал три тонны какой-то взрывчатой дряни, да и подорвал тому домишко. Всё в пыль, вроде, а когда рассеялось – домик на месте, Охотник в окно скалится, жив-здоров, а Немой как раз и онемел. Может, расстроился так, конечно… Хрен его знает. Но скорее получил обратную реакцию какую-то. Поэтому поаккуратнее с этой… подрывной деятельностью. Или вот еще случай: Гадалка с Графиней дуэль решили устроить…

- Это потом, - решительно прервал Иванов. – Извините, конечно. Какие еще правила, чтобы нам в курсе дела быть?

- Ещё? Ну, с самоубийством тоже не прокатывает – пистоли не стреляют, веревки рвутся, яд не действует. Мышелов вон утопиться хотел однажды, после прибытия еще, так выяснил, что под водой дышать может. Короче, попробовать можно, но без толку.

Через три часа и пару бутылей волшебного зелья, вторую из которых из воздуха добывал уже Лёха, легко обученный Проповедником, – «Чего там учить! Представил себе что достаешь, откуда, да и выдергивай из воздуха. Как дети, ё-моё…», - они примерно поняли, куда попали.

Замкнутый стеной мглы и карантинным домиком с одной стороны и бесконечной дорогой, которая неизменно приводила путников обратно ко въезду в Гиблое место, с другой, городок был совсем небольшим. Около сотни народу, как и сказал Проповедник. Женятся, разводятся, пьют много – но без последствий. Дети не рождаются, ни у кого. Дома для каждого прибывшего появляются в момент прибытия и уже построены и обставлены согласно их вкусам и тайным желаниям. В середине города, возле моста через Красную речку, - «Как почему Красная? Блин, да цвет у неё такой!», - стоит Дом Сфинкса. В отличие от демонов и бесов, у которых был шанс, что их вызовут и тем самым вытащат из Дейнето, Сфинкс мог путешествовать сам. Мог, но обычно не хотел. Предпочитал шляться по городку и задавать загадки, в основном, новоприбывшим. Отгадывать, кстати, было совершенно необязательно – только если хотелось узнать что-нибудь взамен. Так жители Гиблого места давно и точно знали имя убийцы президента Кеннеди, куда делся с парохода Рудольф Дизель и кем именно являлся Джек Потрошитель.

Другой вопрос, что, кроме досужего любопытства, никакого прока от этих знаний для них не было. Появлявшиеся и исчезавшие демоны почтовые отправления с собой, понятно, не брали, а никакой иной связи с покинутой родиной у населения городка не было. Сфинкс на предложение передать что-либо во время редких путешествий ворчливо ругался по-древнеегипетски. Смысл, как и на любом другом языке, был понятен, но тяжеловат для восприятия.

Посреди разговора Иванов вскользь поинтересовался наличием в Месте небольшого мраморного шарика, чёрного цвета и сантиметров пяти в диаметре. Проповедник равнодушно ответил, что такого добра много: и как украшения Дома Сфинкса, и как отделка моста через Красную. И пяти сантиметров, и десяти, и метровые шары бывают. Даже у него, в карантинном домике, где-то на втором этаже стоит инсталляция в виде спирали из подобной ерунды. Смысла никакого, приходится пыль с нее стирать, но и выкидывать жалко – пусть стоит.

- Да, к Старосте загляните! – с сожалением глядя на пустую бутылку, в конце разговора сказал Проповедник. – Он там недалеко от Сфинкса. На фиг не нужный визит, но, вроде, уже ритуал какой-то: двести лет тут чудак живет, все новенькие заходят познакомиться… Может чего интересного вам и скажет. А мне спать пора – напился я что-то!

Неожиданно закончив ознакомительную беседу, хозяин карантина слегка оплыл на своем стуле, надвинул на глаза шляпу и мгновенно захрапел. Делать было нечего – Иванов и Лёха, слегка покачиваясь от выпитого, вышли из домика. За прошедшие три часа на улице ничего не изменилось – всё так же дул горячий ветер из пустыни, над ветвистыми кактусами и дорогой до городка стояло знойное марево, заставляя картинку слегка дрожать.

Пора было идти знакомиться со Старостой.

© Юрий Жуков

Приезд Вики Сучковой в родную деревню вызвал дичайший переполох. Такого не видали здесь никогда. Еще с начала семнадцатого века, когда Гнилушкино основал беглый псковский крепостной с одноименным прозвищем Гнилушка такого тут не было. Местные поля и просторы не видели даже монголов и половцев, которые не дошли до заповедных березовых краев на своих приземистых выносливых лошадках.

Здесь всегда жили русобородые русские поморы, их широкозадые виснушчатые бабы да белобрысые ребятишки.

Единственным "басурманином" здесь был местный фельдшер Якобзон, который лет сорок назад приехал в Гнилушкино по распределению, да так и остался, женившись на высокой и полногрудной доярке Гале, а через некоторое время по селу носились белобрысые босоногие Якобзоны.

Но больше ничего такого здесь никогда не видели.

Но приезд Вики Сучковой перевернул все.

Вика, студентка сельскохозяйственной академии, привезла из областного центра жениха.

Жених был высок, интеллигентен и черен, как сапог отца Вики, Петра Петровича Сучкова, одного из двух местных трактористов

-Мама, папа, это Мамаду!- торжественно заявила Вика, введя в дом кавалера- Мы любим друг друга, и скоро поженимся.

Мама Вики, Зинаида, схватилась за сердце, охнула и тяжело опустилась на стул.

Петр Петрович застыл в оцепенении, а потом ласково взяв Вику под локоток, вывел ее на улицу:

-Это что? Это что? Это что? Это что, блядь??- громко зашипел он, когда они вышли из дверей.

-Что папа? Ну, да, африканец, но зато человек замечательный, будущий агроном, мы любим друг друга...

-Какой блядь, агроном?! Ты что, смерти моей хочешь?! Он же черный, как жопа!

-Перестань, папа! И почему это, как жопа? Что за сравнение?! Она разве черная?!

-Нормальное сравнение! У него черная!! Слушай, дочка, я тебя добром прошу, вези его отсюда!

-Но папа...

-Никаких но!

Но было поздно. Весть о том, что Вика привезла чернокожего жениха облетела все село с космической скоростью. Народ, побросав дела, тянулся к дому Сучковых, толпился у забора, поплевывал семечки и ждал.

Наконец самая смелая, баба Глаша, крикнула через забор:

-Слышь, Зинка! Ну, давай, знакомь с родственничком-то! Чего прячетесь!

-Каким таким родственничком?- спросила дрожащим голосом из открытого окна Зинаида.

-Ну, ты не дури! Все уже знают про вашего Максимку!

-Это почему Максимка?

-Ну, как в кино, Максимка и есть. Черненький.

-Ты...вы...Вы вот что, молодой человек- было видно, что Петру Петровичу было трудно. Как разговаривать с чернокожим он не знал, поэтому был предельно вежлив, чтобы не учинился, какой-нибудь международный скандал:- Да..Так вот...Вы вот что, как бы вам это...понимаете, мы к такому люди не привыкшие...

-К какому?- улыбаясь по весь рот белозубой улыбкой спросил Мамаду.

-Ишь ты, по русски говорит- крякнул Петр Петрович

-Говорю по русски- кивнул Мамаду- Так к какому не привыкшие?

-Ну, к такому, как ты. У нас тут Якобзон есть, что правда, то правда. Но он давно уже. И не черный.

-Понятно, но вы не переживайте, мы с Викторией тут жить не будем, это мы так, в гости...

-Дело в том...

Петр Петрович решительно не понимал, как объяснить гостю свое недовольство маргинальным браком.

-Дело в том..-повторил он, а потом неожиданно выпалил- А давай...давай..те выпьем?

-Выпьем- согласился Мамаду.

Переговоры шли до самого вечера. За это время было выпито две бутылки самогона и половина бутылки водки. Смеркалось.

Люди у дома Сучковых не расходились. Напротив, их становилось больше, вернулись с фермы доярки и работники с теплиц.

Даже фельдшер Якобзон пришел со своей румяной и статной Галей.

Дорожку покрывал толстый слой подсолнечной лузги, кто-то негромко смеялся, кто-то рассказывал байки.

Наконец калитка открылась. На улицу выпал пьяный вдрызг Петр Петрович, но его тут же поднял и поставил на ноги крупный чернокожий парень.

-Что собрались, бля? - икнув, спросил Петр Петрович.

-Так это....на черненького посмотреть- пискнул кто-то в толпе.

-Сами вы, бля, черненькие- икнув вторично сказал Петр Петрович- Это Какаду! Практически мой сын, понятно, бля?!

-Мамаду- исправил его тот не прекращая улыбаться.

-Это не важно...-Петр Петрович опять стал заваливаться на бок, но был вновь ловко подхвачен и поставлен на ноги:- Ну, ка, скажи им, чему я тебя научил!

-Через пень, через плетень баба перелезла, на капусту села срать, в жопу хряпка влезла!- пропел Мамаду.

Петр Петрович весело засмеялся, закидывая голову назад.

-Ну, а чо...нормальный парень- раздался из толпы голос бабы Глаши.

-И не такой уж и черный!- подхватил кто-то еще...

-Только взбаламутила всех, баба Глаша, пошли на чернокожего смотреть, мол, Викуська Сучкова за кинг конга выходит...Только зря приходили, я вон сериал пропустила...

Все стали медленно расходиться. Над лесом заалел закат. А потом наступила ночь. Черная и беззвездная. Такие ночи тут большая редкость.

© Александр Гутин