Торжество Кошмаров (Part III)
+++ATTENTION !!!+++
Аннотация: Это мистическая история в стиле "городского фентези", понравится фанатам SCP и "Ночного дозора". Для лучшего впечатления от прочтения, рекомендую сначала ознакомиться с предыдущими произведениями из данного цикла. Их можно найти на моем аккаунте на Пикабу или по этой ссылке - https://vk.com/vselennaya_koshmarov
Данная история содержит описания кошмарнейшей жести, в связи с чем, рекомендую к прочтению только людям с крепкой психикой.
+++Thanks for Your attention+++
Ccылка на первую часть: https://pikabu.ru/story/torzhestvo_koshmarov_part_i_6241568
Ссылка на вторую часть: https://pikabu.ru/story/torzhestvo_koshmarov__part_ii_624695...
***
Эхо от громких женских криков металось меж кафельных стен, с силой врываясь в пустую раздевалку. Шум воды не заглушал ни тяжелого дыхания Карги, ни писклявого стона Авицены. Покрытые испариной, они трахались за пластиковой перегородкой между кабинками, как всегда — будто держась на расстоянии, соприкасаясь лишь необходимыми частями тела.
- Не шуми, иначе папочке придется тебя наказать! - словно что-то вспомнив, выдал невпопад Марсель.
- Перестань, не надо. Я не хочу так больше, - прошептала она ему на ухо, прижимаясь всем телом, как никогда не делала раньше.
- Что такое? Ты превратилась в неженку? - со смешком поинтересовался Марсель, - Меня это не может не радовать.
Игриво мурлыкнув, блондинка повернулась к курду и с нежностью поцеловала его. Впервые по собственной инициативе.
***
Мерзкий, пронзающий сознание визг носился по подземелью. На секунду Стефану показалось, что у него из ушей пошла кровь. Мюнхенский ангел скорбно скулил, скрючившись над трупом Хирше, будто заправская плакальщица.
- Земмлер, почему прервано кормление? - недовольно проорал в микрофон Райтер, - Почему ангел больше не ест?
-Хирше мертв, - хотел было ответить Малыш, но ком в горле сделал слова неразборчивыми, непонятными.
- Что ты там бормочешь? Вынь хер изо рта!
- Фритц мертв! - выкрикнул Стефан, глядя прямо в свиные маленькие глазки бюргермейстера через стекло, - Казнь состоялась!
- Тело должно быть поглощено полностью! Почему он мертв? Ты что-то сделал, да, говнюк? Ты понимаешь, что из-за тебя Мюнхен останется без помощи на целый год? - неистовствовал Дог, плюясь в микрофон, - Ты понимаешь, что с Октоберфеста теперь прибыли будет минимум? На что мы будем содержать этих ссаных беженцев? Ты правда думал, что все это из ваших налогов? Так вот — нет. Или ты думал, третье место в списке самых благополучных городов мира за восемнадцатый год - это заслуга муниципалитета? Так вот не дождешься! Я не собираюсь побираться весь год из-за твоих проделок! Маркус, включи запись!
Тяжело вздохнув, бюргермейстер, принялся монотонно наговаривать приговор:
- На основании экстренных обстоятельств, я, член внутренней коллегии Спецотдела Федеральной Службы по Дератизации и Дезинфекции города Мюнхена, исполняющий обязанности бюргермейстера Дитер Рафаэль Райтер приговариваю младшего оперативника Спецотдела, Стефана… как там его второе имя? А, плевать! Приговариваю оперативника Стефана Земмлера на основании статьи номер четырнадцать - «препятствование правосудию» и статьи «Предательство человечества, часть первая: преднамеренное убийство» к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение немедленно. Маркус, заблокируйте дверь.
Ангел, будто поняв, что на замену несостоявшемуся блюду ему предложили новое, двинулся к Стефану, раззявив надрезанный в уголках рот. Лишенные ногтей пальцы тянулись к лицу Малыша, но вызывали не ужас или омерзение, но дикую, животную ярость. Черные волосы застилали глаза, практически ослепляя Стефана, загораживали все, кроме отвратительного мученика, ставшего символом города и его же палачом. Руки сами потянулись и схватили бледные шишковатые запястья твари, сдавили, надломили тонкие кости, словно сухие ветки. Клиппот в изношенной монашеской рясе рухнул на колени, визжа и беспорядочно шевеля обожженными остатками крыльев.
- Какого хера происходит? Остановите его! - разрывались динамики, но было уже слишком поздно.
Надкусив черный камень в кольце, Стефан почувствовал, как по его языку растекается такая странно знакомая, почти родная горечь. Почему-то в голову влезли неуместные воспоминания о маме, но Земмлер никак не мог вспомнить ее лица. Сыворотка ушла по пищеводу вниз, и Малыш вцепился зубами в изуродованный нос клиппота. Тот гнусаво верещал, пока младший оперативник, мотая головой из стороны в сторону будто пес, отрывал полуразложившуюся плоть от покалеченного лица.
Наконец, отхватив кусочек хряща, Малыш натужно сглотнул, и клиппотическая плоть направилась в желудок. Мюнхенский ангел уползал прочь, в колодец, держась за нос, и уже сознавая, что обратно уже никогда больше не вылезет.
- Мразь! Что ты наделал? Этому городу придет конец, и все это из-за тебя! Заблокируйте дверь! Я похороню тебя в это погребе заживо, ты понял? Ты никогда отсюда не выйдешь, предатель! Никогда! - надрывался Дог за стеклом.
Стефан тем временем уже поднимался по старой, крутой лестнице. Наверху его встретила монолитная, кажущаяся нерушимой металлическая дверь. Никаких болтов, выемок, даже ручек на ней не было — никто не хотел, чтобы ее можно было открыть с этой стороны. Но это и не было нужно.
Малыш, наклонив голову, внимательно посмотрел на дверь. Сколько здесь стоит эта дверь? Десять, двадцать лет? Наверняка, сравнительно недавно — металл чистый, петли блестят. Когда там была мода на хромированные поверхности? Лет пятнадцать назад? Наверняка, дверь заменили. А значит, был момент, когда ее тут не было. Стефан листал год за годом, отматывая время назад, просматривая прошлое, как картинки. Вот оно — какие-то рабочие в блестящих комбинезонах с эмблемами городской службы на плечах снимают старую металлическую дверь, а их охраняют трое оперативников с распылителями в руках. Самое время. Земмлер шагнул в представшую перед ним картинку и оказался прямо перед опешившими служителями ратуши и вооруженным помповым ружьем бюргермейстером.
- Предатель! Что ты такое? - шипел он, наводя оружие за Стефана.
- Предатель здесь не я, - ответил Земмлер, вперив в него глаза цвета стали. Черный металл ружья в руках Райтера порыжел, стал мягким и осыпался красноватой пылью прямо на безупречный костюм бюргермейстера.
Крутанув замковый штурвал на двери, Малыш оказался в коридоре с живыми стенами. Серые создания, прикидывавшиеся камнями лениво скручивались вокруг себя, не обращая никакого внимания на идущего мимо оперативника. За спиной Малыш услышал частый топот и тяжелое дыхание — следом бежал бюргермейстер. Обернувшись, Стефан безразлично посмотрел на жестокого ублюдка, бросавшего на съедение клиппоту своих бывших коллег.
- Ты не можешь просто так уйти! Я уже отправил сигнал! Тебя встретят снаружи, - запыхавшись, Дитер с трудом выплевывал слова, пытаясь отдышаться. Опираясь на колени, он смотрел в пол, не замечая, что слева, справа и сверху к нему тянутся тонкие щупальца ложных камней, - Сдайся мне. За то, что ты оставил город без Хранителя меня по головке не погладят. Сдайся мне, и я выхлопочу тебе место в Изоляторе, обещаю!
- Это вам всем место в Изоляторе! - озлобленно бросил Стефан, - Вы и есть настоящие чудовища!
- Идиот! - рычал Райтер, - Тебя загрызут прямо на площади! Десять, двадцать, тридцать едоков ты убьешь, но тебя загрызут! Я вызвал Волкодавов, с ними тебе не сладить! Сдайся!
Стефан не собирался отвечать, но он бы и не успел. Жуткие стражи коридора, наконец, поняли, что бюргермейстер забыл включить соляную завесу. Тысячи маленьких ручек вцепились с двух сторон в Райтера и потянули. Тот, кажется, даже не успел понять, что происходит - одним рывком твари разделили тело Дога на тысячи мелких клочков, обдав Стефана фонтаном горячей крови. Аппетитно почавкивая открывающимися где попало ртами, они будто не замечали Малыша, который беспрепятственно проследовал к лифту.
Земмлер нажал на кнопку, но ничего не произошло. "Ключ!" - запоздало подумал он и обернулся на груду ошметков на полу, из которой голодные твари продолжали вытягивать куски, словно кексы с праздничного блюда. Копаться в останках бюргермейстера решительно не хотелось. С усилием Стефан в подробностях представил, как именно выглядел ключ, как затыкал собой круглое отверстие в лифтовой панели, как повернулся. Двери со скрежетом сошлись, и кабина медленно поползла вверх.
***
- Что это с тобой сегодня? Ты себя даже в первый раз так не вела, - шептал Карга на ухо Авицене, зарываясь носом в ее светлые волосы. Та, облокотившись на широкую грудь курда, сидела с прикрытыми от блаженства глазами.
- Ты точно хочешь это сейчас обсудить? - ответила Бьянка, тоже шепотом. Разговаривать не хотелось.
- Ты же знала, что мне это не нравится, но все равно настаивала. Теперь же тебе этого больше не хочется. Почему? - неугомонно вопрошал Марсель.
- Не знаю… Такое впечатление, будто с меня сняли какие-то цепи или проклятие… Не знаю, - тряхнула девушка головой, чуть не ударив в подбородок своего любовника.
- Уж не я ли это постарался?
- Похоже, все-таки не ты, - задумчиво произнесла Зимницки, отстраняясь. Ее набухшие соски сильно выдавались вперед, словно пытаясь компенсировать малый размер груди. Взгляд Марселя сам собой пополз вниз, по ребрам и плоскому животу, изуродованному еще свежим, багровым шрамом от скальпеля, к светлому кустику в ложбинке между ног, продвинулся дальше…
- Эй! Ты удалила шрамы? - удивленно воскликнул курд.
- С чего ты взял? Где?
- Не делай из меня дурака! Я их все выучил наизусть. Тут - на внутренней стороне бедра у тебя были следы от зубов твоего…
- Знаю! - перебила она.
- Из здесь, на спине! Куда они делись? - недоуменно вопрошал Карга, проводя пальцами по бледной коже над торчащими ребрами там, где раньше белели сигаретные ожоги и вздымались рубцы от пряжки ремня.
- Знаешь… Я все помню. Помню отчима, и его… воспитание, но как будто бы смутно. Словно прочла об этом в книжке, или видела в фильме. Может быть, этого никогда и не было? - обернулась Бьянка, взглянув в глаза своему парню - в бледно-голубых озерах плескались недоумение, удивление, нежность и спокойствие. Сколько Карга не всматривался - никакого взгляда загнанного в угол зверька, никакой паники, никакой боли изнасилованного ребенка не было.
- Что с тобой произошло? Когда ты так изменилась?
- Малыш! - точно вспомнив что-то важное, Авицена вскочила на ноги и принялась спешно одеваться.
- Он-то тут причем? - Марсель никак не мог взять в толк, что происходит в этой белокурой головке, которой он раньше должен был колотить об изголовье кровати, чтобы Бьянка могла хоть что-то почувствовать.
- Я вспомнила! - принялась она горячо объяснять, перестав одеваться. Черные трусики так и остались в районе колен, - Я вспомнила, когда все изменилось. Это был Малыш. На ферме Хирше я… я опять вела себя отвратительно, и он… Вместо того, чтобы ответить мне тем же он обнял меня и посмотрел в глаза, и тогда...
- И тогда что? - Карга и сам не заметил, как его мышцы напряглись, а ноздри принялись яростно раздуваться.
- Тогда он мне сказал одну вещь. Пообещал, что никто не посмеет мне больше навредить. И в тот момент во мне будто что-то изменилось, знаешь. Как будто мне и правда никогда никто не причинял вреда. Словно и не было тех жутких восьми лет после смерти папы. И мне кажется, он и правда что-то сделал, - растерянно отвечала Авицена, сама не уверенная в том, то говорит.
- Он использовал на тебе Пасть Забвения? - прорычал Карга.
- Пф-ф-ф! - девушка усмехнулась, натянув, наконец, белье, - А ты точно ритуалист? Иначе бы знал, что Пасти работают только на кратковременную память.
- Тогда что?
- Не знаю. Но что-то он изменил. И как будто не в моей памяти, а в моем прошлом, - Бьянка метнулась к Марселю и обняла его, - Нам нужно к нему, к Стефану.
- Это еще зачем?
- Ты думаешь, я не слышала, как ты кричишь по ночам? Думаешь, я не знаю, почему отводишь взгляд, когда видишь детей?
- Причем здесь...
- Он исцелит тебя. Так же, как меня. То, что ты сделал во время службы в Легионе… Ты это забудешь. Словно этого никогда и не было! А может, он сделает так, что этого и правда не было!
- Что ты несешь? - Карге все это уже давно не казалось смешным. Неужели его девочка спятила? Что с ней сделал этот чертов стажер на ферме?
Бьянка же вскочила, точно получив удар током. Подскользнувшись на кафеле, растянулась на полу, больно ударившись коленом, но, не обращая на это внимания, принялась рыться в горке собственной одежды, оставленной на скамейке. Выудив телефон откуда-то из кармана брюк, она быстро нашла нужный номер и прислонила трубку к уху. Бледная, почти обнаженная, Авицена сидела на полу с рассеченной коленкой, пялясь куда-то в пустоту, вслушиваясь в длинные гудки - она и правда походила на сумасшедшую. Этот эффект усилился, когда на той стороне ответили, и из глаз девушки брызнули слезы. Прижав руку ко рту, чтобы остановить рыдания она тихо спросила собеседника на том конце:
- Папочка?
***
- Да. Отправьте в ближайший морг и перешлите мне адрес. Я заберу тело как только выберусь в Энтенбах. Да, благодарю за соболезнования. Нет, мне не нужна психологическая поддержка, спасибо. Да, хорошо. Конечно, пришлите мне счет за оставшиеся месяцы.
Вальтер повесил трубку и вгляделся в свое отражение. Зеркало хотелось разбить - небритые щеки, мешки под глазами, нечищеные зубы - все то, что он так ненавидел когда-то теперь стало частью его облика.
Мама мертва. Ничего особенного, ей было уже немало лет, она просто уснула и не проснулась. Марта Вольфсгрифф прожила тихую и размеренную жизнь в тени своего мужа, ни разу не столкнувшись ни с настоящим горем, ни с настоящими проблемами. Отец Вальтера умер первым, но к тому моменту мама уже ничего не соображала. Ее жизнь завершилась тихо и безболезненно. Жалости к ней Вольфсгрифф не испытывал - вместо этого он отчаянно жалел себя. Стоя перед зеркалом в раздевалке для старшего персонала, он упивался горечью своего состояния, намеренно тонул в пучине отчаяния и сильнейшей, глубочайшей ненависти.
- Ну же, урод! Покажись! Вот он я! Ты ждал дня, когда я призову тебя! Вот он я, призываю! Покажись, дрянь!
Кулак врезался в зеркальную поверхность, и осколки впились в костяшки, амальгама резала пальцы, смешиваясь с кровью, но ранения тут же зарастали, а боль почти не ощущалась. Ужасно хотелось ширнуться. Вдруг коммуникатор на поясе отчаянно запищал. Приняв сигнал, Вальтер прослушал голосовое сообщение:
- У нас предательство и прорыв на Мариенплатц. Субъект вооружен и очень опасен. Всем действующим Доберманам, Волкодавам, Ротвейлерам и едокам немедленно выдвинуться к ограждению на пересечении Нойхаузер и Резиденцштрассе в полной боевой выкладке и ждать сигнала. Дворняги уже очищают периметр от гражданских.
"А вот и повод!" - почти радостно подумал Вальтер, доставая из внутреннего кармана инъектор с сывороткой.
***
Когда Стефан вышел из лифта прямо на улицу, глазам его предстало нечто странное, точно кто-то баловался с настройками телевизора, а кассету зажевало. Небо было абсолютно зеленым, а луна и солнце висели параллельно друг другу, словно братья-близнецы. Стены внутреннего дворика ратуши то осыпались, то возводились сами собой вновь, повсюду кишели люди, огромной толпой, они проходили друг через друга, будто не замечая. Вот полноватый почтальон в желтой цыплячьей форме прошел прямо через укутанного в лохмотья прокаженного с колокольчиком на шее. Стражник с алебардой самозабвенно ковырял в ухе, пока какая-то девушка в деловом костюме листала бумаги прямо у него под носом. Шеренга мужчин в черной военной форме воздевали руки к небу, словно отдавая честь черному парню, одетому, как Боб Марли. С неба сыпались бомбы и зажигательные снаряды, разрываясь прямо под ногами ничего не замечающей толпы, будто живущей какой-то своей жизнью. Мир менялся, мигал и мерцал, как слайды, порядок которых кто-то перепутал. Малыш стоял на месте, силясь понять, что происходит, голова раскалывалась от гула голосов, шума стройки и грохота взрывающихся бомб. Не без труда он сфокусировал взгляд на смутно знакомом лысом мужчине, загримированном под мима, который целенаправленно шел прямо к нему. Подойдя ближе, уличный артист хлопнул в ладоши и сказал:
- Успокойся, мышонок!
Наваждение тут же исчезло. Внутренний двор ратуши принял свой обычный вид - серый камень, пыльные окна и скалящиеся горгульи.
- Что это было? Кто вы?
- Куда более интересный вопрос - кто вы! - паясничая, мим ткнул Стефана пальцем в грудь, - Но, боюсь, у нас не так много времени на знакомство! Предлагаю продолжить его в более спокойном месте за бутылочкой шираза. А пока нам нужно как можно скорее найти зеркало.
***
У Спецотдела были отработанные схемы и протоколы на все случаи жизни. Разумеется, Мюллер предусмотрел и возможность того, что Мюнхенский Ангел попробует покинуть ратушу, поэтому создал план по распределению сил на Мариенплатц. На что никто никак не рассчитывал, так это на то, что задерживать, а, возможно, и убивать придется вчерашнего стажера. "Моего стажера!" - со странной смесью гордости и злобы подумал Вальтер.
Молчаливыми тенями расселись на крыше Хугендубеля снайперы. Из-за Эпплстора светили фарами катапультных мотоциклов едоки. Под прикрытием колонны Святой Марии целились из соляных южноафриканских гранатометов Ротвейлеры. Свисали со стен, соседствуя с горгульями, массивные, закованные в экзоскелеты Волкодавы. Доберманам - тем, кто еще остался - досталось место рядом с информационной точкой для туристов - справа от арки. Пискнул коммуникатор:
- Всем отрядам - полная боевая готовность. Vitro Viro выходит из арки, повторяю, Vitro Viro выходит.
"Что? Речь ведь шла о вскрывшемся Мафусаиле. Не может же быть, чтобы Стефан был..." Догадка, сразившая сознание Вольфсгриффа выбила почву у него из-под ног. Как он мог пропустить? Как проглядел? Словно не замечая, что делает, он запустил руку во внутренний карман плаща, достал оттуда баночку со сладкой серой дрянью и, щедро зачерпнув пальцами засахарившуюся жижу, отправил себе в рот. В ночи раздался знакомый насмешливый голос:
- Господа оперативники! - лысый мим в арке кричал, сложив руки рупором у рта, - Ни к чему форсировать ситуацию! Я снова пришел всего лишь, чтобы забрать своего старого знакомого! Я не желаю вам зла! Сложите оружие, а лучше - отправляйтесь домой, к своим семьям. Хорст, ты здесь, старый пройдоха? Сходи к дочери в гости уже , наконец, еще не поздно!
- Поздно! Пол-одиннадцатого ночи, Глассман, - раздался, усиленный мегафоном голос Мюллера откуда-то с крыши, - Огонь!
***
С громким шипением в сторону арки ратуши полетели снаряды гранатометов. Врезаясь в брусчатку, они взрывались острыми соляными осколками и удушливыми белыми облаками. Стефан было двинулся вперед, с ненавистью глядя на бывших своих соратников, когда в грудь ему врезалась странно знакомая изрисованная рука.
- Не вмешивайся, мышонок. Тебе это ни к чему.
Глассман запустил обе руки себе в живот и вытянул оттуда окровавленное скопление ребер.
- Как Человек-Скелет, помнишь? - весело спросил Малыша татуированный и бросил разрастающийся на лету ком из костей в арку. Едва коснувшись земли, отвратительная масса принялась шириться и разрастаться во все стороны, закрывая проход, загораживая Стефана от разгорающейся битвы.
***
Зачем-то закрыв за собой проход, Vitro Viro резко скрестил руки, воткнув пальцы в пространство между лучевой и локтевой костью. Сильным движением он вырвал из своей плоти костяные клинки в два лезвия и принял боевую стойку.
- Волкодавы - вниз! - прошептал коммуникатор, и тяжелые громадины сорвались со стены фасада ратуши, словно перезрелые фрукты. Из-за белых соляных облаков, окружавших Глассмана, не было видно, что конкретно происходит, но Вальтер нервно загибал пальцы, отсчитывая падающие тени Волкодавов. Лишенные конечностей, с развороченной броней, они отчаянно отползали от пятачка, где кипела схватка. Свистели железные тросы, разрезая воздух, но миновали плоть мима, крутящегося в самозабвенном танце битвы. Трещали шокеры, проходя мимо цели, клацали капканы масок, кусая пустоту. Слепо метались в белом тумане лазерные прицелы снайперов. Глассман был неуязвим. В пылу битвы, он не переставал кричать на пределе легких, обращаясь с главе Спецотдела.
- Хорст, отзови своих людей! Ты разоришься на выплатах по страховке! - даже не запыхавшись, татуированный ублюдок говорил так спокойно, словно не бился сейчас с сильнейшими оперативниками Спецотдела, а цедил "Кристалл" на светском рауте, - Я не хочу никому вредить! Оставьте нас в покое, и я уйду!
"Наглый, самоуверенный ублюдок! Ты никуда не уйдешь!" - Вальтер ринулся туда, в соляной туман, бросив оземь визжащий коммуникатор. Глассмана загораживала массивная фигура Волкодава, безуспешно пытавшегося достать того раскаленным добела металлическим хлыстом. Вольфсгрифф ткнул оперативнику пяткой под колено, поставил вторую ногу на плечо, сделал шаг вверх, словно взбираясь по лестнице, и прыгнул прямо на Vitro Viro. Тот как-то медлительно, неуверенно переводил взгляд с бронированной туши на Добермана, ему не хватало скорости, чтобы увернуться, и блондин в прыжке вложил весь свой вес в удар по покрытой гримом скуле. Лысая голова мотнулась, кажется, даже послышался хруст шеи. Костяные клинки выпали из рук Стеклянного Человека и покатились по брусчатке.
- Получай, ублюдок!
Удары, сравнимые по силе с гидравлическим молотом сыпались на лицо Глассмана с чудовищной скоростью. Взгляд татуированного не успевал сфокусироваться, клиппотический мед вкупе с плотью Матери, текущие по венам Вальтера наполняли его невероятной мощью. Два оставшихся Волкодава, подойдя со спины, вонзили огромные крючья в плоть противника, и те вышли спереди под ребрами. Раздался рев мотоциклов - к ослабленному врагу приближались едоки. Безумно хохоча, Вольфсгрифф продолжал месить Глассмана, когда услышал слабый грустный шепот:
- Я ведь просил...
Покрытые причудливой вязью руки ожили, схватились за полосатую рубашку, разорвали ее надвое, обнажив вытатуированные на груди и животе символы, печати, сигилы, схемы и надписи. Тонкие белые пальцы почти филигранно надорвали кожу под сосками, и Вальтер зарычал от отчаяния и досады, когда увидел, как кожа Глассмана начинает покрываться блестящей, напоминающей ртуть, отражающей поверхностью. Развернувшись на носках, Вольфсгрифф бросился к фонтану-"рыбке", где стояли в смятении Карга и Авицена. Подхватив сослуживцев за пояс, он ухнул вместе с ними за бортик, породив тучу брызг. Прижав оперативников к себе, Вальтер погрузился под воду, убедившись, что их полностью скрывает заграждение из песчаника - инструкции на случай события "Кривое Зеркало" были весьма четкими.
***
Взрывы за костяной стеной затихли, и Стефан даже поначалу подумал, что все кончилось. Но секундой позже раздались крики. Казалось, что там, за аркой ратуши открылись врата в ад, и теперь вопли грешников наполняли ночное небо над Мюнхеном. Чудовищные стенания резали слух, надрывный вой, перерастающий в нечеловеческий визг заставлял сердце Стефана холодеть, а желудок - выворачиваться наружу.
Наконец, все звуки затихли. С треском и хрустом костяная стена просела, вздохнула и осыпалась, обратившись в прах. За ней стоял совершенно невредимый, невозмутимый, как статутя, мим с голым торсом. Вокруг все было белым и блестело, словно только что выпал снег. Малыш осторожно шагнул вперед и огляделся. На этот раз сдержать тошноту не удалось. Желтая жижа надула щеки, наполнила рот едкой кислятиной и изверглась наружу, прямо на кевларовые сапоги.
- Ох, мне жаль, юноша, что тебе пришлось это наблюдать, но, к сожалению, твои коллеги оказались гораздо настойчивее, чем я предполагал.
Мариенплатц усеивали тела. Гротескные, изуродованные, они напоминали самые смелые полотна Босха и Пикассо . Казалось, будто кто-то расплавил плоть этих людей, будто свечной воск, а потом вновь заставил застыть в непригодном для жизни положении. К огромным, размером с комоды головам были будто бы прикручены маленькие, скрюченные тела. Растянутые во все стороны рты издавали предсмертные стоны, стекшие на подбородки кривые глаза сочились кровью и страданием, изломанные, перекрученные и вывернутые конечности тянулись в сторону Глассмана в мольбе о пощаде.
- Это все… вы? - в ужасе спросил Земмлер, отплевавшись от рвоты, навязшей липкой массой на зубах.
- К сожалению, да. Большинству я все же дал время уйти, пострадали только те, кто был слишком близко. Иначе они бы не дали тебе выйти.
- Я бы справился сам! - возмущенно ответил Стефан, - Зачем нужна была такая жестокость?
- Я не зря тебя учил, - лысый по-отечески хлопнул его по плечу, - Ты абсолютно прав. Ты бы справился лучше. Быстро и безболезненно. И именно поэтому я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал сейчас.
- Пообещал? Вам? Мы даже незнакомы! - недоуменно спорил Стефан, стараясь отвлечься на что угодно, лишь бы не смотреть на искалеченные тела своих бывших сослуживцев, которым он еще сегодня клялся в верности.
- Знакомы. Просто ты не помнишь. Называй меня Глассман, так тебе будет проще, - с какой-то тоской ответил мим, - А сейчас пообещай мне вот что, мышонок. Больше никогда, ни за что в своей жизни не смей убивать людей. Обещаешь?
- Глассман? Ты? - задохнулся Земмлер от удивления.
- Да. Пообещай мне! Прямо сейчас!
Стефан окинул взглядом площадь еще раз. В глаза ему бросилось искалеченное тело Клеща, которого было легко узнать по характерной маске - того скрутило колесом, так, что он сросся головой с собственными пятками. Едок судорожно дергался, словно рыба, вынутая из воды и истошно, на одной ноте приглушенно ревел через маску.
- Обещаю, - кивнул Малыш.
- Вот и здорово! Как мне помнится - ближайшее зеркало должно быть в "Людвиг Бек". Магазины уже закрыты, но, думаю, одно разбитое окно сегодня уже погоды не сделает, верно?
Продолжение следует...
Автор - German Shenderov
Artwork by Eric Peterson WOTC (c)
#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov