IvanBrk

По предыдущим моим рассказам у читателей могло сложится впечатление что я был тем еще раздолбаем. Это не далеко от истины, так что встает второй вопрос - как такому раздолбаю дали сержанта?

Дело в том, что кроме умения найти себе приключений на ровном месте, я обладал еще и рядом полезных навыков и качеств. Думаю надо поведать и об этом, потому что сам себя не похвалишь - никто не похвалит.

Как я уже упоминал, наш батальон завалил стрельбы и по этому поводу к нам нагрянула комиссия возглавляемая ажн целым генералом. Генералы разъезжающие с комиссиями - это вообще тема особенная. Они как снежинки - ни одного одинакового. У всякого свой прибабах.

Понять их можно - это у рядового молодости, идей и энергии столько, что большая часть усилий комсостава на борьбу с ними и уходит.

А у генерала уже и возраст, и должность солидная для того чтобы всякое творить, да и все свои самые смелые идеи он еще полковником реализовал. Через это генеральская жизнь весьма скучная, и вносят они в нее разнообразие кто во что горазд.

Неожиданностей на пересдаче никаких не ожидалось - ежу понятно что после такого фиаско нас задрочили настолько что мы бы все эти мишени в слепую холостыми перестреляли. Веселье началось после.

Генерал потребовал бечевку, собственноручно подвесил на нее стреляную гильзу, после чего предложил желающим поразить данную мишень с трех попыток. Расстояние было плевым, так что желающие нашлись быстро, однако все их старания оказались на удивление безрезультатными.

Над стрельбищем повисла тишина в которой отчетливо было слышно как Комбат скрипнул зубами и пристально посмотрел на Ротного. Ротный медленно повернул голову и посмотрел на меня. Мне смотреть было уже не на кого: то ли гены таежных охотников виноваты, то ли детство возле патронного завода, но стрелял я, без ложной скромности, отлично. И это "отлично" называлось так только потому, что оценка "великолепно" не была предусмотрена.

Так что теперь мне предстояло постоять за честь батальона, и сделав шаг я провалился в то состояние замедления времени которое хорошо знакомо всем кто попадал в ситуацию вида: "Пан или пропал". Пока тело медленно, как в киселе, двигалось на исходную мозг лихорадочно перебирал варианты.

Банальные промахи отпадали - уж больно плевое расстояние, автоматы все пристреляны да и добровольцы были не из мазил. Отталкивание гильзы пороховыми газами? Маловероятно - пуля долетает быстрее. Сама пуля ее отталкивает ввиду того что цель легкая и подвешена? Бред, да и следы бы остались.

И тут я все понял. Получив магазин с тремя патронами я, под недоуменные взгляды окружающих, вынул два и вернул. После чего, согласно подаваемым командам, вышел на рубеж открытия огня и произвел единственный выстрел результат которого вы можете лицезреть на моей аватарке.

Генерал осмотрел пробитую почти точно посередине гильзу и довольно хмыкнул.

- А теперь, боец, скажи всем в чем тут фокус.

- Линия прицеливания и траектория полета пули - это разные вещи! - отчеканил я.

- Молодец - основы знаешь...

Генерал кивком отправил меня в строй где я получил подзатыльник от Ротного за выпендреж с патронами, а сам отправился с Комбатом отмечать нашу успешную пересдачу. Кроме подзатыльника я получил снятие ранее наложенных взысканий и несколько увольнений. Гильзу Комбат оставил себе и перед дембелем я выпросил ее, отполировал, вставил найденную на стрельбище пулю и оставил себе как талисман.

Теперь послесловие для тех кто так и не понял в чем было дело.

Сравните расстояние между стволом и мушкой и размер гильзы. Если целится примерно в ее середину то пуля проходит ниже почти на сантиметр с лишним. При стрельбе на значительные расстояния и по мишеням размером с человеческий организм это особого значения не имеет. Но помнить об этом стоит, так как мне доводилось в дальнейшем наблюдать бойцов, которые, видя мишень в прицеле, лупят в пень перед собой и не понимают куда у них деваются пули.

@Sgtmadcat

В 1919 году госдепартамент США подготовил секретный меморандум, разослав его американским дипломатам в Европе. “Россию следует разделить на большие естественные области, — откровенно говорилось в документе. — При этом ни одна из них не должна образовать сильное государство”.

Точку зрения Америки горячо поддержал премьер Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж, заявивший — “Я лично очень боюсь, что единая Россия станет для нас большой угрозой. В огромной, могучей и великой России видится самая серьёзная опасность для Британской империи”.

К тому времени 12 950 солдат экспедиционного корпуса США уже полгода как высадились во Владивостоке и Архангельске. Американцы заверяли, что хотят лишь предотвратить захват русского Севера Германией, а Приморье — спасти от японской оккупации, и не будут вмешиваться в гражданскую войну, сотрясающую РСФСР.

Тем не менее, очень скоро американские военнослужащие выступили на стороне белогвардейцев, напав на бойцов Красной армии близ Архангельска, и впоследствии начав карательные операции против жителей деревень, поддерживающих красных партизан на Дальнем Востоке. За два года этой единственной (пусть и необъявленной) войны между Россией и США погибло примерно 500 американских военнослужащих, и больше тысячи были ранены.

В своём поражении интервенты стандартно обвинили… русские морозы, а финансовая компенсация за убийство мирных жителей на территории России не выплачена властями США до сих пор.

4 сентября 1918 года 339-й пехотный полк Соединённых Штатов прибыл в Архангельск — ему с ходу поставили задачу вернуть назад боеприпасы и военную технику союзников, захваченную большевиками на складах белогвардейцев. Наступление на позиции Красной армии получило кодовое название “Полярный медведь”. Американцы двинулись вдоль реки Северная Двина, планируя сперва захватить Котлас, а потом занять Вятку. Вот что пишет о тех событиях американский офицер Джеймс Карл Нельсон:

“Нам предстояли бесконечные бои с русскими на ужасном холоде, от которого замерзали не только люди, но и пулемёты. Я помню, как кто-то сказал рядовому Турману — “ты обморозился”, но Турман не обратил внимания — у парня на шинель налипли куски мяса его убитых приятелей — Малма и Питтса… оба были мертвы, их скорчившиеся тела бросили на сани”.

Нельсон жалуется, что в октябре ударили морозы, а снега навалило по колено, поэтому воевать было тяжело.

Американцы вели себя, словно в колониальной экспедиции — сохранилась отвратительная фотография, сделанная 8 января 1919 года: солдат 339-го полка позирует рядом окровавленным мёртвым красноармейцем.

Такой снимок напоминает сафари в Африке, где охотники запечатлевали себя вместе с застреленными ими животными. Тем не менее, постоянные стычки с большевиками изматывали интервентов. Бойцы РККА атаковали американцев мелкими группами и тут же быстро исчезали в лесу.

19 января 1919 года в Шенкурском уезде Архангельской губернии красноармейцы перешли в контрнаступление: через шесть дней 500 военнослужащих США попали в “котёл”. От гибели или плена их спасли деньги, выплаченные проводникам из числа местного населения — только так “окруженцам” удалось выйти к своим.

В качестве трофеев РККА достались брошенные интервентами на складах 15 артиллерийских орудий, 60 пулемётов и 2 000 винтовок армии США. Офицер Нельсон в своих записках вспоминает: американцы откровенно не понимали, за что воюют, и какого чёрта их привезли в Россию “на заклание, словно ягнят”.

В войсках началось брожение, кое-где солдаты отказывались подчиняться приказам офицеров. Признав операцию “Полярный медведь” проваленной, а цели “недостижимыми”, военное командование Соединённых Штатов 27 июня 1919 года отправило 339-й полк из Архангельска домой. В сражениях на Севере были убиты и умерли от ран 144 американских военных, ещё 100 граждан США погибли от болезней (в это время по всей планете свирепствовала пандемия гриппа “испанка”) и разных “необъявленных причин”.

Во Владивостоке американские войска высадились ещё раньше — 16 августа 1918 года. Командующий экспедиционным корпусом “Сибирь” генерал Сидней Уильям Грейвс заявил о “полном нейтралитете и невмешательстве во внутренние дела России”. Какое-то время действительно так и было, что заставляет часть историков считать — Грейвс втайне сочувствовал РСФСР, ведь в зоне его ответственности спокойно формировались крупные (по нескольку тысяч человек) отряды красных партизан.

Однако не все американские офицеры разделяли взгляды своего командующего. После нескольких случаев расправ (кстати, без всякого повода) военнослужащих США над дальневосточными коммунистами между партизанами и интервентами вспыхнули перестрелки. Армия США ответила зверскими карательными мерами против мирных жителей, обвиняя их в поддержке повстанцев. В государственном историческом архиве РФ сохранились “Акты о замученных и расстрелянных крестьянах в Ольгинском уезде в 1918-1920 годах”: от изложенных там фактов кровь стынет в жилах.

“Захватив крестьян Гоневчука, Горшкова, Опарина и Мурашко, американцы живьём закопали их за связь с партизанами. А с женой партизана Бойчука расправились следующим образом: искололи тело штыками и утопили в помойной яме. Крестьянина Бочкарева до неузнаваемости изуродовали: нос, губы, уши были отрезаны, челюсть выбита, лицо и глаза исколоты. У ст. Свиягино таким же зверским способом был замучен партизан Мясников, которому, по свидетельству очевидца, сперва отрубили уши, потом нос, руки, ноги, живым порубив на куски”.

На Дальнем Востоке армия США потеряла 200 солдат и офицеров убитыми.

Разумеется, такое поведение интервентов не осталось безнаказанным — в ответ партизаны стали чаще устраивать засады на американцев. Самая известная атака — бой большевистского отряда Якова Тряпицына под деревней Романовка, где были уничтожены 24 американских солдата и более 50 ранено.

Согласно одним данным, за полтора года интервенции в мелких стычках на Дальнем Востоке армия США потеряла 200 солдат и офицеров убитыми, по другим общие потери корпуса “Сибирь” составили 299 человек, включая умерших от обморожений и болезней. 1 апреля 1920 года военные США покинули Владивосток, отплыв в Америку. Оставив в России могилы своих граждан, США неплохо заработали на интервенции, скупая по дешёвке русские товары и перепродавая их втридорога: так, лишь одна торговая компания отправила из Владивостока в Лос-Анджелес 20 000 овечьих шкур и 10 000 коровьих кож, а также 250 тонн шерсти. За убийство мирных граждан и вторжение на территорию РСФСР Америка никогда не приносила извинений, и уж тем более не платила никаких (даже скромных) компенсаций.

Несмотря на это, советское правительство в 1929 году позволило ветеранам тех самых интервенций вывезли из-под Архангельска для перезахоронения в США гробы со скелетами 86 американских солдат. В 1934 году в качестве жеста доброй воли СССР передал Америке останки ещё 14 американских военнослужащих. Последний оккупант, участвовавший в операции “Полярный медведь” (сержант 339-го полка Гарольд Ганнес) скончался относительно недавно — в 2003 году. В общем-то, тот конфликт между США и РСФСР развивался по стандартной для подавляющего большинства американских войн схеме. Солдаты Америки явились за землю, куда их никто не звал. Убили там людей. Наследили кровью. И, не выдержав упорного сопротивления, поспешно бежали назад.

А скажите-ка, положа руку на сердце или на тот орган, которым вы больше дорожите, часто ли вам в голову приходят лихие идеи с неясными для науки очертаниями их результатов? Не эти детские «скрестить ужа и ежа», а по-настоящему лихие - без компромиссов и оглядок на гуманность и правила устройства Вселенной? Не настолько безумные, как не подарить своей девушке веток серебристой акации на восьмое марта, а в пределах некоторой разумности: что, например, будет, если добавить к телу кролика удаль ягуара и мозг дельфина?

Мне вот это точно в голову не приходит уже давно по причине того, что результат этого генетического эксперимента я наблюдал воочию в течение нескольких лет – и звали этот эксперимент Кирилл, по записи в документах, и Горец, по жизни.

С виду абсолютно невозможно было угадать в нём мутанта: обладал он банальной деревенской внешностью, был средненького росточка, невероятно бледен, худ почти на грани приличия, сутул и лохмат даже тогда, когда стригся ёжиком; учился только на пятёрки, и красный диплом светился на его лбу с первого курса так ярко, как не у всех прыщи горят в юношеском возрасте.

Триггером, включающим у него суперспособности, служил алкоголь: Горец с ним не дружил, а вернее, он-то с ним дружил и очень уважал, а вот алкоголь взаимностью не отвечал и напрочь сносил ему крышу чуть не с первого стакана. Делая при этом бессмертным.

Тихий и спокойный в повседневной размеренной жизни, необычайно добрый и приветливый, Кирилл нравился всем: начальству за то, что не имел замечаний по службе, товарищам за то, что безотказно помогал в курсовых, рефератах и лабораторных, а преподаватели так вообще на руках его готовы были носить из аудитории в аудиторию за светлый пытливый ум, вежливость и таланты к любым без разбора наукам. Но коварный алкоголь загонял личность Кирилла на самые дальние задворки его сознания, выпуская наружу Горца, и это был форменный пиздец, кратко доложу я вам, чтоб не заводить рака за камень.

Горец, в отличие от Кирилла, не видел границ вообще – ни моральных, ни физических и обладал буйным нравом дикого мустанга с тягой к приключениям и опасностям, как у героев Жюль Верна, только сильнее. Намного сильнее. Вырываясь наружу из тщедушного тела Кирилла, Горец бешено вращал красными глазами, рычал, брызгал пеной отовсюду и перманентно искал, чем бы себя убить, по всей видимости, не находя уюта в своём бессмертии.

Горец разбивал об голову военные телефоны, рассчитанные на прямое попадание артиллерийского снаряда, перекусывал электрическую проводку под напряжением, прыгал по балконам четвёртого этажа, дрался с патрулями, милиционерами и всеми, кто казался ему подозрительным, плавал в море в любую погоду и рвал на себе одежду. Ох, как он любил рвать на себе одежду!

На следующий день, вернувшийся из заточения, Кирилл ничего не помнил, удивлённо хлопал глазами на рассказы о своих подвигах и обречённо вздыхал, глядя на свои разорванные тельняшки, фланки, бушлаты и шинели.

- Вы всё врёте? – с дрожью надежды в голосе уточнял Кирилл. - На мне ведь ни синячка, ни царапинки…

Это-то и было самым удивительным. Горцу не причиняли вреда ни кулаки, ни дубинки, ни гравитация, ни даже всемогущий электрический ток! Мало того, даже эбонитовые телефоны не оставляли на нём ни малейших отметин.

- Это что такое? – спрашивал утром командир, тыча пальцем в тушку очередного разбитого телефона.

- Упал, - докладывал дежурный по роте.

- Кто упал?

- Телефон упал.

- Куда упал? В Марианскую впадину?

- Никак нет. С тумбочки на пол.

- Вот с этой тумбочки вот на этот пол?

- Так точно!

- Сочно! Я что, на дебила похож? Вот скажи мне, я похож на дебила?

И в подтверждении своих слов, не дожидаясь ответа, сбрасывал телефон с тумбочки на пол. Даже разбитый этот телефон ожидаемо не получал дополнительного вреда, чего нельзя было сказать о линолеуме, на который он падал.

- Или ты сейчас показываешь мне новую дырку в асфальте под окном и приводишь тушку того, кто его скинул, или готовься заступать сегодня по второму кругу.

И приходилось заступать по второму кругу, да. А как иначе? Потом уже телефоны прятали от него, если успевали и, поняв, что появление альтер эго – это инвариантная традиция, стали назначать ответственного дежурного по Горцу вытягиванием спичек.

В обязанности дежурного по Горцу входило сидение с компанией в абсолютно трезвом состоянии, при этом делать вид, что он пьёт, и притворяться пьяным, потому как Горец не выносил абсолютно, когда в его компании сидели и не пили, а потом бегать за Горцем и страховать его от увечий, начальства и разорванной одежды. С последним было особенно сложно. Хорошо, что тогда уже появились степлеры, и можно было оперативно привести его в более-менее приличествующий вид. Да и с остальным не очень выходило – если бы не демоническое везение Горца, то всё неизвестно чем и закончилось бы.

Шли мы однажды с ним по улице Гороховой под утро, то ли из Вислы, то ли из ещё какого не менее аристократичного места, но точно несколько заплетающимися ногами, как Горец увидел машину на тротуаре: машина была чёрного цвета, не то мерседес, не то бмв, и спереди сидели два классических «братка». Слюнявя пальцы, они сосредоточенно считали американские деньги, которые пачками были разложены везде вперемешку с пистолетами.

- Ааааааа!!! – заорал Горец. - Пидарасы!

И ринулся к машине.

Схватив пальцами пустой и стылый питерский воздух, в тот же миг ставший неожиданно неуютным, там, где только что была его куртка, я моментально начал трезветь, наблюдая как он бегает вокруг машины, бьёт её по колёсам ногами и по капоту руками, непрерывно вызывая на бой «безмозглых животных», «рогатых тварей» и «одноклеточных амёб». Да, точно это был мерседес – горец прицел же ему пытался отломать. До сих пор не понимаю, отчего нас тогда не убили. Видимо, бандитам было просто лень прерывать счёт и заново потом всё перемусоливать и перетягивать резиночками. Они только лениво помахали, мол, проходите, детишки, ну что вы, в самом-то деле, безумства какие-то вытворяете в столь прекрасное раннее утро. Очнувшись, я подхватил Горца на руки и побежал с ним в училище, как Прометей с огнём бежал к людям, а может даже и быстрее.

Хотя это ещё не самая замечательная история с его участием, это просто зарисовка – самую замечательную сейчас расскажу.

Учились мы тогда в Обнинске, о чём я уже несколько раз упоминал, и учёба эта была несколько странной – заточен учебный центр был под определённые проекты лодок, но попадём мы на них после выпуска или нет, не знал ещё никто. Я, например, точно знал, что буду проситься на Акулу, и в старые советские времена меня уже на этом этапе отправили бы в Палдиски, но где сейчас был тот СССР и тот Палдиски? Ну и сидели мы там, вяло изучая устройство подводной лодки не скажу какого проекта. От скуки и бурлящей во всех местах тяги к героизму, конечно же, приходилось в основном пьянствовать. Ну не то что постоянно, конечно, и не то что прямо все, ну на выходных-то да, старались не покрываться мхом и катились, кто куда мог.

В один из очередных понедельников нас неожиданно выстроили всех в холле общежития и приказали ждать начальника учебного центра. Не, ну ждать не мешки ворочать – спина не болит, правильно? Отчего бы и не подождать. Ждём, шушукаемся и строим версии, что сейчас будет-то: может, медалями награждать станут или именным оружием, например, а может, паёк увеличат или там телевизор цветной в холле поставят вместо этого чёрно-серого рубина. И как только разговоры дошли до падших женщин (а любые разговоры юношей всегда доходят до падших женщин), пришёл начальник учебного центра. Был он мрачен, как черничный кисель, из чего сразу стало понятным, что ни медалей, ни телевизора нам не видать. Походя вдоль строя и насверлив в нас дырок глазами, он, наконец, остановился посерединке и, посмотрев некоторое время в пол, начал удовлетворять пожар нашего любопытства:

- Жизнь сложная штука, да?

-Даааа…

- Пизда! Откуда вам знать-то, дрищи малолетние? Слушайте молча, стойте: дакают они, как дятлы. Ты! Выйти из строя!

Кирилл вышел из строя и немедленно сделал виноватый вид: покраснел ушами и опустил глаза.

- Вот служишь ты такой, служишь, гниёшь на северах, потом в академии учишься, в штабе штаны просиживаешь, получаешь полковника и назначение начальником учебного центра. Ну скажите же: довольно серо и обыденно, правда? Что за жизнь такая без ярких лучей света, правильно? И тут. Приезжают к тебе очередные курсанты, типа учиться: по служебной необходимости и от чувства глубокой ответственности за выполняемую работу ты листаешь их личные дела с выписками всякими и табелями, и тут: оргазм!

Натуральный, доложу я вам, оргазм предвкушаешь, когда попадаются документы этого. Там пятёрками прямо насрано везде: куда ни плюнь, сплошные грамоты, благодарности, поощрения и эти пятёрки по всем предметам, и такие, знаете, жирные уверенные пятёрки – шестёрки почти, а не то что хиленькие, натянутые оценки. Вот, думаешь ты себе, вот он – смысл твоей никчёмной жизни: взять под крыло этого самородка и уберечь его от пагубного влияния военно-морского флота, затребовав немедленно после выпуска назначить его преподавателем, чтоб научить, наконец, этих подводников, как правильно клапана крутить и кнопки нажимать. Окрылённый вновь обретённым предназначением ходишь неделю, другую, уже черновик рапорта набрасываешь Главкому ВМФ, как звонит телефон. Кто говорит?

Начальник ОВД города Обнинска! Что он говорит? Он, хлюпая слезами в трубку, говорит, что не соизволю ли я быть так любезен и не выслушаю ли от него рапорт дежурного наряда милиции, который он прямо сейчас держит потными пальцами. Ну отчего же не соизволить, например? Может, человеку душу излить некуда, а для чего ещё нужен офицер военно-морского флота, с точки зрения сухопутного населения? Конечно, говорю, зачитывайте, выслушаю со всем возможным вниманием, несмотря на крайнюю занятость. Ну он говорит, что весь зачитывать не будет, так как он на четырёх листах, а зачитает основными фрагментами, чтобы передать суть. А эта самая суть заключается в том, что вчера вечером дежурный патруль, прогуливаясь у ресторана «Версаль», обнаружил там трио крайне выпивших молодых людей, в чём не заметил ничего подозрительного, так как для чего ещё ходить в ресторан, как не выпивать? Ну не поесть же марципанов, в самом деле!

Люди эти курили в мусорку, чем даже импонировали милиционерам, и те двинулись было дальше следить за порядком, но не тут-то было! Самый худой, бледный и не опасный с виду юноша неожиданно обратился к ним с вопросом, отчего же они, такие все стражи правопорядка, не сделают им хотя бы замечания за нахождение в общественном месте в непристойном состоянии?

Патруль ответил, что видали они и непристойнее состояния, и посоветовал ребятам отдыхать дальше, не отрывая их от несения дежурно-постовой службы по плану. Ах так, скотины, прокричал им тот самый юноша, а это вы видели – и с этими словами разорвал на себе рубаху. Чего там видеть-то, удивились патрульные: ни сисек, ни наколок. Ах так, снова закричал тот самый юноша и бросился к ним с явным намерением вступить в бой. Двое остальных пытались его удержать, просили не обращать внимания и вели себя вежливо. На тот момент.

Но удержать у них не получилось, и дежурным пришлось вступить в неравный бой, и на всякий случай они вызвали себе подкрепление. Когда подкрепление подъехало, бой уже кипел вовсю: милиционеры вместе с товарищами нашего д’Артаньяна пытались угомонить этого самого д’Артаньяна, ловя его и лениво отмахиваясь дубинками.

Но несмотря на свой тщедушный вид, он оказался вообще неугомонимым: наносил разрозненные удары всем подряд, ловко маневрировал и при этом ещё давал советы бить его дубинками по ногам, а не по голове, потому что по голове его бить бесполезно, а если по ногам, то у них хотя бы будет шанс завалить его и скрутить. Увидев подъехавший уазик, друзья д’Артаньяна, очевидно, Атос и Арамис, закричали, ах так?! Все на одного?! И началось. Как будто до этого и не начиналось.

Дрались уже все со всеми, и чтоб не дать ситуации выйти из-под контроля, вызвали ещё милиционеров в подкрепление. В итоге четыре. Четыре! Наряда милиции общим количеством в одиннадцать человек скрутили наших трёх мушкетёров и загрузили их в дежурный уазик. Далее цитирую дословно: «После этого дежурная машина с песней про усталую подлодку направилась в отдел милиции».

Хули вы ржёте? Это ещё не всё! Утром, придя на службу, начальник ОВД, по счастливому стечению обстоятельств мой хороший знакомый и в некотором роде даже друг, обнаружил что бы вы думали? Что все они сидят дружно в дежурке и пьют чай, макая в него печеньки, при этом разучивая песни про подводников. И только что не целуются.

На удивлённо поднятые брови милиционеры слёзно просили сурово ребят не наказывать, потому что ребята-то хорошие оказались, душевные такие, из Севастополя и на подводников учатся. И вот что мне делать? Это он у меня спрашивает, а не я у вас – не надо тут рты разевать. Я бы, конечно вас….

И начальник учебного центра потряс сжатым кулаком, показывая, как бы он их что-то там.

- Ты, - обратился он к Кириллу, - испытываешь горькие сожаления от бездарно профуканной карьеры преподавателя в тёплом учебном центре близ Москвы?

- Никак нет! Я не хочу преподавателем. Я на флот хочу.

- В ебеня?

- А хоть даже и дальше.

- Глубже.

- Что глубже?

- Говорить надо не дальше, а глубже, когда речь про флот идёт. Вот отличник круглый, а такой дурак. Итак. Моё решение. В субботу у милиционеров субботник по случаю наступления весны. Ты и двое твоих подельников отправитесь туда с самого утра и отмоете там все окна на втором этаже так, чтоб мы с женой щурились от нестерпимого их блеска, прогуливаясь там перед закатом. А если щуриться не будем, то рапорт этот я лично направлю дальше по инстанциям. Всё ясно? Стать в строй!

Конечно, никуда бы он рапорт не отправил, что точно знали и мы, и он; и он знал, что мы это знаем, но что это меняло? Конечно же, ничего, и Горец с подельниками драили те окна всю следующую субботу. Благо, у милиционеров тоже есть обязательная подписка на какую-то их газету, и было чем.

Окончив училище с красным дипломом, Горец отправился служить куда-то на Камчатку, и следы его там для меня со временем растаяли, но пока были видны, то и там всё было сплошь в пятёрках, условно говоря, куда ни плюнь. Правда я ни одного милиционера из тех мест не встречал, так что про остальное сказать не могу.

Какую основную мысль следует вынести из этого рассказа? Пить – вредно, а дружить – полезно, то есть, если пить с друзьями и следить за мозгом, то не так уж и вредно это выходит. Плюс на минус даёт минус только в математике, открою вам такой секрет, а в осязаемой жизни –иногда даже и восклицательный знак может получиться.

Эдуард Овечкин

Есть такой тип людей - я их называю "дивные". Они имеют такой легкий флер ебанутости, и постоянно пытаются выглядеть не от мира сего. Знаки, знамения, иные жизни, вещие сны.

Ну вы поняли, и скорее всего встречали.

Меня тоже не минула чаша сия.

В общем, сидит такая компания "дивнюков" и делится своими мистическими переживаниями.

Как меня туда занесло, отдельная история - есть у меня друг-фотограф, который послужил "мостиком" в местную творческую тусовку.

А творческие люди они такие - только отвлекся, и вот ты уже в окружении волооких дам и юношей слушаешь как кому-то из них во сне явилось немереной мощи откровение.

Ну сижу, тихо ржу, и тут, внезапно, все ко мне поворачиваются. Я уж решил что воздух ненароком испортил. Но нет - хотят господа узнать что у меня из этой серии было.

А у меня было. Сон. Вещий. Причем вполне конкретный и немедленно исполнившийся. То есть прям в тему событие.

В общем, дело было так. Сплю я себе тихо-мирно в казарме, и снится мне сон. Абстрактный, в смысле, что наркомания полная почище чем в авторском кино. НО! Через все это сочной такой яркой линией проходит... Сгущенка. Традиционная такая, в жестяной банке с синей этикеткой.

Просыпаюсь среди ночи. Некоторое время лежу, думая, что за хрень мне сейчас снилась, потом думаю, что раз уж такое дело, надо до толчка пройтись. Сделал свои дела, иду назад, и вижу, что в бытовке свет горит. Непорядок.

Заглядываю с вопросом: "Хуле не спите" и вижу двоих из младшего призыва - Генеральшу и еще одного упырька, которые делают вид что подшиваются.

И тут мне чей-то сон и вспомнился! Заглядываю под стол, а там у них банка сгущенки початая заныкана, которую они тишком жрут - то есть сон как есть вещий!

Рассказал я это публике - адекватные люди ржут, а у дивнюков еблы повытягивались, и на них отчетливо читается, что если бы не были они все дрищами худосочными, то забили бы меня ногами на месте.

Не общались со мной больше не только на эту тему но и вообще, и я так и не понял, че их так покоробило? Сон, вещий, сбывшийся - чего еще надо то?

@Sgtmadcat

Было это давно и, как говорится, История уже покрылась "плесенью и ракушками". А еще, за истечением срока давности, можно открыть "страшную тайну" базы ракетного вооружения Каспийской флотилии.

База эта была скрыта от супостата в глухом месте у Волги-матушки, где-то, между городом Камызяк и селом Татарская Башмаковка.

Старожилы этой ВЧ рассказывали, что когда Союз накрылся женским половым органом, их погрузили на эшелон в Прибалтике и указали направление "на восток". Так они оказались посередине заброшенного рисового астраханского поля. Естественно, ни домов, ни дорог, ни жратвы. Для того времени - это было обычным явлением. Худо-бедно, со временем, отстроились, обустроились и обжились. Не "рэдисон", конечно, но существовать можно было.

База эта была настолько крутая, что ее даже посещал первый "дирижер" Российской Федерации в 1992 году. В сети есть видео (с 5.39 идёт съемка в этой самой ВЧ) его пребывания в этой ВЧ, куда он прилетел на вертолете. Для него, накануне, построили вертолетную площадку и покрасили бордюры. А еще, в этой части был знаменитый уличный деревянный сортир (он же и единственный для всех), который посещала, по нужде, Алена Апина, которая давала концерт в местном клубе, что бы морально поддержать морячков своими шлягерами типа «Самоубийца», «Узелки» и «Семечек стакан».

Задача у береговых моряков стояла самая что ни на есть архи важная. Необходимо было проверять и подготавливать к выдаче на носители крылатые ракеты комплекса "Термит".

Ракета П-15М - это крылатая ракета, являвшаяся глубокой модернизацией более старой П-15, разработанной и принятой на вооружение ещё 1960-м году. Помните, в 67-м египтяне о#уели от счастья, когда потопили израильский эсминец "Эйлат"? Так это наши "термиты".

21 октября 1967 года, "Эйлат" был потоплен во время патрулирования вдоль побережья Синайского полуострова

Его атаковали два египетских ракетных катера типа «Комар» советской постройки, когда у президента Египта Абдель Насера сорвало крышу и он отдал личный приказ долбануть по евреям. Прямо из гавани Порт-Саида, первый "комар" дал залп из двух ракет - обе точно легли в цель. Неугомонные арабы через час сделали "контрольный выстрел в голову", произведя второй залп со второго "комара", который и добил несчастный корабль. Спустя две минуты «Эйлат» затонул. Из экипажа в 199 человек погибло 47. Это было первое в мире успешное боевое применение противокорабельных ракет.

Случай этот, в прямом и переносном смысле, можно смело назвать "Ад и Израиль".

Примечание: Выражение "Ад и Израиль" — это порождение сетевого сленга. Не следует искать его корней ни в "древнейшем языке народов", ни в Израиле. Употребляется это выражение обычно в качестве экспрессивного обозначения ситуации, когда все катится к чертям собачьим (это если цензурно выражаться), либо происходит не пойми что с плохим прогнозом.

Короче, во всем мире осознали, что противокорабельная ракета - это не порождение безумных очкариков, а весьма грозная вундервафля, которая изменила всю тактику ведения морского боя.

А, тем временем, наши морячки, занимались обычной рутинной работой, проверяя автопилоты, головки самонаведения, рулевые машины и управляющие блоки.

Судя по рассказам капитана Хитрого народ, пользуясь большой удаленностью от грозного начальства, тут расслаблялся. В основном, ловили рыбу и охотились на зайцев. А что вы хотели? На дворе были "голодные девяностые". Зарплату, надбавки и пайковые не платили, а по сему, выживали, как могли. Вот, Волга-матушка и кормила.

И все же, два раза в год, таки приходилось выполнять свои служебные обязанности, когда перед осенним и весенним сбор-походами кораблей Каспийской флотилии, крайне важно было выдать ракеты на катера. И вдвойне важно было сделать так, что бы эти ракеты сошли с пусковых установок ракетных катеров. А, уж, куда они там улетят, никого особо не волновало. Сошли? Ну и слава Богу! Все остались живы и ничего не пи#данулось!

Летом, все погружались на автотехнику и эшелоном следовали в поле, где присходило разворачивание технической позиции. Жара сводила с ума, а местные комары переходили на усиленное питание, высасывая из техников последние остатки проспиртованной крови. Астраханское солнце в открытом поле - это вам не в Анталии коктейли через трубочку посасывать. Тут, как говориться, "надо понимать всю глубину наших глубин".

В поле устанавливали гигантские палатки. Офицеры и мичманы настраивали спецоборудование, а матросы готовили огневые точки, дабы взять весь периметр под охрану и оборону.

Ночью, комары устраивали на морячков безжалостные атаки и никакие москитные сетки, и опрыскиватели не помогали. Единственным действующим средством против них была конопля. Ее, родимой, тут были целые плантации. Вырастая в высоту до двух метров, она была в этих краях типичным сорняком. И надо сказать, что горела она просто замечательно. Как раз этот дым и отпугивал кровососов.

Правда ненадолго. Минут пятнадцать-двадцать, и опять приходилось кидать охапку в костер. А на утро, после таких кумарных дежурств и ночных приходов, предстояло работать с ракетами. Веселая служба - ничего не скажешь:)

Сама ракета, я вам доложу, достаточно специфическая в эксплуатации. Корабельным ракетчикам было намного проще - ракета в контейнере, данные в 101-й прибор ввёл и жми гашетку. А у береговых крыс все было намного сложнее. Были специальные зоны для подготовки. Ракетное топливо и окислитель заливались в отдельные баки и не дай бог, если произойдёт утечка. Стартовый двигатель должен быть проверен отдельно, так как именно он должен был отработать первым. Боевая часть массой пол тонны (ох, не завидую я тем израильтянам в 1967-м) имела массу "адской смеси" почти 400 кг и с ней нужно было быть не менее аккуратными, чем с топливом и окислителем. В общем, обычная полевая рутина....

Во время проверки, саму ракету надежно закрепляют на транспортной тележке. Это очень удобно. Можно перекатывать ее с места на место - из одной зоны подготовки в другую. Это важная деталь нашей истории.

Итак...

Шел шестой день в поле. Жара. Температура на солнце была под 50 градусов по Цельсию, в районе 320 градусов по Кельвину и, возможно, 120 по Фаренгейту. Почти все "изделия" уже были проверены и заправлены. Происходило вялотекущее моральное разложение...

На техпозиции было негласное правило - в поле никакого алкоголя. Но, в этот раз, Лелик его нарушил. Возможно, с пути нравственности и ответственности, его сбил капитан 3 ранга Синица, ибо он был у них внештатным "виночерпием". После того, как он провел почти год в плену у чеченцев, без допинга обходиться уже не получалось. Однажды, в состоянии алкогольного опьянения Синица признался, что пить его заставляет пьяная обезьяна, которая живёт за его спиной и постоянно шепчет ему на ухо: "Возьми спирт. Выпей... выпей". В общем, факт есть факт, эти двое "остаканились" местным курвуазье, типа "самогон", и в состоянии легкой эйфории начали проверку "стартовика" (стартовый двигатель).

Далее "картина маслом". Из палатки медленно выезжает тележка с ракетой. В этом момент с неё спрыгивает мичман Трошин (который на ней спал), извергая во Вселенную фразы на древнем кхмерском. Тем временем, тележка набирает скорость и ракета начинает дико извергать адский гул, дым и копоть. Паника и крики!

Скорее всего, в тот момент, перед глазами участников этого треша проплыли Перл-Харбор и Дрезден, Чернобыль и Хиросима....

"Адская машина" каталась по полю, гоняя комаров, матросов и местную фауну. Разбив командирский уазик, она нашла свое пристанище в канаве и ещё долго ревела, пока не прогорело все топливо. Весь остров в тот день был, как на пороховой бочке. Местные думали, что взорвался арсенал Флотилии.

Что в итоге? Все остались живы. Это главное. И то, что у кого-то на голове стало больше седины- это мелочи.

Мораль тут простая - НЕ ХРЕН ЛЕЗТЬ СВОИМИ ПЬЯНЫМИ ШАЛОВЛИВЫМИ РУЧОНКАМИ В ЦЕПИ СТАРТА!

А как ракету списать? А никак! Это же не патрон, не утюг и не тарелка.

ЭТО, МАТЬ ЕЕ, ПРОТИВОКОРАБЕЛЬНАЯ КРЫЛАТАЯ РАКЕТА, СПОСОБНАЯ УТОПИТЬ ЭСМИНЕЦ!

Короче, эта дрянь ещё долгие годы испускала едкий запах у них на складе, и была внегласным переходящим "долбанным призом" очередному начальнику, который сменял предыдущего. И по всем документам, она числилась, как действующая.

Что с ней стало потом, я, уж, не знаю... Эти ракеты уже вошли в Историю вместе с последними "членовозами", которые списали несколько лет назад.

Барышев Евгений Савельевич родился 1 мая 1964 года

С 1986 по 1988гг служил в Афганистане в 668-ом Баракинском отряде 15-ой Джелалабадской бригады СпН командиром разведгруппы.Принимал участие в боевых операциях, награждён двумя орденами Красной Звезды.

От автора.

Читателям, несомненно, будет интересно, кто написал этот рассказ.

Мой послужной список достаточно не большой, но весьма насыщенный. Надеюсь, что этот рассказ вас не разочарует. И прочитав его, вы не потратите свое драгоценное время зря.

Ко мне обратился корреспондент одного уважаемого военного издания с просьбой записать мое интервью на Афганскую тему. Учитывая свой прошлый опыт общения с журналистами, я вначале отказался, сославшись на недоверие к "братьям по перу" (СМИ). Но после беседы с военкором мне не давали покоя навязчивые мысли, как будто кто-то меня одергивал и повторял в моей голове: "... Патриотическое воспитание молодежи...Передача боевого опыта... Реальные примеры афганской войны..." Все эти выражения собрались в одном простом выводе: "Не стоит скрывать того, что уже стало историей".

Чтобы не потерять достоверность событий я предложил корреспонденту ответить на его вопросы в письменном виде. С обязательным подтверждением окончательного текста. Этот вариант общения со СМИ мне показался более эффективным, чем интервью на диктофон.

Что из этого получилось? Я предлагаю читателям полный текст без сокращений издательства. Так как считаю его более эмоциональным. И хочу предупредить вас, мои дорогие читатели, что повествование ведется от первого лица. Но в некоторых местах я просто вынужден был переходить на третье лицо: лейтенант, молодой офицер, командир разведгруппы и т.п. В этих эпизодах представлен мой взгляд со стороны, если можно так выразиться, на советского лейтенанта, который выполнял свою работу в Афганистане под коротким названием ВОЙНА.

О том, как это было...

Юность

В детстве не было у меня такой мечты - стать военным. Решение о том, чтобы связать свою судьбу с Советской Армией я принял только ближе к школьному выпуску.

Во время учебы в средней школе передо мной были другие цели: "Чем больше знаний, тем лучше! А там будь что будет".

У нас, советских детей, было много времени, чтобы в свободное от учебы время заниматься в секциях, клубах, кружках. Если в школе я проходил практику по металлообработке. То в свободное время, как и многие сверстники, занимался в спортивных секциях (особенно увлекался Самбо и Карате), а также учился в автошколе на категорию "В". Все дни и часы были распределены под завязку. Но меня этот график не тяготил, ведь было интересно! Добавить к этому тот факт, что я был призером математических олимпиад. Средний бал аттестата был высокий. Учителя предлагали поступать в институт или университет, связав свою судьбу с математикой и точными науками. Выбор был большой.

Но все же ... фабрики, заводы, стройки, институты... были не для меня. Хотелось чего-то необычного! ... Мы были романтиками! Мы были советскими!

И тут "кто-то сверху" начал меня подталкивать на единственно правильный путь... В одном советском журнале я прочитал статью про "десантуру". В материале упоминалось и училище, где готовят этих чудо-богатырей - Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознаменное училище имени Ленинского Комсомола. Ура! Я сразу понял - это мое, и стал готовиться к поступлению по программе военного училища. Только переступив порог КПП училища, узнал о, так называемом, спецотделении (факультет специальной разведки). Но рисковать не стал - там надо было сдавать "ин. яз", а к этому экзамену я не готовился. Поэтому поступал на десантный факультет.

Старшие товарищи позже объяснили: "Потом, в войсках, если будет огромное желание, попробуешь перейти в Спецназ"... Это случилось, но потом...

Подарок судьбы

После окончания училища свою офицерскую службу начал в Краснознамённом Среднеазиатском военном округе, пгт Актогай (Талды-Курганская обл. Казахской ССР).

А так хотелось попасть в Капчагай. Там находилась бригада Спецназ. Я выпрашивал у кадровика место командира разведгруппы. Но мест, к сожалению, не было...

"Что ни делается, то к лучшему". Один год службы в ДШБ закалил лейтенанта. Однако молодому командиру десантно-штурмового взвода этого показалось мало...

"Настоящий военный - это тот, кто испытал себя на войне."

И тогда я подал рапорт и напросился для дальнейшего прохождения службы в ДРА (Демократическая Республика Афганистан). Ждать долго не пришлось, слухи уже ходили о предстоящей туда замене. И вот, пришёл, наконец, запрос на замену одного командира взвода в разведроту ДШБр.

Повезло, что замена пришлась на конец года: октябрь - ноябрь. По прибытию в Ташкент, кадровики сказали, что все замены в ДШБр уже закрылись. Такое бывало. Заменщики с той стороны (в ДРА) в конце года любыми способами старались замениться быстрей. А штабам (для отчётности) это тоже было выгодно...

Словно Бог услышал мои пожелания. Неведомая сила снова начала направлять меня на мой правильный путь...

Майор-кадровик с черными погонами загадочно спросил: "А не хочет ли лейтенант послужить в Спецназе?" На что получил незамедлительный ответил: "Конечно, об этом я мечтал еще в училище и в Казахстане".

И меня направили за решетчатую дверь, в секретный отдел. В комнате за замком со мной побеседовали два подполковника уже в нашей, десантной форме. На стене висела большая карта Афганистана. "Вы полетите в Джелалабад. Там вас определят в отряд." Один из них ещё спросил: "Такой молодой, - не побоишься служить в Спецназе? А тем более - командиром разведгруппы?". Лейтенант, 22 лет отроду, лицо худощавое... Им я, наверное, показался салагой. "Нет!" - ответил лейтенант так твёрдо, как могли ответить настоящие маргеловцы. "Буду служить так, как положено командиру разведгруппы!"

По прилёту в Джелалабад, где располагался штаб 15-й бригады Спецназначения, меня распределили в "Баракинский батальон"(668-й отдельный отряд Специального Назначения, провинция Логар).

Если ждут, то возвращаются

Какое могло быть состояние родителей и младшего брата, когда они провожали свою "кровиночку", старшего сына, на войну в Афганистан?

Вся семья накануне вечером сидела допоздна за накрытым столом. Поспать получилось совсем немного. А утром пришла пора отправляться в дальний путь. Мама, по народному обычаю, в углу под старинными иконами сделала "три поклона" Богу и проводила старшего сына спиной вперёд через порог...

Накануне, в маленький платочек она зашила горсточку земли нашей русской... Тарелки, оставшаяся еда, простояли на столе весь следующий день, и ни какой уборки в квартире!

Я поехал в куйбышевский аэропорт "Курумоч". Там, перед вылетом, познакомился с красивой девушкой Татьяной, попросил её ответить на моё письмо.... Будучи в Афганистане, письма получал от родителей и от красавицы Татьяны, которая в первом моём афганском отпуске стала мне женой. Было не страшно. О плохом сценарии мы даже и не думали. Говорят: "Если ждут, то возвращаются..." Мы все надеялись на лучшее.

"Разгильдяи" из мазанок

"Если кто-то думает, что спецназ - это нашивки, наклейки, бирки на рукавах, погонах и прочих местах, тот глубоко заблуждается.

Под населенный пункт Бараки (с ним почти слился другой - Баракибарак) добрался я на "вертушке". Первое, что увидел, - пыльное облако, раздуваемое вертолетными лопастями. Когда по щиколотку в какой-то "жидкой" пыли, миновал парк боевых машин и подошел к полузаглубленным глиняным землянкам (так называемые модули, вылепленные своими руками), то увидел таблички: МСВ, МСР. "Мотострелки? - мелькнула мыль, - туда ли я попал?".

Оказалось, куда надо, туда и попал. Все было зашифровано.

Но местных духов на мякине не проведешь! Спецназ они нутром чуяли.

Также воинов-спецназовцев могли "разгадать" солдаты и офицеры других родов войск. Разведчики-спецназовцы отличались не нарукавными знаками, а какой-то внутренней свободой и дерзостью. Были особенными. Наши солдаты, сержанты могли спокойно говорить с посторонними офицерами. Те и не догадывались, с кем по воинскому званию беседу ведут. Ведь спецназ там знаков различий практически не носил...

Нет, это не хамство было. Просто разговор человеческий, на равных. Только так разведчики и могли общаться между собой. И начальники наши прислушивались к мнению подчиненных, в отличие от командиров в других родах войск.

"Разгильдяи", - думали вэдэвэшники про спецназовцев с какой-то затаенной ревностью или завистью. А мотострелки вообще опасались связываться с "ненормальным" спецназом. А в жизни, как-то все наоборот получалось. Нормальными разведчики оказывались. В отличие от некоторых...

На самом деле воин-разведчик - как волк в волчьей стае. В спецназе все подчинено своим, спецназовским законам. И война там строилась совсем по другому принципу (не как в ВДВ или пехоте): "Врага надо увидеть, его надо уничтожить, а результат доставить в ППД (пункт постоянной дислокации)". Командир разведгруппы должен был жить со своими подчиненными одной жизнью: спать, есть, пить, ходить, бегать, стрелять... И ... умереть вместе с ними, если потребуется!

Автомат и рукопашный бой

По прибытию в Афганистан, в первый вечер я знакомился и беседовал с личным составом моего подразделения - будущей разведывательной группой Специального Назначения 424. В конце беседы сержант Гена Дианов посмотрел на меня, как бы "из подлобья", и сказал: "Вы, наверное, борьбой или боксом занимались? - Затем продолжил:

- Здесь, в Афгане, есть одно хорошее правило - мой Друг Автомат!" Этими словами он сразу дал мне понять: автомат на войне - лучше любого кулака.

За всю девятилетнюю нашу Афганскую войну, были, конечно, единичные случаи применения приёмов рукопашного боя. Но это - редкие исключения. И всегда это было очень опасным испытанием в любой экстремальной ситуации. У меня таких случаев не было.

Но спортивные навыки пригодились нам в повседневной работе: сила, выносливость, реакция, подвижность, скорость ... Они делали разведчиков боеспособными и более применимыми к боевым условиям на сложной пересечённой местности.

Подготовка к войне.

Мы всегда были готовы к войне. Оружие - в ружейной комнате (палатка рядом с ротой), рюкзаки, набитые боеприпасами "под завязку" и наши боевые "нагрудники" - в расположении группы (лежали под кроватями или висели на спинках у изголовья).

Если разведгруппа спецназа начинала бить караван, то 1-я броня (так мы называли бронегруппу, состоявшую из БТР-70 или БМП-2) выносилась из ППД за три минуты. Накануне, по боевому расчету назначали 1-ю и 2-ю броню. Дежурный офицер подавал сигнал - "Броня, на выезд!" (Саму команду отдавал комбат или его заместитель.) Водители и механики-водители 1-й бронегруппы, что есть мочи, летели к своим боевым машинам (хоть в трусах!), не забыв свой автомат. Выезжали из парка и выстраивались в линию на дороге, идущей вдоль ППД отряда по направлению действия разведгруппы спецназначения. А одевались они и разведчики, подбегавшие вслед, "на ходу". Боеприпасы на всех были уже загружены. Последние боевые машины выстраивались за воротами, независимо от нумерации своих отделений. Опытные механики опережали молодежь. Они хорошо знали местность. И любой офицер, включая комбата, хорошо знал своих старослужащих "механов". Обычно спрашивали: "Кто механик? Кто водитель?.. Проверка связи... Поехали! Вперед!"

Если обстановка на поле боя была напряженной, готовилась 2-я броня. Она выезжала через 15 - 20 минут. Раскачиваться и "прохлаждаться" было просто некогда"...

"В поле" - за результатом!

Меня раздражают разговоры некоторых "афганцев" о своих "сотых" или "стопятидесятых" выходах. Не пойму, что они имеют ввиду под словом "Выход". Заступить стопой за территорию своей воинской части? Выехать на БТР из ППД (пункт постоянной дислокации)?

Да мы каждый день, практически, выходили за территорию своего отряда. Постоянно находились всевозможного рода дела (боевые или хозяйственные). Но мы не причисляли их к выходу.

Вот, к примеру, приходит срочная информация, что подбита вертушка на границе нашей и соседней провинции. Первым делом, нужно срочно найти и вытащить подбитых вертолётчиков - хоть живых, хоть мёртвых. Прилетают, наконец, вертушки из Газни. Облётная группа на двух Ми-8: в первом вертолёте - бойцы из 3-й роты, во втором - из 2-й роты, плюс два вертолёта огневой поддержки Ми-24. "Вперёд - на место падения!" Приказы в армии не обсуждаются, приказы выполняются. Поможем нашим. Разведгруппа высаживается на горе. Первая подгруппа досмотра спускается в ущелье, вторая - остаётся на прикрытии. Тогда повезло - "бородатых" рядом не было. Горы Вечхаш - место гиблое. На два-три часа боя в обороне. В случае худого развития сценария спецназовцев не вытащили бы. Но рисковать надо! Это по-человечески. Досмотровая подгруппа нашла сбитый вертолёт. То, что осталось от экипажа, загрузили на борт. Группа возвратилась в ППД...

Расскажу вам про основной распорядок работы в отряде, чтобы вы имели представление о том, как планировались боевые действия.

В 668-м отряде три основные боевые единицы - 1-я, 2-я, и 3-я роты СпецНазначения ("разведка"). На их базе, для выхода на войну, формировались разведорганы нашего "Баракинского батальона" - разведгруппы и разведотряды (РГСпН, РОСпН). В зависимости от конкретной боевой задачи, им придавалось нужное количество потребных расчётов и специалистов из соответствующих подразделений боевого обеспечения.

Остальной состав батальона - инфраструктура, которая работала на "разведку". Бронетехника, артиллерия, связь, минёры, тыловики, штаб и само командование - функционировали для "разведки". Она ходила "в поле" ("в горы") и делала результат.

Основная цель СПЕЦНАЗовской войны в Афгане была простая: дать результат! Чем больше, тем лучше! Потому, что всё это смертоносное оружие завтра могло быть применено против мирного населения и Контингента советских войск в Афганистане.

Только вдумайтесь в цифру - до 80 процентов результатов 40-й общевойсковой армии - работа спецназа ГРУ. А "результат" - это то, что можно потрогать руками и положить на склады: вооружение, мины, медикаменты, средства связи, аппаратура, секретные документы, экипировка и снаряжение...

График "работы" рот в отряде распределялся по неделям:

1-я неделя. Несение службы в нарядах.

2-я неделя. Подготовка к выходу.

3-я неделя. Поисково-засадные действия ("Выход").

В тёплое время года, как правило, 2-я неделя планировалась, как и 3-я: выход на засаду.

В ППД основное время уходило на обслуживание техники, вооружения, занятия на стрельбище (стрелковые упражнения и тренировки, пристрелка оружия и т.п.).

Были ещё, так называемые "облёты", или досмотр местности. В которых участвовал личный состав штатных групп "разведки" из графика 1-й недели или тех, которые по каким-то причинам не выходили "в поле".

Один выход "в поле" длился от 3-х до 5-ти суток. В повседневной жизни наши офицеры были загружены полностью. Не исключались, например, и различные командировки: сдать-принять технику, передать документацию, перелёты в Кабул или штаб бригады в Джелалабад и иные всевозможные служебные задания с вылетом из ППД. А ещё были ранения, болезни, лечение в санчастях и госпиталях...

"Выходом" в "афганском" СПЕЦНАЗе ГРУ назывались, как правило, засадные действия. Сколько таких выходов могло набраться у командира группы СпН? По моим подсчётам - от 30 до 50. Не считая облётов. Даже не помню, сколько их было за время моей службы в Афгане...

К тому же, офицеры "росли" по службе. Когда комгруппы становился командиром роты или замкомроты, ему гораздо больше приходилось заниматься оргмероприятиями.... В поле он тогда выезжал лишь на броне - в качестве командира бронегруппы. Выезд же на броне, выходом обычно не считался. Но если бронегруппа, в составе какого-либо отряда, ночевала "в поле", находясь в дежурном состоянии, то разведчики снимались с довольствия и брали с собой сухпаёк.

В Афганистане я отслужил 2 года в должности командира группы Специального Назначения. Мне она нравилась! "Косить" от войны я и не мыслил. За четыре месяца до замены предложили должность начальника разведки отдельного отряда СпН. Дал уклончивый ответ - это казалась не интересным. Работа с людьми, а не с бумажками, - вот что меня привлекало! Капитан Владимир Воробьев, идя с повышением в 154-й отряд (командиром), предложил перевестись в братский "Джелалабадский батальон" - на должность командира роты. Но я отказался - так привык к своему родному "Баракинскому". К тому же, знал уже, что будущий его отряд будет выводиться из Афганистана раньше, чем наш...

Информация

Лично я не занимался сбором информации о расположениях и передвижениях духовских бандформирований. Командование батальона просто ставило задачу командирам рот и командирам групп. Об источниках информации нам никто не сообщал. Для примера, не помню такого случая, чтоб моя группа или моя рота добилась результата по наводке афганского ХАДа (аналог КГБ). Думаю, что результативная информация проходила через ОАГр и от местных источников.

На афганских тропах

Вы, наверное, слышали такое понятие: "Кинжальный огонь"? Огонь по врагу (из засады) РГСпН открывает внезапно, с близкого расстояния. Огонь - массированный и точный. Если банда или караван духов попадали в сектор обстрела, командир РГСпН давал команду на уничтожение. В ночное время, как правило, это был пуск первой осветительной ракеты. Почти сразу же запускались ещё несколько таких ракет. Чтоб подсветить местность. И вся группа начинала "молотить" из всех стволов. Необычайно грозное и очень впечатляющее зрелище! Кому из врагов повезёт ускользнуть? Маловероятно... После первых 3-х минут такого боя разведывательная группа переходила на редкие очереди.

Следующим этапом был досмотр и добивание противника. В ночное время часто проходил вместе с прибывшей бронегруппой. Днём - действовали по ситуации.

Если РГСпН "била" противника в светлое время суток, по интенсивности её огонь был точно такой же. Только без красочного фейерверка осветительных ракет.

Вы спрашиваете про первого уничтоженного душмана. Какая тут могла быть нумерация?"

Неоспоримые правила разведки

Я бы сказал, что были тогда, есть и сейчас неоспоримые правила разведки, которых нужно придерживаться. Если, конечно, хотите выполнить свою боевую задачу, и желаете выжить.

Самая главная примета, это напутствие перед боем. Когда в расположении ППД в строю перед самым выходом разведгрупп комбат или его заместитель говорил: "Ни пуха, ни пера!", каждый разведчик отвечал: "К чёрту!" Это был боевой настрой воинов. После этих слов разведчики как бы заряжались особой энергетикой и готовы были вести бой с любым превосходящим противником. Поэтому основной тост воинов-спецназовцев звучит так: "За удачу!" У СПЕЦНАЗа ГРУ она была часто. Разведчики воевали на чужой территории и в непосредственном соприкосновении с противником. Дерзость разведчиков и Удача стояли в едином строю.

Есть у разведки такой закон: "Каждый разведчик имеет право Голоса". Но решение принимает командир. Он берёт на себя ответственность за свою разведгруппу, за каждого своего человека.

"Разведчик два раза по одному месту не ходит". Бывали случаи, когда духи минировали те места, где раньше уже сидела разведгруппа в засаде и сделала результат. На одно и то же место... дважды - группы не садились. Для примера приведу два случая. Однажды в горах (севернее ущелья Дубандай) пришлось садиться там, где уже была "войнушка". Не знаю, кого там били. Но на той горе (отм. 2901, северо-восточнее н.п. Чинари) было много гильз. Однако район пребывания не давал иной возможности расположить группу. Пришлось тщательно проверять нужное место на предмет его заминирования. Этот случай был исключением из правил.

И еще один пример: нам приказали занять определённую гору (отм. 2231). Когда лезли вверх, я обнаружил мину. Вывод напрашивался сам - скорее всего, высота заминирована. Разведгруппа перешла на соседнюю вершину, ближе к кишлаку Дехи-Манака (восточнее ущелья Вагджан). Дороги и тропы просматривались. В тот раз мы никого не потеряли.

"По одному не ходить" - во враждебном окружении просто необходимо друг друга подстраховывать и прикрывать.

"Сам погибай, а товарища выручай"- старый суворовский принцип. Это уже проверка на прочность духа и просто человеческих качеств. После таких сложных ситуаций люди, до того малознакомые друг с другом, становились боевыми братьями.

Мнение о воинах-афганцах.

Бывает, что "афганец" - "афганцу" рознь.

Ничего не имею против тех, кто служил на теплых тыловых базах и складах. Не против службы военных клерков и администраторов. У них была своя работа. Каждый мог получить шальную пулю или подорваться на мине. Но извините - служба службе рознь.

Совсем тошно, если какой-то прохвост, продававший консервы, мыло, топливо, шмотки местным афганцам заводит разговор про "свои" небывалые подвиги. Еще тошней, когда какой-нибудь неправильный режиссер снимет кино - типа блокбастера о неизвестно каких воинах на неизвестно какой войне, но при этом обязательно упомянет про Афганистан.

С точки зрения Истории это аморально, даже преступно! Перед людьми, перед будущими потомками - выдавать ложь за действительность! При этом извращается роль настоящих бойцов, воинов, которые участвовали в реальных боевых действиях".

Нелегкое начало

Никто не послал бы сразу вновь прибывшего лейтенанта с разведгруппой на войну. Вспомните главное правило: "Самое большое преступление командира - это послать необученного солдата в бой". А все, кто впервые попадал в Афганистан, по сути, были необученными и не опытными воинами.

Поэтому "новеньких" офицеров "обкатывали" в соседних разведгруппах. Они ходили вторым номером у опытного командира группы, а практически в роли рядового разведчика. Потому что в группе уже был штатный заместитель командира группы из числа опытных сержантов.

После, примерно, трёх рядовых выходов, желательно в разных районах, а также после теоретических уроков бывалых командиров, предстоял самостоятельный выход. Молодых солдат тоже "обкатывали" потихоньку, только не всех сразу в одну группу.

Первый выход...

Разведгруппа СпецНазначения 424 (4-й отряд, 2-я рота, 4-я группа). На 90% она состояла из солдат, сержантов моей штатной группы. Нужное количество добиралось из числа разведчиков других групп. Формирование РГСпН - свободное, на усмотрение её командира. Я мог сформировать состав группы хоть 50% на 50%: половина - из моей штатной группы(4-я, 2-й роты), плюс другие. Условно говоря, "424-я" - это группа тяжелого оружия 2-й роты. По штату за ней числились: автоматические 30-мм гранатомёты АГС-17 "Пламя", крупнокалиберные пулемёты НСВС "Утёс", огнемёты "Шмель". На выход мы отправлялись по уже "накатанной" штатной схеме. Вооружение было примерно такое: АГС-17(или "Утёс") - 1 ед., пулемётов ПКМ - 3 ед., огнемёт "Шмель" - 1 ед., подствольных гранатомётов ГП-25 "Костёр" - 3 ед., АПБ (автоматический пистолет Стечкина бесшумный) - 1 ед., три 7,62мм автомата с ПБС, гранатомёты "Муха". Все, кроме пулемётчиков (ПКМ), были вооружены автоматами. Четыре радиостанции для внутренней связи Р-392. Плюс один связист придавался группе из роты связи. Всего 18 человек.

... Первый выход обещал быть легким. У командования отряда были такие задумки. Район нетрудный, пересеченность местности небольшая, от ППД недалеко (до 20 км)... Но про "легкость" на выходе никогда не стоит говорить, даже думать об этом не надо...

Первую ночь просидели в засаде с левой стороны от автомагистрали Кабул-Гардез. Тропы и русла располагались поперек дороги и шли до самой трассы (направление н.п. Чаунай-н.п. Наве-Кала-н.п. Бедак). А продолжались с другой стороны дороги. Когда-то у тех развалин отряд бил первые караваны. До прихода спецназа духи, что дурные, "пёрли" по этим тропам и ничего не боялись. Пока их не начал бить спецназ. Со временем духи нахватались опыта и стали гораздо хитрее. В тех местах, где их "громили", они начали ставить мины. В свою очередь наши минёры вели свою войну, расставляли советские мины. Минная обстановка была такой, что вдоль дороги было понатыкано много мин: и наших и духовских.

Командир РГСпН, посоветовавшись с сержантами (все дембеля, что дорогого стоило), решил перейти дорогу и выдвинуться к тропам, которые вели в н.п. Бараки (задумка командования была такой - больше работать с правой стороны от дороги). Предварительно перед наступлением темноты и перед движением, разведчики сидели в русле и рассматривали карту. По карте уточнялся маршрут. Особое внимание командир РГСпН обратил на минные поля, отмеченные нашими минёрами на карте. "Мы эту местность хорошо знаем. Ходили здесь не раз. Вон там "били" банду" - сержант Гена Дианов махнул рукой в сторону кишлака Бедак. "Подойдем ближе к Баракам, там больше вероятность "зацепить" банду. Будем придерживаться вот этого русла"- поставил задачу командир РГСпН. Сказано - сделано. Наступили сумерки. А ночь выдалась, как назло, очень темной. "Не видно ни зги". Шли буквально на ощупь. И, как показалось командиру, начали забирать правее от русла.... Но пришла успокаивающая мысль: "Надеюсь, Гена Дианов и Игорь Зобнин, знают, куда надо идти." Легкий шорох ног в темноте и только тон-сигналы в наушниках радиостанций у сержантов...

И вдруг... Взрыв! Тишина была прервана яркой вспышкой. "Раненые!"- кто-то крикнул из головного дозора, - "Всем стоять на месте! Мины!"

Командира группы, лейтенанта, как будто по голове глушанули. Надо же такое случиться! Именно с ним и на первом выходе! Лейтенант подбежал к головному дозору. Сержанты перевязывали раненых. Убитых нет, вроде все живые. Пока разбирались с ранеными, подъехала бронегруппа. В первую очередь на броню загрузили раненых. Пока ехали в ППД, офицер ЦБУ вызвал вертушки из Кабула на госпиталь. Раненые были только из головного дозора. Бог миловал, - все четыре человека "словили" нетяжёлые ранения. Игоря Зобнина рубануло осколком в мягкую мышцу плеча, его отправили в Кабульский госпиталь на вертушке, думали что-то серьёзное. Три человека в мягкие части тела: бедро, ягодица, плечо. Они остались в ППД. По всей видимости, мина была американская. Потому что наши мины были гораздо убойнее.

Но лейтенанту от этого было не легче! Стыдно, ..., досадно, места себе не находил! А тут ещё всех раненых поселили в палатку 4-й группы. Медсестра из медпункта приходила их перевязывать.

Лейтенант ждал "разборов полёта". "Всё - это конец!" Тучи сгущались, ходили разные разговоры среди офицеров на ЦБУ. А командир группы даже не мог зайти в свою палатку. Как ненужный кусок мяса стоял он между своей мазанкой и палаткой старшины. Мимо него прошёл замкомбата капитан Воробьёв В.Ф. Он шёл к командиру нашей роты: "Потом, потом..." Даже странно... "Не трогайте лейтенанта..."- послышалось сквозь гул в ушах молодому офицеру. Меня никто не отчитывал! Это был серьёзный психологический ход!

...Ко мне подошёл сержант Гена Дианов, мой заместитель, старший головного дозора: "Товарищ лейтенант, хочу с вами поговорить". Вот тогда у меня и состоялся очень важный в моей воинской жизни разговор. Помню только спокойный тон немного заикающегося сержанта: "Запомните, товарищ лейтенант, на войне как на войне иногда стреляют!" И объяснил мне, что это за война. "А сегодня нам повезло. Все остались живыми". Мне, лейтенанту было очень стыдно. Самое главное, что я боялся потерять доверие своих солдат. Кто пойдет на войну с таким командиром, которому не доверяют подчиненные?

"Лучше бы я был вместо них в дозоре". Командир группы сделал для себя очень важный вывод: "Воевать и жить нужно по совести, так чтобы впоследствии не было стыдно за свои действия. Даже если на пути человеческом появляется испытание ценою в жизнь."

И, точно в ответ на такие мысли, вот какие, важнейшие для него слова, он услышал от своего сержанта: "Мы с вами ещё повоюем!" Услышанное как бы давало ДОБРО на мою дальнейшую службу в афганском спецназе. Уверен, что замкомбата и офицеры роты прислушивались к мнению наших сержантов. Их оценка для командования была весьма значимой. Бывало и такое, что старослужащие сержанты, солдаты могли существенно повлиять на дальнейшую судьбу командира. Одна только оброненная фраза: "Мы боимся и не хотим с этим офицером ходить на войну" могла отправить недобросовестного офицера из Спецназа в другие рода войск.

Впереди лейтенанта ждали иные испытания...

Автор

Ps: Доп. инфа и фото в комментариях (все не влезло просто).

Был у меня такой случай- назначили меня как-то фельдъегерем по доставке спецгруза, дали командирский УАЗик и бойца с автоматом.

Загрузили мы свой ящик, и едем себе спокойно по городу. Сзади нагоняет черная, в круг тонированная "тойота чайзер", блестящая от воска, с номерами типа "в777ор" или "х666ан" и начинает недовольно сигналить и моргать- пропусти крутыша немедленно. На несчастье крутышей в чайзере, по встречке шёл непрерывный поток машин, обочина начиналась сразу и с глубокой канавы, а груженый УАЗик мог развивать максимальную скорость 45- 50 км/ч.

Подпрыгивать с зависанием не может даже новый УАЗ-Патриот, не то что старенький 469... В общем, телепались мы так минут 15, а редкие прохожие вообще могли подумать, что едет свадьба, ибо моргания и гудки чайзера не прекращались ни на секунду...

Наконец, обогнав УАЗ, ребята решили устроить разборку- включили аварийку и начали нас тормозить, затем втроём вышли из машины, и вразвалочку направились к нам, блестя на солнце золотыми цепями, черными бородами и бликуя темными очками.

"Рядовой Иванов, К БОЮ!" - рявкнул я, и, выдергивая пистолет из кобуры, одновременно с ним выпрыгнул из машины...

Представьте зрелище: с двух сторон пыльного замученного жизнью и неопытными водителями УАЗа распахиваются двери, выпрыгивают два тела в броне и касках, на ходу досылая патроны в патронники...

Если бы в тот момент присутствовал наш начфиз, он мог бы зафиксировать новый мировой рекорд по бегу на короткие дистанции- так эти "крутыши" драпанули, теряя по дороге темные очки, достоинство, и красные мокасины... а дым и вонь от подгоревших покрышек при старте 3-х литрового "чайзера" рассеивалась ещё долго... История основана на реальных событиях, но описание изменено.

Любые совпадения случайны, ибо от реальной истории осталась только её суть.