Первая часть
https://pikabu.ru/story/valeriy_kharlamov_istoriya_semi_veli...
Вторая часть
https://pikabu.ru/story/valeriy_kharlamov_istoriya_semi_veli...
Валерий Харламов великий советский хоккеист, двукратный олимпийский чемпион и многократный чемпион мира. Человек, который своим трудом вписал себя в мировую историю хоккея и спорта.
О нем написано много книг, снято несколько художественных и документальных фильмов, в которых обычно как-то вскользь упоминается о его родителях, сестре. Все сводиться к простому представлению публике, отец русский, мать испанка, ну и есть сестра. Вроде как бы и хватит на этом.
А ведь это именно те люди, которые не только видели своими глазами становление Харламова, но и внесшие значительный вклад в будущее величие одного из лучших советских хоккеистов.
Мать – Бегоня Орибе Абад
Отец – Борис Харламов
Сестра –Татьяна
В семье Харламовых наступили перемены и это было связанно не только с началом взрослой хоккейной карьеры Валерия Харламова. С конца шестидесятых Бегоня может спокойно посещать Испанию.
Например почти весь период проведенный Валерием в Чебаркуле Бегоня находилась в Испании.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Я, уже будучи взрослой, несколько раз вместе с мамой гостила у родни в Испании. Это были 70-е годы. И уже тогда буквально в воздухе этой прекрасной страны ощущалась напряженность, которая возникала из-за яростного стремления басков отделиться от Испании. Дважды я это на себе испытала. На автостраде нашу машину остановили – проверка документов. А я, как назло, при себе ничего не имела. Полицейские поначалу решили, что я на баскском выражаюсь, и сразу насторожились. А когда услышали, что мы с мамой из СССР, то облегченно вздохнули и пожелали доброго пути. В другой раз я так легко не отделалась, хотя загранпаспорт был при мне: не поленились и отвезли меня в ближайшее отделение полиции для выяснения моей подозрительной личности.
Татьяна Харламова
Таня и Валера были как говорят не "разлей вода". Таня всегда знала, что ее всегда будет защищать ее маленький, старший брат.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Я всю жизнь чувствовала, что брат в любой момент подставит мне плечо. С самого детства был у меня заступник, и потому я никого никогда не боялась.
Мама нас, маленьких еще, поучала:
«Сами никого не обижайте, но за себя умейте постоять».
Валерка это накрепко усвоил, приняв на себя и мои печали. Первым не полезет никогда, задираться просто так не станет. Даже иногда казалось, что и не видит меня, не в курсе того, что стряслось с младшей сестрой.
Во дворе мальчишка толкнул меня раз, другой, ударил даже. Откуда ни возьмись, налетел брат и так разобрался с моим обидчиком... Это было Валере всего-то шесть лет! Еще до нашей поездки в Испанию.
Поэтому я по жизни смело шагала, не оборачиваясь пугливо по сторонам.
В молодости я не воспринимала его друзей как своих ухажеров, так же и он с моими подругами не связывал каких-либо романтических помыслов. Бывало, родители его товарищей спрашивали:
«А Татьяна Харламова будет на вашей встрече?»
И если узнавали, что буду, успокаивались:
«Ну, значит, все будет в порядке».
Однажды заехали с братом проведать мою подружку Ольгу Быковскую, сидевшую с маленьким ребенком. Разговорились меж собой, а Валера взял дитя на руки. И получил – обмочил его младенец по полной программе. Другой бы мужик разозлился, раздосадовался, а братец мой только захохотал от души. К детям его очень тянуло, млел, когда видел их.
Душевный контакт с ним сохранялся и после моего замужества, еще крепче он стал на фоне тех проблем, которые начали у меня постепенно возникать. Избранник мой, Григорий Грибов, работал на том же заводе «Коммунар», что и родители, и я. Поначалу все складывалось, все было у нас хорошо. Так получилось, что нам дали квартиру: Гриша был прописан в деревянном доме, а тот сгорел… В Бирюлеве самостоятельно зажили. До Каширки ехать надо было на метро, а потом на автобусе минут двадцать. Быт налаживался, мы не могли нарадоваться крыше над головой. Валерка очень помог обставить квартиру, которая была по тем временам как манна небесная.
Ребенок у нас появился. Валера назвали, само собой. Я все внимание уделяла ребенку.
Валерий Харламов с племянником Валерой
А Гриша вроде как сам по себе. Может, и мой недогляд в том был, моя вина, может… Начались ссоры, скандалы. Пятое-десятое. Выпивать стал муж. Все покатилось кувырком под гору.
Тот день я запомнила. 19 декабря 1971-го. Явился – не запылился. Пьяным пришел. Начал шуметь, скандалить. Вплоть до того, что заявил:
«Иди отсюда! Катись на все четыре стороны!»
Потом как-то успокоилось. Показалось, что утрясется все. Нет, вскоре снова история повторилась.
Как-то Валера приехал в Бирюлево навестить меня да на ребеночка поглядеть. Ждал, ждал, ждал Гришу, когда он из магазина с хлебом явится. И не дождался.
И тут я услышала, что брат выругался матом. В первый раз за столько лет. Повернулся ко мне:
«Ничего – вырастим твоего сына. Ни в чем нужды знать не будет! Давай, сестренка, собирай вещи».
Валера погрузил в свою «Волгу» все пожитки, и больше я там не появлялась.
Сыну было тогда три месяца. Крошечка совсем.
Татьяна с сыном Валерой
Ну и брат взял на себя воспитание племянника-тезки. Очень много занимался ребенком. Полностью свободное время отдавал ему. Даже в разгар сезона хлопотал. И во дворе с коляской погуляет, и в детский сад отведет, и на футбол сходит с ним. Как отец ему был! Без преувеличения. Сын так его и воспринимал. Если шалить начинал, я только скажу:
«Вот дядя твой приедет, узнает про все»
И ребенок мигом ручным становился. Валера одевал племянника с ног до головы. Из-за границы вернется, себе везет куртку – такую же и тезке своему, себе везет спортивный костюм – такой же и племяшу, себе покупает мокасины – похожую обувку и сыну моему. Тот любил повторять: «Мы с дядей Валерой – хипаки». Брат собирается его в школу отвести: «Ну что, хипачок, пошли учиться». А потом еще, если вырвется домой или выходной день в команде объявят, заберет из школы и уроки станет вместе с ним делать.
А наши пути с Гришей после того, как брат забрал меня из Бирюлева, не пересекались. Только в суде – на разводе.
Но брат поддерживал нас с сыном как самый близкий человек. В общем, сдержал свое обещание, которое дал тогда, 19 декабря 1971-го, в Бирюлеве.
Сына своего я назвала Валерой. Ну а как иначе могло быть? Когда была беременной, так и порешила: если мальчик – Валера, если девочка – Лера.
Брат души в племяннике не чаял. Заботился как о сыне. Тогда он еще не обзавелся семьей. Слово, которое дал мне, когда я рассталась с мужем, сдержал на триста процентов. Обещал в трудную минуту жизни:
«Ничего, Танюх, не переживай. Воспитаем. Поднимем. Ни в чем нуждаться не будет».
В ясли мы не ходили, дома сидели, потом мне уже надо было на работу выходить, и пристроили Валерку-младшего в детский сад. Так Валерка-старший водил его туда и обратно, как только возможность была. Сынок в школу пошел. Так дядя и в школу его проводит, и уроки с ним сделает, и спортом позанимается.
Сначала племянника на коньки поставил. В три года. И сам же сказал нашей маме:
В хоккей пускай для удовольствия играет. Хватит с вас моих травм. Лучше футболом пусть займется, все меньше боли...
У Валерия Харламова, как и у любого спортсмена случались спортивные травмы. Среди прочих были выбитый зуб, который был потерян на чемпионате мира 1969 года. На первом чемпионском чемпионате мира.
Травмы и прочие неурядицы всегда эмоционально легче проходят при поддержке родных и близких. В случае же с отцом, поддержка была не только на бытовом уровне, но и на профессиональном. Борис Харламов, человек мастеровой, всю жизнь проработавший на заводе, с самого Валериного детства затачивал его коньки.
Есть интересная открытка, где уже профессиональный хоккеист Валерий Харламов просит папу подготовить коньки.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Насчет коньков звучит, конечно, странновато. Объясняю. Отец ему всегда готовил коньки. И в звездную его пору тоже. До последнего ювелирную обточку делал для сына.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Я даже Женьке Мишакову, уж на что тот мастером по конечкам, по экипировке считался, точил. Потому как он сам обращался:
«Дядя Боря, подсоби – лучше тебя никто не сделает!
Борис Харламов в кепке
В 1972 году Валерий Харламов в составе сборной СССР завоевывает олимпийское золото. Также в этом году проходит первая Суперсерия СССР — Канада.
Подробно останавливаться на Суперсерии 72 не имеет ни какого смысла, поскольку очень много сказано, написано, снято.
Озвучу лишь один интересный момент.
На первой игре суперсерии присутствовало правительство Канады во главе с премьер-министром П. Трюдо. Зрители тепло приветствовали игроков сборной СССР и бурей оваций встречали объявление имён игроков сборной Канады. Для советских игроков это было необычно и оказало немного подавляющее психологическое воздействие.
Торжественная часть продлилась почти 30 минут и завершилась символическим вбрасыванием шайбы П. Трюдо.
Через 30 секунд после начала встречи Фил Эспозито с лёта посылает отбитую Третьяком шайбу в ворота. В начале 7-й минуты матча Бобби Кларк выиграл вбрасывание. Шайба попала к Рону Эллису, который передал её Полу Хендерсону. Последовал бросок, и шайба оказалась в воротах. Счет 2:0 в пользу канадцев игра продолжается и тут раздается похоронный марш, обозначающий, что сборной СССР конец.
В фильме "Легенда №17" это отображено, но если захотите найти этот момент в реальной записи игры, у вас это навряд ли получится, поскольку совершенно случайно именно на этом моменте приключились проблемы со звуком.
Стоит также отметить, что первый матч закончился победой сборной СССР, со счетом 7:3.
На 28:12 слышно начала мелодии
После Суперсерии 72, о Харламове заговорили за океаном и ему даже поступало предложение поиграть в НХЛ.
В большинстве источников указывается патриотическая версия отказа Валерия.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Это уже давно не секрет. После той первой серии с канадцами в семьдесят втором нашим ребятам предложения поступили от тамошних клубов. Ведущих в НХЛ. Саше Якушеву, Владику Третьяку, всей армейской тройке, еще, может, кому-то. Суммы там назывались заоблачные! Ну, ясно, никто и помыслить не смел о таком. Потому как никто никому не разрешил бы, а бежать из Союза – этого тогда и привидеться ребятам не могло.
Как-то вечером сидим дома. Валера заскакивает нас проведать. А мы чай пьем. И невзначай вырвалось у меня:
– Валера, а может, все-таки подумаешь насчет Канады? Поиграешь, денег заработаешь, мир посмотришь.
Тут и Бегоня поддержала:
– А вправду, сынок, – почему не попробовать?.. Валера прервал нас на полуслове:
– Да я бы с огромным удовольствием там поиграл. Только поймите, если рвану туда, вам здесь житья не будет. Сгноят вас, закопают.
Но была еще одна преграда, поскольку Валерий Харламов играл в ЦСКА(Центральный спортивный клуб Армии), то у него было воинское звание и просто так поехать за границу он не мог.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Все эти военные звания, все эти привилегии советского времени брат не воспринимал как задел на будущее, как гарантию безбедной жизни после окончания спортивной карьеры и возможность обеспечивать семью. Карьеризмом не страдал. Абсолютно! Да и молодой еще был, не задумывался всерьез над всеми этими житейскими проблемами.
Скажу больше. Само офицерское звание – то, что являлся кадровым военным, – нещадно и с каждым годом все болезненнее тяготило его. Тяготило из-за того, что не мог съездить в Испанию. Вообще по тем порядкам не имел права выехать за пределы Советского Союза как обычный гражданин. А вот защищать спортивную честь родины, не щадя живота своего, – это разрешалось.
Но интересный факт, хоккейный тренер Борис Павлович Кулагин, которого семья Харламовых считала крестным отцом Валерия в хоккее. После неудачи на посту главного тренера СССР, в 1977 отправился в Данию, где тренировал клуб «Рёдовре» и выиграл с ним чемпионат Дании.
В 1979 году вернулся в СССР и возглавил «Спартак», под его руководством команда четыре раза становилась серебряным призёром чемпионата и один раз бронзовым.
Раз уж был упомянут фильм "Легенда №17", то стоит также озвучить интересный факт, касаемый номера Валерия.
Свой первый чемпионат мира он выиграл с № 12, потому что № 17 был у Евгения Зимина. А на одной из знаменитых фотографий Харламов, сделан с №14 на плече. Под этим номером он играл Суперсерию 77.
О личной жизни Валерия также немного известно, женат есть дети. Но вот о том что у Валерия был долгий роман, закончившийся расставанием мало кто знает.
Далее когда речь заходит о жене Валерия, Ирине, сестра не скрывает свою к ней неприязнь. Воспринимать всерьез ее высказывания или нет, пусть каждый решает сам.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Женщинам мой брат нравился. Все, как говорится, было при нем. Красота настоящего мужчины, манера держаться, душевная широта, чувство юмора. Он знал, что имеет успех у прекрасной половины человечества, но голова оттого не кружилась. Он знал, что у него есть Маринка Баженова. Это было серьезно и основательно, долго очень было. А так, мимоходом, мог и познакомиться с девушкой, и пригласить на свидание, однако все это не особо серьезно сам и воспринимал. Валерий не «болел», не переживал из-за девчонок. Сколько раз бывало в те годы, когда он жил в однокомнатной квартире в Тушине: мама звякнет сыну и сразу учует там развеселую компанию, мне строго наказывает – мол, Тань, съезди туда, проведай, как там что. Ну, я выдвигаюсь в ту сторону. А Валера только увидит меня на пороге, так мигом всю честную компанию распускает на все четыре стороны. Оставался только Миша Туманов, друг закадычный, он еще всегда следил за тем, чтобы ничего из квартиры не вынесли, чтобы все награды харламовские в целости и сохранности находились.
Они с Мариной так и не расставались. До последнего. Завтра свадьба, а его дома нет! Где он – у Маринки!
Уж и не припомню, когда именно, но наверняка в те дни, перед Валериной женитьбой, спросила ее:
– Ну почему ж ты замуж за Валеру не идешь?!
– Ну, раз эта Ира «поймала» его ребенком… Сумела охомутать мужика… Так тому и быть. А я в сторону отойду.
Я абсолютно точно знаю: если Маришка сказала бы «да», этой свадьбы с Ириной не случилось бы… Марина долго не выходила замуж. Потом встретила кого-то. Родила сыночка. Вот оно как сложилось, значит.
Ох, какая ж хорошая девушка была! Работала переводчиком с французского где-то в системе Минатоммаша. Жила в Бескудникове. Как же она мне нравилась! Маришка встречала любимого и провожала при любых разлуках, а на хоккей не ходила никогда. Роман длился лет пять. Познакомились – 21 год брату исполнилось, расстались – 26 лет.
С Мариной Баженовой на отдыхе
Свадьба Валерия и Ирины
14 мая 1976 года 28-летний Харламов женился на 19-летней Ирине Смирновой, с которой познакомился ранее в ресторане «Россия». У молодой пары ещё в сентябре 1975 года родился первенец — сын Александр. Чуть позже у них родилась и дочь — Бегонита.
1976 год был трудным и тяжелым для семьи Харламовых. Радостное событие Валерий Харламов в составе сборной выиграл олимпийское золото, омрачили смерть дедушки Сергея Гавриловича Харламова и авария в которой пострадали Валерий и Ирина.
Из воспоминаний Бориса Харламова
Дедушка Валерин, Сергей Гаврилович, умер в семьдесят шестом. Ну, сыну сообщили, и он сразу туда, на Соломенную сторожку, рванул. С бабушкой побыть.
Отец мой умер от инфаркта. У него же еще ранение было и осколок в легких сидел. В 79 лет. Матушка моя, Наталья Степановна, умерла в семьдесят девятом – и тоже в 79 лет.
Родня десятилетнего Валеры Харламова по папиной линии на прогулке. Это примерно посередине пути между коммунальной квартирой на Ленинградском проспекте, где жил будущий хоккеист, и комнатами в двухэтажном деревянном доме на Соломенной сторожке, где жили дедушка с бабушкой. Слева направо: дедушка Сергей, дочь Клима (брата дедушки) с мужем, сестра отца Ирина, Валера с бабушкой, отец, брат дедушки Клим.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны о первой аварии
Та авария. В семьдесят шестом. Первая. Опять-таки, не хочу наговаривать, не желаю измышлениями заниматься, но знаю точно, что наполовину в аварии была виновата Ирина.
Уже к тому времени лично мне стало ясно, что ей не нравится Валерино окружение. Закадычные друзья детства и юности, хоккеисты тоже не импонировали.
После того как брат, узнав о появлении на свет своего ребенка, с маминого дозволения решил жениться, они с Ирой жили в его квартире в Тушине. Это был май – в те годы пора для хоккеиста вольготная.
И день, будь он неладен, запомнила – 26 мая.
Миша Туманов, Борис и Таня Михайловы подъехали навестить моего брата в Тушино. А там уже была компания – Валера с женой и волейболисты ЦСКА. И вместо того чтобы оказать радушный прием близким Валериным друзьям, Ира предложила всем поехать в ресторан «Союз», что на берегу канала. Ехать там всего ничего. Конечно, Борис, Михаил и Татьяна отказались, ведь они ожидали другого приема – ребенка хотели повидать. Ушли несолоно хлебавши.
А Ирина уехала, оставив девятимесячного Сашу с соседской девочкой. Когда мы потом, после аварии, приехали туда с Татьяной Михайловой, Саша был один в квартире. Спал в кроватке.
…В «Союз» отправились обычным и недлинным путем. Поехали по улице Свободы в сторону области. И такая возникла ситуация – автобус притормозил на остановке, Валера, естественно, идет на обгон, а люди выскакивают на мостовую не позади автобуса – тогда бы все видно было, – а спереди, то есть неожиданно совершенно.
А тут еще и Ира его отвлекла… И у него расклад – либо этих людей давить, либо резко выворачивать влево. Мгновенье лишь было. Ну, в столб на своей «Волге» и въехал. «Волга», говорят, всмятку была. Их обоих на «скорой» в больницу отвезли, Валеру в очень тяжелом состоянии.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Сразу после аварии его сначала сюда доставили, на Хорошевку. В 67-ю больницу. Ну, ясно, мы сразу Кулагину позвонили. Так, мол, и так. Ну а он уже Белаковского, нашего знаменитого цеэсковского доктора, на ноги поднял. Олег Маркович по армейским инстанциям доложил, запросил разрешение на отправку в Главный военный клинический госпиталь имени Бурденко в Лефортове. До Министерства обороны дело дошло.
У Валеры букет был еще тот. И сотрясение мозга сильное. И перелом ребер. И серьезное повреждение голеностопа, а это для хоккеиста чревато печальными последствиями. Жена его тоже пострадала, перелом ноги, кажется, был.
Сын тяжело, очень и очень тяжело возвращался к нормальной жизни, которую без хоккея вообще не представлял себе. На моих глазах все это происходило. Но духом не падал. Орлом держался!
Да, на первой тренировке Валера за бортик держался, руками аж вцепился… Вроде как начинающий игрок, в первый раз на лед вставший. Спортивную форму набирал долго и упорно. Постоянно с мальчишками из цеэсковской школы тренировался: он – один, а их – ватага…
Кто как потом отзывался: вернул он себя прежнего или подрастерял кое-что? Мне трудно сказать. Может, что-то и осталось в прошлом.
В военном госпитале имени Бурденко сын пролежал с мая и, кажется, до августа. Вокруг него всегда кипела жизнь. Смех, разговоры то с шутками-прибаутками, то по душам. Люди тянулись к нему. Бывало, приходишь в больницу, а его в палате нет. Спрашиваю соседей:
«А где Валера-то?»
И мне уже привычно объясняют:
«Да у Анки-пулеметчицы он травит».
Это была та самая знаменитая историческая личность – из дивизии Василия Чапаева! Душевная женщина была. Прознала, что Валерий Харламов рядом лежит, подошла к нему – познакомились и сдружились. Она его очень крепко поддерживала. Валера там, в больнице, раненько вставал, чтобы размяться, упражнения сделать, и старался, чтобы никто этого не видел, никому это не мешало. А она уже к нему шла – подбадривала, травили по очереди анекдоты. Анка-пулеметчица – вот ведь как, имени даже ее не запомнил – потом где-то написала ему:
«Я еще поживу. Я уйду только после тебя, Валера».
А умерла эта женщина через три месяца после того, как сын погиб. И похоронена там же, где он, – на Кунцевском кладбище.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Маму и папу, сестру, друзей подбадривал: ничего, не дрейфьте, прорвемся. Единственное, в чем признавался мне:
«Тань, не поверишь, но мне кататься легче, чем ходить!»
Это в те дни было, когда из больницы уже выписался и начал выходить на лед.
Долгожданный день выхода из госпиталя. На переднем плане справа – Татьяна Харламова, далее Валерий, за ним опирающаяся на палочку Ирина
С детьми – Бегоней и Сашей
Назначенный в 1977 году главным тренером ЦСКА Виктор Тихонов был, как известно, человеком с твердым характером и поблажек не делал никому. Особенно в части соблюдения режима. Так вот, нового тренера поразила вольница, царящая в ЦСКА:
«Как и все люди, связанные с хоккеем, я немало слышал о „железном“ Тарасове и „железной“ дисциплине в армейском клубе. Но ничего этого не было в том ЦСКА, в который я попал».
Запевалами в «хоре» числились Александр Гусев, Владимир Петров и Борис Александров. Харламов же проходил по разряду «не возражающих», и Тихонов от этой пометочки не отказался до самого конца его карьеры. Она в итоге сыграла роковую роль: в окончательную заявку на кубок Канады в 1981 году Харламов не попал как раз в связи с нарушением режима, о котором стало известно Тихонову.
В хоккее Валерий достиг всего, о чем мечтал, а 33 года по тем временам — возраст для спортсмена почти предельный. Хоккейный 1981 год начинался с поездки сборной на кубок Канады, но главный тренер команды Виктор Тихонов от Виннипега Харламова неожиданно для всех «отцепил».
Из воспоминаний Вячеслава Фетисова.
Мало называться «красной машиной», надо «ехать», как она. Валера тренировался неистово, он набрал прекрасную форму, и чувствовалось, что ждал турнира такого ранга, чтобы уйти красиво. Мы уже паковали чемоданы, как вдруг Тихонов вызвал Харламова. Через полчаса Валера вышел из тренерской сам не свой. Ничего не объясняя, пожал ребятам руки, что-то промямлил про необходимость победы, развернулся и уехал. Как потом выяснилось, Тихонов наказал его за нарушение режима и не достаточных физические кондиции для игры.
Сборная улетела в Канаду, Валера остался в Москве.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
О том, что собирается заканчивать с большим спортом, сын вслух даже дома не заговаривал. До поры. Но по его настроению, по всяким мелочам стал я подмечать, что, похоже, задумывается об этом шаге. Ни по игре, ни по здоровью спада я не видел, а по эмоциям ощущал какое-то расстройство.
Конечно, влияло то, как Тихонов обходился с его партнерами. Михайлова с Петровым тренер потихоньку-потихоньку отцеплял и делал ставку на новую волну – Фетисова, Крутова, Макарова. Напрямую Харламова не трогал, не убирал грубо с дороги, но и доверия полного не проявлял. Хоккей уже другой становился, тройка их знаменитая распалась, человеческие отношения в команде менялись не в лучшую сторону.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Весной и летом восемьдесят первого Валера говорил нам: «Вот Кубок Канады отыграю, институт закончу, диплом получу – и вешаю коньки на гвоздь».
Каких-то месяцев не хватило брату.
Валера готов был уйти. Достаточно серьезно к этому относился. Собирался как поступить – предстоящий сезон откатать и заканчивать с хоккеем. А насчет будущего наполеоновских планов не строил.
24 августа разговаривал с матерью по межгороду, она в Испании гостила у родни:
– Ты уж извини, мамуль, но не смогу в этот раз тебя встретить. Я улетаю на Кубок Канады.
– Ну ничего, сынок. Я тебя снова встречать буду в Шереметьеве.
25 августа вечером приехал к нам на Угловой. Как раз с отцом собирались чайку попить со сладеньким. Тут он и огорошил:
«Не еду я в Канаду. Отцепили меня».
Мы сразу: что да как, как такое возможно, а он сам в недоумении был:
«Не в форме. Так сказали»
Главное: из Швеции вернулся – лучшим признали, до того из Италии вернулся – приз лучшему игроку турнира привез.
Но Валера держал себя в руках. Он сильный был в этом плане. Виду не подавал.
Все в себе. Только чтобы близких не расстраивать.
26 августа утром заскочил ко мне на работу на городской аэровокзал, это прямо по соседству с ЦСКА. Там внизу в «Кожгалантерее» я приглядела сумочку – глаз не могла оторвать. Ну и сказала брату:
– Валер, мне так эта сумка нравится…
– А какие проблемы – берем! До сих пор эту сумку храню.
Днем поехал встречать Иру. С Сашей они приезжали с юга, на Черном море отдыхали. Встретил. Привез домой.
Вечером он посидел с друзьями в ресторане «Советский». Они же видели, что переживает. Хоть и держит удар. Предлагали ему: «Да ладно, Валера, давай посидим без спешки, выпьем, отдохнем. Ну что ты сейчас поедешь на дачу – на ночь глядя?»
А он уперся и ни в какую. Мол, надо жену с сыном на дачу отвезти, утром – тренировка в ЦСКА, а потом обещал съездить в Кубинку, забрать племянника со сборов.
27 августа. Ранним утром он с Ирой выехал с дачи, чтобы вовремя поспеть на тренировку в ЦСКА. Жена была за рулем. Водила плохо. А там ремонт дороги. После дождя. Она, видно, пыталась объехать, а им навстречу грузовик.
Она втихаря, когда его не было в Москве, садилась за руль. Училась. Но какое там вождение – зрение-то было никудышное… и способностей к этому никаких… Да и практики элементарной не было.
Я так полагаю, что у брата какая-то апатия наступила. Раннее утро, пустынное шоссе. Потому и позволил ей сесть за руль. Обычно этого не делал. Ни в каком случае. Ребята, те, что вечеряли накануне с Валерой, по сей день мучаются: «Зря мы его отпустили на дачу эту. Уговорили бы его остаться в Москве – и ничего бы не произошло»… Крутов, так тот вообще до сих пор не может себе простить, что поправился после болезни к моменту вылета в Канаду и невольно занял место Харламова. Володя искренне считает себя виноватым.
На похоронах не смогли присутствовать игроки сборной СССР, которые в тот момент находились в Виннипеге. Они провели собрание, на котором было решено во что бы то ни стало выиграть Кубок Канады. Советские хоккеисты выполнили своё обещание, обыграв в финале канадцев 8:1
Из воспоминаний Бориса Харламова.
После восемьдесят первого, когда с Валеркой это произошло, Тарасов поддерживал нас. Однажды совсем удивил. Приехал, поднялся на пятый этаж (а лифта в доме на Угловом не было) и навестил нас. Уже грузный очень был, на палочку опирался, с тазобедренным суставом мучился. Анатолий Владимирович человечище был!
Кулагин, само собой, не пропадал. Борис Павлович всегда верил в Валеру.
И мы ему благодарны были, и он это помнил, хотя и не выпячивал ту роль, которую сыграл в спортивной судьбе Харламова.
1 сентября. Слава Фетисов и Леша Касатонов сопровождают Сашу Харламова в школу. Где-то рядом Крутов Володя, в кадр не попал. Они сами вызвались в тот день такое вот внимание нам оказать. Валера же к ним тепло очень относился, наставлял, учил уму-разуму и, как бы это выразиться, опекал их, только закрепившихся в основе ЦСКА. И Сережу Макарова, и Игоря Ларионова всячески поддерживал.
Из воспоминаний Бориса Харламова.
Иногда стараюсь представить себе: а кем бы сегодня был Валерий Харламов? Ответа не знаю. Знаю, что хотел он тренером быть. Только детским. Бывало, выдастся минутка свободная – рванет во двор, а там уже ватага с клюшками наперевес на него накидывается. В федерации навряд ли стал бы работать. Нет, в писанину не пошел бы.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Знаю, знаю, что редко из больших мастеров выходят большие тренеры: мол, такому трудно спуститься на землю. Но Валера обожал возиться с малышней.
После гибели Валерия, стала тяжело болеть его мама, Бегония. Она умерла в 1987 году, ей было 62 года.
Бегоня жмет руку юному хоккеисту.
Из воспоминаний сестры Валерия Харламова, Татьяны
Все эти годы нелегкими были для нас с отцом. Мама наша ушла в восемьдесят седьмом. Остались вдвоем. Папа – пенсионер, я – тоже; сами понимаете, каково нам приходилось. А на отца недуги стали наваливаться чередой. То инсульт (еле-еле выходила его, если бы не моя близкая подруга Артемова Вера Васильевна, врач из института Склифосовского, не прожил бы столько), то другая напасть серьезная (лечили его еще в 50-й больнице, дай бог тем врачам здоровья).
Борис Сергеевич Харламов умер в 27 января 2010 года.
Из книги Леонида Юрьевича Рейзера
"Неизвестный Харламов. Фотоповесть"
Судьба Валерия Харламова обыкновенна до такой степени, что кажется почти твоей.
Судьба Валерия Харламова необыкновенна, потому что на его долю выпало немыслимое сочетание коллизий. Она вместила в себя будто сразу несколько судеб, каждая из которых драматична сполна.
Источник 1
Источник 2
Источник 3
Источник 4
Источник 5
Источник 6
Баянометр ругается на фото Валерия Харламова с номером 14 и на видео матча