ОБЕЩАНИЯ
(не верь никому)
(не верь никому)
По случаю выхода в России нового романа Дэвида Митчелла «Утопия-авеню» нарвался на гид по митчелловским романам от переводчика Алексея Поляринова.
Первый роман Дэвид Митчелл сочинил во время путешествия по транссибирской магистрали. Ему было под тридцать, он был женат и успел уже восемь лет прожить в Японии, где, работая учителем английского языка, пытался писать прозу.
Любой писатель, кого ни спросите, скажет вам, что дебютный роман — опыт особенный, потому что, работая над первой книгой, ты как бы делаешь два дела одновременно: пишешь и учишься писать. Молодой, неопытный автор всегда берется за книгу с мыслью, что второго шанса не будет, что это его лебединая песня, поэтому надо выложиться по полной и впихнуть в рукопись все, что плохо лежит, все сюжеты, все мысли, все отсылки и весь свой жизненный опыт.
«Литературный призрак» (1999)
Это сборник из девяти новелл с таким диапазоном тем, времен, городов и героев, что хватило бы на девять романов, но жадный Митчелл пытается утрамбовать их все под одной обложкой — и самое поразительное, конечно, в том, что в основном это ему удается: тут вам и история о секте «Аум синрике» (террористическое сообщество, запрещенное в РФ. — Прим. ред.) и теракте в токийском метро, а еще рассказ о гонконгском юристе, который живет под одной крышей с призраком, а еще — последние сто лет истории Китая глазами необразованной хозяйки чайного магазина на Святой горе, а еще монолог духа, который путешествует по Монголии, переселяясь из одного человека в другого и копаясь в их памяти, а еще — криминальная история о сотруднице Эрмитажа, которая замышляет украсть из музея картину Делакруа… и так далее, и так далее.
«Сон номер девять» (2001)
Спустя два года вдохновленный успехом писатель выпустил новый роман. Если совсем грубо, он взял все то, что так понравилось читателям в «Литературном призраке», и умножил на девять: много Японии, хитроумный, замысловатый монтаж, куча крутых, но необязательных вставных новелл и сказок и декорации пестрые настолько, что могут вызвать эпилептический припадок. Роман выглядит так, словно Митчелл ограбил видеосалон 90-х и затем вручную смонтировал суперкат сцен из своих любимых боевиков и аниме. Тут все в кучу: хакер, взламывающий сервера Пентагона, якудза, похищения людей, видеоигры, бомбы, заложенные под небоскребы, взрывы, погони, близнецы, наркоманы, близнецы-наркоманы, галлюцинации, странные совпадения, притчи, призраки и целый вагон отсылок к классике киберпанка.
«Сон номер девять» — не лучший роман Митчелла. Возможно, худший (тут хочется добавить: всем бы такой худший роман), но тем не менее очень важный для понимания эволюции его стиля.
«Облачный атлас» (2004)
у меня была идея написать роман, в котором каждая история, прервавшись на середине, затем возвращается и завершается — только в обратном порядке.
То, что в «Литературном призраке» выглядело просто приемом ради приема — идея переселения душ, внутренних рифм, аллюзий и скачков между новеллами, — в «Облачном атласе» обрело смысл и стройность. Перед нами снова литературное упражнение, ревизия жанров: исторический роман, эпистолярный, технотриллер, плутовской роман, антиутопия и постапокалипсис, но в этот раз в отличие от первого романа композиция полностью оправдывает и выводит историю на новый уровень.
«Под знаком черного лебедя» (2008)
Ключевая тема романа — взросление на фоне катастроф. Глазами ребенка мы наблюдаем за распадом семьи. Главный герой, Джейсон Тейлор, случайно узнает, что отец изменяет матери. Не в силах повлиять на ситуацию, герой с тихим отчаянием наблюдает за тем, как родители отравляют друг другу жизнь. Под пером Митчелла даже этот избитый сюжет выглядит необычно. Дело в том, что распад семьи — это не единственная и не главная проблема героя. Джейсон — заика, и самый большой страх для него — видеть глаза людей, их отвращение и их сочувствие, когда он начинает заикаться. Мальчик умен не по годам, ему есть что сказать, он знает ответы на все вопросы учителей в классе, но молчит, не тянет руку: когда ты заика, в классе лучше помалкивать.
«Тысяча осеней Якоба де Зута» (2010)
Представьте, что вы, скажем, открыли новый роман Виктора Пелевина и вместо обычных его буддистских прогонов, каламбуров и шуток читаете настоящий, без дураков, исторический роман о Японии XVIII века. Вы ждете подвоха: ну, разумеется, это постмодерн, стилизация, это все как бы в кавычках, да-да, мы поняли, автор подмигивает, сейчас начнется деконструкция, метаигра, цитаты или что‑нибудь в этом роде. Но нет, вы читаете до конца, и ничего такого не происходит, роман остается собой до самой финальной строки; в нем есть история любви — и это настоящая любовь, без всяких цитат и кавычек; в нем есть история о добром малом, бухгалтере Якобе де Зуте, который отправляется на остров Дэдзима, чтобы заработать денег, и остается добрым малым, ничто не может растлить его или поколебать его убеждений, заставить назвать черное белым.
«Костяные часы» (2014)
Большой, размашистый, амбициозный и, наверно, самый неудачный роман британца.
В «Костяных часах» Митчелл попытался провернуть нечто подобное тому, что уже делал в «Облачном атласе»: 6 глав, 6 рассказчиков, 6 связанных между собой историй, скругленная композиция, и снова ревизия жанров, только в этот раз фантастических — истории о вампирах, астральных измерениях, сверхъестественных силах и проч.
В центре коллизии два тайных общества Бессмертных. Они могут манипулировать людьми, вселяться в них и перематывать их память, словно VHS-кассету, вырезая фрагменты воспоминаний, как кинопленку, или, наоборот, вклеивая фальшивые фрагменты. Общества, само собой, враждуют. Одни (плохие парни) используют одаренных детей, как батарейки, чтобы продлить свою жизнь, другие (хорошие парни) пытаются им помешать. И одна из главных проблем романа в том, что причину вражды толком не могут объяснить даже сами герои, всякий раз в моменты экспозиционных диалогов ссылаясь на некий «Замысел» (без шуток, в оригинале: «Script», что также можно перевести как «сценарий»).
На уровне языка роман прекрасен. Это, конечно, не новость — Митчелл всегда был превосходным рассказчиком. Проблема в другом: все предыдущие романы Митчелла не только эксплуатировали жанры, но и переосмысляли их, в «Костяных часах» ничего подобного нет
«Голодный дом» (2015)
В 1979 году мальчик по имени Натан Бишоп переступает порог дома на Голодной улице; мать привела его познакомиться с учительницей музыки. С тех пор о них никто ничего не слышал; пропали без вести.
В 1988 году детектив Гордон Эдмондс приехал в тот же переулок, чтобы расследовать дело о таинственном исчезновении Бишопов, и тоже пропал.
В 1997 году группа студентов — охотников за паранормальным появляется в переулке… и так далее, пять раз подряд с интервалами в девять лет (любимое число автора).
В отличие от плохих хоррор-писателей, у которых сверхъестественные злые силы сверхъестественны и злы просто потому, что так решил автор, Митчелл знает, что у сверхъестественного мира должны быть свои четкие внутренние правила. Каждая следующая новелла «Голодного дома» не просто повторяет троп о доме с призраками, но и расширяет наши представления о возможностях живущих в доме существ и о возможностях жанра хоррор.
Каждый рассказ здесь — история о столкновении жертвы и палача; следить за тем, как чудовища заманивают людей в ловушку, гоняют их по лабиринтам и всячески играют с ними, как кошки с мышами, — та еще жуть.
«Я источаю то, что вы называете временем» (2016)
В 2014 году шотландская художница Кэти Патерсон запустила проект «Библиотека будущего». Суть такая: самые популярные писатели нашего времени пишут роман или повесть, а затем отдают единственный экземпляр рукописи на хранение в специальную «тихую комнату» в публичной библиотеке Осло. Все рукописи лежат под стеклом, вы можете увидеть стопку листов, но не можете их прочесть.
Что, если высадить дерево и закрепить за ним один конкретный текст, чтобы мы точно знали: через сто лет именно это дерево превратится именно в эту книгу. Звучит поэтично, поэтому ничего удивительного, что в проекте уже приняли участие несколько больших писателей, в том числе Митчелл, который, если верить сайту, написал 90-страничную повесть под названием «Я источаю то, что вы называете временем».
В одном из интервью писатель признался, что хотел воспроизвести ощущение — «когда ты опускаешь иглу на пластинку и слушаешь альбом». Это сразу задало тексту жесткую и ясную структуру: у романа как бы две стороны, каждая глава названа в честь песни и рассказывает историю ее создания.
В основе книги жизнь четырех участников одноименной группы с момента ее основания и до момента триумфа на рок-фестивале. Сюжета как такового в романе нет, мы просто наблюдаем за жизнью четырех талантливых людей и их продюсера, за их работой, отношениями, изменами, личными драмами. И тут Митчелл, кажется, снова ухватил дух времени, потому что роман «Утопия-авеню» ощущается не романом, а скорее текстовой версией драмеди-сериала на «Нетфликсе». Даже герои специально подобраны так, чтобы контрастами производить максимальное количество комичных и неловких ситуаций: Эльф Холлоуэй — клавишница с хорошим образованием и из хорошей семьи, Питер Гриффин — гопник-барабанщик из рабочего городка, Джаспер де Зут — гитарист-виртуоз, молчаливый, аутичный гений, в детстве переживший лечение в психиатрической больнице, и Дин Мосс — басист, хиппи, шутник и балагур с отцом-алкоголиком в анамнезе, вылитый Чендлер из «Друзей».
Увы, вместе с плюсами сериального формата «Утопия-авеню» унаследовала и минусы. Сценарист Алекс Эпштейн в своей книге «Crafty TV Writing» объясняет разницу между полнометражным фильмом и сериалом так: конфликт фильма всегда строится вокруг ключевого события, на которое герой вынужден реагировать и после которого он уже не будет прежним, сериал же работает ровно наоборот — он только делает вид, что герой столкнулся с неразрешимой преградой, но в конце каждой серии (или сезона) даже самые высокие ставки, как правило, обнуляются, ведь если герой преодолеет свой главный страх или переживет ключевое жизненное событие, то продолжать его историю будет невозможно; поэтому сериалы чаще всего занимаются имитацией катастроф и в конце каждой серии или сезона дают зрителю намек на то, что герои изменились — но лишь чуть-чуть, самую капельку, чтобы был повод включить следующую серию (или сезон) и узнать, что же там дальше. Фильмы — про изменение статуса-кво, сериалы — про его сохранение. Именно такое впечатление производит «Утопия-авеню»: каждый конфликт — гибель брата, смерть младенца в колыбели, тюрьма — выглядит серьезным испытанием, тянущим на отдельный роман, и, по идее, должен бы сломать, перепахать героев, но этого не происходит; внутри «Утопии-авеню» все драмы разрешаются по-ситкомовски быстро, в течение 20 страниц.
Например, в одной из глав продажный коп подбрасывает Дину Моссу наркотики, а потом издевается над ним в тюрьме. Казалось бы, довольно мрачный и тревожный поворот, но нет: поклонники и пресса устраивают массированную информационную кампанию по освобождению Дина, в итоге его просто отпускают, и катастрофа оборачивается небывалой маркетинговой удачей — история о тюремном заключении басиста делает группу еще популярней! Чисто ситкомовский ход — имитация катастрофы, никаких последствий.
Продолжаю тему заметок о фэнтези. На этот раз пишу о романе «Простые смертные» (англ. Bone Clocks) Джона Митчелла, автора нашумевшего «Облачного атласа». Моя цель была собрать вместе и описать особенности вымышленного мира, спрятанные у Митчелла в разных уголках книги. Осторожно, СПОЙЛЕРЫ.
Роман состоит из шести частей, объединенных историей жизни Холли Сайкс: в первой части она предстает сбежавшей из дома пятнадцатилетней девушкой-подростком, в шестой – пожилой женщиной, жертвующей своей жизнью ради спасения внуков. Художественный мир романа – современная нам земля, в котором в тайне от человечества существуют два сообщества «вневременных людей» (“atemporals”): Анахореты (Anchorites) и Хорологи (Horologists).
Анахореты – двенадцать человек, последователи темного культа, которые убивают одаренных детей, чтобы продлить себе жизнь. Хорологи – семеро людей, обладающих способностью к реинкарнации и сохранению воспоминаний о своих предыдущих воплощениях.
Хорологи и Анахореты находятся в состоянии войны: первые считают своим долгом уничтожить «плотоядных», так как считают их способ достижения бессмертия аморальным, вторые жаждут уничтожить первых, чтобы навсегда изжить угрозу. Война ведется при помощи необычайных психических способностей адептов обществ. Магия Хорологов называется «психозотерикой» (англ. psychosoterica), «магией Глубинного Течения» (англ. Deep Stream), магия Анахоретов – «Путь Мрака» (англ. Shaded Way). Члены обоих обществ обладают телепатией, телекинезом и способностью погружать человека в особый сон («хиатус») и стирать воспоминания. Анахореты также способны телепортироваться в любую точку пространства.
Источник силы и бессмертия Анахоретов – Часовня Мрака, в которой находится икона Слепого Катара, средневекового монаха-еретика, нашедшего способ вечно продлевать свое существование. Часовня и икона – материальное воплощение Слепого Катара. Каждые три месяца Анахореты заманивают в часовню ребенка, и Слепой Катар убивает его, преобразуя душу в «черное вино», напиток, продлевающий жизнь. Цель общества Хорологов – уничтожить Слепого Катара, и, как следствие, Анахоретов.
Устройство своего вымышленного мира Дэвид Митчелл описывает лаконично и образно. Его фантастический мир состоит из четырех частей: 1) «реальный» мир, 2) Последнее море (англ. Last Sea) – неизведанный загробный мир, конечное пристанище душ, 3) Мрак – темная страна, по которой движутся души умерших людей в сторону Последнего моря, 4) Высокие холмы – граница между реальным миром и Мраком, место, где находят временное пристанище души Хорологов. Действие книги происходит в реальном мире и в Часовне Слепого Катара, расположенной во Мраке.
Роман Дэвида Митчела разворачивает перед читателем многовековую панораму тайного сражения бессмертных магов, последовательно раскрывая картину «истинной реальности», в которой высшая (и вполне достижимая) ценность – бессмертие. Фантастические допущения в романе заставляют остро и необычно почувствовать проблему смертности человека – недаром Хорологи и Анахореты называют простых людей костяными часами (bone clocks). Обозреватель газеты “The Guardian” Уильям Скиделски отмечает интерес Д. Митчелла к «отношению между личной и планетарной этикой» и указывает, что враждующие группировки магов представляют в книге полярные точки зрения.
Представления о реинкарнации и вампиризме, использованные в «Простых смертных», не новы, а оппозиция «мир живых – мир мертвых», ключевая для устройства мира романа, наверное, вообще самый древний вариант вымышленных параллельных миров. Однако у Дэвида Митчелла старые идеи играют новыми красками: в каждой части новый главный герой со своими проблемами, новое время со своим колоритом, а порции фантастического, разбросанные по ходу повествования, не дают закрыть книгу.
Однажды у меня состоялся любопытный диалог с моим приятелем, который не слишком увлекается литературой.
- Недавно начал читать «Облачный атлас», - сказал он, - ну, книгу, по которой этот фильм сняли.
Моей естественной реакцией на его слова стало жгучее любопытство - сам я к тому моменту уже успел прочитать роман и полюбить.
- И как тебе? – спросил я, ожидая… ну, если не хвалебную оду, то хотя бы сдержанное одобрение.
Вместо этого мой собеседник сказал:
- Самая скучная книга из всех, что я читал. Дочитывать не стану.
Стоит ли говорить, насколько расстроил меня такой отзыв?
И теперь я хочу рассказать, почему мой друг был не прав, и почему книга Дэвида Митчелла «Облачный атлас» является замечательным примером современной прозы.
Итак, роман рассказывает шесть разных, но тесно связанных историй, в которых Дэвид Митчелл показывает нам шесть исторических эпох. Некоторые из них действительно существовали, некоторые были выдуманы автором. Благодаря этому в романе убедительно переплетаются реализм и фантастика; в то же время книга богата своим символизмом, насыщенна действием и глубокими переживаниями героев.
Именно в шести главных героях - а точнее, в едином герое книги, Человеке - кроется прелесть произведения. Все главные действующие лица, за исключением одного, являются здесь реинкарнацией одной и той же души в различных телах на протяжении всего романа. Тема перерождения, тема постоянного движения и изменения всего сущего – все это отражается через призму характеров и образов персонажей «Облачного атласа».
Вот перед нами «Тихоокеанский дневник Адама Юинга» прямиком из середины девятнадцатого века – первая и последняя история в этом романе. О чем же она расскажет? В начале - об истинном дикарстве, в конце – о коварстве человека, но главное – о дружбе и верности, что проходит сквозь время и пространство, невзирая ни на какие трудности.
А вот «Письма из Зедельгема» 1931 года. Это послания Роберта Фробишера, главного героя истории, своему другу, некоему Сиксмиту. Фробишер - непризнанный музыкант, что мечтает стать великим композитором. Роберт знает, как воплотить мечту в жизнь, наблюдать за его авантюрами - одно удовольствие. А в финале этой истории (его, несомненно, можно назвать печальным и торжественным) музыканту удается сделать то, чего он по-настоящему желал.
Дальше - «Периоды полураспада. Первое расследование Луизы Рей». Это детективный триллер, повествующий о молодой журналистке, в 1975 году бросившей вызов могущественной энергетической корпорации. Их неравная борьба символизирует превосходство правды и веры в себя над ложью и страхом, что насаждает многократно превосходящая сила. Наблюдать за этой борьбой без сопереживания крайне сложно.
«Страшный суд Тимоти Кавендиша» - четвёртая история, представленная в романе. Написана она в юмористическом стиле, действие происходит в Великобритании 2000-х годов. Тимоти Кавендиш – книжный издатель шестидесяти пяти лет отроду, печатающий романы на деньги авторов. Вся его жизнь меняется, когда книга его клиента-гангстера внезапно становится бестселлером. Бедному старому Тиму приходится скрываться от бандитов, которые требуют, чтобы Кавендиш поделился прибылью. Однако Тимоти даже не представляет, в какое страшное место заведет его попытка скрыться от преследователей.
«Оризон Сонми-451» - великолепный образец антиутопии и научной фантастики, достойный продолжатель традиций Замятина, Хаксли и Оруэлла. Будущее, представленное Дэвидом Митчеллом, становится здесь апофеозом корпоративной культуры и социального расслоения человечества, а также прямым следствием наращивания ядерного потенциала современных сверхдержав. Ключевой темой истории клона-официантки Сонми-451 является человек, и то, что его определяет – рассуждая об этом голосом искусственно созданного существа, Дэвид Митчелл приходит к важным выводам.
Центральной историей книги является «Переправа возле Слуши и все остальное». В далеком будущем, спустя много лет после апокалипсиса, что уничтожил большую часть людей в мире, где-то на Большом острове Гавайских островов старик Закри рассказывает историю из своей юности. Именно эта история становится осью повествования, на которую нанизываются остальные, именно она тот клей, что придает работе Митчелла целостность и осмысленность.
Особая заслуга автора заключается в оригинальной структуре романа. Митчелл разбил первые пять историй на две части и разместил их вторые половины уже после «Переправы» - и это оказалось еще одним выигрышным, на мой взгляд, решением. История Закри стала своеобразным зеркалом, ведь сразу после нее следует окончание истории Сонми, после описан конец злоключений Тимоти Кавендиша, развязка расследования Луизы Рей, последние письма из Зедельгема и последние же записи Тихоокеанского дневника Адама Юинга, которыми роман и оканчивается.
Итог: «Облачный атлас» - книга сложная, многослойная, с множеством оттенков и тем. Ее фантастичность вкупе с исторической точностью и разносторонностью автора не смогут оставить равнодушным думающего человека, а диапазон тем, охваченный в книге, действительно впечатляет. Человек, время, варварство и цивилизация, корпорации и свобода, мысль и действие, сон и явь – обо всем этом Дэвид Митчелл рассуждает с поистине британским изяществом.
Именно поэтому я настоятельно рекомендую прочесть эту книгу каждому, кто считает себя Человеком.
P.S. Как и сказал мой друг, по роману был снят фильм - с Томом Хэнксом и Хэлли Берри.
P.P.S. Отзыв в ВК.
Тэглайн: "Незаметно остаться"
Что это:
Это история жизни (юность-зрелость-старость) одного человека (голландсгого клерка, но в душе художника - Якоба де Зута, который совсем не хотел во всем этом участвовать, ему просто нужны были деньги на свадьбу), история его карьеры и его неразделенной любви. Это история о довери и предательстве, и людях, готовых умереть за то, что считают справедливым. Это история о том, как иногда важно оставаться самим собой, несмотря ни на что, и о том, что правильным действия далеко не всегда приводят к правильным же последствиям.
Для кого это:
Для тех, кто любит узнавать новое. Для тех, кто интересуется культурой Японии и ее историей. Для тех, кому интересно, чем лечили венерические болезни до изобретения антибиотиков, и как это "весело" - рожать детей в XVIII веке. Для тех, кто хочет в очередной раз убедиться, что нет предела трем вещам: совершенству, человеческой жадности и человеческому же "неадеквату". Тем, кто хочет понять тонкости экономических взаимоотношений Голландии (которая в какой-то момент мировой истори была центром цивилизации, науки, искусства и торговли) и Японии (в период самоизоляции) и тем, кому просто наравится национальный колорит безотносительно какой-то конкретной страны, книга понравится тоже.
Любители "экшона" до этого самого "экшона" рискуют просто не дочитать: он начиается ближе к концу книги, и быстро сходит на нет. Детям в руки не давать - много физиологических подробностей.
Что хорошо:
Как всегда у Митчелла - атмосфера, но особенно заметна любовь автора к персонажам и деталям. Не зря же Митчелл жил и работал какое-то время в Японии, а при написании романа еще и глубоко изучал материал: о том, что там и как (пусть и с поправкой на два схвостиком века), он знает не по наслышке, а уж с учетом того, что японцы как никто в мире умеют хранить традиции (у них есть даже музей Дэдзимы, где и происходит основное действие романа), описанному в книге хочется и можется безоговорочно верить. Митчелл - любитель собирать пазлы (взять тот же "Облачный атлас"), при этом все кусочки друг к другу подбираются с большой любовью и тщанием, так, чтобы читатель ни в коем случае не смог сказать, что некоторые из них подрезаны ножницами для лучшего сопряжения с остальными. Это очень здрово, когда почти про любого персонажа (в кого ни ткни даже из второстепенных) можно сказать: "да он как живой", хотя на самом деле (если подойти логически), давным-давно умер. Эмоционально все очень хорошо выверено: персонажи адекватно реагируют на события вокруг себя и поступки других персонажей - именно это и помогает продвигать сюжет без применения инструмента "рука автора". Особенно хороша, на мой взгляд, концовка книги, описывающая возвращение главного героя на родину: она эмоционально обволакивает читателя, пропитывает его чувством легкой грусти и сожалений о несбыточом, и потому не сбывшемся, заставляет оглянуться назад, чтобы вспомнить не только основные вехи сюжета только что прочитанной книги, но и каким-то образом переосмыслить и собственную жизнь...
Что плохо:
Простецкий сюжет. В общем-то для исторического романа это не такой уж большой недостаток, просто, видимо, я как читатель избалован книгами Мартина, где хитросплетения взаимоотношений с первого раза осилит далеко не каждый. (Да, я знаю, что основной его труд - не историческая книга, но за основу-то взята небезызвестная Война Алой и Белой роз).
Еще не очень понравились кое-где оборванные концы и разрубленные узелки неких сюжетных завязок, которые так и не развязались, хоть и могли бы. Понятно, что англо-голландская война все спишет, и раз ничего "такого" не случилось, значит один из главгадов по пути в Голландию утонул, но все же - главгад-то был колоритнейший, жалко его, пусть и не как человека, но как персонажа.
Не понравилось и то, что последняя четверть книги получилась несколько скомканной: уровень "экшона" повысился, уровень философскости несколько спал - это не плохо, просто очень уж внезапно: вот все плавно и неспешно развивается, а потом "тыщ-тыщ, бабах, свистать всех наверх, врагу не сдается наш гордый Вряг, ни пяди родной земли врагу!" и так далее. А потом - бац: прошло девять лет и мы снова размеенно медитируем над судьбами выживших персонажей. Этакий "контрастный душ" не всякому читателю понравится.
В сухом остатке:
Красивая и очень атмосферная книга, которая совершенно точно украдет у решившегося прочитать ее несколько часов из жизни, но эти часы определенно нельзя будет назвать потраченными зря. Текст оставляет сложное послевкусие, которое у каждого прочитавшего будет немного своим, что очень хорошо.
Что читать вместо:
Если хочется про Японию, так же интересно, но на сто лет позже и с большим количеством "экшона": "Алмазная колесница" Бориса Акунина.
Если хочется такого же, но про другую страну: "Анна и король Сиама" Маргарет Лэндон.
Любителям классической исторической прозы: Любая книга Василия Яна или Валентина Пикуля.
Хочется поделиться своими впечатлениями от книги. И, да, жаль, что на русский не переводят. А автор стал одним из любимых, поэтому приходится читать в оригинале.
По мне, так Дэвид Митчелл продолжил свои эксперименты со временем и пространством. Не совсем со временем, не совсем с пространством. Со временем вне времени, и с пространством не только географическом, а скорее пространством отношений. Наверное, многие скажут, что книга похожа на "Облачный атлас", но пожалуй только структурой, на мой взгляд. Для меня "Облачный атлас" - невероятно жестокая вещь, не оставляющая надежды на спасение. В Bone Clocks эта надежда есть.
Мне хватило связки между историями, поскольку связка эта - главная героиня, идентифицироваться с которой было легко, сама в 80-х была подростком. И, как мне кажется, Митчеллу удивительным образом удалось передать внутренний мир и поступки девочки-подростка, что для мужчины, согласитесь, не так уж и просто. В том возрасте реально все навсегда, а любой неуспех - вселенская трагедия.
Оставив героиню в итоге в легком шоке и дезориентации, Митчелл делает гораздо меньший скачок по времени, нежели в Атласе, и вот уже на сцене молодость с ее нелегкими выборами. Эта часть для меня была наверное самая эмоциогенная, никак не могла я принять выбор Хьюго. Но вот вопрос остается открытым, что же ценнее любовь или бессмертие. Особенно, если учесть, что в любви и кроется истинное бессмертие (ИМХО).
Третья часть - ранняя зрелость - взрослые люди со взрослыми, семейными проблемами. И опять для меня ювелирное попадание в переживания 30-ти летних. Эд Брубек, с его посттравматическим синдромом, - наркоман войны, хотя и любит свою семью, наверное, больше всего на свете. В фокусе его проблем передается вся палитра семейных отношений Холли. И ее семья такая теплая, такая настоящая, семья, к которой хочется принадлежать.
Далее переходим к кризису среднего возраста как творческому кризису. В этой части, наверное, больше всего созвучия с Атласом. Опять, человек, связанный с литературным творчеством, снедаемый желчью, завистью и саморазрушением. К чему он пришел, как это сопоставить с тем, что он хотел, зачем ему все это. Митчелл препарирует эти переживания с особой страстью не первый раз. Возможно, в этом кроется его глубинная потребность. Тем не менее, читать интересно, да и разворачивающиеся действия помогают кризис разрешить, хоть и в таком виде.
А вот следующие две части интересны тем, что Митчеллу, в силу своего возраста и времени, в котором он живет, в то время еще не перейти. Поэтому здесь начинается самое интересное, и в некоторой степени, провальное по отношению к предыдущему повествованию.
Не могу сказать, что пятая часть мне не понравилась. Просто по духу она проигрывает в психологичности. Более того, даже очень смешная история русской девочки Клары, ходящей по улице Дзержинского в Санкт-Петербурге 18-го века меня скорее позабавила, нежели вызвала раздражение. Много экшена в этой части, некоторые сюжетные линии сходятся для достижения развязки истории, и написано это скорее как сценарий. Осталось чувство, что какой-то провал есть у Митчелла в понимании 60-ти летних. Хотя вот это неминуемое ожидание смерти присутствует. Не зря он награждает главную героиню неизлечимой болезнью.
А вот последняя часть меланхолически утопична, хотя и выполнена в жанре антиутопии. Стар и млад вместе справляются с тяготами жизни в мире, где тлеет еще некоторое подобие порядка, но в мире, стремительно скатывающемся к хаосу. Наверно так Митчелл представляет себе старость, да, собственно, может и я ее так представляю. Поэтому и завершение этой истории показалось мне позитивным.
Вот так вот удивительно легко и увлекательно прокатилась жизнь Холли Сайкс. Вроде только вчера решал подростковые проблемы, а глядишь - вот она и пришла неопрятная старость. Но остается чувство глубокого удовлетворения, что все было не зря, что где-то там на севере все наладится и продолжится.
Не помню где, прочитала, что Митчелл в этом романе решил поиграть со стилизацией под Стивена Кинга. По мне больше получилось со стилизацией под Дэвида Митчелла. Тем не менее, книга очень понравилась и далее на очереди моего чтения стилизация под Толкиена Slade House:))
– Вот у моей жены, Эд, и впрямь было хорошее детство. Ее отец работал в нефтяной компании, она училась в приличной школе, денег у них хватало на все. Она у меня умная, училась хорошо. И Багдад тогда был очень хорошим местом. Здесь даже в 1980-х, после начала иранской войны, американских компаний хватало. Рейган присылал деньги, оружие, а помощники Саддама из ЦРУ – химическое оружие. Саддам ведь был союзником Америки, как тебе известно. Хорошее было время. Я тогда совсем молодым был. «Судзуки-125», кожаная куртка. Очень крутой. Всю ночь мог в кафе с приятелями проболтать. Девушки, музыка, книги, все такое. Тогда у нас было будущее. Благодаря связям отца жены в армии я, к счастью, не служил. У меня была хорошая работа на радио, потом в Министерстве информации. Потом война закончилась, и мы обрадовались. Наконец-то, думали мы, Саддам начнет тратить деньги на развитие страны, на университет, и у нас станет как в Турции. Но тут случился Кувейт. И американцы сказали: «Ладно, вторгайтесь, у Кувейта спорные границы». Но потом вдруг – нет, нельзя, резолюция ООН. И все мы подумали: какого черта? Саддам вел себя как загнанный в угол зверь. Он ни в коем случае не мог отступить, ибо тогда потерял бы лицо. Во время Кувейта моя работа была ну о-о-очень творческой – приходилось расписывать наше поражение как победу Саддама. И тогда будущее уже виделось весьма мрачным. Дома мы с женой тайком слушали Би-би-си по-арабски, и мы оба очень завидовали журналистам Би-би-си, которые могли свободно освещать реальные события. Я-то ведь именно этим и хотел заниматься. Но нет, мы писали всякую ложь: о курдах, о Саддаме и его сыновьях, о партии Баас, о том, какое светлое будущее ждет Ирак. А попробуешь написать правду, и тебя сгноят в Абу-Грейб. Затем случилось 11 сентября, и Буш заявил: «Мы свергнем Саддама!» И мы так обрадовались! Конечно, мы боялись, но все равно были счастливы. А затем, затем, Саддама, этого сукиного сына, не стало, и я подумал: все-таки Аллах велик, Ирак начнет новую жизнь, Ирак поднимется, возродится, как… эта огненная птица – как она называется, Эд?
– Феникс.
– Да. Я думал, Ирак возродится, как феникс, и я буду ездить куда хочу, говорить с кем хочу, писать что хочу. Я думал, мои дочери сделают карьеру, как когда-то сделала карьеру моя жена, ведь теперь их ждет хорошее будущее. Иракцы и американцы вместе стащили с пьедестала на землю статую Саддама. Но уже в тот же день к вечеру начались грабежи. Первым делом ограбили музей. И американские солдаты ничего не делали, они просто наблюдали. А генерал Гарнер сказал: «Ну что ж, это вполне естественно – после правления Саддама». И я подумал: боже мой, значит, у Америки нет никакого плана. А потом подумал: теперь наступят Темные века. Так и случилось. Война. В школу, где учились мои дочери, попала ракета. Деньги, выделенные на строительство новой школы, украли. Так что теперь уже много месяцев девочки не ходят в школу. Да они вообще из дома не выходят. Это слишком опасно. Они целыми днями спорят друг с другом, читают, рисуют, мечтают, стирают, если есть вода, смотрят у соседей телевизор, если случайно включают электричество. В телевизоре они видят других девочек-подростков, которые живут в Америке, на Беверли-Хиллз, которые учатся в колледжах, водят автомобили, назначают свидания мальчикам. У этих девочек из телевизора спальни больше, чем вся наша квартира, и есть еще отдельные комнаты для одежды и обуви. Боже мой! Для моих девочек все эти мечты – как пытка. Когда Америка уйдет, у Ирака возможны только два будущих. Одно будущее – пушки, ружья, ножи и бесконечная война суннитов с шиитами. Как в Ливане в 80-е. А второе будущее – это власть исламистов, шариат, женщины в бурках. Как сейчас в Афганистане. Мой кузен Омар в прошлом году бежал в Бейрут, а оттуда отправился в Брюссель, чтобы найти себе девушку и жениться; любую девушку, старую, молодую – любую, у которой есть паспорт Европейского Союза. Я говорю: «Омар, опомнись, ты совсем, черт тебя побери, спятил! Ты же не на девушке женишься, а на паспорте!» А он мне отвечает: «Лет шесть я буду хорошо обращаться с девушкой, я буду хорошо обращаться с ее родителями, а затем аккуратно подготовлю развод; к этому времени я уже буду гражданином Евросоюза, я буду свободен, и я останусь там». Да, теперь он там. Ему все удалось. И сегодня я думаю: нет, Омар вовсе не спятил. Это мы, кто остался, спятили. Будущего нет.
Я не знал, что и сказать. Мы проехали мимо переполненного интернет-кафе; мальчишки с отсутствующими лицами сидели перед игровыми приставками, где на экране американские морпехи стреляли в партизан, более всего похожих на арабов, на фоне разрушенных домов и улиц, тоже очень похожих на улицы Багдада или Фаллуджи. Наверное, в этом игровом меню не было такой опции – чтобы быть партизаном и стрелять в морпехов.
Насер швырнул в окошко окурок и сказал:
– Ирак. Сломлен.
Тогда этот вызов для вас! Мы зашифровали звездных капитанов команд нового юмористического шоу, ваша задача — угадать, кто возглавил каждую из них.
Переходите по ссылке и проверьте свою юмористическую интуицию!