Bladerunner42

Пару лет назад, ещё в доковидные времена, случилось так, что я поселился не очень далеко от работы. Трудился я тогда на «Электросиле», а квартиру мы с моей (тогда ещё будущей) женой сняли на «Московской».

Опытным путём выяснилось, что между двумя этими пунктами примерно тридцать-сорок минут пешего ходу.

Сорок, это если идти, не спеша и по дороге заскочить в магазин за бутылкой колы. Тридцать, если взять хороший темп и не бояться вспотеть.

Словом, это была оптимальная дистанция, чтобы дать хорошую физическую нагрузку ногам, но при этом не растерять последние силы после трудного рабочего дня.

Кроме того, размеренная ходьба и хороший плейлист вводят меня в медитативное состояние. В котором меня часто посещают неплохие идеи.

Одна из таких прогулок выпала на очень непогожий день. Сыпался мелкий дождь. Небо было обложено тучами. Повсюду была слякоть. Деревья в парке Авиаторов были чёрными и голыми.

Я шёл и как-то мне сам собой привиделся образ человека, лежащего в овраге на обочине дороги. В такой же неприятный пасмурный денёк.

Только лежит он на обочине не пешеходной дорожки, а проселочного шоссе. «Заброшенного шоссе», - подсказал внутренний голос. «И на нём всего один сапог».

Почему всего один?

«Потому что он не просто лежит. Его бросили здесь умирать».

Точно. Но он жив. Хотя те, кто его бросил уверены, что мёртв. А в оставшемся сапоге у него спрятаны пистолет и самая важная часть карты. Карты, которая ведёт к тайнику.

А шоссе заброшено, потому что это - постапокалипсис. В этом мире случилась жуткая эпидемия. Её особенностью было не то, что люди умирали. А то, что у них от болезни необратимо снижался уровень интеллекта. Они по-прежнему могли совершать несложные действия и в целом были похожи на себя прежних. Но от вируса начисто лишались эмпатии и возможности планировать действия на хоть сколько-нибудь долгий срок. Чувство юмора становилось примитивным. Они переставали отслеживать причинно-следственные связи. Человек, переживший болезнь, мог схватить с огня металлическую сковородку голыми руками и потом злиться, и орать на неё за то, что обжёг руки.

В результате этой эпидемии разразилась короткая, но кровавая и бессмысленная война. Выжило примерно 20% населения. Только 1% выживших обладал иммунитетом и сохранил здравый рассудок. Именно они и стали предводителями стихийно образовавшихся поселений.

«И выжившему герою нужно пройти шесть таких поселений, чтобы попасть к тайнику».

Почему именно шесть?

«Потому что его пистолет – шестизарядный».

Верно. И в каждом поселении у него будет отдельная история. В каждом он попадёт в какой-то переплёт. И каждый раз будет оказываться перед выбором. Решить свои проблемы с помощью выстрелов...

«…Или использовать патрон как-то по-другому».

Да! Например, в одном поселении будет плачущий ребёнок, чей рёв может привлечь плохих парней. Наш герой успокаивает его, высыпав из патрона порох и превратив его в игрушку. Хотя был вариант пристрелить малыша сквозь подушку или что-то вроде того.

А в другом месте действует система бартера и там наш парень расплачивается патроном за ночлег и еду. В третьем использует его как пишущий инструмент.

«Но по пятам за ним идут плохие парни...».

Да. Те, что пытались его убить и у которых он украл карту. Они тоже хотят заполучить то, что в тайнике.

И в самой последней из шести историй, когда они наконец-то настигнут нашего парня - у того в пистолете будет оставаться всего один, последний патрон...

«О. И как же он выкрутится?».

Это нам ещё предстоит выяснить. Но у меня есть пара идей.

К этому моменту я как раз добрался до дома. В течение следующих долгих прогулок «Шестизарядник» обрастал мелкими подробностями. Например, я выяснил, что к людям с высоким интеллектом и хорошей речью остальные относятся с ненавистью, поскольку воспринимают это как заявку на роль альфа-самца. Поэтому наш герой предпочитает помалкивать и не выпендриваться.

А ещё эти шесть поселений и маршрут между ними должны мелкими деталями дать понять, что они расположены на пути между Санкт-Петербургом и Москвой.

Детали копились. Время шло. А потом грянула настоящая эпидемия.

И я отложил эту идею в дальний ящик своего воображаемого письменного стола, в котором храню недозревшие идеи.

В основном потому, что во время реальной пандемии выдуманная смотрелась бы нелепо. Провальная экранизация «Противостояния», Стивена Кинга - яркий тому пример.

А потом выяснилось, что ковид действительно на некоторое время снижает уровень интеллекта. Ощутил это на собственном опыте и никому такого не пожелаю. И я снова отложил этот сюжет, поскольку теперь это уже не выглядело допущением из которого могли вырасти сюжетные возможности. Скорее, напоминанием, что всё могло бы легко сложиться гораздо худшим образом.

А после последних событий я вообще вряд ли вернусь к этой задумке («Вряд ли, но хей, никогда не говори «никогда», - шепчет мой внутренний голос). Очень уж не хочется нечаянно угадать, описывая мир, разрушенный умственно неполноценными людьми.

Ну и на тот случай, если я действительно никогда не напишу эту историю, а вас вдруг заинтересовал ответ на вопрос: «А что же было в том тайнике, который стремились найти плохие парни и владелец шестизарядника?».

Ответ, на мой взгляд, вполне очевиден. Пара новых сапог и 1000 патронов.

Наташа поблагодарила водителя за поездку, раскрыла зонт и зашагала к своему любимому кафе с видом на Пушкинскую улицу. Вечер был тёмный. С неба моросило. На полпути она незаметно оглянулась и отметила в толпе высокого парня без зонта. Расстёгнутое пальто. Чёрный шарф. На тёмно-рыжих волосах блестели капельки воды.

Она сложила зонт, вошла в кафе, поднялась на второй этаж и заняла столик у окна в зале для некурящих. Заказала чашку кофе с корицей и достала из сумки номер «Космополитен». Ни в этом зале, ни в соседнем не было никого, кто проявлял бы к ней интерес. Принесли кофе.

Наташа расстегнула верхнюю пуговицу блузки, пшикнула на запястья из крошечного флакончика и погрузилась в чтение.

Из-за журнала послышался нарочито громкий звук. Кто-то шумно втягивал носом воздух. Она опустила «Космополитен». За её столиком сидел молодой человек в чёрном пальто и шарфе. Тёмно-рыжие волосы были ещё мокрыми после улицы.

- Не могу понять – из чего ваш афродизиак. – Пояснил незваный сосед, продолжая к чему-то принюхиваться. – Это вытяжка из желёз суккуба или вампира?

- Это «Пако Рабан», - невозмутимо улыбнулась Наташа, - в сочетании с моим природным запахом. Сядьте пожалуйста за другой столик. Я вас к себе не приглашала.

- Точно суккуб, - покачал головой рыжий, - у вампирских желёз был бы привкус металла. Меня, кстати, Олег зовут. И ваш афродизиак на меня не действует. Я невосприимчив к ворожбе, чарам, порче, приворотам, заговорам, наговорам и всем вашим ведьмовским штуковинам.

- Рада за вас. А теперь уходите.

- С удовольствием. Только верните, пожалуйста, фамильный медальон Эдуарда Сергеевича Терентьева, который вы у него украли. И можете читать свой «Космополитен» в гордом одиночестве.

Наташа отложила журнал в сторону и отпила из чашки.

- Кто вы такой?

- Я же представился. Меня зовут Олег. Фамилия - Краммер. С двумя «М».

- Из какой вы структуры?

- А. В этом смысле… Не из какой. Я частный подрядчик.

- Эдик вас нанял?

Олег кивнул.

- Наверное, рассказал жуткую историю, - предположила Наташа, - про ужасную злую ведьму, которая околдовала наивного доброго юношу Эдика сорока восьми лет. Жестоко поматросила его и бросила. Да ещё и отняла у бедняжки-миллионера последнее: прабабкин медальон из обычного железа.

Олег улыбнулся. Пару деталей и общий настрой нанимателя ведьма передала довольно точно. Наташа заметила улыбку и решила развить успех.

- Хотите услышать другую точку зрения? Я познакомилась с ним, потому что сначала он производил впечатление интересного и уверенного в себе мужчины. А на поверку оказался неуравновешенным ревнивым мальчишкой в теле пенсионера.

- Да, но ты занялась сексом с его телохранителем…

- Это была моя отдушина…

- …На кровати Эдика.

- Нас просто захлестнула страсть…

- …Когда Эдик в ней спал.

- Только для остроты ощущений!

- …А потом ты прочитала заклинание и у него выросли рога.

Наташа смущённо замолчала.

- В общем, я могу понять почему его самолюбие задето. - Подытожил Олег. – Мой заказ состоит из трёх пунктов. Первый: навредить тебе так, чтобы ты не смогла больше провернуть подобное ни с кем другим. Второй: избавить Эдика от костяных наростов на черепе. И третий – вернуть фамильный медальон. Думаю, что клиент останется доволен, даже если выполнить только последние два. Что скажешь?

Краммер чувствовал, что полностью владеет ситуацией. Центр города, вокруг люди. Он зажал её в угол, но при этом был достаточно вежлив, чтобы ведьма пошла навстречу.

Наташа некоторое время смотрела в чашку с кофе.

По Невскому проспекту промчалась пара мотоциклов без глушителей. За соседним столиком зазвенела о чашку ложечка.

Ведьма резко встала, завизжала и рывком дёрнула столешницу вверх. Остатки кофе, вместе с гущей оказались у Олега в рукаве. Блюдце покатилось по ковролину.

- Помогиииииииииите!!! Убивааааааааааааают!!! – Истошно вопила ведьма. К месту происшествия мчался коротко стриженый охранник в костюме и спешили двое официантов из кухни.

Олег оценил обстановку: перевёрнутый стол и забившаяся в угол, орущая девушка. В таких обстоятельствах он явно выглядит агрессором и пока он будет доказывать, что это не так – ведьмы и след простынет.

Он быстро обошёл опрокинутый стол, вынул из кармана пальто пару наручников и защёлкнул один браслет на своём запястье, а другой на запястье у Наташи. Та орала настолько увлечённо, что даже не заметила его приближения.

Когда наручники щёлкнули, она резко замолчала и вытаращила глаза.

- Это наручники из заговорённой стали. – Быстро прошептал Олег. – Если хочешь снять, то желаю удачи.

- Парень-парень-парень! Отойди от девушки! – Напряжённо потребовал подоспевший охранник.

- Без проблем. - Дипломатично ответил Краммер, рассудив, что чем дружелюбнее он будет себя вести, тем быстрее от них отстанут.

- Мальчики, вы извините нас пожалуйста, - вдруг заговорила Наташа и стеснительно заулыбалась, - мы просто немного заигрались и потеряли голову…

Официанты и охранник опустили взгляд на наручники. Обстановка моментально потеплела и разрядилась. Официанты подняли столик и поправили скатерть.

Повеселевший охранник уточнил есть ли у Олега ключи. Тот кивнул и их оставили в покое.

- Хрен с ними, с рогами, - сдался Олег, когда они вышли на улицу, и Наташа раскрыла зонт. С виду они напоминали жмущуюся друг к другу влюблённую парочку, - нужный состав я сам смогу приготовить, ингредиенты есть. Просто верни медальон и можешь катиться куда хочешь.

- Ой, какое щедрое предложение! – Усмехнулась Наташа. – Почти уломал, чёрт языкастый.

Олег насторожённо посмотрел на ведьму. Та ответила ему насмешливым взглядом.

- Ты ведь не сказал кто ты такой. Явно не маг. Во-первых, они не ходят поодиночке. Во-вторых, маг бы сделал так, чтобы в кафе нас никто не видел. Или обездвижил бы меня. Или переместил бы нас обоих в пустыню. Что угодно, только не наручники. Это какое-то совсем уж странное решение.

Олег спокойно смотрел перед собой.

- Но при этом, - продолжала Наташа, - ты явно многое знаешь о магии. Я могу спорить, что на самом деле медальон нужен тебе самому. Чихать ты хотел на Эдика и его проблемы. Угадала?

Краммер покачал головой.

- Не угадала. Эдику правда дорога эта вещь как семейная реликвия. И я действительно собираюсь ему эту вещь вернуть.

- Ага, - догадалась ведьма, - ты сказал «вещь», но не «артефакт».

- Да, я хочу воспользоваться медальоном в личных целях. Но это никак не мешает интересам заказчика.

- Эдику была нужна сердечная драма. Я учла его интересы и ему её обеспечила. Не забывая о своих интересах. Видишь: мы с тобой очень похожи.

Олег резко остановился и Наташе пришлось сделать тоже самое.

- Отдай медальон.

- Сними наручники.

- И даже не подумаю, - твёрдо сказал Краммер.

- Как знаешь, - пожала плечами ведьма, дважды щёлкнула кнопкой на рукоятке зонтика, и они резко взмыли в небо.

Браслет наручников рвал запястье, ледяной ветер бил в лицо, а в лёгкие было никак не набрать воздуху. Под ногами горел огнями подсветки город. Улицы становились с каждой секундой всё меньше. Олег с ужасом осознал, что между ним и землёй – огромное расстояние и единственное, что удерживает его от падения – это тонкий кусок металла, впившийся в запястье.

- Вниз! Вниз! Давай вниз! – Заорал он ведьме.

- Сними наручники!

- С ума сошла?! Здесь я их точно не сниму! Вниз давай!

- Ладно! Сам попросил…

И они также стремительно помчались вниз.

Они летели к земле и на секунду Олегу показалось, что ведьма всерьёз планирует его убить. Но в последний момент, когда до тротуара оставалось метра три, Наташа резко сменила направление, и они понеслись параллельно земле, пока не оказались на набережной. Там Наташа снизилась на Невой так, что Краммер оказался по самую макушку в ледяной воде и не снижая скорости понеслась над рекой.

Ошалевший, задыхающийся Олег попытался было орать, но быстро нахлебался воды. Он почти потерял сознание, когда наручники снова дернули его вверх и в себя он пришёл уже высоко над шпилем Адмиралтейства.

Вся одежда была насквозь мокрой. Мороз колол его сотней ножей. Больше так продолжаться не могло.

- Л-л-лад-дно…

- Что?!

- С-с-сним-му на-на-на-ручники. С-с-пусти нас на зем-млю.

Ведьма победно рассмеялась.

Зонт спустил их к основанию шпиля. Они встали на покатый сгиб из позолоченной жести. Олега трясло так, что он едва сохранял равновесие.

- М-м-м-ож-жешь выс-сушить? Клч-чом ведь не поп-паду. Ру-уки дрож-жат.

Наташа, закатила глаза. Затем положила зонтик на металл ручкой вверх и наступила каблуком на участок ткани, где не было спиц.

Она развела руки в стороны и зашептала заклинание. Через несколько секунд Олег почувствовал, что холод отступает. Ещё через несколько – его одежда и волосы были совершенно сухими.

- Премного благодарю, - склонил голову Краммер и пнул зонтик так, что он улетел с края кровли, а Наташа плюхнулась на зад и едва не покатилась вниз, но Олег придержал её за руку.

- Что…? – Жалобно раскрыла рот ведьма. Ей было больно и нестерпимо обидно.

- А вот ещё фокус, - сказал Олег, вытащил из кармана джинсов металлический ключ и швырнул его следом за зонтом.

- Что…? – Растерянно повторила Наташа, проводив его взглядом. На долю секунды Краммеру стало её почти жаль.

- Ты что наделал?! – Маленькие кулачки били его по груди и плечам. – Как мы теперь отсюда слезем?!

- Успокойся.

- Сам успокаивайся, дурак! Ты вообще уверен, что отсюда есть выход?

- Успокойся.

- Да не хочу я успокаиваться! Хватит это повторять! Я хочу вниз!

- Неприятное чувство, правда?

- Ты украла медальон, потому что знаешь, что можно его выгодно обменять. Но ты понятия не имеешь, как он работает. Верно?

Наташа молчала, поджав губы.

- С тех пор, как я лишился своих способностей - всё время удивляюсь магам и магическим существам. Пользуетесь всем и ни черта не знаете о том, как это работает. Совсем как обычные люди со своими гаджетами.

- Лишился способностей? – Удивилась Наташа. – Как это вышло?

- Я не помню. – Покачал головой Олег. – Кто-то убил моего учителя и выжег во мне магическое начало. Мне было восемнадцать. Никто до сих пор не знает, что именно произошло, и кто это сделал.

Олег устало смотрел на город. Наташа ошеломлённо молчала.

- И как же работает медальон? – Наконец нарушила молчание ведьма.

- Нужны сам медальон и простая человеческая кровь. Затем надо окропить кровью медальон. Двое людей должны одновременно положить на него руки и пожелать переместиться в одно и тоже место. Очень важно, чтобы желание совпадало и было совершенно искренним. Иначе нас может разбросать кусками по двум разным точкам в пространстве.

- Давай переместимся к моему зонтику, - предложила Наташа.

- Лучше к ключу от наручников. – Покачал головой Олег. - Там я заберу медальон, освобожу нас, и мы сможем разойтись.

Наташа поколебалась и в конце концов кивнула.

- Уверена?

- Да.

- Ты понимаешь, что всё должно быть по-честному?

- Да!

- …Иначе от нас останется только кровавая кашица.

- Да…

Краммер достал из внутреннего кармана перочинный нож и аккуратно уколол подушечку безымянного пальца. Ведьма достала из сумочки массивный кружок потускневшего от времени металла с небольшим углублением внутри.

Олег выдавил в углубление капельку крови. Наташа сжала медальон в ладони. Олег обхватил её руку своей.

Воздух вокруг заплясал, словно где-то рядом разгорелся огонь. У обоих закружилась голова и заложило в ушах. Наташа открыла глаза, осмотрелась и облегчённо выдохнула.

Они стояли на безлюдной дорожке Александровского сада.

- Нас не размололо в фарш…

- Да, - согласился Олег, - тебе всё-таки можно доверять.

Среди веток голого куста торчал зонтик. Внутри, между спицами тускло поблёскивал крошечный предмет.

Это был ключ от наручников.

- Как удачно совпало, - улыбнулся Олег.

- Да, - согласилась Наташа, - действительно удачно.

- А теперь, - медленно проговорил Краммер, - отдай мне пожалуйста медальон.

Ведьма посмотрела на медальон, который по-прежнему сжимала в руке и неохотно передала его Олегу.

Тот спрятал его в карман пальто. Вынул из зонтика ключ и освободил их. С Наташиного запястья браслет соскочил легко. Со своим Олегу пришлось помучаться, после полётов над городом его левое запястье распухло и пальцы почти не слушались. Краммер с тоской подумал, что опять придётся лечиться мазью провидицы Светланы. Действовала мазь безотказно и лечила всё, что угодно. Вот только состав был на редкость вонючим и кожу от него жгло огнём.

- Что ж, - сказала Наташа, освободившись, - это было познавательно и в чём-то, наверное, даже полезно.

Она шагнула к Олегу и крепко его обняла.

- Я желаю тебе удачи. Но мы с тобой скорее всего никогда больше не встретимся. Очень уж с тобой хлопотно.

- Хотелось бы верить… - усмехнулся Олег, обнимая её в ответ.

Наташа подхватила зонтик и торопливо зашагала по дорожке. В кармане она украдкой нащупала гладкую впадину медальона, который подменила на подделку, пока обнимала Олега.

Ведьма подняла зонтик, взмыла вверх и наконец-то перестала сдерживать торжествующую улыбку.

Олег проводил взглядом крошечную фигурку, затерявшуюся в пасмурном небе. Затем вынул из кармана настоящий медальон, который подменил на подкинутую Наташей подделку, когда обнимал её в ответ. Впадинка в центре была шершавой из-за высохшей крови.

- …Но верится почему-то с трудом. – Добавил он и, морщась от боли в запястье, зашагал прочь

Витя возвращался домой в глубокой печали, но вида старался не подавать.

Широко улыбался, кивал и крепко жал руки, когда встречал знакомых мужиков. И только те из них, что были постарше и поопытнее замечали: улыбка у него напускная, а глаза на самом деле тоскливые.

Декабрь приближался к своей середине. На носу был новый год. Везде пахло ёлками. Но в доме у Вити не то, что не было праздничного настроения – там вообще, признаться, ни хрена не было.

Не было денег на диван. Им с Дашкой приходилось спать на матрасе, на полу. Летом, оно было ещё ничего, но вот зимой… Топили в квартире вроде нормально, но окна выходили на наветренную сторону, а рамы были старыми. По полу дуло. Дашка простужалась по два-три раза за зиму. Витю тоже, бывало, прихватывало, но он продолжал работать. Остаться дома означало либо всей семьёй начать голодать, либо влететь в огромные долги.

Не было денег на еду. Зарплату более-менее регулярно в дом приносила жена. Но как они ни старались экономить, как ни пытались её растягивать и тратить только на самое необходимое – всё равно она таяла раньше, чем приходила новая. Иногда в такие моменты выручали Витины шабашки. А иногда – нет.

Просыпаясь в несусветную рань тёмным морозным утром Витя ловил себя на мелкой и подленькой мысли. Если бы он знал, что всё так обернётся, то ни в жизнь бы не согласился на ребёнка.

Шесть лет назад перспективы были приятными. На заводе исправно платили. Вите обещали скоро дать мастера. Государство выделило им с беременной женой квартиру. На самой окраине и в «спальнике» – но свою, пусть и в бывшем общежитии. Оставалось только подкопить денег на ремонт и мебель.

А потом родился сын и всё стремительно посыпалось. Зарплату сперва урезали. Потом стали задерживать. Потом вообще перестали выдавать. На улицах стали расцветать ларьки. Витя быстро заметил любопытную закономерность – чем хуже у них с женой шли дела, тем больше становились цифры, на выведенных от руки ценниках. Дашка в результате устроилась в такой ларёк продавщицей. Сам Витя крутился как мог – собирал и сдавал цветмет, пытался работать с молодыми коммерсантами. Разгружал фуры и товарняки. В общем, пытался влезть во всё, что могло принести хоть какую-то копейку в краткосрочной перспективе.

Эти попытки заработать выжимали из него колоссальное количество сил. Но ещё больших усилий стоило получить и сохранить заработанное. Его то и дело пытались накормить «завтраками», обсчитать, обмануть. И ему приходилось проявлять железную твёрдость и нечеловеческое упорство, чтобы просто получить своё. Домой под вечер он приходил обессиленным и перегоревшим.

Если бы ребёнка они не завели – кто знает? Может быть было бы легче. Может быть на него не давила бы железная необходимость заботиться о ком-то ещё. Сейчас он уже не мог с уверенностью сказать, глядя на Дашку – любит он эту усталую женщину с ранними морщинами вокруг глаз или он с ней просто потому, что у них общий ребёнок.

Потом он конечно вспоминал, как они с Дашкой познакомились и каким всё было безмятежным, пока страна, в которой они родились и выросли не развалилась. Мелкая и подленькая мысль исчезала в закоулках сознания, как шустрая изворотливая крыса, напуганная шумом. Пропадала из виду, чтобы позже вернуться.

Витя купил хлеба, дошёл до дома и позвонил в обитую дерматином дверь, доставшуюся им по наследству от предыдущих жильцов.

- Кто там? - Раздался из-за двери детский голос, который отчаянно пытался казаться взрослым басом.

- Сто грамм. - Лаконично ответил Витя. - Открывай давай. Я это.

Замок нехотя повернулся и щёлкнул. Дверь открылась. Повеяло теплом и уютным домашним запахом. На пороге стоял пятилетний деловитый карапуз.

- Что купил? - Первым же делом кивнул он на пакет.

- Хлеб купил. - Зашаркал ногами Витя, одновременно расстёгивая лоснящуюся болоньевую куртку.

- И всёёё?! - Разочарованно протянул сын.

- Нет. У меня там ещё припрятано…

- Что?!

- Мешок шоколада. Ведро мармелада. Бочка варенья. Корзина печенья…

Когда сын понял, что его просто дразнят, на лице у него проступила такая горечь, что Витя осёкся. Переборщил. Пацан сладостей уже недели две не видел. В доме песку сахарного и того нет. А он ему тут про печенье с вареньем лечит. Стало совестно.

Бубнящий в комнате телевизор резко умолк. Холодильник перестал дребезжать. Внезапно стало темно.

- Ну ёёёёёшкин кот… Сын, неси свечи с кухни. – Моментально сориентировался Витя. Электричество в последнее время стало вырубаться с завидной регулярностью.

Когда зажгли свечки, Витя переоделся и помыл руки. Потрогал чайник. Похвалил сына за то, что тот вскипятил воду до того, как свет отключили. Потом они принялись пить чай с батоном. Сидя на стульях, используя в качестве столиков табуретки и глядя на отражение свечного пламени в экране выключенного телевизора.

- Что показывали? – От домашнего тепла и чая с батоном Витю стало клонить в сон.

- По общественному ничего. – Деловито доложил сын. – А по кабельному фильм был со Шварцнейгером.

- Что за фильм?

- Он там в джунглях с солдатами был. За ними охотился прозрачный монстр. Они по нему и из автоматов стреляли и из пулемёта. А он в них из ракетницы на плече. Там одному негру ещё руку с автоматом оторвало, а она всё равно стреляла…

- А. «Хищник», наверное. Чем кончилось?

- Не знаю. – Вздохнул ребёнок. – Потом ты пришёл. А потом свет выключили.

- Да ладно тебе, не грусти, - попытался подбодрить сына отец, - завтра утром повторять будут. Они всегда с утра повторяют то, что вечером крутили. Досмотришь.

- А давай купим цветной телевизор? – Неожиданно предложил сын. Витя поперхнулся чаем.

- Давай. - Ответил он откашлявшись. – У тебя деньги есть?

Ребёнок медленно покачал головой.

- И у меня нет. – Вздохнул отец. – Как будут деньги – купим. Честное слово тебе даю. А ты чего вдруг про цветной телевизор заговорил?

- Там джунгли чёрно-белые. – Объяснил сын. – Хочу посмотреть на зелёные.

Вите было уже двадцать четыре года, но он ещё помнил себя ребёнком. Помнил, как хочется узнать и увидеть, как можно больше. Как тоскливо сидеть взаперти и смотреть на один и тот же зимний пейзаж за окном.

Поэтому такого односложного комментария ему оказалось достаточно.

- Хочешь расскажу тебе про джунгли? – Спросил он, сложив ноги по-турецки. Мальчик закивал головой.

Витя устроился поудобнее и принялся неторопливо и подробно рассказывать всё, что знал про джунгли. Стараясь описать экзотические растения и животных как можно красочнее и пересыпая рассказ любопытными фактами. Сын смотрел в темноту широко раскрытыми глазами, и отец чувствовал, как в его воображении оживают львы, ягуары, питоны и крокодилы. Разрастаются огромные, увитые лианами баобабы и цветут папоротники.

Но тепло, полутьма и накопившаяся усталость сделали своё дело. После получасового рассказа Витя, незаметно для себя самого, задремал.

Сон был беспокойным. Будто он снова в цеху, но напрочь забыл, как работать. Кругом громыхает железо. Жарко и грязно. Все столпились вокруг него, орут и толкаются. Вот-вот начнут бить. А он будто врос ногами в пол и не может пошевелиться…

Он дёрнулся и открыл глаза. Было душно. Майка и треники были влажными. То ли от пота, то ли от местного воздуха. Витя сидел на земле, привалившись спиной к гладкому огромному стволу огромного дерева. Далеко наверху перекрикивались птицы.

Сын стоял в метре от отца и восхищённо вертел головой.

«Сон», - подумал Витя, - «Офигенно реалистичный сон». Он попробовал сделать то, что обычно делают герои книг в нереалистичных ситуациях – ущипнул себя за руку. Было больно.

- Пап, прости пожалуйста, - голос звучал виновато, - я хотел всего на пять минут! Пока ты спишь. Я не знал, что ты проснёшься.

- Олежа, - осторожно обратился Виктор к сыну, – а мы сейчас где? И что случилось с домом?

Олег виновато опустил глаза.

- В Конго. Ты так интересно рассказывал, что я посмотреть захотел.

Воздух вокруг был густой, насыщенный и наполненный незнакомыми запахами. Справа от Вити, в траве была глубокая мутная лужа. По стволу соседнего дерева бежала сороконожка размером с Витину руку. Наверху громко и протяжно закричала какая-то огромная птица.

Слишком много мелких деталей для сна. Слишком всё вокруг похоже на реальность.

- Олег, - попытался Витя ещё раз, - а как мы сюда попали?

Сын отвёл взгляд и почти неслышно пробормотал:

- Я проход в занавесе открыл…

- Что?

- Я проход в занавесе открыл.

Витя собрался было разразиться кучей вопросов. И про занавес, и про проход, и про то, что чёрт подери происходит вообще за хренотень. Но в горле у него пересохло и все слова закончились, когда он увидел глаза.

Глаза были жёлтыми и круглыми. С чёрными точками зрачков в центре. Они горели умом, силой и яростью.

Зрение постепенно подмечало и дорисовывало всё, что прилагалось к этим глазам, но терялось на общем фоне корней, стволов и зарослей. Нос, пасть, мощное и прижатое к земле тело.

«Вот о чём кричала птица», - ни к селу, ни к городу подумал Витя, - «Предупреждала, что будет опасно». Сон отступил. Голова стала соображать быстро и ясно.

Зверь пока что только рассматривал непонятных пришельцев на своей территории. Оценивал – насколько они с сыном опасны и стоит ли на них нападать. Как только он решит, что они представляют угрозу – Витя с Олегом уже покойники. Зверь (кстати, ягуар это, интересно, или леопард?) расправится с ними за пару секунд. Пока он думает – у них есть немного времени.

- Олег, - как можно спокойнее и в то же время, очень быстро проговорил отец, - верни нас пожалуйста обратно.

Сын в это время склонился над землёй и что-то выискивал в траве. Зверя он не видел.

- Секунду, пап. Я только хочу на память что-нибудь взять.

- Олег, нет у нас секунды. Нужно очень быстро обратно попасть.

Сын выпрямился (а зверь за его спиной чуть сильнее согнул мощные лапы). Он наклонил голову, прикрыл глаза и что-то беззвучно зашептал. Потом открыл глаза и виновато посмотрел на отца.

- Не могу, - признался он. – Пока ты смотришь, я не смогу.

- Ничего страшного, - ободряюще улыбнулся отец, не отводя взгляд от немигающих жёлтых глаз за спиной сына, - попробуй ещё раз.

Олег снова прикрыл глаза. Ничего не происходило. Затем воздух стал искажаться. Зверь поднял голову и навострил уши. Потом снова припал к земле и приготовился к прыжку.

- Получается, - сообщил Олег, - ещё немного…

- Угу, - кивнул Витя так, будто речь шла о пустяке вроде складывания бумажного кораблика. Он разглядывал когти, которые зверь выпустил из лап. Одного движения хватит, чтобы располосовать крошечную спину. Успеет ли он встать между животным и собственным ребёнком?

В воздухе вдруг образовался поток, как в метро перед прибытием поезда. Окружающее пространство стало расплываться. Жёлтые глаза взметнулись вверх, но джунгли сжались вдруг в крошечную точку, которая растворилась в воздухе родной квартиры.

Витя сидел на матрасе. Одежда была мокрой. К треникам прилипли травинки. Олег стоял перед ним, виновато опустив голову.

- Пап, прости. Я правда хотел одним глазком только взглянуть…

В руке он сжимал какой-то небольшой предмет. Перехватив отцовский взгляд, он поднял руку и разжал ладонь. Там был небольшой мутно-белый кристалл, испачканный с одной стороны грязью.

- На память взял, - объяснил Олег.

Витя растерянно кивнул. Кристалл выглядел смутно-знакомым, но на фоне всего произошедшего это казалось незначительным.

Несколько дней спустя, когда у Вити случился выходной он зашёл в комнату Олега, когда тот был в детском саду.

Он очень быстро нашёл то, что искал – полупрозрачный кристалл лежал на подоконнике. Отмытый и блестящий. Витя внимательно осмотрел его сквозь свет и ещё раз убедился в том, что тот поразительно похож на негранёный алмаз, фотографию которого он однажды видел в книге о драгоценных камнях. Стоит поговорить с сыном и отнести на экспертизу в ювелирную мастерскую…

Он перевёл взгляд на подоконник. Кристалл был там не единственным предметом. На растрескавшейся краске лежал кроваво-красный камешек, подозрительно смахивающий на рубин. Крупная, сахарно-белая жемчужина. Кусок тёмно-красного песчаника. Осколок серого камня, будто излучающий тусклый свет. И ещё целый ряд разномастных камней, среди которых особенно выделялись две вещи: камень, который Виктор уверенно опознал как довольно крупный сапфир. А вторым предметом была тяжёлая, крупная и потемневшая от времени, но несомненно золотая монета.

Он вспомнил, как рассказывал Олегу, когда укладывал того спать, о разных интересных вещах и местах. О сокровищницах султанов. О марсе, который возможно когда-нибудь колонизируют. О загадочной Атлантиде. О Луне, которую человечеству удалось покорить.

А потом вспомнил смущённую улыбку своего сына.

«Я только хочу на память что-нибудь взять».

Несмотря на то, что наступила середина января, субботний день был солнечный и тёплый. Почти весенний. Посоветовавшись, мы с Лидой пришли к выводу, что сидеть в такую погоду дома – по меньшей мере глупо. Оделись, вышли из дома и нырнули в метро.

- Куда поедем? – Спросил я после того, как двери вагона зашипели и закрылись.

- Предлагаю на выбор: Турция, Израиль или Мексика.

Я глубоко задумался. Поезд набрал ход и за окнами мелькала чернота туннеля.

Лида протянула мне ладонь. Мизинец и большой палец были загнуты.

- Выбирай. – Кивнула она на оставшиеся вытянутыми три пальца. Я посмотрел на блестящее обручальное кольцо и показал на безымянный.

Моя жена снова кивнула и принялась выстраивать в телефоне маршрут, морщась из-за качества сигнала.

- А что я в итоге выбрал?

- Придём – узнаешь.

Мы доехали на метро до центра города. Долго петляли по узким обледеневшим тротуарам, пока не остановились у входа в заведение, расположенного в подвальном помещении.

Внутри было светло и уютно. Грустный мужской голос в динамиках пел о любви. Песня была на турецком языке. Но грустные мужчины, как мне кажется, на любом языке мира могут петь только о любви.

За прилавком стоял бородатый мужчина. Он тоже был грустным и как мне показалось, тоже мог бы отлично спеть о любви. Но он был на работе и вместо этого сказал:

- Добро пожаловать.

Меню было небольшим и целиком умещалось на доске, висящей на стене рядом с кассой. Нам с Лидой были понятны только цифры и пара-тройка отдельных слов.

Человек за прилавком верно истолковал наше замешательство и просто и доступно объяснил нам, что собой представляет каждая из позиций.

Потом он поинтересовался – хотим ли мы просто поесть или нам интересен гастрономический опыт.

- Хотели просто поесть, - улыбнулась Лида.

- Но после вашего описания блюд, захотели гастрономического опыта, - добавил я.

- Что такое «Шалгам»? – Спросила Лида.

- Это очень специфичный напиток. - Оживился мужчина. – Делается на основе чёрной моркови (тут я мысленно содрогнулся). Бывает двух видов: солёный и острый.

- Он вкусный? - С опаской уточнила моя жена.

- Он на любителя, - покачал головой мужчина, - двое из трёх людей находят его отвратительным. Но один из трёх – находит прекрасным. Если не уверены, то лучше не рисковать.

Мы заняли небольшой столик у окна.

На подоконнике лежали декоративные подушки, среди которых была небольшая книжечка.

- «Книга гаданий», - прочитала Лида надпись на обложке, - попробуем?

- Давай, - пожал я плечами.

- Чур ты первый.

- Ладно. Будет ли нам вкусно?

Лида раскрыла книгу в случайном месте.

- «На дне вашей чашки силуэт дельфина: повеселитесь», - прочитала она, - ну что: в целом, достаточно понятно. Никакого тумана.

- Твоя очередь. Что будешь спрашивать?

- Хм. Так-так-так… Стоит ли нам звать гостей сегодня вечером?

Лида раскрыла книгу и её брови удивлённо взметнулись вверх.

- «Вы вытянули туз чаш: позвольте проявить инициативу кому-нибудь другому» …

- Заметь: это не я сказал. Это книга сказала.

- Будьте осторожнее с этой книгой, - вмешался бородатый мужчина, выставляя перед нами чайник с подогревом и чашки, - она работает. И у каждого есть только по три предсказания.

Мы решили больше не искушать судьбу и отложили книгу на подоконник.

Еда была только что из печи. Мясо, сыр, шпинат, тесто – всё было свежим, сочным и обжигало губы и нёбо. Сперва нам казалось, что всё это окажется чересчур сытным и тяжёлым. Однако все блюда были лёгкими и буквально таяли во рту.

Когда тарелки опустели, нам сперва показалось, что нужно повторить заказ. Спустя две минуты мы с Лидой порадовались, что этого не сделали, потому что наступило запоздалое насыщение.

- Десерт?

- А что вы можете порекомендовать?

- Бахлава у нас очень хорошая. Вот этот десерт наименее сладкий – он на основе какао. А этот наоборот – очень сладкий, он на манной крупе и апельсиновой цедре.

- Хм, - нахмурилась Лида, - наверное лучше тот, что на основе какао…

Тут она осеклась и повернулась ко мне.

- Хотяяяя... Я лучше тебе передам инициативу. Как посоветовала книга.

- Все три давайте. - Кивнул я мужчине за прилавком. Тот едва заметно улыбнулся и кивнул.

Сытые и отдохнувшие мы вышли за дверь и снова оказались в зимнем Питере. Лида взяла меня под руку. Мы осторожно зашагали по скользкому тротуару.

- Думаю, что мы ещё там побываем… - рассеянно сказал я.

- Где? – Уточнила Лида. – В этом кафе или в настоящей Турции?

Мне не понадобилась книга предсказаний, для того, чтобы точно ответить на этот вопрос:

- Да.