IvanBrk

Так как в бригаду, аккурат к профессиональному празднику дню частей и соединений СпН планировался приезд больших гостей, то развлекать сия персоны решили старыми добрыми методами, а именно – показухой. Естественно, перед приездом больших гостей начались репетиции. А как иначе?

Как обычно решили показать спецназовскую показуху по рукопашному бою и по налету на какой-нибудь объект. Все имевшие опыт в подобных мероприятиях офицеры были немедленно мобилизованы и озадачены. На рукопашный бой задействовали солдат по призыву, несмотря на переход к контрактной армии в бригаду все еще поступали призывники, на праздник планировался "День открытых дверей" и прибытие всяческих комитетов "Нерожавших матерей".

Для показа налета отобрали наиболее опытных и симпатичных контрактников, отличников боевой и общественно-государственной подготовки. И на этот раз, показуха обещала быть феерической. Для зрелищности налета, решили добавить немного десантно-штурмовой тематики. Офицеры воздушно-десантной службы протянули с крыши учебного корпуса тросовые горки – стапеля, проходившие над плацем и заканчивающиеся на стадионе. По замыслу часть спецназовцев должна изображать высадку парашютным способом и вступать с неба в бой, паля во все стороны и сшибая при приземлении с ног противника.

Сперва стапеля опробовали на массогабаритном макете человека, числившегося по спискам воздушно-десантной службы Иван Иванычем. Чучело засунули в ПСТ (парашютная система тренажер) и спихнули с крыши. "Иваныч" размахивая руками, пронесся над плацем и грохнулся посреди стадиона. Кое-что подтянули, подправили, сделали к концу тросовой горки спуск более пологим под конец с небольшим подъемом. Так как чучело было одно на всю бригаду, и его было жалко, запустили прапорщика инструктора (их было намного больше).

Прапорщик ловко приземлился. Испытания были проведены успешно и на горку стали запускать для тренировки бойцов. Контрактники весело паля из автоматов с криками и орами летали над местом для построения и тренирующимися внизу рукопашниками, доводя заместителя Начальника Штаба по Безопасности Военной Службы и Службы Войск до белого каления. Лейтенант, тот который подсадил штаб на контрстарайк, получил особую задачу.

Командир бригады решил сам комментировать все выступления. Микрофон или громкоговорители морально устарели. Полковник хотел свободно перемещаться по плацу, отдавать команды и чтобы его голос гремел отовсюду. Двухгодичник сказал: "Легко, товарищ полковник!!!".

Через своих гражданских товарищей лейтенант нашел две телефонных "блютузовских" гарнитуры скрытого ношения. За трибуной установили ноутбук с включенным "блю-портом", подсоединили мощный сабвуфер, колонки с "офигенным количеством ватт" распределенными по углам плаца. Точно такую же систему установили на стадионе. Опробовали. Заработало да еще как! Голос несся со всех сторон, улетал на стадион и падал, откуда-то сверху. Красота!

Перед днем икс с вечера поморосил препоганый осенний дождик. А перед показухой с утра приморозило, плац покрылся тонкой корочкой льда и весело поблескивал в лучах неяркого солнышка, изредка выглядывавшего из-за туч. Лейтенант со своими бойцами быстренько настроил звуковещательную систему и побежал в кабинет к заму отдать гарнитуру и объяснить порядок использования. Подразделения бригады стали медленно выкатываться на плац.

Спецназовцы задействованные в показушном налете маскировали имитацию на стадионе и бесили начальника физической подготовки и спорта. Рукопашники раскрашивали друг другу лица в камуфлированные цвета и поправляли под штанами наколенники и прочие скрытые защитные штуковины. Из дверей штаба бодрым строевым шагом выскочил сухощавый заместитель комбрига и затопал к месту построений.

Личный состав подразделений замер в немом восторге. Замкомбриг вступил на плац, бодро оглядел все воинство и гаркнул "Бррригада Равняяяйсььььь". После зычной команды заместитель оступился, поскользнулся и, грохнувшись на спину, ловко выкатился на середину плаца. Видно офицер, нажал на гарнитуре на передачу, поэтому над всем плацем раздалось "Бляяяяяяяя на хер мне такой кёрлинг".

Наконец он встал на четвереньки, потом, осторожно разогнувшись, махнул Начальнику Штаба, скрылся за трибуной, попутно обматерив сидевшего за трибуной летёху и отдав ему гарнитуру.

Начальник Штаба осторожненько вышел на середину и отдал команду "Первый и второй батальон, через пять минут на плацу с уборочным инвентарем! В двенадцать ноль-ноль построение в том же составе!". Народ бодро зашагал к казармам, напевая различные строевые песни. После уборки территории продолжили. Обнаружилось, что все нормально даже отлично, однако комбриг, присутствовавший на повторном смотре, решил, что для антуража и торжественности неплохо бы задействовать оркестр. Неплохо то, неплохо, однако оркестр полагался в бригаде лишь на случай войны. Трубы барабаны в клубе имелись, но играть на них никто не мог. Тут командир опять проявил находчивость.

- А на хрена нам компьютерщики то? Ну-ка лейтенант сообрази, что-нибудь!

- Товарищ полковник я "Фифти Сента" на пианино могу, – ответил польщенный лейтенант.

Комбриг задумчиво под нос напел: "Татат та та та та татат", потом опомнился:

- Мля лейтенант ты мне еще тут Тупака исполни! Нам военные марши нужны!

Немедленно встрял заместитель по воспитательной:

- Товарищ полковник гнать его надо вечно он тупака включает! Сколько можно терпеть это нахальство!

Заместителя успокоили, а лейтенант пообещал что-то сообразить. К вечеру нашлось несколько вполне приличных записей, лейтенант их подправил, подмикшировал звук и над бригадой зазвенели бодрые марши, загрохотали барабаны. На достигнутом не остановились, с роты материального обеспечения подобрали прапорщиков помоложе, дирижером назначили самого статного и усатого прапорщика из ремвзвода, озадачив того смастерить дирижерский жезл.

На следующей репетиции прапорщиков приодели в парадную форму, трубы были начищены барабаны, отремонтированы. У прапорщика дирижера имелся самый натуральный жезл. Откуда жезл у него появился, сия тайна была покрыта мраком. Оркестр зазвучал! Прапорщик бодро размахивал жезлом, самодеятельные музыканты надували щеки, барабанщики крутили в руках палочки. Все было четко отрепетировано по времени и со стороны выглядело просто великолепно.

***

В день торжества лейтенанту – автоматизатору было чудовищно не по себе. Нет, он абсолютно не волновался, просто соседи по комнате привели каких-то девчонок и принесли несколько бутылок водки. Однако некоторый опыт службы уже имелся и двухгодичник, ужасно страдая похмельем, и дыша в сторону, с утра был на рабочем месте и развернул бурную деятельность.

Звуковещательная система была налажена и опробована. Лейтенант надел вторую гарнитуру на себя, первый экземпляр нацепил на комбрига. Командир бригады на "амбре" испускаемое лейтенантом не обратил никакого внимания, ибо сам находился в таком же состоянии (высокие гости прибыли еще вчера и с поезда ринулись в "бой").

Все речи, которые должен произносить командир лейтенант скинул комбригу на карманный компьютер, загнал в "наладонник" программу для чтения "Говорилка" и настроил компьютер на медленную речь. Командир должен был просто громко и с чувством повторять то, что ему через наушник медленно нашептывал компьютер. Прогресс! Никаких бумажек!

Рукопашники, одетые в новенькие камуфляжи и разгрузки поправляли камуфлированные банданы, подтягивали перчатки без пальцев и страшно нервничали. Начальник физической подготовки руководившей первой частью выступления, бегал от одного бойца к другому и пытался всех успокоить отеческими пинками. Разведчики, участвующие в показательном налете заканчивали оборудование стадиона для выступления. Начальник инженерной службы закладывал имитационные заряды, вместе с бойцами тянул провода. Фишкой должна была стать имитация разрыва пуль на земле.

На расстоянии сантиметров тридцать в различных направлениях вкопали кучу электродетонаторов, провели от них провода к пульту управления имитацией. На пульте имелось несколько дощечек с вбитыми в них гвоздями, к которым была подведена линия подрыва детонаторов. Для замыкания использовали металлический пруток с проводом от клемм аккумулятора. Стоило провести по гвоздям прутком, как цепь последовательно замыкалась, детонаторы разрывались, выбрасывая фонтанчики земли, создавая полнейшую иллюзию разрыва пуль.

Спецназовцы, изображавшие противника, одевали под форму бронежилеты, на которые лепили пакетики с томатным соком и всяческой требухой. В пакетики также засовывали электродетонаторы с ослабленным зарядом, замыкающие провода выводили на пальцы рук. Что бы замкнуть, достаточно было сцепить пальцы. Требования безопасности безбожно нарушались, но красота и достоверность налета требовали того. Тем более все заряды были тщательно выверены и бригадным начальником инженерной службы и начальником службы вооружения, все лучшие специалисты были привлечены к этому делу.

На всякий непредвиденный случай возле стадиона дежурила санитарная машина с медиками. Комбриг, от которого утаили множество спецэффектов, все же обязал всех участников во время показного боя надевать защитные очки. Спорить не стали, безопасность, прежде всего, да и вместо очков местный пейнтбольный клуб дал в аренду чудесные пластиковые маски. Верхом инженерного искусства стали одноразовые гранатометы. В использованные тубусы инженер запихал презервативы, надутые газом для зажигалок. Внутри поместили по маленькой петарде, прилепили сбоку батарейки и маленькие тумблеры.

При нажатии тумблера цепь замыкалась, из тыльной части гранатомета с грохотом вылетал сноп огня, одновременно оператор на пульте имитации подрывал заряд, заложенный в чучеле противника на караульной вышке. Чучело рвалось пополам и из него вылетали всяческие внутренности (изъятые накануне в мясном цехе столовой) вперемешку с кровью (красная тушь и томатный сок). Фишка заключалась еще в том, что до начала активного огневого контакта и высадки парашютистов на вышке стоял настоящий боец. Когда же начиналась заварушка, боец приседал, рядышком рвался дымовой заряд, вышку на несколько секунд окутывало желтым дымом. В это время выставлялось вполне правдоподобное чучело с макетом автомата в руках. Разведчик подсоединял провода и прыгал внутрь вышки, и прятался в заранее подготовленной щели…

Постепенно всех начал охватывать предстартовый мандраж. Офицеры воздушно-десантной службы еще раз проверили свою горку и подвесные системы тренажеров. Проинструктировали "десантирующихся". Лейтенант двухгодичник получил от своих товарищей прекраснейшую банку холодного пива и, спрятавшись за трибуной, с жадностью прихлебывал живительную влагу.

С КПП к плацу потянулись толпы гостей и любопытных.

Дородные тетки "комитетчицы" брезгливо морщились, озирая немудреный быт спецназовцев. Отцы и братья бойцов радостно оглядывались на подтянутый строй. Девчонки повизгивали, и пристав на цыпочки высматривали своих парней. Щелкали фотоаппараты, над всей бригадой висел возбужденный гомон. Царило нетерпеливое возбуждение. С КПП раздался истошный крик "Едууууут!!!". Взметнулись шлагбаумы, скрипнули ворота. Комбриг нетерпеливо рыкнул и отбивая четкий строевой шаг ринулся к двум черным "Волгам", в которых прибыли высокие гости. Бригада замерла по стойке смирно. Даже гражданский люд присмирел.

Лейтенант за трибуной поперхнулся пивом и залил кнопку "Talk" на гарнитуре. Над всей бригадой четко громко и торжественно прогремел доклад командира бригады. Гражданские пооткрывали рты. Вот это акустика! Вот это голос! Высокие гости, несмотря на похмельный синдром, одобрительно закивали головами и, приложив руки к каракулевым шапкам, двинулись к середине плаца. Дирижер подал знак жезлом "Внимание!!!"

Маленький прапорщик с огромнейшим барабаном как заправский оркестрант ловко закрутил между пальцев деревянную киянку, готовясь влупить в туго натянутый бок. Докрутился. Киянка выскользнула из неумелых пальцев и, улетев в толпу, долбанула дородную мадам "комитетчицу" в высоченную норковую шапку.

- Это издевательство, я напишу в газеты! – заорала мадам.

- Мля барабанщег жжот! – прокомментировал из-за трибуны на весь плац лейтенант, гарнитура под действием пива замкнула и выдавала на весь плац переживания впечатлительного лейтенанта – двухгодичника.

"Высокие гости", чеканя шаг, вступили на асфальт плаца. Комбриг сцепил зубы.

- Мачи усатый, – прохрипел лейтенант и врубил марш.

Музыканты стали усиленно изображать игру на инструментах. Прапорщик дирижер ловко взмахивал жезлом и крутил свободной рукой замысловатые фигуры из смеси южношаолиньского кун-фу и неприличных жестов. Музыка звучала, четко громко со всех сторон. Лица зрителей и военных разгладились. Даже барабанщик, лупивший в бок барабана пустой рукой, не портил впечатления. Взмах жезлом, музыка смолкла.

- Здравствуйте товарищи разведчики! – бодро гаркнул самый "высокий" из гостей.

- Здра жла тщщ, – гаркнули разведчики.

- Поздравляю вас!…

- УРАААААААААААА, – раздалось раскатисто и многоголосо.

Потом "высокие гости" забравшись на трибуну и не найдя микрофона покосились на командира бригады, начали читать речи. А после слово взял комбриг. Вот это было слово! Вот это был голос! Даже начальство пробрало до костей. Генералитет с уважением покосился на полковника, так и не поняв в чем же тут секрет. Комбриг, тихонько всунув в ухо наушник и не заглядывая ни в какие бумажки, бойко сыпал цифрами и фактами, не забывая ничего не путаясь и не запинаясь. Вот это было выступление!!!

После выступления состоялось прохождение торжественным маршем. И, наконец, показательные выступления. Перед которыми командир бригады опять на несколько минут закатил речь, в которой рассказывал о том, как безопасно служить в спецназе, о принимаемых мерах по защите и недопущению, сохранению жизни и здоровья и даже представил офицера, отвечающего за ту самую безопасность.

***

Над плацем загремела ритмичная музыка. "The Mortal Combat begins" раздался громовой голос. Ровными рядами на асфальт выбежали рукопашники. Некоторые мамаши и девушки узнали своих сыновей и возлюбленных, украдкой вытерли слезы платочками, радостно завизжали, мужики открыли рты. Спецназовцы начали крутить различные комплексы упражнений с оружием, подбадривая себя дружными слаженными криками.

Комбриг осторожненько отозвал ЗНШ по безопасности военной службы в сторону и поставил задачу тихонечко осмотреть территорию и участки проведения представлений, на предмет "мало ли, что". ЗНШ быстренько обежал стадион, протиснулся сквозь толпу и забрался на крышу здания, где были установлены тросовые стапеля. ВДСники и бойцы, готовившиеся десантироваться, попытались его прогнать.

Однако не тут-то было. ЗНШ наорал на всех и лично принялся проверять подвесные системы и тросы, внося еще большую нервозность.

В это время мамашки окружившие плац готовы были грохнуться в обморок. Несмотря на все заверения командира бригады, которым можно было бы и поверить, их сыночки грохались сейчас со страшной силой об асфальт, получали удары в различные части тела руками и ногами, да и сами молотили, куда не попадя, со зверскими лицами и криками ломали шеи условным противникам, и было видно, что это занятие им безумно нравится.

Девчонки уже не визжали, а только тихонько охали. Дамы из "Комитета, чьих-то там матерей" снимали действо на фотоаппараты и камеры. Голос комбрига гремел на весь плац, перекрывая музыку.

- А сейчас, наши разведчики демонстрируют приемы рукопашного боя один против трёх!

С крыши учебного корпуса раздался истерический крик:

- Вэдэсники уроды, козлы я вам припомню мляяяяяяя…

По натянутым тросам, крепко вцепившись в подвесную систему и болтая ногами, бодро летел ЗНШ. Как говорится допроверялся, несмотря на протесты офицеров воздушно-десантной службы, заместитель начальника штаба выдернул из подвесной системы разведчика и начал прыгать на ней, поджимая ноги, проверяя, таким образом, крепость тросов и лямок. Допрыгался, не удержал равновесие, офицеры службы не успели и глазом моргнуть, как ЗНШ уже летел над плацем, грязно выражаясь. Гражданский люд и генералитет ахнули.

Лейтенант двухгодичник сидя за трибуной прокомментировал:

- Ёпть ЗНШа Бэтман красавчег бля.

Комбриг не растерялся:

- Своё мастерство показывает лучший спортсмен парашютист бригады, он же заместитель начальника штаба по безопасности службы!!!

Гражданский люд громко захлопал. ЗНШ приземлился на дальнем конце стадиона, прихрамывая начал искать потерявшуюся при приземлении шапку, одновременно кланяясь публике. К нему подлетела "санитарка", из нее выскочили два разведчика в белых халатах и запихали протестующего ЗНШ во внутрь.

- Свое мастерство показывают военные медики!!! – возвестил комбриг.

Выступление рукопашников закончилось.

- А теперь попрошу всех к стадиону, сейчас вы увидите показательное выступление группа специального назначения в налёте!!!

Толпа, дружно гомоня, кинулась к стадиону. Над стадионом раздалась какая-то заунывная музыка. Разведчики изображавшие то ли боевиков, то ли военнослужащих непонятно какого ваххабитского государства вели себя соответственно. Раскуривали кальян, плясали воинственные танцы, потрясая оружием. Привели пленного, которого с удовольствием начали пытать. Пленный ничего не сказал и громко на весь стадион костерил во все корки пленивших его хулиганов.

Гражданские одобрительными криками поддерживали мужественного бойца. Несколько поддавших мужиков пытались вылезти и помочь, то ли попытать, то ли освободить бойца. Наконец боевикам надоело мучить несговорчивого разведчика, и они его как бы застрелили, не дав допеть песню "Орленок". При выстреле из груди и спины разведчика брызнул фонтан ярко красных брызг. Толпа в шоке замерла, готовясь закричать. Комбрига передернуло. Генералы в испуге вытаращили глаза.

И тут загремела бодрая музыка, очень явственно над головами раздался шум вертолетных винтов. Многие, в том, числе и генералы задрали головы. С бешеной пальбой по стапелям летели спецназовцы. Прямо в воздухе отцеплялись, спрыгивали на землю и, перекатываясь, продолжали огонь по врагу. Крови стало еще больше. Толпа уже не могла ничего говорить, многим сделалось дурно. Спустившиеся с неба спецназовцы начали маневр отхода, завлекая боевиков на засадную подгруппу, залегшую заранее и замаскированную маскировочной сетью. И вот противник в зоне поражения огня, бешенный пулеметный огонь. Все поле стадиона перечертили земляные фонтанчики.

- Бляяя боевыми мочат! – заорал кто-то из толпы.

Первыми рухнули на землю генералы.

- Успокойтесь, – загрохотал комбриг, – успокойтесь, используются только холостые…

А вошедшие в раж спецназовцы перешли в наступление. Дымовое облачко окутало вышку. Разведчик изображавший часового нырнул вниз. Гранатометчик вскинул к плечу тубус "Мухи".

ББбббаххххх!!! С оглушительным грохотом вырвалась струя газа (из гранатомета!).

БББбббааахх!!! Разлетелся пополам манекен, забрызгав окружающих всяческими внутренностями и красной тушью.

- АААААаа, – в ужасе заорала толпа.

- Палкоовник, да ты ох…ел! Вы, что тут вытворяете, – заорали генералы, вытирая кровавые брызги с шинелей.

После показухи многих слабонервных дамочек пришлось приводить в чувство. Генералов приводили в чувство уже в сауне. Посетители в ужасе покидали расположение бригады.

Лейтенант двухгодичник счастливо улыбнулся и довольно прогрохотал на всю часть, перепугав спешно покидавших территорию дамочек "комитетчиц"

- Дааа мля спецназ это не кучка гомосеков!

Загорцев А. В.

В связи с бурным развитием технического прогресса и не менее бурным, но весьма затяжным, реформированием наших доблестных Вооруженных сил, в армейской среде начали появляться компьютеры, (в основном используемые в качестве печатных машинок) и еще в большем количестве офицеры выпускники ВУЗов (они же двухгодичники-двухгадюшники) тоже в основном используемые в штабах в качестве принеси-подай, напечатай, что-нибудь, "не мешайся под ногами" и "что ты натворил дебил!".

Ну и вот… В одной доблестной бригаде спецназ, борющейся то ли за право называться спецназом, то ли за право называться бригадой вышеперечисленные компоненты присутствовали в полной мере. Но однажды на КПП появился, совершенно не вписывающийся в окружающую суровую действительность индивидуум. Это был молодой человек, по всем признакам мужского пола. Хотя дежурный по КПП сперва принял его, за девицу прибывшую, повидать какого-нибудь солдатика и одарить своего возлюбленного или домашними пирожками или не менее домашней венерической болезнью. Так как на инструктаже суточного наряда заместитель Начальника Штаба бригады весьма доходчиво объяснил "Ы мляяя, Петренко не посмотрю, шо ты уже контрабас! Не дай бог, какие прошмандовки на КПП ошиваться будут, сгною в кочегарке!".

По этому сержант Петренко, увидев непонятное длинноволосое существо с сережками в ушах и закатанных до колен джинсах не долго думая, рявкнул:

- А ну мля, марш отсюдова, день посещений в субботу!

Человеческое существо подпрыгнуло на месте и обматерило сержанта грубым мужским басом. Сержант решив, что на КПП напали трансвеститы, вызвал подмогу в лице своего помощника и, прикрыв тылы на всякий случай (да мало ли, что вдруг это непонятное существо любитель мужественных сержантских задниц?), ринулся в атаку. Атака захлебнулась, когда неизвестный предъявил кучу документов, в том числе и предписание на прохождение службы в данной части. Неизвестного в списки вражеских шпионов зачислять не стали, прозвонили в штаб и очень скоро, часа через три, все-таки сумели выйти на начальника строевой части и сообщить о новом офицере, страстно желающем проходить службу.

Лейтенанта двухгодичника поселили в офицерском общежитии в комнату с двумя "кадровыми" лейтенантами, тоже недавно прибывшими в часть. Выпускники Рязанского и Новосибирского училищ, благосклонно приняли появление нового соседа и принялись приводить "пиджака" к "нормальному бою".

В результате вновь прибывший через месяц стал в доску своим, перестал спрашивать в "чипке" гамбургеры и "Колу", организм его, привыкший за годы студенческой жизни к пиву, перестроился на более крепкие напитки. Теперь молодой лейтенант вальяжно фланировал по части, спокойно заваливал порученные задачи, очень толково объяснял причину неудач и громко рыкал на военнослужащих по призыву "Куддааа преешь абезьян?"

Лейтенант прошел курс обучения, "смело и мужественно" совершил прыжок из вертолета, после приземления получил по заднице запаской, получил разрешение от своих соседей на ношение тельняшки и берета. На стрельбах увлеченно пострелял по мишеням и громогласно заявил после: "Халф-Лайф отстой!". Все у молодого лейтенанта нормализовалось, остались некоторые пагубные привычки типа интернета и сетевых игрушек, которые, однако, несению службы не мешали. Еще бы совсем немного и он стал бы военным – обыкновенным, однако по воле случая, шествуя по штабу с кучей каких-то документов, наткнулся на командира. Лейтенант знал, что при встрече с начальством лучше всего сделать тупое лицо и как можно быстрее сбежать. Выполнить он успел только процедуры с лицом. Комбриг увидев "пиджака" ощерился и хотел за что-нибудь "отлюбить" бедолагу. Однако почему-то передумал.

- Слышь лейтенант, ты же у нас вроде с компьютерами дружишь?

- Никак нет тщщщ. полковник я с лейтенантами с первого батальона дружу.

- Ты, что идиот?

- Так точно! Разрешите идти?

Комбриг рассвирепел и в двух словах объяснил лейтенанту, что от него хочет. Всё оказалось не так страшно. В бригаду, каким-то чудом поступила партия компьютеров.

Лейтенант сперва понял, что ему пытаются, что-то объяснить. Потом понял что именно. Он долго не задумывался и ляпнул первое, что пришло в голову.

- А давайте я сеть сделаю товарищ полковник!

- На хер мне твоя сеть! Я охоту больше люблю! – возмутился командир.

Лейтенант в течение минут двадцати объяснял про компьютерную сеть и преимущества, которые может заполучить штаб бригады и всяческие службы. Полковник наморщил лоб и постепенно понял, что документы в электронном виде можно будет кидать с компьютера на компьютер, править проверять сверять и т.д. и т.п. Да и много еще, что можно сделать. Мысль командиру понравилась и он, убыл в свой кабинет.

Через неделю напряженной работы всех должностных лиц сеть начала функционировать. Комбриг блаженствовал. Все работало! Ничего не ломалось!

Постепенно все привыкли, освоились и уже не представляли, как жили раньше без новых информационных технологий.

На удивление с появлением сети личный состав штаба стал более усидчив на рабочих местах, перестал "исчезать" по всяческим непонятным поводам. Иногда командир посещал рабочие места и с удивлением обнаруживал тех должностных лиц, которых до появления в штабе "сетки" было трудно застать на месте. Офицеры и прапорщики увлеченно пялились в монитор двигали, мышками нажимали кнопки. При виде комбрига щелкали кнопками на клавиатуре и бодро представляясь, докладывали, что исполняют такой-то документ и вот-вот его представят. Комбриг довольно ухмылялся и бросал: "Скиньте по сетке в мою папку", после чего вальяжно удалялся. На самом деле все было намного проще. Лейтенант двухгодичник подсадил весь личный состав штаба на "Контру-Страйк". Сетевые баталии разворачивались с самого утра и длились бесконечно.

Офицеры на построениях шептались: "Как я тебя а? Из пулемета прям в окне?"

На шептунов рыкал Начальник Штаба и призывал всех к молчанию. Сам же полковник тихонько посмеивался. Он, как ему казалось, втайне от всех частенько участвовал в сетевых играх в команде террористов под позывным "Иван Дулин" и весьма поднаторел в выставлении фугасов. Только его иногда удивляло, почему лейтенант – автоматизатор завидев НШа, кричал кому-то в сторону: "От оно чё Михалыч! Недаром мне вчера сон про ромашковое поле и красные труселя снился!!!". Для лейтенанта сидящего целый день в серверной вычислить по ай-пи адресу компьютер и его владельца было как два пальца об плац…

Загорцев А. В.

Когда я служил срочную, "Второй Пень" считался верхом технического прогресса, а средний ПК уступал по мощности современным телефонам на порядок. Ну и все это воспринималось не как непременный атрибут любого дома и офиса, а как диковина, к которой не все знали с какой стороны подходить.

Как у нас в штабе появился битый жизнью системник с пузатым четырнадцати дюймовым монитором я не знал. Начштаба тоже не знал. И тем более не знал, что с ним делать - человеком по армейским меркам он был пожилым, а тут нате! Не успели еще электрическую печатную машинку освоить, как новая напасть!

Походив вокруг и повздыхав, он хотел было нажать какую-нибудь кнопку, но потом убрал палец. Кнопки - они такие. Мы, конечно, не ракетчики, но все равно куда попало тыкать не стоит - мало ли.

Вздохнув, он уселся за стол и начал думать. Недолго. После чего встал и пошел смотреть личные дела. Должен же быть кто-то кто знает, как с этой бедой обходится?

В личных делах все было печально - как говорится: "Если набрали здоровых, то нечего с них как с умных спрашивать." Машину починить - могут, корову подоить - могут. Копать могут. Не копать - только попроси! А вот в компьютерной области специалистов нет - тогда это было прерогативой тех, кто в Армию не проходит либо по весу, либо по зрению, либо сколиоз такой что даже хирурги с медкомиссии разогнуть не смогли.

Но Начштаба не привык сдаваться. Снова взявшись за личные дела он принялся пристально изучать семейные древа призывников. Навыков то может и нет, но талант и наследственность не спрячешь!

И нашел. Через пять минут пред ним стоял боец, назовем его рядовой Окошкин, чей отец был инженером-разработчиком чего-то авиационного, а мать - математиком. Хорошая комбинация - должон разобраться.

- Что это? - Начштаба тыкнул пальцем в сторону шайтан-телевизора.

- Комп...

- Включи.

Боец воткнул шнур питания монитора в блок питания компа, прикрутил ВГАшник к соответствующему выходу, подсоединил клавиатуру, врубил комп в розетку, и щелкнул клавишей на передней панели. Некоторое время потупил в пустой монитор потом включил и его, тем самым окончательно выдав себя.

Радостно потирая руки, Начштаба немедленно взял жертву в оборот. Окошкин сперва надеялся, что его просто заставят показать, как все это работает, и отпустят. Но быстро понял, что так легко ему не отделаться. Начштаба употребив все свои связи, добился что бы умника выдали в его распоряжение, после чего тот заступил в вечное дневальство по штабу, совмещенное с должностью оператора ПК.

Надо сказать, что приступ паники, вызванный постоянным присутствием в непосредственной близости от верхушки местной пищевой цепи у Окошкина прошел довольно быстро.

Тем более, что наряд по штабу состоял из тех, кого Начштаба хотел всегда иметь под рукой. Всяких художников, чертежников, писцов и интеллигентного сержанта с фамилией "Иоффе", чьи подходы к командованию резко отличались от брутальных методов остального сержантского состава.

Офицеры так же на них внимания не обращали, воспринимая это все как заповедник интеллигенции. А в заповедниках охота запрещена, да и лесником тут был Начштаба, портить отношения с которым себе дороже.

Но, само собой, браконьер все таки выискался. Это был уже упомянутый мною лейтенант Деревянко, он же "Воланчик". Тот самый рейнджер из ролика про роковую ошибку лейтенанта, где не так нужно было будить солдата.

Тот самый ролик:

Доподлинно неизвестно,что они не поделили с Окошкиным - версии разнятся от "недостаточно борзо отдал воинское приветствие", до "послал нахер", но Воланчик взъелся на бойца сильно.

Правда применять меры воспитательного воздействия к нему для лейтенанта было проблематично - тот из штаба выходил только поесть, поспать и в баню. Но Воланчик старался. И таки умудрился Окошкина задолбать.

Месть была тщательно продуманной и коварной. Дело в том, что Окошкин, помимо всего прочего, вел у себя на компе всякие графики нарядов, караулов и всего прочего. Раньше все это распределять было сущим мучением - чуть не доглядел и конфуз, когда один и тот же назначается, допустим в патруль и в караул. И все бегают как куры без головы. Одни ищут замену, другие не хотят ей быть.

А тут - электронная таблица, где все учтено, количество рассчитано и расписано не просто на месяц, а на год. И главное - никаких обид на Начштаба. Это не он - это компьютер. Бездушная машина - че поделать?

Соответственно, легким движением руки, жизнь лейтенанта превратилось в иллюстрацию крылатого выражения: "Через день - на ремень." Воланчик взвыл и побежал жаловаться.

Начштаба, через очки посмотрел на график и сказав лейтенанту подождать, пошел к Окошкину. Тот только развел руками.

- Вы сами сказали: на новогодние праздники семейных по возможности освободить. Потом дни рожденья, как свои так и близких - тоже желательно освободить. У Деревянко день рожденья летом, жены и детей не имеет. Кроме того, товарищ лейтенант у нас с мая, а программа учитывает количество дежурств и караулов за год. Соответственно по ее логике у него капитальный недобор, который она компенсировала таким образом. Зато смотрите как симпатично вышло - после праздников у всех ровный четкий график, даже с учетом отпусков!

Начштаба питал слабость к четким ровным графикам, поэтому согласно кивнув, пошел читать Деревянко отповедь, что вообще-то тому грех жаловаться: новогодние праздники на службе конечно не сахар, но вы бы знали в каком режиме до того все службу несли! Доходило до того, что офицеры и прапорщики с автоматами по вышкам стояли - личного состава не хватало.

У большинства считай первый шанс за много лет Новый Год в кругу семьи встретить! Вы хотите, что бы я их на дежурство дернул? Эх - молодо-зелено! Будет семья, тогда по другому заговорите. И как я вам все править должен? Компьютер считает. Автоматически. Выпало вам так.

Тем более что отпуск он вам смотрите как посчитал. В сентябре! Бархатный сезон! Но если настаиваете, то можем все переиграть. Тут у нас в феврале некоторые в отпуск идут. Они с удовольствием согласятся. Не хотите? Ну тогда не смею задерживать - у вас через полчаса развод. Не опаздывайте...

Лейтенант, вяло кивнул и вышел. Понял он что произошло и сделал выводы, или просто задолбался так, что забыл об Окошкине неизвестно, но на этом их конфликт закончился.

А в феврале я демобилизовался, так что о дальнейшей судьбе Окошкина не в курсе. Но че-то мне подсказывает, что тот и в дальнейшем не бедствовал.

Автор: @Sgtmadcat

Вот так на некоторых призывников смотришь и недоумеваешь: пока в гражданке был, на человека был похож, как только форму надел – взгляд в никуда, рот вечно полуоткрыт, речь замедленная, движения тормознутые… На каждое твое «Товарищ солдат, подойдите ко мне!» такой субъект обязательно откроет рот, похлопает глазами и десять раз переспросит: «Кто? Я? Точно я?»

Но у многих такое состояние тормознутости скоро проходит, а некоторые так и тормозят всю службу. Один толковый сержант так все это пояснил:

— Такое ощущение, что некоторые, когда форму надевают, на спине тумблер «тормоз – вкл.» вниз опускают и такими остаются на все два года, и их ничем не растормозишь.

Тормоза в армии – страшные люди! Это – дурные легенды! Это — рассказы выживших, которых тормоз случайно или поджог, или взорвал, или закопал, потому что это для вас «Мы же погибнуть могли!» важно, а для тормоза это только набор слов – «О! А я не знал, что вы тут… Гы-гы». Тормоз сначала сжигает сарай дотла, а потом идет смотреть: не было ли там кого-нибудь.

Это на гражданке тормоза безобидны. Мало того, на гражданке, если какое-нибудь тело стоит и смотрит часами куда-то вдаль, то его называют непримиримым романтиком, искателем приключений.

Но такой же человек в форме, стоящий с полуоткрытым ртом и взглядом в никуда, в армии сразу же вызывает большие опасения – что этот тормоз опять удумал?

Тормоза постоянно находятся в прострации. Именно из-за нее только они, например, на подрывных работах не слышат команду «Отойти в укрытие!», произнесенную сто тысяч раз именно для них, одаренных. Взрыв… Нормального человека прибило бы даже травинкой, а тормоз выходит из дыма жив и невредим, но временно глухой… И пока его уши не отойдут, тормоз ходит две недели по казарме и с укором орет (сам он считает, что говорит тихо) каждому в ухо: «Мужики, что вы меня на подрывных не предупредили, что ЗТП уже все подожгли и надо бежать в укрытие?»

Если перед ротными стрельбами тормоза не удается сплавить в наряд, то грусть-тоска нападает на военных уже с самого подъема, а особо впечатлительные воины успевают даже черкануть прощальные письма домой, на всякий случай…. А на самом стрельбище военные будут смотреть друг на друга, как будто прощаясь… Да потому что в строю стоит ТОРМОЗ, да еще с боевым оружием в руках! И именно тормоз, когда будет выполнять стрелковое упражнение, при любой осечке обязательно развернет заряженный автомат в сторону строя, будет жать на курок и, как ни в чем не бывало, орать: «Товарищу лейтенант! А у меня автомат заклинило!..» И по фиг ему, что автомат может «расклинить» в любую секунду и тогда все пули положат на смерть половину роты.

Это тормоз, при метании боевой гранаты, сначала выдергивает кольцо из предохранительной чеки, а потом начинает снимать варежки, подтягивать ремень, чтобы было удобно кидать гранату и, естественно, роняет ее или себе за пазуху, или под ноги руководителю стрельбы на участке. Благо, что все знают, что это – ТОРМОЗ и человек пять, припрятанных на особый случай, успевают выскочить и спасти всех.

Или наоборот – тормоз сначала кидает гранату, а потом вспоминает, что забыл выдернуть кольцо и бежит за ней, забыв, конечно же, что из других окопов тоже кидают гранаты его товарищи.

Когда рота идет пешком на стрельбище или в учебный центр, то к ней всегда пристраиваются 2-3 собачки, которые знают, что будет привал и их хорошо и сытно покормят. Да, так и идут – 30 км, 50, 100.. да не просто идут, а еще бегают вокруг строя! Имена у всех таких собачек одинаковые – Батон (no comment – почему?). И они с радостью на временную кличку отзываются. Лишь бы брюхИ себе набить!

Однажды зимой мы много уже прошли и встали на привал. Потом я строю роту, докладываю командиру о построении и… не могу доложить, потому что не слышу своего голоса из-за дикого воя одного из Батонов! И орет он, главное, громко и где-то близко-близко. Все, почему-то, сразу посмотрели на ротного тормоза. И точно – тормоз стоит! На собаке стоит! И не чувствует и не слышит, как Батон дико воет под ним в снегу и на последнем издыхании кусает тормоза за валенки. Ротный раз ему сказал: «Товарищ солдат, сойдите с собаки!» а в ответ прострация… Второй раз скомандовал – в ответ уже Нирвана + дно прострации…А батон уже на предсмертный хрип перешел… Все стоят, не шелохнутся, глазам и ушам своим не верят, что такое может быть. Ну, тут ротный, чтобы спасти собачку, прыгнул и в полете сбил тормоза с собачки. Батон тут же убежал насовсем от нас и других Батонов за собой утащил. А тормоз спокойно, дебильно улыбаясь, ответил: «Ой, а я задумался и не заметил…»

Нет, тормозов не пинают, не обзывают. С ними боятся дружить, потому что всех ждут дома родители, бабушки, котики и собачки. Да им и не нужно общение, потому что они, наверное, и не всегда понимают, где они находятся, ведь ими управляет Нирвана. Их, на всякий случай, все предпочитают обойти стороной или пересесть от них подальше. Потому что подойдешь к тормозу, посочувствуешь, а он растрогается, возомнит о себе, покрутит смущенно какой-нибудь гвоздик в стене и пойдет себе. А на тебя тут же или стеллажи обрушатся с имуществом, которые держались только на этом гвоздике, или все каски стальные на тебя попадают…

Главная опасность тормоза не в том, что он может навредить себе или покалечиться. С этим у тормоза проблем нет и почему-то оттуда, куда нормальный человек провалится и переломает себе все 288 костей, тормоз вылезет со своей дурацкой улыбочкой и без единой царапины. Тормоз – прямая угроза для других! И самое главное, что невинные военные страдают не только от тормозов, но и из-за тормозов.

Однажды на учениях отмахали мы километров 50: нашли все объекты, «разбили» и «уничтожили» условных противников, оторвались от всех преследований. Докладываем руководителю учений о выполненной задаче. Старый полковник украдкой прослезился и что-то буркнул про Родину, которая может спать спокойно, пока в армии служат такие орлы, как мы! У нас не было сил даже разогреть себе сухпай, и мы вповалку упали на опушке леса, где был организован пункт сбора. Казалось бы, мы – лучшие! Лежи, отдыхай заслуженно, мечтай о предстоящем отпуске, который был обещан комполка за первое место на учениях! Но!…

Но с нами был тормоз Вася…

За два дня учений он уже успел утопить радиостанцию и оставил нас на сутки без связи. Он прожег себе штаны. И не внизу, и даже не на коленке, а ровно на сидячем месте и ходил светил по деревням своими обгорелыми телесами… А местные бабки смотрели на него, плакали и причитали: «До чего же Ельцин армию довел, вон солдатики в одних лохмотьях ходят…»

Ночью Вася поджег деревенский стог, а когда мы чудом оторвались от разъяренных крестьян, бежавших за нами с вилами, Вася просто объяснил свой поступок: «Вам же нужен был свет, чтобы в темноте посмотреть карту?»

Топографические карты… Одну карту Вася спалил вместе со своими штанами, а вторую, единственную – потерял! И мы уже собирались «выходить к своим», ориентируясь по пачке «Беломора», но нам показали пальцем, куда идти, местные жители.

Репродукция с учебного плаката МО СССР «Ориентирование на местности без компаса»

Это Вася только успел натворить за два дня учений, а сколько еще вещей мы предотвратили!

Но в конце мы как-то потеряли бдительность… Ночью, когда на пункт сбора вышли все подразделения, нас подняли и перед отправкой в полк командиры стали проверять наличие оружия и снаряжения. Впереди нас ждала теплая казарма, горячий ужин, два дня на «отоспаться»!

Но у нас был этот… Вася, и, конечно же, именно он потерял свой автомат. Оказалось, что ночью он решил пок@кать и пошел в лес. Там он повесил автомат на дерево, сделал дела и пошел обратно. Без автомата. И вот мы потом все, до утра, цепью прочесывали лес вдоль и поперек. Толпа была злая. У Васи как-то незаметно заплыл сначала один глаз, потом второй. Утром все уехали, а нас оставили со взводным искать автомат. Вася был не просто тормозом, а наверное, очень стеснительным тормозом. Иначе никак нельзя было объяснить: на фига надо было ночью уходить за километр в лес, чтобы совершить естественную надобность. Он что, боялся, что за ним будут подсматривать?

Автомат нашли местные жители, отдали его в ментовку. Те переправили его в часть. Поднялась шумиха в газетах о разгильдяйстве в армии, с фотографией Васиной прожженной задницы. Мы с первого места скатились на самое последнее и, вместо отпуска, чуть не сели всей толпой на «губу».

(любое совпадение с реальными событиями и людьми случайны, а значит, автор никакой ответственности за это не несет)

В те давние дальние времена, когда самолеты еще летали, не падая, а на территории нашей необъятной Родины существовала масса небольших военных аэродромов, как называли их люди знающие, аэродромов подскока, произошла эта поучительная история.

Стоял теплый летний вечер. На посадку мягко покачивая крыльями, зашел, в целях дозаправки и отдыха экипажа, самолет. Экипажу в нем было четыре человека. Разместили бравых военных в общежитии, гордо именовавшем себя гостиницей.

Что делать военным долгим летним вечером, тем более в отрыве от семей? Правильно, культурно отдыхать. Для культурного отдыха в кратчайшие сроки были раздобыты: пять бутылок водки, кусок сала, овощи в виде помидоров и огурцов, а так же немного зелени. Пошарпанную рыжую столешницу, каким-то негодяем исцарапанную неприличными надписями и в черных отметинах от затушенных сигарет, покрыли газетой. К слову сказать, экипаж внимательно перед этим изучал скабрезные надписи, во всю глотку возмущаясь, кто же мог нацарапать такое, ведь все же взрослые люди! На газете вмиг разложили нехитрую закуску и кое-что оставшееся от ужина на позаимствованных из столовой тарелках.

Борттехник с удовольствием оглядел нехитрый натюрморт и остался доволен. Сало, порезанное мелкими нежно-розовыми, для придания большего изобилия, кусочками, помидоры с блестящими красными боками, огурцы, все в пупырышках, крупными кусками черный хлеб-кирпичик и самое почетное место для нее, родимой, пшеничной, если верить этикетке.

Чинно расселись, выпили по первой, и стало военным немного грустно - какой же культурный отдых без женщин? Но где раздобыть слабый пол в части, где нет ни одного знакомого? А в открытое по случаю летней духоты окно, впорхнул женский смех.

Бравые офицеры настороженно вытянули шеи прислушиваясь. На разведку послали самого молодого из экипажа.

Старший лейтенант справился быстро и уже через пятнадцать минут сообщил, что этажом выше проживают связистки и их в комнате как раз по числу офицеров. Встал вопрос, как половчее пригласить женщин, и, желательно с долгоидущими намереньями. Посматривали офицеры друг на друга и никто не решался взять на себя столь тяжкий труд. Видя, что эдак можно и без праздника остаться, командир экипажа принял решение тянуть жребий. По жребию вышло, что идти придется помощнику командира, капитану средних лет.

Помощник долго отказывался, заявляя, что он с женщинами робкий и потому до сих пор холост. Решено было капитана подбодрить при помощи некоторого количества водки. Капитан залихватски хватанул стакан, хрустнул огурчиком посидел с минуту и заявил, что нет, робость никуда не пропала.

- Это не сложно, - увещевал его командир, - ты постучи к ним, зайди и скажи, мол, мы экипаж перелетный, завтра улетаем, хотелось бы культурно отдохнуть вместе с такими красавицами, как вы. Понимаешь? - капитан кивнул, мол, да - хорошо понимаю, - Вот. Ты их только зазови, а там уж дело техники. Там уж по стопочке, по второй, хорошая беседа, а там глядишь и раскрутим их на что-нибудь! - командир красочно подвигал тазом, показывая, на что именно он собирается раскручивать женщин. Капитан согласно покивал, а потом отрицательно замотал головой.

Ему подлили еще, и теперь уже весь экипаж стал уговаривать несговорчивого Казанову, повторяя слова командира на все лады. Пошел капитан только после второго стакана водки. Офицеры, рискуя жизнями, высунулись из окна, надеясь услышать, как гонец будет дам приглашать. Потекли томительные минуты ожидания. Тишина в комнате стояла такая, что, казалось, слышно, как тараканы шуршат лапками под плинтусами.

Тишину словно громом разорвал треск открывшейся этажом выше двери, завизжали женщины и послышались глухие звуки ударов, что-то упало и разбилось. Экипаж в траурном настроении отлепился от окна и молча уселся за стол. Сам гонец явился через пару минут недовольный, трезвый и с яркими отметинами от пятерни на щеке и заявлением: "Все бабы - дуры!". Поняв, что теперь-то празднику точно угрожает катастрофа, налаживать дипломатические отношения отправился сам командир экипажа.

И спустя каких-то двадцать минут доблестные летчики уже праздновали в компании связисток. Когда все достаточно подвыпили, старший лейтенант решился спросить то, что волновало весь экипаж - что все-таки произошло с их первым гонцом. Пышногрудая брюнетка, упершись ладонями в край стола, хохотнула:

- Что-что! Ваш капитан вышиб дверь, завалился к нам в комнату и заявил - Мы экипаж перелетный, нам бы пое..аться!

Меня, например, всегда «пугала» штабная работа с перекладыванием бумажек и постоянной заточкой карандашиков (компы только-только появлялись тогда в войсках): мне подавай лес, стрельбища, учения, полигоны МПД, марш-броски. Поэтому 20 часов в сутки я был с моим личным составом, с моими разведчиками, солдатами срочной службы.

Все было… Приходилось, порой, и ругаться, и смеяться, и даже драться, отстаивая свою правоту и Честь Офицера. Нет, я не сразу стал крутым командиром-рэксом спецназа. Спасибо моим командирам, которые поставили в строй «как надо» меня, лейтенанта, и научили грамотно «рулить» срочниками.

Кто же ты, солдат срочной службы? За современную армию мало что могу сказать (положительного)… А вот за Солдат 90-х, которыми мне пришлось командовать, я скажу пару слов.

РАЗГИЛЬДЯЙ, ТОВАРИЩ СОЛДАТ!…

В 90-е было модно плеваться в Армию и вовсю косить от службы. Поэтому городских у нас было мало. И все разговоры бойцов на «скачках» и полевых выходах были однотипными: про домашний скот, огороды, новый пятистенок.

Лежишь, бывало, ночью на дневке в лесу, смотришь в звездное небо и слушаешь, как «охранение» тихо сойдется вместе, думая, что я сплю, и «базарит» на весь лес про урожай в родном колхозе, да про девок на сеновале.

Причем, если один божится, что за время сенокоса трех девок «укладывал» в стога, у второго в его рассказах будет обязательно на 2-3 девки больше, плюс доярка сверху. Тихо встанешь, подкрадешься к этим «охранникам»…

А потом разборки, фофаны, отжимания. Заканчивается все тем, что я сам, с видом великомученика, сажусь в «секрет», двое бывших часовых стоят неподалеку в упоре лежа и отжимаются, а их командиры отделений, сонные в дугу, зачитывают им обязанности разведчика-наблюдателя. Сурово? Не педагогично??? А что делать? На войне такие «бЗдительные» часовые — смерть всей разведгруппе…

«Не доходит через голову — дойдет через руки и ноги!» — главный принцип обучения «доходчивых» солдат и тормозов

ХИТРЫЙ, ТОВАРИЩ СОЛДАТ!…

Срочники хитры на выдумку, но как-то однотипно. Первый раз я остался за ротного через неделю после прибытия в часть, когда еще не все фамилии солдат роты успел запомнить, но уже различал «наших» солдат от «чужих». И однажды товарищи разведчики были сильно удивлены, когда я молча взял за ухо и вывел из строя солдата из соседней роты, который стоял в строю и своим белобрысым лицом имитировал разведчика А***некяна, опаздывавшего из увольнения.

А еще, сидел я тогда как-то в канцелярии. Стук в дверь. Заходит мрачный солдатик с видом человека, похоронившего всю деревню… Всхлипывания, трясущийся подбородок, мятый листок бумаги в руках, типа – письмо про больную бабушку, которая одной ногой уже в могиле…

А так получилось, что мое детство очень тесно было связано с моей бабушкой. Нет, никакой доброй старушки из «Домика в деревне», с вечными пирожками и сладостями, у меня и в помине не было. Была железная леди, некая Фрекен Бок из «Карлсона», да еще с вечной «беломориной» в зубах, и командными окриками, типа: «А уроки за тебя кто будет делать? Товарищ Сталин из гроба встанет?» или «Я тебе лук из супа шас повылавливаю! Его кто, товарищ Молотов будет доедать?»

Тогда я обижался, а сейчас понимаю, что бабушка меня любила, но по своему. Поэтому слово «Бабушка» было для меня святым и я, конечно же, подписал солдатику рапорт на отпуск по семейным обстоятельствам. И тут понеслось! В канцелярию потом зашли с рапортами на отпуск другие солдатики с плаксивыми историями: дед при смерти, троюродный брат внучатого племянника ногу сломал, у отца насморк. Нет, конечно же, я начал понимать, что меня где-то обманывают, но не мог понять где.

И тут заходит в канцелярию командир соседней роты, капитан. Как-то краем уха он понял ситуацию, странно улыбнулся и попросил меня построить перед канцелярией всех «отпускников». А потом, старший товарищ, как провидец, стал «творить чудеса»: за 20 секунд «вылечил и вытащил из могилы» бабушку первого бойца, за минуту «отрастил третью ногу, вместо сломанной» родственнику второго солдатика, «воскресил из мертвых и отсрочил похороны» любимого троюродного деда третьему разведчику…

Короче, за три минуты капитан излечил и воскресил всех родственников, заодно прочистил мозги «отпускникам»…

Но призывы меняются, все забывается и вот уже у новых солдатиков, считающих себя самыми умными, зарождается идея «поехать в отпуск» к больному дедушке… Заходят они в канцелярию, а там сижу я, уже штатный ротный, «старлей», выслушиваю уже раз пятидесятый за мою службу очередную «жалостливую историю» и по-отечески говорю:

— Товарищи разведчики, прикройте, пожалуйста, дверь в канцелярию. Я сейчас вашего дедушку на расстоянии излечу…

СПАСИБО ТЕБЕ, СОЛДАТ!

Я не хочу сказать, что те мои срочники 90-х были сплошь разгильдяями и залётчиками, врунами там какими-нибудь. Нет! «Виновата» только – Молодость, горячая кровь, океан энергии! И если я начну рассказывать про мои залеты за шестилетнюю службу-учебу в погонах «рядового», то читатель будет смеяться до слез, и я на время потеряю в его глазах образ «крутого спецназера-рэкса».

А еще мои командиры-афганцы на всех мероприятиях поднимали обязательный тост за Солдат: «Солдаты «делают» нам звания, должности. Из-за них нас могут или наградить, или посадить… В любом случае виноват ты сам: чему Солдата научил, то и получил… Но без простых Солдат не будет армии, не будет страны. Спасибо тебе, Солдат!»

Дело было еще в училище, стояла летняя предотпускная жара, спали мы все с раскрытыми окнами, всем во сне снился летний отпуск, некоторым снились сутки ареста, кому то разнузданные и сексуальные женщины. Всем кто спал в окрестностях курсанта Эдички Воршилова не снилось ничего по той причине, что никто из-за пресловутого Эдички не мог уснуть.

Во сне Эдик вел себя словно спаниель на охоте, прискуливал, чавкал, сучил ногами, пытался рассказать устройство АГС-17 за который он на огневой получил двойку, сучил ногами и очень часто применял ОМП естественного личного производства. Колыбахи подушками ненадолго приводили его в чувство, он долго извинялся, ходил в туалет, курил, но как только его голова приклонялась к подушке все начиналось снова…

Эта летняя ночь отличалась особой удушливостью и жарой. Многие курсанты ходили в умывальник мочили простыни и так пытались заснуть. Вот уже час ночи с тумбочки с грохотом упал заснувший дневальный, но не проснулся а так и остался спать, прижав к груди ротный барабан. А Эдик этой ночью превзошел себя самого, все соседи его метались к окнам подышать свежим воздухом, материли его во все корки но тело Эдика было бесчувственным, а душа его унеслась в крепкие обьятия Морфея. Там был выпуск, отпуск итд. итп, ну короче те сны, что положены курсанту по расписанию.

Я поступил просто, залез в свою каптерку распахнул зарешеченные окна включил парочку вентиляторов реквизированных в ротной канцелярии, накидал на пол матрасов и попытался заснуть. И тут, примерно в полвторого, ко мне повалили страждущие, убогие и обиженные, и все с одной жалобой - на ночные бесчинствования курсанта Ворошилова. Нас собралось человек пять посидели мы попили пивка принесенного одним рьяным самоходчиком, а потом как то само собой, сообразно обстановке у нас выработался план действий. Детали были продуманы, роли распределены, расчет времени, и даже небольшой графический планчик проводимого спецмероприятия.

Итак, четыре мощных курсанта на цыпочках подобрались к кровати Эдички и осторожно приподняли его кровать, Эдичка всхлипнул, засучил ногами пустил газы и успокоился. Потихоньку процессия двинулась в сторону туалета и умывальника. Так как Эдик мирно спал, а до места приземления кровати дошли за считанные секунды план скорректировался в мгновение.

Кровать мерно последовала на выход а потом по территории сонного училища в сторону плаца… за кроватью следовала тумбочка Эдика, его сапоги и табуретка с аккуратно заправленной формою. Все это аккуратно приземлилось в дальнем углу плаца и разместилось как положено по внутреннему уставу, даже прикроватный коврик присутствовал. Исполнители тихонечко отошли, заботливо поправив сползавшее одеяло. На свежем воздухе Эдичка совсем разомлел и раздухарился, чуть ли ни на весь плац были слышны его стоны, выдержки из наставления по АГСу и остальная нецензурщина. Исполнители отошли под сень елок возле корпуса огневой подготовки, решили перекурить и отчаливать в направлении казармы.

И тут с дальнего угла плаца выдвинулся патруль по училищу, да сонно топая поплелся через плац. Постепенно патруль добрел до кровати с храпящим Эдиком, обогнул кровать и потихоньку начал удалятся. И вдруг в мозгах старшего патрульного что то замкнуло.

- Стоп, - скомандовал он себе и остановился.

Второй патрульный уткнулся ему в спину и, не просыпаясь, продолжал перебирать ногами, шагая на месте. Ощутимо значимая плюха в лоб привела его в себя.

- Ты чё о...л? - спросил он старшего патруля.

- Гля, чё ето на плацу, - ответил старший и показал пальцем, на кровать и причиндалы скромного курсантского бытия.

- Ого, - проснулся второй патрульный, - тело какое то.

Они вдвоем подошли к кровати и осмотрели Эдика, тумбочку, табуретку с формой. Попытались разбудить Эдика, но были посланы, как обычно, по Уставу.

Патрульные почесав репы, бодро погарцевали на КПП к дежурному по Училищу.

Исполнители выноса тела притаившись за скамейкой тихо давились от смеха. Минуты через три бодро отбивая строевой шаг и светя себе фонариком плац пересек дежурный по училищу, моложавый подполковник, командир одного из курсантских батальонов, человек прибывший из ДШБ и лишенный напрочь всяческой сентиментальности, за ним гарцевали патрульные придерживая бьющие их по причинным местам штык-ножи.

Подойдя к Эдику, дежурным громким десантным голосом скомандовал:

- ВСТАТЬ!

Эдик ответил ему рассказом об устройстве станка АГС-17.

- Ишь, ты! - восхитился дежурный, и осветил пространство вокруг Эдика.

- Ну все вроде нормально, - сказал он патрульным, - форма заправлена, тумбочка где положена, тока вот чё-то меня смущает?

Патрульные объяснили подполковнику, что его смущает то, что курсант спит на плацу. Дежурный зыркнул на них, и светя фонариком в лицо Эдику стал трясти его за плечо.

- Эй курсант, вставаааай мой сладкий сахар.

Эдик очнулся и сонно вылупился на дежурного.

- Ну, чего еще пробормотал он, и перевернулся на другой бок.

- Товарищ курсант! - возмутился дежурный, - что вы здесь делаете?

- СПЛЮ Я ЗДЕСЬ, - отвечал Эдуард готовясь снова "обнятся с мохнатым".

- Вы, что здесь всегда спите? - упорствовал дежурный.

- Ага, - бормотал Эдик, начинающий недоумевать с чего это дежурный прицепился к нему.

- И зимой спите?

- И зимой сплю.

- Да кто вам определил здесь спать-то? - занервничал бывший ДШБшник.

- Командир роты еще на первом курсе, - ответил Эдик и упал в экстаз сна...

- Во бля, даже в ДШБ я такого не видел, сказал о....ший дежурный...

Потом он посмотрел на клеймление тумбочки узнав, таким образом с какой роты это столь необыкновенный курсант и выдвинулся в роту.

Исполнители трюка опередили его на несколько мгновений успев разбудить спящих дневальных и нырнуть в кровати... Ну а в пять утра в казарму заявился Эдичка таща волокм кровать на которой были сложены и сапоги и тумбочка и табуретка.