Bladerunner42

Недавно устроился на новую работу. Потихоньку осваиваюсь. Обживаюсь в коллективе. За соседним столом сидит девушка Вика. Очень компанейская и свойская. Всем подруга.
У Вики появилась нехорошая привычка. Когда она чем-то сильно занята за своим компьютером, она обращается ко мне:
- Поговорииии со мной.
Поначалу я, правда, пытался с ней говорить. Но очень быстро понял, что Вике нужен не разговор, а чтобы ее развлекали, пока она занимается рутиной. Эдакое живое радио.
И вот, когда я в очередной раз услышал от нее: «Поговорииии со мной» (с такими еще, капризными интонациями избалованного ребенка), то ответил:
- Окей. Представь, что ты и твоя лучшая подруга отправились отдыхать на горный курорт.
- Агасеньки. – Сказала Вика, не отрываясь от монитора.
- Кругом лето, солнце, зелень, свежий воздух. И вот вы узнаете, что там есть местечко, с которого открывается нереально красивый вид. В один из дней вы идете туда вдвоем. Кругом тихо, нет ни души. Туристы об этом месте не особо в курсе. И вот в какой-то момент тропинка, по которой вы идете - сужается. И она проходит над очень крутым и высоким скалистым обрывом. Ширина тропинки примерно полметра. То есть, не так чтобы совсем узко. Пройти можно. Да и над обрывом она тянется всего метров десять. Вы с подругой набираетесь, храбрости и идете, стараясь не глядеть вниз.
- Тааак… - Протянула Вика. Я заметил, что вместе с ней, меня слушают почти все коллеги.
- Половина из этих десяти метров проходит нормально. И вы уже собираетесь выдохнуть. И тут почва под ногами начинает осыпаться. И вы с подругой падаете и цепляетесь руками за все, что можете. И вот ты уже висишь на одной руке, вцепившись пальцами в скалу. А другой рукой ты держишь за запястье руку своей подруги. И она кричит и смотрит тебе в глаза и умоляет не отпускать ее. А ты понимаешь, что силы заканчиваются. И если ты отпустишь ее, то у тебя будут все шансы выбраться. А вот если не отпустишь, то скорее всего вы обе разобьетесь, потому что лететь вам обеим предстоит метров тридцать. А внизу вас ждут твердые острые скалы. И решение тебе нужно принять очень быстро. Потому что силы тают буквально на глазах. А еще, ты понимаешь, что если ты сделаешь это – отпустишь свою лучшую подругу и дашь ей умереть – то никто и никогда об этом не узнает. И никогда тебя в этом не упрекнут. Итак, Вика, как же ты поступишь?
- Эээээ… - Сказала Вика.
- Я бы отпустил. – Сказал наш коллега Антон, жуя печенье. – А что? Какой смысл погибать обеим? А так хотя бы я жив остался. Жестоко, но разумно же.
Все понемногу соглашались с этой точкой зрения. Вика в итоге, тоже признала, что, скорее всего, отпустила бы свою лучшую подругу.
- Ладно. – Продолжил я. – Итак ты отпустила ее. Она упала вниз. Тебе удалось выбраться. Ты возвращаешься домой. Все тебе сочувствуют. И вот ты пересекаешься с парнем своей покойной подруги. Он скорбит и ты тоже по-своему скорбишь. Это вас сближает. В обществе друг друга вам становится немного легче. И он прекрасный парень. И вы все больше времени проводите вместе. Наконец, ты понимаешь, что он тот самый человек, который был тебе нужен всю жизнь. И что вы по-настоящему влюблены друг в друга. И у вас завязывается роман. Потом вы женитесь. У вас появляются дети. Проходит несколько лет. И все эти годы вы оба безмятежно счастливы.
Но однажды, самым обычным вечером он говорит тебе: «Могу я попросить тебя об одной вещи. Скажи мне честно, что произошло тогда в горах? Что на самом деле произошло? Я приму любой твой ответ. Я просто вижу, что ты чего-то недоговариваешь. И не хочу, чтобы наше счастье омрачалось этой недосказанностью». Итак, у тебя выбор. Рискнуть и рассказать ему правду. И надеяться на то, что это не уничтожит его любовь. Или сохранить секрет. Но он всегда будет мучиться этим вопросом и чувствовать, что ты что-то скрываешь. Как ты поступишь?
- Ну я… Блин. Даже не знаю. – Замялась Вика. На лицах у коллег читалась тяжелая задумчивость. Никто не смотрел друг другу в глаза. Я отметил, про себя, что пока я говорил, Вика напрочь забыла про компьютер и не напечатала ни строчки.
- Я бы не раскололся. Меньше знаешь – крепче спишь. – Снова проявил инициативу Антон. – А что? Вот нахрен ему об этом знать?
Мало-помалу, все пришли к тому заключению. Вика тоже. Хотя в этот раз уверенности в ее голосе было еще меньше.
- Окей. – Сказал я. – Ты повторила ему все ту же историю. Что она просто сразу же упала. И вы живете дальше. И спустя некоторое время вдруг выясняется, что подруга чудом выжила в том падении и потеряла память. А теперь ее чудом разыскали, и она возвращается дом…
Но тут с обеда вернулся наш начальник и предложил нам для разнообразия поработать, вместо того, чтобы заниматься всякой херней.
С тех пор Вика больше не просит меня с ней поговорить.

Однажды я помог другу.
- Мне нужна помощь, - грустно сказал Валера в трубку. – Сегодня первое сентября.
Логическая связь между этими двумя предложениями была для меня, мягко говоря, неочевидна. Может быть, потому что на часах было восемь утра, и я еще толком не проснулся. Может быть, по какой-то другой причине.
Я попросил Валеру добавить в разговор контекста.

Попросил и тут же мысленно выругал себя. Потому что понял – вот она, точка невозврата. Сейчас меня втянут в чьи-то чужие дела. А мои собственные планы так планами и останутся.
А планы у меня на сегодня надо были простые и незамысловатые – отоспаться после двух рабочих смен в магазине. Сбрить растительность на лице, которая дошла до состояния густой неряшливой бороды. Почитать новости. Посмотреть какое-нибудь кино, которое давно хотел глянуть, да все не было времени.
Лида уехала навестить родителей, так что я мог спокойно постигать свой холостяцкий дзен.

Но я попросил деталей. А у Валеры их было в избытке.
Он учился в театральном институте. И у них на курсе была добрая традиция: первого сентября каждого года они готовили для своего мастера студенческий спектакль-капустник, сочиняли для него песню и дарили памятный подарок.

- Это все конечно очень интересно, - прокомментировал я, - Но, по-моему, мы еще далеки от сути дела.
В этом году подарком назначили полуметровую чугунную статуэтку футболиста, которая по счастливой случайности пылилась последние тридцать лет на антресолях у Валериной бабушки.
- Какое удачное совпадение. – Не удержался от комментария я.
Валера выразил неудовольствие моей привычкой перебивать собеседника.
В общем, суть его просьбы заключалась в чисто физической помощи. Футболист был тяжел. Как впрочем, и представитель любого другого вида спорта, выполненный в чугуне. Валера был бы мне крайне признателен, если бы я разделил с ним приятную тяжесть творческого подарка. И помог донести ее от площади Восстания до Моховой улицы.
- Один я эту херовину не дотащу. А Толя в какой-то шараге халтурит – Подытожил он.

Валера в аналогичных ситуациях в помощи никогда не отказывал. На моем месте он бы уже выходил из дома, пока я еще заканчивал бы фразу: «Мне нужна твоя помощь». Детали для него были второстепенны. Надо помочь, значит надо помочь. А чугунный футболист или бетонный и куда его там надо переть – дело десятое.
Поэтому мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы наскоро умыться, одеться и поехать отдавать долг дружбы.

Через полтора часа я, уже звонил в Валерину дверь. Несвежий, помятый. С торчащими во все стороны волосами и взлохмаченной бородой.
- Не желаешь ли чаю с дороги? Бутерброд с колбасой? Или быть может кваса? Очень хороший. Холодненький. Моя бабушка сама делала. – С порога спросил нарядный, благоухающий одеколоном Валера.
- Нет, спасибо.
- Вот тут у нас еще пряники с вишней есть. Или может супчику?
- Издеваешься?
- Всего лишь проявляю радушие и гостеприимство. Ты сегодня как будто не с той ноги встал. По телефону мне нагрубил. Ставишь под сомнение мои манеры. – Удрученно проговорил Валера. - Кваса точно не хочешь? Бабушка обязательно спросит, понравился он тебе или нет. И никогда мне не простит, если узнает, что я не уговорил тебя даже попробовать. – Печально закончил он.
Квас и впрямь оказался отличный.

Большую часть пути мы несли футболиста по очереди. Валерина белая рубашка потемнела от пота. Аккуратно уложенные волосы вздыбились. Когда мы сворачивали на Моховую с Белинского было принято стратегически верное решение тащить его вдвоем. Мне достались ноги и мяч. Валере – голова.

- О, зацени – Нагиев идет, - сказал Валера, когда мы собирались перейти дорогу. По противоположной стороне улицы действительно шел по своим делам Нагиев. Было так странно видеть его шагающим по грязному тротуару, что я поневоле засмотрелся и врезался в фонарный столб.

- …лядь!!! – Непроизвольно выругался я на всю улицу, прижимая ладонь к подбитому глазу. Компания нарядных первокурсников притихла и оглянулась на нас. Где-то недалеко вспорхнула в небо стайка голубей. Нагиев ускорил шаг.

- Ая-яй-яй-яй-яй… - Сокрушенно проговорил Валера глядя себе под ноги. Изначально скульптура представляла собой футболиста победоносно поставившим ногу на мячик. Мячик крепился к подставке штырьком. Встретившись со столбом, я выронил свою часть фигуры. А Валера – свою. Футболист упал. Штырек раскололся. Мячик отвалился.
В общем, теперь это была скульптура танцующего мужика в трусах и майке.
- Нехорошо получилось, - смягчил краски Валера. Но тут же оптимистично добавил: - Ну да похер. Как-нибудь смешно обыграем.

Попрощавшись с Валерой, я отправился было к себе домой – на Ветеранов. Ехать решил с Гостинки.
Вокруг глаза у меня отчетливо проступал синяк, а веко заметно припухло.
В метро было тесно. Помимо спешащих по рабочим делам взрослых, сегодня там стайками носились школьники с букетами цветов. Они разглядывали мой синяк с любопытством. А сопровождавшие их учителя – с мрачным недоверием.

На Техноложке у меня была пересадка. В толкотне кто-то наступил на задник моего ботинка. Людской поток неумолимо нес меня вперед и нога из ботинка выскользнула. Человеческие тела, несмотря на все мое сопротивление, тащили меня из вагона. А встречный поток входящих пассажиров затягивал ботинок вглубь вагона.
- Осторожно, двери закрываются, - с несоответствующим случаю пафосом произнес динамик. И поезд уехал. А я остался на платформе. В одном ботинке.

Минут пять я стоял, прислонившись спиной к колонне. И бесцельно разглядывал затейливый узор на загадочной железной двери. Наконец, я достал из кармана телефон и набрал номер.

- Привет, Толик. Мне нужна помощь. – Сказал я, в трубку. – У тебя какой размер ноги?

Однажды в Питере #13

Однажды я прогонял ночные страхи.
Мне снился сон. Я был маленьким мальчиком и сидел на представлении в цирке. Потом я каким-то образом оказался на арене и на меня наступил слон. Я лежал на осыпанном опилками полу, а огромная слоновья нога стояла у меня на груди.
- Слон, убери, пожалуйста, ногу. Я дышать не могу – Пытался уговорить я животное. Но слон только дружелюбно улыбался мне и время от времени негромко трубил в хобот. Публика аплодировала.

Во время отчаянных попыток выползти из-под слоновьей ноги я проснулся. На груди у меня мирно дремал кот Мортон и негромко мурлыкал во сне. Шумел холодильник.
Лида лежала рядом и задумчиво изучала потолок.
- Ты чего не спишь? – Поинтересовался я.
- Шшшшш. Говори тише. Кота разбудишь – громко прошептала Лида. – Не спится. Мысли всякие лезут.
- Что за мысли? – таким же шепотом уточнил я.
- Долго объяснять.
- Да я никуда не опаздываю.
Кот открыл глаза, осуждающе оглядел нас обоих. Затем с чувством потянулся и не спеша отправился спать на кухню. Подальше от всяких ночных болтунов.

- В общем, я тут лежала. Пыталась уснуть. – Продолжила Лида уже нормальным голосом. - А потом вспомнила, как в детстве по телевизору показывали «Секретные материалы». Мне их смотреть не разрешали. Но из другой комнаты было слышно звук. А иногда я подглядывала. Самое жуткое там было – вот эта музыка в заставке. Помнишь? Такое потустороннее насвистывание.
- О да - Я попытался насвистеть мелодию. Получилось не очень.
- Да, вот эта. Хотя насвистел ты ужасно. Короче я потом полночи так же лежала и не могла заснуть, потому что боялась, что меня украдут инопланетяне.
- Ты сейчас боишься, что тебя украдут инопланетяне?
- Нет. Сейчас я подумала о другом. Тогда самое жуткое в похищении было то, что… Ну вот представь: над тобой космический корабль. Из него бьет луч света и затягивает тебя внутрь. Так?
- Предположим.
- И ты пытаешь кричать, но никто тебя не слышит. Все вокруг спят и никто не поможет. Вот что было самое страшное. А еще то, что пришельцам нет никакого дела, что ты не хочешь к ним на корабль. Этот их луч просто затягивает тебя и все. Понимаешь?
- Думаю, что да. – Подумав, ответил я. - Но ты же не веришь в инопланетян и летающие тарелки?
- Не в этом дело. Я просто подумала, что когда ты умираешь это, наверное, происходит примерно так же. Сколько бы рядом ни было друзей и родных, когда наступит тот самый момент - никто из них не сможет ничего сделать. И смерть, она как тот инопланетный луч – просто раз! – и затянет тебя. И ей тоже будет все равно готов ты или не готов.

Мне хотелось ответить что-нибудь умное и ободряющее. Но спросонок в голову лезли только фразы навроде: «Жесть какая-то», «Мда» и «Эй, все будет хорошо». Наконец, мне в голову пришло что-то более конструктивное.
- Ну, ты ведь не знаешь, что будет после этого. Возможно, на другой стороне не так уж плохо. Пользуясь твоим же сравнением – пришельцы могут оказаться славными ребятами.
- Точно этого никто не знает. И это тоже пугает. То, что ты не знаешь, что там будет, но у тебя нет другого выбора. Это так или иначе однажды произойдет. Рэди ор нот.

Я взял ее руку в свою. Некоторое время мы лежали и молчали. Наконец я сказал:
- Лида?
- М?
- Раз уж мы все равно не спим…
Лида вопросительно подняла правую бровь.
- …И раз уж никто из нас еще не умирает…
Ее левая бровь присоединилась к правой.
- …Может тогда перекусим?
- Светлая мысль. – Легко согласилась она. И мы пошли на кухню. К чаю, еде и крайне недовольному сонному коту.

Однажды я уточнял детали.

- Принеси мне, пожалуйста, ножнички.
- С удовольствием. А где они лежат?
- Там в шкафу.
- Ты про коридор, кухню или комнату?
- Ну там… Господи.… Ну что им делать на кухне-то? В комнате конечно.
- Лида, в комнате три шкафа.
- Да увидишь... Они там на самом видном месте…
- Лида, у тебя в каждом шкафу по нескольку полок. И они все завалены. Какой шкаф? Дай мне хоть какие-нибудь координаты.
- Да боже ж ты мой! Ну в шкафу, говорю же. Там только один шкаф, который шкаф…
- Они тут все три одинаковые.
- Ну по центру который шкаф….
- Лида. Один шкаф у правой стены. Два стоят у левой. О каком центре речь?
- Который у лев… Стой. Ты к окну спиной стоишь?
- Лицом.
- Тогда, который у правой.
- Ищу. Сейчас.
- Я бы сама уже сто раз нашла.
- Логично. Ты же их туда и клала.
- Ну что? Нашел?
- Нет.
- Ну теперь-то что?
- А теперь, Лида, квест: «Найди на этих четырех полках, заваленных мелкими яркими предметами маленькие маникюрные ножнички».
- Если бы сарказм помогал в поисках, то я бы тут уже давно с ножницами стояла…
- Походу их тут нет.
- Точно нет?
- Погоди… Точно нет.
- В других шкафах смотрел?
- Еще нет. Тут же: «…только один шкаф, который шкаф…».
- Передразнивать обязательно?
- Нет. Но это помогает.
- Искать ножницы?
- Нет. Это помогает мне меньше раздражаться. Нету здесь ножниц.
- Да там они! Ты просто плохо смотришь.
- Да. Надо было с металлоискателем…
- Так. Все. Не надо. Сама найду. Спасибо.

Спустя 10 минут.

- Блин… По ходу их правда тут нет.
- Я тебе говорил.
- Хорошо, ты был прав. Теперь доволен? Я тут вообще-то без ножниц осталась.

Спустя еще двадцать минут.

- Фублин… Нашла!
- Ага. И где они интересно в итоге были?
- Нашлись и хорошо.
- Где?
- Я их просто положила…. А потом забыла.
- Лида. Это ответ не на мой вопрос. Где они были?
- Там.
- «Там» - это где?
- Ну, у меня они там были…
- «У тебя» - где?
- Ну, в сумочке они у меня лежали, в сумочке.

Немного позднее, тем же вечером.

- Ты на кухне?
- Да. Чай себе делал. А что?
- А можешь принести мне маленькую син…. А хотя не надо я сама принесу.

Однажды я понял чужую боль.
Мы были на кухне. Лида готовила. Я помогал ей, как мог – стоял рядом, крутил в руках зарядку для телефона и развлекал содержательной беседой.
В какой-то момент она вдруг перестала резать овощи. Уперлась руками в край стола. Некоторое время стояла, будто к чему-то прислушиваясь. Затем извинилась и вышла.
- У нас есть что-нибудь обезболивающее? – Спросила она, когда несколько минут спустя вернулась на кухню. – У меня началось это самое.
- В холодильнике вроде оставался анальгин. Как ты в целом? – Поинтересовался я, выписывая блоком питания от зарядки восьмерки в воздухе.
- Как после морского купания. Отлично я в целом. Сам-то как думаешь? – Мрачно огрызнулась Лида. - Паршиво мне…
- Ой, да ладно, - беспечно ответил я. – Подумаешь большое дело. Каждый месяц ведь случается. За столько лет уже можно и привыкнуть.
Возникла напряженная пауза. Лида сердито смотрела мне в глаза. Я нервно раскручивал зарядку «солнышком».
- Ну и дурак же ты, прости господи… - Наконец сказала она и быстрым шагом направилась к кухонной двери.
- Погоди. Слушай, я не то хотел… - Остановил я ее. Но жестикулируя, видимо слишком резко изменил положение руки. И блок питания от зарядки с размаху врезался мне в яичко.
- М! – Коротко пискнул я. Долю секунды ничего не происходило. По опыту я знал – сейчас произойдет. Вот эта непередаваемая пара минут, когда хочется просто не существовать.
Предчувствие сбылось. На меня нахлынула дурнота. Да так резко, что я моментально согнулся пополам. И крепко приложился лбом о кухонный стол.
- Ой-ей-ей… - Повторял я, пятясь на полусогнутых ногах. Перед глазами мелькали звезды. От звенящих яичек по телу разливался черный холодный вакуум. Голова наливалась тяжелой болью. Я оказался в каком-то космосе паршивых ощущений. И напрочь потерял ориентацию в пространстве. Чтобы ненароком не покалечить себя еще сильнее я в итоге уселся прямо на пол.
Когда туман перед глазами рассеялся, я увидел, что Лида стоит в дверном проеме, сложив руки на груди.
- Ну как ты? В целом? – Не без яда в голосе осведомилась она. – Хорошо себя чувствуешь?
Я отрицательно помотал головой.
- А теперь представь, что эти ощущения у тебя пять дней подряд. Каждый месяц. Как думаешь – сможешь привыкнуть?
- Пожалуй, нет. – Ответил я, осторожно поднимаясь с пола. Дурнота понемногу отступала. А вот головная боль наоборот – усиливалась. – Ладно: я был неправ. А теперь - можешь дать мне тоже анальгина?
- Нет. – Ответила Лида. – Я выпила последнюю таблетку.

Однажды я увидел пользу эгоизма.
Вечером мы решили посмотреть какой-нибудь фильм. Я был настроен на триллер, где вплоть до финала было бы неясно, кто именно маньяк. Лида была настроена на мелодраму.
- Но я совершенно не против триллера, - сказала она и посмотрела на меня большими щенячьими глазами. И мы сели смотреть мелодраму.
Мелодрама шла чуть больше двух часов. Минуте на сороковой меня стало клонить в сон. За главной героиней ухаживал романтичный юноша. Он устраивал ей красивые сюрпризы. Мчался к ней сломя голову, узнав, что ей нужна помощь. И вообще в лепешку расшибался, чтобы завоевать ее расположение. Героиня между тем предпочитала небритых парней с квадратными подбородками. Они одевались в одежду темных оттенков. И поведением более-менее походили на реальных людей. Из чего было легко сделать вывод, что они отрицательные персонажи.
Мои догадки стабильно подтверждались. С интервалом в среднем раз в 10 минут они разбивали героине сердце каким-нибудь эгоистичным подлым поступком. Главный положительный герой утешал героиню, но все равно оставался не у дел.
Я довольно быстро перестал следить за сюжетной нитью фильма и воспринимал его как человеческую версию «В мире животных». Смотреть – можно. Вникать – необязательно.
В финале фильма главная героиня нашла на свою пятую точку какое-то особо заковыристое приключение. Положительный персонаж опять ее спас. Как выяснялось в итоге – ценой собственной жизни. В конце героиня понимала, что всегда его любила, но уже было слишком поздно.
- Лида, ты что плачешь? – спросил я, услышав подозрительное хлюпанье.
- Нет, - смахнув слезы, сдавленным голосом ответила она. – А если и плачу? Подумаешь, большое дело. Трогательно же.
- То есть, если бы я вел себя как этот блондинистый паренек, то тебе бы это нравилось?
- Пффф… Нет, конечно. Кино это кино. В жизни эгоистичные люди предпочтительнее.
- И почему?
- Ну, эгоист уверен в том, чего хочет. И к чему-то стремится. А такой рохля так и будет топтаться рядом и ждать у моря погоды. У нас сыра только на один бутерброд осталось. Ты не против, если я его съем?
Я оценил плавность смены темы. И как следует, обдумал ее слова.
- Против. - Решительно ответил я, - Я совершенно уверен, что хочу съесть его сам. И уже даже стремлюсь это сделать.
- Хороший настрой. - сказала Лида, разламывая бутерброд напополам. - Тебе стоит почаще практиковаться.