После первой тренировки…
Вот, молодое пополнение подъехало ;-)
Вот, молодое пополнение подъехало ;-)
Устроилась к нам на работу в медицинский отдел спасательного отряда девочка по имени Алёна. Ее поставили со мной в смену для обучения и передачи опыта.
Целый день я ей всё объясняла, показывала что, да как. И вечером, словно по велению судьбы, мы поехали на выезд, на взрыв газовой магистральной трубы. Дорога проходила в ущелье, а эта труба пролегала по одному из его склонов.
Когда мы приехали в зону ЧС, то увидели, что пожарные уже работают. Вышли из машины, и направились в сторону газовой трубы и работающих огнеборцев. Выглядело это всё действительно завораживающе: огромное пламя освещало оранжевым заревом ущелье, около этого пламени в "боёвках" (БОП, боевая одежда пожарного) бегали пожарные. Пока я была поглощена этим зрелищем, заметили, что пожарные сорвались со своих мест в нашу сторону. Они активно махали руками и кричали что-то неразборчивое.
Заподозрив, что бегущие от пламени со всех ног пожарные - это точно не к добру, мы развернулись и тоже рванули назад, по пути крича на зевак, чтобы они быстрее ретировались из этой зоны. Прогремел очень мощный, оглушающий взрыв. Я увидела, что газовая труба повернулась по ущелью в нашу сторону. В голове было только: "Боже мой!"
Это было невероятно страшно! Крикнув Алёне "Беги!" я ринулась следом, чтобы не выпускать ее из вида. Девочка новенькая, молодая, не дай бог что случится.
Нас догнала взрывная волна. Это ощущение сложно описать словами... Такое чувство, что у меня горела спина, уши и затылок, было жутко горячо. Стоит отметить, что когда нас настигла волна, я провалилась ногой в какую-то яму и упала, поднявшись, только когда все утихло. Осмотревшись, я поняла, что Алёны нигде нет. Я начала метаться по всему ущелью: от кустов к речке и обратно. Нигде нет, словно сквозь землю провалилась. И тогда я решила, что надо бежать по единственной дороге, потому что кроме как по пути ее следования, Алене деваться было некуда, а значит, я найду ее где-нибудь недалеко.
Пробежав метров двести, у меня зазвонил телефон - Алёна. Я подняла трубку и в телефоне услышала истошный вопль и плач. Она рыдала и кричала в трубку: "Аня, забери меня!". Мне пришлось объяснить ей, что если она не скажет мне где она, или не попробует описать местность, в которой находится, я не смогу ее забрать. Далее она сказала, что уехала на КамАЗе. Поняв, что дорога одна и что машина могла ехать только в одну сторону, я решила бежать туда, куда КамАЗ мог поехать.
Пробежав ещё метров пятьсот, я снова получила телефонный звонок, это был старший смены. На том конце я услышала крик: «Ань, ты где?!» Я объяснила, что Алена в суматохе уехала на каком-то КамАЗе, и что я прямо сейчас бегу в их сторону. Старший сказал: «Постой на дороге и подожди нас, мы сейчас подъедем на машине».
Ждать, когда они подъедут я, тем не менее, не стала, но уже не бежала, решив просто пойти быстрым шагом. Минут через семь меня догнала наша АСМка (аварийно-спасательная машина) и мы поехали на поиски Алёны. Проехав ещё около семисот метров, мы увидели припаркованный КамАЗ. Возле него стояла зареванная Алёна, а водитель умывал ей лицо водой из бутылки.
- Алёна, как ты вообще оказалась в чужом КамАЗе?
- Когда прогремел взрыв, я нажал на газ и поехал куда подальше. На полном ходу открылась дверь и в кабину заскочила девушка в майке с надписью МЧС. Когда я увидел форменную майку и то, как резво она заскочила в машину, я понял, что пахнет жаренным и что отсюда надо свалить побыстрее, - пояснил водитель.
У водителя был сильный кавказский акцент и очень экспрессивная манера разговора, но это придавало истории только больше яркости и красок. В конечном итоге, мы забрали Алёну в дежурную машину и поехали обратно к месту взрыва. Когда она поняла, куда мы движемся, она заверещала: «Мы что, едем обратно?!» Я пообещала ей, что мы остановимся на безопасном расстоянии и пойдём на разведку, а ее оставим в машине, потому что на сегодня с неё приключений и так достаточно.
В этот день Алёна получила своё боевое крещение.
Воспоминания советской девушки-снайпера Жуковой Юлии о прибытии на фронт, первом обстреле, встречи наших и немецких солдат, боевом крещении и первом немце попавшем в оптический прицел.
Пару месяцев в нашей мастерской работает стажер, сегодня наконец то лишился "девственности". Чат повеселил, делюсь с вами, но нарушать ТБ - это плохо, инженера отругали )))
БМ ругался на вброшенную картинку в чат
Я всегда чувствовала, что в медицине меня тянет туда, где веселее. Немного этого веселья получила, работая в гинекологии, держа в кресле пьяных в сраку беременных женщин в кресле и глядя на начавшиеся выкидыши. Затем чуть не умерла со скуки в инфекции. Искренне не понимаю, что может быть интересного в 40 уколах цефтриаксона внутривенно. И, ища новую работу, глядела на машины скорых. Глядела, глядела, чувствуя, как неведомая сила слухов о скоровской романтике тянет туда, да и пришла на подстанцию устраиваться. Форменные штаны приходилось натягивать до груди либо подворачивать, в комнате отдыха стоял запах носков и потных кроссовок, но я с первой же смены поняла, что я на своем месте. Вначале, в первый день, меня поставили третьим номером в бригаде. Я путалась в проводах кардиографа, пыталась запомнить, где что находится в укладке, но каждый раз терялась и долго искала. Уснула на вызове по поводу высокого давления. Короче, полный кайф.
На вторую смену меня поставили с фельдшером один на один. Костя оказался классным парнем, нам было хорошо работать вместе и весело. И тут вызов. Травма руки, кровотечение. Окей, едем. Долго искали адрес, вышли из машины и услышали крики с 4 этажа.
- Что то мне подсказывает, что нам туда, - сказал Костя и не ошибся.
Дверь была открыта. В квартире бессвязно орала женщина, в ответ ей прилетало пьяным голосом "Заткнись, сука, убью!" У меня вспотели коленки. Мы вошли.
- Блять, - сказал Костя тихо, пока я глядела на залитый кровью пол. Тут лужа, там лужа, здесь размазано. Вспотели локти. - Надень перчатки.
Я надела и посмотрела по сторонам. Пьяная женщина орала на мужа, муж орал на нее, сидя на кровати, и прижимал к руке тряпку. Вокруг него валялись осколки стекла, один особенно крупный.
- КАКОГО ХЕРА ВЫ ТАК ДОЛГО ЕДЕТЕ, ОН ЖЕ СЕЙЧАС СДОХНЕТ! - орала на нас женщина, сидя в кресле и воя, как бабуин. - НЕ УМИРАЙ СЕРЕЖА, ПОЖАЛУЙСТА.
- Заткнись, блять! - орал ее муж.
- Оба заткнитесь! - рявкнул Костя, и пока парочка не успела начать возмущаться, добавил. - Что случилось?
Как будто бы оба синяка осознали, что помощь пришла. Притихли.
- Да бля, выпили, начали ругаться. Я вон врезал по створке, - мужик показал на разбитую створку серватна. - Руку порезал.
- Показывай, - сказал Костя, а потом обратился ко мне. - Достань бинты, стерильные салфетки, пластырь, перекись.
Я все сделала. Чтобы не запачкать укладку, поставила ее на кровать. Костя снял с руки тряпку, обнажилась залитая рана, из которой, немного пульсируя, потекла кровь.
- Блять, мужик, ну как так, - сказал Костя, зажав рану обратно.
- Ну...так, - кажется, пациент был пристыжен.
- ВОТ, Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ТАМ ВСЕ ПЛОХО, ЧТО ТЫ ЗА КОЗЕЛ ТО ТАКОЙ? ВСЮ ЖИЗНЬ МНЕ СЛОМАЛ, - как гром заорала притихшая баба.
- ЗАТКНИСЬ, БЛЯТЬ!
- САМ ЗАТКНИСЬ, КОЗЛИНА!
- Тихо! - теперь подала голос я, которая до этого никогда практически ни на кого не кричала. Тем более, на пациентов. - Мешаете!
- Найди артериальный жгут, - велел Костя.
Пришлось перерыть всю укладку, кто то засунул этот жгут на самое ее дно. Нашла, отдала Косте.
- Держи.
Костя отдал мне держать тряпку, а сам стал накладывать жгут.
- Больно, блять! - рявкнул на меня мужик и дернул рукой, которую я удержала и сделала этим больнее. - Больно!!!
- Не ори на меня, понял? - рявкнула я в ответ, глядя пациенту в глаза. Тот успокоился и затих, терпя боль.
- Ты на мою дочку похожа, - сказал он и этим объяснил дальнейшую любовь ко мне всех подпитых, которых мы собирали на других вызовах. Я всем кого то напоминала и все меня любили. А фельдшера этим пользовались, чтобы не начинать скандал.
Костя затянул жгут. Артериальный жгут это чертовски больно. И мужик начал ныть и канючить почти сразу же. Но деваться некуда, ведь судя по лужам на полу, потерял он много крови.
Костя снял тряпку, я облила руку перекисью, не заливая рану, которую наконец стало нормально видно.
- Ох блять, - сказал Костя и мы начали бинтование. Повязка получилась красивая, тугая. Казалось бы, грузи и вези. Но у мужика начал развиваться шок. Фаза возбуждения. Он стал метаться, поливать нас матами на пару с его женой, которая к тому же орала, что ее муж-козел сердечник и, тварь такая, бухает.
- Как вы меня заебали, - сказал Костя тихо.
- Женщина, не орите! - прикрикнула я на нее и стала распаковывать кардиограф. Знаете, как весело делать экг стокилограммовому пьяному мужику в фазе возбуждения геморрагического шока? Ох блин, это было очень весело. И лаской и ругательствами я заставила его успокоиться и полежать спокойно пару минут. Судя по ЭКГ, мужик не умер бы в следующие полчаса. А вот судя по тому, как он, мало что соображая, орал от боли, от шока он мог погибнуть быстро.
- СЕРЕЖА НЕ УМИРАЙ! ДЕЛАЙТЕ ЧТО НИБУДЬ УЖЕ, ОН ЖЕ УМИРАЕТ! - орала жена, бегая вокруг нас. - ТАК ТЕБЕ И НАДО, ЧТОБ ТЫ СДОХ. ТОЛЬКО НЕ УМИРАЙ!
- Женщина, заткнитесь! - закричала я, распаковывая катетер и собирая систему. Удивительно быстро нашла транексам и допамин и зарядила в шприцы. Мы поставили катетер. Крики становились фоновыми.
- Физа мало. Беги в машину, возьми ещё 4 флакона.
Я ломанулась как укушенная. Залетела в машину, распихала флаконы по карманам, отвечая на вопрос водителя, что там полный пиздец. Забежала на 4 этаж, под крики женщины.
- Да вызвал я реанимацию, хорош орать! - крикнул Костя.
- ЗАГЛОХНИ, ТВАРЬ!
- ЧТОБ ТЫ СДОХ, КОЗЕЛ!
Первые два флакона пролили быстро, в третий зарядили допамин, следим за тем, чтобы мужик не начал грузиться. Орет на жену - пусть.
В открытую квартиру входят 3 человека из ремков. Ставят укладки на кресло, из которого орала женщина и которая ушла на кухню.
- Почему вы поставили туда свои сумки? - спросила она с наездом.
- Села на кухне и сиди, - сказала ей тихо врач-реаниматолог и стала заниматься своими делами под оскорбленное бубнение. Я улыбнулась и стала собирать наши пожитки по велению Кости, который рассказал, что произошло. В квартиру вошли полицейские. Мы все им рассказали. Я собрала мусор, ремки развернули черный полиэтилен, на который кладут пациента, чтобы тот не угваздал носилки и каталку.
- ВЫ ЧТО ЕГО ХОРОНИТЕ, ТВАРИ?! - активизировалась женщина.
- Слушай, заткнись, они помогают, - сказала я ей, чем заставила снова перейти на бубнеж.
Я все собрала, дождалась Костю, и мы отправились в машину. Теперь мужик - забота ремков. Я села в газельку, закурила. Костя, улыбаясь, спросил, как мне работа.
- Охуенно, - выдохнула я.
- Ой, Костя, ты бы видел как она к машине бежала. Вперёд трусов, - сказал водитель. Мы рассмеялись и поехали по всем возможным заправкам и дозаправкам, десять минут побыли на подстанции и поехали дальше по делам.
С того момента я только уверилась в том, что нахожусь там, где надо. Позже оставила работу в приоритет учебе на последнем курсе. Очень скучаю по скорой. Там реально весело, ребят, даже если все говорят, что скоровская романтика - это бред, и что там только боль и страдания. Нет, это совсем не так.
Всем спасибо, что дочитали, все свободны.
Что вы будете делать, когда весь мир рушится? Ну, хорошо, не мир, а просто вокруг катастрофа, авария, несчастный случай?
…Последний курс медучилища. Практика на "Скорой". Строгий врач, весёлый фельдшер, пожилой водитель и я - малолетняя дура, чьи проблемы всегда кто-то решал... День клонится к закату, вызовы были в основном к старушкам, мне было невыносимо скучно. Мы ехали на подстанцию, и я надеялась, что этот день на сегодня закончился. И тут прямо перед нами жёлтый Икарус, сдуру, выезжает на «встречку» и мы влетаем в крутую аварию из восьми машин. Автобус переворачивается, три легковушки всмятку, ещё три конкретно разбиты и в этом водовороте наша скорая. Нас кто-то протаранил, мы в кого-то врезались. Передняя дверь отлетела, дверь салона открылась, лобовое стекло пошло трещинами...
С доктором, я попрощалась сразу. Он вылетел кубарем из кабины, затих, и от его шеи, белоснежный халат быстро превращался в красный. Ноги фельдшера торчали в салоне, а голова и туловище терялись где-то в кабине, шофера я не видела... Стояла мёртвая тишина...
Я, пролетев весь салон, разбила коленки. Коленки!!! Первая мысль: - Ну его на фиг, такую работу, попрактиковалась, блин, ловлю попутку и валю домой, к маме. Всё остальное - без меня!
Тут я поняла, что фельдшер жив, потому, что он разорвал тишину, и я услышала, что в природе преобладают истеричные вопли, стоны, плач и ненормативная лексика.
Фельдшера звали Вадей, и он спросил, жива ли я? Вадя, вернее его ноги, были тем единственным, на кого в данный момент можно было повесить свои проблемы. Я схватилась за эти ноги и трагическим шёпотом поведала о коленках и мёртвом докторе. Но мёртвый доктор в этот момент ожил, поднялся и подошёл к открытой двери салона. Цвета док был зелёного, из брови и почему-то уха потоками шла кровь, заливая уже не белоснежный халат, и при этом он мне подмигивал...
Годы были лихие, девяностые, мы запоем смотрели ужастики, и я понимала, что мой доктор - зомби. Зомби-доктор велел Вадюше уже вылезти куда-нибудь, оживить дядю Йосю - нашего водилу (ну точно зомби) и поискать в машине шины. Потом взял сумку, протянул мне руку (зомби бывают галантными), и предложил спасти мир.
Я как-никак училась в медицинском, ощущала себя прям крутым доктором (хи-хи-хи), поэтому сходу поставила доку диагноз - посттравматический психоз. Сама я выползала на полусогнутых (коленки - это вам не хухры-мухры) и составляла план бегства.
У Вадика была сломана рука и он, нелепо поджимая её, тащил за нами большой ящик с растворами. Водителя он как-то оживил (вурдалаки, блин), у дяди Йоси оказались сломаны рёбра и сотрясение мозга, поэтому он шёл за нами согнувшись, редко дыша и страшно выпучив глаза (видать, мутило его нехило), но шёл, и пёр на себе шины. Это были не просто зомби, это были зомбо-психи. Но через минуту в моём сознании что-то щелкнуло...
В нас, окровавленных, побитых и жалких, народ видел тех, кто сейчас всех спасёт. К нам подбегали испуганные, покалеченные и на вид совершенно целые люди и тянули в разные стороны, чтобы мы посмотрели, оказали помощь, спасли. Наши белые халаты были как маяки надежды в океане ужаса и хаоса.
Я забыла про свои коленки. Мне было не то, чтобы стыдно перед моей бригадой, нет, мне было очень гордо - я была среди них.
И мы спасали. Доктор как ледокол обходил раненых, Ваде просто кивал на кого-то, мне давал указания. И со всех сторон мы слышали: - Доктор, сюда..., и к нам, доктор!
Дядя Йося, поливая перекисью водорода голову какого-то дядьки, чтобы я нашла рану в кровавом месиве и глядя на мои трясущиеся руки тихо сказал: - Ничего, сейчас НАШИ подтянутся.
Руки чудесным образом перестали трястись. Мы ходили среди пострадавших, кого-то кололи, кого-то перевязывали, кому-то ставили капельницы. И тут стали подъезжать НАШИ. Белые машины, белые халаты, короткие кивки нам: вы как? Народ работал с огоньком и шуточками. Я уже не хотела домой, я хотела быть в этой стае белых халатов. Тогда в мою кровь хлынуло столько адреналина, что я поняла почему "Скорая" - это навсегда.
Через десять минут на месте аварии остались только искореженные машины. Наша бригада тоже сидела в какой-то "Скорой", правда, кроме дяди Йоси - его отвезли в областную больницу. А нас потащили в травмпункт - наложить Ваде гипс, а также зашить бровь и ухо доку. Мне прямо в машине замазали коленки йодом, напоили крепким сладким чаем из термоса и накормили бутербродами.
Мы вспоминали, как врезались, ребята - как услышали по рации про аварию и как все ринулись спасать своих. Мы о том, как здорово, что они приехали, а они о том, что волновались за нас... И почему-то все ржали как сумасшедшие. А потом доктор кивнул на меня и сказал: "Добро пожаловать в семью, девочка". И в тот момент не было человека счастливее, чем я. Они меня признали СВОЕЙ.
А вы знаете, что будете делать, когда вокруг катастрофа? Я знаю. Я работала на "Скорой"!
- Ксю Мищенко.
Взято тут: https://m.vk.com/wall-147947594_100863?from=gurmoscow03#comm...
Сегодня я прошёл боевое крещение: впервые сам поменял дома розетку. Мелочь, но приятно - хочется поделиться новостью 😎