Dicsy

Не моё, но тронуло.

Вот вам и вся война. Хотя, конечно, далеко не вся. Есть такая статистика – из ста человек 1924 года рождения к концу 40-х годов в живых оставалось трое. Трое! Но становясь старше, я всё чаще думаю не только о них, но и о людях 1904 года рождения. Об отцах и матерях этого военного поколения.

Нет, наверное, горя горше, чем пережить своих детей. Ровесникам двадцатого века выпало этого на долю с лихвой.

Ведь жизнь была совершенно такая же, как и сейчас. Горел электрический свет, ездили троллейбусы, шли в школу дети. Они даже учились почти по тем же учебникам, что и мы, эти десятиклассники сорок первого года.

Читали те же книги, играли в те же игры. Их отцы и матери так же не чаяли в них души. Как и мы сейчас в наших детях.

Когда я представляю себя на месте этих родителей военной поры, у меня просто ноги подкашиваются от ужаса. Что они ощущали, провожая на фронт эти свои теплые комочки, которые только что смотрели ясными глазами на них снизу вверх, держась за руку? Что такое эти восемнадцать лет? Эти цыплячьи шеи, эти мальчишеские неокрепшие души, дурачки эти чудесные, неосторожные, не знающие ни жизни ни людей… И куда же его сейчас увезут?! Потом он и она возвращались с вокзала. Пытались в этот день спокойно говорить о посторонних вещах. Как-то жили дальше. А потом похоронки… В пятую квартиру, седьмую, одиннадцатую, девятую… И ты видишь, как всякий раз замирает от ужаса твоя жена при виде почтальона, и знаешь, что не сможешь защитить её, не сможешь от страшного того горя. А потом всё-таки приползает оно жёлтым клочком бумаги. Где-то там в ржевских лесах, в грязище, месяц тому назад, кричал твой мальчик, разорванный железом, слово «мама»… И всё бы ты отдал, чтобы тебя там убили, а не его.

И остаются вещи, фотографии на стене. Почернеет от горя жена. И ты словно виноват перед ней виной, страшной – это же ваш мир, мальчики…

Вояки мы, да… Ночью слышишь детский голос сына. Кажется, вот протопает он сейчас ножонками по стылой зимней комнате и залезет со смехом к маме и папе под одеяло. Но его нет и никогда не будет. Остаются только воспоминания. Смешные его детские словечки, ветрянка, первый букет маме, девчонки, книги, успехи, которым ты радовался гораздо больше своих. Сначала вспышка радости от этого узнавания прошлого, потом сразу боль. И так навсегда. Великое это чудо - жизнь, лирики и физики, совершеннейшая архитектура мозга, море, вёсны – и вот во всё это они железом.

Вернувшись в Ленинград в 1946 году, Евгений Шварц написал в своём дневнике, что город был просто отравлен горем. И все люди, приезжавшего в него, покрывались нарывами – так велико и физически ощутимо оно было.

Война - гадина.

А ребяткам, отразившим нашествие, светлая память...

Ситуация очень интересная, выкладываю на ваше обсуждение.

Итак.

Город Москва.

Муниципальная двушка в сталинке.

Муниципальная, ибо все прописанные стоят на очереди как многодетные и ждут каждому по квартире от города.

Есть семья :муж-жена, старший, средний и младший дети. Дети все от разных мужчин.

Муж-жена работают когда не в загуле, она продавец в пятерочке, он там охранником. За квартиру не платят, ибо некогда и многодетных лишить квартиры и коммунальных услуг нельзя по закону.

Тут они опять загуляли, полиции и опеке это все встало и они отняли через суд у них детей.

Детей в детдом, родителей прав лишили.

Ну муж-жена теперь совсем расслабились и опять более года не платили за муниципальную квартиру, работать не хотим, живем для себя, жизнь удалась...А квартиру отнять не можете ибо там детки прописаны, они туда из детдома взрослыми вернутся, так что у нас все ходы продуманы-записаны....

Нет у вас методов против Кости Сапрыкина....

Казалось бы простая ситуация. Дети в детдоме, ничего платить не надо, расходов никаких, пей-отдыхай.

Но не тут то было.

Детей из детдома берет под опеку оптом многодетная семья из Ростова.

Я так понял у этих людей накатанная схема и свой юрист, по этому они очень быстро все оформляют и выкатывают бывшим расслабленным родителям алименты, плюс алименты выкатили еще и бывшим папашам биологическим(кого нашли).

Все немало офигели, но были в загуле и не особо обратили на это внимание.

Через полгода алименты уже более СТА ПЯТИДЕСЯТИ тысяч рублей, и суд о взыскании имуществом.

Имущества нет, долг за квартиру, долг по алиментам. Снова суд и гуляк выселяют в комнату в ебенях за городом, а в квартиру, в которой прописаны дети въезжают опекуны из Ростова.

Очень интересная ситуация, я даже икнул от неожиданности.

От куда я в курсе всей ситуации, так к нашему юристу пришла мать и стала плакаться, что ее выселяют из квартиры, помогите вернуть.

И это уже после всех судов, до этого было некогда-были заняты.

Звонок.

-Алло, здравствуйте.

-Здравствуйте

-Вы знаете... В общем... Я... Мы с вашем мужем... Ваш муж любит меня и вы должны его отпустить.

- Не поняла. Куда отпустить? Зачем? вы кто? Любовница?

- Он Вас больше не любит, Вы должны развестись.

Пауза.

- Давайте встретимся...

Встреча назначена. Дама оказалась не очень и молодой. Но красива, ухоженна. Видно, не из бедствующих. " И что это его потянуло, альфонсом что ли решил заделаться?. А что если..?"

- Вы понимаете, я не могу так просто отдать вам моего мужа. У нас дети, младшему еще и года нет. Я имею полное право никуда его не отпускать.

-Я понимаю, но чувства сильнее нас. Анатолий ведь скромный мужчина, он никогда не решится признаться, но разве вам самой приятно осознавать, что рядом человек, который Вас не любит? Да и меня поймите, я жизнь готова отдать за этого человека, он для меня все, он целый мир для меня!

- Целый мир, говорите... Миллион двести!

-Что???

-Миллион двести и я провоцирую развод.

-Да Вы с ума сошли! У меня нет таких денег!

-Что для вас эти деньги за целый мир? Вам мир, а мне детей содержать на что-то надо, да и моральный ущерб, как-никак, согласитесь!

- Вы же продаете собственного мужа, что Вы творите!

- Вы хотите получить его бесплатно? Ничего у Вас не выйдет, катитесь тогда к черту!!!