Defunct

Дома было пусто. Не было еды, отсутствовали картины, куда-то пропал Морфеус. Дверь была не заперта, а замочная скважина плакала машинным маслом без ключа.
Скомканная постель, заляпанный ноутбук – все, что осталось ему. Да еще пачка вопросов.
Почему Настя назвала его Артемом? Разрезанное пальто, сбитые костяшки, исчезнувшие картины, потраченные деньги, выпадающие из жизни сутки, непонятный ник, заходивший в жж с его компьютера, пропавший кот, Настя, опять же, накормившая его и оставившая визитку…
Голова раскалывалась, Андрей лег на постель как был, в мокром пальто. Все, чего он хотел – уйти подальше от этого всего, впасть в беспамятство, умереть – без разницы. Чем дальше, тем лучше.
Но сон не шел, беспамятство запаздывало, а головная боль, наоборот, устраивалась по удобнее, взбивая мозг, как пуховую подушку.
«Пятьдесят рублей, пятьдесят рублей…»
Андрей выбежал на улицу, сжимая в руках последние деньги, джинтоник «браво», вот то, что ему нужно. Он надеялся, что этого будет достаточно, если пить его «через затяг», как в детстве, когда в компанию на восемь человек бралась одна бутылка водки. Пили так, чередуя затяжку и глоток, либо водкой же размачивали в тарелке хлебный мякиш – чтобы лучше напирало…
---
Я снова был дома, мокрая одежда, грязная и мокрая же постель… Переоделся в халат. Из еды – не допитая банка джинтоника и пачка «бонда». Допил, закурил. Выходить не хочется, за окном завывает ветер, бросая в стекла студии большие капли ночного дождя. Руки свербели писать, все остальные потребности были размазаны головной болью. Я раскрыл ноутбук и… Интернета не было. Бляха. Браузер услужливо высветил желто-красную страницу провайдера с сообщением о том, что мой тариф не активировался. Да пошли вы нахер там! Не активировался он! Я исправно плачу за связь, какого хера резать мне интернет за пару дней просрочки!? Голова пылала, гнев распирал грудь, стало тяжело дышать. Опираясь на подоконник, я с трудом раскрыл огромное окно, позволив ледяным каплям проникнуть в жилище и осесть на моем лице. Минут через пять стало лучше… Развернувшись в комнату, снова увидел кричащий сайт провайдера. Как мне теперь писать продолжение!? Левая, правая, левая… Удар! Залихватским пинком, матрица ноутбука долбанулась о пол и покрылась сеткой трещин – ИДЕТ ВСЕ НАХЕР!!! Я согнулся пополам, мозг запылал и организм, защитным фильтром, как маска сварщика, погасил сознание.
---
Артем поднялся с широкой койки и тяжело оперся на пыльные бревна стены. Перед глазами плясали черные чертики. Очаг давно остыл. Дверь с тихим скрипом отворилась, впуская холод и утренний свет. С трудом Артем накинул пыльный плащ и закинул за спину перевязь с мечом. Нужно было бежать. Он не помнил зачем и почему, но в голове засела грязной занозой эта единственная мысль. Вывалившись на улицу, он обогнул плетеную изгородь и, бросив мутный взгляд на небо, двинулся на юг. С трудом разбирая дорогу, он волочил по мокрой земле тяжелые меховые сапожищи. Пару раз он замечал в отдалении рыжего лиса, тот шел за ним попятам, но держался поодаль. С севера слышался нарастающий шум, в котором можно было разобрать лай собак и топот множества ног. Правую щеку внезапно обожгло. Он дотянулся до лица, но рукой своей ощутил лишь мокрую кожу. Тем не менее, жар от щеки продолжал распространяться вниз по плечам, груди, извивающимися, как замысловатые татуировки, плетьми. Давящую влагу и холод болот разрезало замысловатое пламя. Шум, накатывающийся с севера, нарастал, заставив вспорхнуть стаю птиц из-под ног Артема и спугнув лиса. Когда внутренний огонь коснулся тыльной стороны руки, на ней проявилась руна, та самая, непонятная закорючка, которую он видел в студии на картине… В студии…
Артем резко обернулся, всколыхнув пальто, прицепленное на манер плаща и машинально выхватил из за спины меч – палку от шваберки для мытья окон, которой никогда не пользовался художник. Но, ревущий мотором, черный пассат, этим было не остановить.
---
Почему так сильно мерзнут руки? – спросил я.
А я совсем не чувствую ног, - ворчливо заметил Артем.
Художник молчал, исподлобья глядя на человека, сидящего в центре их импровизированного круга. Артем и Николай уже успели рассказать свои истории. Андрей же, не торопился, увязывая их слова с собственными воспоминаниями. За спинами была непроглядная темнота, но их обитель, казалось, подсвечивает себя сама. В одну кучу вдруг сложился черный пассат, картины, чужой жж, пустые бутылки и съеденная еда, Варр, Надя… Всем понравилась Надя. В кармане пальто должна была остаться ее визитка… Не складывались только руны, но тот, кто собрал их, намекнул, что увязывать их нужно с заказчиком и пассатом… Но почему он появился только сейчас? Почему раньше я не разговаривал сам с собой?
---
Мы все созданы, чтобы что-то добавить этому миру. Нет посредственных людей, как не существует и гениев. Эта мера выдумана такими же, как мы с вами, людьми, что бы мир структурировать. Как физика и химия структурирует и накапливает наши знания о природе вещей, как психология, что пытается структурировать наши открытия во вселенной нашего же разума, который так же сложен и безграничен, как вся ойкумена за пределами орбиты Земли. Как все другие науки, что существуют, нами же выдуманные. Они призваны расставить по красивым полкам то, чего мы успели осознать, а что не осознали толком - «офилософить». Сложить в прекрасные, до потолка, библиотеки, пахнущие деревом и старостью, что так хочется иметь в своем же большом доме и которые не обязательно читать – достаточно всего лишь созерцать эту массу, потягивая теплый коньяк, млея в махровом халате, смакуя безмятежность, подаренную прожитыми годами, ошибками и опытом, излитым на такую же точно бумагу. Как и эти последние мысли, не претендующие на истинность, всего лишь ничтожная попытка.
Физика учит нас очень сложные вещи объяснять простыми, понятными нашему разуму, теориями. Так и я, хочу мыслить простейшими категориями, без интегралов. Каждый с детства воспитан своими родителями, будь то благополучная семья, семья наркоманов или же семья мажоров. Мы вольны выбирать то, что оставим здесь. Гений, в понимании общества, успешен. И нашей целью, автоматически становится успешность, в том или ином понимании. Мы говорим о тех гениях, что известны всем. В большинстве своем они успешны потому, что никогда не хотели быть гениями. Потому, что просто всегда занимались тем, от чего их «пёрло». Основная мысль многих стимулирующих тренингов – «занимайтесь тем, что вам действительно нравится», от чего вас действительно «прёт». Я знал людей в институте, которые до утра могли читать Ланду-Лифшица, им это действительно нравилось, как нам с тобой – играть в третьих героев, писать, рисовать. Грубо говоря, если тебя «прёт» от третьих героев, их «физики» и ты победил прорву соперников на чемпионате по третьим героям, то ты гений. Я ни в коей мере не хочу унизить дарование тех мировых имен, что дали нам прогресс и культуру, нет. Основной посыл – что мы с тобой тоже созданы творить. Да-да, писать, рисовать, рвать всех в героев, оставаясь навсегда в логах. Все созданы оставить свой след. Даже пропащий героиновый наркоман, что вкалывая себе передоз в свои двадцать два года и умирая, льет слюну на матрас. Это его выбор, он тоже бабочка, он тоже может создать эффект. Наш разум – больнючая штука. Отшлифованный обществом, родителями, друзьями, учителями, событиями, он все равно пытается быть по-своему. И человек, в стремлениях своих, давно изобрел не хитрые способы его стимулировать. Кофе, кола, алкоголь, сигареты, марихуана и так далее. Все это ЗЛО (нами же названое таковым), так или иначе, призвано ломать рамки. Я ни в коем случае не призываю нас с тобой пользоваться всеми этими, легкодоступными, в наше время, услугами и тут же идти эти рамки ломать, хотя, зачастую, мы не брезговали… Все кто пишет, рисует, программирует, клеит длиннопосты, придумывает шутки - преследуют свою цель, оставляют след. Как и мы с вами. Кто-то способен оставить более явный след, но, в силу лени или иных причин, не делает этого, кто-то, казалось бы, ничем не особенный, оставляет после себя компьютерную империю, а бывший в школе ботаником, боксер – рассечения соперникам. Мы смертны - в этом наш страх, слабость, которую нужно однажды понять и нет, не преодолеть... Это очень трудно. Хотя бы понять. Я умру, но кило-мега-гига-байты информации останутся. И пусть это будет выглядеть как миллионы мертвых старых форумов в сети – никому не нужных, никем не посещаемых. Это не важно. Пока жива моя информация переданная стихотворением, песней, программным кодом, смешной фотографией, романом или картиной - жив и я. Живы мы.
---
Морфеус лисом скользнул из кустов к телу. Вскочив на грудь, он осторожно обнюхал лицо человека и, признав в том, своего художника, с надеждой лизнул кровавую струйку в уголке его рта.



(с) Defunct

Холодный дождь хлестал водяными плетьми по промокшему уже пальто. Человек, чуть втянув голову в плечи, невозмутимо шагал по улице. Левая рука сжимала в кармане последние пятьдесят рублей. Если бы не Темнота вечера и пропитавшая ткань влага, то пальто могло бы выдать своего владельца – темные пятна, чуть надорванный рукав, еще несколько мелочей, по которым можно определить, что человек не первый день уже… гуляет. Впереди засверкало дорогими огнями большое здание банка, злой занозой напомнившее ему, в очередной раз, о деньгах. Навстречу ему, метрах в ста пятидесяти шла девушка с зонтом и какой-то парень. Парень, очевидно. Пытался завести знакомство – вился вокруг, жестикулировал. Поравнявшись, человек в пальто уловил клок разговора.
- Пожалуйста, отцепитесь от меня, у меня нет с собой наличных.
- Но ты же только что снимала деньги в банкомате, че ты лечишь!
- Не Ваше дело, чего я делала у банкомата! Отстаньте! – девушка ускорилась.
Разминулись.
- Эй.
- Шел бы ты своей дорогой, бомжара, – бросил в пол оборота гоповатого вида парень.
- Девушка, у вас проблемы? – спросил человек в пальто, возвращаясь к паре.
- У тебя ща будут проблемы, - гопник сменил на угрожающий.
В человеке закипала ненависть. Все было как всегда - сначала ты просто волнуешься, потеют ладони и по спине пробегает холодок, потом проскальзывает тень страха и, если в тебе есть силы управлять своим страхом, то следом приходит злость, ну а злость уже, подогреваемая неуважением к твоей персоне и чувством справедливости, усиленным многократно, так как агрессия направлена в сторону противоположного пола, перерастает в животную ненависть, и ты готов бить, рвать и кусать. Тело трясло.
Он оттолкнул гопника от девушки, сверкающая громада банка хорошо освещала улицу, что было на руку:
- Вали – процедил человек сквозь зубы.
- Давай-ка отойдем, раз ты такой борзый.
- Давай, – голос подрагивал от передоза адреналина.
Ухмыляясь этой, как он посчитал, слабости, хулиган кивнул на арку, из которой человек вырулил восемьдесят метров назад.
Гоп пропустил «бомжару» вперед и подготовился - в руке его тускло блеснул нож. Пальто и спортивная курточка вошли в полутьму. Обернувшись, парень увидел оружие и оцепенел. Неуверенность расползалась по лицу противной гримасой, борьба с которой порождала гримасу не лучше. Хулиган осклабился – очередной лох, чего еще ожидать от интеллигентишки в пальто.
- Ну иди сюда, еп, че зассал, заступничек?
Глаза человека остекленели на миг, а затем на лицо его легла ледяная непроницаемая маска. Он быстро осмотрелся и, сняв пальто, стал наматывать его на левую руку. Сзади послышались шаги. Не удивительно. Уже сориентировавшись в ситуации, бросил взгляд за спину и увидел еще одну спортивную куртку. Этот взгляд и послужил сигналом к действию для первого противника, ускорившись, он сделал прямой выпад ножом в грудь, посчитав, что оппонент отвлекся.
Перенос веса на левую ногу, выброшенное перед собой левое предплечье блокирует руку с ножом и локоть, продолжая движение, приветствует, нежным хрустом, разогнавшеюся навстречу ему, челюсть. Гопник падает навзничь и, вдобавок, ударяется затылком. Минус один. Подходит не спеша, уверенно, ноги пружинят, корпус вполоборота, нож. Судьбу товарища оценил и прыгать вперед не торопится, но и выжидать долго не в его интересах - все-таки место проходное. Махнул перед собой раз, другой и сильно рубанул наискось по груди. Нож принят на руку, пальто разрезано, но со своей задачей справилось, правой выбиваем оружие. Беззащитный теперь хулиган, не мудрствуя лукаво, кидает левую руку вперед, вкладываясь в удар. Подсесть направо, встречный в солнышко, крюк в ухо. Нокдаун. Нога влипала в ребра снова и снова, пока не прекратилось нытье.
---
Макнув ролл в соевый соус и поднеся его ко рту, художник так и застыл, немного выпучив глаза. Медленно опустил руку, огляделся. Уютненькая сушная кафешка, красноватый дизайн интерьера, парочка тут, парочка там, официанты, красивая администратор… Напротив него, улыбаясь, присела девушка лет двадцати пяти, уверенно подтянув к себе досочку с «калифрнией».
- Не скучал без меня? – весело спросила она.
- Ээ… Да нет… Ну тоесть… - Андрей смутился.
«Что говорить-то?!»
- То есть вот так вот, значит, и без меня хорошо было? – девчушка улыбалась искренне, так, как будто они давно знакомы.
«Черт».
- Что-то не так, тебя не ранили, точно? – она заволновалась.
«Нужно отвечать, давай, давай уже…»
- Все в порядке, - художник через силу улыбнулся, - просто задумался о новой картине…
- Какой картине? Ты рисуешь?
- Да… Просто… Ты очень красивая и я задумался о том, что было бы здорово написать твой портрет. - Андрей замолчал.
«Что. Я. Делаю».
- Нарисовать меня?! – она была удивлена, восхищена и сверкала в художника глазами. И да, она действительно была очень красива…
- Ага, - выбора у Андрея не было, он надеялся, таким образом, разрешить и вопрос с кафе и восполнить пробелы.
- После того, что ты сделал, это я должна написать твой портрет и повесить в рамку – девушка засмеялась.
«Блин, я даже не знаю, как ее зовут».
- Да право же…
«О чем вообще речь?!»
- Хотя ты прав, угостить тебя ужином не достаточно. Я согласна! Давай договоримся о встрече, и ты напишешь мой портрет, если хочешь, – красота ее улыбки пробиралась закоулками сложного Андреева устройства…
- Давай так и сделаем, а сейчас прости, но мне нужно идти, срочное дело, все-такое… - Андрей встал, снял с вешалки подле столика пальто и перебросил через руку.
- Человек перемены настроения, но я все понимаю, художники – тонкие натуры и живут в своих мирах… – она захихикала в ладошку, – Пусть будет по-твоему, Артем, вот моя визитка.
Сбиваясь с ног, Андрей спешил домой. Разрезанное пальто пропускало холод и влагу, заставляя его тело вздрагивать от резких порывов осенней погоды. Пятьдесят рублей в одном кармане и теплая визитка в другом. Не много, чего не скажешь о вопросах, которые его окружали.

Я стоял и курил на балконе, было около двенадцати ночи. Самое забавное, что я не курю. Вернее будет сказать - курил, но бросил. А еще точнее – бросил, но покуриваю, когда выпиваю.
Из первого предложения нагло напрашивается вывод о том, что курил я один и, что не сложно понять, пил, соответственно, тоже.
К моим двадцати семи годам я успел «скушать» по жизни достаточно, чтобы об этом можно было рассказывать не одну бутылку крепкого. Но весь этот багаж я не взял на последний рейс. Вернее будет сказать – взял, но оставил в аэропорту вылета, за ненадобностью. А еще вернее – сфотографировал в память все, что было в том чемодане и отпнул его подальше. Из любой истории нужно брать смысл, так же как и из прошлого опыта – просто делать выводы.
В любом событии в этом мире всегда можно найти переломный момент. Ту критическую точку, после которой все по-другому. Давайте тупо возьмем комара. Вот он жужжит всю ночь, летает над ухом, бесит, кусает, когда заснешь, а потом бац! и нет комара и мы уже думаем, чем оттирать обои от насосавшегося гада. Ну, или покупка компьютера. Сидели вы, раскладывали свои косынки, шпилили в анреалы и бателфилды, рендерели видео, вдруг бац! жесткого диска давно уж не хватает – пора менять, видяха не тянет – задрали тормоза… А косынка… Ну там тоже наступит момент, когда вздуются конденсаторы. Переломный значит.
И вот ты идешь в школу, зная, что после уроков тебя ждет уборка, домашка и комп, в универ, зная, что после пар тебя ждет футбол, потом друзья, пиво, трава, на работу, зная, что после, когда-то, будет пятница и снова - как после универа, но денг хватает, чтобы не ждать пятницы… Это все можно назвать коротко «жаждой распиздяйства» и у многих она неутолима всю жизнь, но он и не думает называть это так, он просто так живет и это норма. Термин этот, как жареный лук – кто-то съест, а кто-то нет или как сноуборд и лыжи. Каждому - свое.
И вот наступает «последний писк комара», но не в том смысле, что кто-то ломает тебя и твои привычные устои, а в том, что ты сам будто пробуждаешься, вылезаешь из хрущебы на улицу, тыкаешь так пальчиком зону комфорта «плюмс» и пузирик лопнул, начинаешь понимать, что – все. Было здорово, но теперь «здорово» будет по-другому. То есть все остается как прежде, даже попойки в сауне, рыбалки, покер с друзьями, алкоголь и сигареты. Но они станут… Не такими. А может и такими, но теперь более ценны для тебя уже другие моменты. А это… ну просто – не на первом месте и все.
Женитьба, развод, еще женитьба… Поиск пути то сведен к рабочей рутине, то сверкает новыми возможностями из литературы, примерами друзей, тренингами. Сколько людей столько и путей. Ты идешь своим косым, но рад. Ты идешь, спотыкаясь в алкогольном угаре и снова рад, но так и не посмотрел под ноги. И вот, наконец, упал и смотришь в грязное отражение из лужи. Вот он ты, без прикрас, сам себе – любуйся, коль не боишься. Ты никогда не был паинькой, но любил. Никогда не был хорошим сыном, но не забываешь родителей. Никогда не блистал, но зарабатываешь достаточно, чтобы содержать любимую жену и своего будущего ребенка. Хм, да так то, вполне себе не плохой индивид. Прогресс есть, вспомнить хотя бы себя, дурака, лет семь назад, отношения свои. Смешно теперь, но ведь это был ты. И, каким бы не был наивным тогда или глупым, ты пришел к сегодня и пришел не один, да и не с пустыми руками. А то, что ты можешь анализировать себя прошлого и смеяться – так это значит, не на месте топчешься. Добро.
Балкон, бокал теплого коньяка в левой и сигарета в правой. Жена, должно быть уже спит, подоткнув под свой большой живот твою часть одеяла. Ты знаешь, что бороться с алкоголизмом и привычками будет нелегко, но от понимания того, что ты этого хочешь сам и нового глотка, становится теплее. С легкой грустью и улыбкой на губах ты вдыхаешь морозный воздух и последний дым сигареты, прощаясь со своим распиздяйством.

(с) Defunct

Мы живем в офигительном мире! Мире многообразном, жестоком, полном людей, различных устройств, эмоций, физических состояний, денег, рекламы… Бесконечный список! Среди нас есть гении, аутисты, бандиты, олигархи и бомжи. Но я хочу поговорить о простых людях. Ну вот как я, как мой лучший друг, как начальник на работе, как моя жена. Обычных как бы. На первый взгляд… Но не об этом разговор сейчас. Да, я хочу поговорить о ЭКОНОМИИ. Мы с вами – потребители, постоянно чего-то покупаем: сникерсы, киндеры, холодильники, машины, пиво, да все что угодно. В покупках своих, такие как я, имеющие денег достаточно, но, как бы, не очень уж много, любят, ЭКОНОМИТЬ. О, это магическое слово для капиталистического обывателя – ему предлагают тратить деньги как всегда, но чуть меньше. И все. Разум застилает пелена, ногти в остервенении рвут упаковку чего-то нового. Но, опять же отклоняюсь от темы, которую хотел затронуть. Так вот, речь идет не о черных пятницах и шопоголиках, а, повторюсь, о нас. И да, это касается нас с ранья. И, даже может, в большей степени, т.к. в средствах мы более стеснены и ищем ищем как бы потратить, но чтобы еще осталось, хехехе (алчно потирает лапки).
Экономия, семейный бюджет, отопление опять подорожало, бла бла. Верно подумали - у меня тут разбор полетов. Поедем по существу.
«Хоу, я вижу отличную основу для пиццы! Сколько? Всего 29,90! Постойте… Но вот же рядом… Точно такая же лепешка… И всего 28,30! Надо брать! Хм, тут наверняка, подвох и в лепешку дешевле не доложили воды, потому она легче на миллиграмм! Кругом обман! Но нет же! Бинго! Дорогая, я нашел супер дешевую лепеху, зашибись да!?»
«О Ваня, я вчера с Маней был в магазине, дак там лепешки для пиццы ваще такие! За сколько ты берешь? За 29?! ПФФФФФФФФФ! 28,30 – наша цена и вкусная ваще!»
И это только лепешка, братцы. Ежедневно мы находим холодильники, стиралки, стейки из семги на несколько рублей дешевле и радуемся этому, мы экономим! Бюджет поет! Ура! Всем вина - идем отмечать!
Бамс. Переходим ко второй части.
Часть нудная, не побуждающая к действию и являющаяся всего лишь плодом моего воображения и, отчасти, жизни. Все совпадения случайны, намеки и нравоучения вымышлены.
Реклама заставляет нас покупать всякие штучки (да, я уже говорил, так надо).
На те штучки, что она не смогла нас заставить, делают скидку и штучки разлетаются.
Мы экономим, на таких вот скидках, крохи и счастливы этим, я хотел бы закончить разговор здесь, т.к. счастье – это все, о чем мечтает каждый, но так не интересно. Давайте наступим в то, во что наступаю иногда я в своем самокопании…
Всякий ТРЭШ! О великое засохшее бизе, я пишу это все это ради того, что сейчас начнется!
Сколько же мы покупаем всякого говна, а? Не нужного, вредного, отравляющего, бесполезного, низкокачественного говнища. Дохера просто. Берем и покупаем. Все что наэкономили непосильными изысканиями в отделе с заморозкой тратим на… ДА! Пивище по акции! ЕЕЕЕЕЕ! Чипсы!!! ЮХУ! Попкорн! Сигареты! Текила! Кальян! Кабак! Стрипклуб! Шалавы! Погнали!..

«Ты зацени, волшебная моя, тут шесть бутылок пива по цене пяти!»
«Да ты ж на покере вчера бухал, любезный, окстись, как я окстилась, замуж выходя…»
«Меня ты ранишь, баба, до смешного! Сама судьба нас привела сюда, гляди!»
«Своей мольбой достанешь хоть Иного… Бери давай и дуй уже плати….»

Живя и радуясь. Мы каждый день хотим менять других, зачастую, не заглядывая за свой край, боясь, а то и вовсе не задумываясь.
Любите себя и близких.

И никого не побуждая к действу,
Каках в карманах тоже не тая,
Спущусь в магаз волшебный по-соседству,
Дабы свершилась эконо мия.

Спасибо всем, кто осилил.

(с)Defunct

Андрей залогинился и нашел страницу второго непонятного юзерернейма. Никаких личных данных, емэйла – ничего, лишь заголовок в правом верхнем углу - «It’s not you». Славненько. Художник вернулся в свой блог, безучастно пролистал предыдущие записи и закрыл вкладку. Настроения не было. Как не было и похмелья. Андрей сосредоточил внимание на вкусовых рецепторах – привкусы гадости, которые являли собой не что иное, как великодушный подарок, вчера еще такой желанной, выпивки, отсутствовали. Андрей сел на матрас и сосредоточился, художник пытался структурировать имеющуюся информацию, что бы хоть как-нибудь логично объяснить двое суток, что выпали из его жизни.
Во-первых, с чего все началось. Он сходил в понедельник в магазин, купил еду, водку. Водку потом пил в количествах, достаточных для отравления, будь она паленой. Так. Значит он напился, возможно траванулся и провалялся в отключке два дня… Блин, тогда кто все сожрал и откуда еще две пустые бутылки? Не Морфеус же. Кстати, где он? – Морфеус! – громко позвал Андрей. В коробках в углу что-то зашевелилось, художник подошел – и точно, мягко урча и выгнув спину, в тряпках потягивался Морфеус. Андрей взял котяру на руки, тот завибрировал сильнее и стал тереться мордой об ухо человека. – Да ты голодный, небось, шерстяной пестряк? – и точно, взглянув на пустые миски, он отпустил кота и насыпал корм, кот волосатой пулькой ломанулся к еде и воду Андрей наливал уже под смачный хруст кошачьего корма. Ноутбук разразился скайпом – это был заказчик. Хренова, бросив взгляд на мольберт, Андрей скривился. Работа была испорчена, поверх практически законченного портрета, черной краской, каллиграфически были выведены красивые руны, но заказчику такое показывать нельзя. Он схватил ноутбук, повернулся спиной к стене и принял вызов. Извинившись, художник уверил звонившего в том, что работа практически закончена, и пообещал доделать картину к вечеру. Фууух. Отбросив мысли о непонятностях с едой, бутылками и рунами, Андрей взял новый холст и принялся писать портрет заново. За работой он не слышал и не видел окружающего мира, когда мысль и кисть в руке синхронизируются и оставляют после себя осязаемый след, существует лишь то, что под этой кистью оживает.
Стемнело. Снова звонил заказчик. И снова Андрей перенес встречу на следующий день, объяснив очередную задержку не высохшей еще краской. Наконец, утром пятницы, портрет был готов. Художник договорился о встрече в сквере в паре кварталов от его дома - он никому не раскрывал адрес студии - незачем. Заказчик остался очень доволен, посетовал на задержку и посоветовал впредь быть честнее. Дословно сказал следующее: «Андрей, вы превосходно рисуете и не задираете цены за свое мастерство, но, я бы посоветовал Вам впредь не бояться говорить заказчику о переносе сроков сдачи работы, это во-первых, а во-вторых, когда будете переносить сроки в следующий раз, подумайте, сколько времени вам действительно нужно и скажите прямо. Если это день, значит день, если неделя – значит, говорите, что выполните через неделю. Люди, которые постоянно кормят «завтракми» и выполняют то, что обещали сделать за пол часа, а потом еще полчаса и еще час, но выполняют работу лишь через два дня, как минимум выглядят глупо, а как максимум – некомпетентны. Простите за небольшую мораль и спасибо Вам».
Размышляя над этими словами, Андрей поднимался в свою студию и, только вплотную подойдя к двери, художник увидел, что та открыта. Холодок пробежал по спине и спустился легкой нервной дрожью к ступням - страх захлестнул сознание, сфинктер пытался предательски расслабиться, а богатое воображение нарисовало несколько вариантов его смерти, начиная простыми грабителями, застигнутыми врасплох и заканчивая инопланетными захватчиками.
---
Я ощутил себя лежащим, на привычном уже, матрасе, укрытым, теплым и выспавшемся. Легкие молоточки в моей голове и изжога, указали на то, что я снова вчера пил и, очевидно, опять водку. И, опять же, ничегошеньки из вчера я не помнил и это напрягало. Как пил, с кем пил?.. Что за дела?! Одно радует – я дома и никого больше рядом нет. Душ, кофе, бутерброд – что еще нужно, чтобы снова чувствовать себя хозяином жизни. Дожевывая бутер, я поставил чашку на стол и раскрыл ноут. Мой мир запестрел передо мной как только я вошел аккаунт, предварительно разлогинив кого-то из гостей, кто заходил проверить свою вожделенную страничечку на наличие новых двух комментиков и посмотреть свежих постиков в других бложичках, не суть. Варр и я снова бежали.
---
Даже у него есть предел. Варвар час назад осознал, что его предел не за горами. Темп потерян, дыхание сбито. Смеющаяся Хелль, должно быть, устала играть с ним.. Ночь, вода и холод доконают его. Невозможно бежать всю жизнь. Болота закончились, но тяжелые капли, падающие с сосен, успешно их заменили. Вода есть основа, что дарует человеку жизнь, без воды человек не протянет и пары дней. Но как же она бесит. Тряхнув головой, Варр сбросил тяжелые капли в мох. Стоп. Мокрый воздух всегда очень хорошо разносит запахи и Варр отчетливо ощутил сейчас запах очага. Норр всемогущий, надо найти источник. Даже если Хелль решила продолжить игру - он принимает вызов.
Изгородь из веток превосходно скрывала жилище, так, что отойдя всего лишь на несколько шагов, вход было не заметить. Но чуткий нос его и мокрая погода, не подвели. Миновав искусно переплетенные ветви, Варр увидел покосившийся сруб, утопавший в небольшом холме – идеальный схрон. На козырьке входа стоял, серый в ночной луне, лис. Варвар остановился в трех шагах от него и глухо зарычал. Рыжий не принял вызов и, вскочив на холм, скрылся в темноте. Если бы у него был лук, то к его удаче прибавился бы и ужин. Дверь была приоткрыта, и он шагнул внутрь – запах очага контрастно ударил в нос. Небольшое помещение было идеально - грубо сбитая кровать занимала большую его часть, располагаясь в дальней от варвара части, от стены до стены. С лева к стене была прибита длинная доска, нависавшая над кроватью, она, судя по пятнам, являлась столом. Справа от входа, варвар обнаружил источник запаха – очаг. Дрова, сваленные неподалеку, выглядели сухими. Повсюду на стенах были вырезаны странные руны, чем-то похожие на северные, а на досках кровати, обращенный к потолку, искусно был вырезан лис. Это все что Варр успел разглядеть в тусклоте лунного света. Решено. Норр играя, должно быть, с Хелль, подкинул ему шанс. Несколько часов - это все, что ему нужно. Варвар быстро развел огонь, развесил мокрую одежду и, когда, жилище немного прогрелось, уснул, завернувшись во влажное шерстяное одеяло – ему доводилось ночевать и в менее приемлемых условиях, да и более голодным.
В хибару, столь искусно укрытую от человеческих глаз, проникла тень. Бесшумно она начала срывать руны со стен. Призрачными полотнами руны ложились стопкой возле очага. Очистив стены, тень принялась за безупречно вырезанное на досках кровати, изображение лиса. Последнее полотно не поддавалось, будто бы прижатое грузным телом человека. Человек заворочался, и тень оставила свои попытки, схватив стопку украденных со стен рун, она упорхнула.
Варр проснулся от, пронизывающего все тело, холода. Через приоткрытую дверь хижины мутно проникал рассвет, а на, влажном еще одеяле, остался прикус и слюна животного. Лис, чтоб его приподняло да прихлопнуло. Аррргх. Варр сел и огляделся. Старые пыльные бревна стен, тлеющий очаг… Бесшумно он потянул меч из ножен - что-то было не так.
---
Артем стоял напротив открытой двери. Все то же пальто и деньги в кармане, больше ничего. В помещении за дверью он признал студию – его последнее пристанище. В голове было пусто, но инстинкт подсказывал, что нужно быть осторожным. Человек бесшумно проник в помещение и приник к гипсокартонной отгородке коридора от основного пространства. В комнате было тихо и, выждав минуту, он осторожно заглянул в студию. Вещи остались в том же порядке, что он запомнил, за одним исключением – мольберт был пуст, а стопка картин рядом с ним исчезла. Никого не было, но что-то шевелилось в коробках с вещами в углу. В два прыжка преодолев разделявшее его и коробки пространство, Артем резко откинул тряпье – зашипев и выгнув спину, в сторону от него порхнул кот. Черт бы его побрал. Ноутбук на месте, постель не тронута. Быстрый осмотр холодильника показал, что еды и выпивки нет. Пошарив в карманах, он нашел новехонькую красную бумажку, прижал ее к носу и, зажмурившись, втянул свежий запах денег. Баксы, правда, пахнут вкуснее почему-то… Артем улыбался – жизнь чудит, но неизменно подкидывает ему деньги. Пусть всегда будет так.
Вернувшись из магазина, Артем стал заливать пустоту разума мистером Джеком. Сегодня будет праздник. Дверь он закрыл на ключ, а ключ спрятал в кухонном ящике, по соседству с ложками и вилками, сам не зная зачем. Почему-то на ум приходило слово «поиграем». Он улыбнулся и закинул в себя еще пять глотков.
---
Художник сидел, закрыв глаза, ощущение животного страха исчезло, но вместо него навалилось удушающее чувство дезориентации. Наконец он решительно поднял веки и, тот час, завалился на бок. Да он в колбасу уделан! С трудом ворочая головой, он огляделся – это его студия, все плывет перед глазами, но вроде бы никакой опасности нет. Да что же такое происходит… Ноутбук мирно покоится на столе, Морфеус выполз из угла… Обессиленные мышцы шеи стукнули безвольной головой о старый паркет. - Черт, - Андрей с трудом перекатился на матрас. Ударный вертолет КА пятьдесят выполнял в его голове боевой разворот и заход на цель. «Картины, черт, где все мои холсты и картины?» Ракеты пошли. Сознание померкло.

Я проснулся от того, что очень сильно замерз. Вы, должно быть, знаете, каково это. Ты спишь и сквозь сон начинаешь ощущать дискомфорт, осознавать на периферии, что этот дискомфорт вызван холодом. Ты крутишься, пытаешься найти, чем бы укрыться, но так, чтобы не разорвать столь приятный и единственно оставшийся теплым, сон. В результате утром ты можешь обнаружить себя абсолютно замерзшим, на голом матрасе, закутавшимся в простыню. Одеяло при этом смотрит на тебя с укоризной с пола – очевидно, ты просто его спнул ногами в своем ночном беспокойстве. Это утро как раз было таким. Мутный рассвет еще не был способен пробудить меня окончательно, я дотянулся ногой до одеяла и ловким движением накинул его на себя. Холодная ткань его быстро оживала моей теплотой – я таял. Снова таял в тепле в свой рассветный сон.
---
Артем резко согнулся пополам из положения лежа. За окном было раннее утро. Отбросив одеяло, он, упершись руками в матрас, вскочил на ноги джекечановским выходом. В комнате было прохладно, и он тот час принялся за разминку. Сотня отжиманий, сотня приседаний с выпрыгиванием из нижней точки, пресс, снова сотня отжиманий. Достаточно. Артем принял прохладный душ – он не любил очень горячую воду, исключением была только русская баня. Посвежевший Артем позволил себе допить грамм сто пятьдесят водки, что оставались в бутылке, лежавшей на полу, и присел думать возле закипающего чайника. Налив кипяток в не очень чистую кружку, Артем оглядел большую комнату. Коробки с вещами в дальнем углу, белая стена, раскрашенная чей-то, должно быть, талантливой рукой, мольберт, еще мольберт, прислоненный к стене, какие-то холсты, краски… Очевидно это какая-то художественная студия. Матрас, с которого он вскочил, застелен, на удивление, чистой постелью. Небольшая кухонка, еще недостаточно, на его взгляд, заваленная посудой, раковина и еще один, самый новый на вид, мольберт посреди комнаты, свежезаляпанный краской. Какая-то картина, испорченная незнакомыми черными письменами поверх. У трехножья ровной стопкой лежат холсты, небрежно валяются тюбики с краской, палочки-тряпочки, растворители и палитра.
Небрежно опрокинутая, во владения пищевода и желудка, водка, разливалась ускоряющим мозг, теплом. Заглянув в холодильник, Артем не нашел вожделенного продолжения и решил сходить в местный магазин – купить водки. Коричневое пальто в прихожей порадовало наличием небольшой суммы в кармане, какие-либо документы отсутствовали. Как ни странно, вся одежка была шита как на него. Поход в магазин не принес ничего, кроме новых двух бутылок, пачки сигарет и нехитрой закуски. Город, улица, прохожие, все окружение, как будто бы привычным, не вызывали никаких чувств и не запоминались. Открыв дверь, человек успел заметить, сиганувшего через всю комнату, кошака – тот лихо вскочил на коробку и спрятался в вещах. Похоже, что и ранее утром он проводил время в этом же убежище. Ополовинив первую бутылку, Артем бесцельно открыл стоявший на столе ноутбук, пустое окно браузера белело в его замутненный взгляд около минуты. Оправившись от оцепенения, он нашел сайт онлайн радио, включил первую попавшуюся волну и лег на матрас курить. Странная ясность застилала его мозг. Пирамида, придуманная Маслоу, стояла рядом с ним в эти минуты и смотрела с укоризной, потому что Артем не испытывал ничего, никаких потребностей, ноль. Человек висел в пространстве небольшой студии, пропахшей масляной краской, прислоненный заботливой рукой гравитации к матрасу. Даже водку он пил машинально, будто простую пресную воду. Мир заполнявший его сознание, был пуст, как многие мириады световых лет вселенной. Но, как и бесконечные, в понимании человеческой цивилизации, эти пространства, мир его заполняла темная материя, невидимая, не осязаемая, не доступная самым сложным приборам, масса.
---
Я, наконец, открыл глаза. Теплый сон окончательно покинул меня, но бодрости не было. Даже наоборот. Было похмелье. Черт, сколько нужно было выпить вчера, чтобы не вспомнить ничего сегодня? Я сполз с матраса и побрел в ванную, все, о чем я мог сейчас мечтать, было под рукой. Человек удивительное существо, он жаждет приключений, алчет богатства, грезит славой. Но только не похмельным утром. В такое утро ему нужна только холодная вода, причем как внутренне, так и наружно.
Бабушкина студия, которую я унаследовал, как и каждое такое пробуждение, являла собой приют опустошенных бутылок, каких-то непонятных картин и объедков на кухне. Сильно хотелось есть. Найдя доширак и маленький кусочек колбаски, я, восхваляя бога Колбасы и Пищи Быстрого Приготовления, тут же принялся его заваривать. Под кофе я уже окончательно оживился, получил электронным письмом пинок от редактора и решил, не откладывая в долгий ящик, взяться за продолжение. Сроки поджимали, потому что я любил спать очень долго, зато просыпаясь, мог работать сутками на одном только кофе. Писал я сразу в свой закрытый жж, чтобы иметь доступ к книге из любого места с интернетом. Если бы не кончалась еда в холодильнике, я бы, наверное, никогда не покидал свой мир.
---
Болота, кругом болота. Варр громко выругался в слух – вязкий туман и деревья вокруг укроют любой шум, человек хотел использовать этот шанс. Громко шлепая тяжелыми сапогами, он перешел на шаг, шумно выдохнул паром изо рта и сплюнул. Если они его еще не потеряли, то уж точно отстали, а это даст возможность, наконец, поохотится и немного отдохнуть. Но это были лишь предположения, которые еще предстояло проверить. Нужно было найти ручей с чистой водой, что было очень не просто, во-первых, из-за особенностей местности, во-вторых, из-за низко лежащего тумана, что укрывал ноги человека до колен плотным одеялом, а в лицо брызгал мелкими холодными капельками. Выбрав старое дерево с толстыми ветвями, Варр сбросил дорожный мешок, снял со спины перевязь с мечом и споро полез наверх. Листвы уже практически не было, потому ему удалось разглядеть небольшую возвышенность на юго-востоке. Решено. Внимательно изучив серость, налетающую с севера, Варр не заметил ничего, что бы выдавало его преследователей, но туман играл и на их стороне также.
Прошло уже довольно много времени и по прикидкам, Варр уже должен был достигнуть места, но, то ли туман поиграл с его зрением, то ли он уже выдыхался – холма не было. Одежда отсырела снаружи, пропиталась потом изнутри и жутко воняла, лишний козырь в руках преследователей. В думах и мечтах о горячей бане, бокале вина с травами и теплой постели, Варр не заметил, как влетел в небольшой, метра полтора, ручей, увяз правой ногой, споткнулся и плюхнулся прямо в русло. Дьявол! Вот и помылся! Поднявшись на противоположный бережок, человек, страшно ругаясь, выливал воду из сапог. Зато он нашел быструю чистую воду. Поток ругательств стал сходить на нет, замутненную, его буйством воду, унесло течение и лишь несколько следов выдавали его присутствие, но это позже. Накинув выжатый, но ничуть не ставший суше, плащ, человек сел у кромки ручья и зачерпнул воды. Утолив жажду, Варр взрыл двумя пальцами ил, закрыл глаза и вывел на правой щеке руну. Грязь, не оставив следа, упала к ногам, он понял это по характерному шлепку. Не поднимая век, он зачерпнул новую порцию и снова вывел руну. Результат тот же. Дерьмо. Это означало только одно – преследователи не потеряли его и, более того, они близко. Мечты о костре, еде и сне пошли прахом. Он был мокрым насквозь, злым, замерзшим беглецом, и, как и всякому беглецу, Варру оставалось одно - бежать.