Жду новый пост

Серия «Статьи и размышления»

На прошлой неделе писал о злодеях – а теперь немного о героях. Классифицировать их довольно сложно, личности еще более разнообразные, чем их противники… но попробую. Можно сказать, по движущим мотивам, которые ведут их сквозь сюжет.

Герой-сокрушитель. Этот герой, вопреки названию, совершенно не обязательно склонен к насилию – хотя и способен на него. Но суть в том, что цель такого героя – ликвидация чего-либо. Личности, предмета, социальной структуры, некоего явления… неважно, главное то, что герой стремится к устранению оного элемента. Далеко не всегда у него есть план по поводу того, что делать дальше; вообще, вопрос «что дальше?» будет крайне сильно зависеть от личности и устраняемого элемента. Сюжеты сокрушителей нередко бывают трагичны по вполне понятной причине; находится в них иногда место и сомнениям на тему своих действий – а вот результат уже зависит от конкретной истории.
Как бы странно это ни звучало, но типичный сокрушитель – Фродо. Главная цель его похода – уничтожение Кольца; сам он, как зачастую может показаться, не то чтобы рассчитывает на собственное выживание.

А вот куда более ясный сокрушитель – это Каратель с его принципом «мир без преступности будет лучше, преступность надо вырезать». Несколько более мягкий вариант – Кельсер из Mistborn, нацелившийся на падение Последней Империи и ее бессмертного владыки.

Герой-спаситель. Этот тип – в некотором роде антипод сокрушителя, таким героем движет желание спасать и беречь. Далеко не всегда это значит «спасать всех» – очень часто спасители желают беречь конкретную группу людей, конкретного человека или даже нечто куда более абстрактное. Сюжеты спасителей отличаются тем, что ради спасения они могут зайти куда дальше, чем сами ожидают.
Спасители очень часты среди супергероев – это, в некотором роде, их смысл. Один из типичнейших спасителей – Люк Скайуокер, который начал свой путь, имея веские причины стать сокрушителем, но пришел совсем к иному. А вот Кип Дюррон сокрушителем был, сокрушителем – как я знаю – и остался.

Иногда среди спасителей встречаются и совершенно неожиданные личности, вроде стоверовского Кейна, который ради безопасности дочери может хоть полмира вырезать.

Герой-реформатор. Зачастую такой герой сложнее всего в описании: его цель не спасти или разрушить, а изменить. Чаще всего это касается общества, реже – чего-то совсем глобального; тем не менее, реформатор обычно подходит к своей задаче внимательно и бережно… иначе и нельзя, собственно. Сюжеты реформаторов, правда, не всегда бывают героическими и эпическими – обычно они посвящены кропотливой работе.
Хороший пример реформатора – Эленд Венчер из Mistborn. Собственно, он и выходит на лидерскую позицию со второй книги, потому как у Эленда есть ясные идеи и теории того, как теперь поступать с изменившимся обществом. Михаил из тетралогии Аксенова – реформатор наитипичнейший, он все книги именно переделкой общества и занимается.

Герой-ветер. Такой герой обычно оказывается в приключении не из-за высокого предназначения, не из чувства долга или жажды нечто спасти или сокрушить, а просто по случайности. Зачастую и в дальнейшем ему приходится шагать по сюжету, потому что последствия разрешения одной проблемы вызывают другую. Герой-ветер может легко перерасти в любой иной тип, но старт у него практически всегда случаен, и действия его во многом – реакция на внешние обстоятельства и стимулы.

Отличный пример ветра – Хоук из Dragon Age II. Герой игры пытался лишь спасти себя и семью от Мора, потом – добыть денег на нормальную жизнь в Киркволле; работа посредником с кунари, беготня по подземельям с древнейшим магистром, разрешение главного конфликта города – все это ему и на ум не приходило. А пришлось – благодаря стечению обстоятельств и непредвиденным результатам собственных же действий.
Не менее ясный пример героя-ветра – Конан. Он ведь зачастую просто путешествует, и влипает в приключения лишь потому, что случайно оказывается в нужном месте в нужное время. Так-то ему все эти древние тайны, колдуны и жуткие чудовища нафиг не сдались.
Scion и «Колесо Времени» закладывают концепт «ветра» в саму ткань мира.

Герой-наемник. Встречается реже, чем можно подумать – это герой, который действует на благо цели лишь потому, что его наняли или пригласили. Это перекликается с «ветром», но обычно у наемника есть свобода выбора, и от сюжетообразующего действия он мог бы отказаться. Но довольно часто в ходе истории у наемника появляются личные причины делать свое дело – и тогда он может перейти в иную категорию.
Наемников очень любят в компьютерных играх; хороший пример – Neverwinter Nights, где герой прибыл в город потому, что за спасение Невервинтера обещают огромную награду. Один из самых распространенных героев-наемников – это сюжеты о частных детективах, особенно нуарного типа; их истории обычно начинаются с «клиент нанял меня для…»
Героем-наемником стартует пеховский Гаррет, которого в буквальном смысле нанимают, пусть и не оставляют особенно приятного выбора. Почти такой же выбор предлагают и Мойсту фон Липвигу; этот выбор любит давать Сесил Стедман из Invincible… правда, не героям.

Есть еще один подтип – герой-сохранитель, тот, чья цель – сохранение существующего порядка или восстановление того, что было до [вставить событие мира]. Однако как отдельный тип его рассматривать сложно – потому что оное сохранение/восстановление можно достичь и уничтожением, и реформой, и желанием всех спасти (вернуть лучший мир), и впутавшись в цепь случайных событий… Словом, это скорее ответвление любого из крупных типов.

Опять же, как и в случае со злодеями, эта классификация не исчерпывающая и не однозначно четко разделяющая. Люди – они вообще такие. Нечеткие.

Несколько лет назад собрал вместе несколько мыслей насчет того, как по-разному представляют антагонистов в фильмах, книгах, играх и так далее. Прикинул разделение примерно на несколько типов.

Первый тип можно условно назвать полным злом. Это тот случай, когда злодею даже не пытаются придать какие-то позитивные качества, и даже если они у него и были – на момент повествования уже давно отвалились. Единственное, что могло еще остаться – это мастерство владения своей силой и острый ум.

(Отмечу и подчеркну, что я в данном случае не говорю о различных трактовках – а о том, как именно это показывается в том или ином каноне).

С таким антагонистом невозможно примириться, а зачастую – и нельзя примиряться, потому что его действия и желания идут полностью вразрез с намерениями героев. Как правило, он и появляется-то редко, мы видим результаты его действий или то, что делают его слуги.

Тип этот, однако, не монолитен, у него есть свои подвиды.
Неодолимая сила представляет нам не просто антагонистов, а существ, мощь и суть которых выходит далеко за рамки человеческих. Именно поэтому такие антагонисты чаще всего пребывают или где-то далеко, или в заточении, или еще как-то ограничены в повествовании или устранены из него: иначе бы все решилось быстро и не в пользу героев. К таким относятся, скажем, Саурон (на момент «Властелина колец»), Разрушение («Рожденные туманом»), Такхизис («Сага о Копье»), Темный («Колесо Времени»). Это, можно сказать, главный архетип врага – нечто злобное и могущественное. Очень часто нам его показывают опосредованно – это далекое зло, которое действует посредством своих помощников или наместников – назгулов, стальных инквизиторов, Верминаарда и так далее.

Какая у него роль в сюжете помимо бытия антагонистом? Обычно такая сущность представляет угрозу всему миру, и его победа – это полное изменение жизни или же уничтожение жизни вообще. При борьбе с таким врагом проигрыш недопустим, и нередко герои жертвуют собой во имя победы или готовы это сделать.

Человек зла. Это все такой же непримиримый враг, но при этом – человек, иногда даже и без сверхъестественных способностей. Он в чем-то даже страшнее неодолимой силы, поскольку это именно что человек, и по такой дороге могут пройти многие. А вот степень его присутствия в сюжете и влияния на него бывает различной, тут многое зависит уже от конкретной личности. Скажем, Палпатин во время своего восхождения появляется в кадре часто, но очень редко пользуется своими силами. Волдеморт в течение большей части поттеровской саги «в кадре» отсутствует, и это понятно – у главных героев против него почти нет шанса в прямой схватке. А вот Джокер в бэтменовских сюжетах появляется очень часто, как и Зеленый Гоблин – в спайдерменовских (ну, относительно, Норман уже давно за рамки этой серии вышел). Рамси Болтон начинает возникать на страницах все чаще (к ужасу окружающих).

Чем отличается этот антагонист? Тем, что он нередко предстает как «вариант героя», то есть то, во что герой мог бы превратиться. Роулинг эту идею подчеркивает, давая параллели, Джокер в «Убийственной шутке» прямо говорит – «один дурной день – и можно стать таким, как я». О параллелях ситхов и джедаев я вообще молчу, это вечная внутримировая тема. А еще можно подчеркнуть сходство героев и противников, если сами герои этически сомнительны. Победа такого врага может не иметь глобальных последствий, но она прежде всего – моральная.

В обоих случаях, отмечу, справедливо то, что конфликт с такими врагами - это не только сражение с ними, это еще великолепный способ показать отношения и изменения героев. То есть, что у нас в том же "Властелине" на первом плане? Не сам Саурон или Девятка - куда больше места занимает тяжкое странствие и упорство Фродо и его борьба с влиянием Кольца. Истории Джокера - это не только противостояние психа, это еще и всегда вопрос "нарушит ли Бэтмен свой неубийственный принцип, когда преступник безоговорочно заслужил смерть?"

Совсем иной тип антагониста – это экстремист с хорошими намерениями. Это противник, который хочет чего-то, в принципе, понятного и хорошего – скажем, блага для своего народа, падения дурного режима, возвращения своей любви и так далее. Цели хороши, но вот методы их достижения как минимум сомнительны, как максимум – вызывают ужас. «Цель оправдывает средства» – вот это как раз девиз таких противников.
Один из ярчайших представителей такого типа – это марвеловский Магнит, вечный борец за благосостояние мутантов. Лорд-правитель («Рожденные туманом») со второй книги начинает все больше попадать в такую категорию (хотя он к тому времени уже и выведен из игры). Нокс («Вакфу») поначалу кажется «полным злом», но по мере раскрытия становится ясно, что у него за цель и почему он так к ней стремится. Если в игре/фике по Exalted Чейоп Кеджак предстает врагом, то попадает он именно в эту категорию – даже его противники не скажут, что Узурпацию он устроил из жажды власти или злобности.

Какую роль может играть для сюжета экстремист? Первая и самая ясная – это враг, которого можно понять; может, не поддержать, не согласиться – но понять, и даже посочувствовать. Вторая – когда подчеркивается, что герой и его противник не столь уж различны, а зачастую даже идут к одной и той же цели, но несовместимыми путями. От варианта с «человеком зла» это отличается тем, что здесь не герой затемняется, а антагонист становится приятнее.

Нередки случаи, когда экстремист становится союзником или результаты его действий оказываются на пользу героям. Опять же, Магнит – яркий пример, уж сколько раз он с икс-менами сотрудничал…

Еще один тип – это антигерой (ставлю термин за неимением пока лучшего, о различиях знаю), с которым всегда непросто. Он противостоит героям не по причине стремления к иной цели или своей собственной злобности – но потому, что должен это сделать или заблуждается на ваш счет. Зачастую это именно что антагонист, а не злодей, потому что формально ничего такого страшного он и не делает.

Например, инспектор Жавер из «Отверженных» преследует Жана Вальжана не по причине злобности или личной ненависти – просто он исполняет свой долг, долг полицейского. Хратен из «Города богов/Элантриса» предстает антагонистом, но на деле он исполняет именно то, что и ожидается от человека его ранга и рода занятий. С некоторой натяжкой сюда попадает и Архайн из «Цветка камалейника» – личность сама по себе неприятная, но он, в общем-то, служитель темного бога, и делает именно то, что ему положено по обязанностям и заветам его церкви. Сыщик Фикс («Вокруг света за восемьдесят дней») искренне уверен, что Филеас Фогг – вор и активно ему мешает… при этом действуя совершенно в рамках своих обязанностей.

С антигероями сложно то, что они очень близки к собственно героям, и зачастую разница между ними не так уж велика, особенно если противнику в тексте дается собственная точка зрения. В случае с мрачными и опасными героями вроде Росомахи или Карателя вообще непросто объяснить, почему это герои, не употребляя слово «технически» в каждом предложении. Но в любом случае, с антигероем нередко можно поладить – если вы умудритесь убрать причину для конфликта с ним.
Победа антигероя обычно не несет мощных последствий для мира. Для героев, конечно, эта победа чаще всего означает гибель или заключение – но сильно по миру их поражение бьет, только если вокруг этого фактора сюжет и завязан.

Есть еще такая любопытная категория как враг по долгу. Это противник, который, строго говоря, и не противник вовсе – сам он против героев не имеет совершенно ничего. Просто работа у него такая: он нанят, он на службе, бороться с героями – в его обязанностях и так далее. Как ни странно, этот антагонист может оказаться одним из самых опасных, потому что на его действия эмоции редко влияют, и он может работать со спокойным расчетом. Хотя чаще всего эти противники встречаются в качестве рядовых солдат в подчинении более крупному антагонисту.

В эту категорию, в зависимости от автора, нередко попадают Боба Фетт и его коллеги-наемники; заплатили – убьем, не платили – не будем. Шакал из «Дня Шакала» формально такой же – он безжалостен, он целеустремлен, но он готовит покушение на президента лишь потому, что его для этого наняли. Бронна из «Песни Льда и Пламени» можно зачислить сюда же – опять-таки, это наемник, которому плевать на всех, кого он по тексту убивает; наниматель требует – наниматель получает.

Враг-по-долгу нередко подается в комедийном ключе – как те же Хэк и Слэш из ReBoot. Часто сюжеты с таким врагом могут поворачиваться неожиданной стороной, когда герои победить противника не в силах, но одолевают его нанимателя… после чего враг просто разворачивается и уходит. А смысл ему драться дальше? Уже ведь не заплатят.

С таким антагонистом договориться легче всего, если у вас есть что ему предложить, или если вы выходите из сферы его ответственности. И его очень просто расписать и как сущего монстра, и как вполне нормальную и даже приятную личность, которая просто не на той стороне конфликта.

Конечно, это не исчерпывающий список. Более того, антагонисты могут переходить из одной категории в другую или совмещать в себе несколько типов. Но это уже иное исследование.

В прошлой статье разобрали сам подход к героиням и посмотрели на отечественную фантастику. Давайте перейдем к англоязычной фантастике - и сделаем выводы.

Англоязычная фантастика

У англоязычных авторовнесложно найти много примеров.

Начнем с Джима Батчера, автора, богатого на самые разнообразные образы и сюжетные ходы.

Кэррин Мёрфи («Досье Дрездена») – однозначно член команды, и очень важный в жизни Гарри. И тип действий у нее тоже определяется легко: воительница. Это определяется еще когда девушка в полтора метра ростом успешно душила тролля.

Китаи («Кодекс Алеры») – имеет то же самое сочетание. Она член команды Тави, и одна из ключевых людей в его жизни (ладно, маратов). Китаи также воительница, хотя надо отметить, что ее культура в целом тяготеет именно к этому архетипу.

Если вспоминать классику, то не стоит обходить вниманием Эдгара Райса Берроуза. Временем его творчества обусловлено то, что у него не так много женских персонажей, но они есть.

Дея Торис (цикл о Барсуме) – вроде бы не героиня и не член команды, но она без сомнения движущая сила. Сложно даже посчитать, сколько раз весомую роль в мотивации Картера что-то делать играла именно принцесса Гелиума. Но вот какой у нее тип действий? Пожалуй, правительница: в ее сознании и подходу к жизни ее происхождение и статус определяют очень многое.

На нашем пространстве не слишком-то известна Мари Бреннан, но это незаслуженно. Потому что как раз у нее прекрасный пример яркой женщины имеется.

Изабелла, леди Трент (тетралогия «Мемуары леди Трент») – несомненно героиня всего цикла, и столь же несомненно исследователь. Причем в кои-то веки это не только характер, но и занятие: Изабелла всю изучает многообразие драконов.

В творчестве Лоис Макмастер Буджолд самым известным героем, конечно, все равно остается Майлз Форкосиган, но это не значит, что у нее нет и замечательных дам.

Иста рей Шалион («Шалионский цикл») в первой книге персонаж второстепенный, но во второй – точно героиня. И, аналогично Корделии, она дипломат – недостаток физической силы Иста возмещает убедительностью, словами и упорством. Даже в отношении богов.

Корделия Нейсмит («Форкосигановская сага») в течение большей части цикла остается на втором плане, но ей посвящены две книги. И тут она несомненно героиня, причем во всех смыслах. А также Корделия – дипломат; она добивается своего словами, убеждением и беспощадным анализом других.

Фаун Блуфилд («Разделяющий нож») – уже член команды, ее линия тесно сплетена с линией Дага и их родственников и союзников. По характеру же Фаун скорее исследователь, что неоднократно подчеркивается и в самих книгах. Хотя, надо заметить, убедительно обращаться со словом она также умеет.

Мастер боевой фантастики Дэвид Вебер известен также и циклом, посвященным как раз-таки даме на армейской службе. Нельзя ее тут пропустить.

Хонор Харрингтон (цикл о ней же) – естественно, героиня своих книг, несгибаемый офицер ВКС Мантикоры. И, ожидаемо, по типу действий она – воительница, пусть и скорее командного образца, нежели «личного».

Прекрасные женские образы создает Гай Гэвриел Кей; трудно найти его книгу, где их бы не было.

Аликсана («Сарантийская дилогия») классифицируется сложно. Впрочем, и выделить главного героя в дилогии непросто, поэтому я бы отнес ее к движущим силам с той оговоркой, что императрица Сарантия действует куда более активно. А вот тип действий, за исключением пролога, у нее очевиден: правительница. Невзирая на невысокий статус от рождения, Аликсана остается прекрасным примером монарха.

Линь Шань («Звездная река») – является героиней. Да, сюжет сосредоточен на Дайяне, но у поэтессы есть своя сюжетная линия, есть свои действия и мотивация. И она явно дипломат, ее основное оружие – слово.

Изабель («Изабель») не так часто появляется в кадре, но она является движущей силой всего сюжета. Без нее этой истории вообще бы не случилось. И по типу действий она – дипломат; слова, впечатление и понимание других выступают ее главным инструментом.

Полно ярких женщин в произведениях Шеннон Макгвайр, вне зависимости от того, пишет она про фейри, криптидов, призраков или еще кого.

Верити Прайс (цикл In Cryptid) – героиня своих книг, хотя цикл посвящен семейству Прайсов во всем его безбашенном разнообразии. И, невзирая на профессию танцовщицы, Верити – явная воительница, что в целом характерно для Прайсов (просто ее сестра, скажем, предпочитает ножи и ловушки).

Октобер Дэй (цикл «Октобер Дэй») – в своем цикле она точно героиня, которая во многом определяет ход событий. И, благодаря и рыцарскому званию, и методам, мы можем смело зачислить Октобер в воительницы.

Роза Маршалл (цикл Ghost Roads) – появляясь в цикле криптидов на малых ролях, она является героиней своего цикла. И, если не смотреть на призрачную природу, подход у нее скорее исследователя: Роза старается в первую очередь понять и разобраться.

Сейчас мало кто помнит книги Элизабет Мун, но внимания эта классическая фантастика заслуживает. Тем более, что и женщина там достойная.

Паксенаррион (цикл «Хроники Паксенаррион») – естественно, героиня своих книг и так же несомненно воительница. Однако стоит учесть, что дочь пастуха проходит очень непростой путь от рядового бойца до источника надежды и эталона чести для остальных.

Книги Наоми Новик о драконах во времена Наполеона сосредоточены чаще вокруг мужских персонажей, но женщины там тоже важны, как человеческие, так и драконьи.

Джейн Роланд (цикл «Отчаянный») в течение книг выступает, увы, скорее в роли поддержки, хоть и очень яркой и сильной по характеру. И она несомненная воительница, иные в капитаны и адмиралы не выходят.

А ее дочь Эмили Роланд – уже член команды, девочка с малых лет при драконах и в экипаже главных героев. И это тоже несомненная воительница, причем даже не командир, как мать, а бестрепетный боец.

Имя Джоан Роулинг знакомо всем, как и ее знаковое произведение – семикнижие о Гарри Поттере. И видные женские персонажи там встречаются постоянно.

Гермиона Грейнджер («Гарри Поттер») – определенно член команды, потому как трио действует вместе, но ярко выраженного своего сюжета у нее все же нет. А вот по типу действий она, вопреки магической школе, скорее воительница: да, Гермиона работает с магией, но в плане метода решения проблем она проявляет истинно гриффиндорский мечевой подход.

Луна Лавгуд («Гарри Поттер») – аналогично член команды, пусть и появляющаяся меньше Гермионы. Можно было бы зачислить ее в поддержку, но Луна ухитряется оказываться в ключевых точках сюжета. По типу действий же она дипломат – самая важная от нее помощь приходит через слова.

(Стоит сказать, что «член команды» – это почти про всех. Давайте честно, в семикнижии крупную сюжетную линию имеет только Гарри и, возможно, Снейп).

Брэндон Сандерсон славится своими яркими персонажами, и, на мой взгляд, женские образы у него выходят совершенно замечательными.

Вин (цикл «Рожденные туманом») – несомненно героиня, ключевая для всей трилогии, пусть даже ее судьба и поворачивается неожиданными сторонами. И по типу действий она столь же несомненная воительница. Момент размышлений на тему «не схожу ли я с ума» особо характерен.

Меган (цикл «Мстители») уже является членом команды, ее сюжетная линия и получение контроля над своими умениями неотделимы от истории группы Дэвида. И по характеру Меган – точно воительница, причем в большей степени, нежели главный герой трилогии.

Сири («Сокрушитель войн») – определенно героиня, пусть и не единственная. Но поскольку герои здесь командой не выступают, а у Сири есть своя линия. И она точно дипломат, потому что ставит дворец на уши словом так же, как и делом.

Шаллан Давар (цикл «Архив Штормсвета») хочется зачислить в члены команды, но нет. Она героиня своей сюжетной линии, причем немалая часть таковой вообще не связана с Каладином или Далинаром. И она – дипломат, Шаллан добивается своего умом и словами, а не натиском.

Майкл Суэнвик, один из самых неоднозначных авторов фантастики, тоже не обошел вниманием женские образы.

Джейн Олдерберри («Дочь железного дракона») – героиня всей книги, через нее мы видим странный и жутковатый мир. Но вот выделить ей тип действий не то чтобы очень просто; с большой натяжкой я бы отнес подменыша в мире фей к исследователям. Все же немалая часть сюжета завязана на том, что Джейн познает нечто ранее неведомое для себя.

Джаспер Ффорде славен в первую очередь серией книг, где женщина играет ключевую роль. Вот давайте ее здесь и упомянем.

Четверг Нонетот (одноименный цикл) – ожидаемо героиня цикла. И, благодаря своей работе сперва в обычном мире, а потом в книжном – она исследователь, раскрывающий преступления. Работает Четверг как раз через анализ и интеллект.

Какая получается статистика?

Если сравнивать отечественную и англоязычную фантастику, то из подборки выше соотношение по количеству героинь оказывается 10:14. С членами команды обратная ситуация – 13:7. Есть по одному примеру поддержки, а вот с движущей силой перевес снова в сторону англоязычной литературы – 1:3.

Воительниц набралось равное количество: 11:11. Зато в отечественных книгах есть преобладание волшебниц – 3:0. Архетип дипломата/правителя, однако, дает перекос в сторону англоязычных книг – 5:9. И, наконец, исследователь имеет незначительный перевес в отечественной фантастике – 6:5.

Часть 3. Анализ и выводы

Какой вывод можно сделать из статистики выше? Преобладание героинь в западной фантастике подталкивает сделать вывод о большей доли патриархата в отечественной – пока не вспоминаешь, что на большинстве исторических этапов прав у женщин на славянских землях было больше, чем на Западе. На мой взгляд, причина кроется немного в ином.

Культурологи выделяют разные типы объекта своих исследований и, в частности, используют понятия индивидуалистской и коллективистской культур. Если подходить упрощенно, то первая, ожидаемо, сосредоточена на конкретном человеке и благе для него, вторая – на благе группы. Зачастую этим объясняется и разный подход к работе: человек индивидуалистской культуры лучше работает сам (в группе он ощущает, что делом может заняться кто-то другой), человек коллективистской – напротив, в группе (так как подвести коллектив невозможно, а вот в одиночку можно и расслабиться).

Так вот, западная культура как раз относится к индивидуалистским. Поэтому любой персонаж, который приобретает значимую роль в сюжете, имеет куда большие шансы стать или главным героем, или заиметь свою линию – именно потому, что отдельный человек важен.

У нас не так силен коллективизм, как в ряде азиатских культур, однако он есть – и большая часть XX века его очень сильно подчеркивала. Поэтому и складывается ситуация, когда победа или проигрыш для персонажей – дело командное, и именно потому в отечественной фантастике так часты члены команды.

(Для уточнения: оба подхода и оба типа культур не являются плохими, хорошими или уступающими друг другу. Они просто разные).

Перевес в количестве правительниц и дипломатов тоже достаточно легко объясним. Образ королевы давным-давно прописался в западной культуре, причем в самых разнообразных вариантах, поэтому он очень легко ассоциируется с женским персонажем и значимыми ролями.

А вот перевес исследователей растет, видимо, как раз из того, что участие женщин в самой разнообразной деятельности в рамках XX века началось у нас раньше. К текущему моменту, правда, ситуация изрядно выровнялась, отсюда и настолько незначительный перевес.

Стоит также отметить, что большую часть все равно составляют воительницы, причем здесь наблюдается равенство. Чем это можно объяснить? Вероятнее всего, распространенной идеей о том, что женщина в значимой роли обязана или сражаться, или жестко добиваться своего, а более мягкий вариант не подойдет. Истоки этой идеи вполне понятны, соглашаться же с ней или нет – дело каждого читателя.

Заключение

Начиная работать со статьей, признаться, автор ожидал, что с женскими образами в современной фантастике все гораздо хуже, и был приятно удивлен. Однако стоит отметить, что проблемы и нюансы в современных подходах все равно имеются.

Во-первых, самая серьезная проблема – это то, что женский образ в главной роли зачастую автоматически воспринимается как Мэри-Сью, угода современным веяниям и так далее. Это происходит даже в том случае, когда ничего из перечисленного и близко нет, и вот как раз этой тенденции пора бы уйти в прошлое. Любые сюжеты и персонажей надо оценивать по их качеству, а не полу.

Во-вторых, примеры выше намеренно подбирались так, чтобы представить равное количество писателей (или дуэтов) с обеих сторон – но при этом у автора складывается впечатление, что в отечественной фантастике меньше тех, кто ставит женщин на значимые роли. Разумеется, это может объясняться теми книгами, которые попадались автору и легко им вспоминаются, но такой нюанс заслуживает своего внимания.

В-третьих, наблюдается уже не проблема, но занятное соотношение. В отечественном разделе соотношение мужчин и женщин среди авторов – 9:5 (и лишь потому, что Светлану Прокопчик посчитали отдельно от соавтора). В англоязычном же аналогичное соотношение – 7:6. Получается, что в среднем у нас чаще склонны выдвигать женщину на значимую роль именно авторы-мужчины, на Западе же разрыв куда меньше. Чем это объяснить? Также отдельный интересный вопрос.

Что  можно сказать в итоге? Надеемся, что эта статья была интересной для вас, и подтолкнет что к чтению, что к творчеству. Удачи вам и дамам всех миров!

P.S. Рекомендации

Что можно прочесть, если вам интересны яркие и сильные женские образы, помимо уже приведенных выше примеров?

Айзек Азимов – прежде всего цикл «Я, робот» и звезда роботехники Сьюзен Кэлвин.

Андре Нортон – большая часть произведений, начиная с цикла «Колдовской мир» и кончая трилогией о звездных ко’отах.

Брэндон Сандерсон – кроме уже сказанного, можно порекомендовать… да любую книгу. Серьезно, берите любой роман или повесть Брэндона, и увидите там хороший и важный женский образ.

Гай Гэвриел Кей – аналогично Сандерсону. Далеко не всегда у Кея женщина находится в центре повествования, но если она не является эпизодическим персонажем, то оказывает на сюжет серьезное влияние.

Дженнифер Роберсон – к примеру, цикл «Легенды о Тигре и Дел», благо оба героя вынесены здесь в само заглавие.

Дэвид Эддингс – что «Белгарион», что «Маллореон», что «Хроники Элении»… в любом его цикле хватает ярких женских образов.

Екатерина Коути и Кэрри Гринберг – цикл «Five O’Clock с вампиром» (правда, признаюсь, третью книгу не читал). Викторианская эра, юмор, знание культуры и истории и разнообразные яркие дамы.

Иван Ефремов – здесь я порекомендую конкретно «Таис Афинскую», и немного – «Лезвие бритвы». В «Лезвии» фокус по большей части не на женщинах, но образ Тилоттамы там прекрасен и трагичен.

Роберт Джордан заслуживает места здесь хотя бы потому, что в рамках «Колеса Времени» есть огромное количество самых разных персонажей, в том числе хватает и женщин со своими четкими сюжетными линиями. Главное – запастись терпением.

Роберт Хайнлайн славится разнообразным творчеством, но в данном контексте можно выделить «Марсианку Подкейн», «Фрайдэй» и «Будет скафандр – будут и путешествия». Правда, стоит помнить о том, что мистер Хайнлайн любил эпатировать.

Урсула Ле Гуин в представлениях особо не нуждается, но мне прежде всего вспоминаются «Гробницы Атуана» и «Ожерелье».

Энн Маккефри – ожидаемо, цикл о драконьих всадниках Перна. Трудно даже выделить кого-то конкретного.

Впервые опубликовано в Бортовом журнале

Введение

Женские образы в фантастических историях появлялись давным-давно, будь то сказки, мифы, или уже авторские произведения. Вот только роль женщинам зачастую отводилась не самая главная. Исключение – если мы имеем дело с мифами о деяниях небожителей, богиням быть в центре истории более чем можно. В остальном же случае дело обстоит печальнее.

Изменилось ли что с тех пор? Давайте подумаем и посмотрим. Более того, давайте сравним – как этот образ подается в отечественной фантастике и зарубежной (в основном англоязычной).

Часть 1. Развитие образа

Как уже говорилось, в мифах женский образ обычно на втором плане, причем это касается мифов большинства народов. Опять же, исключение составляют богини или мифические существа. Тем не менее, стоит учитывать различия между «экранным временем» и ролью в сюжете.

Так, например, в мифе о Кухулине женщина играет очень важную роль. Именно Скатах во многом научила его сражаться, и без нее величайший ирландский герой не стал бы настолько могучим воином. Король Артур получил свой знаменитый Экскалибур из женских рук.

Однако в обоих случаях и Скатах, и Леди Озера остаются на втором-третьем плане после встречи с ними, проявляясь лишь в конкретные моменты.

В сказках главные героини появляются чаще, особенно в славянских. Правда, самый частый сюжет с их участием – это странствие, чтобы выручить попавшего в беду возлюбленного или мужа, иногда силой оружия, иногда терпением и умом.

Но самый распространенный мотив для женщины в легендах и сказаниях – это когда она выступает источником вдохновения для героя, или же его мотивацией что-то делать. Самый классический пример – дева в беде, которую герою необходимо спасти от злодея.

Пальп-эра привнесла в западные книги и истории новые архетипы. Если дева в беде обычно пребывала где-то за пределами непосредственно приключения, то теперь персонажи обоих полов оказываются в кадре вместе. Какие же прибавились новые роли?

Женщина может быть верной подругой и спутницей героя. Может быть прекрасной дочерью ученого, помогающего герою. Может быть, напротив, дочерью или помощницей злодея, зачастую встающей на сторону героя.

Но заметили тенденцию? Практически везде женщина в сюжете определяется ее отношением с кем-либо, самостоятельная история у нее редка. Чаще всего она присутствует, если женщина сама является главным злодеем истории.

Перемены начинаются уже ближе к середине XX века, особенно в пятидесятые-шестидесятые годы; как раз в это время в западной фантастике объявляются самые легендарные ее имена – Айзек Азимов, Урсула Ле Гуин, Клиффорд Саймак, Роджер Желязны, Роберт Хайнлайн, Андре Нортон, Энн Маккефри и многие другие. И отношение к женским образам начинает меняться – они нередко оказываются в центре внимания. Более того, меняются и амплуа: например, азимовская Сьюзен Кэлвин – самый блестящий научный ум цикла «Я, робот». Ну а хайнлайновская Фрайдэй вообще профессиональный агент спецслужб (хотя Хайнлайн никогда не стеснялся женских образов и вообще был регулярным провокатором).

С этих времен идея  того, что женщина может быть в той же роли, что и мужчина, неуклонно укрепляется. Пожалуй, немалую роль в этом сыграло и развитие ролевых игр, где, за какими-то редчайшими исключениями, персонаж мог быть любого пола и это на успех совершенно никак не влияло. Естественно, вокруг игр строились миры, которые, в свою очередь, влияли на дальнейшее творчество фантастов.

Что же в это время происходило в отечественной фантастике? По ряду причин у нас она была менее разнообразна по направлениям, но присутствовала. И наблюдается интересная тенденция: женщины на первых ролях нечасты, но присутствуют в сюжете постоянно. У Александра Беляева, например, значимые женские образы едва ли не в каждой известной книге (Брике и Мари Лоран в «Голове профессора Доуэля», Гуттиэре в «Человеке-амфибии», Эльза во «Властелине мира», Вивиан в «Острове погибших кораблей»). У братьев Стругацких чаще всего женский образ – кто-то очень и очень важный психологически для главного или центрального героя (Кира в «Трудно быть богом», Майя в «Жуке в муравейнике», Рада в «Обитаемом острове»). Прослеживается, однако, общая тенденция: женщины участвуют в сюжете наравне с мужчинами, зачастую не уступают, но и не обгоняют. Исключением становятся книги, где женщина на главной роли – базовая концепция (самый яркий пример – цикл об Алисе Кира Булычева). В принципе, это укладывается в целом в мировоззрение того периода.

А теперь же давайте посмотрим, по каким критериям мы вообще можем изучить персонажей в той или иной книге. Разумеется, можно составить целый список, но целесообразно выделить два.

Первый критерий – это роль в сюжете. Можно выделять множество разнообразных типов, но имеет смысл по крайней мере в рамках статьи свести их к четырем основным.

Героиня – та, вокруг кого складывается сюжет, или кто имеет свою сюжетную линию, по большей части не завязанную на других персонажей. Пример первого: сказка «Финист Ясный Сокол», где невеста Финиста сама преодолевает все препятствия.

Член команды – действует наравне с другими персонажами, однако не имеет своей выраженной сюжетной линии, или же таковая неотделима от других. Пример: ефремовский «Час Быка», где члены экипажа «Темного пламени» имеют одинаковую роль в сюжете.

Поддержка – второстепенный персонаж, не имеет своей линии, выступает в основном фоном или в строго конкретной функции. Пример – Баба Яга, когда она выступает союзником; ее роль важна, но заключается лишь в эпизоде помощи герою.

Движущая сила – может вообще слабо появляться в сюжете, однако именно ее наличие становится толчком к развитию сюжета, или же вообще к началу истории. Яркий пример – Елена в мифе о Троянской войне; она очень редко активно действует, но конфликт разгорелся именно из-за нее.

Второй же критерий – это тип действий персонажа, то как она подходит к решению возникающих в сюжете проблем и какую нишу по своим талантам занимает. Тут можно, опять-таки, дробить на очень много фрагментов, но есть смысл сократить список и выделить следующие архетипы:

Воительница – решает проблемы прямолинейно, не всегда именно оружием, но твердым натиском.

Волшебница – здесь очень важно то, что героиня владеет тем или иным сверхъестественным талантом, ее концепт строится вокруг него.

Правительница/дипломат – близкие понятия, только в первом героиня решает вопросы посредством доступных ей ресурсов, во втором – посредством умения общаться. Но очень часто эти две идеи пересекаются.

Исследователь – персонаж подходит ко всему с научной (с поправками на сеттинг) точки зрения, изучает все, что может, и принимает решения на основе этого. Ей движет интеллект.

Часть 2. Примеры

А теперь давайте перейдем к собственно примерам и посмотрим, что они нам покажут. За редким исключением возьмем тех, кто принадлежит современной фантастике, чтобы получить срез тенденций на нынешнем этапе.

Необходимые границы

В плане анализа мы накладываем следующие ограничения:

Не учитываем романтическую фантастику, любовные романы и прочие произведения того же жанра. В них женский персонаж будет в главной роли или одной из главных просто в силу жанровых требований и  традиций.

Не учитываем многочисленные «клоны» – вариации на тему ехидных ведьм или подобное.

Не учитываем межавторские циклы (Star Wars, Star Trek, Warhammer и так далее). В них и образы одних и тех же персонажей и их место в сюжете могут очень сильно варьироваться в зависимости от автора.

Учитываем только книги, причем только фантастику. Анализ женских образов в целом в литературе провести возможно, но для этого понадобится целая энциклопедия. Тем более, если подключать фильмы, комиксы, игры и так далее. В начале статьи рассматривали культурное наследие в виде мифов и сказок, так как без них не обойтись: из них растет немалая часть современной фантастики.

Обусловленное уже автором: здесь приведены примеры, которые автор хорошо помнит, или недавно освежал в памяти. Именно поэтому здесь нет, скажем, книг Андре Нортон или Энн Маккефри – слишком давно читались, хотя вот там с яркими женскими персонажами все очень хорошо. Аналогично автор ограничивает количество примеров, потому что в противном случае раздел бы разросся до размеров главы диссертации.

Отечественная фантастика

Русскоязычный раздел откроем одним из мастеров женского образа в современной фантастике – Руслана Бирюшева. Сложно назвать, где у него такие яркие образы не встречаются, но выделим троих.

Анастасия Агафьева (цикл «Ветер с востока») – член команды, хотя и знающая больше других. А вот по типу действий агент российской разведки точно относится к исследователям – Анастасия не прочь рискнуть, но ее действиями правит интеллект.

Вэлрия, дочь Вэлтрита (цикл «Светлые головы») – невзирая на то, что она командует отрядом, Вэлрия все же член команды. Ее сюжет – это сюжет отряда. И по типу действий она, несомненно, воительница, пусть даже куда более хитрая, чем обычно предполагается для этого архетипа.

Роза Гранчи («Дертский цикл») – уже несомненно героиня, у нее имеется собственная сюжетная линия. А вот тип действий у нее выделить сложнее; я бы все же отнес ее к исследователям, невзирая на то, что она – маг.

Стоит также отметить, что при всей яркости образов персонажем-рассказчиком все же у Бирюшева обычно выступает мужчина (мэтр Карлон у Вэлрии, Дронов у Анастасии). Исключение – как раз-таки линия Розы Гранчи, где мы видим происходящее именно ее глазами.

Далее обратимся к классике – к Михаилу Булгакову. У него выбрать яркий образ проще простого, это едва ли не самая известная его книга.

Маргарита («Мастер и Маргарита») – однозначно героиня. Да, ее сюжетная линия тесно сплетена с Мастером, но большую часть романа она действует самостоятельно и совершенно по своей воле. С типом действий сложнее, и, как ни странно, я бы даже отнес ее в волшебницы. Происходящим с ней сверхъестественным Маргарита откровенно наслаждается, и легко отрицает обыденность.

Ольга Голотвина обычно вводит в книги множество интересных персонажей. Давайте выделим из них троих.

Камышинка (цикл о постоялом дворе Кринаша) – член команды, ее усилия органично сплетаются с действиями других. Формально своя линия у нее есть, но она все же состоит в основном в том, кто и как ей интересуется. По типу действий же она – дипломат, наибольших результатов Камышинка добивается добрым словом.

Нитха (цикл о Гильдии) – точно член команды, причем в буквальном смысле – компании Подгорных Охотников. Тип же действий у нее такой же, как у Нурайны – воительница, пусть и более изворотливая (хотя бы в силу разницы во влиянии, боевой силы и жизненного опыта).

(Стоит подчеркнуть: в гильдийском цикле все главные герои являются членами команды. Это, собственно, лежало в основе их приключений – совместное обучение на Подгорных Охотников).

Нурайна Черная Птица (цикл об Орешке) – явно член команды, как бы это иронично ни звучало, с ее-то влиянием при дворе. Но принцесса все же не имеет настолько ярко выраженной линии, как у того же Орешка. По типу действий Нурайна точно воительница, и не столько из-за мастерства меча, сколько из-за жесткого подхода.

Другая Ольга – Громыко – вообще заложила основы целого направления в фантастике, получила едва ли не сотни подражателей. Но давайте рассмотрим оригинал.

Вольха («Белорский цикл») – несомненно героиня, именно через ее восприятие и действия мы видим почти все события ведьминского цикла. А по типу действий она также ожидаемо волшебница, поскольку практически каждое решение проблемы Вольхой вовлекает магию в той или иной степени.

Полина («Космоолухи») – уже точно член команды (как, справедливости ради, и весь экипаж «Мозгоеда»). Тип действий у нее совершенно очевиден: исследователь, что по специальности, что по характеру.

Шелена («Белорский цикл») – героиня, пусть даже и член компании. Однако именно с действий Шелены стартует сюжет, и она оказывает серьезное влияние на таковой. И тип действий у нее уже воительница, что с мечом, что с клыками.

У Олега Дивова не так много женщин на центральных ролях, но есть исключение – цикл в соавторстве со Светланой Прокопчик.

Делла Берг (цикл «Профессия: инквизитор») – точно героиня, хотя поначалу она является помощницей Августа Маккинби. Но чем дальше, тем больше фокус смещается на Деллу. И по типу действий она скорее исследователь, полагаясь не только на навыки, но и на расчет и анализ.

Ива Кендалл («Лучший экипаж Солнечной») – уже полностью книга Олега Игоревича, и навигатор группы F попадает в категорию членов команды (неудивительно, вопрос команды вообще один из ключевых в книге). И по характеру она определенно воительница, иначе бы и не прижилась на военном флоте.

В произведениях Генри Лайона Олди не так много женщин на первых ролях, но выделить все же можно.

Регина ван Фрассен (цикл «Ойкумена: Urbi et orbi») – несомненно, героиня, вокруг нее строится весь сюжет трилогии. И тип действий у нее, невзирая на космический сеттинг, волшебница – телепатия в жизни Регины играет очень большую роль, и немало глав посвящено развитию ее дара.

Разнообразных женщин хватает в произведениях Оксаны Панкеевой, но давайте выделим ту, с которой начинается сюжет целого цикла.

Ольга (цикл «Хроники странного королевства/Судьба короля») сходу может показаться героиней, но все же нет, вопреки стереотипам о попавших в иных мир. Ольга – определенно член команды, играющая важную роль в событиях, и влияющая на других. Тип действий у нее выделить непросто, и, как ни странно, я бы отнес ее к дипломатам. Да, потому что Ольга зачастую добивается многого именно словом и решением, хотя и озадачивает всех вокруг. Однако, признаю, тут выделить непросто.

В книгах Анастасии Парфеновой хватает ярких женщин, но именно потому давайте выделим трех из них, принадлежащих к разным мирам (ладно, технически Антея и Таш обитают в одной вселенной, но пересекались лишь через общее знакомство).

Антея тор Дериул (трилогия «Танцующая с Ауте») – однозначно героиня, главный персонаж трилогии. А вот по второму критерию ее распределить не так просто; поразмыслив, ее все же можно отнести к правителям. Очень многое Антея решает именно благодаря доступным ресурсам.

Кимико («Ярко-алое») сходу кажется второстепенной личностью, главная ценность которой – брак с наследником. Но чем дальше, тем яснее становится, что она – член команды, поскольку вносит немалую лепту в деятельность Тимура. По типу активности же Кимико – дипломат; именно она наставляет второго мужа в тонкостях высшего общения и не только.

Таш вер Алория («Город и ветер») классифицируется несложно. Это однозначно член команды, так как все ее сюжетные линии тесно сплетены с линией Тэйона. И она так же однозначно воительница – что по талантам, что по подходу к жизни. Это не значит, что госпожа адмирал не умеет интриговать: еще как умеет. Просто и интригу она воспринимает скорее как военную операцию.

Находится место женским образам и в эпических полотнах Ника Перумова. Вопрос в том, кого бы явно выделить?

Алиедора (цикл «Семь зверей Райлега») в этом плане определяется легко. Она героиня – ей посвящена вторая книга и она же становится в ряд главных героев третьей. И по характеру и умениям она определенно воительница.

Клара Хюммель (цикл о Фессе) классифицируется не так просто, как можно подумать. Но, по размышлении, ее стоит скорее отнести к членам команды: формально своя сюжетная линия у Клары есть, но она завязана на погоню за Фессом. А вот тип действий легок: несмотря на магические таланты, Клара несомненная воительница. Да и магия у нее под бой заточена.

Нельзя обойти вниманием и Алексея Пехова с его разнообразными персонажами.

Бэсс («Пересмешник») придется отнести к поддержке; она появляется в сюжете в основном чтобы как-то помочь Тилю, своей линии у нее нет, как и постоянной команды. Это не значит, что она бледно выписана – скорее наоборот. И тип действий у дочери Крадущей детей определенно воительница, причем опасная.

Лаэн (цикл «Ветер и искры») – член команды, причем семейной – на этом построена немалая часть личного сюжета Серого и Ласки. И, невзирая на мощный магический дар, подход у нее скорее воительницы.

Герои-мужчины у Александра Рудазова часты, но сильными женщинами его миры также не обделены.

Ванесса Ли (цикл «Архимаг») – член команды, причем один из ключевых. Главной фигурой цикла остается архимаг Креол, но именно благодаря Ванессе с его личностью происходит многое и важное (не говоря уже о том, как она планирует и проводит реформы). А вот тип действий у нее точно воительница, хотя зачастую Ванесса пытается убедить.

Василиса (цикл «Преданья старины глубокой») – уже, напротив, героиня. У нее есть своя сюжетная линия, которая с другими практически не пересекается, и успехов она добивается сама, проблемы тоже наживает сама. Тип действий выделить сложнее, но я бы отнес Василису, как ни странно, к исследователям. Она в первую и главную очередь полагается на острый ум.

Снова вернемся к классике, потому что на очереди Алексей Николаевич Толстой, и выбрать у него образ, подходящий под наши требования, очень просто. Это имя слышали, по-моему, даже те, кто не читал.

Аэлита («Аэлита») с трудом куда-то определяется. Я бы, поразмыслив,  причислил ее к движущим силам, поскольку она во многом становится мотивацией для Лося. По типу же действий марсианская принцесса скорее дипломат, ее дело – слово и мудрость.

Завершает список русскоязычных примеров Андрей Уланов. Опять же, обычно основными персонажами у него выступают мужчины, но есть и исключение.

Фейри Грин («Никакой магии») – несомненно героиня, от ее лица ведется повествование, она постоянно оказывается в центре сюжета. Не всегда, правда, оказывает ключевое влияние – но, как ни странно, это в целом свойственно улановским героям-рассказчикам. А вот какой у госпожи инспектора тип действий? Я бы сказал, что нечто среднее между воительницей и исследователем с уклоном в последнее.

Продолжение следует...