Bladerunner42

Гуань Шень считал свою жизнь пустой и бессмысленной.
Он долго откладывал заработанные починкой обуви деньги. И когда ему минуло двадцать два года отправился в паломничество к знаменитому храму Кунакура Сайна. Там, согласно слухам жил великий мудрец Чаньши. И Гуань Шень очень надеялся, что тот поможет ему достичь просветления.
Его путешествие было долгим и тяжелым. Он мучительно пробирался сквозь густые заросли вековых лесов. Неделями пересекал бескрайние поля, в которых не росло ничего кроме пожухлой травы. Под пронизывающим ледяным ветром ему приходилось карабкаться по отвесным скалам. Он пересек холодное штормящее море на утлой рыбацкой лодке и почти потерял надежду остаться в живых.
Наконец он взобрался на высокую гору и оказался перед огромными деревянными воротами храма Кунакура Сайна.
По традиции он три дня и три ночи простоял у ворот без пищи, сна и воды. В конце третьего дня мудрец Чаньши лично вышел и похлопал Гуань Шеня по плечу.
- Ты проявил редкую самоотверженность и целеустремленность, - сказал он, поглаживая седую бороду. – Я готов тебя обучать.
На следующий вечер, после того как Гуань Шень помылся, поел и как следует выспался Чаньши отвел его на самую высокую башню монастыря. На открытой площадке башни было холодно, но оттуда открывался настолько величественный вид, что Гуань Шень потерял дар речи. Бескрайнее ночное небо освещали миллиарды звезд, чей свет отражался от снега на шапках гор.
- Если ты хочешь достичь просветления, - сказал Чаньши, усаживаясь на пол, - то тебе нужно научиться медитации. Сядь рядом со мной. Смотри прямо перед собой и постарайся не двигаться и выкинуть из головы повседневную суету окружающего мира. И если получится, то ты увидишь то, что хочет показать тебе твой разум.
Гуань Шень послушно сел рядом и постарался ни о чем не думать.
Сперва ему это не удавалось. Жутко чесался нос, саднила мозоль на ноге, и хотелось пить. Но чем больше он смотрел на звезды, тем спокойнее и отрешеннее он становился.
Наконец, он почти перестал чувствовать свое тело. И перед его взором стали возникать удивительные образы.
Он увидел, как из ночной темноты над его головой выросла темная круглая туча. Она была правильной формы и с очень ровными краями. А прямо посередине у нее светилось пятно желтого света. Туча зависла высоко над их головами, и из нее ударил столб ослепительного света. Он ярко осветил Гуань Шеня и Чаньши. «А я, видимо способный ученик, - умиротворенно подумал Гуань Шень, - быстро же я продвигаюсь в медитации». Тут он почувствовал, как учитель дергает его за рукав халата.
- Пойдем, Гуань Шень! Ну же! Поторопись!
- Но учитель, мне кажется я близок к просветлению. Я бы хотел продолжить медита…
- Как-нибудь в другой раз, кретин! – Сердито оборвал его Чаньши. - Не видишь – на нас напали гребаные пришельцы!

Однажды я сделал шаг.
Мы гуляли по парку возле моего дома на проспекте Ветеранов. Шел конец ноября. Тот, кто заведует питерской погодой, вопреки всем своим должностным инструкциям, нажал на кнопку нормального снега. И эту его преступную халатность видимо никто еще не успел заметить. Поэтому мы с удовольствием прокладывали тропинки сквозь девственно чистое снежное покрывало. На время, скрывшее под собой окурки, пивные бутылки и собачий помет.
- У меня к тебе есть серьезный вопрос… - Сказала Лида и швырнула в меня снежком.
Я поежился. В основном потому, что снежок угодил мне в лоб, и часть снега просыпалась под мою куртку.
- Какой? – спросил, я, отстреливаясь наспех слепленным комком снега. Но Лида ловко увернулась, и мой выстрел едва задел ее плечо. Она быстро слепила еще один и теперь пристально смотрела мне в глаза, выбирая подходящий момент для атаки.
- Как ты смотришь на то, чтобы съехаться и жить у меня? – От неожиданности я остолбенел, и второй снежок угодил мне прямо в нос.

Некоторое время мы шли молча. Снег скрипел под ботинками. Вдалеке шумел трамвай. Наконец Лида быстро заговорила:
- Просто я подумала – ты каждый день ездишь на работу почти по полтора часа в одну сторону. И я езжу столько же, когда мы решаем остаться у тебя. А я живу на Чернышевской и там до всего близко. И все равно мы чаще ночуем вместе, чем порознь. Да и если уж на то пошло – ты вроде не храпишь. Так что…
Пока она говорила, мы оказались на склоне холма. С другой стороны холм круто уходил вниз. Парк был перед нами как на ладони. Сквозь деревья виднелась узенькая замерзшая речушка. Мы остановились.
- А ты уверена, что хочешь этого? – Спросил я.
- Ой, вот только не надо, ладно? Если бы я не хотела, то не поднимала бы эту тему. Логично? Если ты сам не уверен, или не хочешь, то скажи об этом прямо. Я нормально к этому отнесусь.
- Ладно, - ответил я. – Если совсем честно, то я тоже об этом думал. И я как бы хочу этого, но…
- Но?
- Блин, это серьезный шаг. Я просто боюсь поторопиться.
Лида кивнула.
- Хорошо. Я понимаю.

Мы смотрели на парк.
- Ты в детстве бегал с горки? – Спросила Лида, кивая на спуск с холма.
- Сто раз.
- А сильно перед этим задумывался?
- Нет, не особо. Кстати было весело. А что?
- Знаешь, с необдуманными шагами так же. Немного страшно вначале, но потом захватывает дух. Бывает, что спотыкаешься и падаешь. Но это не такая уж беда. Все равно это лучше, чем простоять всю жизнь на одном месте. И все время бояться – как бы где не ошибиться.
- Продолжай, - улыбнулся я, - Ты меня уже практически убедила.
- Пффф… - Фыркнула Лида. – Моя задача не в том, чтобы убедить тебя в чем-то.
- А в чем тогда?
- А в том, что уииииииииихахахаха!!!
С громогласным воплем Лида побежала вниз, нелепо размахивая руками и ногами. И хохоча как ненормальная. Ближе к финишу она споткнулась и кубарем полетела в сугроб.
- Оно того стоило! – закричала она снизу, выбравшись и отдышавшись.
Я стоял на вершине холма и смотрел, как она вытряхивает снег из волос и с пальто. Потом она остановилась и перехватила мой взгляд.
- Что?!
Я набрал в грудь воздуха и открыл рот. Я сам толком не знал, что собирался сказать. Хотелось произнести что-то умное, красивое и романтичное. Но вместо этого, я, что было сил, заорал:
- Уииииииииихахаха!!! – И очертя голову ринулся вниз по склону.

В офисе вырубился интернет. Штатного айтишника у нас не было. Коллектив начал долго и нудно разбираться – что делать. (А какой у нас провайдер? А где та самая бумажка с номером техподдержки? Она у Вити еще на столе всегда лежала. Ну, у Вити, помнишь, который два года назад еще уволился). Под шумок я вышел на крылечко покурить.
С утра зарядил неслабый такой дождик. Стою под навесом, курю. Вокруг хорошо, спокойно. Только капли барабанят по асфальту.
Тут на крыльце материализовался мой коллега Кирилл. Кирилл всю душу вложил в самосовершенствование. В те редкие минуты, когда Кирилл не штудировал опусы бизнес-тренеров всех мастей, он старательно пересказывал их содержание окружающим.
- Один из важнейших этапов саморазвития, - любил говорить Кирилл, - заботиться о саморазвитии своих ближних.
Соседи Кирилла по кабинету очень полюбили слушать музыку в наушниках. И резко разлюбили вербальное общение. В первую же неделю работы Кирилла в нашей конторе.
- Знаешь что самое отвратительное в курении? - нравоучительно произнес он, глядя, как я выдыхаю дым. – Это зависимость. Человек становится рабом этой привычки. Вот если завтра везде кончатся сигареты – что ты будешь делать? Нужно стараться избавляться от таких вещей. Они плохо влияют не только на тебя, но и на твое окружение. Это слабость. А там где слабость – нет места успеху.
И укоризненно покачав головой, двинулся дальше. Я, теперь уже безо всякого удовольствия, сделал последнюю затяжку. Выбросил окурок в урну. И собрался уже было вернуться на свое рабочее место, как заметил краем глаза что-то необычное. Я развернулся.
Кирилл, сгорбившись, стоял в углу дворика, на который выходило наше крылечко. По волосам у него струилась вода и затекала ему за шиворот. Одной ногой он стоял практически в луже. Но он не обращал на это ни малейшего внимания и не отрываясь смотрел на что-то у себя в руках.
- Кирилл, ты идешь? – Окликнул я его.
- Нет, - отмахнулся он. – Ты иди. Я потом подойду.
Меня разобрало любопытство.
- Чего ты там делаешь? Льет же как из ведра, простынешь.
- Да тут вайфай из макдака добивает…