Defunct

Не люблю я кошек. Вот не было их у нас никогда и не люблю. Зато собака была, боксер, с детства мы с ним друг друга воспитывали. А кошка единственная в деревне была у бабушки, но толку то с нее. Приедем на выходные, она пока привыкнет к толпе, вылезет - так уж уезжать. Словом, не кошатник я. Да и тупые они, кошки ваши, не понимают ничерта, не то, что собаки...
Жизнь вертелась, пока я доучивался институт, собакен мой, детско-юношеский друг - помер… Ну а в студенчестве какие животины? Куда их девать, когда, то переезжаешь с места на место, то друзья бухающие, то каникулы? Вот и жили мы тремя пацанами-одногруппниками в двухкомнатке, рубались в варкрафт по сетке и делали уборку раз в месяц, когда ноги к полу начинали прилипать... И случись тут соживцу одному нашему любовь. На что только не пойдет студент, чтобы завоевать сердце знойной красотки с потока. И вот наш герой, подбивая клинья, да обхаживая, значит, вызнает секретную информацию о том, что предмет его вожделения собирается сначала бурно Новый Год отмечать, а на все праздники уехать из города, да вот беда, кошечка у нее. А деть некуда. Прилетает он с красными глазами и большими ушами и давай теперь уже нас обхаживать, да умасливать. Мол, кошечка та - котенок еще, месяца четыре, но умная уже! Писить-какать приучена, человеков любит - что твой студент - халяву. Чудо зверь говорит, надо брать. Ну, мы же все понимаем... Свербит у пацана. Неси, чо, будем воспитывать. Так перед самым Новым Годом появилась у нас Кошка, белая с рыжой местами. А с большой буквы, потому что так и назвали - Кошка, чтобы не привыкать, наверное, на неделю же всего...
Мне, как собачнику прожженому, торкнуло зверюгу воспитывать, а поскольку кошки своенравны очень по природе своей, то мето́да собачья на них не действует - только отношения портит, но по-другому я не умел, потому лаялись мы с ней нещадно. Были у нас и ссоры, и обоссаный мешок картошки (спалила, корова, что студенты только ее и жрут), и отрыжки на кровати, и прыжки со шкафа на живот в шесть утра. Взаимно было, ей тоже доставалось.
Прошел семестр, про хозяйку ее уже не то что мы, сам ухажер забыл, а зверюга осталась. Пользу давай нам приносить. Смотришь, бывало, ага, пузо черное - пора полы мыть. И ведь так маралась, шельма, что приходилось чаще, чем раз в месяц, как привыкли. Ну и бонусы, конечно, когда девчонок приведешь - "Ути пути а ктё у нясь тють тякёёёй!!! Масипулистый мусипусипусик, писюсюничка пюшистомахнулистая, лапусяша слдкофуфуфусичная!". Короче плюс пятьдесят к нашему нападению, минус сто к их обороне. Все хорошее кончается, пришла пора и нам разъезжаться, Кошку забрал к себе на родину одногруппник, а я снова был свободен и плыл дальше.
Долго ли коротко… Женился. А моя - ну страсть, какая кошатница, давай, говорит, заведем мусипуличку, будет у нас пушистка, у тебя же была раньше! Я говорю, не, помню я эту белую невоспитанную особу - от нее хоть толк вышел, тебя, вишь, мне заполучить помогла. Я чмокнул жену в лобик и продолжил мысль о том, что теперь уже, женатому мне, собственно кошка и без надобности, понимать надо. И пошел варить борщ, кость-то уже уварилась. Картошки накидал, лучка порезал, морковочку почистил, бойко давай поджарочку делать, оп, а свеклы-то, нет! Мама дорогая, как без свеклы!? Так, время? Восемь, магазин в соседнем дворе овощами торгует – бегом! Вылетаю из лифта, спотыкаюсь обо что-то мягкое.
- Мяу!
- Че мяу, дура, сфига тут расселась то!
- Мяу!!!
- Ай, отстань, селедка лохматая, не до тебя сейчас, у меня борщ пропадает!
Выскочил во двор, а на улице мороз лютует, ну, думаю, киса не зря переселилась в подъезд – тут и околеть не долго, лишь бы не гадила.
Ура! Свекла есть! Купил, бегу со всех ног – жрать то хочется. Подъезд, лифт. Лифт. Лииифт? Хрен с тобой, пошли пешком, некогда рассусоливать. Первый, второй, третий, ой привет, киса – «мяу!», четвертый, пятый! Финишная прямая, «Скрумк, скрумк» ключ в замке – тааадааам!
В одной руке свекла, в другой пакет!
Я наварю нам борща на сто лет!
Между моих ног, уверенной походкой завоевателя, неспешно, как на параде, с гордо поднятой головой, в квартиру грациозно вплывает пестрая, худая как вобла и растрепанная как попугай, кошка. Занавес? Щазз! Бросив все, я ловлю млекопитающее в районе кровати, с которой, открыв рот, на явление кота народу, взирает супруга.
- Наглость не знает предела, так?!
- Миу…
- То есть знает, но все равно беспредельничает?
- Ми…
Выставив кису за порог, я захлопнул перед ее носом дверь.
- Уууууууиииииииииииииииииииииииииииии!!! Тамь жи кииисааааааааа!!!
- Наглая корова там, а не киса…
- Уиуиуиуииии! Давай ее возьмем, там снегдождьхолодслякотьзимавьюгажопааааааа!..
- Рррррррррррррррр… Ладно. Я сейчас просто открою дверь. Если она совершит рецидив – оставляем, но учти – она на тебе, я не убираю сраки, не мою ее, не глажу, не чешу за ухом – киса твоя. Ок?
- Дааа!!!
Дверь открывается, морда абсолютного превосходства смотрит на жалких людишек и не спешит. Повертев для верности хвостом, нанюхав порог, нагложопка шагнула в новую жизнь.
Эпилог.
- Зая, убери горшок, там Ася насралаааа! – крик жены заглушает батлфилд в наушниках.
- Сейчас! И вообще, она к тебе заперлась!
- Ага, за тобой приперлась, а ко мне заперлась, ну-ну… когти ей потом подстриги, а то опять на косяки бросается, шалава, и таблетку дай от кота.
- Мяу!
А через несколько часов, милый пушной зверек снова свернется в моей подмышке и, убаюкивая, замурчит, как делает уже третий год. Моя киса... Но я все равно заведу собаку, ведь ей так скучно, наверное, одной целый день сидеть дома?

Долгий перелет Баку-Москва-Челябинск, нудные пересадки и космические цены «Домодедовских» забегаловок, окончательно вымотали мой, не спавший вторые сутки, мозг. Морозный воздух раннего утра, заспанный таксист, пустые еще и очень скользкие улицы города. Автопилот, расплатившись за поездку, нашаривает в моем кармане ключи от подъездной и квартирной дверей. Приветственное «пы-пы-пы-пы-пы» домофона подгоняет меня скорее по заплеванной лестнице к новому и еще не столь изгаженному лифту. Тот, в свою очередь, обязательно угнанный незадолго до тебя на девятый этаж, долгим червяком ползет по червоточине здания. Давай уже… Усталость сводит на нет нервы и я просто стою и жду консерву, закрыв глаза. Звук закрывшихся дверей выводит меня из оцепенения. Блин. Снова жму кнопку вызова и вваливаюсь в кабину.
- Мне пятый, пожалуйста, - вслух громко говорю я, пытаясь взбодрить себя на финише.
Лифт нарочито медленно закрывает двери, выжидает тягучую паузу и рывком трогается. Опершись спиной с рюкзаком на зеленую железную стенку, я опустил веки, давая замученным глазам и мозгу еще несколько секунд отдыха…
В дверь легонько постучали. Обычный такой соседский стук «тук-тук-тук», только очень тихий. Я мысленно пожелал соседу или кто там еще мог быть, убираться ко всем чертям - я, наконец, мог отоспаться и никакие визитёры в мои планы не входили. Перевернувшись на другой бок и попытавшись натянуть подушку на голову, я упал.
Сознание медленно прояснялось, тусклым светом разукрашенной зажигалками местных пиздюков, лампочки. Зеленый грязный пол, зеленые же двери… бляха, да я заснул в этом сраном лифте! Стук повторился.
- Эй, кто там? – я вскочил и вдавил кнопку своего этажа. Раз, другой, третий – результата не было. Тогда я затих, прислонившись ухом к двери лифта, прислушался. Создавалось ощущение, что кабина встала где-то между этажами, а на лестничной клетке кто-то перешептывался.
- Ээээй!!! - громко позвал я и снова приник к металлу лифта.
И вдруг тишина и шепот разразилась ударами! Я отскочил к дальней стене, но удары сыпались со всех сторон, кабина громыхала и тряслась, а лампочка освещения взорвалась дождем осколков над моей головой. Внезапно пол ушел из под моих ног – клетка ринулась вниз. Я зажмурил глаза, пытаясь мысленно остановить подскочивший к горлу желудок хотя бы в районе легких, но тут же рухнул на колени – падение резко прервалось, удары стихли, света не было.
Я нащупал в кармане телефон, планируя использовать его как фонарик, но, услышав новые постукивания слева, побоялся. По внешней стороне кабины определенно что-то ползло, перебирая множеством лапок… Судорожно забившись в угол я пытался вытащить из рюкзака свое единственное оружие – тяжелый ноут, но тот, запутавшись в носках, футболках и наушниках не хотел разделять моей участи и не поддавался. Блин, блин, блин! Стук лапок затих в районе лифтовых кнопок. Затих ненадолго – на жестянку посыпалась новая серия ударов, как будто кто-то пытался проникнуть ко мне и нашел, наконец, уязвимое место – щиток с кнопками!
Блять, ноутбук! – заорал я, судорожно стряхивая обрюзгший за время командировки портфель с железки. – Давай уже! – я еле стоял на ногах, кабина ходила ходуном, а из кнопочной панели летели искры. Я снова упал, выдернул, наконец, ноут и забился в угол. Словно прислушиваясь ко мне, неведомая тряска прекратилась.
В полной темноте я считал секунды, вцепившись в прикрывающий грудь, девайс… Тридцать восемь, тридцать девять… БАМС! Вся чертова кнопочная панель выпала на пол! Я вздрогнул, но продолжил считать. Что, как, почему – не занимало меня тогда. Нет места мыслям там, где правит животный страх. Они, как и маленький их носитель – человечек – съеживаются в этот момент и притворяются мертвенькими. Такова природа, инстинкты. Но того, что происходило, просто не могло быть, поэтому мозг не собирался это осмыслять и просто не принимал, дав команду векам прикрыть бесполезные сейчас глазные яблоки, но оставив обостренным слух. Кабина качнулась, и несчастные кнопки захрустели под чьим-то весом, потянуло холодом…
Когда несколько щупалец оторвали меня от земли, удерживая одновременно за руки, за ноги и голову, я отключился.
---
Весеннее солнце ободряюще щекотало ухо, я, наконец, возвращался домой. Помахал пропускающему меня во дворе водителю – мол, проезжай - я не спешил. Прошло полгода, шрамы на лице, оставленные битым стеклом, затянулись, кости срослись. Поднявшись на первый этаж своего подъезда, я замер, остановив на полпути руку, что на автомате потянулась к кнопке. Оглядев зеленые дверцы железной клетушки, я понял, что, после страшной автомобильной аварии с таксистом, я не так уж боюсь ездить на машинах.
Но я не могу вызвать лифт.