Тупой мем
Посмотрим насколько нынешним пикабушникам зайдет развивающий контент
Посмотрим насколько нынешним пикабушникам зайдет развивающий контент
Полное ее название - большая восковая моль, или пчелиная огневка. Особенность ее слуха заключается в том что она слышит высокие частоты лучше всех живых организмов на земле. При этом ее уши, размером с булавочную головку и устроены очень просто.
Невероятные слуховые способности этого существа давно были предметом исследования многих ученых. Не так давно ученые из Стратклайдского университета в Шотландии протестировали слух насекомого с помощью различных звуков в различных диапазонах. Они выяснили что барабанные перепонки восковой моли продолжают вибрировать даже при 300 килогерцах. Для сравнения:
летучие мыши воспринимают звук с частотой до 212 килогерц,
дельфины - до 160 килогерц,
люди - до 20 килогерц.
Ученые решили использовать принцип строения уха моли в своих разработках. Они планируют с ее помощью создать более качественные микрофоны.
Встретились как то голландец и немец в Нагасаки — отличное начало для анекдота, основанного на национальных клише. Но нет, всё гораздо интереснее: господа Темминк и Шлегель открыли и описали сегодняшнего гостя. Это дракон с головой мурены и телом мурены. Это мурена-дракон!
Можешь закрывать пасть, анекдота не будет.
В мультике «Как приручить дракона» у каждого дракона есть свой класс. Так вот, наш герой попал бы в этот бестиарий со следующими характеристиками: водоплавающий зубастый злыдень. Живёт цветастая колбаса в морях от Японии до Гавайев. Будете там купаться — крайне не рекомендуем совать руки во всякие щели, может плохо кончиться для здоровья. Мурены, в отличие от драконов, более чем реальны. А своё логово они охраняют не хуже фантастических тварей.
Дальше вы поймёте, что мурена не сильно любит выбираться из убежища в принципе. На всех фото виднеется только одна голова.
Риф — место красочное, и даже такое страхолюдское существо как мурена размалевалось под стать обстановке. Пёстрая рыба отлично сливается с местным ландшафтом. Светиться на публике она не любит — ей по душе показывать окружающим свой внутренний мир.
Только посмотрите какая глубокая личность!
Обратите внимание на их замечательные зубы — и это только один комплект! У мурен аж две челюсти! Одна из них — глоточная — вообще умеет выдвигаться вперёд и дополнительно фиксировать свою жертву — прямо как у Чужого. Хотя осознание, что где-то в глубине норы сидит мурена и в нетерпении шамкает всеми челюстями, пугает не меньше, чем хоррор Ридли Скотта.
Жёлтое на схеме — это глоточные челюсти мурены.
О приближении добычи наш дракон судит по запаху. Зрение у мурены на слабую троечку, поэтому она обзавелась сразу двумя носами. Каким бы дьявольским отродьем ни была мурена, выросты на её голове не рога, а ноздри. Сидя в своей норе, рыба ждёт темноты. В это время из убежищ выбираются ночные обитатели и по совместительству — жертвы нашего дракона.
Город засыпает, просыпается мурена.
Крабы, креветки, осьминоги — всех этих животных объединяет гастрономическая пригодность как для человека, так и для мурены. В свою очередь, мурену-дракона то и дело норовят схарчить рыбы побольше — например, каменный окунь всеми плавниками «за» отведать зубастую макаронину!
Для того, чтобы самой не стать добычей, на коже мурены вырабатывается специальная слизь. Она делает рыбёху ещё более скользкой и вёрткой.
Но свои ряды драконы пополняют быстро. Эти рыбы — гермафродиты, свой пол они выбирают исходя из конкретной необходимости. Стало больше мальчиков? Пора метать икру. Стало больше девочек? Самое время генерировать сперматозоиды. Удобно, не правда ли?
В смысле тебя зовут Стасян? Ещё вчера ты была Светланой!
Что забавно — приручить этого дракона довольно просто. Ну, как приручить... поселить дома и надеяться, что животина не откусит твою руку. Для этого нужно терпение, железные тестикулы и много денег на просторный морской аквариум. При относительно скромных размерах — метр-полтора — мурена дракон не любит соседей и требует много места.
Вот смотришь на разных животин и вроде видишь логику в их конструкции. Все собраны по примерно одинаковой схеме: органы чувств располагаются на голове, а закономерный путь еды проходит от переда к заду. Но это обманчивое чувство, живые существа нарушают эту стройную теорию направо и налево!
Ничего необычного, просто осьминог пробует стекло на вкус.
Такое бунтарство свойственно осьминогам, например. Ну не желают они разделять такие важные манипуляции с едой как щупание и проба на вкус. Моллюски попросту объединили два процесса в одном, расположив рецепторы прямо на щупальцах. Им остается только умело избегать касаний ко всему подряд. Примеру осьминогов последовали и сомы, но они зашли еще дальше. Вкусовые рецепторы у этих рыб расположены по всему телу! Зачем тащить что-то в рот, если можно попробовать что угодно, потершись бочком.
Фу, мужик, ты когда руки мыл!?
Еще одна морская тварь тоже наплевала на законы анатомии и логики. Кальмары из глубин океана кажутся построенными весьма гармонично, но проблема находится в их голове. Пищевод моллюсков проходит буквально сквозь мозги! Стоит им проглотить кусок покрупнее, и бац! Наступает травма мозга. Их спасает только то, что они моллюски, и думать им особо не нужно.
Когда переел оливьешки на Новый год, и у тебя лопнул мозг.
Нарушать правила любят и рептилии. Казалось бы, нос и ноздри придуманы специально для обоняния, но змеи решили по-другому. Змеиный нюх переехал из носа в рот, там эти обязанности выполняет орган Якобсона. Так что всем знакомое высовывание язычка на самом деле — обнюхивание территории.
Просто облизываю воздух, не обращай внимания.
Но парад странной анатомии на этом не заканчивается. Членистоногие в целом словно с другой планеты прибыли, но раки оказались прям мастерами неприятного удивления. Их «почки» расположились прямо перед глазами. А значит, все продукты жизнедеятельности вылетают у них буквально вместо слёз. Что тут скажешь, фраза «пацаны не плачут, пацаны писают глазами» — определённо заиграла новыми красками!
За что, вселенная?!
И такие примеры есть везде. Эволюция смеется над логикой гомосапиенсов. Ровно в тот момент, когда мы начинаем думать, что поняли схему, появляется животина с глазами на затылке, сердцем в заду и желудком в голове!
Боль - это негативное аффективное состояние, возникающее в результате повреждения или воспаления тканей.
Поскольку боль вызывает сильные неприятные ощущения сравнимые с отвращением, то облегчение от природы её возникновения является полезным для животного. Животные стараются избегать ситуации, в которых они могут испытывать боль, а если они всё-таки её испытали, то они стараются ретироваться в такие места, где смогут получить облегчение от боли
Ни для кого не секрет, что позвоночные практически во всей своей массе могут испытывать боль. Исключениями могут быть всякие там рыбы и примитивные хордовые, но даже и для них существуют доказательства, что всё-таки и они имеют какой-то там слабый аффективный компонент боли [4].
Но самое важное отличие боли от ноцицепции, заключается в том, что ноцицепция является простой рефлекторной реакцией, а боль - это сложное эмоциональное состояние, включающее в себя дистресс и страдание. Минимальными системными требованиями для того чтобы организм имел возможность страдать, являются наличие интегративных областей мозга, способных к сложной обработке получаемых вредных сенсорных сигналов с подключаемыми к нему ноцицептивными сенсорными нейронами. Иными словами, организм должен обладать дискретными циклами боли и сложной нервной системой способной вызывать негативное аффективное состояние в ответ на вредные сенсорные сигналы.
Поэтому если мы хотим найти наличие хотя бы одного состояния боли у беспозвоночных, нам надо найти хотя бы наличие ноцицепоторов, а потом уже думать, что делать. И они таки и обнаруживаются среди многих таксонов беспозвоночных. Ноцицепторы есть у всех головоногих и у некоторых прочих моллюсков, у насекомых, ракообразных и даже нематод. Однако обнаружение этих элементов «программного обеспечения» боли всё ещё недостаточно, чтобы поставить 100% вердикт о существовании физического страдания у беспозвоночных животных. Чтобы это доказать учёные используют общепринятые поведенческие критерии, которые используются для предположения наличия аффективного состояния, выходящего за рамки простого ноцицептивного рефлекса. В качестве основных таких критериев обычно используют:
Т.е. они предоставляли те участки тела к «уничтожению», которые были более защищены от внешнего воздействия, или они покидали то место где их варварски угнетали [1].
Данный аргумент состоит в том, что мозг беспозвоночных недостаточно сложен, чтобы включать в себя цепи, производящие эмоциональную валентность. Однако, что «Илон Маск» сможет сказать на следующее?
Головоногие моллюски, «друзья Лавкрафта» достигшие эпичной крайности в эволюции мозга среди беспозвоночных. Они, в отличие от всех других беспозвоночных, имеют внушительный размер мозга, когнитивные способности и поведенческая гибкость которого, превосходят таковые у некоторых позвоночных с меньшим мозгом, включая земноводных и рептилий. Их нервная система устроена принципиально иначе, чем у позвоночных, с обширным периферическим контролем чувств и движений, который, по-видимому, происходит в значительной степени независимо от центрального мозга.
Их большой мозг и сложное поведение привели к растущему беспокойству об их благополучии, что даже вылилось в ужесточении норм биоэтики по отношению к данным животным. Ужесточились правила по регулированию инвазивных процедур, выполняемых на головоногих моллюсках в исследовательских лабораториях.
А спонсором требуемых доказательств является исследование от 2020 года опубликованное в журнале ISCIENCE, на котором и базируется весь мой текст [3]. Суть данного исследования заключается в том, что к объектам исследования, тобишь осьминогам применялась методика оценки аффективных аспектов боли, применяемая до этого практически только к позвоночным, в частности к млекопитающим.
Тест показал, что время, проведённое в предпочтительной камере, сильно различалось у группы которой вводили уксусную инъекцию, от плацебной группы, указывая на демонстрацию когнитивного и спонтанного поведения, свидетельствующего о переживании аффективной боли. Животные в «уксусе» возвращались в предпочтительную камеру лишь спустя очень большой промежуток времени.
Далее осьминогам в двух группах вводился препарат, который обеспечивает облегчение тонической боли у позвоночных выражающееся в соответствующем поведении. Поэтому, если тонической боли нет, то и соответствующего поведения облегчения от тонической боли быть не должно. Проверка облегчения боли, связанной с анальгетиком, считается убедительным доказательством наличия боли у позвоночных животных. Данный эксперимент показал, что осьминоги с предполагаемой индуцированной тонической болью получившие локализованную инъекцию лидокаина и помещённые в камеры, которые они избегали в первом тесте из-за боли, вновь получили предпочтение находиться именно в этих камерах, т.е. они перестали их избегать.
Более того данные из всех трёх экспериментов над осьминогами абсолютно доказали, что осьминоги испытывают состояние постоянной (тонической) боли, что ранее считалось возможным только у млекопитающих. Поэтому, по-моему, мнению принцип предосторожности с такими животными категорически необходим.
Данное исследование в полном объёме представляет собой первый пример вероятной продолжающейся боли у любого животного, не являющегося млекопитающим, что собственно заставляет с одной стороны задуматься, например, на сколько сильно, страдает живой рак, кипящий в котле, а с другой стороны радоваться, что реинкарнация существует только в буддизме. P.s. А вы варите раков живыми?
Автор: биолог, вдохновитель научного сообщества Фанерозой Ефимов Самир.
Оригиналы: https://habr.com/ru/post/553074/; https://vk.com/phanerozoi?w=wall-170247428_16350
Предлагаем подумать вот над какой загадкой. Что в истории жизни на Земле возникло раньше – челюсти или зубы?
Здравый смысл подсказывает: челюсти – это основа, «фундамент», на котором держатся зубы. У большинства млекопитающих, пока они совсем-совсем маленькие, ещё нет зубов – а челюсти на месте! Точно так же у пожилых или больных людей или животных – зубы выпадают, а челюсти никуда не деваются. Выходит, сперва челюсти, а потом уже зубы?
Однако это как раз тот случай, когда здравый смысл ошибается. Каким бы это нам ни показалось странным, зубы в природе намного – очень намного! – древнее челюстей.
Первые в мире зубы – острые, прочные, цепкие, способные захватывать добычу и разделывать её на удобные для проглатывания кусочки – появились более полумиллиарда лет назад. «Изобретателями» зубов считаются морские полихеты, многощетинковые черви. Эти черви во многом похожи на знакомых нам дождевых червей, однако, во-первых, тело их покрыто многочисленными «волосками», как бы «мехом», а во-вторых, они могут быть намного крупнее. Скажем, взрослый многощетинковый червь Боббита, он же песчаный молотильщик, может достигать в длину трёх метров!
Червь Боббита в ожидании добычи...
Однако в среднем размеры морских полихет составляют 20-30 сантиметров – скажем, такова обыкновенная морская мышь.
Морская мышь. Это тоже хищный многощетинковый червь
Окаменевшие остатки зубов древних многощетинковых червей – сколекодонты – известны учёным очень хорошо и находки их довольно многочисленны. Тело червя мягкое и крайне редко сохраняется в виде отпечатков, а вот прочные зубы из хитина превращаются в окаменелости и сохраняются просто отлично. Каких только «зубов» среди них нет! Тут и «когти», и «крюки», и «иглы», и «пилы», и «гарпуны».
Сколекодонты, найденные в отложениях среднего девона. Возраст — около 390 млн лет
«Но как же полихеты пользовались зубами, если у них не было челюстей?» – спросите вы. А очень просто – зубы полихет произошли всё от тех же самых щетинок, «волосков», и крепятся непосредственно к стенкам глотки. Для того, чтобы ухватить добычу, глотка червя как бы «выворачивается» наружу, как носок или чулок (только с многочисленными зубами внутри). Молниеносный бросок, захват добычи зубами, а затем глотка «заворачивается обратно», втягивая добычу внутрь!
Морская полихета с вывернутой наружу глоткой.
Очень дальние родственники полихет – паукообразные и насекомые – «изобрели» свои зубы и челюсти из... ног! Да-да, из ног! У древних морских ракоскорпионов на тазиках членистых ног были специальные жевательные отростки – так что эти животные «пережёвывали» пищу «ногами», каким бы это ни показалось странным.
Древний ракоскорпион. Вокруг щелевого рта – жевательные отростки ног
Даже у современных ракообразных остались такие «зубо-ноги», или, говоря языком науки, «ногочелюсти», «максиллипеды».
В точности точно так же в процессе эволюции из передних пар конечностей сформировался хитиновый ротовой аппарат насекомых – верхняя и нижняя губы, две верхние челюсти (мандибулы) и две нижние челюсти (максиллы). Этот ротовой аппарат может быть невероятно сложным и причудливым – скажем, как нижняя губа личинки стрекозы, которую ещё называют «маской».
"Маска" личинки стрекозы
Однако мы забежали сильно вперёд. Самые первые насекомые появились только в девонском периоде, около 400 миллионов лет назад. Однако ещё в кембрии, больше 500 миллионов лет назад, одновременно с первыми полихетами появились первые черепные хордовые (предки всех на свете позвоночных, включая людей). Череп у этих животных уже был – примитивный конечно же, просто головная хрящевая капсула,– а вот челюстей ещё не было. «А зубы?» – спросите вы. А вот зубы, скорее всего, были! Во всяком случае, сохранившиеся до наших дней «живые ископаемые», бесчелюстные миноги и миксины, которых не очень правильно называют «рыбами», обладают множеством острейших зубов! Зубы эти усеивают всю переднюю часть глотки животного, образуя круглую «присоску».
Острейшие зубы миноги крепятся прямо к глотке – и никаких челюстей!
Как же тогда появились челюсти? А челюсти впервые появились у рыб. «Но ведь у рыб нет ног!» Совершенно верно, поэтому и наши с вами зубы – это не «бывшие ноги» (а жаль! Ведь как хорошо звучит!), а... Впрочем, по порядку.
Сперва у хордовых животных возникли жаберные дуги – особые хрящевые (а затем и костные) органы, к которым прикрепрялись жабры для дыхания под водой. Однако существенно позже, в силурийском периоде, рыбы-плакодермы «придумали» две передние жаберные дуги увеличить, сдвинуть вперёд, снабдить мышцами и превратить в хватательно-дробящий аппарат.
Сперва у плакодерм не было настоящих зубов – только острые костные пластины; затем из части чешуй у рыб развились острые прочные зубы – предки наших с вами. Так что имейте в виду – ваши резцы, клыки и коренные зубы происходят от обыкновенной рыбьей чешуи, хотите вы этого или нет!
Ряды акульих зубов. По происхождению зубы – это бывшая рыбья чешуя!
Однако ещё очень долгое время челюсти рыб (бывшие первая и вторая жаберные дуги) оставались «независимыми», не были связаны с черепом. Такое любопытное строение до сих пор сохранилось, скажем, у акул (акулы – немыслимо древние существа): верхняя челюсть у акул прикреплена к черепу не жёстко (как у нас), а подвижно, как бы на гибких «связках», и может двигаться влево-вправо и взад-вперёд точно так же, как и нижняя!
На фото хорошо видно, что верхняя челюсть Большой белой акулы сдвинута относительно носа - вперёд и вниз. И это ещё не рекорд!
Акула-зубатка. Во как может!
Акульи челюсти часто называют «револьверными» – потому что стоит одному ряду зубов сточиться или быть повреждёнными – как «из запаса» на место встаёт новый ряд острейших зубов. Так что походы к стоматологу акулам, в отличие от нас, не нужны! К сожалению, люди «сменные зубы» в процессе эволюции почти утратили. «Почти» – потому что один раз в жизни мы их всё-таки меняем...
Палеонтологи из Портсмутского университета выяснили, как некоторым птерозаврам удавалось совладать со своей длинной как у жирафа шеей — все дело оказалось в необычном строении шейных позвонков. Подробнее об этом они рассказали в статье в журнале iScience.
Птерозавры были одними из первых животных, освоивших машущий полет. Особенностью некоторых видов, в частности, представителей семейства аджархидов, живших 225-66 млн лет назад, была очень длинная шея.
Для ученых оставалось загадкой, как тонкие шейные позвонки могли удерживать массивную голову, часто еще и и с добычей в клюве.
Ответ смогли дать хорошо сохранившиеся останки аджархида рода Alanqa, найденные в Марокко. Это был крупный птерозавр с размахом крыльев 4-6 м и шеей длиннее, чем у жирафа.
Исследователи использовали компьютерную томографию, чтобы узнать больше о строении шейных позвонков птерозавра. Оказалось, они имели сложную спиралевидную структуру, которую авторы работы сравнивают с велосипедным колесом. Такая конструкция обеспечивала одновременно и легкость, и прочность позвонков.
«Это не похоже ни на что, с чем мы встречались раньше у других животных, — говорит профессор Дэйв Мартилл. — Нервная трубка расположена в центре позвонка и соединена с внешней стенкой через ряд тонких стержнеобразных трабекул (элементов, образующих остов органа), расположенных радиально как спицы велосипедного колеса, и спиралевидно размещенных по длине позвонка. Они даже пересекаются, как спицы велосипедного колеса. Эволюция превратила этих существ в потрясающих, захватывающе эффективных летунов».
Ранее ученые считали, что шейные позвонки птерозавра имели более простую, трубчатую структуру. Это и заставило их задуматься — как тонкостенные кости (летающим животным легкие кости необходимы для снижения веса) способны поддерживать крупную голову с добычей в придачу?
«У этих животных абсурдно длинные шеи, — говорит Кариад Уильямс, соавтор исследования. — На их фоне даже жираф выглядит совершенно нормальным. Мы хотели узнать немного о том, как функционирует эта невероятно длинная шея, так как кажется, что между позвонками почти нет подвижности».
Ученые удивились, что им удалось получить с помощью снимков настолько полное представление о сложном внутреннем строении позвонков.
«Первоначально мы даже не планировали изучать внутреннюю структуру, мы хотели получить как можно более детальное изображение наружной поверхности, — поясняет Мартилл. — Мы могли бы получить это с помощью обычного сканирования поверхности, но у нас была возможность поместить некоторые образцы в компьютерный томограф, и мы решили, что глупо отказываться. Мы просто пытались смоделировать степень подвижности между всеми позвонками, чтобы посмотреть, как может выглядеть шея в жизни».
Однако, увидев результаты сканирования, ученые сразу поняли, что столкнулись с чем-то особенным.
«Похоже, что эта структура чрезвычайно тонких шейных позвонков с добавочными спирально расположенными поперечными «распорками» решила многие проблемы биомеханики, связанные с тем, как эти существа могли поддерживать огромные, длиной более полутора метров головы на шее длиннее, чем у современных жирафов, сохраняя при этом способность к полету», — говорит Мартилл.
Исследователи рассчитывают, что новые данные удастся применить в технике — возможно, эти знания позволят инженерам создавать легкие и прочные конструкции.
Еще одним неожиданным открытием недавно стала окаменелость динозавра, который погиб, сидя на гнезде. Палеонтологи обнаружили окаменевшего динозавра из семейства овирапторозавров во время раскопок в городе Ганьчжоу провинции Цзянси на юге Китая, в породах мелового периода возрастом около 70 млн лет.
Динозавр сидел на гнезде, в котором находились яйца с зародышами, почти готовыми к вылуплению.
Динозавр в момент гибели, очевидно, высиживал кладку — минимум 24 яйца, в нескольких из которых находились частично сохранившиеся скелеты эмбрионов. Зародыши были на поздней стадии развития. Учитывая обстоятельства смерти динозавра, можно предположить, что овирапторозавры скорее высиживали кладку как современные птицы, а не откладывали яйца и охраняли их как крокодилы.