FANFANEWS

Фильм, который освятили столько славных имён, просто не мог не получиться. Изначально это был проект великого Стэнли Кубрика, а в основу ленты лёг короткий рассказ Брайана Олдисса. Над сценарием в разное время работали сам Олдисс, Боб Шоу и Иэн Уотсон. Ещё при жизни Кубрик доверил съёмки ленты Стивену Спилбергу... «Искусственный разум» — один из самых пронзительных фильмов о роботах, которые хотят быть как люди, о том, отличается ли искусственный разум от естественного, и, разумеется, о любви.

Потому что в конечном итоге в зачёт идёт только любовь. Можно создать робота-ребёнка, который способен любить вас как отца или мать. По меньшей мере, он будет реагировать на вас так, как реагирует ребёнок, любящий отца и мать, так что отличить его «искусственную» любовь от «настоящей» вы не сможете. Но сумеете ли полюбить подобного робота вы сами? Накладывает ли любовь, которую вы инициируете щелчком переключателя, какую-то ответственность на вас?

История маленького андроида Дэвида не даёт однозначного ответа. Женщина, которую он воспринимает как мать, в конце концов отказывается от него, когда из комы внезапно выходит её настоящий сын. Из жалости она вместо того, чтобы вернуть Дэвида компании-производителю, оставляет его в лесу вместе с плюшевым робомишкой. С этого момента «Искусственный разум» предлагает зрителю по крайней мере два прочтения: фантастическое — и сказочное. Дэвид одержим мыслью найти Голубую Фею из сказки Карло Коллоди «Пиноккио», ту, что превратила деревянного мальчика в настоящего, и готов отправиться к ней хоть на край света. Потому что, если он станет настоящим, мама его всё-таки полюбит.

Дэвид наивен и бессилен, как и прочие андроиды, — взять хоть Жиголо Джо, блестяще сыгранного Джудом Лоу. Роботов используют и, использовав, гонят прочь. Их держат как слуг, их эксплуатирует секс-индустрия, их терзают на ярмарках плоти. «История повторяется», — говорит один из обречённых роботов перед тем, как его уведут на арену. Правильно: точно так же в Риме бросали в пасть львам христиан...

Визуально «Искусственный разум» соединил в себе видения двух выдающихся режиссёров — Кубрика и Спилберга. Результат — плотная картинка очень сообразного, продуманного, бьющего по нервам будущего после климатической катастрофы. Это будущее донельзя насыщено
технологиями, но, кажется, так ничего о себе и не поняло. Как известно, вопрос «может ли машина мыслить?» оставил без ответа и сам Алан Тьюринг, заменив его другим вопросом: «Может ли машина совершать действия, которые не отличишь от обдуманных?» То же с любовью.

И всё-таки, даже если Дэвид всего лишь имитирует любовь, сама она реальна. Это любовь тех, кто его создал, тех, кого, может быть, давно нет на свете, — но их чувство, как свет погасшей звезды, продолжает жить. Многим «Искусственный разум» покажется очень тяжёлым кино. Но этот фильм из тех, которые нужно посмотреть, как бы тяжелы они ни были.

Автор текста: Николай Караев
Источник: fanfanews

Литературные критики и киноведы давно уже знают: чтобы понять какое-то произведение во всей полноте, стоит взглянуть на раннее творчество автора. Зачастую там можно найти как волнующие режиссёра или писателя темы, так и его излюбленные приёмы.

В общих чертах история Джорджа Мартина сейчас всем известна. Писатель начинал свою карьеру в 1970-х годах с небольших рассказов. Поначалу он сочинял научную фантастику и хоррор. Через некоторое время Мартин стал участником межавторских циклов; стали выходить и крупные романы, причём за многие произведения автор получал престижные награды вроде «Локуса» и «Хьюго». В 1980-х Мартин успел поработать сценаристом в Голливуде, а к концу десятилетия решил вернуться в литературу. Тогда-то и родилась «Игра престолов».

До поры определённой известностью Мартин пользовался только на Западе. Хотя некоторые его книги и были переведены на русский язык, мало кто из наших читателей при знакомстве с «Песнью льда и пламени» воскликнул бы: «Ах, да! Тот самый фантаст!»

Мы постараемся не столько перечислить этапы его творческого пути, сколько ответить на вопрос: можно ли найти в текстах тридцатилетней давности ростки будущей знаменитой эпопеи?

Романтик

Я считаю, что разница между научной фантастикой, фэнтези и даже ужастиками довольно поверхностная… На мой взгляд, существенная разница есть лишь между романтической литературой, к которой относятся все вышеперечисленные жанры, и литературой подражательной, или натуралистической.
Джордж Мартин

Читая «Песнь льда и пламени», трудно поверить заявлениям самого автора, который называет себя приверженцем романтизма. Кажется, будто цикл построен на прямо противоположном подходе: в мире Вестероса любой мечтательный романтик неизбежно погибнет, встретившись с суровой реальностью. Однако на самом деле романтизм вовсе не означает оптимистичного взгляда на мир. Куда важнее, что основатели этого направления обращали пристальное внимание на внутренний мир героя, а в сюжете нередко бывали к нему нарочито жестоки, делая его жертвой испорченной действительности. Романтики часто обращались к природе, а действие старались сделать как можно масштабнее, желая изобразить судьбу человека на фоне значительных событий.

Так и у Мартина «долгая зима» и Стена помогают раскрыть характеры героев. Знаменитый Вальтер Скотт, мастер исторических романов на средневековые сюжеты, тоже относился к романтикам, — а именно в истории Средневековья Мартин черпал вдохновение для «Песни льда и пламени». Помимо прочего, в книгах Мартина есть едва заметный штрих, который, увы, редко проявляется в модных ныне «реалистичных» фантастических романах. Между строк видится непоколебимая позиция автора: он верит в людей, невзирая на подлость и жестокость многих своих героев.

Если же почитать ранние произведения писателя, параллели с романтизмом проступают ещё ярче. Герои Мартина почти всегда ищут себя. Многих толкает на поступки любовь. Наконец, писатель даже не пытается скрыть свойственную романтикам страсть к поэзии: его герои то и дело цитируют Китса, Киплинга и Лонгфелло, а страсть Мартина называть свои произведения «песнями» бросается в глаза.

Все эти черты ярко проявляются в повести «Песнь для Лии». По сюжету два влюблённых телепата, Роб и Лия, прилетают на колонизированную планету, где живёт местная раса — шкины. Религия шкинов обещает всем в конце жизни Единение — и герои пытаются разобраться, почему же это верование оказалось столь притягательным для колонистов-землян. Вот только из-за острого дара героев чувствовать чужие эмоции расследование сменяется размышлениями о природе одиночества и о барьерах, которые невольно строят между собой даже самые близкие люди.

Стоит отметить любопытный факт: полное имя Лии — Лианна. Можно ли считать случайным совпадением тот факт, что о пылкой любви Роберта и Лианны говорится в «Игре престолов»? Вот только в «Песни для Лии» образ возлюбленной действительно выглядит светлым идеалом, а в «Игре престолов» мы знаем Лианну только со слов Роберта — такому пьянице и самодуру едва ли можно верить.

Во многом ранние рассказы Мартина гораздо более наивны, чем его зрелые произведения, — впрочем, фантастике семидесятых нередко был свойственен идеализированный взгляд на мир. Однако после их прочтения становится ясно, что на самом деле Мартин-романтик никуда не делся. Просто теперь он устраивает романтике проверку на прочность, сталкивая её с реальностью. Легко вывернуть наизнанку жанр, в котором до сих пор писали другие, — отчасти поэтому цикл Мартина с такой лёгкостью топчется по всем штампам «высокого» фэнтези. Но чтобы взяться за деконструкцию собственного творчества, требуется немало мужества. Результат при этом получается гораздо более глубоким и сильным. Возможно, один из секретов популярности «Песни» в том, что Мартин помнит о романтических корнях фэнтези: именно классические мотивы этого литературного направления проходят в его книгах проверку жизнью, и их нелёгкая победа может стать настоящей концовкой саги.

На самом деле, конечно, всё не так просто: жанров и приёмов у Мартина за душой немало. Склонность к романтизму может многое объяснить, но всё-таки это направление родилось в XIX веке и отгремело задолго до рождения автора. Мартин сформировался как писатель в золотые годы научной фантастики, и именно из этого жанра он привнёс в фэнтези долгожданный новый подход: использовал экзотические декорации для исследования этических вопросов.

Фантаст

Уорлорн живёт в угасающем свете заката, за которым не будет рассвета. Ещё несколько лет, и все семь солнц станут далёкими звёздами, а на планету вернётся лёд.
«Умирающий свет»

Говоря о том, что Мартин писал научную фантастику, обязательно надо вспомнить, что фантасты классической эпохи делились на «физиков» и «лириков». Пусть даже деление это было не очень строгим, но одни авторы с восторгом следили за прогрессом человечества и предсказывали принципы работы ещё не изобретённых механизмов, а другие гораздо больше интересовались разнообразием человеческих и инопланетных культур. Мартин, несомненно, относился ко вторым.

В его цикле «Тысяча планет» подробно описаны десятки наций, возникших после колонизации галактики, и множество обнаруженных инопланетных рас. В каждой повести этого цикла писатель рассматривает всё новые народы — и неизменно ставит перед своими героями этические вопросы, ответы на которые в те годы с увлечением искали многие фантасты. Но что самое неожиданное, самый первый роман Мартина «Умирающий свет» (1977) не только увлекателен сам по себе, но и предвосхищает «Песнь льда и пламени».

Сходство начинается с того, что действие романа происходит на блуждающей планете Уорлорн, которая всего на полсотни лет вошла в систему из шести звёзд. Люди без особых причин, из чистого тщеславия бросились заселять эту планету, но на момент начала сюжета временные поселения уже отживают своё. Уорлорну осталось от силы пять солнечных лет, после чего планету снова ждёт бесконечная зима. Совершенно те же декорации, что и в Вестеросе, — остывающий мир, в котором люди даже перед лицом надвигающейся катастрофы считают свои войны и интриги самым важным занятием на свете. И тот же самый контраст: лёд и пламя. В небе горит созвездие Огненное Колесо, а светящиеся от накопленного солнечного света камни города Лартейн с каждым годом тускнеют, отступая перед ледяной ночью.

Здесь же впервые проявляется и страсть Мартина к истории. Вначале может показаться, что консервативная аристократическая культура кавалаанцев показана лишь затем, чтобы главный герой, авалонец Дерк, мог подивиться инопланетной экзотике и попасть в неловкое положение из-за незнания местного этикета, как часто бывает в фантастике. Но затем автор начинает описывать кавалаанские брачные обычаи, социологию, мифологию, а вскоре герою попадает в руки труд историка, который старается найти этой мифологии рациональное объяснение, пытается восстановить историческую справедливость и доказать, что побеждённые племена выглядят злодеями лишь потому, что историю писали победители.

Ближе к концу романа писать историю приходится уже самому Дерку. Пусть даже речь идёт об одной-единственной семье: именно герою предстоит решить, стоит ли очернять имя Гарса Джанасека, спасшего ему жизнь. Уже здесь Мартин показывает, как по-разному могут выглядеть исторические персонажи для знавших их лично и для далёких потомков. Поклонники «Песни» могут вспомнить, что одним из прототипов обаятельного Тириона Мартин называл Ричарда III, который со времён Шекспира долго считался едва ли не демонической фигурой.

Истинно вестеросский оттенок интригам кавалаанских аристократов придаёт и ещё один народ, приславший на планету своих представителей. У миролюбивых кимдиссцев есть древнее высказывание, на котором строится вся их культура: «Запомните, у вашего врага есть свой враг». Говорят, именно их невидимая рука нередко направляла межпланетные войны. Конечно, слухи склонны многое преувеличивать, но отчего-то один из местных персонажей до боли похож на интригана Петира Бейлиша: в «Умирающем свете» легко узнаются и методы вестеросца, и его неразделённая любовь к Кейтилин, и даже ситуация с письмом от Лизы Аррен, по сути, запустившая события «Игры престолов»!

Наконец, стоит отметить мотив, который для 1977 года стал весьма неожиданным, а сейчас даже позволяет предположить, какие события ждут нас в последних томах «Песни льда и пламени». Дело в том, что у Мартина герой никогда не совершает действия, к которым не готов. Как это часто бывает при встрече с аристократами, Дерк делает большую ошибку — и его вызывают на дуэль. По всем законам жанра он должен был в последний момент придумать какой-то неожиданный способ победы, но вместо этого… Что ж, не будем портить впечатление тем, кто ещё не читал роман. Остальные же увидят и ещё одну параллель — с историей Дейенерис, которая уже пять книг подряд сознательно отказывается от шансов вернуться в Вестерос.

Историк

Я-то был там и хорошо помню, как всё происходило на самом деле.
«Дикие карты»

В 1987 году Мартин положил начало ещё одному своему крупному циклу — межавторской серии «Дикие карты». В России этот проект так и не приобрел широкой популярности, в Америке же он много лет пользуется неизменным успехом — на август 2022 года было выпущено уже тридцать томов.

В конце семидесятых годов в Америке впервые вспыхнула мода на настольные ролевые игры — фэнтези тогда пользовалось огромной популярностью, и игра Dungeons & Dragons вскоре породила множество подражателей.

Не обошла эта мода стороной и писательские круги, а потому довольно скоро друзья уговорили Мартина поучаствовать в игровых сессиях. Вскоре Мартин со товарищи открыли для себя игру «Супермир», действие которой разворачивалось во вселенной, населённой супергероями. Джордж взял на себя роль гейммастера, и из игровых сюжетов родилась идея «Диких карт».

На первый взгляд, серия совершенно нехарактерна для знакомого нам Мартина. Предпосылка всей истории проста: 15 сентября 1946 года на Земле появился инопланетный вирус, в прессе получивший прозвание «Дикая карта», который по-разному подействовал на заражённых людей. Некоторые просто умерли. Другие, которых назвали «джокерами», оказались обезображены и отвергнуты обществом — выглядели они обычно как помесь людей с самыми разными животными, пряча за поднятым воротником собачью морду или острый клюв. Наконец, прозвище «тузы» получили редкие счастливчики, которые под воздействием вируса обрели разнообразные сверхспособности — от телекинеза и левитации до умения вбирать в себя чужое сознание.

Разумеется, для героических историй в духе классических комиксов авторы были слишком искушены, а поэтому решили как можно теснее переплести судьбы тузов и джокеров с альтернативной историей и политикой XX века. Не успели жертвы вируса серьёзно на что-то повлиять, как по ним был нанесён первый и самый страшный удар — истерия маккартистов. В реальной истории мишенью этой масштабной «охоты на ведьм» стали коммунисты, истинные и мнимые; в «Диких картах» же акцент быстро сместился на людей со сверхспособностями. Когда кампания сошла на нет, главное уже произошло: мир начал в равной мере опасаться тузов и джокеров. Все последующие десятилетия общество пыталось разобраться с последствиями той охоты…

В этой серии почти каждая книга написана сразу несколькими авторами — как и в настольных играх, каждый брал себе по герою и вплетал его линию в общий рассказ. Сам Мартин при этом в основном выступал редактором, а заодно писал интерлюдии, которые связывали разрозненные истории в общий сюжет. Именно поэтому здесь почти не видны обычные для Мартина темы: он не столько писал книги, сколько создавал мир. Впрочем, два писательских приёма всё-таки явно перекочевали в «Песнь льда и пламени» именно из «Диких карт».

Подход, с помощью которого Мартин так удачно придал «Песни» объём и глубину, — это повествование с точки зрения нескольких персонажей по очереди. В «Диких картах», пожалуй, такого эффекта было добиться даже проще: за каждым героем стоял свой автор, и главы, написанные Роджером Желязны, сильно отличались от глав Льюиса Шайнера. Более того, истории здесь постоянно перемежаются газетными вырезками, чьими-то интервью, мемуарами, — а порой действие переносится сразу на несколько лет вперёд, и новый рассказчик только иногда вскользь упоминает события прошлого. В результате получается настоящий калейдоскоп эпохи.

Второй же приём — это акцент на мире, а не на героях и сюжете. Конечно, по-настоящему Мартин никогда не изменит принципу Уильяма Фолкнера «писать стоит только о конфликте в человеческом сердце». Но сколь бы живыми ни представали персонажи, в «Диких картах» — как и в «Песни льда и пламени» — Мартин совершенно независимо от них разворачивает историю мира, которая не подчиняется никаким законам композиции и не имеет начала и конца. Зная, как развивалась альтернативная история на протяжении всего века, авторы сборника при желании могли бы придумывать её и дальше, на сотни лет вперёд — населяя уже новыми героями, наверняка столь же интересными. Именно это сейчас происходит с «Песнью»: Мартин уже заполнил двумя томами временной промежуток, о котором хотел написать лишь «Прошло несколько лет», в серии повестей описал события при династии Таргариенов, а в энциклопедии по своему миру рассказал о древних временах Эйегона Завоевателя…

В интервью писатель тоже не раз говорил, что даже после завершения основного цикла у него может оказаться ещё масса нерассказанных историй о мире Вестероса. Как и «Дикие карты», это уже не книга, а летопись. И если романтические повести Мартина вселяют надежду на достойное завершение фэнтези-цикла, то «Дикие карты» скорее заставляют встревожиться: ведь у исторических событий не бывает конца и по-настоящему завершить летопись невозможно. Какой из подходов победит?

Комиксист

С супергероями Мартина связывает не только цикл о «диких картах». Писатель всегда признавался, что вырос на комиксах, как и многие американцы его поколения. В детстве он взахлёб читал приключенческие серии, а порой писал письма в редакцию — и до сих пор иногда в шутку ворчит, что Marvel куда лучше DC, поскольку в последнем издательстве его послания не публиковали. В юности же он пробовал перо в кругу других поклонников комиксов — эти группы мало отличались от нынешних фэндомов, с той лишь разницей, что фанфики не выкладывали в Сеть, а печатали в самиздатовских журналах.

Любовь оказалась взаимной: произведения самого Мартина часто адаптируют под формат комиксов. Первыми кандидатами, само собой, стали «Дикие карты», по нескольким историям из которых ещё в начале девяностых выпустили графический роман. В рамках цикла о Вестеросе так поступили и с основной серией, и со всеми повестями-приквелами, а до этого графической историей стала повесть «Грёзы Февра», где рассказывается о вампирах в антураже колониальной Америки. Вскоре к вампирам присоединились и оборотни — вышел комикс по детективному ужастику «Шесть серебряных пуль».

Издательство Bluewater Productions выпустило историю на основе биографии самого Мартина — в рамках цикла о знаменитых писателях, где героями успели побывать Стивен Кинг и Джоан Ролинг. Наконец, комиксом стала и новелла «Человек с мясной фабрики», о чём сам Мартин обычно упоминает с опаской, называя этот рассказ самым мрачным, гнетущим и болезненным произведением в своей богатой библиографии. Из уст человека, описавшего одну известную свадьбу, такая характеристика звучит особенно зловеще.

Современник

При всём разнообразии литературных жанров, в которых пробовал свои силы Мартин, невольно бросается в глаза ещё одна особенность его творчества. Дело в том, что все его книги на удивление строго следуют духу эпохи, в которую они были написаны. Цикл о тысяче миров чем-то напоминает Хайнский цикл Урсулы Ле Гуин или «Царицу ветров и тьмы» Пола Андерсона. Эксперименты с «Дикими картами» пришлись как раз на годы, когда Алан Мур в своих «Хранителях» деконструировал миф о супергероях, низвергнув их в городские трущобы.

Наконец, сама «Песнь льда и пламени» отчасти предвосхитила сразу два современных течения в фантастике: уклон в реализм, граничащий с натурализмом, и позаимствованную у сериалов манеру игры с читателем, у которого есть призрачный шанс ещё в первой главе догадаться, к какому финалу автор через несколько лет приведёт свою эпопею.

Когда я закончу сагу, я обязательно попробую заняться чем-нибудь другим — будь то научная фантастика, хоррор или даже другие жанры, которых я ещё не касался. Вопрос только в том, последуют ли за мной читатели.
Джордж Мартин

Не столь важно, сознательно писатель подражал современникам, просто угадывал общие литературные настроения или сам задавал моду. Главное, что Мартин не забыл все прежние этапы своего творческого пути. Так и появилась «Песнь льда и пламени» — в ней воплотились и ностальгия по романтизму, и размышления фантастов о границах морали, и попытки низвергнуть жанровые штампы. Возможно, именно такой синтез и нужен был для того, чтобы родилось одно из самых знаковых произведений современного фэнтези.

Но при этом Мартин не только наследник сразу нескольких литературных традиций — он ещё и наш современник. А это значит, что через пару лет в его черновиках вполне могут появиться новые нотки и мотивы — отражающие дух ещё одной эпохи, взглянуть на которую со стороны мы пока что не можем.

Автор текста: Алексей Мальский
Источник: fanfanews

Персонажи из обычной жизни в нем объединяются для борьбы с суперзлодеем — одиозным ученым, который собирается уничтожить всех супергероев на Земле. Фантастические события происходят в типичных спальных районах Санкт-Петербурга. Первые сцены из комикса были отсняты в районе Купчино.

По сюжету, герой Антона Лапенко — застенчивый школьный учитель Михаил, жена которого подает на развод. Чтобы не потерять контакт с сыном Ваней, Михаил решает перенять качества героя из любимого комикса сына: копирует его костюм и образ. И благодаря этому обретает реальные суперспособности. Ваня становится его помощником и навигатором в мире супергероики. Пройдя через все испытания вместе с отцом, мальчик поймет, что ему нужен не вымышленный человек из комикса, а его папа, ставший для него настоящим героем.

В фильме также снимается заслуженный артист России Сергей Селин, известный по роли Дукалиса в сериале «Убойная сила». В «Настоящем герое» Сергей Селин играет роль гениального, но сурового инженера-конструктора советской закалки. Вместе с героем Лапенко он будет сражаться с суперзлодеями и огромными роботами. Для съемок создан полноразмерный аниматронный робот на радиоуправлении.

В поддержку фильма «Настоящий герой» его создатели запустили сбор средств на краудфандинге. Те, кто поможет, имеют шанс стать первыми зрителями нового фильма, получить памятный мерч и даже принять участие в съемках.

«Мы постараемся показать собственный оригинальный взгляд на то, как герои комиксов могли бы рождаться и существовать в нашей российской повседневной действительности. Нам предстоит создавать огромных аниматронных роботов, которые будут крушить панельные многоэтажки, и показать на экране супергероев с невероятно крутыми сверхспособностями. Для этого мы будем использовать много практических эффектов и комбинированной съемки. Мы постараемся показать супергероику с новой необычной стороны», — говорит Алексей Талызин, режиссер, сценарист проекта и автор серии комиксов «Настоящий герой».

Алексей Талызин имеет опыт съемки сложных постановочных проектов. В 2021 году его команда сняла фантастический триллер «Кое-что задаром» по рассказу Роберта Шекли (фильм в начале поста). Работа над этой картиной включала съемку сцен с трюками и пиротехникой, комбинированные съемки с масштабными макетами и создание сложной компьютерной графики. Проект получил приз за лучшую режиссуру на фестивале короткометражных фильмов «Короче».

Автор текста: Сусанна Альперина
Источник: fanfanews

Здесь показано общество, где истинная культура стала жертвой прагматичного жлобства, животный материализм безоговорочно восторжествовал над романтическим идеализмом. Пожарные, сжигающие книги, — очередной знаковый образ современной цивилизации.

В молодые годы Рэй Брэдбери увлёкся идеями технократии. Технократы утверждали, что научные методы управления экономикой позволят сделать её максимально эффективной и у общества не останется другого выхода, кроме как немедленно начать процветать. Но уже через несколько лет он стал воспринимать технический прогресс как одно из многих фантастических чудовищ, выпестованных человеческой недальновидностью. А уж утопии, особенно воплощённые в жизнь, станут для него едва ли не главным кошмаром.

Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются. Медный наконечник брандспойта зажат в кулаках, громадный питон изрыгает на мир ядовитую струю керосина, кровь стучит в висках, а руки кажутся руками диковинного дирижёра, исполняющего силгфонию огня и разрушения, превращая в пепел изорванные, обуглившиеся страницы истории, Символический шлем, украшенный цифрой 451, низко надвинут на лоб, глаза сверкают оранжевым пла- менем при мысли о том, что должно сейчас произойти...
Переводчик Т. Шинкарь

В результате юноша, увлекавшийся технократическими идеями, стал автором ярчайшего антитехнократического романа «451 градус по Фаренгейту» (1953), где показано общество, в котором рациональность восторжествовала над чувствами, и это привело к идейному и нравственному убожеству. Масс-культура победила с разгромным счётом. Интерактивное телевидение заполняет всё свободное время. Книги — наследие старых времён — подлежат сожжению.

Их сжигают пожарные бригады, чтобы они не оскорбляли ничьих чувств и не выводили из душевного равновесия благопристойных граждан. Но один из пожарных, Гай Монтэг, начинает сомневаться в правильности своих действий. Из любопытства и ещё каких-то не до конца осознаваемых им самим чувств он спасает одну книгу... и ещё одну... и ещё... Познакомившись с чудесной девушкой Клариссой и пережив душевное потрясение, Гай осмеливается бросить вызов системе и присоединяется к подпольщикам, которые заучивают книги наизусть, чтобы передать их потомкам.

Сейчас эта книга воспринимается не как предупреждение, а как почти сбывшееся пророчество о современном обществе тотального потребления. Герои реалити-шоу уже вызывают сопереживание миллионов. Люди уже отгораживаются от мира наушниками и гаджетами. Разве что книги мы пока не сжигаем — хотя и такое случается. Впрочем, многие из них и сжигать не нужно, ведь существует немало книг, которые совершенно ничем не отличаются от телешоу, служа лишь для развлечения и бегства от реальности. Так что предсказанный Брэдбери мир вокруг нас — здесь и сейчас.

Автор текста: Николай Караев
Источник: fanfanews

Сериал, как и книжки, рассчитан на детскую аудиторию, но и взрослым их почитать очень даже можно, надеемся то же будет и с мультфильмами.

Началась серия повестью «В логове волка», которая вышла в издательстве «Клевер-Медиа-Групп» в 2015-м году. В 2016-м там же было издано ещё две повести — «Право хищника» и «Когти гнева». Затем в 2018 за дело берется издательство «Абрикобукс», первым делом издав омнибус «Зверский детектив», куда вошли уже три известных повести и новая история «Щипач». В 2019-м свет увидела книга «Боги Манго» и в 2022-м — на данный момент последняя книга цикла «Хвостоеды».

Действие происходит в Дальнем Лесу. Каждая повесть посвящена отдельной детективной истории, главные герои — ведущие расследования пожилой опытный сыщик Барсук Старший и его молодой помощник, шустрый Барсукот.

Ещё в 2020-м вышел сборник «Зверские сказки», примыкающий к основному циклу. Он состоит из сказок, которые Барсук Старший рассказывал Барсукоту на ночь. когда тот ещё был малышом.

Анна Старобинец, до этого известная произведениями в жанре бытово-мистического экзистенциального хоррора неожиданно начала писать детские детективы. которые стали бестселлерами не только в России, но и переведены на 12 языков, и пользуются успехом в дюжине стран.

Вот дошла очередь и до экранизации. Режиссером мультсериала стала Александра Евсеева, ранее работавшая над сериалом «Простоквашино» киностудии «Союзмультфильм».

Английский романист, эссеист, литературный критик, сценарист, драматург и театральный режиссёр; биограф и автор путевых заметок, политик и посол ЮНЕСКО — Джон Бойнтон Пристли (John Boynton Priestley) был представителем последнего поколения британских вольнодумцев-мудрецов, рассматривавших и науку, и философию в своих литературных произведениях.

Пристли родился 13 сентября 1894 на севере Англии, в пригороде промышленного города Брадфорда (графство Йоркшир) в семье учителя. Его дед по отцовской линии был мельником, а дед по материнской – рабочим. Мальчика при рождении назвали Джеком. Мать его, ирландка, умерла, когда Джеку не было и трёх лет, и воспитанием Пристли занимался в основном отец, человек с чётко выраженными религиозными, нравственными и социальными убеждениями, веривший, что общество можно исправить с помощью реформ.

Пристли получил образование в Belle Vue Grammar School, которую покинул в шестнадцать лет. Работал младшим клерком в фирму «Helm & Co», занимающуюся шерстью. В годы работы в «Helm & Co» (1910-1914) он начал писать по ночам статьи, которые публиковал в местных и лондонских газетах. Позже он часто опирался на воспоминания о Брадфорде во многих своих произведениях, написанных после того как он переехал на юг. Питая амбициозные планы стать писателем, Пристли обзавелся псевдонимом Джон Бойнтон.

В 19 лет он начал вести колонку «Вокруг здоровья» в журнале лейбористов «Bradford Pioneer», но все планы изменила начавшаяся Первая мировая война 1914-18 гг. Пристли ушёл на фронт добровольцем. Служил в пехоте, в 10-м батальоне полка герцога Веллингтона (the Duke of Wellington's Regiment). Почти четыре года провёл он в окопах. Пристли испытал на себе все тяготы военного времени — был ранен при миномётном обстреле, контужен, затем попал под газовую атаку противника. Несколько месяцев он вынужден был провести в госпиталях.

В это время вышла его первая книга — томик стихов «The Chapman of Rhymes» (1918), поэзия юных лет. Джон Бойнтон издал её за свой счет, думая, что он должен «оставить кое-что», в том случае, если будет убит, как многие из его товарищей, на войне. Вскоре по состоянию здоровья Пристли демобилизовался из армии (1919), был произведён в офицеры. Позже в автобиографии он яростно критиковал британскую армию и, в частности, старшее офицерство.

После войны Пристли поступил в Тринити Холл Кембриджского университета, где изучал английскую литературу. В университете он обрёл ценный писательский опыт, интенсивно работая для «Cambridge Review». После получения степени бакалавра по современной истории и политической науке Пристли нашёл работу в качестве театрального рецензента в газете «Дэйли Ньюс». Систематическое рецензирование для крупнейшего английского издательства «Bodley Head» расширило кругозор начинающего литератора.

В 1921 году Пристли женился на Эмили Темпест (Emily «Pat» Tempest), музыканте-любительнице, библиотекаре из Брадфорда. Спустя год Пристли опубликовал первую книгу эссе «Brief Diversions», писал обзоры и эссе для многих периодических изданий (в т. ч. для «New Statesman») на литературные темы. У него родились две дочери, но счастью помешала смерть отца (1924) и скоропостижная кончина жены Пэт от рака (1925).

Несмотря на трагические события, Джон Бойнтон продолжил творческий путь как писатель-юморист и литературный критик, в частности опубликовал книгу «Фигуры в современной литературе» («Figures in modern literature», 1924), позже — «Английские комические характеры» («The English Comic Characters», 1925). Затем последовало ещё несколько эссе и литературно-исторических трудов.

В 1926 году Пристли вторично женился. У его избранницы, Джейн Уиндэм-Льюис (Jane Wyndham-Lewis), уже была дочь. Впоследствии у пары родились две дочери (в том числе Мэри Пристли — музыкальный терапевт, развившая теорию аналитической музыкальной терапии, синтеза психоаналитической теории и музыкальной терапии. Опираясь на теории Карла Юнга, Зигмунда Фрейда и Мелани Кляйн, аналитическая музыкотерапия предполагает использование музыкальных импровизаций для интерпретации бессознательных процессов) и сын.

Написание эссе Пристли считал любимым занятием и наилучшим литературным упражнением и за свою жизнь выпустил не один десяток книг в этом жанре. Если в 1920-х годах Пристли привлекал читателей светлым юмором, хорошим настроением, ненавязчивой эрудицией и непретенциозной персоной рассказчика, то в более поздних эссе перед нами автор, затевающий нередко острую полемику и затрагивающий социальные и философские аспекты бытия.

Во второй половине 1920-х годов Пристли начал писать романы: «Adam in Moonshine» и «Benighted» (1927). По второму Джеймс Уэйл снял фильм «Старый страшный дом» (1932). Первый большой успех Пристли принёс роман «Добрые друзья» (1929), получивший Мемориальную премию Джеймса Тейта Блэка. В книге пессимизму и скепсису писателей «потерянного поколения» автор противопоставил оптимистическую веру в преодоление трудностей послевоенного времени.

Роман «Добрые друзья» (экранизирован в 1933) сразу выдвинул автора в разряд наиболее читаемых писателей Англии. Тем не менее, некоторые критики не были такого высокого мнения о его работе, Пристли даже начал судебный процесс против Грэма Грина за то, что тот вывел его в неприглядном виде в романе «Стамбульский экспресс» (1932).

К началу 1930-х годов Пристли был уже автором полутора десятков книг, однако широкая известность к нему пришла с выходом в свет романов «Улица Ангела» (1930), «Они бродят по городу» (1936), а также ряда пьес. Среди романов Пристли критики выделяют антинацистское произведение «Затемнение в Грэтли» (1942), посвящённое трудностям возвращения к мирной жизни; роман «Трое в новых костюмах» (1945), романы о жизни Великобритании — «Festival at Farbridge» (1951), «Сэр Майкл и сэр Джордж» (1964) и дилогию «Image Men» (1968-69).

Плодотворен вклад Пристли в современную английскую драматургию. Острое чувство драматизма жизни сочетается в его пьесах с постановкой социальных и нравственных вопросов. В традиционной реалистической манере написаны «Ракитовая аллея» (1934), «Eden End» (1934) и др. Популярная комедия «Опасный поворот» (1932), пьесы «Music at Night» (1938), «Визит инспектора» (1947) отличаются смелым применением театральных условностей. Позднее появились пьесы «Сокровища» (1953); «Мистер Кетл и миссис Мун» (1955); «Стеклянная клетка» (1958). Глубокий интерес к современности и её проблемам сообщает многим произведениям Пристли публицистичность.

С 1930-х по 40-е годы включительно именно его произведения определяли собой основу репертуара английского театра, по числу же спектаклей, поставленных за рубежом, Пристли превзошёл любого английского драматурга первой половины XX века. Объем театрального творчества Пристли велик: он создал более сорока пьес (некоторые в соавторстве с другими драматургами), много писал о различных театральных проблемах, начиная с художественных и заканчивая финансовыми, показал деловую хватку, выступая в качестве театрального предпринимателя. Руководя двумя лондонскими театрами, Пристли в качестве режиссёра поставил 16 своих пьес.

В возрасте сорока четырёх лет Пристли попробовал себя в качестве театрального актёра, сыграв роль пьяного фотографа Генри Ормонройда в своей пьесе «Когда мы женаты», поставленной в 1938 году на сцене Театра св. Мартина. Был благосклонно принят и публикой, и критиками. Эта же комедия оказалась первой пьесой, переданной по английскому телевидению. Впоследствии Пристли написал несколько телевизионных пьес. Он оказался одним из первых английских драматургов, овладевших техникой этого жанра.

Всю жизнь Пристли придерживался левых, просоциалистических взглядов. Во время Второй мировой войны с июня 1940 г. полгода вёл по воскресеньям радиопередачу «Постскриптум» на BBC Radio вслед за девятичасовыми вечерними новостями (опубликовано позднее как «Britain Speaks»), нередко критикуя в них правительство, за что и был позже закрыт этот цикл передач. По популярности в Британии Пристли был вторым после Черчилля, его называли «голосом простых людей». В 1941 году он создал Комитет, а в 1942 году с единомышленниками организовал социалистическую партию общей (коллективной) собственности. Сама партия не победила на выборах, но помогла прийти к власти лейбористам в 1945 г. Сразу после войны Пристли вступил в ряды борцов Движения за ядерное разоружение.

После Второй мировой войны Пристли принимал активное участие в жизни международного культурного сообщества, был представителем Великобритании на конференциях ЮНЕСКО в 1946 и 1947 годах, также был руководителем театральных конференций в Париже в 1947 году и в Праге в 1948. В 1949 году работал ректором Международного Театрального Института. По возвращении домой его избрали руководителем Британской Театральной Конференции (1948), а также членом Британского Театрального Комитета (1966-1967).

В 1973 году, в возрасте 80 лет, Пристли стал почётным гражданином родного города Брадфорда. Он также питал любовь к классической музыке и в 1941 году сыграл важную роль в организации и поддержке кампании по сбору средств для Лондонского филармонического оркестра. В 1949 году состоялась премьера оперы «The Olympians» на либретто Пристли.

К его кинозаслугам, помимо экранизаций романов, относятся сценарии к фильмам «Бригадир уехал во Францию» (1942) и «Последний праздник» (1956). После возвращения в мир театра он помогал писательнице Айрис Мёрдок переделать её известный роман «Отрубленная голова» в успешную пьесу (1963).

Широкий кругозор и эрудиция в сочетании с трудолюбием позволяли Пристли преподносить читателям самую разнообразную пищу для ума – достаточно вспомнить путевые заметки «Про Англию» (1933), где он взывает к социальной совести нации, объёмистый труд «Literature and Western Man» (1960) с обзором западной литературы за последние 500 лет, философское эссе «Man and Time» (1964), где автор не только исследует различные теории и взгляды на природу времени, но и преподносит собственные рассуждения о феномене времени.

В 1953 году Пристли развёлся со второй женой и женился на археологе и писательнице Жакетте Хоукс, образовав знаменитый литературный тандем. Жакетта также работала в ЮНЕСКО и на киноиндустрии. Вместе они написали пьесы «Пасть дракона» (1952) и «Путешествие по радуге» (1955). Пребывание в Новой Зеландии вдохновило Пристли на написание «Путешествия в Новую Зеландию» (1974). Через три года появилась автобиография «Instead of the Trees».

Пристли с пренебрежением отнесся к предложению стать лордом в 1965 году и к вручению Ордена Кавалеров Почёта (Companion of Honour, который является младшим собратом Ордена Заслуг) в 1969 году. Но стал членом Ордена Заслуг (Order of Merit) в 1977 году. Он также был делегатом от Британии на конференциях ЮНЕСКО.

Джон Бойтон Пристли умер 14 августа 1984 года в городе Стратфорд-на-Эйвоне в своей постели. Университет Брадфорда присвоил Пристли звание почетного доктора литературы в 1970 году, он был награжден the Freedom of the City of Bradford в 1973 году за заслуги перед городом, которые были также отмечены присвоением имени Пристли библиотеке университета Брадфорда, который был официально открыт в 1975 году, а также установкой памятника по заказу брадфордского городского совета после его смерти.

В своих произведениям Пристли прославлял духовное начало в человеке, осуждая корысть, материальные интересы. Его творчество во многом перекликается с произведениями Ч. Диккенса и Дж. М. Барри.

Фантастика в творчестве автора

В творчестве Пристли неоднократно обращался к жанру фантастики: романы «The Doomsday Men» (1938), «Дженни Вильерс» (1947), с ожившими экспонатами и персонажами минувших лет, «The Magicians» (1954) с психологическими вывертами в стиле Карла Юнга и игрой со временем, «31 июня» (1962) — хроноопера с описанием встречи легендарных персонажей из окружения короля Артура с англичанами второй половины XX века, а также ряд рассказов (сборник «Другое место», 1953).

Стремление, с одной стороны, к наиболее возможной концентрации действия, с другой — к наиболее широкому охвату действительности привлекали внимание Пристли к теориям, которые позволили бы совместить в настоящем различные временные отрезки. Конструкцию пьесы «Опасный поворот» определило не раз использованное в фантастике представление о «двух возможных реальностях», каждая из которых коренится в настоящем. Это прямо подводило Пристли к проблеме времени.

На творчество Пристли как драматурга повлияли теории времени и повторения процессов Джона В. Данна, который доказывал одномоментность настоящего, прошлого и будущего, а также работы П. Успенски о новой модели Вселенной. Идеи Дж. Данна были поставлены на сцене в глубокомысленных «пьесах о времени» («time plays»), почти сверхъестественных пьесах Пристли о природе темпорального — «Время и семья Конвей» (1937), «I Have Been There Before» (1938) и «Johnson Over Jordan» (1939). Согласно теории Данна, параллельные слои времени скрыты от наших чувств и открываются только в сновидениях и в те редкие мгновения, когда человеку кажется, что он уже пережил когда-то то, что сейчас с ним происходит.

Автор текста: Календула
Источник: fanfanews